С уходом старых богов, жрецы стали скрывать многие знания не только от низов общества, но даже и от правящего класса, сделав касты замкнутыми и недоступными для тех, кто не входил в ту или иную касту. Чтобы объяснить, куда делись боги, поведали народу, что битва между богами и асурами длилась сто лет. Предводитель асуров Макиша рассеял войско богов, свергнул Индру с небесного трона и захватил власть. Нелегко пришлось богам и обратились они за помощью к Брахме, Шиве и Вишну. Пожаловались им боги: «Он отобрал все наши сокровища и превратил нас в своих слуг, и мы живем в постоянном страхе, не смея ослушаться его приказаний; богинь, наших жен, он заставил служить в своем доме. И никто не может справиться с ним»
Выслушав богов, разгневались властители вселенной. Пламя их гнева превратилось в облако. Из огненного облака вышла женщина. И послали её властители на бой с Макишей. Многих его воинов убила она, а потом обрушилась на главного асура. Макиша пал на землю бездыханный. Славили боги великую воительницу. Но злобные асуры, едва отправившись, напали на богов и нанесли им новое поражение. И вновь боги стали молить: «О Деви, Богиня, спаси богов и вселенную!» И Кали опять отправилась на битву с асурами. Могучий предводитель демонов был пленён её красотой и предложил стать его женой. Она согласилась при условии, если он победит её. Убила слуг, которые пришли укротить её. Разгневанный жених бросил на Кали всё подвластное ему войско. И тогда на помощь пришли боги. Асуры погибли под бременем своих злодеяний.
Принизив одних богов, повысив своих протеже, жрецы заставили поклоняться теперь им. Вскоре представили народу новую богиню - Кали. Этой с синюшней кожей худой четверорукой асурке, с ожерельем из черепов, не успевшей уйти с соплеменниками, отныне предстояло стать олицетворением богини смерти. Если это и красота, то поистине ужасающая.
А мессир Годдерт и его спутники отправились на северо-восток. Из разговора с брахманами, мессир Годдерт узнал, что в соседней стране живут племена светловолосых и голубоглазых людей. Когда-то часть ариев ушла в ту страну и там остались, ведя непрерывную борьбу с асурами.
Действительно, брахманы не обманули. Годдерт Вассерфас и его сподвижники встретили потомков своих соплеменников, которые с севера пришли в эту страну. Но здесь они не одни. Обитали здесь и люди-драконы. Их предводителем был Хуан-Ди, который имел рог, жёлтую кожу и четыре лика. Несмотря на не совсем человеческую внешность, он оказался талантливым генетиком. Человек-дракон — Хуань Ди вместе с помощниками создал первых людей, используя обезьян, и объявил себя их владыкой. Но когда пришли арии, они не пожелали подчиняться не человеку. Чтобы обезопасить себя, воздвигли длинную стену, бойницы которой были обращены внутрь той части страны, где властвовал Хуан-Ди и его драконы. Мессир Годдерт помнил Хуан-Ди, тот подавал надежды в генной инженерии. Его даже использовали как ассистента. Катастрофа развела их по разным лагерям. Мессир Годдерт давно уже понял, что животное начало не способствует созданию сверхчеловека. Опыты с шумерами доказали это. Поэтому он не стал искать встречи с бывшим учеником. Просмотрев потомков своих соплеменников, он отобрал одну девушку, решив, что она подходит стать сосудом для рождения ему дочери. Её родственники оказались польщены оказанной честью. Новые союзники обладали могуществом и помогали в их борьбе с драконами, лечили, даже делали операции, вырезая больные органы. Предводителю племени удалили, поражённое болезнью лёгкое, и он поправился. После рождения девочки, мессир Годдерт задержался здесь на двадцать лет.
Она родилась в марте, под знаком рыб, и мессир дал ей имя — Трауте. Когда дочь выросла, он забрал её с собой. Его путь лежал в Фракию, где находились арийские поселения треров-тавров.
Та, которую он так ненавидел и хотел уничтожить, переживала не самые лучшие времена. Пока два лагеря действовали согласованно, объединившись против нового противника, всё шло нормально. Но после наступившего затишья, их вынужденный союз распался. Мишель, которая скрипя сердце терпела, отныне отказалась подчиняться.
- Почему ты принимаешь окончательные решениея? - спросила она, взглядом прошивая Люциферу.
- Можешь оспорить это право, вызвав меня на поединок. Но до тех пор ты будешь делать так, как я скажу.
- Давно ждала этого.
Мишель, а за ней Люцифера обнажили клинки. Никто не посмел вмешаться. Вызов сделан — вызов принят. Сталь должна разрешить их спор и положить конец соперничеству. Люцифера поймала встревоженный взгляд Габриэль. Та волновалась за сестру, конечно. Улыбчивая девочка со смешливой ямочкой на щеке больше не улыбалась. Бросает на Мишель странные взгляды. В них сквозь тревогу проступает мольба. Вот только та нарочно не смотрит в её сторону, опустив глаза, сосредоточившись на поединке. Люцефере на мгновение стало жаль, что переживания Габриэль относятся не к ней, а к её сопернице. Потом улыбнулась брату, который стоял, закусив губу.
Начался поединок. Люцифера знала, что будет трудно, но что настолько?! Мишель не превосходила её в умении фехтовать, просто оказалась выносливей. Действовала рационально и чётко, не теряя своего проклятого хладнокровия.
Люцифера отчаянно сражалась, прилагая все силы. Вначале она теснила противницу, пытаясь напором сломить её сопротивление, понимая, что измором не возьмёт. Мишель выстояла, а через полчаса изнуряющего поединка, ситуация кардинально поменялась. Тактика Мишель дала ей преимущество. Теперь она перешла в нападение. Ярость, которую Люцифера разжигала в себе, позволяла ей вести бой на равных и оказывать сопротивление. Но долго так продержаться она не могла. Обманный удар отбросил её клинок в сторону, а за ним последовал настоящий. Люцифера почувствовала, как лезвие вошло ей в бок. Мишель ударив раз, собиралась ударить снова, чтобы добить. И Люцифера ничем помешать уже не могла. И если бы, бросившаяся к ним Габриэль, не отвела руку сестры, всё было бы кончено.
Земля неожиданно закрутилась под ногами, а сверху накрыло пеленой. Последнее, что увидела, прежде чем погрузиться во тьму, - побледневшие лица брата и Габриэль, которые склонились над ней.
- Зачем?! Ты ведь могла просто обезоружить её.
- Не могла. Она сильнее, чем мы думали.