Начало: http://www.proza.ru/2019/10/04/840
Вставать совсем не хотелось. В комнате было холодно и темно.
— Куда меня несет, — подумала, не открывая глаз, Ольга. — Могу спать еще целый час, нет, вскочила вот в такую рань. Говорят же ведь, что охота — пуще неволи.
В голове пронеслась последняя вчерашняя мысль, и спать расхотелось совершенно. Ну конечно, ведь она же хотела сегодня… Что-то должно произойти такого, особенного, и именно сегодня. Она должна быть там…
Оля сначала резко села на край кровати, а потом и быстро встала. По телу прошел озноб, начиная от самых кончиков голых ног и заканчивая кончиками волос. Времени уже было много и ей следовало поторопиться. Куда и зачем торопиться она и сама толком не знала. Пожалуй, в тот момент если бы ее спросили, вряд ли нашелся бы на это вразумительный ответ. Но спросить было некому, и Оля, не задумываясь более, продолжала поспешно собираться. Умыться, одеться, заглотнуть кружку горячего чая — все это заняло около пятнадцати минут. Несмотря на то, что в конечном итоге Оля должна была попасть в офис, одеваться пришлось по-уличному: джинсы, свитер, куртка-пуховик и шапка-финка. В таком наряде она походила скорее на озорника-мальчишку, но именно это и нужно было.
На улице было непривычно холодно. Куртка не грела так, как шуба, очень не хватало высокого воротника, закрывавшего обычно шею. Морозный воздух сразу же проник внутрь и через легкие, и сквозь одежду, заставив еще раз содрогнуться. Вспомнилась теплая постель, горячий чай.
— Однако, не время сейчас раскисать. Нужно спешить, поздно уже. Не опоздать бы, обидно будет.
Эта мысль не давала Ольге покоя уже с самого утра. Но куда она собственно может опоздать, Оля не знала. Справа в темноте блеснули фары попутного автобуса, и Оля бросилась бежать наискосок, прямо по слегка запорошенной снегом земле на остановку.
Автобус ехал медленно по обледенелой, поблескивающей в темноте дороге, и девушка успела не только добежать, но и отдышаться. Лихо вскочив на подножку открывшейся двери, Оля облокотилась на поручень и обвела взглядом салон. В автобусе никого не было, если не считать двух сонных пассажиров в противоположном конце.
— Куда меня несет. Никого нет, все спят, как нормальные люди. Только мне не спится, все нужно ехать куда-то. Куда? Зачем? — подумала снова Ольга. Впрочем, теперь поворачивать назад не имело уже никакого смысла. Да и не в силах была совладать Ольга с тем порывом, что поднял ее сегодня в такую рань, заставил выйти на мороз и ехать туда, куда она уже ехала.
Следующая остановка была конечной. Этот автобус дальше не шел, и необходимо было пересесть на другой автобус или маршрутное такси. Народу на остановке собралось уже порядочно, и на место в маршрутном такси Оле надеяться не приходилось. Никакого транспорта в ближайшее время не ожидалось, а между тем времени в запасе становилось все меньше и меньше.
Не колеблясь больше ни минуты, Оля стремительно перешла на другую сторону проезжей части и подняла руку. Белая иномарка остановила около ее поднятой руки.
— Хороший знак, — почему-то вдруг подумала Оля.
— До метро Теплый Стан подвезете, — спросила она, наклоняясь к открытой двери.
— Сколько? — раздался чуть хриплый голос водителя.
— Сто, — ответила Ольга. Ей было все равно сколько, лишь бы не опоздать, лишь бы уже ехать туда, куда звал ее со вчерашнего вечера внутренний голос.
— Поехали.
Оля села. На часах уже было пятнадцать минут. Времени в запасе не оставалось совсем.
— Через сколько минут мы окажемся у метро? — спросила Оля.
— Не больше чем через полчаса, — подумав, ответил водитель.
— Было бы очень хорошо, если бы мы оказались там как можно раньше, — дипломатично намекнула Ольга на то, что она очень спешит.
— Попробуем… — улыбнувшись странной попутчице, произнес водитель.
Машин на дороге было немного, но двигались они медленно, как бы опасаясь поскользнуться на скользкой как каток проезжей части. Ветер гнал снежную поземку, иногда забрасывая ее на лобовое стекло машины. Деревья стояли вдоль дороги замерзшие, тихо поскрипывая под порывами ветра. Снег совсем не укрыл их корни и, казалось, что холод пришел неожиданно, внезапно и сковал все на своем пути в течение нескольких минут. Но это было не так, на дворе уже стоял декабрь, люди давно привыкли к теплой зимней одежде, а снег все никак не хотел выпадать.
Водитель вел уверенно и достаточно быстро, насколько это позволяло движение машин вокруг. Пробок на дороге не было, и уже через двадцать минут Оля оказалась около спуска метро. Перепрыгивая через две ступеньки, она неслась вниз по лестнице, потом по переходу и снова наверх. Бегом по улице до перекрестка, а потом снова вниз по лестнице и снова наверх. Народу у метро было много, приходилось бежать зигзагами, виляя и огибая идущих преимущественно навстречу людей. Но надо было спешить.
Оказавшись, наконец, в начале нужной улицы, Оля перестала спешить и пошла уже спокойно, внимательно вглядываясь в лица идущих навстречу прохожих. По мере удаления от метро людей на улице становилось все меньше и меньше, но и среди них Оля не находила того, кого искала. Так, не торопясь, дошла она до нужного подъезда того самого дома, куда несколько дней тому назад привел ее, сам того не ведая, молодой человек. Времени, как ни странно, оказалось еще много в запасе, можно было так и не спешить. Теперь оставалось только ждать.
Прошло пять минут, потом еще пять минут, никто не выходил из нужного подъезда. Стало совсем холодно, ноги начинали замерзать у колен, и мороз несильно щипал за нос. Возникло огромное желание зайти в соседний подъезд, но окон в нем не было, а Оля боялась пропустить его. Прошло еще пять минут. Через семь-восемь минут нужно будет уже убегать, чтобы не опоздать в офис к началу рабочего дня, но сейчас есть еще надежда, что на сей раз она не ошиблась, как тогда, адресом. Прошло еще три минуты. Больше терпеть боль от холода в ногах и коленях Оля уже не могла и решила все-таки зайти в подъезд, но не в соседний, а тот самый, нужный, чтобы иметь возможность встретить его у выхода.
Прошло еще три минуты. Подходило зловещее время X, и Ольга собралась уже уходить, но в этот самый момент раздался отдаленный шум по лестнице в подъезде.
— Кто-то спускается, но не на лифте, а пешком. Я так и думала, что он не будет ждать лифта, — пришла вдруг ей в голову такая мысль.
Вылетев на улицу, Оля добежала до соседнего крыльца, куда изначально хотела спрятаться, и остановилась. Теперь она могла свободно наблюдать за дверью в нужный подъезд. Однако в тот момент, когда она решила этим воспользоваться, оказалось, что надобность в этом сама собой отпала. Молодой человек лет двадцати пяти, в светло-коричневой куртке и темно-синем кепи с козырьком с перекинутым через плечо ремнем сумки, уже шел по улице по направлению к ней. Оля непроизвольно отвернулась, хотя этого и не требовалось. В своем пуховике и шапке-финке она совсем не была похожа на себя, и вряд ли он смог бы ее узнать.
Пропустив объект своего наблюдения вперед, Оля пошла за ним следом. Молодой человек не спешил. Он шел медленно, неторопливо, как бы задумавшись. Следовать за ним было легко, молодой человек никогда не оглядывался назад. Какие мысли проносились в данный момент у него в голове? Какие проблемы решались? Несколько лет своей жизни отдала бы она только за то, чтобы хоть один день прожить в его оболочке, подумать его мысли, почувствовать его чувства.
Холодный ветер бил прямо в лицо, но Оля этого уже не замечала. Ей совсем перестало быть холодно, так она готова была идти куда угодно. Внутри поднималась горячая волна азарта, любопытства, безрассудства и веселья, заставляя Олю подходить все ближе и ближе к нему. На светофоре она подошла к своему герою почти вплотную, дыхание ее приходилось как раз на уровне его шеи, плохо прикрытой коротким воротником куртки. Кончики ушей покраснели, а коротко остриженные волосы на затылке ниже уровня кепи покрылись на концах белесым налетом инея. Очень захотелось подышать на них, чтобы хоть немного отогреть. В голове проносились обрывки каких-то мыслей о морозе, куски незаданных вопросов, готовые фразы для разговоров. Все было перемешано, сумбурно, скомкано. Распирало желание сказать что-нибудь веселое, необычное, спросить о чем-нибудь и посмотреть не его реакцию: удивление или разочарование, радость или испуг, о чем он подумает, как воспримет ее присутствие здесь в этот час. Ведь его реакция — это его мысли, его мировоззрение? Какие они?
Еще полминуты и произошло бы… Но в этот момент загорелся зеленый свет, и вся масса людей ринулась переходить узенькую улочку в сторону метро. Деваться Ольге было некуда, люди вокруг притеснили ее почти вплотную к интересовавшему ее молодому человеку так, что спускаясь по лестнице в переходе, она задела его ногу. Но герой ее был нелюбопытен, и обернуться на неловкость следовавшего за ним попутчика не пожелал.
Только в вагоне метро Оля поняла, как замерзли за все это время ее руки, несмотря на теплые варежки. Пальцы не сгибались, щеки пылали после долгого пребывания на холоде, глаза горели от возбуждения. В вагоне метро Оля оказалась сзади него и немного боком, некоторое время она ехала молча, наблюдая из-под опущенных ресниц за действиями молодого человека. Однако ее спутник не хотел ничего делать и просто стоял, о чем-то раздумывая. Стало скучно. Подбирая слова, чтобы рассеять подступающую скуку и обратить на себя внимание своего попутчика, Оля вынула наушники из ушей и убрала их в сумку. И в то же время молодой человек, видимо уставший просто стоять, достал из сумки какие-то бумаги и начал читать. И тут в голову девушке пришла безрассудная мысль. Народу в вагоне было много, она стояла почти вплотную немного боком к нему. Оля повернулась лицом и начала активно заглядывать через плечо, пытаясь разобрать, о чем же написано в странных тех бумагах, которые держал в руках ее герой и делал на полях пометки карандашом.
Это была игра: рано или поздно он обратит на нее внимание. И вопросы, которые уже один раз проносились в Олиной голове и пропали при вспышке зеленого света на светофоре, вспыхнули снова, но теперь уже прочно засели иглой в мозгу и не давали ей покоя, требуя ответов, причем немедленно: какая будет его реакция, удивление или разочарование, радость или испуг, какие мысли придут ему в голову? Азарт овладел Ольгой полностью, по телу проходили горячие волны нервного возбуждения. С губ не сходила слегка нахальная улыбка, говорящая всем вокруг, что ей наплевать на то, что о ней сейчас подумают.
На очередной остановке через толпу народа к выходу попыталась пробраться группа людей, расталкивая всех руками и локтями. Высокий человек среднего возраста позади Ольги не удержался за верхний поручень и навалился на нее всем своим весом. Оля, в свою очередь, как смогла сдержала его падение, но при этом также навалилась на молодого человека впереди. Карандаш в его руке дрогнул и прочертил неровную линию куда-то вбок. Досадно обернувшись на причину толкучки, он бросил мимолетный взгляд на свою преследовательницу и уткнулся обратно в бумаги. Вздрогнув, он снова поднял глаза на нее же и стал пристально всматриваться, пытаясь, видимо, понять, не мираж ли это, не ошибся ли он. Оля приложила палец к губам. Глаза ее спутника расширились, в них явственно читалось изумление.
— Как ты меня напугала. В конце концов, это неприлично, — не зная, что сказать, дрогнувшим голосом, запинаясь, произнес он.
— Тсс, да, это нахально. Хамство, я бы даже сказала, — Оля улыбалась. Нервное возбуждение достигло апогея, и хотелось рассмеяться на весь вагон. Женщина, сидящая напротив, заинтересовалась происходящим, но, перехватив безумный, безрассудно веселый взгляд Оли, отвела глаза.
Молодой человек попробовал продолжить чтение, но строчки прыгали в глазах и не хотели сплетаться в единую мысль, в голове все смешалось: обрывки фраз из документов, слова его преследовательницы и, почему-то, свои собственные слова о приличии. Причем здесь приличие или неприличие, скорее следовало бы удивляться, почему она здесь, может случайность?
— И как давно ты здесь, — спросил он.
— От самого Теплого Стана, но, впрочем, это не важно. Ты же читал? Ну, так продолжай читать. Я совсем не хочу тебя отвлекать от сего полезного дела. — Оля всегда начинала высказываться вычурно, когда ею овладевал азарт и безрассудство. Это происходило помимо ее воли, странные слова и фразы появлялись сами собой, но они гораздо более точно выражали в тот момент ее душевное состояние, нежели сотня обычных слов.
— Как-то расхотелось. — В словах ее спутника явственно прозвучала ироничная усмешка, он убрал бумаги в сумку, и обернулся лицом к Ольге.
— Ты знаешь, что ты меня напугала? — молодой человек хотел все-таки донести до сознания девушки, что не стоит больше так поступать. И его очередная попытка, к сожалению, не увенчалась успехом. Девушка была слишком возбуждена и не способна в тот момент на разумные действия и осознанные реакции.
— Правда, прости, я не хотела. И что, сильно напугала?
— Сильно. Больше так делать не стоит.
Оля не могла дать обещание, что больше так делать не будет, и, поэтому, промолчала. За окнами вагона метро станции сменялись туннелями, мелькали провода, фонари и черные провалы уходящих вглубь ответвлений. Люди заходили и выходили из вагона, и с каждой станцией их поток все увеличивался и увеличивался. Но Ольга этого не замечала, она видела перед собой только темные, глубоко посаженые глаза своего спутника, в которых проносился то интерес, то удивление. Ей было весело, и что она говорит, она не слушала, лишь бы говорить что-то.
— Послушай, а почему ты тогда не поехал на том поезде, а остался ждать на платформе следующего?
— Когда, я не помню такого.
— Ну, тогда… Хотя если не помнишь, то ладно, не стоит и вспоминать.
— Не уж, сказала «А», теперь говори и «Б». Объяснитесь, пожалуйста.
— В прошлую пятницу: я ждала тебя у эскалатора, ты поздоровался со мной, пошел вниз по ступеням эскалатора, а я пошла следом за тобой и до вагона мы дошли почти вместе. Но в вагон я села, а ты нет. Ты видел меня, что я садилась в этот вагон, так почему же ты не сел? Почему ты остался на платформе ждать следующего поезда? — нехотя, растягивая и подбирая слова, заговорила Оля.
— Нет, я сел, но не в тот вагон, а в предыдущий.
Оля подумала, вспомнила тот вечер и с недоверием по-смотрела на молодого человека.
— Нет, ты не сел, ты приехал на следующем поезде. Я это точно помню, — очень тихо пробормотала она, задумавшись о том, почему же этот странный человек не скажет ей правду. Взгляд ее затуманился и в голову пришла мысль: скорее всего, ему не хотелось общаться с ней в тот вечер, а по ее поведению похоже было, что в этом самом вагоне она его обязательно найдет и заведет какой-нибудь разговор. И чтобы избежать ее общества, он остался ждать следующего поезда. Но почему-то ее друг не хотел этого говорить: то ли боялся обидеть правдой, то ли сам не очень помнил тот вечер. Решив подумать о причинах недомолвок с его стороны позднее, Оля встряхнула головой, отгоняя от себя грустные мысли, и подняла на молодого человека уже снова безрассудно веселые, с бесинкой внутри глаза.
— Зачем же ты ждала меня у эскалатора? И потом, это было вовсе не очевидно, ты могла ждать там кого угодно.
— Да, но ждала я ТЕБЯ. — Оля сказала это просто, глядя прямо в глаза своему спутнику.
Молодой человек смутился и задумался. Одна мысль, вдруг возникшая после этих ее слов, не давала ему покоя, вертелась на языке, не решаясь слететь с него. Помотав головой, как бы отгоняя ее, но так и не сумев отогнать, он все же решился то ли спросить, то ли отметить уже свершившийся факс:
— Это похоже на признание в любви…
— Нет, это не так. — Оля сказала это так же просто, улыбаясь, как минуту тому назад она сказала и то, что ждала именно его. Ход его мыслей был давно понят ею. Предположения подтверждались, подопытный вел себя так, как Оля и рассчитывала, немного более активно, но это было даже хорошо. Улыбка не сходила с ее уст, глаза смеялись над озадаченностью своего попутчика. Как она все угадала. Да, он подумал именно так, как она и решила в машине, по дороге к Теплому Стану. Но, несмотря на то, что его предположение было наиболее логичным, оно было ошибочным. И теперь Оля получала удовольствие от замешательства ее друга, зная при этом истинное положение дел.
Боже, как же ограничены люди, почему, когда один человек ждет другого у эскалатора, особенно если они разного пола, то это обязательно означает любовь. Это может быть все, что угодно, но правильнее всего было бы назвать это интересом. Может быть, интерес когда-нибудь и перерастет в любовь, но это не очевидно. Интерес может пропасть так же неожиданно, как и появиться. Почему люди не допускают мысли, что они могут быть просто интересны другим людям, вовсе им незнакомым. Каждый человек уникален в своих мыслях, поведении, понимании окружающего мира. Это как камушки на берегу моря — нет ни одного похожего, все разные. И изучать их — огромное удовольствие, ежеминутный постоянный труд. Но, главное, надо научиться видеть, замечать все вокруг, смотреть не только себе под ноги, а в основном по сторонам. Прислушиваться к обрывкам фраз, думать, анализировать и предполагать…
— Даже если и так, то у тебя все равно нет шансов, — пытаясь убедить то ли Ольгу, то ли себя самого, промолвил с трудом молодой человек, — у меня уже есть девушка.
— И в этом ты не прав. — Не прекращая улыбаться, ответила Ольга. Весть о наличии девушки нисколько не смутила ее. Более того, это очень походило на попытку убить в ней всякий интерес. Однако и это его желание Ольга угадала, она ожидала подобной фразы.
— И потом, я тебе не пара. Кто я такой? Безответственный, невнимательный… А у тебя ребенок уже. И вообще, несмотря на то, что я тебя старше, ты лет на пять по своему развитию меня опередила. Я, в общем-то, раздолбай по жизни. — Продолжал упорно, как бы умоляя признать его правоту, молодой человек.
Это еще больше развеселило Ольгу. Он не хотел прислушаться к ее словам, не верил в то, что она говорит, не хотел понять, что же стоит за ее словами. Вовсе не желание признаться в любви привело Олю в столь ранний час к его подъезду. Вовсе не желание признаться в любви заставило идти весь путь от его дома до метро, а потом в вагоне стоять очень близко, заглядывая через плечо в его бумаги. Вовсе нет, другое…
— И даже здесь ты не прав. Ты не понял ничего. Такое впечатление, что ты меня не слышишь, а говоришь сам с собой.
В это время вагон поезда остановился на очередной станции. Женщина, сидящая напротив и весьма заинтересованная интересным разговором, вздрогнула, неожиданно вскочила и заторопилась к выходу. Заторопился к выходу и сидящий рядом с ней мужчина. Места остались пустыми, и Олин спутник предложил ей воспользоваться этим.
Усевшись и откинув голову назад, Ольга надолго задумалась. Молодой человек рядом молчал. Сам факт того, что, не зная ее, не понимая смысл всего происходящего, сделав неправильный вывод, при всем этом он пытается сказать ей, как надо поступать, а как не надо, чрезвычайно развеселил, но и озадачил ее. Разговор получался весьма интересным.
— Что же дальше? Почему ты замолчал? — неожидан-но оборвав свои мысли, спросила Оля. — Говори. Я хочу знать, что мне еще следует делать, а чего делать не стоит.
В это время двери открылись и, к большому Олиному сожалению, им обоим пришлось выходить. Дорога подходила к концу, до дверей офиса оставалось еще около десяти минут, но это показалось Оле очень и очень мало. Много еще она хотела сказать своему попутчику, но времени не было, и Оля решила пока не говорить ничего, а только слушать.
— Ну что же ты, продолжай. Мне интересно.
— Не стоит ждать меня у эскалаторов, на улице или где бы то ни было еще. Не стоит провожать меня до университета. И т.д.
— Это очень интересно. А дальше? Что же еще? — Ольга снова вошла в азарт, в голосе ее послышались нотки издевки. Все происходящее веселило ее, хотелось, чтобы, наконец, этот странный человек понял всю абсурдность ситуации, своих слов, ни на чем реальном не основывавшихся. Что же еще? Неужели он не понимает глупость того, что говорит. Или он меня держит за дурочку, или сам не понимает, что с ним происходит.
— Ну же, чего ты замолчал?
— Это все.
— Послушай, чего ты боишься? Что заставляет тебя так говорить?
— Я ничего не боюсь. Просто у меня своя жизнь, друзья, подруги, в конце концов. Я не хочу иметь с тобой никаких отношений.
— Я и не предлагаю тебе иметь со мной какие-либо отношения. Мне просто интересно разговаривать с тобой. Вот и все.
— Моя задача сейчас — это убить, задавить на корню в тебе всякий интерес к моей персоне.
— Зачем? — Подобный поворот разговора поразил Ольгу. — Зачем? Да и потом это все равно не получится. Он возник много раньше, чем я тебя первый раз увидела. Года два тому назад, когда ты только пришел работать в компанию. Леша рассказывал о тебе, вот тогда-то мне и стало интересно. Если за два года ты не смог его убить, то и сейчас тем более у тебя ничего не выйдет.
Молодой человек смотрел на Ольгу как на сумасшедшую. Как два года назад, ведь он ее даже не знал. И она его тоже ни разу ни видела. Не может такого быть. Все она врет…
— И все-таки моя задача его задушить, — как заклинание продолжал повторять Олин спутник.
— Ты катаешься на коньках? — вдруг неожиданно спросила Оля.
— Нет, — машинально ответил тот. — Не катаюсь.
— Давай мы тебя научим.
— Зачем? — искренне удивившись, спросил совсем уже сбитый с толку молодой человек. Целый час он пытался доказать ей, что необходимо забыть его, держаться от него подальше, и вот теперь она, как ни в чем не бывало, предлагает ему пойти кататься на коньках.
— Чтобы уметь, — не менее искренно удивившись такому вопросу, ответила она.
— Скажи, если медведя научить кататься на коньках, он будет этому рад?
— Не знаю. А что?
— Не будет. Вот и я не буду рад этому. Мне это не нужно. — Молодой человек начинал горячиться. — И потом, никаких совместных катаний на коньках, лыжах или на чем-то еще, никаких совместных походов в боулинг. Все, хватит, перестань.
— Боже, да что такого я сказала. Только лишь предложила пойти покататься на коньках.
Разговор приобретал явно безумную окраску и содержание. Не замечая ничего вокруг, они вышли на улицу. В лицо ударил сноп дневного света и холодный ветер. Оля задумалась, ей было и смешно, и вместе с тем обидно, что он не хочет, совсем не хочет общаться с ней. Что такого страшного в ней, такого неуместного?
— Пойми, я не пара тебе. Я не чувствую себя рядом с тобой спокойно, я не чувствую, что ты мой дом. Ты не мой дом.
— Перестань, хватит, — с горечью, сдавленно прохрипела Оля. — Перестань. Тебе немного еще осталось терпеть. Завтра уже брат возвращается. Только он может меня терпеть в большом количестве, только он способен переносить мою взбалмошность и неспокойность. И то недолго…
— Причем здесь Леша?
— Он мне больше чем брат. Он многое знает обо мне, я ему многое рассказываю, и про тебя он тоже знает.
— Про меня знает? Как же ему после этого в глаза смотреть?
— Не беспокойся, — с усмешкой ответила Ольга. — Он знает только сам факт, но не знает, что это именно ты. Можешь спокойно общаться с ним дальше.
— Ну, тогда это хорошо.
— И не думай, пожалуйста, что ты убил во мне интерес к тебе. Это не так, — понимая, что говорит что-то не то, сказала Ольга. Горечь чувствовалась в ее голосе, непонимание, как такое могло произойти, ведь не этого добивалась она, не этого хотела. Что-то пошло не туда, где-то она ошиблась то ли в высказываниях, то ли в предположениях. Разговор зашел слишком далеко, он приобрел явно негативную окраску. Нельзя было допускать такого. Злясь больше на саму себя, Ольга пыталась отомстить, но кому, при чем здесь ее попутчик. Он даже не понял ничего, он был в полном недоумении. Все было глупо, не так, не правильно.
Следующие слова она уже не помнила, все было как в забытье, только ощущение горечи, неправильности захватывало ее все больше и больше. Молодой человек что-то зло отвечал, тоже не так, не понимая зачем, для чего.
— Абсурд, абсурд, — пульсировало в Олиной голове только одно это слово. Знакомый переулок стал вдруг почему-то чужим и далеким, парк справа — пустым и зловещим. Захотелось все вернуть назад, прокрутить, как магнитофонную ленту и переписать ее заново. Но было поздно.
Войдя в здание офиса, Оля встряхнула головой и, улыбнувшись как смогла, пробормотала тихо:
— Хорошего тебе дня.
Молодой человек услышал и так же тихо ответил:
— И тебе также.
Тишина и тоска опустились на Ольгу. Тяжелый след оставил в ней этот безумный разговор, и некому было разогнать ее мрачные мысли. День, начинавшийся было так хорошо, вдруг пошел не по тому пути, не так, как ей хотелось бы. Но теперь все, она на работе — и это табу, никаких мыс-ей больше, все потом, все после. Оля попробовала было улыбнуться, и это ей даже удалось, но улыбка оказалась жалкой, вымученной, и больше таких попыток Оля в тот день не предпринимала.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/10/04/987