Правда и нечего кроме правды
"Покажите мне героя, и я напишу вам трагедию"
Фрэнсис Скотт Фицджерал
Не хотел писать. Думаю, ну его… Но тут пришла электронка от дочки. Вот посмотри на свою внучку. Совсем, сопля, обалдела. В десять лет, уже стреляла из боевого оружия. Почти снайпер. Изучает боевые действия в полевых условиях с применением различного стрелкового оружия. В кого она такая? Ты же художник. Хотя и тебя занесло... Ходит с фингалом под глазом от оптики. Я ей отвечаю - Девочка – Гены пальцем не раздавишь. Наш род, как и многие в этой стране, постоянно воевал.
А этот пост. Чуть не написал тост, посвящаю своему отцу и своей тетке. Дети репрессированных родителей в самые первые дни войны не предали страну, обиженно уйдя к завоевателям, а записались добровольцами. Отец – армейская разведка. Его сестра и моя любимая тетка – санинструктор морской пехоты. Девчушкой, реально, на своих хрупких плечах вытаскивала раненых. Что такое морпехи ВОВ. Это смертники. Женщина и война, нонсенс. Не имела детей. Зато нас, племяшей, любила до безумия. Когда я угодил на флот. Была счастлива бесконечно. В поселке Новолесное под Астраханью перед дембелем предупредила всех девок – Кто позариться на племяша будет дело иметь со мной. Гром – баба. А мне каково было, когда в гостях, на заигрывания получал испуганные глаза местных красавиц. Тетка очень любила своих трех мужей. И только из числа бывших настоящих фронтовиков. Других мужчин не признавала. Прощала им многое, приговаривая – Герои, это люди с поломанными судьбами. Но я бы хотел сказать и о солдатах вермахта. Не все были зверьми. Ведь они в свои восемнадцать подверглись такой мощной и гениальной пропаганде, что никакая психика бы не устояла. В прочем, как и то, что мы видим сейчас. Когда два самых близких народа, натравлены, словно псы друг на друга. Я, Русский. Я, Украинец. И пошло, поехало. Где вы видите этнически чистых русских и украинцев. Особенно в Крыму? Я, будучи на севере, и там таковых, почти, не встречал. А если и встречал, то они соответствовали описанию русичей знаменитым путешественником Маркой Поло – Это высокие, красивые люди. С белокурыми волосами и голубыми глазами. У меня лишь один друг этому соответствует. И тот с Архангельска. Другой мой друг с носом до нижней губы, мне рассказывал сказки о гипербореи и национальном наследии. Я ему говорю после третьей – Саша. Ну, уж тебе говорить о наследии как – то и не очень красиво. Ты – же помесь еврея с грузином. После этих слов, друг, успокаивался. Скрипел зубами. Цедил – Все они пи….ы. Наливай. А кто они? До сих пор не знаю. Мы все одинаковые. Если человек дерьмо, то он и в Африке дерьмо. Кто был подолгу в тех краях, подтвердят. Итак, пост или тост моим близким. Местные поисковики в разных частях Крыма нашли останки двух молодых солдат. Их фотографии несколько лет назад были напечатаны в ялтинской газете. Обоим по восемнадцать. Оба погибли в Крыму в одно и то же время. Замечательные чистые лица. Они взволновали меня. И я решил написать их портреты. В одной из песен Цоя есть рецепт от старости - умереть молодым. Они такими остались Их одногодки, уже поуходили из жизни. А они остались вечно молодыми и красивыми. Эти ребята могли дружить, любить девушек и иметь замечательных детей. Делать этот мир таким же чистым, как и сами. Но в угоду безумцу, оказались втянуты в смертельную бойню. Немецкий классик Эрих Мария Ремарк в одном из своих произведений, описывает эпизод с солдатом первой мировой, пришедшим в госпиталь проведать тяжелораненого товарища. Товарищ, смотрел на умирающего, и желал, чтобы все живущие на этой земле заглянули в его огромные полные желания жить глаза. Долгое время наш народ не мог простить немцам вторую мировую, не понимая, что за простым немецким солдатом, стояла кучка монстров, которые в угоду своим психическим отклонениям формировали общественное сознание целой нации. Обладая харизмой и идеологическим механизмом воздействия на массы, обычных людей превращали в зверей. Следует помнить, подобное может происходить не только в конкретной стране. И только сильные духом могут оставаться в любых ситуациях людьми. Перед холстом всматриваюсь в лицо на фотографии. Хельмут, восемнадцатилетний артиллерист. Я, вспоминаю своего отца. Возможно чувство, подобное моему, при виде детского лица в каске испытывал в далеком 1941 немецкий офицер, всматриваясь в лицо измотанного боями пленного. Это был мой отец. Восемнадцатилетний сержант, вырвавшийся из окружения с несколькими бойцами, обреченно ждал своей участи. Не просил о пощаде, не ползал на коленях. Лишь мечтал, чтобы быстрее все закончилось. В свои восемнадцать, он ощущал себя самым старым человеком на свете. Солдат понимал, стремительно наступающим частям вермахта не до пленных. Офицер, молча забрал у конвоира автомат и повел отца в сторону леса. Выйдя из поля видимости части, ткнул дулом в спину и остановился. Отец продолжал идти. Дикая усталость, задавила великий инстинкт самосохранения. Сержант мысленно даже торопил офицера. Быстрее бы оказать там наверху. Где нет взрывов, крови и грязи. В этот момент он не боялся смерти. В своей жизни он не успел сделать ничего худого. Значит, это там будет учтено. Автоматная очередь была выпущена в небо. Война, самая ужасная нелепость, на которую способно человечество. Мы должны об этом помнить, являясь свидетелями братоубийственной бойни на востоке Украины. Не пора ли прекращать информационную войну, а сосредоточиться на призывах к миру и согласию. Ведь безумной ненавистью друг к другу уже в достаточной мере наполнены сердца простых людей. В чем их вина? И кто в их руки вложил автоматы? Неужели разногласия политиков, и олигархов, стоящих за ширмой, стоят жизни десяткам тысяч людей? Ведь за искалеченными ребятами будут ухаживать и приходить на скромные могилки не они.
К сожалению, песню о летящих журавлях нет желания посвящать ни востоку, ни западу Украины.