И в золоте деревьев я увидел,
Сквозь листья и янтарный свет,
Холодный воздух Петербурга,
Небесный серый цвет
И понял я, что это надо,
Почувствовал, что будет что-то впереди,
Мы не оставлены ни на минуту,
Но все мы тут уже мертвы
Мы ходим здесь как тени человеков,
Сердца эгоистичны и пусты,
Запутавшись все вместе в паутине,
Плетём ещё мы паутины лжи
И не хотим мы исправляться,
И признаваться не хотим,
Что не такие мы на самом деле,
Что хуже мы, что мы совсем слабы
И умирают наши души
И город умер, он поник,
Навечно осень поселилась,
И серость съела всех живых
И радуга лишь иногда напоминает,
Завет который с нами Кто-то заключил,
Его с отцами нашими из века в век мы забывали
Мы выбрали - палитры серой лик
И снова ветер ледяной, лицо мне обдувает,
А город, подлый и обманчивый кричит,
Зовёт он в Петербург "прекрасный"
Ещё живых и молодых ...
~~~~
9 октября 2018 года. Осень
Я родился и вырос в Петербурге, но это злой город, он построен на костях, красота его обманчива, не верьте тем, воспевателям этого города, которые называют себя Петербуржцами и Ленинградцами, кичатся, что выросли в нем и знают его, гордятся что здесь жили их предки. Они любят мираж, красивый образ и ложь. Город очень злой, бездушный, он живет эмоциями людей, питается их душами, высасывает из них все жизненные соки, а когда он закончит, он выкинет вас или убьет. Никакая материальная красота, архитектура и особая атмосфера не стоила и не стоит жизни даже одного человека.
Здесь счет идет на миллионы.
Посвящаю стихотворение Сергею Константиновичу Волкову,
своему соседу, художнику, человеку доброму, одинокому, очень смелому, талантливому, который рассказывал мне, как смотрит на мир художник, как он его видит, чем отличается настоящий художник от не настоящего, как можно передавать чувства, звук, мысли и тепло, через образы, краски. Еще я хорошо помню его отца, фронтовика, Константина Захаровича, который прошел пешком почти всю войну до тяжелого ранения в голову, который был очень добрый и порядочнейший человек, помню в детстве он сделал своими руками ключ для кодового замка и подарил мне его еще тогда, аж в прошлом веке. Интелегентнейший и скромный человек, такой же вырос и его сын. И вот когда Сергею Константиновичу было плохо и он начал пить, по-русски пить, как мы умеем, я видел, как наше общество чуждается его, боится запачкаться, замарать руки, чтобы он только бы что-нибудь не спросил, чтобы зайти раньше или позже в подъезд, чтобы он не заметил и не заметили рядом с ним, а когда его грабили, обижали, когда полиция забирала, лишь для того чтобы составить на него протокол, поставить галку для плана, а еще забрать старенький телефон, наше общество молчало. Единицы протягивали ему руки, еще меньше было рук помощи, все судили поверхностно, по одежки, по запаху, у всех не было времени, желания и чувств...
Бесценные люди, глыбы, сокровища, не кому не нужны в моем городе и в нашей стране, а невероятные подлецы, совершенные лицемеры и лжецы, воры, убийцы и злодеи в нашем обществе восхваляемые, такие вот в почете, почти все смотрят на них затаив дыхание, мечтают в тайне стать такими же как они, сесть на их место, все мерится лишь деньгами и успехом, продажной славой и молвой, показной силой. И я еще молчу о том, что Бог забыт.
Печален был всегда конец таких народов, как мы, печален и страшен, но мы сорная трава вытесняющая дудбровые аллеи, мы сорняки и грибы-паразиты убивающие могучие тополя, но когда сорняков становится очень много, начинается какая-нибудь бойня, война, настоящая мясорубка. И я бы сказал -задумайтесь люди, давайте остановимся и свернем с этой тропы, давайте разберемся и будем жить иначе... но меня все равно не услышат, я ведь не миллиардер, актер или политик и уж явно не тот, кто восхваляет общество, наш народ, подстраивается под него, говорит, то, что от него хотят слышать. Нет, наше общество меня не услышит.