Подняв на крысу твердый взгляд синих глаз, Тош держась на ногах из последних сил, сверлил графа испепеляющим взглядом. Отчего Де Гри невольно проглотил ком в горле, но через мгновение взяв себя в руки, нарушил свое молчание:
- Какое совпадение… что здесь, в этом дворце, в этой комнате, собрались все три наследных принца, трех государств! Конечно, здесь нет Луи, но ничего, думаю, вы с ним скоро свидитесь. От его армии, не осталось и следа. Пока вы тратите драгоценные минуты, мучаясь в догадках, Монри, открывает все загоны с пауками, которые вмиг расправятся со всеми, кто окажется у них на пути. Эсфирец ли ты, Реннец или Эхтерец… Этим тварям все равно солдат ли перед ними или простой горожанин…
Говорил спокойно граф, жестоко улыбаясь. Стоя на месте, он живо представлял перед собой картину этого кровопролитного зрелища.
- Де Гри, но там наши солдаты! Требую объяснений! – прервала его грезы императрица, сама чуть не кинувшись на графа с клинком.
- Все очень просто, ваше высочество, - говорил громко и отчетливо, и каждое его слово отдавалось эхом в комнате.
- Представляю вам, Августа Роме Реннскоого - наследного принца и сына самого Ромуса! - указал он на Августа, спустившись на ступеньку вниз.
- Тимура-Пашу, сына его отца Тимура Первого! Чей отец, пал жертвой предателей! – спустился он еще на одну ступеньку.
- А так же, того, кто никогда бы, ни при каких обстоятельствах, не понял бы кто он… Кто всю жизнь так и прожил в своей пустыни, и умер в неведении. Представляю вам, Эхтатона, единственного сына Дина Эхтерского, короля Эхтера! – огласил громовым голосом де Гри, указывая взглядом на мышонка, пойманного императрицей.
- Что?! – воскликнула императрица.
Тош, от услышанного потерял дар речи, и зашатался на месте.
- Этого не может быть! – выдавил из себя Тош.
Бросил взгляд на своих друзей, он встретил подобный сбитый с толку и ошарашенный взгляд.
- Аник, ты же уверял меня, что он мертв! – прорычала Кирена, сжимая кулаки, надвигаясь на генерала с мечом в руках.
- Так оно и есть! Просто он сам еще об этом не знает!
Де Гри, подняв ненавистную шпагу, кинулся на Тоша, замахнулся ею, и хотел проткнуть бедного мышонка. Но путь ему преградил Себ, уже второй раз помещав отцу совершить непоправимое.
- Хватит, отец! – выхватил он из его рук шпагу, и наставив ее на него самого.
- Довольно уже крови! Разве ты не видишь, сколько бед, ты принес! Не пора ли остановиться!?
- Ты в последний раз преграждаешь мне путь! – хрипел вне себя от гнева, пятясь Де Гри.
- Отец?! – прошептала Кирена.
Недоумевая, она подошла к юноше со спины, и чуть тронула его за плечо.
- Де Гри… - глубоко вздохнула Кирена, когда юноша повернулся к ней.
И она, узнав знакомые черты лица, замерла в ужасе.
- Это не твой сын! – проговорила она жестко, и заключила Себа в объятия.
- Тирен, ты жив! – горячо прошептала она, прямо на ухо Себу, который ничего не понимал.
- Меня зовут не Тирен! – отвечал ей ошарашено Себ.
- Сынок, - отстранила от себя крыса Кирена, и, не выпуская из рук, продолжала:
- Это же я, твоя мама!
- Мама?! – тихо повторил Себ, все больше и глубже всматриваясь в глаза той, о встречи с которой мечтал всю жизнь. И вот она состоялась, он нашел ее, а она – его.
- Ах, как я мог позабыть… Вот и четвертый наследничек! – проговорил с издевкой Де Гри.
Императрица пылая гневом, отодвинув сына за себя, грозно смотря на генерала, стала делать шаг за шагом к нему.
- Ты! Это все ты! Я доверилась тебе, опустила собственного и единственного сына на воспитание моим лучшим рыцарям, который вместе с тобой отправились в Эхтер. А через месяц я получила письмо, в котором твоей рукой было написано, что моего сына, и рыцарей, предательски убили Эхтерцы. И виноват в этом сам Дин Эхтерский. И я…я… была так ослеплена горем, болью, и желанием отомстить, что поверила тебе… Год за годом я стала вынашивать планы мести, за то преступление, что совершил ты! Ты некогда не умел проигрывать Аник! Даже после того, как в честной схватке проиграл кузнецу Дину, ты затаил зло на него. Как я вижу теперь, не только на него одного. Раз собрал всех детей, участников той битвы!
- И даже эта шпага, которой Дин тебя победил, и которая стала свидетелем правосудия, тебе не пугает! – схватила она шпагу у сына, и стала с ней в руках, приближаться к Де Гри.
- Не пугает, и сейчас! – отвечал Де Гри, на которого были обращены взоры всех присутствующих.
- То, что вы называете правосудием, лишь маска, под которой вы с самого начала прятали свою трусость и нерешительность! Это вы, вы отозвали моих солдат, когда город был уже в наших руках. Вы согласились на жест доброй воли! Вы дали им второй шанс! По вашей вине я проиграл, ибо вы слишком блюли правила! Вашей рукой я остался без чести и достоинства! – не двигаясь с мета, хрипел брызжа слюной де Гри, весь содрогаясь от воспоминаний тех дней.
- Вы так и не простили меня?!
- Хватит Кирена! То, что вы сделали, не достойно никакого прощения! Но это еще не все, что вы должны знать… – рычал Де Гри, как зверь загнанный в угол, с горящими огнем глазами, он решил поведать всю правду, до конца.
- Я знал, что ждет меня, на нашей родине: бесчестие, забвение, смерть! Потому я принял все возможные меры, чтобы наше возращение стало куда более ярким и незабываемым, чем желали вы!
- Что?! Так это…
- Да, императрица! – выкрикнул во все горло Де Гри.
- За день до долгожданного прибытия на родину, я тайком, ночью выбрался из лагеря. Пробравшись в город, я поджег его, и до самого утра наслаждался видом сгорающей на моих глазах столицы! Я был на седьмом небе от счастья, и жажды поскорее увидеть выражение вашего лица! Я знал, что ни кто, кроме вас, не будет страдать и убиваться, больше жизни, при виде сожженной родины! – скривил жестокую улыбку Де Гри.
При виде которой, екнуло сильное сердце Кирены, и ее зашатало на месте.
- Все это я организовал не для того, чтобы собрать жалких отпрысков своих врагов прошлого… Хотя я и этому рад! А для того, - резко рванулся вперед Де Гри, выхватил шпагу Тоша из ее рук, и обхватив императрицу за горло, всадил ей клинок промеж лопаток. Острие клинка вышло наружу из ее груди.
- А для того, чтобы покончить с вами! – прошептал он ей на последок на ухо, прежде чем Кирена потеряла сознание, и упала на пол, скользя со шпаги, оставшейся в руках Де Гри.
- А теперь, я займусь всеми вами! – резко прокричал де Гри.
Прежде чем крысы и мыши, ставшие свидетелями всего увиденного и услышанного, успели что-либо предпринять, крыс два раза похлопал в ладоши.
Одно за другим большие окна комнаты оказались занавешены до самого пола, непроницаемыми покрывалами.
- Обожаю ночь, мрак, темноту… И тех, кто обитает в кромешной ночи!
При последнем его слове, в помещении воцарилась непроглядная темнота, посреди которой раздался один за другим протяжный, скрипучий свист. От которого у всех уши заложило. Хозяева этих голосков сорвались из-под самого потолка на, оказавшихся совершенно беззащитными мышей и крыс, и набросились на них.