МАЛЬЧИКИ ИГРАЮТ В ЛЕГКОЙ МГЛЕ..
В краю магнолий плещет море
Сидят мальчишки на заборе,
И восхищение в каждом взоре
Невольно я сейчас ловлю…( Ю.Марцинкевич)
Так это обо мне и моих друзьях. Место на заборе, окружавшем летний кинотеатр и на котором я восседал, считалось неприкосновенным. Беда тому, кто на него позарится. И еще. Мы любили в конце семидесятых на великах отправляться в путешествие к подножию горы Ставри – Кая, где жил чудаковатый дед. Узкая грунтовочная дорога, окруженная, по обеим сторонам ромашковыми полями вела в удивительное место. Там стояла избушка деда. Бородатый козел, которого я так любил дергать за бороду, охранял ее. По поляне, между необычными фигурами, сделанными из коряг и корней, бегали карликовые куры. Это был мир сказок. А деревяшки были друзьями его хранителя Павла Безрукова. Карманные курортные городки, как правило, отличаются снобизмом и желанием потягаться достопримечательностями с большими культурными центрами. И правильно, надо же каким - то образом высасывать деньгу с доверчивых гостей. Вот и возникают Ласточкины гнезда и Массандровские дворцы. Объекты, не представляющие серьезной культурной и исторической ценности. Научные работники высасывают из пальца информацию, отдыхающие, развесив уши, пропускают ее через оба уха, залезают в карманы за платой и тут же забывают о ней. Разглядеть по - настоящему самобытный объект дано не каждому. Тем более чиновнику, Уж не говоря о том, чтобы сделать из него достопримечательность. В традиционной культуре все идет по давно накатанной дорожке. Разве что кто – то ради диссертации упорно ищет в кустах фикалии знаменитостей или еще лучше, обнюхивает порог, чрез который эта знаменитость переступала. С понимание самого творчества, его секретов у них как - то туговато. Нет, толкнуть заученную речь на выставке это, пожалуйста. Толкнул, пожал руку художнику или писателю, да и забыл о чем говорил.
Однажды меня судьба по кривым ей только ведомым дорожкам, занесла в любимое место моего детства – музей « Поляна сказок» в Ялте, работать реставратором. И даже стать автором нескольких работ. Ромашек, которых мы, мальчишками любили приносить уставшим матерям с путешествия к горе, у которой расположился самобытный музей, почему – то уже нет. Деда, создателя поляны и подавно. Почти все работы его последователя Чиликова – местного Сальвадора Дали в дереве сгнили. Ничего из детства не осталось. Что поделаешь. Дерево сохранять под открытым небом сложно. Процесс разрушения необратим. Жаль, но жизнь продолжается.
Я, реставрирую композицию из бетона по сказке А. Пушкина « Золотая рыбка». Работа не ладится. Устало присел у ног бетонного деда и бабки. Дети весело повизгивают, заинтересованные простыми, но полными экспрессии фигурами. Мама с мобилкой в руках командует сыну – Садись с бабулечкой, обними и замри. Не лезь к деду!
- Мама! Я хочу к деду! – обижается пацан.
– Я тебе сказала, к бабулечке, пожалей ее! Видишь, какая бедная.
Не выдерживаю, тихо бросаю – Деда жалеть надо. Бабка сама не жила и деду жить не давала. Между прочим, сказку о Золотой рыбке, Пушкин написал после своей женитьбы. Тем временем возле нас стал собираться народ. Солидная дама ехидно заметила – А почему Вы бабке делаете такое молодое и доброе лицо? Она же злая. Я почувствовал риторический прилив, а скорее простое желание поболтать. – Старик со старухой прожили вместе тридцать лет и три года. Замуж в древней Руси выходили максимум в двадцать лет. Исходя из этого максимума, старухе должно быть не более пятидесяти трех лет. Морской воздух, о детях у поэта ни слова. Сельским хозяйством не была перегружена. Поэтому и запросов было много. Так, что, женщина в полном рассвете. Эту свою теорию вывел недавно, и гордился ею. Я, многозначительно посмотрел на даму задавшую вопрос. Ей, примерно, было лет пятьдесят, и мой ответ ее вполне удовлетворил. – А насчет злого лица. Эта композиция отражает начало сказки. Женщина, ждущая рыбака домой не может испытывать злость. Лишь тревогу потерять кормильца. Злой ее сделала жадность, когда дед похвастал своим уловом. И зависть.
- Верно - соглашается папаша мальчишки. Женщин не надо лепить противными. Не хорошо это. Но ты сынок, все - же иди к деду. Хороший мужик, но бабку разбаловал. Сам виноват. Малыш с детской серьезностью обнимает деда и что – то ему на ухо лопочет свое. Я, про себя удовлетворенно констатировал – все – же пошел к деду.
Наша компания стала привлекать внимание экскурсоводов. Они недовольно косились, проводя группы экскурсантов. Но мне уже было наплевать. Не переношу их тупое заученное бубнение. Меня всегда удивляло это безразличие к теме. Впрочем, не у всех. Ну, да бог с ними. Я начал входить в раж. Разговор завязался о Пушкинских сказках. На вопрос, почему так много персонажей его сказок, а образа самого Пушкина нет нигде, я возразил, что в каждом его образе обязательно присутствует поэт. Я вспомнил свое участие в городском конкурсе памятников поэту на улице Пушкинской. Комиссия присудила мне почетное четвертое место. И все потому, что я как матерый авангардист попытался поэта показать в образе кота из сказки « Руслан и Людмила».
– Дело в том, что – стал пояснять публике - Творческие люди для того, чтобы в полной мере донести до публики свои чувства, идеи, прибегают к различным приемам. Художники к авангарду, поэты к метафорам и эпитетам. Или используют эзоповский язык. Например, Молодой, гонимый государем Пушкин, наверняка, испытывал обиду за ссылку на Кавказ. По дороге он, как известно, посещает Раевских в Гурзуфе на берегу моря. До сих пор сохранился дуб в парке. Лукоморье – это берег моря. Еще до поездки, поэт начал набрасывать поэму "Руслан и Людмила". Крым, думаю, дал жизнь новым персонажам. Итак. У, лукоморья дуб зеленый. Златая цепь на дубе том, может означать дворянскую ссылку. И днем и ночью кот ученый все бродит по цепи кругом. Как известно, поэт имел по тем временам блестящее образование. Пойдет направо песнь заводит, налево сказку говорит. Песнь – это поэмы. Поэт этим и занимался. И сказки, как известно, жаловал. Период создания произведения вписывается в его Крымское путешествие. Вернее, наоборот. Кот всегда был и есть для творческих людей символом свободы и любимым персонажем. С ним себя отождествлять готов любой творец. Поэтому - то более приземленным историкам и искусствоведам это не всегда понятно. Я, замолчал, а про себя добавил - Как в моем случае с памятником. Публика затихла. Такого она никогда не слышала. Наклонился к инструменту. Дело стало ладиться.
Наступил долгожданный обед. Ко мне подходит симпатичная женщина. Представляется. Журналистка. Предлагает откушать в кафе перед входом в музей. Вдохновленный ее красотой с радостью соглашаюсь. Она поднесла к уху телефон. Несколько слов и нас ждал накрытый стол со здоровенным мужичком. Мой муж – представила журналистка амбала. Еле сдерживая досаду я пожал протянутую руку. Но, Эйфелева башня посреди стола в виде бутылки марочного массандровского портвейна тут - же подняла настроение. Я незаметно скосил оба глаза на свой нос. Вроде не красный. А откуда они узнали мою слабость? В левом ухе услышал хрустальный голосок ангела – хранителя – У тебя еще работа. Не забывай. Директор у себя. Но в правом тут - же раздался разухабистое мурлыкание рогатого искусителя – Плювать. Какой день замечательный. Какая компания – умная и интересная. Ты же художник. Свободный человек. Бес с ним. С твоим начальником.
- Наливайте. Вы, хотите поподробнее узнать об основателе поляны? Да, пожалуйста. Наливайте только поровну. У меня еще работа. До войны Ялту посетил тяжело больной туберкулезом горла мужчина по фамилии Безруков Павел Павлович. Доктора на родине разводили руками – Попробуйте Крым. Попробовал. Посещал наездами Ялту. Проживал в этом городе. Разбудившее безнадежной болезнью чувство самосохранения, или как принято называть шестое или седьмой чувство, неизменно, толкало его в лес. У подножия овеянной легендами и мифами горы Ставри – Кая молодой Паша Безруков чувствовал облегчение. Он любил это благодатное место, часто приходил и останавливался с ночевкой. И что удивительно, болезнь начала отступать. О, дух гор! Спасибо, что пожалел хорошего человека.
После войны, Павел окончательно переехал в Ялту. И в шестидесятых у подножия любимой горы выросла маленькая избушка лесного деда. Правда, не такого уж и старого. Худоба, борода и лесная неухоженность делала его на несколько лет старше. Обладая поэтической натурой, Безруков любил бродить по лесу. Вслух цитировать любимого Пушкина. Любоваться природой. Группа по инвалидности позволяла ему иметь достаточно свободного времени для занятий творчеством. Из замысловатых коряг, причудливых веток, вырезал героев пушкинских сказок. Как он говорил, скульптор сама природа, а я лишь правлю ее творения. Со временем поляна, примыкающая к дому начала насыщаться скульптурами. Что в искусстве носит носит название корнепластика. Слух о лесном чудаке и его поляне разнесся по городу. Жители и отдыхающие начали приходить посмотреть на сказочного деда и его удивительны мир. И естественным образом место приобрело название «Поляна сказок». Пал Палыч обращался к городским властям. Ребята! Я дарю вам свое творчество, свои работы бесплатно. Объект самобытен, пользуется успехом. Приносит радость детям и взрослым. Помогите! Посыпьте цветным гравием, хотя бы дорожку к поляне. После дождя, пройти невозможно. - На балансе не стоите, равнодушно отвечали чиновники – Не могем. - Так поставьте – просил дед. Но науськанные местным худфондом, чиновники тупо бубнили – Непрофессионально. Нет стиля. Без прописки. Вон! И тут однажды в одной из передач Голоса Америки на русском языке прозвучала информация о деде и его проблемах с устройством поляны. Ялта, да и не только Ялта, вся страна встала на уши. О, маленьком городишке, и каком - то деде, заговорили враги. Тут же в местной газетенке, наверняка науськанной людьми в черных шляпах, вышла статейка о, якобы, обнаруженном передатчике в окрестностях лесной избушки. А в те времена, братцы, впрочем, как и в эти, народ всегда верил глашатаям с перьями за ушами. Зашептали встревоженные горожане. Да неужто нечистая сила поселилась в наших краях? Неужели дед шпион проклятый? Не верилось, конечно. Уж больно грубо бочку катят на сказочника. Прятать передатчик возле избушки, это каким же нужно быть идиотом. Народ, почесал затылок, ухмыльнулся и продолжал ходить любоваться работами несостоявшегося шпиёна. Чужая слава продолжала не давать покоя местным худфондовским микеланджелам. Ну как же, без образования, без их контроля и такая популярность. Воронье раскрыло клювы. Московский журнал «Журналист» в семидесятых выпустил разгромную статью в отношении мастера, не зная при этом, что доброе письмо в его поддержку прислал выдающийся скульптор Коненков Сергей Тимофеевич.
И вот однажды утром воя мотором, и обдавая деревянных сказочных жителей выхлопными газами, на поляну въехал грузовой Газ 51. Коммунального хозяйства города. Простые рабочие, понимая всю дикость ситуации, трижды извинившись, аккуратно стали грузить работы в кузов. Говорят, дед со слезами на глазах все повторял – Меня выгоняете, а их - то за что? Скульптуры сгрузили в один из коммунальных складов, где они впоследствии успешно сгнили. Обиженный Безруков, уехал в Москву и больше не появлялся. Но на этом сказочная история не закончилось. К тому времени, « Поляна Сказок», уже стала всеми любимым народным объектом. А, как известно, в таких случаях даже наш народ может показать зубы. Местная честная интеллигенция и простые граждане встали на ее защиту. Было масса возмущений депутатов горсовета, ялтинцев. Поддержала Комсомолка, Литературная газета.
1 августа 1970 года, поляна, словно птица Феникс возродилась под крылом этих же властей, что ей и разрушили. Такая корова нужна самому – наконец, дошло и до них. Местные профессиональные ваятели получили выгодные заказы и успокоились. Началась новая яркая жизнь интереснейшего объекта.
Я, допил второй стакан портвейна и, расчувствовавшись, закончил. – Павел Павлович Безруков подарил городу народный всеми любимый детский музей. Он умел порадовать своим творчеством себя и других. Обеспечил на десятки лет работой сотрудников и меня в том числе. Думаю, такой энергетический взаимообмен, способствовал его выздоровлению. А может все - же дух горы помог? Кто его знает?
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель. (А.Пушкин)
Я, встал. Мы тепло попрощались.
Солнце удлинило тени. Деревянные и бетонные жители поляны стали оживать. Игра светотеней, словно живая вода вселяла в них жизнь. Я удовлетворенно посмотрел на рук своих деяние. Если это правда, что духи вселяются в скульптуры, то думаю, они останутся довольны моей работой. - Простите, вы не подскажите… Я оборачиваюсь. Круглолицая женщина моих лет смотрит с каким – то отчаянием и надеждой. Начинает объяснять, что где-то здесь в детстве видела удивительные резные деревянные ворота. А теперь их нет. Куда, мы нерадивые, их дели? Смотреть нечего, только деньги берете. - А где дерево сказок? Женщина, даже не обращает внимание на дочку, восторженно уставившуюся на Буратино. В своих воспоминаниях она видимо вновь почувствовала себя той маленькой девочкой. И все говорит, говорит. Это состояние некоторых посетителей, которые сюда приходили в детстве, мне знакомо. В них просыпается то состояние, которое казалось бы давно забыто. Но ничего, как известно, не уходит в никуда. Помню работы, о которых сетует женщина. Не лучше и не хуже других. Время их не пощадило. Но, для той маленькой девочки они остались в памяти самыми интересными и замечательными. В этих случаях надо дать выговориться. Мне захотелось ее обнять и погладить, как это делал, возможно, когда – то ее отец. Тихо сказать - Ты детство свое ищешь, которое оставила здесь. Оно бродит среди скульптур, смеется хрустальным смехом, но к тебе уже не вернется никогда. Детское восприятие с годами стирается, а то которое остается становится священным. Хорошо, что нет этих работ. Может быть, сейчас ты бы в них разочаровалась. Пусть в твоих воспоминаниях они останутся самыми прекрасными и сказочными. А детство твое продолжается в той девчушке, которая, несмотря на предупреждения смотрителя, упорно лезет через плетень к единственному и неповторимому Буратино.
- На реставрации – успокаиваю мамашу – Сделаем еще лучше, чем было. Не волнуйтесь.
Скоро жители поляны заживут своей ночной жизнью. Пора домой.
Как там, у старика Луговского:
Мальчики играют в легкой мгле
Сотни тысяч лет они играют.
Царства умирают на земле –
Детство никогда не умирает