Правда и нечего кроме правды
Утро в этом городе теней выдалось как всегда свинцовое. Но на дворе уже весна. Нева, словно девушка перед первым свиданием расцвела и оживилась. В небольшой комнатке общаги ЛИСИ с видом на фонтанку два человека. Высокий , костистый, сидящий на подоконнике, с открытым окном и смотрящий задумчиво на крыши старых седых домов. В руках у него маленькая тоненькая книжечка самиздат. Напротив него на кровати неподвижное тело его товарища. Третья койка пуста. В комнате легкий запах перегара, последствия вчерашней грандиозной пьянки. Но в помещении чисто и свежо. Чувствуется армейская выучка двух бывших сержантов. Ныне студентов третьего курса одного из марочных вузов Ленинграда. Кто такой третий студент – первокурсник, они не знают и знать не хотят. Дух какой- то. Высокий, тяжело вздохнул — Неохота. Неохота учиться. Тело на кровати выдохнуло — Неохота. Высокий медленно поднял руку с книжечкой и долго вглядывался в буквы. Затем монотонно и тихо стал декламировать
- Огромная территория, заполненная маленькими и большими болотами, кишела комарами и слепнями. Они злобно набрасывались на людей разбрасывающих лопатами с подвод землю на топи и зловонную жижу. Огромные опухоли от укусов этих кровососущих гнили на их шеях и телах. Слепни, прокусывали ,даже плотные накидки. Раны, невыносимо зудели под холщевыми рубашками. Немереное количество мужчин, женщин и детей подросткового возраста трудились на невиданной стройке. Стройке, огромного города, который впоследствии удивит весь мир своей красотой – Санкт – Петербурга. Надсмотрщики с плетями в руках подгоняли белых рабов из ближайших и дальних сел. Стройку, окружали наспех сколоченные бараки, в которых ютились рабочие. Больных, кто еще мог стоять на ногах, также выгоняли из бараков на работу. Уж больно строг был молодой, болезненно амбициозный, царь. Спешил с результатом. Те, кто не выдерживал и умирал, хоронили недалече от основной работы, наспех закопав во влажную землю. Дать рабочую подводу, чтобы вывести тело за пределы огромной стройки, была непозволительная роскошь для простого крестьянина или ремесленника. Уставшая душа только находила покой, как место захоронения превращалось опять в строительную площадку. Город разрастался на костях людей, волов и лошадей. Не находили покоя растревоженные души. Горе и дикая усталость витали над засыпанными болотами. Лунными ночами, над темными одинокими скелетами недостроенных домов и мостовых разносился жуткий вой забредших из ближайших лесов волков, лай голодных диких псов. Старцы, осмелившиеся прийти, чтобы поглядеть на это чудо, шептали – Не будет счастья в этом городе. И место гиблое и горе горькое.
Воткнулся в небо пик адмиралтейства, луковицы прекрасных соборов и крыш домов. Ушли в лета десятки тысяч загубленных непосильным трудом душ простых людей. Взвился на коне над городом Великий царь. Город зажил своей загадочной жизнью. Только в этом месте могли появляться такие произведения, как Пиковая дама, Медный всадник, Нос, Преступление и наказание. Многие другие мистические произведения. Дворцовые перевороты, революции и просто преступления, заливали кровью его улицы и дома. Распутин, бился в истерии – Кайтесь! Кайтесь! Дети мои! Коммунальные квартиры, в которых чередовались радость и приступы лютой злобы от психологической и физической несовместимости жильцов. Великая блокада. Великая беда, унесшая, как и при строительстве города, десятки тысяч жизней. Наконец, неприкаянные души строителей города перестали обижаться на живых, пополнив свои ряды умершими от голода и болезней. Была снята не только блокада врага, а и блокада духа. И уже Санкт Петербург обрел крылья.
Высокий, опустил руку с книгой. Тело промычало – Да – а - а. Победителей не судят. Ну и сука, эта история.
Город прекрасный. И думается в нем свободно. Пойдем в « Жигули» - Высокий, спрыгнул с подоконника.
Пивбар « Жигули», встретил их горьким запахом и пивным уютом. Хороший, теплый разговор за рыбкой. Кладезь удивительных своей колоритностью личностей. В этом заведении больше интеллектуальных разговоров, чем на международных выставках.
Тело, молча, поглощало пиво и смаковало рыбку, когда Высокого на старых дрожжах несло - ….Мне, думается, следующее. На земле или другой планете, существовало время, когда люди или им подобные четко понимали для чего они существуют. Что смысл их существования заключается лишь в одном – духовном совершенстве. Бог – разумная Вселенная, наделила их душой, т.е. частичкой себя и указала этот смысл. Они наслаждались своей духовностью и не стремились съесть запретный плод в виде материального благополучия. Чем выше по духовной лестнице поднимались эти существа, тем больше получали они духовного наслаждения, которое даже близко нельзя сравнивать с физическим. Этот процесс продолжается до сих пор, выводя их на все новые ступени роста и получении новых свойств. Конечно же, в процессе их развития отпала необходимость в телесной оболочке, как несовершенному и ненужному рудименту. Чем совершений дух, тем мощнее разум. А для такого разума руки не нужны. Он способен, используя знания развития вселенной, создавать все необходимое для своего существования. Приобретать любые формы. В виде атомного облака или сгустка плазмы, шара. Им не нужны огромные ракеты для передвижения. Усилием мысли они телепартируются в любую точку вселенной за считанные секунды. Впрочем, время это тормоз развития человечества. Его не существует. Эти разумное нечто, которое, по сути, и содержанию приблизились к совершенству - Богу – Вселенной. Естественным образом, физические удовольствия как рудименты, просто исчезли. Исчезла и банальная репродуктивность этих сущностей. Заменив радость отцовста и материнства радостью творчества, познанию вечных истин, красоты и т.п. Но этот процесс был бы однобоким и несовершенным без передачи своих свойств более низким по развитию существ. Как в свое время, божья искорка была передана им. Для этого они используют нас, которые в свое время, предпочли путь материальный, съев, так называемое яблоко раздора. Но и их количество растет, за счет тех, кто достиг их уровня духовного развития. Например, святые. И каждому из них нужны такие как мы. Мы удовлетворяем их количественные потребности за счет своей репродуктивности. И являемся для них неиссякаемый источник самосовершенствования и наслаждения. Они нас используют в качестве своих детей. Для чего наполняют наши оболочки семенами в виде своих душ. Искорками большой души. Т.е. вечными понятиями, такими как любовь, совесть, сострадание, красота. Большего передать они не могут. Мы к большему не готовы. Но эти базовые свойства являются точкой отсчета нашего роста. Получается, мы должны повторять путь совершенствования этих нечто, ставшими нашими ангелами – хранителями или духовными отцами. И в этом заключается смысл нашего существования. Круг замыкается. Теоретически, мы со временем, должны получить свойства этих сущностей. И повторить их путь развития. Стать маленькими богами, стремящихся к свойствам большого бога. Беда в том, что и они не достаточно совершенны. Поэтому души, от них не всегда чистые. В сочетании с нашими животными инстинктами, мы получаемся такие разные. Одни поэты. Другие на дух не переносят поэзию, заменяя ее шашлыками и дачами. Одни воины, другие художники. В нас борется зверь и бог. Это и не дает многим из нас выходить из животного состояния. Наблюдая за нами, сущности наслаждаются спектаклем. Пытаются помочь знаками, так называемыми случайностями, но мы, как правило, не видим и не слышим. С возрастом, мы меняемся. Если к лучшему, значит растем. Растут и они, безмерно этому радуясь. Это как звания у военных.
Тело, периодически, в знак согласия, кивало головой. Затем в паузе, как всегда, неожиданно и задумчиво поменяло тему - Странный город. Очень странный - и сдуло пену с кромки бокала.
Высокий, подтянул к себе бокал, повторил – Да, очень странный. После четырех кружек холодного, вкусного пива, сдобренного вчерашней алкогольной почвой, разговорами об истории и загадочности этого места, появились новые духовные всходы. Вдохновленный темой, высокий неожиданно предложил
– Слушай, пойдем на Волковское кладбище. Помнишь, как в книге «Лунными ночами, над темными одинокими скелетами недостроенных домов и мостовых, разносился жуткий вой, забредших из ближайших лесов волков…»
Тело, подняло в знак одобрения указательный палец.
Такое могло случиться только в Ленинграде.
Серый налет на небе развеялся. Голубое, чистое небо с солнышком, обласкало пропитанные сыростью дома и ссутулившихся прохожих.
Волково кладбище друзей встретило весело. Пели птицы. Теплый ветерок шевелил зеленые листочки. Упокоенные поэты, писатели, художники, приветствовали гостей слышимой лишь сердцем волшебной музыкой. Духовные сталкеры, смысла нашего бренного существования из под надгробий и обелисков радовались студентам, как могут радоваться божьи помазанники братьям и сестрам. Грусти не было. Была благодать.
Внимательно всматривался в странных посетителей каменный Александр Блок - Что – то на скифов они не похожи. Опухшие какие –то. Монголы, что ли?
Мрачная голова знаменитого психотерапевта Бехтерева со своего подиума, чуть не упала, пытаясь поставить диагноз молодым гостям – Шизофреники? Нет. Параноики? Нет. А! Так они просто пьяненькие. Жаль, не мои пациенты. Не интересно.
Зато очень знакомый горельеф артиста, приветственно машет рукой - Давай ко мне, ребята. У меня лавочка. Выпейте. Отдохните. Взяли с собой?
Затараторили барельефы актеров Борисова и Семенова – Как пиво сейчас? Что в театрах?
Молодым здесь всегда рады. А если они еще и такие колоритные. Это же интересно для былых душевных угодников. А смотреть местным было на что. Какие типажи. Высокий, с руками, почти, по локоть в карманах, манерно передвигал длинные ноги. Облепленные ветерком брюки вырисовывали острые колени. На гусиной шее, голова с осоловевшим тонким лицом и длинным носом, словно флюгер поворачивалась то влево, то вправо. Рядом, семенящее тело с взлохмаченными, нечесаными со вчерашнего дня густыми длинными волосами. Круглым, курносым лицом, маленькими опухшими глазками и короткой шеей. На нем был длинный, бежевый плащ, из под которого еле видны ноги. Руки, как и у высокого, глубоко в карманах. Обелиски, скорбные скульптуры, тело рассматривало всем туловищем. Оно поворачивалось вместе с головой, словно вместо ног была ось. Высокий, как всегда что -то весело плел философское. Тело, как всегда согласно кивало. У прекрасной женской мраморной статуи, две фигуры остановились. Уж больно грустным оказался памятник. Высокий замолчал. Тело, убрало кем – то оставленную бумажку с полированного обелиска. Первый глагол «Скорбим» , выбитого на мраморе текста, наконец, посетителей, настроил на лирический лад. Они ощутили, где находятся. Тело хрипло произнесло самый длинный за весь день монолог - Да, жизнь. Суетимся, стараемся, учимся, стремимся, а приходит время и хана. Выпить бы.
Высокий, удивленно уставился на друга — это ты - то учишься и стремишься!? А кого два раза отчисляли? Ты же сам говорил, что твоя жизнь, сплошной мрак.
Тело, скорбно повернулось к другу — Может, я еще не нашел себя.
Студенты продолжили поиск на дорожках кладбища, не зная чего. А с такими именами на могилах и знать ничего не надо. Надо просто восхищаться их жизнью и смертью. Случайно, внимание друзей привлекло маленькое, заброшенное надгробие с полу стертой временем скромной надписью. Высокий наклонился, чтобы прочесть. Ладонью руки почистил камень. Присмотрелся. Изумленно вслух произнес эпитафию.
Умер от чрезмерного усердия в учебе.
Два студента, словно два солдата у могилы погибшего друга – скорбно застыли. Наконец, высокий тихо продекламировал
Тихо плещется вода,
Голубая лента…
Вспоминайте иногда
Вашего студента
Из Тухманова ? – тихо спросило тело
Из Вагантов 13 век – задумчиво ответил высокий.
С неба упал прямо на надгробие грецкий орех. Досадливо прокаркала ворона, бросившая украденный с могилки орех в надежде, что скорлупа расколется. Тело подняло к небу полные слез глаза. Увидело наглую птицу и прошептало — Я, знаю, брат, это твоя душа мается. На фиг, ты так старался учиться? Как тебе там? Никто не обижает? Дурацких зачеток нет. Летай, свободная птица. А орех, мы тебе расколем. Обещаю, ухаживать за твоей могилкой дружище. Ворону еще никто не называл братом. Она в задумчивости села на ветку. Затем, опять начала кружить над головами бедных студентов. Восторженно капнула на голову лохматого. Тот взволновано вытер и уставился на ладонь с белой жидкостью – Я, знаю, ты услышал и подал знак.
Высокий, с восхищением и уважением смотрел на друга. Он не переставал удивлять. В прошлом году, подобрал на улице несчастного котенка, Принес в общагу. Выдержал массу испытаний бытового характера и проблем с администрацией общаги. Вырастил. Приучил самостоятельно кормиться и существовать у одного из ресторанов города. Лишь тогда отпустил.
Высокий, решительно — Брата, кровь из носу, надо помянуть. Мне, Танька за чертежи должна полтинник.
Тело, с готовностью кивнуло головой.
Друзья, любовно привели в порядок могилку и попрощались с бедным студентом. Жители кладбища благодарно провожали неслышными аплодисментами две нелепые фигуры. Они знали, что через десять лет фигуры, превратятся в уважаемых ведущих инженеров Александра Ивановича и Евгения Петровича.
Такое могло случиться только в Ленинграде.