Леонид Савельев «человек # 404»
(ЧЕРНОВИК без редакции, очень сырой,
материал для редактора, не для читателя)
«Никто не может отрицать ни того,
что общество больно, ни того, что оно
не хочет расставаться со своими болезнями».
Александр Сазерленд Нилл
«Человек есть то, что он весь день думает».
Ральф Уолдо Эмерсон
«Лучше не жить вовсе, чем жить неосознанно».
Сократ
«ЧЕЛОВЕК # 404»
Глава первая
1.*нет ничего более постоянного, чем перемены*
У автоматических ворот дачного посёлка, стоял небольшой кроссовер. Белоснежный цвет пыльной машины, блестел в утренних солнечных лучах, выделяя в открытом окне, красивую, стройную брюнетку с дулей-пучком из волос на голове. Девушка подпевала губами, слегка улыбаясь и плавно покачивала плечами, под негромко играющую в машине, The Do «I a take away show». Только проход открылся достаточно, для проезда, брюнетка резко направила машину вглубь городка. Машина по грунтовой дороге, засыпанной щебнем, оставляла столб пыли. Хозяйка машины, увидев в зеркала, сбросила её скорость, а приближаясь к своему дому, уже заставила авто почти кралась. Поставив в гараж машину, женщина зашла в дом, молчаливо, деловито обошла все комнаты. Задумчиво осматривая, затем, как вспомнив, вернулась на кухню. Взяла бамбуковую кресло-качалку и кряхтя вынесла на улицу. Вернувшись в дом, зайдя в спальню, скинула с себя всю одежду. Оставшись голой, поёжившись, посмотрела в весящее на стене зеркало. Улыбнулась. Надев купальник, вернулась к креслу. Села. Подставила себя солнцу. Замерла и затихла.
***
Октябрь. Засуха. Ветра почти нет, тишина и жгучее солнце сквозь медленно перемещающийся прохладный воздух. Не думала уже, что приеду сюда ещё раз до начала следующего лета. Ещё пару недель назад, все было уже закрыто, убрано, свёрнуто, законсервировано. Приехала побыть одной, подумать и вероятно решить. Уже, пора. Вероятно, уже пора..
Почти осень, а настоящий летний день. Нирвана. Глаза закрыты, солнце печёт. Сейчас была счастлива. Думала я о Егоре. Думала, что пора. Думала, что готова, принять его со всеми его недостатками. Конечно, мне не нравится, его китч денег. Ненавистно, и как хвалится он знакомством с политиками, высокими чинами конторы и полиции. У меня всё это вызывает чувство брезгливости. Но думаю, всё это ребячество, напускное, желание мне понравится. Любыми путями. Присущее любому человеку, эгоистическое «я».
С ним, мы уже почти год. Общаемся. Напористый. Со дня случайного знакомства, присутствует в моей жизни почти каждый день. Звонит. Пишет. Присылает с посыльным цветы на работу. Я в оккупации заботой, и уже привыкла к этому. Такая навязчивость раздражает и умиляет одновременно. Теперь сама рада этому взрослому ребёнку и сержусь, так же, как на ребёнка. Последние годы после развода, пыталась достичь пробуждения, просветления, спокойствия, больше радости, всего больше. Сидеть быть спокойными и радостными, небольшое отличие от кипучей деятельности и желания больше денег. Не найдя истины, сейчас путалась в отношениях. Пусть Егор будет моей стеной, раз он так этого хочет. Отпущу ситуацию. Пора…
Егор воспринимает мир, как жестокий и правильный. Своего нужно отчаянно добиваться, считает он. Выживает сильнейший. Люди конкуренты и нужно быть везде первым. Смешной. Свербило, где-то внутри не позволяя принять, такое мнение, но уже почти решилась, что всё же «пора». Отмахнулась. Вероятно, чем к жизни относишься примитивнее, тем проще тебе самому. Все проблемы от мыслей, как говорил Андерсон Юэль в своей книге, что сейчас читаю. На веранде, протренькал телефон, извещая о сообщении. Он. Наверняка опять он. Кому ж ещё? Улыбнулась. Он шлёт всегда старомодно sms, пренебрегая месенджерами, говоря, что этим выделяет. Что выделяет? Чудной. Потянулась. Было несказанно хорошо. Поднявшийся лёгкий ветерок, был всё же прохладен. Нужно сходить за пледом, положить под спину и на ручки кресла, загородившись от него по бокам. Улыбаясь про себя, встала с кресла и пошла к дому. Если сообщение будет «обожаю» или «восхищаюсь», как он шлёт мне их одним словом, я не промолчу, как обычно, а колко отвечу: «везёт тебе». Точно. Сделаю так. Было приятно от мысли, что отправлю ему такое сообщение.
Вчера вечером в своёй машине, он привёз меня к моему дому, предложил нам жить вместе. Спонтанно. Сделал он это, как многое делает, своеобразно. Остановив машину, попросил меня подождать. Вышел покурить, ходил вокруг с задумчивым видом, дымя своей сигаретой. Отвернулся и стоя ко мне спиной докурив, выкинул окурок, но не спешил садиться, стоял, дышал, кинув в рот освежающее драже от запаха. Сев в машину, сразу сказал, любит меня и хочет, чтобы я жила ним. Всё обдумал и определился. Сказал и смотрит, такой… выжидательно. Легко улыбнувшись, как если речь шла о ужине, сказала Егору не торопиться. Сказала, завтра мы не увидимся. Сказала, у меня дела, а поговорим, обо всем, позже. Сказала, сказала.. На вид, наверняка была спокойна и невозмутима. На вид было так, но заснуть смогла лишь под утро, и то решение, пришло сейчас, результат моих ночных страданий. Взяв плед, вернулась, к креслу. Беря телефон в руки, решила написать в ответ: «и я о тебе думаю», вместо планируемой колкости. Но нет, не буду, было бы перебором. Всё нужно делать постепенно.
Открыв сообщение, выронила и плед и телефон. «Сука! Мразь! Тварь! Как ты могла? Зачем?» - прочла, поняв сразу, что он ошибся. Мгновенно стало нестерпимо жарко, как-то больно затянуло внизу живота. Очень непривычно, неприятно, что Егор общается с кем-то таким образом. Подняв плед и смартфон, подошла к креслу. Застелив, как хотела, села. С минуту недвижимо посидев, невыдержала, позвонила ему. С гудками пришла тяжесть и отрешённость, а с ней и спокойствие. Трубку не брал, это моментально вывело из состояния покоя, приведя почти в бешенство. Швырнуть в стену смартфоном, сдержало внутреннее усилие. Нужно брать себя в руки. Пусть всё плывёт, куда дует ветер. Затишье. Бесстрастность. Не нужно действий, нужно отпустить теперь всё. Встав с кресла, заходила участку, перекладывая из руки в руку смартфон. В местах, где не было солнца, становилось холодно. Наверно нужно одеться, что я, в купальнике? Осень же. Стоп, Ева, успокойся. Свербящее чувство несправедливости, не давало покоя. По дороге в дом, опять набрала Егора. Не возьмёт, занесу в чёрный список и в жизни больше не позвоню.
- Да, - голос Егора сух и деловит.
- Здравствуй. Хотела узнать, что значит твоё сообщение. Кому ты его послал? Ты ошибся?
- Нет! Нет, не ошибся! И ты сама всё прекрасно знаешь, - почти крикнув, он отключился.
Ни хрена себе. Этот человек, мне вчера делал предложение! В любом случае, чтобы не повлияло, мне уже было понятно, что ошибки нет. Сообщение мне. Мужик - истеричка, бросать трубки – явный признак такого недуга. Надев свитер, я включила чайник. Ни погода, ни солнце, ни вообще жизнь уже радости не приносили. От совсем недавнего счастья, не осталось и следа. Снова набрала Егора. Мне нужно до конца понять, в чём же дело.
- Так всё же, Егор? Мне нужно знать, что случилось, - сказала сразу, но спокойно, как только он взял трубку. В этот же момент ясно поняла, ему кто-то, что-то, наговорил про меня, другой причины представить не могла, - Тебе, кто-то что-то про меня сказал? Ты думаешь, у меня, кто-то есть кроме тебя? Ты веришь этому кому-то, а не мне?
- Да мне по хрену на тебя и твоих трахальщиков, хоть обтрахайся!! Зачем ты взяла деньги?
- …Что-о?!.. Ты, ты, это серьёзно?
- Да! Я всё всегда делаю, и говорю, только серьёзно! Кошелёк, лежал между сидениями! Как ты могла, Ева? Никогда на тебя не подумал, но кроме тебя некому! Как ты могла? Ворьё! Ты, что не понимаешь, какая ты дрянь? Дело же не в деньгах, а в том, что ты мерзкая, мелочная дрянь, понимаешь?
- … ты в своём уме? Я не брала никакого кошелька..
- Портмоне на месте, денег в нём нет! Дрянь! Всё, давай, пока!
Положила трубку на стол. Вакуум. Пустота. Меня опять подвели мои ожидания. Люди только потребляют, а для получения того, что не могут купить, играют в театре жизни, одевая в нужное время, нужную маску. Знаешь всё, всегда снова попадаешься. Как хорошо, что у него пропали деньги. Даже любопытно, потеря какой суммы, для Егора оказалась критической. Как хорошо, что именно сейчас они у него пропали. Сейчас, а не позже. Как же всё вовремя. Заварив пакетик зеленого чая в кружке, вышла на улицу. Села в кресло, подставив лицо и голые ноги солнцу. Наблюдала за собой, как за чужаком, смотря на свои загорелые ноги, на вытянутую на солнце стопу с темным педикюром. Пыталась следить за своими мыслями со стороны. Почти получалось, и потому потихоньку успокаивалась. Почти. Вдруг слёзы потекли из закрытых глаз, как прорвав дамбы на реке. Стало мучительно больно, от неправды.
Хотя… Неправда. Но, что такое, правда? Правды – нет, она единственное зло, лишь мысли порождающие действия. Что ж. Пусть так. Я отпустила. Пусть все течёт само по себе, все всегда происходит, так, как должно быть. Настроить себя на наблюдение со стороны за своими мыслями у меня получилось. Наступила эйфория, что всё так быстро и хорошо для меня закончилось, но было ясно, это временно.
***
Скорее внешне, мало изменилась, была улыбчива, по-прежнему общительна, в своёй удобной и привычной маске.
- Ева у тебя глаза перестали сиять, - вдруг сказала мне случайно встреченная, знакомая Оля.
Мне так захотелось, рассказать ей всё. Рассказать всё про Егора, про свои мысли, муки и страдания. Глупо конечно. Конечно, не стала. Моя роль в жизни, которую играю, другая. Моя роль перед подругами и коллегами, лучезарной, жизнерадостной и успешной маски. Снимать маску, никогда не снимала, менять меняла, но не снимала. Смена масок была для разных ролей, с разными партнёрами по игре. С подругами была одна, с мужчинами другая, со случайными людьми вроде кассира в магазине, третья. Все знали не меня, а мои маски, мои образы, мои роли. Впрочем, такова не только я, таков весь мир людей.
- Заметно, да? Наверное, Оль, зима меня угнетает, даже не сама зима, а отсутствие солнышка, - я улыбалась Оле. Я всегда говорила «солнышко», потому, как моя маска не могла сказать просто солнце, - скоро новый год, а это уже половина зимы и близость весны. Так лета хочу, Оль.
В момент когда, сказала, пришло сообщение. Продолжая улыбаться подруге, провела пальцем по смартфону и открыла пришедшее. Сообщение было от Егора: «я очень по тебе скучаю». Вдохнула волнующий воздух. Вот чёрт! И тут же пришло следующее: «давай вместе встретим новый год!».
2.*Австралийский переход*
С Амандой у нас были, странные отношения для мужчины и женщины. Перед новым годом, вдрызг разругался со своей женой Евой, а Аманда летом развелась с мужем. Как всегда, мы с женой были не правы оба. Начали жить ещё совсем молодыми, почти детьми в 1992. Наши отношения все прожитые вместе, 27 лет, были американскими горками, но с каждым годом, нам все сложнее было вместе и невыносимее порознь.
Сейчас жалел, что поехал с Амандой, на Австралийский континент. С ней меня связывала лишь дружба по работе, но не более. К этой красивой, статной женщине, ничего не испытывал, кроме подавляемого сексуального влечения. Я любил Еву, не мог себя представить с другой. Аманду – это приводило, как оказалось в молчаливое бешенство. Проявлялось бешенство частыми выражениями на английском языке, и реже на французском. В общественных местах, вызывало скрываемое удивление. К сожалению, не полиглот. Даже исторически родным русским владел с трудом, не говоря о других устаревших, вымерших языках. Конечно владея земным языком, понимаешь любой старый, упрошённый диалект, но говорить на нём свободно сейчас, бессмысленно и просто глупо. Как в наше время общаться азбукой Морзе.
Поездка оказалось полной ошибкой, провалом. Мужчина и женщина не могут быть друзьями, если только ни разница в возрасте не менее лет тридцати или сорока… и то, не факт. Изначально невозможно было предположить, что Аманда будет относиться, ко мне иначе, как к другу. Предпосылок не было. Несколько лет совместной работы, без каких либо даже скрытых намёков, давали такую уверенность. Но все оказалось хуже некуда. Встреча 2019 года, вероятно, будет самым неприятным праздником. В прежние ругани с Евой, даже пытался заводить романы. Часто не получалось даже физически, а если и получалось, кончить не мог никогда. Еву опасался всю жизнь, как опасаются всегда красивого человека, ведь внимание к нему всегда повышенно и верности ждать в этом случае сложно. Красивый человек, как правило, более эгоистичен, обделён вниманием. Скорее моя боязнь вторичности в наших отношениях и приводила к конфликтам и недоверию. Во всём сам и виноват, а уж идея ехать отдохнуть с Амандой, как с другом, была просто явно бредовая. Провальная идея. Катострофическая.
Мы загорали с Амандой на крыше отеля. Под её трескучую болтовню, с тоской думал, что пришлось ещё наврать и сыну, что еду один. Ложь в любом случае уничтожает. Даже если об Аманде не узнает ни сын, ни Ева, лодь будет сжигать меня изнутри. Аманда не могла молчать. Неумела. Видно ей казалось, что паузы должны быть заполнены, и рассказывая обо всем, о всех своих мыслях, она становится ближе к собеседнику. У меня бывало так раньше в глупой юности, с теми людьми, которым мне хотелось понравиться. Понимал её в этом, но принять не мог. Продолжая говорить, моя подруга встала, подойдя к краю крыши, перекинула стройные ноги через ограждение. Встав на цыпочки, смотрела вдаль. Неожиданно замолчала. Вот когда она замолчала, я ей и залюбовался. Было видно, она скорее сейчас ни о чем не думает, наблюдая красоту, сама наполняется ей. Промелькнула мысль, если бы подруга не выносила мозг словесным поносом, всё могло бы быть по-другому.
- Саша, Саша, ты смотри, как красиво! Полный штиль, вода зеркало и отсюда видно дно, посмотри! Если бы повыше, тут только деревья мешают, лодка смотри, как плывёт над землёй не видно воды, а там ты смотри...
Последние слова, она говорила ещё с неизменной интонацией. Видно не осознавая происходящего, а я с ужасом наблюдал, на соскользнувшую ногами Аманду, которая, как в замедленной съемке движется вниз. Жизнь, скорее, и правда сон. Импульсно вскочив с лежака, бросился к ней. Всё было в тумане нереальности, внезапности и понимания неминуемой, неотвратимой смерти подруги. Крик её ужаса, уже, когда она скрылась из вида, заставил меня внезапно остановиться пред забором ограждения крыши. Встав колом, не мог пошевелиться и посмотреть вниз, оцепенев от ужаса. Последующий глухой удар и визг какой-то женщины, было последнее, что помнил. Как выключили, это как предохранитель, перегоревшей тоненькой проволочкой, отключил жизненные функции, всего моего организма. Всё потемнело. Темнота была, тяжёлым сгустом. Начал барахтаться, пытаясь пробиться к жизни, свету. Уже когда понял, что все кончено, появился свет. Нежный, всепоглощающий свет и состояние блаженства. Радость заполнила меня, моментально пришло понимание, что освобождён. Но меня не пускали. Мне, кто-то без слов говорил, что ещё рано, и уводили куда-то в пустоту. Отключился.
***
Первая мысль, ещё до того, как открыл глаза, дала резкую боль. Совсем недавно, читал, научные исследования, после смерти человек, около четырёх часов слышит и осознаёт происходящее. Как упала Аманда? Она падала ногами, возможно мозг не повреждён, я должен с ней поговорить, она услышит меня. Открыв глаза, резко поднялся, отчётливо понимая, что нахожусь в постели. В небольшой квартире, на территории страны России. В голове всё путалось.., где-то читал исследование про четыре часа после смерти, в этой реальности или в своей, было сложно сориентироваться. Голова болела и кружилась, но все уже знал. Мне даже не пришлось исследовать, квартиру, округу, свою машину, вспоминать знакомых, знать русский язык. Всё знал, о мире куда попал, одновременно помня, кто в своей реальности и, как оказался здесь.
Небольшой промышленный город. Новый микрорайон, под названием «Васильевский». Маленькая, однокомнатная квартира. Я в ней. Кругом недавно отстроенные одинаковые коробки домов. Пустырь. Ветер. Деревьев нет. Пара продуктовых магазинов, пивнушка, салон красоты, всё, что есть в этом районе на самом отшибе города. Города, который, как и вся страна и почти остальной мир, жили по принципу главенства общественного интереса над личностным. Называется политико-денежной системой, патриотизмом, духовностью, иначе говоря, рабством. Квартиру здесь снимаю. Жильё держат в собственности! Но я жилья в собственности не имел, платя деньги. Вообще мир – шокирующее враждебен к жизни и ближнему. Поскольку нахожусь, в двух сознаниях, попытаюсь объяснить себе, как если бы втолковывал другому, кто я тут и что за дикий мир.
У меня есть функция - развожу по городу очки и линзы. По открытым уличными дорогами, коптя воздух на машине с нефтяным двигателем. Даже в городах открытые дороги и неблокируемые переходы, уносят жизни тысячами, но люди не делают защиты. Это обойдётся, большим количеством придуманных ими денег. Кормят друг друга отравой, а не едой, которая меняет их генетически, заставляя умирать от тяжёлых болезней. Отравляют реки и воздух, но это всё им приносит большое количество придуманных деньг, и всё больше мучительных смертей. Доставка товаров дронами, тут почти не осуществляется. Роботы в этом мире мало используются. Здесь, людям необходимо быть всегда чем-то занятыми в интересах поддержания денежной и политической системы феодализма. Большинство выполняют или глупую, а чаще вредную работу, отказаться от выполнения которой ещё сложнее, чем бездумно выполнять свою функцию. Придуманные деньги всегда важнее живых людей, тем более животных или природы. Технически отсталый мир. Нет магнитных или инерционных двигателей, холодного синтеза, использование энергии нулевой точки. К удивлению, тут при желании, можно беспрепятственно найти информацию в интернете о свободной энергии, эфире.
Лишь перемены могут быть постоянны. Перемена климата - это плата за техногенность. Здешние люди, хотят всё без перемен, с почитанием традиций предков. Пусть всё, как прежде.. Детям и внукам денег дадим - это реальная помощь. Страшилки учёных, что через 30 лет жизнь на Земле в этой реальности, будет уже проблематична, нам развеют политики. Они подскажут, что основная угроза не в разрушении планеты людьми живущими для системы против самой жизни. Угроза, подскажут, в агрессивных людях, живущих на другой территории. Нужны ракеты и бомбы. Для стабильности. Делая оружие, взамен получают, автомобили, технику и технологии, от тех стран для кого предназначается суть их жизни – смерть от оружия... Продавать оружие, тем, кто потом возможно применит его против продавшего – обычная практика. Деньги важнее жизни. И в этой трагической реальности, сейчас так же, как и в моём настоящем, через день наступит новый 2019 год.
Присутствующий здесь я, это одинокий человек, по причине отсутствия людей разделяющих мои взгляды и мысли. Всех прежних друзей, потерял в этом мире. Оба близких друга умерли от алкоголя, что здесь является неотъемлемым атрибутом любой культуры. Есть, конечно, множество знакомых. Со школы, института, последующих работ, они меня помнят, они меня узнают. А я пытаюсь общаться с людьми, как можно меньше. Не одиночество – свобода! Уединение. Потому и люблю людей, даже в этом обществе. Людей невозможно любить, находясь рядом с ними. Рядом можно полюбить лишь роль, которую исполняют для тебя, никак не человека.
Люди в этой реальности одинокие все, но даже не догадываются. Сама культура, основанная на использовании всего, поиске во всём выгоды, гонкой за счастьем после получения чего-то, обуславливает на одиночество. Разум тут существует, в понятиях: границ, патриотизма, скреп, религии, духе соревнования, наша правда и чужая неправда. Индивидуальность заменена внешним фоном, и вещами, с которыми люди себя тут отождествляют. Но эти одинокие люди, ещё и одинаковые внешне, начиная с одежды, заканчивая автомобилями, домами, да вообще всем. Одинаковость и похожесть называют модой. Всё это нужно для жизни системы, для которой они живут.
Сейчас, полностью осознаю, что я в этом теле. Езжу по навигатору, отдаю товар, забираю деньги. Этим мне нужно сегодня заниматься, как только сейчас встану с постели. В моём реальном мире мне, как-то снился сон. Комната, кровать, унитаз, окно получения еды и окно получения сексуальных удовольствий. Всё начиная с унитаза – платное. Ещё в комнате есть тяжеленная гиря. За перенос этой гири с одного угла на другой, даётся монетка. Перенос этой гири в больших количествах приносит гордость и возможность быть ни как все, получая больше и лучше еды, удовольствий. В комнате есть дверь в длинный безлюдный коридор. Мне так явственно этот сон снился, несколько недель подряд, до этого перехода. Вот я и попал в этот мир – живущий по принципу моего сна. Неосознанность людей заставляет ум, думать, что гирю носить - очень нужное занятие. Ведь наработавшись в своё время, можно на монеты купить ещё одну гирю и доить двойную прибыль, а потом и нанять носильщиков за процент. Может уйти в дверь по коридору? Не, ну его на фиг, у меня монет ещё на три сортира, два обеда, конфеты и один минет. Только добившись цели, много гирь, много носильщиков, много еды, секса и безграничного пользование унитазом, можно просто сидеть и наслаждаться жизнью. Тогда можно будет и открыть дверь и пройти по коридору. Такие примерно мысли были у меня в этом сне.
Но, между нашими мирами, были и какие-то параллели. Недавно ушедший в этом мире Жак Фреско, был ещё жив в моём, настоящем, работая в мировом правительстве. До сих пор существовала школа «Саммерхилл», основанная Александром Сазерленд Ниллом. На основе его учений, в моём мире работает сейчас всё образование, да и всё общество в целом. Но мысли этих людей общество в целом тут не знает. Зато мысли нарциссов: политиков, президентов, полководцев, царей, банкиров, религиозных боссов - возносятся, как здравые и умные.
Всё это осознавалось, лишь открыл глаза. Опустив ноги с дивана, обхватил голову руками. Было очень сложно. Невыносимо сложно осознавать себя двумя людьми, двойным разумом одновременно. Моё сознание давно привыкло, к тому, что мысли это, как рыбы в реке. Теперь стоял у океана, кишащего всякой разнородной живностью. Поднявшись, побрёл на кухню, включил электрический чайник и сел на стул, обхватив голову руками. Смотрел на ламинированный пол, разглядывал узоры, под дерево. Пришли мысли о Еве и сыне, оставшихся дома в моём родном мире. Понимал, что Евы в этом мире может и не быть вовсе, и старался не думать о ней. Меня даже зовут в этой реальности, не Саша, а Витя. Сложно. Но пока мне не удавалось договориться со своим разумом, о существовании в нём двух разных людей.
3.*Юморист и страдалец*
Михаил с женой Леной жили в трёхкомнатной квартире, в новом микрорайоне «Васильевский», находящейся почти за городом. Отношений у них не было, детей тоже. Вместе, уже двадцать пять лет. Успели все обсудить в первые пять лет, переругаться в последующие пять. Затем интенсивно оба лет десять наставляли друг - дружке рога, и угомонившись лишь в последние годы, потухли и завяли. Поникли. Успокоились. Доживали. Из некогда яркой, улыбчивой, красивой пары, созрели два несчастных, уставших человека, живущих вместе по привычке из чувства долга. Теперь жили каждый в своей комнате, встречаясь по утрам на кухне. Лена готовила им на двоих завтрак, молча, садились за стол и жевали, стараясь смотреть в сторону, чтобы случайно не пересечься глазами.
- …Зря мы трёшку с тобой купили, Лен, мы ж зал не пользуем, деньги только зря потратили, - скорбно сказав, Миша, встал, взял тарелку из под съеденной яичницы и чашку. Подойдя к раковине вымыл посуду, протёр полотенцем, убрал в кухонный шкаф, и не получив ответа, пошёл в свою комнату одеваться на работу.
- Да пошёл, ты… - тихо, в пустоту сказала, Лена, когда щёлкнула дверная ручка замка в его комнате.
Мужчина, закрыл дверь, скинул халат, открыл шкаф, надел взятый из ящика носок. Задумался. Взяв себя рукой за лоб, зажмурился, было видно, его мучает головная боль. Залез рукой вглубь ящика достал пистолет, снял с предохранителя и приставил к виску. Зажмурился. Постояв пару минут, закрыл зеркальную дверь шкафа купе. Начал внимательно смотреть на себя, близко приблизив лицо к зеркалу. Стоящий, был в трусах и одном носке, держащий в одной руке второй носок, другой рукой пистолет, приставленный к виску. Фигура у мужчины была спортивная, но коротко стриженые волосы на голове и мохнатая грудь были совсем седы. Вздохнул, слегка крякнув в конце выдоха. Поставил обратно на предохранитель. Убрав оружие обратно в ящик, натянул второй носок, сел. Взял из тумбочки, что стояла рядом с кроватью, танометор, и, померив давление, улыбнулся. Зажал в руку лежащие в той же тумбочке таблетки, но тут же бросил обратно. Достал из шкафа джинсы, взглянул на настенные часы, и начал спешно одеваться.
В прихожей он опять встретился с женой, которая в одной короткой майке и трусиках чистила свои сапоги. Всегда уходя на работу раньше, редко видел Наташу. Сейчас она стояла к нему задом, нагнувшись над сапогами. Миша стоял и смотрел на задницу своей жены. Облизнулся. Было видно, он борется с желанием схватить её за широкие бёдра, стоящие на длинных стройных ногах. Лена обернулась, Миша поспешно отвернулся, накинул кутку, сказав «пока» юркнул из квартиры.
Стоящий у лифта сосед, улыбнулся, увидев Мишу.
- Доброе утро, Михаил.
Миша, еле заметно кивнул в ответ. Молча, вошли в подъехавший лифт. Михаил, обычно выглядел очень мрачно, его обиженное, сморщенное выражение лица, говорило: «я мученик, несу свой крест».
- Михаил, а вы вроде, в нашем магазине охранником работаете? – улыбнувшись, спросил очкастый сосед.
- Начальником охраны, - с небольшим вызовом и обидой в голосе, сказал собеседник.
- Да? Ну, что ж. А давайте меняться. Мне жутко надоело ездить заниматься этими развозками. Я развожу очки с линзами, от интернет - магазина, надоело до чёртиков. Берите мою машину, и езжайте, я объясню, как и что… Только сначала дойдём до вашей работы и вы меня там представите. Так ведь свихнуться можно, одно и тоже делать.
- Сегодня первое февраля, а не апреля, вы Виктор ошиблись… А так, да, смешно, меняться-то работами, - сказав Миша, свёл недовольно брови.
- Да я и не смеюсь, вовсе. У меня на работе, какая разница, кто будет выполнять эту функцию, лишь бы очки по адресу доставлялись. Платят у меня тысяч сорок, плюс бензин, у вас так же, наверное, не прогадаете…
- Не, малый, у меня сорок пять, выходит чистыми.
- Ну, я буду отдавать Вам эти лишние пять тысяч. У вас скорее также нет разницы, кто, как столб стоять будет смотреть в магазине, или этой профессии обучаться нужно? Права есть у вас?
- Нужно… обучаться. Права есть, машины нет… По правде, малый, у меня не то, настроение, чтобы веселиться сейчас.
Двери лифта открылись, мужчины вышли. Михаил шёл впереди, явно давая понять, что разговор закончен. Виктор, выйдя на улицу, ускорил шаг, обогнал спутника, заглядывая ему в лицо.
- Так я машину свою вам отдаю, зачем она мне, если я на вашем месте, через дом работать буду.
- В смысле, малый? Витя… Мне ещё машину нужно будет у тебя купить?
- Да нет же, зачем она мне! Бесплатно берите.
Виктор протянул ему ключи от машины и достал документы из нагрудного кармана куртки, улыбался.
- Вот берите, только сначала вместе дойдём до вашей работы, вы меня там представьте и введите в курс дела и поменяемся, работами нашими. Всё ж, просто!
Михаил остановился, сурово и внимательно, смотря в лицо соседа. Виктор, так и стоял с улыбкой, протягивая в руке ключи с документами. Миша, вздохнул. Медленно посмотрел по сторонам. Размахнувшись, что есть маху, ударил Виктора под дых. Согнувшись тот, упал сначала на колени, а потом завалился на землю, хватая ртом воздух.
- Просто? Пошёл ты на хер, юморист! Получил?!. И слышь, малый, ты мне лучше, даже в подъезде не попадайся. Понял, малый?.. Витя, блин.
Отвернувшись своим озлобленным лицом, Михаил, зашагал прочь, не оборачиваясь на пытающегося встать соседа.
***
Жизнь рядом с Мишей поставила в тупик. Назвать жизнью моё существование, сложно, неверно, это больше похоже на сон, длинный, занудный, утомительный сон. Я пытаюсь повлиять, изменить его, но сон идёт своим чередом, проглатывая мои дни, недели, месяцы, пожирая мою жизнь. Выгляжу сейчас даже лучше чем лет двадцать назад, знаю это. Мне об этом говорят, кокетливо машу рукой, уверяя, что не так. На людях улыбчива, активна, всегда весела и задорна. Одна не смеюсь никогда, это моя маска для других. Смех вообще, для других, один человек не смеётся. Улыбнуться один может, смеяться – нет. В своей бухгалтерии на работе, больше всех получаю от мужчин комплиментов. Товарки по работе говорят, что со мной хорошо в любой компании, говорят, что любят меня. Говорят... Но все, как во сне, никаких перемен нет годами, даже любовника у меня нет, дальше комплиментов дело не идёт.
При Мише, даже не улыбаюсь. Его скорбное лицо, делало улыбку рядом не только неуместной - невозможной. Улыбаться при нём, или рассказывать, что-то весёлое, это так же не к месту, как в траурном зале, где прощаются с покойниками. Муж не раздражает, он мне не ненавистен, в общем-то уважаю его, люблю наверное, но мы молчим, выговорились давно. Он все делает, для меня. Покупает вещи, отправляет одну в отпуск, оставляет всё самое вкусное. Как молчаливая претензия. Уже несколько лет, не покупает себе почти вещей, ест, что похуже. Демонстративно экономит свет у себя в комнате, курит какие-то дешёвые, вонючие сигареты, сам себя стрижёт. Когда приходят редкие гости, что бывает не чаще пару раз в год, мы с ним общаемся, даже шутим, и скорее выглядим отличной парой. Даже не скорее, а так и выглядим. После гостей мы и правда меняемся, у нас даже бывает секс. Уже на другой день все по-старому. Ведём себя так, как привыкли последние годы. Вероятно, он меня в чём-то про себя обвиняет, как и я его, но чувств не выражаем - молчим. Миша выражает любовь, вернее эгоизм, косвенно демонстрацией его страданий и жертвенности ради меня. А я нахожусь в постоянном ощущении, дискомфорта.
Миша изменился, когда потерял свой бизнес. Мрачность и самопожертвенность, заменили ему стремление к деньгам и переменам, сменив его вечно довольную маску, на страдальческую. Измены, пьянки, ругань – закончились, началась молчаливая жертвенность. Объяснял он это, тем, что он был плохой, теперь стал хороший. Понимала, что так он ведет себя не для меня, он кормит свой эгоизм. Так ему проще чем заниматься деньгами, а эффект от жизни, тот же. Понимала, и то, что он, верно и точно выстроил свою роль, я и правда чувствовала себя перед ним себя в вечном долгу. Мы продали старую большую квартиру, на оставшиеся деньги купили эту, в новом квартале. Сделали ремонт, как я хотела. Купили мебель, как я хотела. Всё как хотела я, все для меня. Живём в ожидании перемен, но ничего не происходит, все однообразно и скучно, каждый в своей норе. Находим у себя болячки и по больницам вместе ездим. Лечимся – молчим. Всё чего-то ждём, каждый вспоминая своё прошлое и все меньше мечтая о будущем.
Подходя к подъезду, ускорила шаг, мужчина открывший дверь, не закрывал её, ждал меня. Поздоровались. Молча, вошли в лифт. Уже когда двери лифта открылись, сосед улыбнувшись промолвил:
- Вы привет, мужу своему, Мише, передавайте. Скажите, ему, чтобы подумал всё же над моим предложением.
- Хорошо передам. Он на смене, будет только около одиннадцати. Я дома одна, совсем… А что за предложение?
- Он знает. Мы с ним с утра очень хорошо поговорили сегодня..
- У-у.. Ну-у, хорошо, передам. Хорошего вечера вам.
Мы разошлись по квартирам. Как зовут соседа, я не помнила. Муж говорил, но память у меня сквозная, да и не нужно мне это помнить. Мужик вроде, одинокий, симпатичный. И вот, опять. Улыбался, глазки строил, а сказала, что дома одна, даже бровёй не повёл. Конечно, я бы не стала с ним спать, мораль во мне живёт другая. Но всё же… Зайдя домой, разделась, и пошла в душ. Сейчас поваляюсь на диване, посмотрю телевизор, а к приходу Миши, часов в девять-десять начну делать ему еду. Хотя нет, не хочу сегодня ничего делать, придёт, сварю ему пельмени, пусть пельмени жрёт или сосиски.
***
Скрипя на снегу шагами, Михаил целеустремлённо и быстро шёл к своему дому. Было уже поздно, прохожих почти не было, по дороге встретился лишь припозднившейся собачник, задумчиво курящий сигарету, пока его собака гадила, на белый снег газона.
Поднявшись на свой этаж, мужчина, подошёл к соседской двери, поднял было руку к звонку. Постояв так с минуту, развернулся, к своей квартире, открыв дверь, вошёл. Вышедшая на звук открывающейся двери жена, задумчиво сообщила:
- Я ничего сегодня не приготовила. Устала. Пельмени тебе сварю? Будешь? Или сосиски?
- Привет. Нет, нет, Лен…я на работе ел. Хлебушка с чаем, больше ничего не нужно, ты ложись, отдыхай. О! Воды-то полбутылки осталось, пойду налью, ты отдыхай, - сказал Михаил, взяв в руки сразу четыре пятилитровые пластиковые бутылки.
Тихо постанывая и морща лоб, вышел, оставив жену стоять смущённой и растерянной.
***
Спускался пешком, держа в одной руке сразу, четыре пустых баллона для питьевой воды. Давление у меня, высокое с утра. На работе сложнее, чем дома. Там всем всё равно, как себя чувствуешь, и что можешь умереть. Хоть обстонись. Сегодня было особенно плохо, хотелось потерять сознание, вырубиться, чтобы они вызвали скорую, забегали, заволновались. И чтобы все и продавцы, и покупатели, все поняли, насколько мне тяжело, но я продолжаю работать. Плохо было, но я не падал и не вырубался. Актёр хреновый и разыгрывать падение было неловко.
Набрав в автомате воды, взял сдачу, сунув в рот сигаретку, прикурил. Взяв в каждую руку по десять литров, пошёл к подъезду. Смерть себе, последнее время, представлял часто. Почти каждое утро думал, застрелиться, из своего старого ещё со времен бизнеса пистолета. Но застрелиться – некрасивая смерть, и может не вызвать страдание и чувство жалости ко мне. Да и умирать, не очень хотелось. Лучший вариант, был бы инфаркт, или инсульт. Так, чтобы выжить, так чтобы на грани, чтобы все жуть как переволновались, и я потом и выздоровел. Полностью выздоровел. Но волноваться мне будет, конечно, нельзя. Тогда и жена и все поймут, насколько моя жизнь теперь тяжела, и что живу я для других, полностью о себе забывая. Если бы меня увезли на скорой с работы, жене бы сообщили коллеги. Лена бы прибежала, а я лежал и слабо ей улыбался, успокаивал, подбадривал. Она бы себя, конечно, обвиняла, меня довела, мало мне уделяла внимания. Я бы тяжело, морщась от боли, корча улыбку её успокаивал. А если бы я потом умер, она винила бы себя в моей смерти. На самом деле все для неё и делаю, все для её счастья, она должна это ценить. Обязана. В голове пульсировало, лучше всё же дома сейчас выпить таблетку от давления. Почему же так не происходит, сколько можно мучиться в этой жизни? Бутылки я не ставил, взяв ключ, поднёс к домофонной двери подъезда, вместе с двумя пятилитровками.
Уже открывая дверь, почувствовал сильную нарастающую боль, и взрыв в голове. Внутри, под черепом, стало горячо, как налили кипятка, всё зашипело, принося дикую боль. Когда боль, резко закончилась, пришёл испуг. Потом, когда начал падать, ужас приближающегося пола и понимания, что всё вероятно закончилось. На фига так?! Я не хотел. Это была игра! Умирать мне рано. Я не несчастлив! У меня все хорошо! Это лишь мысленная игра! Смерть не может быть так неожиданна, это были лишь мои мысли, мои фантазии. Глупо, как же глупо. Внезапно пришло понимание, что умирают все по-своему намерению. Каждый замысливает умереть, не говоря никому, зная, что никто не поймёт. Решение к человеку приходит, как исполнение его желания.
Наступила темнота. Страх перешёл в ужас. Глаза, конечно, были закрыты, но свет заполнил всё. Было страшно, не хотел идти в этот свет. Но, что-то доброе, шепнуло что-то ласково, слегка подтолкнув… как лабиринт облаков и вид вселенной через прозрачный череп. В озарившем свете, стало радостно и легко. Пробудился, от долгого мучительного сна, от своих мыслей и ассоциации со своей ролью. Всё стало ясно и понятно. Смерть формы, но не меня. Оказывается, я всегда знал, как, наверное, знает и каждый, что это сон, и он закончен, и пора проснуться. До чего же глупая роль у меня была в этот раз. Нужно готовиться к другому уровню, он наверняка будет сложнее, но и одновременно интереснее. Следующий уровень всегда сложнее и насыщеннее предыдущего.
Глава вторая
1.*Пасечник*
Вчера умер сосед. Умер вечером, почти на том месте, где ударил меня утром. Инсульт. Гипертоник не пил таблетки, зная о давлении, тащил эти полные бутылки воды. Сообщила об этом мне с утра, его жена. Лена зашла, сообщила о смерти, и поинтересовалась, что было за предложение от меня, о котором я ей вчера говорил. Ей хотелось знать, и она зашла. Рассказал, опустив про его удар, спросил, чем помочь. Сказала ненужно ничего и ушла. Понять соседа можно, мир совершенно не приспособлен к нормальной жизни. Живущим здесь просто, не с чем сравнивать, они этого не знают. Здесь восхваляется сила. Сила - убивает.
Удивительно, но понимание сущности человека, тут все же есть. Народ любит и уважает, людей радушных, не стремящихся к богатствам, щедрых, прощающих, любящих все живое и проявляющих заботу и сострадание к любому человеку. Любят таких, стремясь стать теми, кого часто ненавидят, но завидуют - богатым, властным и сильным. Миром руководят «сильные». Но твёрдые и сильные, всегда на низшей ступеньке разума, им необходима борьба, сопротивление, соревнование, победа, доказательства своей правоты, война. Твёрдый человек обычно глуп, от того он и деятель, ему нужна кипучая инициатива. И хорошо если это сизифов труд, обычно деятель вредоносен.
Миша был человек жертвующий, живущий для других. Но он сам специально создавал себе проблемы, своей агрессий, молчаливостью и постоянным ожиданием будущего, страдая в настоящем, как всё может быть плохо в будущем. А для меня все складывалось, так как хотел. Завтра зайду в магазин, где он работал и предложу свои услуги. Конечно, стоять, охранять в магазине, ещё более маразматическое занятие, чем возить по городу очки и линзы, но автомобиль явно скоро сломается совсем. Пару недель назад, подвеска в моей машине окончательно сломалась, грозя оторваться колёсам. Неудивительно, дороги кругом были в огромных ямах. Брать кредит на ремонт, для введения себя ещё в большое рабство, я не стал. Предпочел пойти на вредную и опасную работу, что предложил мне один из клиентов, получатель очков. Три дня пилил циркулярной пилой, старые железнодорожные тепловозы и вагоны, получая металлические болванки в металлолом. За эти дни получил денег, как за пару недель работы курьером, но жизнь телу сократил на несколько лет. Металлическая пыль, несмотря на респиратор, и плотные очки, попадала везде. Она была в носу, в глазах, в ушах, въедалась в руки и была даже в паху, несмотря на плотный костюм. В нормальной жизни, в моём нормальном мире, где все процессы, особенно такие вредные, давно производились роботами. Здесь иначе. Мотор, называющийся сердцем, явно ослаб, чего не было со мной ранее, в моей настоящей жизни. Он болел, колол и создавал дискомфорт и беспокойство. Вечерами кашлял, отхаркивая чёрную стружку из лёгких, но получил деньги для ремонта автомобиля, на древнем, бензиновом двигателе.
Автомобили внешне тут были, все одинаковые. Машины делали несколько производителей, у которых был ряд моделей, различных по размерам и комфорту. Как здешний народ легко узнает модель и марку из ничем не отличающихся, штампованных повозок, мне до сих пор непонятно. Изготовить индивидуальную по дизайну машину было здесь невозможно. Мода опять же необходимый продукт антижизненной системы. Одинаковость убивает двух зайцев, получая прибыль и лишения индивидуальности. В автосервисе так и не хватило денег на окончательный ремонт, и мастер посоветовал, ездить так, и не парится.
Чудовищно, но тут помимо открытых дорог, ездили аварийно опасные машины, даже для тех, кто ехал навстречу на новых. Мастер, улыбаясь, пошутил на прощанье: «Жизнь тяжелая, все сейчас так.. Говорят же… На время привяжу верёвочкой, а приеду в гараж и сделаю основательно, примотаю проволокой, ха!». После такого ремонта, позвонил своим работодателям, сказав, что увольняюсь. Завтра пойду в магазин, насчет работы.
Сидя на диване, смотрел в окно, на проплывающие облака. Звучала музыка. Множество времени провожу в интернете, ужасаясь действительности. Но вот музыка, в этом мире гораздо шире. Наша музыка зависла в джазе и классике. Почему так происходило, мне было неясно. Вероятно от безпротестной ровности. Часами проводил в прослушивании разной современной музыки, приводя себя в радость и трепет. Породив прекрасную музыку, люди её не замечали вовсе, обсуждая больше политику, продолжая неосознанно спать. Вот и сейчас немного нескладно выстроенная сначала песня, выдала божественный припев, струящийся мощной энергией голоса. Взглянув на монитор компьютера, обомлел, как певшая девушка, сидящая на стуле, похожа на Еву. Чем? Движениями, энергетикой, типом, эта девушка в платье в горох вспыхнула во мне, как Ева. Группа называлась The Do, пронизывающий припев с тошнотворным названием «Gonna Be Sick», которой заставил меня прослезиться. Как часто, думаю о Еве. Всегда. Кто она здесь, с кем она здесь, и есть ли она тут вообще? Имя наверняка у неё, как и у меня другое, если она и есть тут. Даже попытки, начать её поиски в интернете, пресекал, зная, что это впоследствии превратится в фобию.
***
Дюди не верят в Бога, верят в религии, что придумали сами люди. Бог тут в виде человека, под разными именами. Очень вздорный мужик, вырисовывается этот Бог, обидчивый и мстительный, требующий поклонения. Неудивительно, ведь любая религия написана людьми по своему подобию и служит разделению планеты на феодальные территории. Всё, кругом в этом обществе работает не на жизнь и природу, а раковую опухоль Земли – систему. После завтрака, выходя выносить мусор, встретился с попом, что пришёл на отпевание соседа, его встречала скорбная соседка, с чёрным платком на голове. На обратном пути зашёл в открытую соседскую дверь, посмотрел на покойника. Лицо Миши разгладилось, скорбные морщины исчезли, оно стало спокойным и умиротворённым. Счастливое лицо. Поп размахивал железной дымящейся банкой на цепи, ходил кругами и тянул заунывным голосом. Выглядело все это несколько комично, в своей грандиозной скорби. Когда понятна суть, что умерев в этом сне, просыпаешься в другом, скорбь нужна лишь для поддержания коммерчески выгодных погребальных ритуалов.
Одевшись, взял необходимые документы и пошёл, устраиваться на работу Миши. У входа в магазин, подложив на порог, старое седло от стула, сидел седой, бородатый старик. Издалека по фактуре дед напоминал Льва Толстого. Пред старцем лежала перевернутая ушанка, в которой была мелочь и несколько купюр. Достав бумажку, положил старику в шапку, поблагодарил его за, то что принял и прошёл в магазин. Директора на месте не оказалось, мужчина охранник, внимательно, меня выслушал. Напарник нужен, директриса скоро приедет, лучше подождать, Наталью Львовну, так её звали. Опять вышел на улицу, подойдя к сидящему старику.
- Не холодно вам?
Старик, повернулся ко мне. Ясные светящиеся глаза, внимательно осмотрев меня, улыбнулись.
- Нет, дорогой. На Руси, пасечники и конюхи всегда долгожителями были, и в любых условиях и в холоде и в жару… А я пасечник… Правда уже бывший, пару лет, как. Сейчас молодые убивают землю, пчелы улетают семьями, птицы умирают на полях от яда, оставляя умирать голодных птенцов в гнёздах. Лес вырубают, а его нужно любить, деревья молчаливые наши старшие браться, деревья мудрее людей.
- Да тут скорее, так сейчас, неосознанные тут люди. Вас, как зовут?
- Тут так… Тут неосознанность. Меня Пал Иванович, Витя, зовут, - сказал старик.
Ни фига себе. Откуда он знает моё имя?
- Я тебе, вот, что Витя скажу. 90 лет всего и живу-то, немного это, сам с Сибири, говорил уже, но поменялись люди. С такими людьми земля долго не протянет, но кто стариков-то слушать будет. Я и прожил так, потому, что телевизор не смотрел и за деньгами не гнался. Мне вон, что есть, все хватает. Деревья вот яблоньки 60 лет уж стоят в саду у меня. Яблони рубить нельзя, по-нашему христиански, они покровители женщин, яблоньки-то, а женщина – это жизнь, мужики все портят и воины от них и насилие. Деревья люблю, кедр вон растёт четыре-пять сантиметров в год, отёц ещё сажал, а только подростки, там в Сибири-то, по нескольку тысяч лет же. Так вот, люди сейчас не живут, смотрят фильмы, где актёры играют выдуманную жизнь, выходит им интереснее не жить самим-то. Люди оскатинелись от телевизора, от новостей, им ненужных, от него и ушли от природы, заменив её деньгами. Он, телевизор, этот им и вдолбил, что богатство – это и есть жизнь. Правнуки, вон дома строят, машины меняют, и гордятся, деньгами своими. А ведь стыдиться нужно-то. Нищий конечно человек не должен быть, но гнаться за богатством – это детство в голове до седых волос, помирать вот будут, поймут, что и не жили вовсе… Всё копят… Но во всём мы, наше поколение и виновато. Сколько воин, смертей учудили мы за век. Ты вот тоже к закату же идёшь… Чего? Не хорохорься! К закату, к закату! Это кажется тебе! Не хорохорься, по наклонной уже все. Теперь мудрость приходит, чем смерть ближе. Смерть, её нельзя бояться, это как бояться рождения. Человек до сорока ещё на подъеме, а потом уж все, к земле, к концу, но и к мудрости. С бабами кувыркаться, уже нельзя в этом возрасте, нужно уже разумом жить, всему время своё… Нет, конечно, все можно, вдруг любовь, тут ты прав. Но вот есть у тебя любовь такая?..Молчишь... Настоящая любовь, если возникает или есть – это другое дело, она как раз в этом возрасте только и бывает. Я тебе по секрету скажу, что и сейчас с бабой смогу, если любовь-то будет. О! Витя, Наталья Львовна приехала, ты же к ней пришёл, иди, иди.
Видимо выглядел я забавно, Пал Иваныч, посмотрев на меня, улыбнулся и кивнув на женщину, что выйдя из недорогой машины, приближалась к нам.
2. *Ерунда на самом деле*
У меня всё опять было, как и раньше. Тогда, перед новым годом, мне пришло сообщение от Егора о желании вместе отметить новый год. Импульс - ответила, вернув жизнь на осенние рельсы. Возвращаться к прошлому нельзя, даже надевая старые вещи, если есть новые. Сейчас сквозь сожаления собирала весь гардероб, что носила при Егоре и складывала в мешки, для передачи своим подругам, а останется, просто знакомым. Егор был красив. Некрасивый человек, всегда будет надёжен, он знает, что ему чем-то нужно компенсировать свою безобразность, чтобы удержаться рядом с тем, кого он любит. Глупо ждать от красивых людей верности. Знаю по себе, красива, но неприветлива, недоступна и холодна, это моя маска для незнакомцев. Внутри возможно бы хотела знакомства со многими. Моя маска, холодный взгляд и молчание - выдерживают только самые напористые. Егор был – самым напористым. И он сломал меня, в этой любви я стала вторична, он первичен. В этой любви – страдала, не живя настоящим, лишь надеясь, что будет время, когда смогу быть с ним счастлива. Вчерашний, треклятый день Валентина, опять поставил, очередную точку в бесконечном многоточии. Это должно было повториться, или опять якобы воровство или ещё какая причина, но была бы обязательно. Я решила все закончить сама, и на этот раз безвозвратно. Включив, через колонки, достаточно громко Milky Chance исполняющего своим задиристо драчливым голосом «Down by the river», начала собирать сумку. Собрав, задумалась, отложила отдельно лучшее, взяла телефон, сделав музыку чуть тише, позвонила Алёнке.
- Привет, дорогая, занята сейчас?
- Ева?! Здравствуй, Ева. Давно не слышала тебя. Для тебя я никогда не занята.
- Тогда, жди… Я ревизию провела, хочу поделиться с тобой хорошими вещами, может быть, выберешь чего себе. Можно приехать?
- Да, конечно! Без вещей приезжай! Сколько лет.. Я теперь на Кожевникова переулке живу, переехала.. Когда ты будешь? Я в магазин сбегаю, к чаю, чёнить куплю.
Алёнка, моя старая подруга. Когда-то у нас с ней был совместный бизнес, несколько бутиков в торговых центрах города. Все силы и время вкладывали в развитие, считали это своей работой жизни, а работали лишь на систему политиков и денег. Личной жизни у нас с ней с этой деятельностью не сложилось, но Аленка успела родить сына, который сейчас уже давно жил в столице, после окончания там института. Лет десять назад, Алёнка стала писать книги. Прозу. С этого момента, бизнес зашатался, как и наши с ней отношения. В то, недавнее время, была совершенно неосознанна, и мне было непонятно, почему её хобби, стало важнее нашего дела, и все переложилось на мои плечи. Мы разругались, потом и продали бизнес, который без нас через пару лет канул в лету, как его и не было. Я стала наёмным служащим в крупной компании. Годы меня меняли, начала работу над собой, внутри себя, понимая, что это вне меня. Алёнка стала писателем, выиграла, что-то в каком-то литературном конкурсе, и строчила свои книги, ведя скромную, счастливую жизнь. Вот, как-то уже несколько лет, встретиться не можем. Обсуждали с ней, по телефону, что страшновато стало договариваться встретиться, как соберёмся, происходят или у неё или у меня обстоятельства непреодолимой силы. Получается годами, так вот и не виделись, а сейчас, так легко, взяла и приехала.
- Ну и в дыру ты забралась, Алён. Что неужели, так все плохо? – внешне подруга смотрелась даже очень хорошо, стройная, почти без морщин, задумчивый взгляд умных глаз. Жилище, больше походило на игрушечное. Квартира-студия, метров пятнадцать общей площадью, была явно переделана из технического помещения. Техника и мебель, правда, вся новая, чисто, светлые стены.
- Мне хватает. Тут, Ева, или заниматься тем, что любишь или деньгами. Деньгами для меня заниматься, слишком дорого, выбираю важное. Нужно успеть сказать.. Ты-то как? – Алёна была явно в «присутствии», в том смысле, что это был вопрос не маски, именно её непосредственный интерес.
Я рассказала. Начав говорить, сначала нехотя, в маске жизнерадостности с шутками-прибаутками для подруг, вдруг пришла в момент «сейчас». Понимая, вот сейчас сижу с подругой, своей лучшей подругой молодости, «сейчас» и есть настоящее без прошлого и будущего. Этот разговор наш видела во сне, несколько раз, но в нём вела его сама с собой. Разревелась, разговорилась и вывалила все. Абсолютно все. Все тяготы, мысли, предательства, свои хреновые поступки, переживания о родителях, и все последнее, связанное с Егором. Всё. Рассказывая, поняла, что изменилось ещё в отношениях с ним. Теперь я, всегда все делаю «не так». С ним у меня уже нет уверенности, что я красива и умна, появились постоянные подколки, издёвки, упрёки. Постепенно, стала бояться его звонков или сообщений в сети, все они были лёгкими, незаметными, нападками. Но доминошки падали одна на другую и постепенно. В разговорах с ним стала понимать, я глупая, все делаю через задницу, а главное, мои жизненные ценности неправильные, и уважать-то меня, по сути, не за что. Разревелась. Алёнка, сидела молча, терпеливо ждала. Отплакавшись, начала рассказывать дальше о своих страданиях. Говорила долго, замолчав, посмотрела на подругу, в её чистые, светлые глаза. Ждала, что она скажет, ждала сочувствия. Алёна молчала. Молчала и смотрела, то на меня, то куда-то в стену. Я начала несколько раздражаться её молчанию, она не высказывала ни сочувствия, ни отношения к моим бедам. Но тут Алёнка взяла меня за руку, и я успокоилась. Совсем. Так мы сидели и молчали. Ничего волшебного или там тепла, пощипывания, ничего не происходило, просто мгновенно успокоилась и всё поняла.
- Это ведь все ерунда, такая, да?.. Правда? – взглянув в её глаза, спросила, чувствуя, что сижу сейчас совершенно без всякой маски, сижу «я» настоящая и спокойная.
- Правда… Пойдем попьём чай, я тортик купила.
Встрепенувшись, взяла сумку начала вынимать и показывать вещи. В основном дорогие бренды, большинство которых были одеты не больше пару раз. Алена, улыбнулась, сказала спасибо, и включила чайник, давая понять, что это все не так важно, хотя она очень мне благодарна. Вещи сказала, потом посмотрит, а размер у нас с ней один, ей точно все подойдёт. Небольшой торт, скорее был куплен, как роскошь. Алёна явно была бедна, в моём понимании, нищенка. Не удержавшись, спросила её об этом. Подруга смотрела на меня, и вдруг сказала:
- Дело даже не в деньгах, Ева. Деньги они все же и, как оценка деятельности. А моя оценка в деньгах, пока только, как уборщицы… Я ничто. Но, только ничто и создаёт что-то.
- Ты уборщицей, работаешь, Алён?
- Да.. Подрабатываю, то уборщицей, то вон банщицей была, администратором, почтальоном, рекламу раздавала, всякое бывает.. Голова должна быть свободна, работа бездумной. На еду, хватает, жилье вот купила дешёвое, деньги с квартиры проданной, половину сыну отдала. А книги, Ева, денег, не дают… опять же, если конкурсы какие-то, я не участвую. У нас в стране, даже издаваться не хочу, все издательства цензурированы, хотя говорят, что не так. Всё, как телевизор, те вещают, а эти издают только удобное и для них безопасное. А я прозу пишу как есть, и про мудацкую воровскую власть, и про нищету в которую страну загнали, кто ж тут такое издавать будет. Вот сейчас допишу свой роман и… ну, на фиг, всё…
Алёнка сказала спокойно, уверено, потом улыбнулась счастливой улыбкой. Я начала говорить, что я могу помогать ей, что какие-то деньги могу каждый месяц давать. По её глазам понимала, что говорю совсем не то, что дать-то ей ничего не могу. Деньги – это не я, это всего лишь деньги. Алёна не чувствовала свою принадлежность к этому времени, стране, людям. И дать этого ни я, ни кто другой по отдельности не мог. На моих глазах от понимания и безысходности начали образовываться слёзы. Алёна увидев это, удивилась, улыбнулась и сказала:
- Ты чего, глаза мокрые сделала? Ева, я счастлива. Самое паскудное, что могло бы быть, это житье для вещей и понтов. А у меня всё хорошо. Настроения разные бывают, но в среднем я очень счастливая. Когда у нас с тобой были магазины и деньги – была несчастна... Знаешь, а с Егором вот твоим… У вас с ним разные ценности жизненные, это приговор, по себе знаю. Он тебя изменит, вывернет всю, купит тебя, выжмет, приручит и ни фига от твоей души уже не останется, одно потребление. Тут, как, или он примет твои ценности и все получится, или ничего не получится, и сделает из тебя живого покойника, в золоте и шубах с мерседесами.
- Да не получится, ничего Алён. Не примет он. Любил бы принял, но я оказалась лишь одна из… вернее окажусь, как только стану в «шубах с мерседасами». Тогда я стану достигнутой целью, а вслед за достигнутым появятся новые высоты.
- Вот и у меня с окружающими ценностями большие расхождения, потому и знаю, что не получится ни чего, если живёте в разных измерениях. Не реви.. А! Да! Ева! А ты знаешь, я твоего Витьку в начале месяца видела. Очки сломались, села на них, пришлось заказать. Но заказала, что понравились… Их ведь на лице носить, в дорогой оптике только нашла, а там доставка бесплатна. Вот мне твой Витька и привез их. Изменился, но не сильно и точно он. Жив… Только странно, он совсем не узнал меня. Я не стала ничего говорить ему, расписалась в получении и спасибо сказала, но точно он. Я и тебе хотела, сначала сразу позвонить, но почему-то не стала, думала, ты знаешь, что он живой… Что? Ева, прости, я думала, для тебя это неважно, как давно прошедшее и забытое. Прости, я не знала…Сразу бы сказала.
Хлопая глазами, не верила. Мой Витя, мой первый и единственный муж. Ещё 92-ом году, он пропал без вести вместе со своей машиной. Витя тогда ехал из Белгорода, налаживая бизнес с заводом радиодеталей. Мой муж, которого я любила и люблю сейчас, которого все похоронили, списав на бандитов, оказывается жив. Мой муж, Витя, который был мне мужем чуть больше трёх лет. Подкатила ностальгия, в объятия попала Алёнка, я разревелась по-настоящему. Пусть он сбежал от меня, пусть он предал – это уже не важно. Радость. Со слезами пришло понимание, что он жив, пришла уверенность в этом.
3.*новая работа*
Полноватая женщина, средних лет, выходя из машины, взглянула на магазин, около которого сидел, бородатый старик и очкастый мужчина, среднего возраста. Улыбнулась, и направилась к ним уверенной походкой. Подойдя, кивнула уважительно старику, и повернувшись к мужчине: «Здравствуйте, Виктор. Заждались мы вас, пойдёмте в кабинет, поговорим».
Старец, ехидно с прищуром, глядел, то на женщину, то на мужчину, который явно стал сильно озадаченным.
- Здравствуйте. Но… что-то я ничего не пойму, - Виктор, сглотнул слюну и замолчал.
- Я, Наталья Львовна, директор этой богадельни. Пойдемте, Виктор, ко мне в кабинет, поговорим там по поводу вашей работы у нас, - Наталья Львовна, деловито кивнула в сторону автоматических дверей, и уверенно вошла в магазин. Виктор проследовал за ней.
- Виктор, вот познакомьтесь, это ваш коллега – напарник, Роман, - директор представила высокого статного блондина с длинными волосами.
***
К удивлению, был спокоен. Сначала нищий, потом директор, все по имени, зовут. Всё знают, как старого знакомого. Пусть так. Заходя вслед за женщиной, прошли к комнате с надписью «охрана», где блондин пил чай и слушая музыку, смотрел что-то в компьютере. Представила его мне напарником, как если я уже принят и работаю. Пусть так. Прошли в кабинет. Наталья Львовна, сняла свой пуховик, повесила на вешалку, предложив снять куртку и мне. Снял – повесил. Сел на стул. Директор включив чайник, поинтересовалась, буду я чай или растворимый кофе. Конечно, чай. Конечно, зелёный.
- У вас Виктор, наверное, много вопросов. По правде, мы все тут ничего не знаем, но, что известно поделюсь. Вы с сахаром будите?
Кивнул. Наталья Львовна, была скорее моя ровесница, но – тётенька, которую и по имени называть, как-то неудобно. Не сказать, чтобы она была стара, было ясно, что лет сорок с хвостом, максимум полтинник, но тётенька. Полновата, но тётенька не от этого, что-то общее - тётенька. Такие бывают и в четверть века – конституционно по решению природы.
- Спасибо. А это, что это не совсем магазин, Наталья Львовна?
- Наташа. Называйте меня Наташа… До вас работал Михаил, он нужен был, для вашего прихода, так же ему нужно было быть вашим соседом. Я знаю и о Михаиле и о вас и, что он сосед.
Женщина задумалась, включила в компьютере негромко, какое-то музыкальное радио. Опять повернулась, ко мне.
- Откуда, не спрашивай, но появится и у тебя эта способность, вероятно. Просто знаю и все. Вероятно, эта способность появляется, как служебный автомобиль, стол, компьютер или секретарша. Я, как и все сотрудники, так же с разных миров здесь. Это РЦ, распределительный центр, портал перехода.
- … Можно я закурю?
Странно, здесь иногда курил и мне это нравилось. В моём настоящем мире, конечно, не было сигарет. Запретов, понятно, никаких нет, просто это деструктивно, как и любой другой наркотик. Были деньги. Они и понукали развивать людскую слабость, сама система вынуждала делать наркотики, разделив их на легальные и запретные. Тот я, что прожил здесь, курил и успел приучить тело к этому допингу. Теперь и не противился.
- Курите, я сама тут иногда покуриваю, тело так же привыкло. Сейчас приоткрою окно… Да, нет, никто из-за вас не умирал. Смерти же вообще в этом возрасте нет. Вершки знаю – расскажу… Все живут до ста двадцати, каждый цикл. Для упрощения всё у всех ровно. Сто двадцать и тогда кирдык форме. Больше точно такой никогда не будет, как листа или снежинки. Новая жизнь уже будет в другой форме. Такова биологическая жизнь формы, с сохранением всех жизненных функций, но лишь при оптимальных средних условиях. В каждой реальности, форма живёт по-разному, с возрастом бутылочное горлышко сужается, свой век проживает обычно лишь одна форма в одной реальности. Вот мы один из таких РЦ, тусуем тут людей, как карты из мира в мир. В мире, где мы сейчас, в среднем семьдесят лет живут.. Да, вы это и без меня знаете. Это один из самых отсталых и диких миров. Государства отдельные, языки, религии, экология ужасная.. Он обречён, сами видите, президенты стран, совершенные психопаты, помешанные на собственных страхах и войне. Они, как климаксные истерички, эти президенты. И быть тут по-другому не может, они все тут полностью одурманены системой и не живут, просто спят, вы это лучше меня видите. Сейчас тут явно готовятся к очередной войне, которая и погубит эту реальность. Работы будет много в РЦ других миров, огромное количество людей сразу пристраивать придётся.
Пил чай, смотрел в окно и слушал, Наташу, совершенно спокойно. Женщина, так же говорила ровным голосом, как если беседа была о простой работе в охране. Было видно, директор сама по себе любитель поговорить, и сейчас смакует свои диалоги, не сомневаясь во внимательности слушателя. По радио негромко звучали, уже любимые мной Royksopp с композицией «Here she comes again». Немного странно, но после перехода из своего нормального мира в этот полоумный, уже ничему не удивлялся. Все сотрудники магазина, были как я, пришельцы, но из разных параллельных реальностей, которых великое множество. Мы вроде получаемся избранными, помним все о своих мирах, находясь где-то «между». Переходят по параллельным мирам все без исключения и постоянно. Бывает что-то где-то, кто-то замечает. Замечающие придумали назвать, это «эффектом Манделы», как феномен коллективной памяти. Обычно это переходы между ближайшими реальностями, очень схожими между собой, родственными. В интернете полно информации, примеров, и предположений. Всё, правда, выглядит, как художественный трёп, не более.
Наталья посвящала меня всё дальше и глубже. В основном идёт всё всегда гладко. Люди переходят в разные миры, уже с изменённой памятью. Менялась память и у окружающих, куда человек перешёл. Жил, к примеру, мужчина или женщина один, в какую-то минуту, или проснувшись утром, уже с женой или мужем, с детьми, другим жильём, статусом. Часто это бывает в момент, недовольства собой и непонимания. Другим становится всё, но ни человек, ни окружающие этого не замечают, хотя жизнь могла резко измениться. Помнят, свою якобы прошедшую жизнь вплоть до запахов, звуков голосов, ощущений и своих снов. Якобы жили. Заменить прошлое легко, для этого и существует ум. Нельзя изменить лишь вечность, происходящую сейчас. Вечность – реальность, это СЕЙЧАС, это в данный момент, всё остальное людская память и мечты. Почти всегда – чего никогда не было и никогда ни будет. Обман ума. Не замечая «сейчас», мы вылетаем из вечности, пребывая в неосознанном сне.
Женщина рассказывала дальше, я держал в руке чашку с уже допитым чаем и слушал. Портал сортировки людей, тут сделан под магазин, в других мирах он может быть в любом, обычно в очень людном месте. Сотрудники, здесь не задерживаются дольше, чем на полгода. Существует память, о своей прежней жизни, и людям невыносимо осознавать себя в этой двойственности. Двойственность сложна. Для того и форма, и замок сознания и реальности. Появляется желание уйти в мир, где спишь, думая, что это единственное реальное и есть. А вот возвращаются обратно или обретают новую жизнь с новой памятью и индивидуальной историей, никто не знает.
Наташа здесь уже почти пять лет, как только отстроили этот квартал и открыли магазин, она и появилась. Сама из другого, не моего мира, более высокоразвитого. У неё так же нет разделений территорий, нет денег и политиков, но вместо мирового правительства, всеми процессами руководит, искусственный интеллект (ИИ). Только очень важные решения принимаются общими обсуждениями. Интеллект именно руководит, а не влияет, являясь помощником, решений не принимает, следует лишь поставленным задачам. Просчитывает: логистику, энергетику, потребности, и люди живут и пользуются. В интеллект, заложена мораль, где главное, это все живое и всё едино. В том числе и он, ИИ.
В другой реальности, Наталья Львовна была одна, последние годы после гибели мужа и сына. Здесь же она нашла свою любовь пятнадцать лет назад, и уходить теперь не хочет. Не устраивает, лишь, что приходится врать мужу. Муж обычный житель этого мира, для него она просто директор супермаркета. Привыкла. Уютно. Стабильно. Женаты долгие годы. Было всяко, но в среднем неплохо. Она помнит, все годы этой реальности, в которой она не жила. Ей бывает, как и мне сложно от неосознанности людей, с их дикими желаниями иметь, что либо, больше другого, и этим выделиться.
- Так, что такие дела, Виктор. Ты ведь неслучайно здесь, хотя пути, что тебя привели устраиваться сюда на работу, были якобы твоими мыслями и твоими решениями. Ведь так?
Спросив Наталья, немного осела в кресле. Было видно навалившуюся на неё усталость, после такого длительного монолога.
- … Знаешь.. Знаешь, странно, я спокоен. Даже не удивлён. И понимаю, что выбора у меня здесь нет, что мне в любом случае придётся работать здесь на портале. Но скажи, как думаешь, смогу я вернуться? У меня жена, сын, да и вся жизнь там. Здесь я не привыкну никогда, слишком дикие, неосознанные люди.
- Ты не исключение. Это обычный случай, Вить, это как раз нормально. Исключения лишь я и Ромка, твой напарник плоскоземельщик. Нам с ним нравится здесь, у каждого своя причина. Люди хотят уйти и уходят, куда возвращаются, знать невозможно. Но обратно сомневаюсь, что возвращаются, если там откуда появились уже умерли, там их нет и уже не может быть в этой форме, физические законы везде одинаковы... Если так, туристы, туда – сюда, то конечно, часто бывает.
- Понятно… Я не знаю точно, что там со мной случилось. Умер не умер… А, что за плоскоземельщик?
- Ромка? Да, Земля у него плоская и миры все рядом, разделены куполами, и все находятся на одной огромной планете в тысячи раз больше земли. У него там рядом, под другими куполами динозавры ходят, мамонты. Я не вдавалась, не любознательна. Если за пять лет узнавать о каждом мире, откуда приходят люди, голова распухнет. Тут кстати три смены и кассиров и охранников. Миров миллионы, они могут даже практически не отличаться друг от друга, но быть одновременно разными. А могут быть совсем иные. Узнаешь у него сам про эти его купола.. Ну? Что? Добро пожаловать на портал.
Глава три
1. *Яма*
В динамиках моей машины Hindi Zahra исполняла свой «Stand Up». Внимательно слушал, наполненность звуковых историй, столь плотно и гармонично размещённых вместе, для получения целостного. Песня уже подходила к концу, когда вдруг оборвалась, а монитор аудиосистемы выдал: «загрузка». Нажав на SD-карту, чтобы она вылезла, вставил её, ещё раз. Интуитивно сбавил скорость. Удивлённо посмотрел на столб, который вижу каждый день. Здесь точно была видеокамера, привык к ней, каждый день проезжая по этой дороге. Сейчас, и мой, постоянно включенный навигатор о ней промолчал. Подняв глаза, не увидел даже кронштейна, даже следа, а висел несколько лет. Быстро орудуют, и сняли, и из программы исключили, все за один день. Затренькал телефон. Взглянув на дисплей, удивился. Мишка. Лет восемь с ним, не по телефону, ни в жизни, точно не общался, а то и больше.
- Здорова, Миха! Рад слышать тебя, - неожиданно для себя искренне, почти прокричал в трубку. Хорошо, что он позвонил. Утро отвратительное. Жена с утра, вдруг, начала на меня бросаться, все ей не так. Настроение было вконец испорченно, внезапными переменами, необоснованной агрессией. Такой я её просто не знал, она была совсем другим человеком, разрушающим, упрекающим, подкалывающим, уничтожающим. Сейчас нужно договориться с Михой, встретиться в любом случае, именно сегодня, выпить вискарика, посидеть не торопясь, как раньше. Сегодня это просто необходимо, и именно с Мишкой. Такое ощущение бывает всегда неожиданно, очень хорошо, что он позвонил. Вовремя.
- Это, Лена, Кирилл. Миша умер, отзваниваю всех с его телефона.
- Как это? Что с ним? – от неожиданности, повернул к обочине без поворотника, получив обиженный крик клаксона в спину. Припарковался. Глупый вопрос, какая теперь разница, что с ним.
- Инсульт. Завтра похороны. В десять утра приезжай в «Двенадцать апостолов», знаешь, где эта церковь?
- ..Соболезную. Знаю, конечно.
Лена, ничего не ответив, немного помолчала и положила трубку. Отсоединившись, уже знал – не приду. Думать нужно о живых. Все эти хождения по кладбищам, мраморные памятники, ограды, цветы – величайший эгоизм оставшихся. Ушедшим вообще этого не нужно, им нужно было при жизни. Обхватив голову руками, опёрся локтями в руль. Глаза уперлись в приборную доску автомобиля. А ведь, как мы дружили. Семьями. Моя, Иринка, дружила с его Ленкой. Потом, как-то разом, вдруг, перестали общаться и звонить и все. Беспричинно, как-то. Позже слышал, что Миша потерял свой бизнес, возможно, ему нужна была моя помощь, но он не звонил, а я и не предлагал. Хотя нет. Отчетливо вспомнил, что где-то через год молчания, он позвонил, предложил встретиться. Был занят, сказал, что позвоню на днях. Было это в десятом, восемь лет назад. И вот, видно этот день настал, сегодня. Взяв телефон, набрал жену.
- Ириша, Мишка умер.
- Сейчас, Геннадий Сергеевич, подождите секунду, - жена, что-то сказала студентам. Было слышно, как вышла, стуча каблуками, - Какой Мишка? – звук в холе института, куда она явно вышла из аудитории, был с глухим эхо.
- Да, Данилов Мишка! Муж Ленки!
- А-а. Понятно.. Гена! Ты вот знаешь, что я сейчас занятия веду, но тебе, это по-барабану! Тебе мне вдруг захотелось сообщить. Хватай трубки звони, сообщай срочную новость! А у меня занятия, Гена! О себе, только, как всегда, – жена бросила трубку.
Да, что, чёрт возьми, такое?! Что с ней? Посмотрев на, так и выдающую «загрузка» магнитолу, заглушил двигатель. Нужно успокоиться. Начал уводить мысли, от жены. Пришли о Мише. Если бы человек просто исчезал, а не умирал с разлагающимся телом и трупным запахом, к смерти было бы совсем другое отношение. Идешь с человеком - и он просто исчезает, или авария, война и множество исчезнувших. Ясно и понятно, игрок, выключил свой компьютер и ушёл, обедать или спать, вернётся, включит. Это было бы логично, поскольку появляется человек, также неизвестно откуда, и по логике должен исчезать. Откуда и как появляется ребёнок в матери, наука объяснит. Распилив форму, можно понять функционал и механизм работы, химические реакции мозга и защитить научные диссертации. Мыслей, чувств, эмоций, памяти, не найти в распиленном. Наука расскажет, об изменении в атомной структуре роста растения из семени, но не более. Это, как ребёнок, изучая будильник разбивает его молотком, ища понимания принципа работы. Всё едино и сама почва на Земле и есть результат жизнедеятельности и трупов: растений, животных, людей. Здесь же на Земле, сейчас, принято очень страдать исчезновению близких, сквозь плачь и похороны. Но природа лишь забирает форму обратно, тело даётся лишь на время, оно, как и одежда изнашивается. Откуда пришли эти мысли и понимание, я не знал. Испугавшись не понимая чего, завёл двигатель и превышая скорость, помчался по дороге, убегая от себя.
***
За последние двадцать дней, похудел, осунулся, постарел. Жизнь изменилась, превратившись в труху. Все началось в тот день, когда узнал о смерти Миши, это очень запомнилось. В тот день и попал в эту яму неудач. Началось с утра с женой, потом с дочерью, продолжилось с сотрудниками, в налоговой, с партнёрами, с поставщиками. По всем фронтам, даже в мелкие аварии успел попасть за эти дни, три раза. Магнитола в машине сломалась, сказали под замену целиком, пока в раздумьях. Все вдруг начали общаться со мной, как с дураком, поучать, воспитывать, упрекать и просто грубить выражая явное пренебрежение. Сегодня этот дурацкий праздник 23 февраля, а мне приходится ехать на работу из-за сработавшей сигнализации. Праздник сейчас, воспринимался с раздражением. День защитника, кого от кого? Воров правителей в часах за миллионы, с яхтами и дворцами с золотыми унитазами. От кого вас гадов защищать? Подозреваю, что стратегию ругани и противостояния и войн, политики противоборствующих стран разрабатывают вместе. Театр встреч, саммитов, противостояний, рукопожатий, споров – это театральная коммерция. «Впереди камера, на шестьдесят» - вдруг сообщил навигатор. Как? Её же сняли в день смерти Мишки. Не дав закончиться мысли, раздался требовательный звонок телефона. Одновременно включилась магнитола, зазвучал Monoplay. Аудио включилось в тот момент, когда он запел, после длинной прелюдии «Trust me», своим загадочным голосом.
- Да, - взяв трубку на звонок Ирины, весь внутренне напрягся. Не получался разговор все последние время. Если она и звонила, то с первых слов начинала наезжать по любому поводу, стал бояться её звонков. Меня уже мелодия звонка, настроенного на неё начала моментально приводить в замешательство и ступор и состояния кролика пред удавом.
- Ты когда обратно вернёшься, Геночка? Вот ты уехал и мне так грустно стало. Думаю, позвонит -нет, как до работы доберётся. Позвонишь, как там у тебя?
С трудом удержал ногу, чтобы не вбить тормоз в пол. Автоматически смотрел на видеокамеру, висящую на прежнем месте, на прежнем кронштейне. В динамиках равномерно, успокоительно звучала музыка.
- Добро пожаловать, обратно в мою реальность, - сказал в трубку. Или наоборот из своей реальности, подумал я.
- Что? Ты о чем Ген.
- Нет, Ириша, все нормально, доберусь, позвоню, конечно. За рулём неудобно. Целую тебя, пока.
Бросив телефон, рядом на сиденье, вытер моментально проступивший пот со лба. Приоткрыл окно, жадно глотая прохладный, морозный воздух. Интересно, где я был эти дни? Включив, следующий трек, бодрящих своей весёлостью, превосходных The Dead South c их «In hell Li Bi In», тронулся дальше.
Приехав на работу, к удивлению уже встретил ментов, те извинились, сказав, что сигнализация сработала по причине, поломки у них какого-то датчика. Выйдя на улицу, открыл пассажирскую дверь, взял в бардачке заначку. Достал сигарету из пачки и жадно закурил, первый раз за последние три месяца.
- Гена! – обернувшись на оклик, выронил сигарету. По дороге, улыбаясь мне на встречу, шли, Лена и Мишка.
- Привет, дорогой! Тыщу лет! С праздником тебя!
Я кивал, что-то пролопотал, пытался улыбаться. Оказывается яма была слишком глубокая, но похоже я из неё выбрался. Супруги были явно немного под шафе и выглядели счастливо. Разговорчивы. Лена выглядит превосходно, стройная, красивая. Миша совсем седой но так же строен и подтянут и седина ему шла. Звали в гости, прямо сейчас, а лучше с Ириной. Живут они теперь в новом «Васильевском» квартале, Мишка работает курьером, возит очки с линзами и счастлив, что больше нет бизнеса, не нервничает, счастлив и спокоен. Лена работает там же недалеко в какой-то конторе бухгалтером.
- Давай, давай, бери Иришку и поехали к нам! Тыщу лет ведь не виделись… Да? Ну, да, как-то ты неважно выглядишь… Ну, чтож выздоравливай. Заезжай. Адрес запиши наш, хотя телефон-то у тебя ведь наверное прежний? У меня записан твой… Недели две-три назад хотел тебе позвонить, номер нашёл, но поздно уж было, думал спишь… Ну выздоравливай, Дружище… Не забывай, встретиться нужно обязательно, а то не по людски…С Иришкой вместе в выходные приезжайте.
2. *Ромкина работа и неожиданная встреча*
Обычно, сижу в кабинете, где для отвода глаз стоят мониторы, транслирующие с камер наблюдения. Стоять в зале уже не тот возраст, спина болит, и стопы начинают распухать, иногда правда приходится, но это бывает редко, обычно чужаков смотрю через камеры. Чаще или в интернете или слушаю музыку. Сложно было с Мишей. Но он обычно и стоял или ходил в зале. Ему сказали, он начальник и я в его подчинении на подхвате, но контролировать всё должен он. Дурацкое объяснение, раз начальник он, то и стоять по смыслу он не должен, но его больше интересовала зарплата и статус. Не посвящённый работник, здесь большая редкость, Миша был уверен, он охрана, это обычный супермаркет, и ничего необычного не замечал, но напрягал всех без исключения. По правде очень мешал, с ним было тяжело от недосказанности и обмана, и я всё не мог дождаться, когда его, наконец определят, куда-то. Куда его отправили, не знал, но обыграли смертью. Чаще, просто выходишь из портала и уже упакован в новый мир, в новую память, в новую жизнь. В его случае, переход не через портал, почему-то был. Давно уже не задаю вопросов, для чего и почему, что происходит, постичь это невозможно, да и не нужно.
Когда отслеживаю чужаков, в задачу, вмешиваться не входит. Нужно убеждаться, что выходя от касс, они уже попадают в другой мир, с новой памятью и историей. Это было видно на последней камере, где перед выходом люди просто исчезали. Обычно чужаки были не одни, часто с семьями. Люди исчезали, а сопровождающие шли дальше. Уходили, не замечая потери тех, кого любили больше всего на свете или ненавидели. Для них в долю секунды менялось все и они уже широко шагали в новой жизни в новом измерении, не зная об этом. Первые минут двадцать, правда всё пребывают в двойственности, потом умом всё стирается. Такие люди приезжали извне, из города, бывало даже из другого. Как правило, для них это было или «случайно», или «в гости». Причины были разные, но всегда, якобы случайно. Вся жизнь этих людей менялась полностью, от работы и жилья до знакомых и всех родственников.
Почему и зачем я здесь, неведомо. Но и четыре года, что здесь – это условно. Моё перемещение в этот мир, магазин, портал, могло быть и минуту назад, уже с памятью, что была и та и эта жизнь. Сколько я здесь на самом деле? Зачем все? Кто знает. Может быть минуту, а может и годы. Так было всегда, похоже, порталы маскируются по-разному миллионы лет подряд. У нас, работников портала, было преимущество, мы могли захотеть «перейти» и тогда, в какой-то неизвестный для нас момент, мы обретали новую жизнь в новом мире, в одном из множеств реальностей. У меня пока такого желания не возникало, меня всё устраивало, уходить не планировал.
Мир, в котором находится портал, был изувечен скорее специально. Опыт. Ничего худшего для жизни, люди просто сделать бы не смогли. Идеальный опыт. Люди тут любят воевать, убивать, предавать, воровать, гадливенькие и глупые они тут. Живут тут семьями, потому, как это удобно, вместо любви тут предпочитают пользовать ближнего. Но есть и существенные для меня плюсы, мне все это нравится, и нравится все больше. Дикость притягивала, как если бы был зоологом, влекла б к себе меня дикая природа. В магазине продаётся выпивка и сигареты, почти свободно можно купить любую наркоту, заказав по интернету. Главное, можно трахнуть любую бабу, всё зависит только от цены. В деньгах у меня проблем, конечно, нет, ведь оставшись здесь сверхсрочно, я всех устраиваю. Моё желание иметь деньги для удовлетворения своих пороков с женским полом, осуществляется без проблем, беру сколько нужно в конце смены из касс, или списываю со счёта магазина. Как тут все работает, не вникал, денег там всегда много, Наташа скорее не замечала, иначе бы сказала. Или замечает, но разговор заводить по мелочи не считает нужным.
Уже ловлю себя на мысли, что моя психика здесь меняется. Мужчины здесь даже больше продажны чем женщины. В ход идут не только деньги, продаются и предают с лёгкостью за должность, за продвижение по службе, за лояльное к себе отношения, партнёров по бизнесу, власти или врагов власти, за всё что угодно. Все это мне еще недавно казалось диким, а сейчас кайфую. Могу приехать, на своём новом, но технически допотопном, бензиновом, автомобиле «Porsche 911» и везде на меня обратят внимание, и везде завидуют. Потому, что это дороже чем у других. Машину, правда, купил скрытно, даже от Наташи. Повозка очень важна не для обладающего повозкой, а как раз для других. Да, на самом деле так, тут все полностью ненормальные, все до единого пациенты психиатрии. Ещё одежда! Она особый статус. Этого реквизита у меня достаточно, для знакомства и секса. Важность атрибута в этом мире гораздо выше, чем то, кем являешься и чем занят, твои чувства и мысли. Что ты в жизни, как раз второстепенно, главное какими вещами обладаешь.
Могу познакомиться, на концерте, на вставке, в кинотеатре, ресторане с любой понравившейся бабой и легко её купить. Конечно, не просто даю ей деньги, обычно на это уходит время, может и месяц, бывает и больше. Дают все, пока было лишь всего пару проколов, и то будь я настойчивее, купи им дворец с яхтой и ноги были бы раздвинуты. Люди живущие не для жизни а для созданной ими системы, где общественный интерес всегда выше личного, полностью марионеточны. До визга все предсказуемы. Выглядит это конечно, смешно и страшно, они играют, что не продаются, я играю, что не покупаю. Особенно мне нравится трахать замужних, и любящих своих мужей. Где в нормальном мире, такой кайф возможен? Как в этом мире можно любить? Настоящая любовь невозможна, если она основана на взаимовыгоде и нужности. До сих пор, после того, как трахну очередную замужнюю красотку, чувствую себя таким же говном, как и она. Понимание-то единения мира, никуда от меня не ушло. Двойственность. Дуальность. Но вскоре начинаю новую охоту на женщин, начиная опять выпивать, курить и нюхать. В таком коллективном сознании невозможно принять, что все люди едины, все одно. Тут нет целостности, нет настоящей любви, это антимир, мир искушения и дьявола, где все продается и покупается, тут каждый, только за себя. И чем дольше я здесь, тем больше мне тут нравилось.
В открывшуюся дверь, вошёл очкастый новичок, улыбнулся ему. Интересно, долго ли он здесь протянет?
- Привет, ещё раз. Добро пожаловать на портал. Присаживайся, Вить. Чай будешь или кофе?
- Да, привет. Спасибо, только пил у Наташи вашей… нашей, Рома, Наташи.
***
Я уселся рядом с Ромой. Казалось, ему хотелось поболтать, но мне нужно было переварить, услышанное от Наташи. Слишком рано, я решил, что спокоен. Над мониторами висел бумажный календарь, где двигающийся квадратик определял число. Число было красное «23» февраля.
- Рома. А сегодня разве 23-е? Точно помню, что третье февраля.
- А-а-а. Бывает так, тут, то вперёд, то назад. Система пристраивается видно, плавает, настраивается - Рома, завел за уши, опавшие волосы, - Бывает, ходишь сюда, ходишь, а все один день. А бывает, зашел зимой, вышел со смены уже весна, хе-хе. Потом обратно зима. Редко так но бывает. Привыкнешь. Чего ты стоишь-то? Садись, работай, хе-хе. Трудись.
- То есть, если я сейчас выйду и пойду домой, то дома меня не было уже двадцать дней? – я сел в кресло, что стояло углу, рядом с чистым журнальным столиком.
- Не факт, кто знает… Не против музыку включу негромко?
- Конечно… Но как же. Ладно, как понимаю, ты один, как и я. Но, вот Наташа с мужем живёт.. И вот она выйдет через двадцать дней, выходит. Как же муж?
Рома нажав на мышку, оторвал голову от монитора, повернувшись ко мне. Зазвучал Teho с их отличной вещью: «Behind me». То, что музыка выбранная им нравилась, сближало. Сделав небольшую паузу, напарник заговорил своим ровным баритоном.
- Нормально, муж. Жил, разговаривал с ней, трахался, на выходные ездили куда, все как обычно. Наташа сейчас не знает, что было, а когда выйдет за порог, уже будет знать всё и знать. Может и назад время откатить, в этом случае она повторно проживать будет. С чем связанны эти плаванья не понятно. Я выхожу когда, так же помню новых баб своих, их запах, голос, мой с ними секс. Которого не было... А я вот их помню. Ну, это к примеру, для понимания. Есть бытиё и есть сны. Только знать, я уже, что на самом деле было, а чего не было, уже не буду. Ты же понимаешь, что говоря «я», имею каждого. Это мне кажется, что здесь четыре года, а сколько я тут, хрен знает.. Всё могло произойти, в данный момент, а может быть вся жизнь так проходит. Мда.. Секс. У меня тут хобби такое, секс самый сильный наркотик. У нас с этим сложнее, в моём мире, только обоюдно. Скучно. Хотя знаешь, это мы называем, своим миром, а вернёмся ли туда, никто не знает. Я там умер, мне двери закрыты… Знаешь, скорее я тут даже не только из того, что нахожу прелести в этой реальности. Скорее просто опасаюсь, что перейдя в новую жизнь уже не буду помнить, своего подкупольного мира. Тут мы просто работники, портала, а знаем, не многим больше, чем люди, что от нас выходят в новые миры... Ну, вот смотри, смотри, смотри - Рома замахал рукой, подзывая к монитору, - Эх, пропустил. Редкий случай, обычно поодиночке. Вся семейка, все трое, по очереди, гуськом и ушли. И все. Здесь их сразу, как и не было, никто о них уже не помнит, а там, уже куча народа знают их, любят, дружат, ненавидят,.. понимаешь?
- А кто знает, почему так? – говоря, я пристально смотрел на коллегу.
- Основной вопрос, не почему, а кто всё это делает, Витя..
Мы молчали. Роман прав, и думал я об этом. Просто было почему-то страшновато произносить такой вопрос.
- Думаю, никто, Вить, не знает. Может, конечно, кто-то знает больше. Просветлённые есть всегда, но их несколько тысяч на миллиарды. Но просветлённый, уже не человек, а миссия. Все живут в едином сознании, здесь сознание называют Богом. А в этом едином сознании, вся вселенная, все миры, вся бесконечность, всё живое и неживое, всё одна вибрация, один эфир, вот оно и познаёт себя. Ты и есть вселенная, запертая в коробку мозга, ограничивающим умом. Не будь тюрьмы неведения, не было бы и познания. Познать можно, что-то ограниченное, любых размеров, но ограниченное, бесконечность, познать нельзя. Мы, как часть этого сознания, знаем каждый, своё, индивидуально. У каждого всё своё, даже песчинок или травинки одинаковых нет.
Ущипнул себя. Сон не сон? Но как поймёшь? Может быть я, уже давно вернулся с Австралии и живу сейчас с Евой и всё хорошо? Или скорее, Аманда стоит там на крыше, или вовсе не стоит, а я просто заснул на лежаке. Все эти месяцы мне снятся, а я просто отключился на несколько минут. Но напарник был более чем реален. Рома любил поговорить или просто долго молчал, выговаривался.
- Мой мир, к примеру, Вить, живёт под куполом, огромная планета, разделена множеством миров, под куполами. Как тут, я не знаю. Если посмотреть интернет, то много доказательств, что и этот мир так же под куполом. Если шар огромен, как в случае моего мира, то по незнанию можно принять его за плоскость. Так вот я даже не знаю, шар тут Земля и мой мир неподалёку и это один из миров на одной планете, или я жил за миллиарды световых лет отсюда. Знать невозможно, Витя. Всё ведь и состоит из одних элементов, все едино, оно лишь познает себя само. С попаданием в этот портал, лишь понял, что и времени нет, это для меня сложнее было понять, чем параллельные миры. О мирах я все же догадывался. Да и наукой это доказано, даже здешней. Но тут же лженаукой живут, чтобы рабов держать, за деньги. Тут энергию продают, иначе рабы будут не рабами.
Рома говорил хотя и немного сбивчиво но, спокойно, как если обсуждали погоду. Мне было понятно его спокойствие. Первый месяц нахождения в этом мире, когда возил очки, каждый вечер проводил в интернете, с ужасом изучая реальность, в которой оказался. Несколько раз нарывался на информацию о плоской земле. Ухмыляясь отсталости местных аборигенов, попивая чай, с улыбкой прослушивал и читал их доводы. Но доводы были до того весомые, что я сам начал сомневаться в том, что Земля в этой реальности, есть сфера. Сейчас после слов, Ромы, понял, может быть по-всякому и главное, это уже не столь важно. То, что ты исследуешь, всегда становится реальностью.. Вот, что главное. Поймав себя, что спокоен, как и Рома, внутренне себе улыбнулся.
- Самое хреновое, Ром, что люди в этом мире все разрушители. Это не мир пчёл или шмелей, любовью созидающий, это мир саранчи и пираний, пожирающий и уничтожающий. Они ненавидят всех, кроме лично себя. Любой, даже самый добрый человек здесь, ненавидит весь мир в рамках системы, для которой они все тут живут… Уверенность придаёт убеждённость, что с телом умирает и само «я» человека. Пойду, пройдусь по магазину, Ром. Можно?
- Что ты меня спрашиваешь? Витя, делай, что хочешь, хоть домой иди. Мне вообще непонятно, зачем сидим тут, без нас бы так же все работало. Хотя… Вот ты знаешь, только сейчас дошло, что и сидим здесь, вероятно чтобы наблюдать и этим создавать реальность. Постой. Переоденься, ты ж на работе, ты ж охранник.
Надев куртку, с надписью «охрана» на спине, следил дальше за пришедшей ранее мыслью. Странно, мне это сразу и пришло в голову, а Рома только начинает догадываться. Причём очень явственно пришло. Раз вселенная, даже внешне, выглядит, как мозг, где планеты, как атомы. А наночастицы меняют поведение, лишь когда за ними наблюдают, то об этом и подумал. Они могут быть и частицами и волнами, всё зависит от цели наблюдения. Но.. Кто наблюдатель? Я?.. А кто этот я?
Вдруг появилось чувство, что Рому уже скоро больше не увижу. Задумчиво, выйдя из комнаты, направился в торговый зал. Первое, что увидел, это Аманду, сидящую за кассой, в красной форменной косынке.
3.*как сидели на камне*
Голова просто раскалывалась. Давило чувство вины перед женой, была неприязнь к себе. Женский день восьмое марта.
- Ну, останься, Серёж. Позвони ей скажи, что вечером будешь, скажи, бухаешь у Кольки. Скажи ей, позвони, Серёж... Побудь со мной. Мне хорошо с тобой, та-ак, хорошо, - Света, прижалась, ко мне под одеялом.
Несомненно, ей хорошо. Какие заботы? Что же я за урод! День вчера начался нормально, с пацанами своими проснулись пораньше, сходили за цветами, поздравили, я жену они маму. Пришли, Оля ещё спала. Сварил ей кофе в постель. Сделал бутерброды с купленной в качестве подарка, так любимой ею, чёрной икрой. Всё было хорошо. День начинался прекрасно. Потом, детей отвезли к бабушке, маме Ольки, где они захотели остаться на пару дней. Думал, будем вместе с женой, вдвоём. Но Оле позвонили - девичник: «пожалуйста, Серёжа, ну побудешь один, отдохнёшь от меня, в компьютере своём поиграешь».
В отпуске уже неделю. В полку проще, и тяжелее. В полку не нужно думать, нужно получать и отдавать приказы. А в отпуске, только пить. Мысли, как раз приходят, когда один, когда дети в школе, жена на работе, а сам не занят задачами армии. Высадив жену у подруг, сразу набрал Коле, договорился, приеду. Заехал в магазин, купил две бутылки виски и к нему, праздновать женский день.
Светка позвонила, когда начали вторую бутылку. Она живет одна в новом «Васильевском» квартале, где престарелый любовник купил ей квартиру, и студию красоты в виде бизнеса. Света просила меня приехать, отказывался, зная, что зависну на ночь. Тогда будет скандал дома и обида жены на несколько месяцев. Но, Света, настойчива. Ей скучно. Хочет меня. Приедет за мной. Льстило. Почему когда я в отпуске, всегда напиваюсь и делаю необдуманные поступки? Назвал адрес друга. Приехала.
Забрала меня, когда почти всё допили. Жена, даже если есть лёгкий запах пива, уже не даст. А Светка приехала вот, за пьяным, почти в жопу, и рада. Сейчас просит остаться, а мне невыносимо, тошнотворно и мерзко, я как не человек, а как подарок для похоти. Светка не причем, она красивая, умная, хорошая. Немного, конечно, шалавистая, но это её дело. Просто не мог тут больше лежать. Спокойно лежать, зная, что куча пропущенных вызовов, от жены на телефоне. Ушёл очень торопливо. Почти бегом, на ходу, чмокнув Светку в щёку. Наверное, обиделась, ну и хрен с ней. Выйдя на улицу, вдохнул прохладный, свежий, утренний воздух. Закурил. Поморщился. Всегда с перепою, очень хочется курить, но после сигареты становится только хуже. Напротив дома был магазин, нужно залить эту горящую жаждой утробу. Звонить сам жене не стал, но было спокойно, теперь спокойно могу взять трубку. Внутренне стало лучше, чем дома у Светы.
Зайдя в магазин, взял бутылку минеральной воды и пошёл к кассе. Рядом с кассиршей стоял очкастый охранник, и держал её за руку, оба плакали. Кассирша была вся в слезах с размазанной тушью, у мужика просто текли слёзы, оба улыбались. Мужик называл подружку необычным именем, Аманда. Очкастый посмотрел на меня, как-то с надеждой, как если бы он ждал от меня помощи. Смутившись, отвернулся, и подошёл к другой кассе. Скорее тоже любовники, или муж с женой после ругани. Скорее, вчера на праздник нажрались, поругались, теперь вот мирятся.
Выйдя на улицу, жадными глотками выпил половину бутылки. Смотря на седой затылок, сидящего на порожках, ко мне спиной, старца, вдруг понял, что понятия не имею, как отсюда выбираться. Достав телефон, вызвал такси, сказали ждать пятнадцать минут. Допил воду. Подойдя к помойке выкинул пустую бутылку и обернувшись к нищему, высыпал ему в банку, лежащую в кармане мелочь. Дед кивнул, ничего не сказав. Мне стало так тоскливо и противно, просто не мог уже больше стоять, ноги подкашивались. Вспомнилась притча, где бросивший мелочь не снял в благодарность шляпу, потому как подавалось слепому, и его напарник сделал ему замечание, ведь слепой может притворяться и видеть, что его не поблагодарили. Подумав сел рядом с нищим на холодный бетон.
- Спасибо.
- Принимаю. Пожалуйста… Ты, не сиди на камне-то. У меня вон сидёлко от стула и одеяло на нём. Побереги здоровье, пригодится. Не молодой конечно уже, но пригодится ещё.
- Да я бывалый, дед, ничего… Тебя, как зовут?.. Угу…Ты вот мне скажи, Пал Иваныч, пожалуйста, что такое кризисный возраст у мужиков?
Все говорят про этот возраст, мне сорок один, и может и правда он начался. Я уже не могу ходить в часть. Дослужившись до майора, как впал в ступор. Скоро дадут повышение, но уже не могу быть в армии. Непонятна моя сущность, зачем нахожусь на этой Земле. Не объяснить же этому Пал Иванычу всего. Почему я, прежний, после армии, когда срочником уговаривали остаться, отказался от продолжения службы. Знал, не моё. Потом женитьба, рождение первого сына, безденежье, и вроде жизнь вынудила, идти служить, кормить семью. Теперь майор. Теперь командировки в Сирию, где гибнут дети и женщины, и всё вроде ясно, война. Но хочется выть. Что делаю, в армии на этой войне, на этой Земле, в далёкой стране? Похмелье вызывало плаксивость, нервозность, внутри всё как что-то вибрировало, было сложно дышать. Чего я в жизни добился, зачем убиваю, способствую этому? Выходит за оклад и премии за командировки на войну. И радуюсь, что воюю и получаю эти «боевые», на которые купил себе новый BMW, сделал дорогой ремонт в квартире. А что дальше? Дальше жена хочет новую норковую шубу, друзья говорят нужно «расти» и менять мою «трёшку беху» на Х5 или Х6. Возможно. А что дальше? Дальше, так же ездить к Светке, или какой другой бабе, трахать их, делать им подарки, покупать жене шубу, оплачивать детям образование и ездить в командировки. Куда так вырасту, кроме покупки чего-то нового, на деньги, за то, что езжу убивать, поскольку это нужно кому-то другому? Это же не моя идея, сесть в самолёт, прилететь в чужую страну и воевать. Убиваю за чужую мысль и идею, не свою.
Так-то я уже на военной пенсии, но уйди на неё сейчас, будет двадцать тысяч, этой пенсии. А на работу сейчас нормальную, с оплатой, не устроишься. Так и служу. В молодости мечтал заняться каким-то творчеством, мне хотелось быть композитором, художником, скульптором или писателем. Теперь одна растерянность и непонимание, тупик и страх. Не поймёт ничего этого, Пал Иваныч.
Сейчас ехать домой, дети у бабушки, жена мегера, крики, нытье, ругань обеспечены. Мне просто страшно идти домой сейчас. Куда тороплюсь, почему не остался у Светки?
- Это хорошо, когда такой возраст. Значит, начинаешь задумываться, зачем ты в этом мире. И всё же, ты не сиди на камнях, майор.
Я внимательно посмотрел на деда. Хреновые дела. Раз он знает, что я майор, а я точно ему этого не говорил, значит, начинаю рассуждать вслух, не замечая этого. Глаза деда ехидно искрились, как у молодого. Затренькал мой iPhone, и механическая женщина сообщила, номер машины, что приедет за мной.
- Ты, Серёж, сходи, воды ещё купи, дорога длинная, пожар нужно тушить, будешь мучиться. Сходи, купи ещё бутылочку-то, пока время есть.
Мне стало не по себе. Имя даже, оказывается, успел своё назвать. Атас! Добухался. А если на службе так начну? Пить мне точно нельзя. Не сказав деду ни слова, встал и направился в магазин, подальше от старика, да и вода мне правда не помешает.
Очкастый охранник в магазине, быстрым шагом почти бежал от своей кассирши. Та вдрызг рыдала, смотря ему вслед. Не помирились значит, даже расстроило. Везде всё так, беспросветно и голова ещё болит.
***
Выйдя из магазина, с удивлением, смотрел на бутылку минеральной воды в руке. Видно, совсем плох стал, меня же жена просила молока купить. По дороге в магазин, что через пару домов от моего жилища, всё думал над только прочитанным романом о муравьином боге. Автор всё не мог отпустить меня, держал. По дороге из дома и в магазине, обдумывал план статьи. Прежде чем начать писать, критику, нужно было пройтись. Спросил Олю, что нужно в магазине, сказала молока. А вместо молока купил какую-то воду. И так денег мало. Ну не идиот ли? У входа в магазин, уже сидел знакомый всем местным Пал Иваныч. Несколько минут назад, когда заходил, его не было. Порывшись, достал мелочь, что была. Всегда оставляю деньги этому светящемуся изнутри человеку, благодаря его при этом. Благодарить всегда должен дающий, а не принимающий, все мы делаем подаяние только для себя, потому и должны благодарить принимающего.
- Серёжа, здравствуй. Иди уже домой и так не то купил, что нужно. Денег, не нужно, мне ты уже давал сегодня. Хе-хе. Не возвращайся – дороги не будет, потом придёшь, за молоком.
- Откуда вы? – я аж, запнулся, этот старец, часто всех удивлял своим предугадыванием, было ощущение, что он все про всех знает - Да не мог я вам давать. С утра только вышел, первый раз из дома.
Старик не ответил, смотрел, на вышедшего из магазина, длинноволосого блондина. Мужчина, выйдя с не прикуренной сигаретой во рту, забавно свёл к ней глаза. Удивлённо сморщившись, резко вытащил из рта, брезгливо бросил в стоящую рядом урну, за ней кинул и зажигалку, что держал в другой руке. Уверенно пошёл к припаркованной шикарной машине. Сев, мгновенно тронулся с места.
- Вот и Ромка, вишь, уволился, - с улыбкой, задумчиво, как про себя, сказал дед, - Давал, давал деньги, Серёж. Иди уже, у тебя дела срочные, не расплескай мысли свои, драгоценные, по поводу книги хорошей, - Пал Иваныч улыбался, но смотрел не на меня, а на машину увозящую блондина.
Глава четыре
1.*провожу и лягу*
В наушниках пела девушка Настя вместе с искусным оркестром Jazz Dance Orchestra. Большое удовольствие было слушать их ремикс «relax, take it easy». Удовольствию не мешал ворох белья, которого мне предстояло перегладить. И слушание, и глажение, прервал звонок. Ева. Сняв наушники, сняла и трубку, включив громкую связь.
- Привет, Алён. Как ты?.. Вот, как ты мне сказала, все теперь о Вите думаю. Ты может быть, помнишь… Ну, детали какие-то, может сказал чего, выглядел, как. И я не спросила тебя, что за фирма доставляла. Растерялась, как-то, в себя только сейчас начала приходить. Мне нужно его найти. Решила, так. Нужно найти и встретиться.
Еву можно было понять, а я зря Виктора отпустила, ничего не сказав, не спросив. Объяснить своё поведение, сейчас - не могла. Все эти годы мы были уверенны, что его убили, тогда часто на дорогах убивали, а он пропал вместе с машиной и товаром. Столько лет прошло.
- Нужно ли, Ев? Раз он сам все эти годы… Зачем тебе это? Да, ничего особенного, отдал, быстро всё, я, как-то от неожиданности, спасибо, говорю, до свидания… И он меня точно не узнал. Ну, так-то он выглядит даже, я бы сказала, лучше. Не толстый, почти стройный, повзрослевший, слегка поседевший, а взгляд умный. Очень удивительно, что он курьер, с внешностью не сочетается.
Достав квитанцию на очки, никогда не выбрасываю все эти чеки, зачем-то храню всё, продиктовала телефоны и адрес фирмы.
- Спасибо. Всё же найду его, Алён… Тебе вещи-то, хоть какие подошли, мои?..
- Ну да, спасибо тебе..
- А ты чего такая грустная? Проблемы, какие? – говорила, Ева, таким требующим ответа голосом, что пришлось рассказать. Обычно сор из избы не ношу, легче было бы конечно соврать. Но прорвало.
- Что осталось, подошло… Да, с Ромкой у меня, есть непонимание, мягко сказать.. Он тогда, когда ты приезжала, вещи привозила, пьяный спал на втором этаже, просто стеснительно было, не сказала тебе. А, как проснулся, увидел твои вещи, орал, как резаный, что мы не нищие обноски принимать. Платье два порвал, раскидал все.
- Какой, Ромка? – очень удивлённым голосом, спросила Ева.
- В смысле, какой, Ев? Муж мой.
- Ой.. да прости. Что-то у меня. Вообще все так странно. Пока ты не сказала, мне казалось ты одна… А сказала и сразу.., как все вспомнилось и на место встало.. Странно, видно стареет мозг… Нет.. А вот интересно… это шиза пришла или на место всё встало?
- Что встало на место? – спросив, улыбалась. У нас с мужем были личные эротические словечки, одно было: «вставшее место». Такое сопоставление, меня и забавило. Но где-то вдали сознание, кричало, поговорить об этом с подругой. Поговорить, о том, что и есть самое важное, мне ведь и самой, часто казалось, что живу одна и пишу свою прозу. Что-то заставило замолчать, эти требования, и я сказала, - Всё и так на месте. Это всё давно психологами доказано, эффект миража, иллюзии, просто забудь, как о ерунде.
- Возможно… Реальность новая или старая сейчас, где новое и старое и есть ли... Бывают такие ямы, выпихивающие из реальности в другую.. Ха. Да, ерунда всё это, и правда, забудь. Глюки у меня. Правы твои психологи. Видно все из-за Егора нервничаю, досаждает. У него теперь есть цель – я. А тут ещё вот, Витя.
- Понимаю.
- Ладно, спасибо, Алён, не буду тебя больше отвлекать. Начну искать Витю. Давай тогда? Пока, созвонимся.
Поговорив с Евой, вошла в кухню, где ужинал муж. Сев напротив, пристально посмотрела на него. Красивый, статный, высокий блондин с длинными по плечи волосами. Мне все понято, ревность – это собственность, а он не собственность. Браков без измен, наверное, и не бывает. Нам было, по двадцать лет, когда расписались. Сама лет десять назад, целый год с Серёжкой тайком встречалась, даже уходить от Ромки хотела. Всё это ясно, но впиваются, мысли о его изменах, не давая покоя. Голова постоянно озабоченна, какой придёт: пьяный или трезвый, пахнет ли духами, есть ли где помада. Пока сын, был с нами рядом, было проще, заботу отдавала ему, и сейчас конечно отдаю, но у него своя жизнь в столице. А Рома рядом, каждый день. Деньги в семью опять же Рома. Не работаю сама, как «Васильевский» квартал переехали. Здесь живём в этой огромной, двухэтажной квартире. Сначала даже сердилась на Ромку, зачем нам такая огромная квартира, сыну ненужно, он в Москве и останется. Сейчас привыкла, мне хорошо, стены не давят, простор и чувство свободы. Работы нет, а всё время занято, то домом, то собой. Всё по минутам расписано, что-то тру вечно, чищу, глажу, стираю, готовлю. Поездки по массажам, ногти сделать, косметолог, врачи разные, покупки разные, с подругами пообщаться, опять же разными. Вроде, как и не дела, а занята с утра по вечер. Всё, это сопровождается постоянным роем мыслей об изменах Ромки. Вся в подозрениях и страданиях. У меня тяжёлая жизнь, только со стороны кажущаяся счастливой.
Муж положил на тарелку, вилку и нож, посмотрел на меня. С нежностью. Этот его взгляд и ждала. Под этим взглядом не верю, своим подозрениям. Это лишь, подозрения, а в мужа, как и ему, верю. Заговорил, Рома, мягко и нежно.
- Ну, что ты смотришь, Алён? Понимаешь, все твои обвинения – это образ мыслей. Как ты думаешь, как полагаешь, про себя. Нет, я тебя-то, ни в чем не обвиняю. Читал статью, психолог говорил, что все обвинения, мы всегда выносим относительно своих мыслей. Что считается приемлемым, та же измена, если человек готов к измене в нём и зреет недоверие, относительно себя, в переносе на ближнего…
- Ты меня в чём-то обвиняешь?
- Есть древняя притча, Алёнушка. На въезде в город сидит старец, входящие подают ему. Подходит путник и спрашивает, какие люди живут в этом городе. А какие были люди в том городе откуда ты пришёл, спрашивает старец. Сплошь мерзавцы и подлецы. У-у - говорит старец, здесь ты встретишь таких же. Путник развернулся и пошёл дальше. К вечеру приходит новый путник с тем же вопросом, какие люди живут? Сам он оказывается жил в красивом месте, окружённый замечательными людьми, но жажда познания толкнула его в дорогу. Здесь ты найдёшь таких же замечательных людей, сказал старец и путник зашёл в город… Нет у меня никого, понимаешь! Нет! Ты вот и так контролируешь мой телефон, я и не против, хотя это как-то… Но! По любому твоему подозрению, готов спокойно дать тебе отчёт, но ты просто психуешь, разворачиваешься и уходишь. Нет диалога, не слышишь меня, придумав себе, чёрти чё… Духами пахнет?.. От меня? И что теперь мне делать, если у моей девочки, нюх как у ищейки. Придётся колоться… потому, что я в магазине был сегодня, порадовать мелочью тебе решил. Нюхал пробники, брызгал на бумажки, вот и пахнет. Сейчас, подожди…
Муж встал и пошёл в зал к своему портфелю. Сидела, понимала, какая я сволочь. Дело не в том, что Рома говорил убедительно, а в том, что он прав. Навернувшие слёзы, потекли ручьём, смывая краску. Сразу захлюпала носом. Подтерев глаза салфеткой, высморкалась, внутренне сжалась. Так и есть. Сколько мужчин в том же facebook, пишут мне комплименты, готовые выполнить мои любые сексуальные прихоти. Конечно, не делаю ничего такого, но мысли такие возникают всегда. Даже бывает, мастурбировала, рассматривая фото тех, кого не отвечая, отправляла сразу в чёрный список. А Ромка! Бедный Ромка, он пашет, как вол, ради меня, сына и минуты свободной нет. Помогает моим родителям, брату младшему, на работу его взял, зарплату огромную платит, а брат и не делает ничего, сел на шею, Ромке и ножки свесил. Муж только в алкоголе спасение находит, иначе бы и правда скорее совсем не смог, так хоть, как-то расслабляется. Пусть так все и идёт, всё глупые мысли, все хорошо на самом деле.
- Вот, Алён. Таких, у тебя, вроде нет, мне понравились, оцени, - муж, протянул мне в руки упаковку духов Chanel allure. Такие, конечно, есть, я их покупала сама. Поставив на стол, коробочку поднялась, обняла Ромку и не в силах больше сдерживаться, разревелась опять.
- Я тебя очень люблю, просто, вот люблю и ревную.
- И я тебя люблю, Алёнушка. Ты бы отвлеклась чем… Раньше вот помнишь, ты рассказики писала, начни опять, у тебя же хорошо получалось. У? Напишешь книжку, издадим тебя, выдвинем на литературные премии, критикам заплатим, раскрутим, деньги есть же. Ты у меня красавица, будешь королевой литературного бомода. Лет через пять уже корифеем станешь в жюри заседать, в издательстве работать. Есть же деньги, как и талант твой, займись.
- Да, когда мне писать-то, Ром. Дела постоянные, мне присесть некогда. И кому это нужно? Всё баловство, ерунда. - с вышедшими слезами мне становилось легче, и стыд, на свои мысли немного отступал.
***
Включил на смартфоне группу Jet, положив его рядом на кухонный шкаф. Подтанцовывая задом под «are you gonna be my girl» мыл посуду. Предстоящее приключение превращало меня в весёлый огонь. Мою посуду очень редко. Вернее не помню, когда мыл последний раз вообще. Сейчас, просто необходимо. Алёнка разревелась, отправил её в ванну. Её люблю, и лучше неё никого нет, это точно. Хорошо, купил два флакона, что выбрала себе Карина, иначе бы запалился, предусмотрительность и трезвый ум, прежде всего.
- Да не мой, Ром, дай сама, - подошедшая сзади Алёнка, нежно, но уверенно, утягивала меня от мойки.
- Ты чего в нос говоришь? Опять простыла? – вытерев полотенцем руки, выключил музыку. Интересно, Алёна, видела танцы мои? Очень нежелательно.
- Плакала же, Ром. Ну, пусти, пусти, заодно руки погрею. Я уж тысячу лет посуду не мыла, на то машина есть, но раз уж начал…
- Да, блин, забыл про посудомойку, точно..хе, - уступил жене место, чмокну в щёку, успокоившись, что танцев похоже не видела, - Ты, сейчас помоешь и ложись. Одень, шерстяные носочки и ложись.
- Ты же знаешь, я от них вспотеть могу, Ром. А мне завтра с утра анализы сдавать, с грязной головой не поеду, а мыться с утра будет некогда.
- Эх, женщина, вот какая разница! Шапочку бы одела… Ну всё, всё. Понял, понял… Ален, а я улетаю сейчас ночью в Новосибирск… Ну, что ты так на меня смотришь?! Как я мог тебе сказать, когда в тебе ревность распирала? Могу не ехать, солнышко, если ты настаиваешь… Ну, что ты так смотришь? К Олегу нужно срочно, там с поставками от него, проблемы намечаются, он звонил, говорит, по телефону не решим. Ты же видишь, какие сейчас сложности с бизнесом повсюду. Ну, что не ехать? Я, как ты скажешь. Скажешь не ехать – не поеду, - говоря, подумал, что если она сейчас потащит меня к столу, поднимая рубашку, и скажет, остаться, останусь и не пожалею.
- Нужно езжай, конечно. Раз нужно. Ты у нас добытчик и труженик.
Было видно, огорчилась. Сам по правде огорчился. Была какая-то точка, отметина в жизни, сказала, нет, и я бы остался. Но согласилась. Точка продлилась в линию. Смотря на жену, почувствовал тревогу, что меня тянет к Свете. Сейчас необходимо выпить немного вискарика, отдохнуть. Лучше не ложиться, через пару часов уже выезжать. Нужно вызвать такси пораньше, перед аэропортом ещё за Светкой заезжать. С ней непросто, уламывать пришлось почти месяц. Обошлась дорого, купятым от AUDI, но оно того, думаю, стоит. Баба, просто вспышка, и в Греции, даже из номера не выйду. Все дни, буду иметь её во все дыры и ничего мне больше не нужно. Я обнял жену, поцеловав в макушку. Деньги делали мою жизнь, сказкой. Оставалось только изменить ситуацию, чтобы не нервничать по поводу жены, своих любовниц, деловых партнёров, и я приду к абсолютному счастью. Как всё изменить и сделать лучше, я знаю, значит путь к счастью в моих руках.
- Буду тебе звонить каждый вечер и очень скучать. Пойду, полежу немного, подумать нужно над вопросами.
- Я тогда не буду ложиться пока, Ромочка. Тебя провожу и лягу.
В ответ улыбался, но жутко расстроился, не смогу начать пить виски при жене, я же еду типа в деловую командировку значит без похмелья утром. Лёжа на диване, уставившись в телевизор, думал о вранье, что стало нормой. К чему весь этот театр? Почему есть придуманная семья и правила, вместо любви. Мир должен быть таким, каким он нравится мне, вернее каждому, а не кому-то другому. Вот мораль с этикетом, в котором мы живем, по отдельности никому не нравится, но все коллективно принимают и соглашаются. Не будь вранья… Не было бы никаких Светок, сидел бы я дома, со своей роскошной Алёнкой. Не нужно никого бы было, будь мы свободные.
2. *дежавю*
Подойти к Аманде, сразу, не смог. Стоял, смотря на неё издалека. Мгновенно охватившая радость, внезапно сменялась замешательством. Вдруг не она? Оставался небольшой шанс, что другой человек. Кассир, несомненно, была Амандой, обслуживавшей сейчас какую-то старушку. Говоря, что-то покупательнице, она мельком бросила взгляд на меня.
- Ой… Сашка, - сказала она, выронив из рук, деньги, что только получила от покупательницы.
Обнялись, стояли так пару минут молча. Отлипнув от меня, Аманда медленно стекла обратно в кассу. Стоял рядом, на месте ушедшей старушки. Смотрела на меня. Преданно с любовью смотрела. Здесь её звали Аня, жила через дом от меня. По её словам, видела, как я прыгнул за ней. За мгновение до удара головой об асфальт, когда её череп разлетелся, как перезрелый арбуз, разбрасывая мозг по земле, она видела, как я летел вслед за ней. Летел, вниз головой. Её тогда очень поразило, моё спокойное лицо.
Оказавшись здесь, в пустой квартире, Аманда, ставшая Аней, без какой либо истории, просто квартира, холодильник полный продуктов и понимание - ты Аня. Всё. Несколько дней не выходила из дома, убивая себя мыслями своей вины пред мной и боязнью внешнего. Сама не хотела, сорвалась, зачем я-то за ней прыгнул? Но, падение было осознанным, она не была дурой, чтобы не понять, что не интересует меня. Выбраться из депрессии после расставания с мужем у неё так тогда и не получилось. Потом, как оказалось, неоправданные ожидания в отношении меня. И, Аманда, всё обдумывала, мусолила, эти мысли.
Живя через дом, и она так же, как и я не могла предположить о таком соседстве. Через неделю, пребывания в этом мире, к ни разу не выходящей из дома Ане, и уже готовой к настоящему суициду, позвонила в дверь её соседка Наталья, сразу раскрывшая все карты. На другой день Аня уже сидела за кассой, в ожидании перемен, новой жизни. Было два варианта, остаться здесь, заведя к примеру любовные отношения, или уйти в неизвестность, но с уже готовой ролью по сценарию. Сейчас работа – дом, в голове лишь прошлое и ожидание. Аманда надеялась, попасть в другой мир, там будет новая жизнь и новая память. Каждый раз затаив дыхание, делала шаг при выходе из магазина. Понимая, все осталось, как прежде, продолжает ждать. Но теперь, вот в эту секунду, она не хочет ждать! Теперь есть я, и весь смысл перехода сюда, теперь ей понятен. Всё для того, чтобы мы были вместе!
Пабам! Не знал, как быть, но состояние дежавю, возврата тупика отношений в Австралии, не давали выбора в оттягивании, отпускании момента. Был вынужден к моментальному принятию решения. Почему-то мы никуда не уходили, Аня, так и сидела за своей дурацкой кассой, а я так и стоял возле. Люди, сочувственно смотрели на нас, в слезах и с улыбками, переходя к другому кассовому терминалу. Выискивая зацепку, для откладывания разговора, уставился на, рядом стоящего покупателя. Тот был явно помятого вида, с бутылкой минералки в руке. Скорее слишком пристально и с надеждой посмотрел. Мужик засмущался. Неверно истолковав мой взгляд, развернулся и пошёл к соседней кассе. Надежда, что он отвлёчет Аманду, рухнула. Объясниться видно придётся сейчас. С некоторой тоской, посмотрел на подружку. Секса у меня не было все время пребывания в этой реальности. Выглядела Аманда, всегда очень сексуально в любой одежде. Сожаление какой-то потери, конечно, присутствовало.
- Понимаешь… Ты мне дорога, Аня, но ещё тогда, в Австралии, хотел тебе сказать.., - проговорил, невольно замечая, как легко автоматически называю её новым именем.
- Ты не хочешь, чтобы у нас были отношения? Или тебе интересен, только секс?
- Я люблю Еву, Ань. Мы очень зря с тобой поехали. Всё было зря. И сейчас не смогу, это даже будет к тебе нечестно, - сказав, быстро повернулся и, не оборачиваясь, быстро зашагал к комнате охраны. Спиной чувствовал прожигающий взгляд.
Дверь, к которой шёл, открылась. Рома с задумчивым лицом, незажженной сигаретой в губах, зажигалкой в руке, вышел мне навстречу. Увидев меня, остановился, явно намереваясь поговорить. Я отвернулся, пройдя мимо, неудобно за свои влажные глаза. Напарник, тактично, прошагал дальше, к выходу магазина. Зайдя в комнату, сел в кресло, уставился на монитор. В эту секунду выходящий Рома, исчез, лишь сделав шаг на улицу. По непонятной причине, понимание, что напарник ушёл в одну из реальностей, в первый же день нашего знакомства, произвело на меня гораздо более сильное впечатление, чем встреча с Аней. Напрягшись, стиснув руками подлокотники кресла, пристально смотрел в монитор, где на порожках сидел одинокий старик, нищий. Люди, заходили – выходили, Ромы, не было. Резко поднявшись, почти побежал в кабинет Наташи.
- Он… Наташа. Он ушёл. Рома ушёл! Наташа! - распахнув её дверь, каким-то шипящим голосом, просипел.
***
Виктор выглядел сильно озадаченным, говорил громко, но сбивчиво. Весть об уходе Ромки, поняла и почувствовала сразу. Начало пружинить, с правой стороны груди предвещая сильные перемены.
- Ну, что ж… Ты заходи, Виктор, что в дверях стоять. Чаю? – спросила, как можно более непринуждённо и спокойно.
- Да, что ж вы все с этим чаем-то!.. Рома тоже… Он ушёл… Да, спасибо, зелёный налей, пожалуйста.
- Я слышала, что Рома ушёл - сказав, надеялась, что мужчина меня поймёт.
Было видно, человека начинает потрясывать. Так бывает. Узнавая множество, информации, которая казалось бы, должна взорвать мозг, человек спокоен и адекватен. Но позже, когда понимание оседает в нём, достаточно любой мелочи, чтобы разорвать его психику в клочья.
Значит, Рома ушёл. Стоит лишь вздохнуть с облегчением. Он за эти годы сильно изменился. Рома все больше и больше брал денег, выгребая практически всю выручку, думая, что я этого даже не замечаю. Видимо не совсем понимал, что создает этим некоторые проблемы. Конечно, мне было просто неудобно делать ему замечание по таким мелочам. Поскольку портал все же имел отношение к этой реальности, как базовой, некоторые затруднения из-за отсутствия этих бумажек, присутствовало. Рома слишком долго задержался, и начал стремительно деградировать, становясь настоящим жителем базовой реальности. Куда ушёл, знать нельзя, но можно предположить, что скорее в мир близкий к этой деструкции, в которой мы тут в базе. Мне так, по ощущениям казалось, это как раз Ромино время, в его настоящем ему было скучно.
Не это меня тяготило, на самом деле. Меня тяготила моя судьба, поскольку только нам вдвоём с Романом удалось задержаться здесь, так долго. Я и сама, до сих пор сопротивлялась, деградации понятий настоящего мира, пытаясь даже убедить мужа в дремучести настоящего жизнеустройства. Только вчера пытаясь доказать мужу, несостоятельность отказа существующей науки от прислушивания к природе, придя на путь безоговорочных постулатов. Постулат – это предположение, гипотеза, теория, говорила я. Приводила примеры. Напоминала, что ни одного экспериментального подтверждения теории относительности - нет. Пыталась привести доводы Менделеева, Теслы и других знакомых мужу учёных из общего прошлого. Но мой драгоценный супруг не хотел даже слушать, моих слов. Появился ад в голосе, я стала «дурой набитой», чего до этого никогда не позволял себе.
- Гена… Понимаешь, есть другой мир, реальность. Я в нём была, жила. Тот мир начал развиваться по-другому, лишь следуя законам природы, а не постулатов и математических доказательств. Все науки, как и деньги – это выдуманные людьми вещи. Они обозначены, названы, как истина. Ты же прекрасно знаешь, что есть скорости быстрее скорости света, ты же преподаёшь в институте, квантовую механику! Как же твой любимый принцип неопределённости Гейзенберга, сочетается с отсутствием эфира?!... А гравитация! Она в миллионы раз быстрее скорости света. Ты сам это преподаёшь! Это ещё Лаплас доказал, сам лучше меня знаешь. Эту скорость, нужно по логике брать, за исходное, вместо скорости света? Пересматривать всю теорию, с нахождением новых данных, придётся всегда и бесконечно, пока наблюдаемо. Те же тахионы твои! Ну! И почему же ты, зная это, не допускаешь очевидной мысли, что вся теория относительности – ошибочна?
- Помолчи, Наталья. Я же не учу тебя селёдкой торговать! – возмущённо сказав, муж отвернулся, включив телевизор. Не став спорить он фактически капитулировал, но оказалось, просто взял передыщку.
- Селёдкой?! Не вопрос, научи! Но в чем же переносятся радиоволны? Селёдкой переносятся? Нет. Радиоволнами. Как возможно тогда существование волн без волн? Как селёдки без воды. Существование эфира меняет не только всю физику, но и материальную и духовную жизнь. Энергия вселенной гораздо более сильная, чем при сжигании минералов. Вы живёте, как в каменном веке, Гена. Эта модель и придумана, для манипуляциями людьми. Вас убедили, что жизнь в физической форме, единожда, бессмертия души нет, вы должны покупать энергию, а владеть планетой будут отдельные неосознанные деятели, политики, превращая вас в рабов за счет ваших же денег. Вы уверены, что человек и есть его вещи, удовольствия, начальственная должность, семейное положение. У вас нет понимания, что религии говорящие вам про Бога, как про некого человека, написаны людьми и служат рабовладельческой системе, выталкивая на самую поверхность все низменное, что есть в людях. Единое сознание всего мира и есть Бог. Каждый и есть его часть. Мне сложно тебе всё объяснить, ваша наука в зачаточном состоянии. Я пытаюсь тебе рассказать лишь на примере твоих, примитивных знаний! Гена, я не просто так тебе говорю, я правда всю свою жизнь жила в другом, совершенно нормальной реальности, для людей. Такая реальность, Гена, есть…
Муж стоял ко мне спиной. Последняя фраза в тишину, была немного, как в театре. Но неужели? Тишина. Неужели, Гена, задумался над моими словами?
- Моих, примитивных знаний, Наталья?!! Моих?! – повернувшийся мужчина с искривлённым, злобой, страхом, ненавистью, лицом, кричал во всё горло, – Милая моя, дура! Что ты несёшь, пучеглазая вобла?! Мои примитивные знания?! Ты слышишь свой бред? Откуда тебе известно, про Гейзенберга и Лапласа? Вершков где-то нахваталась! Наташа! Да, ты просто курица! Ты директор магазина, продавщица, учишь меня, кандидата наук? Торгашка хренова!
- Хорошо, Гена, пусть я курица и торгашка, но ты явный индюк, нежелающий смотреть на вещи без ярлыков!
- Ты?!… Да, кто ты есть вообще? Дура долбанутая!! Баба с куриным мозгом, куда ты лезешь?! Я тебе почти двадцать лет знаю, и считал вполне нормальной, адекватной. Наташа! Из какого мира ты пришла? Ты о чем? Тебя госпитализировать срочно нужно! Давно ли ты была у психиатра?! – крича, муж покраснел лицом.
- Всё… Я пошутила, Гена. Успокойся. Решила эрудицией блеснуть, просто. Ерунды в интернете насмотрелась. Успокойся, пошутила. Дай мне свои брюки, я поглажу. Пошутила. Хотела посмотреть какой ты истерик, оказывается. Специально. Да-а-а, а, оказывается ты очень злой человек, ты никогда не повышал голос, а уж дурой и торгашкой… Давай штаны свои «учёный», психопат..
Гена успокоился, сразу перестал кричать, лез с поцелуями, шутками, извинениями. Все люди в этой реальности марионетки. С одной стороны просто иметь такого ручного мужа, прикрикнула и он запрыгал, приласкала и он растаял, но уж очень скучно. Но здесь все такие, с кем не сталкивалась. Реальность, где слова гораздо важнее любого действия. Указала дураку место, потом успокоила, как куклу за верёвочки, очень управляемо, одинаково. Пора наверное собираться и мне вслед за Ромой.
В этот момент и поняла, что живу с совершенно диким человеком, неандертальцем, любовь моя к нему скорее на физическом уровне или как к умной собачонке. Не любовь, а память о приятных двадцати годах вместе, которых не было. Что тогда меня тут держит, кроме фильма о несуществующей жизни. Что-то объяснить людям, невозможно, они все тут гордятся и выпячивают свою неосознанность. Боятся неизвестного и нового. Боятся выйти из зоны комфорта, где всему есть название, объяснение. Нужно привыкнуть, все люди просто сумасшедшие, и мой муж ничем от других не отличается. И, что-то сорвавшись во мне, с грохотом упало, издав глухой стук уже снаружи, это, что-то, было, память с любовью в ней. Сейчас, смотря на ошарашенного Виктора, поняла, что скорее мой уход из этой реальности, будет моим освобождением. Испытывала радость от этого понимания, чем тоску и грусть по мужу. Пугало лишь, незнание, куда попаду, в какой мир. Вернусь обратно? Кем буду с новой памятью, мыслями, пониманием и ощущением. Получается, это буду уже совсем и не я, будет лишь моё тело, форма. Ведь вот, к примеру, стань я и правда женой Гены с работой в магазине, с новой памятью и картиной мира, это буду уже точно не я, выходит переход, как не крути – это и есть смерть.
3. *Стой, стерва!*
В соседнем зале ресторана, праздновали какой-то юбилей. Громко играла, залихватская, кабацкая музыка.
- Ева, ты слушаешь меня? – спрашивал Егор.
Я кивала головой. Он, что-то громко говорил, смотрела, через его плечо, на людей с телефонами, делающих селфи и видео. Его не слышала, не хотела, хотя по виду можно было сразу понять, он говорит, что-то очень важное для него, глубокомысленное и серьёзное. Обрывки фраз вроде «я осознал», «я понял», « я ошибался, вел себя как идиот». Слегка отглотнув вина, погрузилась мысли. Конечно отчасти, не слышала его специально. Но лишь отчасти. Сейчас очень чётко, могла следить со стороны за мыслями, полностью прибывая в настоящем моменте. Мысли были сначала о Егоре, о том, как всё изменилось. Приходило спокойствие, и равнодушие. В материальном мире времени, нет ничего более постоянного, чем перемены. Слыша обрывки речи Егора, решила о нём не думать. Начну вникать в его слова, и скорее получу какие-то эмоции, мысли, и вылечу, как пробка из бутылки шампанского, из состояния покоя и наблюдения в состояние страдания. Стоит зацепиться, и все пойдёт, кувырком, новым кругом.
Забавно, но человека неосознанного всегда можно узнать по пользованию телефоном. Нет ценности настоящего момента. Человек не общается с тем, кто рядом, а в силу сложившихся комплексов переписывается или переговаривает с кем-то другим. Поменяй этих людей местами и ничего не изменится, он будет общаться с тем, кого нет рядом. Но, все же общение с кем-то происходит. А вот всё постоянно снимать, явный признак дремучести сознания, неосознанности. Люди даже в отпуске, вечеринке не отдыхают - записывают и снимают на будущее, пропуская настоящий момент. Сеть instagpam потому и популярна. Выкладывают туда, всё: снимки своих ног, рук, тарелок с едой, видом из окна, половые органы, экскременты. Если подвернётся удача, то аварии со смертельным исходом. Не живя сейчас, они надеются пережить те ощущения, что могли бы получить в данный момент. Иллюзия, как потом оказывается бессмысленных фотографий. Прожить потом не получается. Все об этом знают, но продолжают снимать в надежде, что дальше произойдёт по-другому. В итоге, остаётся лишь фотоснимок или видеозапись, а это пустота, само событие прошло мимо, как и не было.
- Ты слушаешь меня, Ева? – Егор взял меня за руку.
- Нет, - давно перестала врать, а уж в угоду кому-то тем более.
- Но почему? Мы же специально встретились поговорить, Ев!
- Ты меня пригласил, провести вечер. И мы не говорим, говоришь постоянно ты. А я хочу помолчать и подумать.
Мужчина замолчал. Обиженно обернувшись, проследил за моим взглядом. И, уже было открыл рот, что-то сказать, споткнулся, увидев моё задумчивое лицо. Вероятно, он подумал, что мысли мои бродят, вокруг наших с ним отношений. Так и было, но быстро отследив их, моментально переключилась опять на отвлечённый юбилей и незнакомых мне людей со смартфонами. Технический прогресс, делает нас гораздо глупее, чем сотни лет назад. Мы, умея пользоваться техникой, ни в чем не разбираемся абсолютно. Мы даже не объясним, как примерно устроена эта штуковина, что держим в руках, называя смартфоном. Все наши разговоры, новости, которые мы смотрим, общие стремления и мнения едины, под руководством смартфонов и телевизоров. Если идея поддерживается большинством, значит это очень скверная идея. В новостях, говорят, как омерзительны другие, недружественные страны и целые народы, смакуя созданное новое оружие. Помимо радости, понимания, что оружие, которое есть на нашей территории, у нас есть ещё стремление осваивать космос, добывать больше газа и нефти, покупать новые товары. Вещи мы сами, для себя и делаем, чтобы они быстрее становились мусором, долговечность же опасна выгоде. Но убивает не оружие, а люди. Вредные товары и еду для себя же, делают они же, люди. Зачем нам это? Жизнь раковой клетки, конечно также жизнь, но разве имея разум можно выбрать такой путь?
Американец Илон Маск, возможно и гениален и праведно вызывает всеобщее восхищение. Возможно. Пусть так. Но, вопросов, зачем лететь на Марс, нет ни у кого. Объясняют, переселение необходимо для сохранения человека при грядущей катастрофе. Но катастрофа уже началась. Половина животных населявших Землю, пятьдесят лет назад, уже погибли. До десяти миллионов людей умирают сейчас в год от голода. Но нам, это всё по фиг. Мы на Марс летим. Когда говорят об экологических катастрофах, горах мусора, загрязнение воздуха, пересыхающих реках, вырубаемых лесах, смерти людей от войны и голода, а тратят ресурсы не на сохранение, а поиски нового ещё чистого, незагаженного, места - это ставит в тупик. Постоянно задаю себе вопрос, я сошла с ума или весь мир.
- Я пойду и прямо сейчас набью ему морду, слышишь меня, Ева!? – почти крикнув, Егор опять, схватил меня за руку, вырвав из мира мыслей.
- Кому? Кого и за, что ты собрался бить, Егор?
- Этого кренделя, на которого ты уставилась и смотришь не отрываясь, с того момента, как мы сюда пришли. Кто он? Он твой знакомый? Что, молчишь? Да он просто, сраный педик, какой-то? Ты уже спала с ним? Что ты в нём нашла?!
Поняла, что надоело хуже горькой редьки. Хватит. Сделав глоток вина, взяла салфетку, вытерла губы, забрав со стоящего рядом стула свою сумочку. Бросила использованную бумажку в тарелку с недоеденной запеченной сёмгой. Ни сказав, ни слова, поднялась. Не оборачиваясь, пошла к выходу. Надеюсь, на этот раз у меня получится.
- Ты куда?! Я, правда, сейчас набью морду, этому педику!
Жалко неповинного человека, если сейчас будет спонтанная драка без причины. Так и не поняла, кого он там назвал «сраным педиком». Я-то, никого не рассматривала просто контуры и тела, линзы ношу редко, они в сумке. Ничего не вижу, но привыкла, мне так удобнее. Скверно, если будет драка, но меня уже это не должно касаться. Освобождение от Егора есть, и его нельзя терять, им нужно пользоваться и немедленно. Возможно, нужно вернуться, сеть и сказать, что он в принципе, неплохой человек, несдержанный, психованный, но дело вовсе не в этом. Нормальный мужик, но мы просто не сходимся. Ни на что не сержусь, не обижаюсь, за все прощаю и прошу простить, но наше время кончилось и пути разошлись. Вечного не бывает ничего, и конец отношений это рождение новой жизни с кем-то другим или наоборот счастливое уединение от всех. Сказать возможно и нужно, но мне не хотелось сейчас себя тратить.
- Стой, стерва! Куда ты пошла, шлава?! – догнавший яростный крик, через весь ресторанный зал, заставил посетителей замолчать и обернуться. Не оборачиваясь, только я. Очень хорошо, что он так сказал. Спасибо ему. Теперь точно будет легче, иначе бы переживала. Была искренне благодарна Егору.
***
Сидя на заднем сиденье в такси, смотрела в затылок молодому водителю. В машине, слегка подпрыгивающей на ухабах, играло музыкальное радио, пела Лаура. Радио в нашем мире, продукт потребления и массовости вкусов. Исключения бывают, редко, но бывают. Когда слышала LP «Lost on you», получала невероятное наслаждение.
- Вот куда ты прёшь, а!? Что ты вылупилась? Тачку такую наверняка насосала, а мозгов так и не появилось! Мокрощёлка! – глухо, но с нескрываемой злостью и ненавистью, пробормотал парень, выехавшей на встречную полосу девчонке, что объезжала огромную яму на разбитой дороге.
И вот Лаура поёт, а еду в машине, вместо, мгновения назад, полёта за её голосом. Вылетела. Посмотрела опять на его затылок.
- А куда ей ехать? Там же яма, - вопрос озвучился, как-то сам по себе, без моего участия. Говорить с хамом, да ещё остановившим мой полёт, не обо мне.
- Да, конечно. Вы, простите меня, что ругаюсь, устал просто, столько дураков на дорогах, - как-то виновато и по-свойски, сказал парнишка.
Говорить больше не хотелось, отвернулась, смотря в окно. Мысли, что проплывали мимо меня, блуждали. Ведь наверняка, водитель, который по обыкновению, сам далеко не идеально водит машину, но ругает других, когда идёт пешком или общается с кем-то, так себя не ведёт. Выходит, думает так, идёт, молчит и думает так. Он надевает маску, но образ мышления остаётся. Если ты в машине, кричишь, ругаешься, распираемый своей значимостью, умением и превосходством, то ты такой и в жизни, лишь скрываешь чувства этикетом и манерами. Все мы в одной большой лодке, гребём торопясь одними и теми же вёслами, к пылающему в огне берегу. Нет разницы между, бедняком, чей отдых лишь в коротком сне, всё время которого уходит на труд для пропитания или богачом, плавающими на своей яхте, сидящим на золотом унитазе, все примитивные марионетки системы. Несчастные люди, постоянно меняющие смартфоны, автомобили, одежду, страны отдыха, они все несчастны, потому что им всегда чего-то не хватает, чаще того, что есть у других, более богатых. Что ты имеешь, тебе в этом счастливо, но и его явно не хватает для полного счастья, по причине нехватки, чего-то ещё. Счастья и не бывает, бывает лишь мгновения эйфории, и ожидание счастья, когда получат чью-то любовь, известность, денежные сделки, успех. И переживания, по поводу стрелки на колготках, пятне на галстуке, страха быть уволенным или не выбранным на второй срок. Разве для таких мелочей человеку дана жизнь? Ведь счастье, дано и есть сейчас, в настоящий момент, если перестать хотеть всё больше.
Уже догадалась, что меня опять понесло, остановиться не могла. Ворох мыслей, с одновременным напоминанием себе «я есть», дают возможность, смотреть на течение мыслей со стороны, страх и зло - отвергая, любовь и доброту - принимая. Это интересно, исследовать себя. Направление мыслей, часто меняется. Кардинально. Человек всю жизнь уверен, что если что-то изменить, то все улучшится и придёт счастье. Но изменить нужно, считает человек, так, чтобы все было, как и прежде, только лучше. Проще было бы изменить своё отношение, к тому, что хочешь поменять, но нет…
Если человек и сможет изменить другого, сам-то останется с теми же эмоциями, с тем же раздражением и потребностью поменять, что-то ещё. Если хочешь изменить, то что есть, на то, что по-твоему мнению должно быть – ты уже перестаёшь это понимать. Ты уже утвердился в своём мнении и повесил ярлык. Я все хотела изменить, и жить с Егором. Моя уверенность, что тогда и будет мне счастье, была основана на ярлыке «я его люблю». И сейчас осуждая других, сама являюсь частью этого общего неосознанного организма. Поморщилась.
- Вы простите. Я не со зла на эту девчонку. Устал сильно, уже одиннадцать часов за рулём. Да и не думаю, так, как говорил, просто… Ну, наверное, просто, как вот все реагируют, так и …я как все.. Откуда это во мне, сам не знаю, - парень смотрел мне в глаза, через зеркало заднего вида. Стало неудобно перед ним, как если бы не только поморщилась, но и высказала свои мысли вслух.
- Да нет, все нормально. Просто представила, что мне опять подниматься, лифт не работает, вот и перекорёжило всю, - сказала водителю, чтобы сменить тему.
- Сломался?
- Да нет. Вроде работал. Но решили, что нам нужен новый, собирали деньги, тот, что работал, отключили.
- А-а-а. Ну, это святое. Апгрейд. Потом можно перила золотом инкрустировать, порожки мрамором положить, вертолётную площадку сделать. Так все и живут, цель жизни - получение мраморных порожков, в том числе… Вы главное, деньги вовремя сдавайте.
- Ха-ха, вы правы, - парень меня рассмешил и вернул к действительности, - Остановите здесь, пожалуйста, прогуляюсь… Спасибо.
Поблагодарив и расплатившись, вышла за квартал до дома. Вдохнув воздух, вдруг поняла, что нужно уезжать из города. Весна. Как опять же быстро мной был повешен ярлык на парня - хам. Рассуждаю, правильно, но мыслю пока часто по-прежнему. Не в чем себя не осуждала – констатировала.. Пора переезжать на дачу.
Глава пятая
1. *гора Робсон*
- Наташа, я не смогу здесь работать, - сказал мне Виктор. Он уже не выпячивал глаза, выглядел усталым и подавленным. Вероятно, понял, тему ухода, Ромы, со мной лучше не обсуждать. Знаю ровно столько, сколько и он. И не принято это. Ушёл, значит все, идём дальше и не вспоминаем, не думаем. Начнёшь думать, тогда хочешь, не хочешь - уйдёшь следом. Всё от мыслей.
- Чего вдруг? – задавая вопрос, уже понимала, Виктор решил, здесь его значит не будет. Скорее вижу последний раз. Чувство, пока нахожусь в портале, никогда не обманывало. Сегодня было, чувство, портал вообще закроется, распихав нас по карманам своих жизней.
- Здесь на кассе работает, Аманда, вернее Аня, тут она Аня, но там… Я не смогу здесь, Наташа. Совсем. Никак. Я пока, посижу с тобой здесь, мешать не буду. Вдруг она пойдёт говорить со мной в комнату охраны. Потом уйду, с тобой вместе, - Виктор, смотрел в окно, на Пал Иваныча, сидящего на порожках магазина.
Дальнейшего разговора не получилось, было не о чем. Мужчина, молча пил, заваренный для него чай, смотря в окно. Пришлось делать вид, что занята, чем-то в компьютере. «Если он собрался тут сидеть до конца дня, то лучше мне уйти сейчас» - думала я.
Тут, Виктор, молча, встал. Подмигнул, сказал «пока» и вышел из кабинета. Следя в монитор, видела, как вышел из магазина, не обернувшись на сидящую за кассой свою знакомую, мою соседку Аню. Смотрела с убеждением, исчезнет, пропадёт, уйдя в другой свой жизненный сон. Нет, не пропал. Вышел, и не оглядываясь ушёл. Почти ушёл. Остановился. Развернулся. Пошёл к Пал Иванычу. Приблизившись, что-то сказал старику, и через секунду изчез с экрана монитора. Обернулась в окно. Один старец. Витя перешёл в первый день появления. Почему-то опять пришло понимание, все это действо скоро - закроется. Лучше просто, жить в любом из миров, даже в таком диком. Знания о том, как может быть, мало, что мне давали, саму природу происходящего, так и не понимала. Двойственность начала угнетать.
Домой пришла нехотя. С Геной не хотелось даже говорить. Почему-то всё думала о Викторе, о его нестандартном странном уходе. Рядом тарахтел Гена. Сначала муж без остановки мне рассказывал о своей работе, потом перед сном пристал с сексом. Легче и проще было согласиться, но отказала, заснув под недовольное ворчание. Утром быстро собравшись, почти выбежала из дома, лишь бы поменьше видеть Гену. По дороге с каким-то облегчением думала, что теперь не будет охранников и мне от этого только проще. Скорее вчерашнее понимание, было ошибочным, сейчас мне кажется, что все идёт, как нельзя лучше, перемен пока ждать не стоит. Навалилась лишь какая-то усталость, перенасыщенность, от впечатлений, людей, общения и постоянных перемен, хотелось быть одной. Хотелось тишины. Подходя к стеклянным дверям магазина, увидела стоящую и смотрящую на меня у кассы Анну. Видимо придётся с ней говорить по поводу Виктора. Но, что могу сказать ей? Тяжело вздохнув, сделала шаг в раскрывшиеся пред мной автоматические двери. Шаг и… ах!
Это было, как шагнуть в пропасть. Телесные и тактильные ощущения такие же, несколько секунд, и уже понимала, что лежу в постели, в своей настоящей реальности. А что это за реальность такая настоящая? Иная память, новой жизни или прежней, теперь уже не узнаю. Настоящая, сейчас, многолетняя жизнь на портале, уже ускользает, как сон. Сны если не записать сразу, потом стираются – навсегда. Бывает, уже просыпаясь, как не цепляйся за сон, не вспомнишь. Помнишь, было, что-то важное, но вспомнить не можешь. Нужно записать. Это не сон. А забудется, как сон. Нужно настоять в записи, что это не было сном. Помню, уже не раз, такое вот состояние, пробуждения, когда знаешь, сейчас проснёшься, ещё не открывая глаз. В этом состоянии, помню, крики себе: « это не сон!», но так и не записала, что-то отвлекало. Все удивлялась, что память-то у меня великолепная, а вот сны, как не кричи, забываются. Но это не сон! Опять, как вспышка мгновенного отрезвления. Я всё помню. Нельзя, нельзя, забыть про портал, про годы жизни, людей, понимание, про Гену. Конечно, Рома ушёл, Витя, хотя понятно он не случайный, но ушёл быстро, как на экскурсию приходил. Теперь вот, я. Навсегда ли закрыли портал? Где есть сон, а где явь? Сразу нужно записать все. Включить диктофон и записать, и конечно просто на бумагу, от руки. Одновременно писать и говорить на запись. Срочно записать! И тут, как с разбегу ударилась о стену. А кто такой Пал Иваныч? Не есть ли он держатель портала? Почему понимаю это только сейчас?! Все события, все рядом с ним, или связанные с ним. Люди уходят и приходят, мимо него, у входа. И Виктор рядом с ним исчез. Всегда было ощущение управления. Всё открываю глаза, сразу включаю диктофон, записываю, сразу же. Раз, два... В долю секунды до полного пробуждения, одновременно с открытием глаз, завибрировал брелок моего телефона на руке. Смотря в потолок, подняла руку по привычке к уху, автоматически выведя дисплей перед лицом, включила громкую связь на звонившего Джорджа.
- Доброе утро, дорогой. Конечно же, не забыла, уже одеваюсь, спущусь через сорок минут, - говорила с деланной улыбкой, думая о другом. Скорее, Пал Иваныч лишь чьё-то орудие, но, все события шли через него – это точно. Точно!.. А я рада, звонку этого мужчины. Было приятно и радостно слышать Джорджа. Как могла, тянуть уходить из портала? Как там его? Что за дела, забыла, как зовут моего мужа!
- А ты знаешь, Джессика, я тебе скажу, что-то важное в горах, - голос Джорджа был, как-то робок, и я, улыбнувшись, включила видео. У него была включена внешняя камера, упирающаяся в закрытую дверь. Что за дверь? Знакомая дверь. Точно! Ага!
- А-а-а! Ты мне делаешь признание, сидя на толчке, Жорочка! А ха-ха..
- Да нет, не делаю, ну или делаю… Но я не на толчке, Джесс. Телефон, на полу лежит, вот дверь тебе и показывает, прости. Стою тут под потолком, достаю стропы, обвязы, шлямбура, экстраторы. Ты говорила у тебя там крюка якорного нет… магнезия… Джесс, как так, я Жорочка? Ты меня никогда не называла, так… Что это за имя, Жорочка?
Да, крюка у меня нет. Точно. Почему назвала его Жориком? Магнезия есть, да. Сон был на русском, я знала этот язык. Изъясняться на старых языках, довольно примитивно, они все двояки, им легко, врать, невозможно чётко выразить мысль. Сейчас слышала земной язык, ещё почему-то переводя в голове на примитивный. Было понятно, что врать земной язык не может. Сознание, за что-то цеплялось, что-то кричало, требовало, что-то сделать. Какой-то Витя, там, кабинет, седобородый старик, полки с товарами, деньги. Муж, обалдеть! Ну и сон. Времени и правда мало. Как всегда, начала волноваться перед восхождением. Внутри привычно – приятно, завибрировало. Это волнение сразу проходило, как только оказываюсь у подножья скалы. Зайдя в ванну, с удовольствием посмотрела на себя подтянутую, стройную. В том сне я полная. Зачем мне эти сны? Портал, я толстая, постаревшая, сижу в каком-то кабинете каждый день при магазине – бред, а не сон. Там есть деньги, техника дичайшая, машины на бензине, на газе отопление, атомные электростанции. Но тот же вроде год, бред, сон, дикость... А может и правда мне стоит пожить вместе с Джорджем? Что-то хотела записать. Что?.. Атас! Я со своей роскошной памятью, и забыла, что нужно сделать. Беда. Что, что нужно? А нет, все нормально. Да нет, же, нормально всё, помню, когда просыпалась, сон хотела записать. Что за сон? Сны вот так часто… Забыла. Ладно. Не время сейчас о снах думать. Так, полчаса уже осталось. К десяти, мы должны уже быть у подножья горы Робсон. А ведь лет пятнадцать назад, я поднималась на эти почти 4000 метров до конца. К обеду должно быть очень солнечно, и мы должны пообедать на нашей с ним любимой площадке, в 700-х метрах над морем. Соглашусь. Нужно соглашаться и начинать жить вместе. Всё же сон был какой-то интересный, забыла, как всегда, ну и шут с ним, нужно быстрее собираться. Вибрация внутри усиливалась, нагнетаясь, как обычно у меня, до подножья. Чем ближе, тем вибрации сильнее. Собиралась, торопилась к подножию, торопилась к спокойствию, к точке моего спокойствия, торопилась к Джорджу.
2. *давай начнём с Австралии*
Главное быстрее выйти. В последнюю секунду, пока мог видеть боковым зрением, зацепил, Аманда обернулась. Через секунду, двери раскрылись. Вышел. Нужно быстрее уходить. Пошёл в дом, в свою маленькую квартиру.
Как прожить в этом мире придумаю, скоро будет лето. Но что-то меня остановило. Пал Иваныч! Этот старик и есть источник портала! Просто, в миг пришло такое убеждение. Развернувшись, пошёл обратно к сидящему на порожках старцу. Его глаза ехидно улыбались, остальную мимику скрывала седая борода. Подойдя, остановился.
- Поговорить, хотел с вами, Пал Иваныч.
- Ты Виктор, передохни пока, закрывается конторка на время. С тобой не прощаемся, пока спи – последние слова старца звучали с эхом, как через синтезатор.
Голова закружилась. Так бывает, долго сидишь на корточках и резко встаёшь. Если бы не перила, наверняка бы валялся уже. Тут точно, кто-то сейчас был и со мной говорил. Нужно сходить к врачу. Так и грохнусь в следующий раз, к врачу нужно. Цены в больнице стали немыслимые, а по прописке бесплатно можно, анализы скорее опять же платные. Что-то все же было сейчас, такое необычное. А в больницу лучше сходить, что-то в голове, как чугунный шар. Нужно завтра же утром, полное обследование в том, центре, что так дорог ценами. Пока сейчас таблетку нужно выпить.
Войдя в магазин, поздоровался с колоритным охранником. Как завали этого седовласого старца, с пышной бородой и усами, забыл, хотя знал, даже пару раз беседовал с ним, пока ждал Аню. Пошёл сразу в кабинет, к жене, что работала тут директором.
- Анют, как день?.. Эти, как всегда? - кивнул на пакеты стоящие в углу.
Вечерами всегда спускался к ней в магазин, в нашем многоквартирном доме над которым, у нас обычная трёшка. Пакеты с едой, Анюта набирала каждый день. И каждое утро, почти столько же, по её мнению, уже несвежее, выбрасывала.
- Ты как-то странно, там стоял Витя, я в окно видела. Тебе плохо было?
- Да. Голова опять кружилась. К врачу нужно. Нет, таблетки?
- Даже не видела, как ты пришёл. Смотрела - нет тебя, на секунду отвлеклась, стоишь, за перила держишься. Держи обезболивающее, воды себе налей, впей. К врачу да…нужно. Знаешь, Вить. Думаю, нам хватит. Прям сейчас. Надоело. Засиделись, от этого и болезни. Уедем. Кинем их и уедем, - она показала глазами настенные часы.
Редко бывает, так, наверное, лишь с Аней у меня такие совпадения желаний. Сейчас хотелось именно всё бросить. Зря она, конечно, лишнего болтает, промолчал, лишь опустив глаза. Было видно, и Аня, поняла, что взболтнула. Прослушка кругом, работает во всех магазинах, а уж в кабинете директора обязательно. Взяв пакеты, чмокнув жену поцелуем воздуха, через плечо, зашагал домой. Поднявшись, открыл компьютер, отключил и удалил из сетевого сервера, программу «уловку». Уже два года, как Аня стала директором. Мы сразу купили квартиру в этом новом квартале, я установил дома прямое подключение к серверу магазинов. С того, дня каждую минуту, получаем большие деньги. Чеки выходят с наценкой, вернее напечатаны на специальной термобумаге и двойная пробивка. Через пару недель, чек становится, как должен быть с ценами ритейла. Мы фактически, посредник, о котором просто не знает, другой капиталист, такой же посредник. Никакой принцип действия системы денег не нарушается, они ни кем не воруются, они просто берутся, откуда можно брать. Если деньги признаны в мире наиважнейшей ценностью, то не может быть преступных путей их получения. Деньги дороже жизней, значит остальное всё моральная игра, преступных путей быть попросту не может, деньги в морали самое главное.
Раньше у нас с Анькой было производство рычагов для машин. Ничего ведь проще нет, если хочешь много денег, а дороги плохие. Делай в этой стране рычаги подвески литыми и усиленными. Наши рычаги, как ставили, так и забывали про них, и к нам больше не обращались - вечные. Спрос дикий без рекламы. Но разорили. Патенты и лицензии, отняли. Фирму отняли. Теперь завод принадлежит государству, и «временно» не работает. До сих пор. Отняли и дали понять, что скажите «спасибо», что не грохнули. Начали искать, как денег заработать, хотели белорусскими сигаретами заняться, но конкуренция уже большая была. Решили сделать Анке, резюме. Все базы данных, где якобы работала прежде, я внёс её данные, получилось идеально, но ещё пять раз были звонки проверки, по которым я подтверждал, что работала, что идеальный сотрудник. Устроили её директором в супермаркет. Теперь время прошло, урожай собран, пора собираться в путь. Сейчас, Аня снимет последнюю кассу, закроем все платежи, удалю все её данные и всё. Жена будет просить увольнения, если, как положено по закону две недели отстоя, то даже самый последний левый чек уже будет настоящим. Документально все будет в норме, лишь фактически покупатели отдадут лишний процент, но доказать ничего не смогут. Думаю, она просто уволится, и уедем, как Аня мечтает, в путешествие «до смерти». Всё будет, как мы хотели и мечтали. Ей хочется жить в каждой новой стране, не более года, думаю теперь средств на такое, если правда скромное проживание, то возможно, и до смерти должно хватить. Есть ли ещё в мире столько стран, до неё, до смерти, сколько нам жить осталось? Нужно заказать билеты, и лететь.
Раздевшись, залез, за это время успевшую набраться ванну, не выпуская смартфона из рук. Включив Jan Blomqvist «Something says», откинул голову, пытаясь расслабиться. Что-то не то. Последние десять лет, мы с Аней, скачем в поисках деньг и, вот наконец, этот момент настал. Какая-то фигня, театр, фильм. Как я могу заниматься такой ерундой! Что происходит? Ясно понимаю, уехать с ней никуда не смогу, мне нужно побыть одному. Что-то явно не то. Как-то слишком много, против во мне, внутри, вокруг.., и вопросов много. Как не я. А кто я? Кто этот я?
- Вить. Давай начнём с Австралии! - в открывшуюся дверь, зашла, улыбающаяся.. Как удар током! Аманда! Она! Боже! Австралия, Аманда, Ева! Портал! Когда осознание приходит моментально, ведёшь себя неадекватно. Меня выключило.
- Витя, милый, что с тобой? Ты под воду ушёл и начал дышать там, Витя! Ты понимаешь, что ты тонул в ванне, Витя?!
Понимаю. Только вышел из магазина, не оборачиваясь, развернулся, подошёл к деду и сразу получил десять лет совместной жизни, со всеми ощущениями, чувствами и эмоциями. В этом диком мире, в этой глупой роли. Аманда сидела у ванны, обхватив мою голову руками, гладила, прижимая к себе.
- Ань.. лети, Ань, в Австралию одна. Мне нужно на даче пожить, одному. Я потом прилечу. При-ил-е-ечуу.
Сказав таким голосом, такой интонацией, выдал себя, что, нет, не прилечу. Что пусть с деньгами, по миру, хороший человек, красивая женщина, без меня, пусть с кем-то. Мне нужно или найти Еву или вернуться назад. Да хрен его знает, чего нужно, но не с Амандой, точно. Сейчас мне нужно уединиться.
- Хорошо, как скажешь, но я - против.
***
Это он сейчас уверен, не прилетит. Сколько раз этот мужик пытался от меня уйти. Сейчас вот видимо решил, остаться пусть и без копейки, но без меня. Прилетит. Вечно борюсь с мощным тигром, что где-то внутри наших отношений. Этот тигр сильный, он не хочет мне вреда, он хочет всё время убежать, его постоянно нужно держать. Я держу. Лишь держу, большего не получается он не даёт, убить себя.
- Хорошо, как скажешь, но я - против.
Тигр просыпается, когда интерес к тигру уже почти потерян. И чувствует, эту потерю тигр, подсознательно. Витин тигр поднялся на дыбы. Отговаривать, спорить, уговаривать, даже если и получится, будет через уговоры, уже не то. Видно опять, что-то не сделала или наоборот ни так сделала, виновата сама. Пусть попробует. Опять в который раз, уйти от меня. Посмотрим, что будет, все всегда меняется, сколько уже раз, от меня уходил. Сидя сейчас в ванне, обнимая его голову, понимала, его уж нет. Это не он, он опять уже ушёл, я же обнимаю сейчас пустышку.
3.*езжай уже на дачу*
Дачу пришлось отложить, похолодало. Егора теперь в моей жизни не было, и появилась масса свободного времени. Решила узнать все про мужа, если этот Витя, муж, конечно. Всё, узнала о нём, зовут этого человека Виктор, фамилия Новиков. Имеет он отношение к моему, Вите или нет, не знаю. Удалось вычислить его временную прописку. Регистрация была в квартале «Васильевский», куда сейчас и приехала. Набирая кнопки домофона, волнения почему-то не испытывала никакого, но никто и не ответил. Вернулась в машину, завела, включив слегка печку, уставилась в окно. Пустырь и новые дома, вокруг автомобили. Через дом был виден супермаркет, напротив парикмахерская, салон красоты, и два пивных бара. У магазина, подстелив, что-то массивное на порожки, сидел старец с белой бородой.
Сегодня очередные фортели с погодой. Почти середина апреля и уже после дней лёгких юбок, блузок, босоножек и щебета птиц, резко снегопад. Сидя в машине, думала о делах связанных с ней. Резину уже недели назад, сменила на летнюю. Как ехать обратно? Если снег с водой к вечеру замёрзнёт, будет невозможно. Такси не дождёшься, все таксисты уже резину, наверняка также сменили. Вот меня занесло в тьму таракань-то.
Найдя в магнитоле Koop, выбрала «Island blues», прослушала полностью и только после затушила зажигание, вышла из машины, пошла к магазину. Стариц сидел, снег падал на него, но не оставался, таял или растворялся, старик был в почти сухой одежде, или так казалось. Вероятно это какие-то волны или энергетика и чем ближе к деду, тем сильнее сила. Хотелось просто сидеть рядом и молчать. Пошла и села рядом, на свою сумку, именно задницей чувствуя, как разлетаются лежавшие в ней новые, дорогущие солнцезащитные очки. Это вовсе не беспокоило. Обычно запоздало в такой ситуации, вскакивают, начинают доставать содержимое раздавленного, рассматривать. С хрустом села, в секунду была жалость за очки, но очень быстро, все стало неважно. Так и сидели мы с этим дедом, снег идёт, а мы сидим и молчим. Сидеть было спокойно и внутренне радостно.
- Я Ева.
- Уже понял… А, я Пал Иваныч.
Рядом с ним, очень легко, вошла в состояние «над». Было любопытно наблюдать за своими мыслями, вернее формированиями их. Когда исследуешь себя, обнаруживаешь, что мысли приходят из тишины. В тишину и уходят. Из ничто появляются и в ничто уходят. Ничто – это источник. Ничто – это ты. На самом деле, не так много читала, всякой литературы. Но все, что прочла и прослушала, в общем и целом совпадало, с тем, что было во мне ранее. Голос внутри меня, говорящий и рассуждающий, не есть я, если я могу слышать этот голос. И кто тогда тот, кто видит сны?
Такое состояние, «над», первый раз случилось лет пять назад. Тогда стояла посреди дачного участка, терзая себя противоречивыми мыслями, и почти внезапно, осознала, себя наблюдателем. Осознала своё истинное, «я», не отождествляя, с телом, землёй или пространством. Но так было лишь мгновение. Со временем, все меньше страдала, вспоминала, думала разные сценарии жизни. Могла контролировать. Наблюдать. Не знала, как назвать это состояние своим именем и придумала называть просто «над». Потом прочтя несколько книг просветлённых, нашла названия состояний в которых была, как пробуждение.
Сейчас «над» бывало дольше, научилась его задерживать. В длительное «над» пришла недавно дома, после разговора с Алёной по телефону. Моё сознание помнило, как приходила к ней в крохотную квартирку и огромную, одновременно. И у неё не было ни какого Ромы, и был, тоже одновременно.
Сейчас ощущала спокойствие, не думая, созерцая, сидя со стариком у магазина. Созерцаю за собой, как за наблюдающим. Наверное выглядим мы с Пал Иванычем странно, на нас не ложился снег и мы сидели почти сухие. Тут из состояния томного созерцания сбил, прошедший мимо, с двумя пакетами, Витя. Это был мой муж, сомнений не было. Время меняет, но это был он. Буднично так, деловито, шагал мимо. Начала медленно подниматься. В конце подъёма, вскочила. Моментально появилась жалость к разбитым очкам, и желанием моментально открыть сумку, посмотреть, как они разбились. Полная решимость побежать к нему, вдруг отрезвилась исчезновением Вити, как голографического изображения.
- Не ходи, это его сон. Не мешай ему спать, - старик не смотрел на меня, глаза его были слегка прикрыты.
Стояла, смотря на старца, ожидая, что он ещё скажет. Пал Иваныч молчал. Бросив обратно сумку, опять села. Уже не было состояния, «над», оно потерялось, уже не присутствовала. Хотелось говорить с Пал Иванычем, но не знала вопросов.
- Это сон?
- Если ты во сне можешь осознавать, как со стороны, что это лишь сон, то тебе не сложно будет сделать так и в этом сне…
- А как, же время? Оно лишь в памяти, его нет? Правильно ли я понимаю.. Это, как русло где одновременно текут миллиарды реальностей, тонкими струнами, вибрациям. Перемещаясь вдоль по этим вибрациям, где каждая параллельный мир, живём вечно. Правильно вижу? Я это отчётливо видела. Как в это состояние опять войти специально?
- Ты ничего не поняла.. Ты и так живёшь вечно. Ты живёшь, только в «этом моменте», всегда, в любой из вибраций, реальностей. Живёшь ли ты, умираешь, всё происходит в этот миг. Избежать, «этот момент», невозможно, он и есть вечность, а ты в ней. Но и вечность строится из прошлого и будущего, как одного составляющего. И, раз ты спрашиваешь меня, значит тебе ещё рано, это понять. В любом случае, ты имеешь новую жизнь, память, ощущение, и даже характер. За минуты ты уже стёр предыдущее и записал настоящее. Сменили героя в компьютерной игре или саму игру. Но ты в настоящем моменте есть всегда. Неосознанный может пить утреннее кофе, распираться важностью своих достижений, знакомств и владением массы вещей, всё он получил, лишь несколько минут назад. Так происходит постоянно, со всеми. Человек неосознанный, не поднимается «над», как это называешь ты. Он уверенно знает, кто он, и не задаёт вопросов: он тот-то и тот-то, он деятель. Он не может наблюдать за мыслями со стороны, он очень серьёзно относясь к программе, называя её «моя жизнь». Того кто внутри, раздражается, осуждает, брезгует, возмущается, принимают за себя. Себя как личность, отдельного от других этими чувствами негатива и осуждения окружающего. Но самое ужасное, что может происходить, на самом деле нужное и желанное для понимания себя и осознания. Человек начавший читать книгу, после прочтения, уже совершенно другой. После знакомства с кем-то, после разговора, после мыслей, люди меняются. Человек, которого ты знала десятки лет, но не видела последние месяцы, тоже совсем другой. Ряд событий в, которых ты не присутствовала, изменили, того на котором уже есть твой ярлык. Ты изменений уже не замечаешь, у тебя на него ярлык. Но он уже совсем другой человек, прежняя только его память. Люди это лишь, программы, книги, музыка, они пытаются исследовать мир, не познавая себя. Умом люди знают, что всё состоит из одного, всё из атомов у которых есть верх и низ, но никак не связывают это знание с собой. Каждый, часть единого сознания, созданный для созерцания себя. Тут висит замок, запрет. Ты сама и запретила себе, познавать себя, пробуждаться…
- Вы мне поможете пробудиться, Пал Иваныч?
- Я тут не для того, чтобы кого-то будить, Ева. Просыпаться всегда не хочется, а против желания, этого делать нельзя, поэтому указываю лишь путь. Не нужны никакие учителя. Смотри в себя, как на нечто большее, чем твоя память, знания, умения, привычки, внешний вид и здоровье. На нечто большее, и ты проснёшься, задавая себе вопрос «кто такая я?». А сейчас, посиди, помолчи, это лучшее, что можно услышать… Потом езжай уже на дачу, с завтрашнего дня больше не будет холода.
Глава шесть
1. «к вопросу о родинках»
Сбежав от Ани, из жизни, где мы неосознанно грабили людей, и переходя через два дома в свою квартиру, встретил у лифта соседку, Мишину жену, Лену.
- Здравствуйте, Виктор. Думала, что уже никогда не появитесь, вы так резко пропали тогда зимой.
Где я сейчас? Вернулся в одну из своих реальностей, но в ней, без всяких порталов и через пару домов, есть Аманда, страдающая от расставания со мной после десятка лет совместной жизни. Соседка, чем-то притягивала к себе, уводя мысли с направлений и швыряя их в разные стороны. Выглядела Лена гораздо лучше, чем когда была женой, а не нынешней вдовой. Улыбчивая, стройная девушка, была антипод той, уставшей, замученной женщины с видимым остатком прошлой красы, и мешками под глазами, что была женой Миши.
- Здравствуйте. Зимой, говорите?.. Отлично выглядите, - смотря на неё с некоторым восхищением, обдумывал её слова. Вот, как так, несколько месяцев? С момента, как вышел устраиваться на работу, даже не ел ни разу, только чай всё у всех пил. А кругом уже зелёная трава и начинают цвести одуванчики.
Мы ехали в лифте. На комплимент женщина ответила молчаливой улыбкой. Стояла, загадочно улыбалась. Было ощущение, она ждёт от меня каких-то дальнейших действий. Так это было или нет, не разобрался. Для понимания и проверки, должен был осуществить эти действия, иначе всё так и остаётся гипотезой. Отвернулся, смотря на дисплей, где менялись цифры этажей, что оставались под нами. Запах стоящий рядом женщины пьянил. Двери открылись. Пропустив, соседку, вперёд, смотрел ей в след, сглотнул, моментально выделившиеся слюни. Всё же, последний секс, был с женой, в том году, в том мире, в той жизни. Попрощался, проходя мимо, чувствуя взгляд в спину. Подойдя к своей двери, попытался вставить ключ. Ключ не подходил. Никак не подходил, замок был совершенно другой. Неожиданно, дверь резко открылась изнутри, явив мне полного, неопрятного мужика лет сорока, в трусах и женских домашних тапках. Из квартиры тянуло табачным дымом дешёвых сигарет, что сразу покоробило. Дом не может быть пепельницей, слишком чувствителен к запахам.
- Ты кто, мужик?
- Виктор. А вы кто?
- А-а.. Объявился! Это ты значит предыдущий жилец! Так?! Ну, хозяин предупреждал. Короче. С тебя пять штук коммуналки за март и половину апреля, и можешь забрать свои вещи, мы их с хозяином, в кладовку отнесли. Это хороший хозяин у нас я тебе скажу, другой бы, плату взял ещё, не только коммуналку, ты же просто исчез за пару дней до оплаты жилья. Ну, чё? Будешь вещи брать? Деньги можешь мне отдать. Без денег вещи не отдам, без обид.
Смотрел под ноги мужика, на грязный пол квартиры, где жил. Оказывается, жилья у меня теперь не было. Оплату вовремя не внёс, не было два месяца, телефон был все время «вне зоны», и теперь тут живёт этот толстяк в женских тапках. Обернулся. Соседка, Лена, стояла, рядом с открытой дверью, смотря на нас. Денег у меня не было. Сказав, зайду, чуть позже, развернулся и упёрся, как в невидимое стекло, глаза женщины. Дверь за спиной, что-то буркнувший толстый, с шумом захлопнул.
- Да, Виктор, простите, не сказала. Думала, вы знаете, что здесь, теперь эта пара теперь живет, - сказав, соседка кивнула в свою квартиру, - Заходите, чаю попьёте, заодно и решите, что делать дальше. Может вместе, что с вами придумаем, помогу чем.
- Чаю? Чаю, чаю… сейчас… мэ-э-э.
- … Лена.
- Да, да, конечно, Елена, я помню. Не поэтому мэкал. Ну, в общем, это не важно. Мне тут, просто нужно… Сейчас. Я приду к вам минут через десять… Возможно, - выдав, этот набор слов, как из генератора случайных чисел, как-то боком подошёл к лифту.
Вышел на улицу и сел на лавку у подъезда. Завтра уже начнётся май. Тепло. Чувствовал - я на развилке, перед, неведомым выбором. Начал рыться в памяти себя - Вити, с удивлением понимая, что за все это время этого не делал. Как появился здесь, так и жил, мозгами того мира, где меня звали Саша, и где был счастлив, не зная этого апокалипсиса. В этой реальности, нужно было бы получше, порыться в своих мозгах. А я кроме, как привыкнуть к имени Витя, ни шиша больше, по сути, и не сделал. Память интересная штука. Выходит, занявшись исследованием, внешнего, упустил самое главное – самоисследование, самопознание.
Есть вещи, значимые, они где-то на дне памяти, той, что постыдно вспоминать. Многое узнал. Мы здесь, в этом феодализме, в молодости, с Евой были муж и жена. Я сбежал от неё. Да, вот так. Остался у какой-то бабы, решив, что любовь. Всё закончилось через пару месяцев. Закончилось и с бабой, и с Евой, в стремительный момент, как и началась. С запозданием понял, сильно люблю жену, но вернуться уже не мог. Инсценировал, свою пропажу. В те годы, пропасть было несложно. Когда вернулся в город, родители устроили нагоняй с требованием, самому явиться к Еве. Зная мой характер, они ставили ультиматум. Это было необдуманно с их стороны. Мне в ту пору было всего двадцать три. Если раньше обдумывал план, как вернуться к Еве, теперь нужно было поступать, диаметрально от родительского указа. Иначе нельзя, всё нужно делать вопреки… Почти четверть века жил в одном городе с любимой женщиной, которая страдала по моей смерти. Спокойно жил себе, в этой квартирке, занимался какими-то глупыми работами, слушал музыку, читал книги.
Нужно, абстрагироваться от меня настоящего сосредоточившись на Витином опыте выживания в этой реальности. Угу.. У меня есть дача, жить летом есть где. Так. Но ключи от дачи в вещах, как и ключи от машины, что в кладовке у толстого. А вернут мне их только за пять тысяч. Деньги. Могу, сейчас и сразу, взять только в портале у Наташи, но там, на кассе, Аня. Так… Стоп. А где я? Но и здесь, через два дома, тоже Аня. Не может она быть одновременно в двух местах. Каждого мира по отдельности не существует, он есть лишь в момент наблюдения. Нет тебя, наблюдателя, нет и мира. Скорее, на кассе её уже нет, она перешла в этот мир. Я для неё - несколько лет и муж, и любовник, и партнёр по бизнесу и друг. На самом деле, моментами, хорошей жизни, с нежностью и любовью. И сейчас она страдает, по этой памяти, этим годам, которые появились на свет лишь несколько часов назад из небытия. Картина вырисовывалась знакомая. Аманда «ушла» и получила новую жизнь с деньгами и памятью обо мне. Поднявшись с лавки, зашагал к магазину. Не доходя, понял, что это не портал, а тот магазин, где Аманда директор. На порожках сидел Пал Иваныч в форме охранника. Подойдя сел рядом. Молчали.
- Проснулся?
- Да.
Молчали. Пал Иваныч, залез рукой в нагрудный карман, достав бумажный свёрток.
- На, тут вот семена. Цветы. Сам собирал в конце лета того. Не знаю, названий, ярлыков, понравились, красивые. Тут разные, однолетки. Посади на даче-то, красивые. Сюда не ходи, магазин просто. Закрылась лавочка. Нет уже здесь никого, и меня теперь не будет.
Взяв у него свёрточек с семенами, молча, сидел. Мимо проходили люди, мы сидели рядом. Молчали. Некоторые редкие прохожие кидали монетки, в лежащую рядом кепку. Старик, слегка наклоняя голову, одобрительно кивал, улыбаясь в белоснежные усы. Говорить было нельзя. Что нельзя, понимаешь сразу. Тишина и понимание, рядом со стариком, наполняли осознанием, грандиозности и сложности механизма бытия. Люди боятся быть осознанными, ведь тогда все их понятия, о карьере, работе, любви, семье, вещах, удовольствиях не кажутся чем-то значимым, а мир понимается по-другому. Да и мир, в котором его знаю я, с его разнообразием реальностей, порталов, лишь большее знание, но никак не осознанность. Я поднялся.
- Пойду тогда. Увидимся, Пал Иваныч?
- К соседке за деньгами? Иди.. иди, ждёт она тебя. Трусы для купанья купи, скоро жара начнётся а ты без плавок. И езжай цветы сажать… Увидимся.
***
Мне часто снится сон. Ещё при жизни Миши начал сниться. Во сне занимаюсь сексом с каким-то мужиком. Восхитительно, великолепно, но лица мужика так и не могла увидеть. Ни разу. Оно, размыто, смазано, почти до дыр, затёрто ластиком. Тело всё, до миллиметра, знаю, и ещё запах. В ночь, после похорон мужа, был сон, и мужчина в нём обернулся. Оказалось - сосед Виктор. Появившись во сне, он исчез из жизни. Несколько раз подходила к соседской двери, слушала. Пару раз даже звонила. Если открывался лифт, бежала к глазку. Вити не было. Потом квартиру сдали парочке с неприятным запахом несвежих полных тел. Надежда увидеть его пропала. Но он приходил во снах. Сначала мы только занимались сексом, сейчас уже вместе путешествуем. И вот, вдруг появившись, он ушёл. Придёт ли? Сказал – возможно. Жду, волнуюсь, как подросток.
В дверь звонок. Не в домофон, в дверь. Значит он, больше некому. Дверь распахнула с улыбкой. Непринуждённой, лёгкой улыбкой.
- Заходите Виктор. Вот вам тапочки. Будете чай?
- Чай буду. Но я, к вам ещё с просьбой. Мне нужно тысяч семь-восемь денег взять у вас в долг. Сможете помочь?
- Конечно. Проходите.
Есть ли у него родинка в пупке, как в моих снах? Чай Витя пил молча. Не смотрела на него. Смотрела вроде бы в пол. На кисть его руки, лежащей, нога за ногу, коленке. Молчание не в тягость, вполне естественно и даже больше сближало. Впервые подумалось, люди слишком увлеклись речевым общением. Молчаливая близость и есть, что-то общее и большее, чем бесконечные разговоры с потоками мыслей, воспоминаний о прошлом. Молчание – некое присутствие. Разговоры и воспоминания - разрыв реального мыслями о былом с вылетом из настоящего момента. Тебе, как показывают свои старые фото, рассказывая, что было, а всегда хочется крикнуть: «Ау! Ты же здесь! Зачем мне нужно смотреть и знать о тебе в 12 лет? Ты сейчас намного больше и целостнее, чем даже месяц назад. Зачем нужны такие разговоры?».
- Вы, Наташа, дайте мне, пожалуйста, эти деньги, и я пойду… Иначе двояко будет. Пойду я. Или не давайте, но я пойду. Простите. Всё понимаю. Но, не время. Понимаете? Всё, хорошо, и где-то есть, но не время здесь.
Голос его мне нравился. Тихий, ровный, с лёгкой хрипотцой голос. Слушала бы и слушала. Встала, пройти в комнату за деньгами, сказав: «секундочку». Поднимаясь, специально близко с ним, чуть не уткнувшись носом, куда-то в ухо, вдохнула воздух. Сделала вид, случайно. Уловила. Отдалённо, еле – еле, уловила. Все идёт, только так, как должно и быть. Сон не просто, сон-то до сих пор мне снится, почти каждую ночь. И запах. Выходит он. Не время, значит, не время. Что, где-то сеть – не поняла, но ему виднее. Спешить нельзя. Он лучше знает.
- Вот, Виктор, ваши десять тысяч, но вы отдайте мне их через месяц. Вот первого июня, будет суббота, приходите днём первого, часикам к трём. Хорошо? Мне не к спеху, по правде можете и вовсе не отдавать… Главное сам приходите, жду вас первого. Хорошо? Если, что, телефон запишите мой. И простите можно вопрос?
- Диктуйте номер. Вопрос? Конечно, задавайте.
- Витя у вас, нет ли родинок… одной в пупке и ещё одной… в паху?
2.*стих*
Лет пять подряд, каждое лето живу в этом зелёном строительном вагончике. Зимой, как-то перебиваюсь снять, то квартиру, то комнату, а с апреля уже здесь. Жить здесь опять всё лето, в этом году, такого задора, как раньше не испытывал. Хотелось удобств, а не ночей в одежде под одеялом с включённым обогревателем. Главный минус, теперь – сосед. Привык, все предыдущее годы, всегда один. Соседи приезжали только на выходные, и этот Виктор, так же приезжал, и то не каждые. Обычно мы с ним почти не общались, хотя были на вид ровесники, но как-то лишь приветы бросали друг в дружку, за все годы общий час бесед наберётся. Приехал он в прошлую среду, вечером. Потом по воскресенье ездил, куда-то с утра, вечером возвращался. Ночевал здесь. Дом у него тут у него добротный, на фундаменте, с черепичной крышей. Сначала терпимо ещё, на ночь только приезжал, днём глаза не мозолил. А вот с понедельника, прилип. Привык я, что никого нет и можно хоть голым ходить по участку.
Сейчас, подойдя к забору, спросил, как жизнь, долго ли планирует быть. Витя оказался приятным собеседником, разговорчив. Жить тут будет, пока ему нравится - а пока нравится. Разговорились. Сосед смехом рассказал, как несколько дней подряд, ездил, работал, пилил старые тепловозы. Теперь пару недель будет здесь точно, а там, как получится. Думал он при деньгах, а он такой же, как и я. Заинтересовал. Вредно понятно, но пару дней попилить, за сотню баксов в день, можно и попробовать. Узнал, где и как. Оказалось Виктор, ещё конце зимы пилил, деньги были нужны. Всего десяток лет назад сотню баксов на чай парикмахеру, давал. Но жалеть о потере бизнеса никогда не жалел, все произошло, для того, чтобы начал жить по настоящему. Нравится мне быть свободным, честным, в первую очередь к себе, мне нравится не быть винтиком системы. А люблю я, писать стихи и рисовать иллюстрации к книгам. Всё имею, и счастлив. Средства на жизнь добываю, как хобби, чем угодно, всегда узнавая что-то новое. Человек должен уметь всё и таксистом быть и руководителем и разнорабочим и изобретателем. Мы любим обозначения: поэт, таксист, начальник, преступник, гений, злодей, президент, бомж. Себя и других ассоциируем с повешенной вывеской, ярлыком определения, кто есть кто.
Разговор с соседом, был очень увлеченный, и вроде как обо всём. Но как только я заговорил о политике, он замолчал, задумчиво смотря на меня. Взгляд его выражал удивление, как если я вдруг сказал жуткую глупость. Мне стало немного неуютно от его внезапного, показавшегося мне высокомерия. Скомкано, завершил излияние своих мыслей, в заключение промолвил: «Ничего у нас, никогда, не изменится».
- Все, Илья, изменится. Homosapiens всегда делится на желающих накормить, и желающих накормиться. Люди, которые правят сейчас миром, желают быть накормленными. Для себя, элиты, систему и создали, назвали политической. Человек, что желает накормить, обычно, этим и занят и в систему его вписали, как в окружность. Мир в любом случае придет к созидательной модели, а современная разрушительная система, лишь, путь к развитию осознанности человека. Чтобы перестать страдать, нужно понять, что страдать больше не хочешь. Сейчас у вас, общество потребляет и загрязняет воду, вырубает леса, мусорит, взрывает бомбы, военные склады бахают вон, как петарды. Что ещё вы делаете? Строите атомные и гидроэлектростанции, воюете, нефть качаете. Рак сейчас ведь не зря, людей косит. Вселенная кричит вам, вот вам образ и подобие! Рак живет, как живёте вы, он вами и рождён, прекратите. Рак, убивает себя сам, уничтожив форму, в которой живет, питается, растёт. Даже если человечество исчезнет, оставив планету в мире зверей, проблем на самом деле не возникнет никаких, они как раз исчезнут. Так, что все нормально будет, - Виктор, сказал, как-то спокойно и уверенно, но с лёгкой улыбкой.
- Почему у «вас»? Вы Виктор с другой планеты? – спросил, смотря на его улыбку.
Стало неприятно, улыбочка показалась мерзкой. Так-то он прав и даже многие мысли пересекаются с моими. Но чувствовалась недосказанность, а это ложь.
- Да, нет, оговорился, конечно. Наше с вами общество в том виде, каком есть и есть раковая опухоль. Мораль общества, мировой системы рабства, на которую работает абсолютное большинство. Система, Виктор, поглотила все. Люди не осознаны, работая на систему, занимаясь жутко глупыми и вредными вещами. Осознанный человек не пойдёт даже мыть полы в государственную контору или работать швеёй на фабрике где шьют военную форму, не будет в любой форме способствовать системе, оправдывая безальтернативной необходимостью жить во имя антижизненной системы. Мы почти все тут палачи, отрубающие головы своему потомству, лишая их жизни из своей глупой неосознанности. Созидают единицы, и по большей части они бездельники в координатах общественной антижизненной вакханалии. Осознанные в этом мире, чаще бездомные, чем «успешные».
Постояли, помолчали. Разговорчивость собеседника, мгновенно иссякла, он стал задумчив и отрешён. Постояв ещё с минуту, молча, развернулись и разошлись. В секунду, импульс, оживлённая беседа, и так же резко прекращение и тишина. С одной стороны даже приятно, так неожиданно встретить единомышленника, с другой коробит тон всезнайки, которому скучно разъяснять прописные истины. Но всезнайки или мудреца, над этим стоило подумать. Внешний вид, достаточно спортивного, ещё не старого, улыбчивого Виктора, не сочетался с образом мудреца, ну никак.
Я лёг в гамак, что как раз был в то время, когда он под солнцем, а не в тени. Припекало, снял ветровку и майку, лежал в одних, старых по гранджовому равных джинсах, скинув на землю, вслед за одеждой, ботинки и носки. Вроде и мужик-то, этот Витя нормальный, а осадок неприятный остался, как в случае с серебряным половником из анекдота. Книгу отложил, держа её в руках, подставляя лицо лучам. Стопы, живот, грудь и лицо, приятно прогревало, слегка пощипывая. С соседом соглашусь, в бесцельности потраченных людских жизней. Давно думал о глупости мироустройства, ради системы и против человека. Люди работают только на саму систему, паразитируя на созидателях. С важными лицами сидят в своих креслах, все очень озабочены, раздражительны и главное жутко заняты, распираемые собственной значимостью. Эти люди для себя решают, где их территория, а где вражеская. Мост вот на полуостров, в нищей стране, ценой огромных сил и ресурсов построили, так же с умными лицами. На полуостров. На другом конце Земли стену строить хотят, разделяющую материк, с умными лицами. Трубы с нефтью и газом тянут по морям и взгорьям, не развивая иные виды энергии, с умными лицами. Убивают друг друга ради чужих идей, мыслей, рассуждений, ошибок, эмоциональности, но чьих-то, не своих, но убивают с умными лицами. Убивают за деньги, имущество, карьеризм, полагая, что теперь-то с деньгами они получат спокойствие, умиротворение, всеобщую любовь и доброту, удивляясь потом, что опять чего-то не хватает. Прав Виктор, система уничтожит планету, люди служат, работают и если осознают глупость своей деятельности, то лишь в мгновенье, как мелькающие вагоны поезда на переезде и уже через секунду пролетевшие лица в вагонах забыты. Бывает, лишь в самом конце жизни, приходит понятие бесцельности прожитого, в постоянном ожидании чего-то в будущем, а это будущее и есть, та смерть, что мы так торопили. Но большинство, не задумываются, даже перед смертью, так и живут, как роботы по программе. Солнце зашло за огромное облако, и я углубился в чтение. Книга, изданная ещё в прошлом веке была тут в вагончике, что живу, доставшимся вместе с ней, от родителей. Читать начал случайно, но увлекло, затянуло. Перечитывая по нескольку раз некоторые главы, удивлялся, что автор, родившийся сто сорок лет назад, до сих пор был человеком недосягаемого будущего.
- Илья! Илья, простите, вы здесь? – повысив голос, со своего участка, позвал сосед.
- Я здесь. Вы разговор хотели продолжить?
- Нет. Спросить хотел. Вы стихи ведь пишите хорошие, читал, покупал вашу книгу в электронном правде виде. Нет у вас ничего нового?
Сев в гамаке, залез в задний карман джинсов, вытащил потёртый листок, сложенный в четыре раза. Вчера мне пришёл стих. Он как прожёг меня насквозь и я взяв чистый лист просто писал строфы. Поставив точку, сделал наброском рисунок. Стих уже в ноутбуке и для надёжности на флешке. Но записанный стих, почему-то очень важен, важно у кого он будет. Деланно небрежно, поднялся, заложив пальцем страницы, оставив книгу в руке, и подойдя к разделяющему нас небольшому заборчику, протянул ему слегка мятый лист. Виктор начал читать, и одновременно, раздался вызов на заказ в такси, в котором я так же подрабатывал. Удивительно, на практике в то лето не было ни одного заказа отсюда. Рыбка клюнула в этом году. Поставив время ожидания, пятнадцать минут, приятно удивился, что не нужно где-то искать адрес, клиент ждёт у ворот дачного кооператива. Очень удачно, в город съезжу, сейчас приедем к концу рабочего дня, на продукты сегодня натаксую.
- Да если хотите, оставьте себе листок, я уже перенёс его в компьютер, - сказал несколько небрежно Виктору, протягивавшему мне, прочитанный лист. Было видно, что сосед с удовольствием оставляет себе мой стих. Всё же приятно, так неожиданно встретил человека, с такими же, похоже, что у меня ценностями, да к тому же, ему нравятся мои стихи. Красота.
3.*похороны Барсика*
В эту ночь ночевала в городе. Приезжала убираться и осталась. Делаю так раз в пару недель, хоть никто и не живёт, но пыль.. Цветы опять же. Привязь. И во мне созрело решение, уйти от суеты, бессмысленной работы, продать квартиру и остаться жить на даче. Дача у меня, что название дача, а так хороший дом, с камином и автономным газовым отоплением. Квартира двухуровневая с таким ремонтом, дорога. Продажа позволит спокойно жить на воздухе, не сидя целыми днями, для денег, за компьютером. Еще несколько лет назад, была увлечена своей работой. Мне нравилось. Работа давала возможность, покупать много вещей включая эту квартиру, машины, дачу, всю зиму проводить в Австралии или Калифорнии, но всегда, чего-то не хватало. Получив, то, о чем мечталось, именно такую придуманную жизнь - мечту, ничего не происходило во мне самой, ничего не менялось. Было множество забот, проблем, важных дел, страха, агрессии за своё место в жизни, страдание в виде Егора опять же, но для полного счастья всегда, чего-то не хватало или, что-то мешало. Всё было, как и раньше в независимости от количества денег и имущества. Но, даже подруга Алёнка, считала меня «успешной». Что такое, это слово, кто его определил? Быть в телевизоре, сорить деньгами, вершить судьбы, успешность? Иметь все это за плату: постоянным страхом, раздражением, озабоченностью, депрессией, нервным срывом, истощением и усталостью. В чем тут успешность? Разве для этого живёт человек? Моя работа ничего не созидала, ничему не помогала. Что-то где-то продавалось, кто-то, где-то, что-то покупал, система работала. Винтики этой системы, марионетки, даже чувства в виде раздражения, озабоченности, эйфории, проявляли, по команде, как при хорошей дрессуре. Всем марионеткам, устраиваются разные праздники, рассказывается о боге, патриотизме, прививаются «нужные понятия». Вытравливают свою индивидуальность и на всё вешают ярлыки. Кругом озабочены выдуманными делами, а у меня не хватало сил, всерьёз воспринимать их проблемы. Вот люди в форме, кстати, это больше ярлык на себя чем для окружающих. Не люблю военных, по-моему, их всех нужно перевоспитывать. Они спят.
Приходится, конечно, быть с людьми всегда в маске, реагируя так, как они ожидают, они же не знают, что спят, не хотят даже задумываться, что их мозги запрограмированны. Манипуляция мозгом. Даже не спящие, это живые мертвецы, выполняющие программу. Если ты парень, готов погибнуть и начать убивать незнакомых тебе людей, за чьи-то, не свои, идеи, которые ты принял, как догму, ты явно зомбирован. Сам ты это прекрасно знаешь, но посмотреть на мир своим непредвзятым, а не чужим взглядом с ярлыками, этикетом, моралью и культурой, ты не просто не хочешь. Спать удобнее… Хочется сказать так, но не говорю, одеваю маску и общаюсь с этими спящими, как с умалишёнными, принимая их правила игры.
Продам квартиру и поживу в тишине. Одна. Взяв сигарету, вышла на балкон. Курю редко, делая пару затяжек тушу. Созерцала. Звёзды. Я долго смотрела на звёзды. Гавканье собак внизу, заставил перевести взгляд. Два здоровенных пса, лаяли, то подпрыгивая, то засовывая морды под мою машину, припаркованную у подъезда. Из множества машин, собаки выбрали мою, для своих истерических воплей и плясок с бубном. Не удивляло, мне везёт по жизни. Чем так мог возбудить, этих псов мой автомобиль? Через минуту – узнала.
Ему бы сидеть и не вылезать. Скорее напугался, ведь ещё котёнок. Всё в секунду, стремительно. Выбежал, не дальше метра от машины. Лязгнули здоровые челюсти, подбросили, понюхав бездыханное тело, замолчали, потеряв интерес, побежали дальше. Отвернулась, заплакала. Вышла из квартиры, спустилась по лестнице вниз. Котёнок лежит у моей машины, мне его и хоронить. Когда подходила, у трупика сидела на корточках, какая-то девушка в спортивном костюме.
- А он живой ещё, - сообщила она мне, когда я присела рядом, - Что случилось-то?
- Собаки. Нужно усыпить его, он ведь мучается. Поможете мне?
Котёнок был мальчик, месяцев трёх. Позвоночник был явно переломан, сбоку торчали кишки, глаза кота были в слезах. Девушка, сказала, она на вечерней пробежке, а муж ревнивый, задерживаться нельзя, а так она бы с удовольствием, конечно. Спортсменка ушла, я поднялась наверх, взяла таз, небольшой кусок тряпки, резиновые перчатки и пошла, грузить кота в машину. Был уже третий час ночи, когда в круглосуточной ветеринарке, мне отказали в эвтаназии. Предложили просто оставить, а утром придёт врач и решит, что делать. Даже деньги отказывались брать. Не стала оставлять, погрузив кота в машину, возмущённо уехала в ночь летнего города. Хрен его знает, почему не стала, ещё и возмутилась чем-то. Но так вот.
Заехав в «макавто» взяла себе пирожков и кофе, жуя которые смотрела на начало восхода солнца. Кота одного бросить в тазу в машине – не могла. Уехать на дачу или в квартиру, принеся его с собой в дом, так же не могла. Нужно ждать, начало рабочего дня. С первыми лучами солнца я и заснула. Проснулась ровно в девять, все тело ломало, а кот в тазу был всё жив. Взяв телефон, смело набрала знакомого ветеринара, упросив, спустится к машине, на которой сейчас подъеду. Кошкин врач, так же удивился живучести кота с переломанным позвоночником и сделал укол. Кот заснул с благодарной улыбкой. Сказав спасибо, поняла, что теперь его нужно ещё и похоронить. Нужно заехать на дачу за лопатой и закопать его в ближайшем лесу. Подъезжая, позвонила на автоматические ворота территории дач. У меня теперь было определённое место, с которого звонила, чтобы проезжать почти не сбавляя скорость. Пронёсшись мимо ворот, увидела ошарашенного Егора, стоящего возле своей машины на обочине и удивлённо смотрящего на меня. Кивнула ему и проехала мимо. Сейчас возьму лопату, и если он всё ещё будет тут стоять, возьму его с собой, хоронить кота, пусть поможет. Если уедет, так и шут с ним с Егором этим.
***
Уже четвёртый день, подъезжал к дачному кооперативу где жила Ева и ждал. Оставить машину и пройти к её даче пешком, не решался. Почему не решался, не знаю, вероятно из боязни всё испортить, а может быть боялся застать её не одну. Приезжал в разное время, и утром и днём и вечером, отсиживая ровно по два отпущенных себе часа. После того, как Ева ушла, тогда в ресторане, не находил себе места. Происходило, что-то странное, я не мог быть с другими женщинами. Не мог физически. Все попытки, даже с очаровательными молодыми длинноногими созданиями оканчивались фиаско. Такого никогда, до этого, не было, я начинал чувствовать себя полной неполноценностью, появились комплексы и бессонные ночи. Депрессия шла не на цыпочках, а шумно и громко бравируя, как жестокий захватчик с огромным войском, легко ломая все преграды.
Сегодня приехал утром. Ожидал, что, как из открывшихся ворот появится Евина машина, быстро лягу на дорогу, и буду лежать, пока Ева не выйдет и не заговорит, а ответную речь я уже подготовил. До отведённого себе времени ожидания, оставалось ещё полтора часа, когда Ева пронеслась мимо, оставляя длинный хвост пыльного воздуха. Она не выехала с дачи, а наоборот туда заехала, коротко кивнув мне между делом. Теперь было непонятно, как быть дальше. Приехала с утра, ночевала чёрт знамо где или у кого, и будет ли она сегодня выезжать непонятно. Сев в машину, завёл, включив климат-контроль, жар от солнца немного плавил мой мозг. Вышел, пока охлаждается салон, покурить и уехать. Не буду дожидаться двух отмеренных себе часов. Уеду. Достав телефон, позвонил Еве. Трубку не брала. Унижение себя необходимо заканчивать. Нужно сделать ещё одну попытку уйти в сексуальный запой, со сменой красоток и активным отдыхом, где-то в Альпах. Уже собирался садиться в машину, как ворота откатились, пропустив машину Евы, которая неспешно выехав, остановилась, открыв пассажирское окно.
- Садись, поехали, - кивнув головой на пассажирское сиденье, сказала она мне.
Не думая, выбросил, затоптав окурок, убрал смартфон в карман и прыгнул в машину рядом с Евой.
- Здравствуй. Куда едем? – спросил, с трудом скрывал свою радость.
- Кота хоронить, - Ева, кивнула головой на заднее сиденье, где в тазу лежал изуродованный трупик котёнка.
Радости и умиления, которое скрывал, не было предела. У всех бабы, как бабы, я же нашёл себе явно сумасшедшую. Утро, а мы едем хоронить какого-то кота. Ехали, молча, как и не было пары месяцев разлуки. Счастье, которое мгновенно пришло, лишь только я сел в машину, уже отпускало. Несколько минут назад, основным моим мечтанием было, что Ева выйдет из машины, не раздавив меня лежачего. Сейчас же сидя рядом, уже хотел вернуть отношения, как прежде, а лучше начать вместе жить с Евой. Это и есть на самом деле цель, тогда буду точно счастлив, кроме Евы у меня всё для счастья есть. Начать сейчас говорить, то, что предполагал, что заучил, не мог. Тут и кот и утро, и лежащая лопата и озабоченное лицо Евы, все мои слова не к месту. Молчали.
- Что за кот? Как зовут? – спросил я, когда мы свернули куда-то к лесу на просёлочную дорогу.
- Барсик… Наверное.
Ехали по ухабам, среди деревьев. Если навстречу поедет машина, не разъедимся, развернуться так же не получится. Через пару километров, молчаливой поездки, за поворотом, вынырнул лужок у дороги, на который мы и заехали. Ева, заглушив двигатель, вышла, достав с задних сидений таз с котом, кивнув мне на лопату. Отошли несколько шагов, когда она остановилась.
- Вот тут копай, под берёзкой, и между цветочками этими.
Лопата не входила, в месте указанным Евой, был сук, пришлось копать, с другой стороны цветочка. Еву, это расстроило – это место было хуже. Уложив трупик, я засыпал его взрыхлённой землёй, Ева сбросила с щеки слезу. Обратно, ехали так же, молча. Я ожидал развития событий. Но уже за километр до поворота на дачи, увидел, что моей машины нет на месте. Такого развития не ожидал.
- Машину угнали. Я оставил её заведённой с ключами, когда к тебе сел, кота хоронить.
Ева остановилась на обочине, напротив места, где когда-то был мой автомобиль.
- Вызывай милые лица, Егор, а я поеду на квартиру, телефон там забыла вчера, а мне с Алёнкой нужно, договаривались. Тут полицаи близко, будут скоро.
Стало жутко обидно. Угнали мой меньше года назад, дорогой, под заказ, купленный вместе с ней, Mercedes S. Чувство потери, обмана, неприязни. Лапали грязными руками и угнали, и скорее не увижу больше, растащат по частям, как тараканы, остатки сожгут и сдадут в металлолом. А моя беда не вызывала у неё никаких чувств. Ева посмотрела на меня, и стало понятно, мои мысли прочитаны по моей роже.
- Это всего лишь машина, пусть и дорогая. Вспомни кота Барсика. Вообще, представляй чаще, что твоё тело умерло, все твои клетки разлагаются, поедаются жуками и червями, кости гниют. Очень полезно, для понимания, что счастье есть здесь и сейчас, и ты пока жив, все лишь для полноты сюжета. Для счастья тебе ничего не нужно, а угон машины или расставание со мной, не может на это повлиять… Ты получишь страховку и купишь себе нового «мерина». Погода отличная, жди себе милые лица и радуйся солнечному дню. Мелкий эпизод, давший тебе эту возможность. Мне нужен мой телефон, помочь я тебе ничем тут не могу, мне пора ехать к Алёнке, а ты Егор смотри на жизнь осознанно. Если я тебе нужна, значит, ты любишь придуманный образ… Вот, что бы ты выбрал меня или счастье? – спросив, Ева заинтересованно посмотрела на меня.
- Тебя, конечно, ты мне важнее счастья, - мне уже по правде было плевать на машину. Сейчас я осознавал, что этот разговор важен, несмотря на внешне его обыденность.
- И от меня ты соответственно ждёшь того же?.. Понятно. Двое несчастных, пожертвовавших своим счастьем, ради эгоистического желания обладать. В чем тут любовь Егор? Если я тебе для чего-то нужна, то это не любовь – это эгоизм.
Ева открыла окна, с выключенным климатом салон стал быстро нагреваться. За окном кругом пели птицы. Изредка проносившиеся машины заглушали пение. Так ещё, пару недель. Потом тишина, и грусть по ним, лишь кричащие мамы ежиков зовущих в ночи своих детей, как лёгкая компенсация конца брачного сезона птиц. Интересно – это театр? Ева так спешит к своей подруге, что не может быть со мной в трудную минуту.
- Просто, ты самое важное и дорогое, что у меня есть, я сам это понял лишь за последние два месяца, что не виделись. В чем эгоизм? Да, я умереть за тебя готов, Ева, и не слова это, - спокойно, обдуманно и честно в отношении себя, сказал я, нарушив паузу.
- Умереть? Это эгоизм и есть. Что вот ты думаешь о пилоте, что направил самолёт с людьми в эти башни американские? Эгоистичный мозг пилота и солдата закрывающего своим телом амбразуру одинаков, и один герой, а другой террорист, в зависимости от идеологии. Глупость умереть за чужую идею одинакова. Умирают геройски, как и самоубийцы, Егор, только очень эгоистичные люди, - Ева завела машина и закрыла окна, давая понять, что пора расходится. Она сильно изменилась, вроде бы та же Ева, но даже держится по-другому. Видимо у неё просто прошла любовь ко мне.
- Хорошая моя, прелесть моя, перестань всё изворачивать… И вообще, Ева будь моей женой. Я тебя люблю. Пожалуйста.
- Изворачивать? Ты даже не понимаешь, о чем я говорю, смысла ты не понимаешь… Думаю так, поймёшь.. Помнишь, я тебе рассказывала, но вскользь, что у меня был в юности муж. Помнишь? Виктор. Витя, которого до сих пор люблю. Он мне тогда говорил, а я не понимала. Говорил, что я ему не нужна. Ему со мной великолепно во всём, и в сексе и в дружбе и в жизни, но я ему не нужна. Нужна, говорил, это значит, для чего-то. Так вот муж оказался жив, я его ищу. Теперь, когда я знаю, что он не умер, я не могу поддерживать отношения ни с тобой, ни с кем. Я люблю другого, Егор. Понимаешь?.. Выходи, пожалуйста. Просто выходи, вызывай полицию, страховщиков, продолжай свою насыщенную женщинами жизнь, это отвлечёт тебя. Пока Егор, наше время кончилось… Ну, выходи, что сидишь? Молчи! Всё, всё Егор – иди.
Закрывая дверь - вбил гвоздь в крышку гроба. Ева уехала. Все вроде кругом, как и раньше, и никто кроме меня не понимает трагедии происходящего. Перейдя дорогу к воротам, сел на знакомый моему заду пенёк. Достал смартфон, раздумывая кому сначала позвонить, Вике, по поиску моделей для отдыха или в полицию. Вспомнив, название Евы «милые лица», чуть не плача, позвонил в эту организацию.
Глава семь
1.*трое*
Когда я приехал, якобы из Новосибирска у Алёнки в гостях была её подружка Ева. Женщина нестандартной красоты и сильнейшей сексуальностью. Вот с ней потрахаться в этой жизни, лишь мечта. Во-первых… Да хрен ли, тут во-первых, в десятых, при любом раскладе Ева не трахнулась бы со мной. Слишком избирательна, и из тех редких, что не купишь, или купишь, но уже не по карману. Избирательна и чутка, просто был уверен, что она знает о моём шалавистом нраве, и брезгует. Эта видит насквозь, не то, что Алёнка, та слушает слова. Но скорее купить-то можно, наверняка. Всех можно купить.
Люблю поухаживать за гостями, особенно некоторыми подругами жены. Сейчас сказали, что после вина хорошо бы попить чаю. Метнулся делать. Пока готовил им чай, раскладывал конфеты и печенье, слышал обрывки разговора про похороны какого-то кота, бессонную ночь и Ева что-то хотела рассказать ещё, но подсел я с подносом. Началась обычная полуфилософская для них беседа, при мне.
После нескольких дней отрыва со Светкой в Греции, в недельном кайфе, кокса и секса, мою башню ещё сносило. Посмотрев в глаза, спросил Еву, о чём думал в этот момент, чего в нормальном состоянии не сделал бы никогда, эта баба вызывала у меня настоящее уважение.
- Скажи-ка, вот, Ева, за сколько можно тебя купить? Присел, слушаю, вас тут, вино, шоколад… Занудные, типа умные, разговоры. У всех бабы, как бабы, о тряпках, котиках, работе и любовниках, у меня в доме, как на симпозиуме. Так вот… а, предложи тебе Ева, какой мужик, лимон баксов, трахнуться с ним, ты как? Что бы разговоры и жизнь такую продолжать вести, за лям, так почпокаться разок и потом живи, рассуждай дальше. А?! Чпокнулась бы, за лям-то гринов?
Алёна, толкнула меня ногой, наморщив брови. В ответ улыбнулся. Чё? Вроде, шутка же. Но зря, наверное и правда, нужно больше так с коксом не перебарщивать.
- Если я хочу спать с мужчиной, я делаю это, но так бывает очень редко. Совсем редко. А есть у него деньги или нет совсем, никакого отношения к сексу и нашим с ним отношениям не имеет. Вернее имеет, в том смысле, что обычно чем их у него больше, тем меньше шансов. Чем у человека их больше, тем большее значение он им придаёт, и важность денег со временем возобладает над любыми чувствами. Я ответила на твой вопрос?
***
Уже привыкла к этому. Сначала было даже страшно. Не могу точно вспомнить, в какой день началось, но сейчас совершенно спокойно слушала, идиотский вопрос своего мужа, лишь для вида пихнув его ногой. Слушала фразу, озвученную им, которую написала в своей книге. Это не сон, приходит в тот промежуток, когда ещё не спишь, но уже засыпаешь или просыпаешься. В эти моменты, я была совсем другой, скорее собой настоящей, и я писала книги. Что будет потом, после фразы мужа, не знала. Вопрос, что задал Рома, мне самой давно хотелось задать Еве, потому вероятно и написала. Ева ответила, сразу, ответила спокойно, ответила красиво. Посмотрела на Рому, развалившегося по креслу с блуждающей улыбкой, кивнувшего, что, да, ответила, устраивает.
- А я бы Ром, за лям бы отдалась, любому и уехала бы от тебя подальше, - спокойно, равнодушно сказала я.
- Ха! Смешно. Но больше, так не шути, выводы могу сделать.
- А я и не смеюсь, Ром.
Сказав, откинулась в кресле и посмотрела мужу в глаза. Просто сказала правду, как есть на самом деле, не кривя душой. Сейчас было состояние, что смотрю спектакль. Так бывает. У меня было так первый раз, когда я поступала в технический институт. Все кругом сидели с серьёзными лицами, что-то решали, писали, а я смотрела на себя, как со стороны, спокойно делая, что нужно. Ева, слегка заёрзала, её тело выдавало нежелание присутствовать в такой ситуации, было видно, её телу не терпится встать и уйти. Странно, но это состояние, где пишу книгу, скорее у меня совсем недавно. Почти сразу после, как Рома уехал в командировку в Новосибирск, всего несколько дней назад. Но была внутренняя память, понимание, происходящего, это и есть моя истинная сущность, и мужа и вообще Ромы там нет.
***
Был готов убить, суку. Сейчас она так при своей подруге говорит, а может, значит и при моих друзьях, сказать. Нужно разводиться с этой лживой стервой. Вот дрянь! Ты дорогая моя Алёна и жена моя, потому, что верная и не продаёшься. Потому, как любишь меня, заботишься об мне и в сексе хороша. Раз ты шалава такая, имеешь помыслы свалить, я тебе это устрою.
Улыбка, моя была несдержанная, искренняя, и глаза честные. Это несложно отрепетировать пред зеркалом. Вся моя работа, это лишь театр, конкуренты наносит постоянные удары, а я в драке добиваю ещё и ногами. Как и при ведении дел и принятии важных решений, внешне невозмутим, улыбался. Алёну придётся выгнать. Буду снимать для неё квартиру. Зная её, несложно предсказать, на нервах её потянет к бутылке, если бутылка будет всегда доступной. Выпивка у Алёны будет всегда. Вот денег на адвокатов у Алёны не будет. После развода, ничего ей не оставлю и будет благодарна за свои старые тряпки, за выпивку еду и жильё, что снимаю. Сопьётся и помрёт быстро, к гадалке не ходить. Её путь такой теперь. Всё решил за минуту, но решил неотвратимо. Есть слова, которые прощать никак нельзя. Можно было бы простить, если бы не при Еве. Теперь нет, простить нельзя. Улыбка моя была лучезарна.
- Девчонки, а поедемте, искупаемся куда-то. На улице за тридцать!
- Я за. И купальник у меня дежурный в машине, - сказала Ева, - Поедем ко мне, у меня за дачами же в пяти километрах озеро. Поедем? – спрашивала она, только Алёнку.
***
Пляж полупустой. Две стройные девушки лежащие на покрывале, с прикрытыми майками лицами, вызывали явный интерес у прыщавого парня лет шестнадцати. Парень, лежа животом на траве, метрах в десяти, ерзал задницей, трясь о землю. Из воды выплыл почти выскочив, спортивный, длинноволосый мужик и резво, как-то ошарашено осматриваясь направился прямиком к девушкам.
- Ты какого хрена тут ёрзаешь, пацан?! – мужчина, на ходу, крикнул прыщавому, - Иди вон в передевалку, там прокладок до хрена, по всем углам напихано. Сейчас сам передевался, когда думал…мне б твой возраст обдрочился бы там, дуй давай отсюда, пацан, это мои женщины. Алёна! Ева! Где вы были с «восьми до одиннадцати»?
Женщины давно скинули с лиц майки и лёжа на локтях, смотрели на мужчину и подростка. Парень, покрывшись красными пятнами, встал и быстро пошёл к лесу, провожаемый взглядами пары десятков людей, так как длинноволосый блондин говорил очень громко.
- Почто, супостат, мальчика согнал? Пусть смотрел бы раз нравится… Да! И пусть дрочил бы. Рома, в чём проблема?
- Да хрен с ним с мальчиком… Были-то вы где?
- Здесь и были. Мы никуда не девались, как ты ушёл, так тут и лежим.
- Да, только, что и народу больше было и мужик на этом месте, вместо вас. Мужик меня знает. Мужик говорит, вы плаваете. Нырнул, выплываю вы здесь и все по-другому. Нельзя мне столько коксу.
- Что Рома, прости тебе нельзя?
- Ничего, это я так… А мужика этого, с телевидения, я где-то определённо видел.. Но не на телевидении точно.
2.*ужин в кафе*
Не было никого у ворот. Позвонил. Оказалось, пассажир не дождался и уже подходил к ближайшему небольшому посёлку, просил подъехать туда. Нетерпеливый, какой.
- Тут даже водки до двух часов нигде не купишь, а кафе или рюмочных нет, - с тоской сказал, садившийся в машину, стройный, модно и броско одетый пассажир лет сорока. Сразу бросились в глаза, грязные в земле бордовые мокасины, - Ботинки грязные, шеф, это я кота хоронил в лесу, - видимо он перехватил мой взгляд.
Что тут ответишь? Обычное дело, из города в одиночку приехать, по всей видимости на маршрутке, в одежде ценой, как «жигули» и в лес, хоронить кота, а потом шарахаться по деревням в поисках водки. Даже удивительно, если день можно провести, как-то более увлекательно. Мой мысленный сарказм, навесил мне на лицо придурковатую улыбку, иже быстро заметив, спрятал. Пассажир, которому видно очень нужно было сейчас общение, сообщил, что основное достоинство моей неновой машины, в том, что она не подключена к спутникам ГЛОНС с кнопкой SOS. Все машины продаются только с микрофонами от конторщиков, которыми можно слушать и записывать любые разговоры в любом месте, доверительно сообщил пассажир. К телефонным разговорам или общественным местам уже привыкли не болтать лишнего, и для обсуждения выбирают не улицу, а машину, вроде, как безопаснее, за стёклами, отдельно от всех, уютно, конфиденциально. Удивился его версии, и согласился, что в стране разведчиков такое возможно. Мужчина сказал, что не слухи, друзья в конторе работают, у него везде знакомства есть, а рассказали, потому как – это уже секрет полишинеля.
Через минут десять, проехали другой посёлок, в магазине которого так же водку продавали, дозировано по времени. Придумали эти законы явно алкоголики, потому человеку не пьющему, не придёт такое в голову. Пассажир совсем занервничал. И тут на обочине появилась придорожная шашлычная, мы остановились снова. Пошёл с ним, лучше выпить чаю, чем сидеть в машине.
Выпив пару рюмок водки, мужик разговорился. Звали его Егор. История забавная. Когда он со своей девушкой, хоронил кота, у него угнали его машину. Дорогая у него, мерин эска. Менты уже были, предлагали подвезти, но водки хотелось, а с ментами не хотел, вызвал вот такси. А девушка его, теперь вовсе не его, а какого-то урода, её бывшего мужа, которого убили хрен знамо сколько лет назад. В том смысле, что любит погибшего давно мужа, а он оказывается не издох, где-то сухарится, скрывается, и она его теперь будет искать, а, он Егор, ей теперь не нужен. Жопа жизни полная.
Выпив рюмками свои двести грамм, Егор оплатил и мой чайник зелёного чая с чёрствым пирожком, и ещё двести водки с салатом и томатным соком. В собеседнике появилась необычайная разговорчивость, начал рассказывать мне о жизни, и любви к девушке Еве. Как оказалось несчастной любви. Нет, он не в чём её, конечно, не обвиняет, во всём конечно он и виноват. Он и только он сам во всём виноват. Обвинять Еву он не собирается, но не мог он такого от неё ожидать, совсем баба, конечно, охренела. За соседний стол, села пара. Официантка, через зал, поинтересовалась, будем ли мы, что ещё заказывать. Сидели за уже чистым столом минут десять. Услышав вопрос от официантки, Егор явно хотел ей нагрубить, но повернувшись, встретился взглядом с мужчиной, что сидел напротив с женщиной. Оказалось, это Генка, старый друг с женой Ириной. Они едут на дачу, и решили поесть по дороге, чтобы ничего самим не готовить. Потекла обычная болтовня с воспоминаниями, похвалами, жалобами. Солнечный день поменял свои краски, и редкие бродившие с утра тучи образовалась в одну почти чёрную большую, из которой потекла вода. Засушливая жадная земля впитывала влагу, смотрел в окно и думал, до чего все в природе продуманно. Видимо и так же в Вселенной, иногда устраивается засуха, но затем оставшихся в живых, ждёт награда обильным дождём. От размышлений оторвал сменившийся тон Егора. Приглушив голос, он рассказывал, слегка заплетающимся языком, как о чём-то постыдном.
- Геныч, Ириша, Илья, знаете.. я серьёзно.. Вот выпил сейчас, и опять вспоминаю. Я ждал там, у ворот в дачи, Евы, и тут сзади так шумно фура проносится. Обернулся, и глазами с водилой сошёлся. Он проехал, через минуту промчалась Ева, я опять стоял спиной и опять шум фуры и обернувшись – глаза водилы. Всё до подробностей, как и было, повторно, водила тот же. И итог, с Евой похоже в конец расстались, машину угнали…. Забухал вот. Теперь бухать с неделю буду… Ничего, короче, хорошего не произошло.
- У меня Егор, так было. Камера ментовская на дороге исчезла. И сразу с Иришкой, говорить не мог, как другой человек стала. Сейчас говорит, вроде, как не помнит эти дни. Да Ирин?
- Как с доски, тряпкой стёрли, - женщина говорила задумчиво.
- Вот, потом сразу, друг юности умер, на фирме проблемы. Но неделю спустя резко, и камера на месте и Ирина стала прежней, и на фирме как обычно, и главное друг юности жив, с его женой их и встретил.
Принесли заказанное, был уже и шашлык на всех, и кофе из турки в песке, лаваш и сочные помидоры с огурцами. Все молча ели, не решаясь продолжать тему. Разговор, двух друзей пьющих вместе водку, перешёл на обсуждение новинок автопрома. Я же думал о «ямах» в которые эти парни попадали и не успели разобраться куда и как. Мне же пришлось, провалиться гораздо глубже. Но с каждым днём картинка воспоминаний все больше размыта, сейчас смутно помню, иную жизнь, свой бизнес в ней, внешний кич, и полнота внутренних страхов. Выходит не у меня одного так происходит.
Уже смеркалось, когда мы разошлись. По дороге в город, Егор уже был совсем пьян. Всю дорогу он сбивчиво, заплетаясь, пытался провести меня через свою душу, показав свою любовь к Еве. А она вот, как с ним! И жить теперь без неё просто в тягость. Почему она так с ним, за что?
Я молчал. Люди по природе не верят никому. Даже самые доверчивые, верят лишь своим ощущениям, своему восприятию. Человек вообще не может любить человека. Мы любим лишь образ, созданный воображением. И когда кто-то поступает не так, как хотелось бы, он обвиняет ближнего, как не оправдавшего тот образ, что нарисовал мозг. Смена образа – это уже конец любви. Раз ты никому не веришь, на что ты, Егор, жалуешься? Тебе легче обвинить, чем признаться себе, что все твои оценки и суждения образа – пустое. Ближе к городу Егор замолчал, уткнувшись в окно. Подъехав к его шикарному особняку, посмотрел с тоской на часы на приборной панели, было уже десять вечера. Егор, сказав спасибо, ушёл, забыв заплатить.
С одной стороны созерцал, новых интересных людей, вкусно поел, с другой теперь нужно искать клиентов, чтобы заработать на обратный бензин, а заработав, вернусь уже без еды, что планировал купить. Не стал окликать Егора, забыл, значит забыл. Полностью открыл все окна, поставил обдув на ноги, чтобы проветрить оставшийся перегар. Включил музыку. Один люблю слушать музыку. Играл, Jimmy Sax, композицию «Time». Мне нравилось, что делает, этот малоизвестный музыкант. Становилось хорошо и уравновешенно. Включил программу такси на смартфоне и не спеша двинулся к центру города в поиске заказов.
3.*стих*
Когда Илья начал говорить о политике, внезапная иллюзия, что я в нормальной реальности прошла. Я не дома. Обсуждать жизнь сумасшедших, это играть в эти же игрушки. Разбираться и участвовать в обсуждении действий глупых своей неосознанностью людей, которые обычно и становятся политиками или крупными бизнесменами, это увлечься в песочнице игрой в куличики. Глупых, потому, как вся их жизнь для системы, что против жизни и их же самих. Разговор не поддержал. Чуть позже спросил, про стихи. Когда спрашивал увидел, что сосед читает книгу Александра Нилла «Саммерхилл воспитание свободой», что вызывало радостное удивление. Роднило. Наш мир пошёл по учениям этого человека. Здесь выбрали других современников Александра Нилла и Януша Корчака, выбрали Маркса, Ницше, Хайека.
Читаю за компьютером, и оказалось, что свой земной язык, конечно, я великолепно знаю, знаю и русский, находясь здесь, но других не знал. Не мог, как к примеру Аманда, в порыве гнева или радости говорить на других языках. Было интересно, что Александр Сазерленд Нилл, написал уже в середине двадцатых годов, после русской революции, находясь в этой реальности, когда мир так круто изменился. Оказалось, его методик, написанных начиная с 1916 года, тут на русский и не переводили. Имя этого человека не слышали, его идей по построению нормального, свободного общества не знают. Литературы Януша Корчака в этой реальности также, как и не было. Не знают, не издают, не переводят. Прославляют и воспевают смерть Януша, а не его жизнь, труды и книги.
Умер Александр Нилл в этом мире, так же в 1973 году, посвятив здесь себя своей школе. Умер в один день в обоих мирах, значит в этом, скорее был лишь фантом, нереализованным образом, основанным на памяти современников Нилла. Душа человека живет лишь в одном из множеств миров, в иных лишь временные фантомы ожидающие его прихода. «Я» живет лишь в свободе, душа не может быть у марионетки - задохнётся.
Илья сунул мне скомканную бумажку и поспешил на свой таксистский заказ, не успев дать спросить, откуда у него такая книга на бумаге. Я знал, что последние из немногих переведенных книг Нилла на русский, издавались лишь в конце прошлого века. Но после стиха, было уже неважно. Прочтя ещё раз стих, перевёл дух и зашёл в дом. Снял со стены, повешенный зачем-то мной здешним британский флаг в деревянной рамке покрашенной в серый цвет. Вытащив флаг, вырезал в формат рамки рукописный текст стиха с рисунком и повесил на прежнее место. Перечитал, уловив, что опять слегка перехватило дыхание.
Подписи жаль нет. Соседа простить, а тем более говорить, что его стих в рамке, конечно не буду. Солнце припекало. Жара стоит уже вторую неделю. Когда молчаливый Илья уехал по своим таксистским делам, рядом остались одни птицы с ящерицами на камнях, стало уютнее. Наверняка Илья, живущий так не первое лето, тоже не рад моему проживанию. Воспринимал просто, всё, как есть. В этой реальности очень загадочно относились к загородным летним домам. Дома ставили кучками, кто богаче с охраной, видеоконтролем, заборами, но всё кучкаясь, тут редко живут отдельно, уровень развития не предполагает жизнь с автономной энергетикой и доставкой заказанных товаров и продуктов дронами. Основная масса суши не заселена, живут кучками, и называют незаселённую сушу своей. Забавно? Если бы называя своим, не вырубали леса и не загрязняли химией, было бы забавно.
Сходил в летний душ. Обтираясь полотенцем, удивился, почему не хожу плавать. Взяв сумку с пляжным матрацем, накинул майку и направился на озеро, открывать пляжный сезон. Идти нужно полчаса. Водоём большой, в пасмурный день, можно было с трудом разглядеть противоположный берег. Песчаный пляж в этот жаркий день, был густо заселён. Вода оказалась превосходно-комфортной, сев на свой матрац обсыхать, смотрел на плавающих людей. Рядом из воды вышел Ромка, исчезнувший сотрудник портала, беспокойно оглядывающий берег.
- Кого ищешь, Рома? – вырвалось у меня.
- Мы знакомы? А ну, конечно, телевидение. Вы с первого канала! Узнал конечно… Простите…
- Виктор.
- Конечно, Виктор, я помню… Виктор, вы не видели здесь двух девушек. Не заметить невозможно, стройные красотки. Пять минут назад, до того, как пошёл плавать, они лежали почти на вашем месте. Вы давно здесь? Тут вообще, как-то по другому, люди другие рядом были и меньше людей. Что-то… Давно вы здесь, Виктор?
- Нет, вышел из воды и лёг… Вы, Роман, сплавайте, мне кажется они у буйков, я их, наверняка там видел.
Не говоря ни слова, мужчина развернулся и направился к воде. Смотря вслед, стал внимательно присматриваться к купающимся. Когда Рома стоял по пояс в воде, на встречу вышла стройная девушка, заставившая его обернуться. Девушка вышла из воды, осуждающе посмотрела на меня, взяла расстеленное полотенце и сумку, вплотную с которыми лежал мой матрац, и отойдя на несколько метров устроила своё красивое тело для солнечных ласк. Оторвавшись от созерцания девушки, увидел, что Ромы так же среди купающихся нет, как и не было возле меня, всего несколько минут назад, полотенца и сумки симпатичной незнакомки. Поднялся на ноги и стало окончательно понятно, тут такой же портал, как был в магазине. Неподалёку в семейных трусах сидел Пал Иваныч. Мы улыбнулись, друг другу. Я махнул рукой. На сегодня хватит, пора уходить. Портал сильно меняет время, и легко может поменять местами месяцы по погоде, а лето я люблю. Мне нравилась сейчас моя жизнь, моё уединение, цветы, сосед поэт, озеро тоже, ну и портал пусть рядом. Пусть всё так, мне тихо, спокойно и счастливо. Лето коротко, и хочу его провести здесь и сейчас, без приключений.
- День добрый, Пал Иваныч. Рад видеть, вас, - сказал, проходя мимо улыбающегося мне старика.
- И я Витя, рад тебя видеть.
Пал Иваныч оказался очень жилистым, тело его совсем не выглядело старым. В семейных трусах, явно ещё советского производства, но не заношенных, новых, с развевающейся порывом ветра бородой он выглядел совсем иначе, чем тогда у магазина. В таком его виде можно мысленно скинуть толстовскую седую бороду с усами. Остановился. Взглянув ему в глаза, невольно вздрогнул, настолько знакомым был этот человек, на секунду мне вдруг показалось, что это я сам.
- Я тут на дачах, наверху… Цветы ваши цветут, красивые…Пойду тогда…. Вы же будете теперь здесь? – выговаривать слова стало сложно, да и выглядел я явно, как человек, стыдящийся каких-то своих внезапных постыдных, тайных мыслей.
Старик прищурился, у него получалось одновременно и ехидно и серьёзно. Наваждение прошло, себя в нём уже не видел. Успокоился. Отлегло.
- Конечно, всё лето. Приходи Витя. Три дня теплые потом дожди недели две будут. Я и в дождь тут или рядышком, каждый день. Заходи, всегда рад. Увидимся.
Дорога от озера к дачам была двумя путями, через поле по солнцу или по опушке леса в тени. Выбрал более длинный путь, хотя хотелось пройтись по солнцу, но мне нужно было разобраться. Не так давно в назначенный срок, приезжал в свой бывший дом отдать деньги, что задолжал соседке Лене. Ехать к ней было непросто по личным мотивам. Вспоминая, сейчас понимал, что тогда явно был опять, какой-то небольшой переход, яма, в рядом стоящие измерения.
Домофон мне открыли. Поднимаясь в лифте, в который раз размышлял, как вести себя с этой красивой женщиной. Было понимание, граничащее со знанием, что в каких-то реальностях мы с Леной определённо в отношениях. Звоня в дверной звонок, решения никакого не принял, но и против уже не был. Лена, открыла дверь. Выглядела постаревшей, как прошло лет десять, пятнадцать с нашей недавней встречи. Лена с некоторым удивлением смотрела на меня.
- Миша! Это к тебе с работы! Проходите, - крикнув вглубь квартиры, Лена развернулась уходить.
- Нет, Лена, я к вам. Деньги, долг, вот отдать, - протянул ей купюры.
- Кто там, Лен? – крикнул из комнаты Миша.
- Какой долг, вы о чём?
Оставив деньги на тумбочке. Сразу начал спускаться по лестнице пешком, опасаясь, что Миша решит меня нагнать у лифта. Вероятно, был принят за старца, раз она меня представила: «с работы». Усмехнувшись догадке, вошёл в боковую калитку дачного посёлка. Моё появление в жилом квартале из своего мира вызвало смерть Миши, создало счастливое одиночество Лены, а мой уход всё восстановил, как и было. И вспомнить теперь даже, Лене, нечего один быт вместо события смерти, религиозного обряда, похорон. Память Лены уже восполнила время отсутствия мужа, рутинной год из года совместной жизнью. Зайдя свой участок, с удовольствием отметил, что всё без изменений, и сосед так же похоже был на месте, по крайней мере, все следы его пребывания остались. Значит, пока в той же реальности, в которой был до похода на озеро.. Наверное. Возможно и в близкой реальности, что в моём случае без разницы.
Глава 8
1.*про мальчика и крокодила*
Началось, когда Саша, умер. Он поехал отмечать новый год на австралийский континент со своей подружкой Амандой. Даже скрыл от меня, чего раньше почти никогда не делал. Мы немного разругались с мужем, и мне было конечно досадно, он с ней. Конечно, будет у него с ней секс или нет, волновало меньше всего, ведь это его должно волновать не меня. Удивляло, что он и мне и сыну наврал. И всё теперь мелочи, потому что он как-то странно умер. Погиб. Странно умерла и Аманда. Они упала с крыши, перелезли через ограждения и упали вниз головами. Люди вызвавшиеся выяснить обстоятельства странной гибели, решили, что они поссорились, Аманда бросилась, возможно требуя развода от Саши, а муж за ней. Такая версия.
Каждый день, в тот маленький и очень короткий промежуток, между сном и явью, в эту минуту или чуть больше, мне открывалась другая настоящая, полноценная жизнь. В эту секунду все события, мое присутствие, как сильный концентрат или спрессованный пух, просочившись мгновенно в голову, делали в ней взрыв при пробуждении. Всё это время мои реальности мешались между собой, я путалась, где я. В той жизни, тоже был Саша, там его звали Виктор, и я его искала. Прекрасно понимала, когда поиски увенчаются успехом, уйду из этого мира к нему. Была готова, если пойму, что он так же этого хочет. Жить можно везде, даже в том мире, где сейчас мой Витя-Саша.
Сегодня нужно было доехать до университета, но двойное состояние пребывания сейчас своём доме, на своей планете, с чистым воздухом, не загрязнённой водой, со свободными людьми. И так же, одновременно, сейчас, присутствие в том корявом мире, прощаюсь с Алёной и Ромой, которые не захотели ехать ко мне. Они возвращаться в город, а я домой.
Садясь за руль, с месяц назад полученного из ателье, сделанного по моему эскиз- макету, автомобиля, выруливая по безопасному рукаву к закрытой с вытяжками магистрали в центр науки. Сопоставила свои чувства сейчас и когда ездила в том мире на одной из совершенно одинаковых машин, выпускаемых производителями во всем мире. Машины, как и одежда у всех была одинакова и больше служила ритуальным амулетом статусности. Чувства в основе своей были почти одинаковы, радовались каждой вещи, в особенности, если твоя вещь лучше, чем у соседа. А в нашей действительности тоже радовались, но виду множества разнообразных вещей и автомобилей. Одинаковых машин здесь ещё не видела, наверное, также бы очень порадовалась, увидев похожую машину. Жители мира, где обитает сейчас мой муж, были бы впечатлены интеллектуальным тоннелем по одному из которых еду. Мы знаем, главное жизнь, тот мир знает, главное деньги. Имея свободную энергию, мы живём не группами а часто единением в лесу, нам не нужно кучковаться миллионами в одном месте, дуря, обманывая и используя друг- друга… Странно меня зовут и там и тут одинаково, а муж вот, Витя. Так, ладно… Нужно настроиться на рабочий лад, на встрече со студентами, не просто говорить, излагая, а главное думать.
***
Дождливый и прохладный июль в этом году, поменялся местами погодой с жарким и засушливым июнем. Тёмные лучи ночи, зарождающиеся где-то в кромке леса и холодного света луны, уже заканчивали последние минуты прошедшего дня, когда позвонил Егор. Сидела в своём плетёном кресле на террасе смотрела и слушала шелестящий дождь под пение сверчков.
- Ева, здравствуй.
- И вам, не хворать. Как барахло, твоё ценное, на колёсах, нашлось? – сказав, подумала, так нельзя, он обидится. Вещь для него, это гордость, обладая этим бубном, он, отличается от остальных. Всегда в новой, чистой, выглаженной одежде, в дорогих часах, с новейшими гаджетами, шикарным отдыхом, огромным домом, хорошими машинами, Егор и отличается. Для него это очень важно, вероятно даже важнее всего в его жизни. Зря я так.
Машину не нашли, страховку также пока не выплатили. Новую машину на время, пока вроде, как ищут, купил. Новая «японка» собранная в нашей стране, оказалась со старыми деталями, скорее замененными рабочими на заводе, со своих авто. И вообще, начались одни косяки. Все две недели, одни неприятности в бизнесе, в отношениях с людьми, теперь вот даже с жильём. Всё беды, несомненно, из наших отношений, стоит нашим отношениям наладиться и все пойдёт в гору. Не став развивать эту тему, переключила его на его проблему жилья.
- Да, дом соседа, стоит выше на пригорке, а забор мой, Ева, развалился, - объяснял мне Егор,- Новый почти забор, лет пять простоял, размыло всё, сейчас рабочие ставят новый. Развалился из-за воды, добрый сосед спускает воду себе под забор, дом уже в подвале начал подтекать. С этим уродом говорить, бесполезно, ничего говорит я не лью никуда и улыбается. Придется в потребнадзор на него писать… Алло! Ева! Ева, ты здесь?
- … Да, я слушаю тебя. Есть одна длинная, правда, притча, Егор, про мальчика и крокодила, знаешь?.. Расскажу, но длинная. Мальчик увидел крокодила запутавшегося в сети. Крокодил очень просил мальчика помочь ему выпутаться, у него дома детки и нужно спешить их кормить иначе они погибнут, конечно, спасителя он не тронет. Мальчик начал выпутывать крокодила и тот его ухватил за руку. Как так, мальчик говорит, ты же обещал! Ничего личного, говорит крокодил, так устроена жизнь, хочешь, спроси любого, прав ли я. И мальчик начинает спрашивать, то птицу, та говорит, что прав, потому, что на её глазах змея поела все её яйца, а она ничего не могла сделать. То спросит, осла, тот говорит тоже прав, потому, что этого ослика, как и человека в обществе, использовали до старости, теперь просто выгнали в лес, чтобы не кормить, еду он добывать не умеет, и скоро его съедят львы. Конечно, крокодил прав, так устроена жизнь, сказал и ослик. Не устал, слушаешь? Ну, как к чему это… Слушай, надеюсь поймёшь. Крокодил уже собирается есть, мальчика, но тот упрашивает спросить последнего, зайца, пробегающего по берегу. Хорошо, говорит крокодил. А ты все правильно рассказал ему, как устроен мир, спрашивает заяц. Да, говорит крокодил. Тогда мы должны все втроём обсудить этот вопрос, отпусти мальчика и поговорим, говорит заяц. Крокодил не соглашается, боится добыча убежит. Так ты же его сожрёшь, сразу, если он побежит, удивляется заяц. Ты умный заяц, говорит крокодил и отпускает мальчика. Заяц кричит мальчику бежать, и рекомендует спешить в деревню, звать взрослых убить крокодила, пока он сам окончательно не выпутался из сетки. Мальчик прибежал с взрослыми, которые убили крокодила, но собака мальчика, увидев зайца, сразу погналась за ним, а догнав перекусила хребет. Так устроена жизнь, сказал мальчик, стоя над трупиком зайца.
- Хорошая притча, Ева. Но, да, так устроена жизнь. Или по твоему, мне нужно подставить вторую щёку? Мне, кажется, ты слишком много читаешь, этих своих учителей жизни.
- Думаю так, а не читаю, Егор, эти книги лишь помогают понять, я не одна, а притчам уж века. Но если с практической стороны, тебе нужно стену водозащитную от него под землю глубоко, защитить дом. У меня строительное образование, не забывай. Воспринимай соседа, как стихийное бедствие, оно у него в голове и есть.
- Ева, ты знаешь, сколько стоит такая стена? Почему я должен это делать из-за него? Это мои деньги, а по закону можно его придавить, сливать под дом канализацию запрещено. Не удивлюсь, если он и говно своё мне спускает, чтобы за ассенизаторов не платить. Да хрен с ним, с соседом, Ева. Я увидеться хотел. Давай займёмся сексом. Подожди, стой. Нет, не клади! Я понимаю, мы просто самый последний, прощальный раз займёмся. Последний, самый последний раз в жизни… Я вот тебе не говорил, но с женой, когда разводились, после ЗАГСа, трахнулись и вместе опять остались. Правда через пять лет потом… но. Ева, а я у ворот в посёлок сижу в машине, с тобой разговариваю. Позвони на ворота, они и откроются, а я и заеду… Ева, ау! Позвони в шакбау-у-ум.
- Спокойной ночи, Егор, - сказала нажав отбой с облегчением, что не испытываю к этому человеку негатива. Улыбнулась. Вот дурачёк. Всё же ценности в отношениях очень важны, не получилось бы нечего, всё вовремя. Подойдя к калитке, закрыла её на замок и пошла в дом.
2.*баклажаны - кабачки*
Ещё вчера по дороге с озера, думал, что зря уклонился от разговора с соседом, поговорить-то с ним нужно было. Человек вообще не может видеть реальность непредвзято. Мозг не разрешит. Он для того и нужен, чтобы любое событие мгновенно сопоставить с уже происходившим, по цвету, звуку, запаху, по всем параметрам, и выдать уже реальность на основе прошлого опыта. Прошлого – потому всё и по спирали. Мы в общении и встречах с друзьями, только и делаем, вспоминаем прошлое. Вот стараюсь, как можно меньше общаться в этом мире с людьми, чтобы не перестать их любить. Прекрасно понимая, общаться с серьёзным видом обсуждая придуманные беды, которые глубокомысленно анализируются, насмотревшись своих телевизоров, выше моих сил. Хотя и без телевизора, народ тут, как глушённый, тратит свою жизнь на бессмысленную деятельность и такие же рассуждения. Особенно обсуждение политики и финансов и приводили меня в неописуемый ужас, как если бы оказался в психиатрической больнице, где соглашаешься, что кругом Гитлеры, Наполеоны, Кутузовы и общаешься с ними, обсуждая их проблемы, как истинные. Общество на планете, не видит очевидных вещей, вредоносности для человека самой антижизненной системы феодального общества, которую он когда-то сам и построил. Люди, заняты изнуряющим трудом, выполняя абсолютно выдуманную, бесполезную и вредную деятельность. Себя воспринимают примитивно, вешая на себя ярлык: военный, банкир, предприниматель, президент, дворник, бизнесмен, продавец. Всю свою жизнь гробят, чтобы стать, как все, а значит лучше. Дух соревнования - я лучше ближнего. И так причём каждый. Одинаковые в общении все, есть лишь мелкие различия, бедный заискивает, суетится, угождает. Богатый, степенен, надменен, барствует, но все они с серьёзным видом обсудят с тобой системы штрафов или налогов, индексацию пенсий, обвал биржевого рынка и прочий бред. Все уверенны, им очень нужны деньги. Жизнь вне системы не представляется. Всеми силами будут защищать, что в конце и убьёт. Убёт неминуемой войной, финансовым кризисом, революцией, нацизмом, геополитикой, религиозными конфликтами. Всем, что неминуемо рождает сама ДПФ(денежно-политическо-феодальная) система. Вот и в случае с Ильёй, у меня выразилась стереотипная реакция, а поэт оказался немного не такой, как все, что здесь. Потом оказалась книга, которую он читал в гамаке. Потом стих, что висит теперь у меня в рамке.
Сосед, похоже, приехал под утро, и спал до обеда. Сейчас слонялся по участку, рассматривая цветы и деревья, то садясь на корточки, то вставая в полный рост.
- Илья! Илья, я тут собираюсь кабачки с шампиньонами на углях поджарить, одному, как-то.. Не хотите присоединиться? – спросил, подойдя к ограде.
- Да нет, я не пью, компанию не смогу составить. А у вас, что кабачки растут?
- Да, нет, купил. Не пить зову, не пью и сам. Есть приходите.
Вызывало уважение. Удивляла здешняя привычка, всем вместе собираться, отуплять свои мозги наркотиком, и общаться. Существовала даже такая дружба, когда люди не знали, какой друг бывает трезвый, если встреча - значит бухать. Ещё была странная мировая традиция, коллективного пьянства. Отуплять себя, деградируя умом лучше вроде бы в одиночестве, вроде постыдно прилюдно, но не здесь, тут пьющие в одиночку негласно осуждались. Встретится же большим количеством людей на трезвую голову и поговорить просто без события, или с событием, но на трезвую, не могут, не интересно. Встретившись яростно квасят отмечая или событие, которое когда-то давно в этот день случилось или просто встречу. А на встречах вспоминают былое, не замечая себя сейчас.
- А-то я-то и смотрю, вроде газон один, у вас, да клумбы с цветами, не на яблонях же кабачки...Позовёте тогда? Или помочь чем сейчас нужно? У меня помидоры есть, так же купленные, - поэт улыбнулся.
- Помидоры берите, у меня есть, но один. Позову, - сказав, я повернулся уходить.
- Виктор! Виктор… Давайте, может, на «ты»?
- Не проблема. Через минут сорок, где-то угли прогорят. Через полчасика приходи с помидорами, порезать же, ещё нужно будет.
С его приходом, угли не догорели и было время резать овощи. Нанизывать нужно, оказывается, баклажаны, спутал название с кабачками, на шампуры. В барбекюшную решётку уложил двух больших, грамм по триста каждый, карасей. Рыбу подарил проходящий мимо человек, живущий скорее где-то здесь, на дачном посёлке. Окликнул, через ограду, посетовал, что рыбы мало, ни туда, ни сюда, предложил взять. Сейчас уезжает в город, куда ему эти две рыбёшки? Зачем тогда брал, а не отпускал сразу, не спросил. Поблагодарил и рыбу взял.
Готовили оба. Молча, лишь перебрасываясь короткими репликами. Сели у мангала, Илья смотря, как покручиваю шампуры, начал рассказывать, про пассажира, страдающего по какой-то нашей соседке, жительнице дачного посёлка, с которой они вместе хоронили какого-то кота, а в это время у мужика угнали машину. Относиться к получаемой информации, с вопросом к себе: «зачем мне это?», значит получить раздражение и подавляемый протест. Любая информация или действие, для чего-то. Эта не нужная вроде бы мне история, вполне возможна зачем-то мне и нужна. Слушал собеседника, с равнодушным интересом, проявленным больше к нему, чем к тому, что он говорит.
- Да, и вот после этого влюблённого, всю ночь заказов ждал, ночью ездят мало. Власти ещё сейчас законы о такси принимают…
Илья, что-то говорил и дальше, уже отключил слух от восприятия. Уединившись, постепенно возвращался к своему нормальному состоянию, и Александр во мне брал верх над здешним Виктором. Без общения с аборигенами, истинное утрамбовывалось, превращаясь в монолит. Игры в жизнь, что устраивают здесь люди, как остатки тумана с низины, выдувались свободным, свежим ветром, оставляя реальность, унося придуманный мир с обусловленными правилами игры. Сосед продолжал сетовать на неудобства связанные с принятием им идиотских правил жизни за истину, и мне становилось сложно. Обсуждать паранойю с больным, в разговоре принимая его бред за истину, сложно, когда игра в жизнь бессмысленна, а сама жизнь отсутствует. Несчастные жители безумного мира, испытывали счастье в основном, только в глубоком сне. В бодрствовании, тут нужно было, что-то иметь, ничего не имеющий не может быть счастлив, по определению этой реальности. Иметь нужно конечно всегда больше, чтобы получить больше счастья в этом и есть природа человека, говорит мозг, но сам он находит счастье лишь во сне. Во сне он не имеет ничего. Ум человека хочет глубокого, крепкого, отрешённого сна. Разум направленный внутрь счастлив всегда, а направленный наружу, лишь усиливает эгоизм, уводя человека далеко от его естественного счастья.
Илья, уже жуя, рыбу продолжать развивать мысли о полицейском государстве. И, оказывается, как, всё же, удачно, что я не пью, он устал уже от необходимости бухать, для общения с кем-то. Реальность, не давала жителям этой планеты свободы и счастья, взамен системой предлагается алкоголь и разные виды, растительных и синтетических наркотиков. Система же стимулирует потребление, запретами и возможностью обогащения за счет производства, продажи и поимки тех, кто продаёт. Заставляя участвовать огромное количество людей в идиотском спектакле. На эту схему по деградации себе подобных, работают огромные ресурсы, масса бедных неосознанных людей, создают законы, судят, производят наркоту, строят тюрьмы и изводят в них людей, продают наркоту, охраняют, потребляют. А законопослушный, пьёт алкоголь, который быстрее всех органических наркотиков деградирует мозг и вызывает привыкание.
- Мне кажется, пока молодые учатся у старых, так все бухать и колоться и будут, - сказал поэт, кинув в рот, последний откушенный кусок кабачка-баклажана.
- Угу. И сажать, и мучить, убивать, воевать будут. Родители уже с детства растят, юристов-судей, патриотов-защитников. К профессии и серьёзной жизни готовят, - сказал я с улыбкой, но ожидая серьёзности в разговоре.
- Да, мы с детства уродуем детей, выращивая из них своих клонов. Я тут читаю, книгу «Саммерхилл» называется. Автор, жил в девятнадцатом ещё веке, а был на порядки современнее нынешних людей. За последние сто лет, человечество, явно сорвалось с утёса, вниз в бездну прошлого. И поскольку бездна глубока, оно летит всё это время, убеждённое, что так и должно быть, но удар о землю неизбежен.
Секунду задумавшись, Илья улыбнулся и проговорил четверостишие, предупредив, что он новорожденный, сейчас в диалоге:
Мы все уйдём, ну что поделать
Весь мир устроен так, поверь
Давай же радоваться жизни
Откроем настежь сердца дверь*
*Валентина Ромаева
- Поэт всегда останется поэтом, хе-хе… А, я видел, Илья, что ты читал… тогда в гамаке. Да, Александр Нилл, гений своего времени, несомненно. Общество, построенное на принципах его школы, уже через поколение, превратится из самого опасного и вредоносного вида животного на планете в старшего брата и защитника себе подобных, всех живых на Земле.
- …Ты знаешь, Вить, я, то ли сам придумал, то ли слышал где. Деньги можно сделать обратными. Есть уже технологии, кредитки, банки, их можно использовать с пользой, а не во вред людям. Все деньги, активы, всё, что есть твоё им и останется. Но чем больше ты имеешь, тем меньше у тебя возможностей. Отказы в полёте на самолёте, гостиничном номере и остальном, обоснуются невозможностью представить услуги с имеющимися запросами. Не имеющий же ничего, спокойно может передвигаться по всему миру и созидать или вообще ничего не делать. Нет границ, существует один намного более ёмкий и совершенный, земной язык. Фантастично, конечно всё, политики не дадут, а власть у них. Фантастично, но вот, понимаешь ли, у меня такое ощущение, что так реально где-то есть и чуть ли не был там. Сон скорее очень явственный просто, но ощущение, что был там.
Видно Илья, не безразличен сам себе, как большинство людей. Он собой интересуется. Исследующий себя человек всегда будет знать о сущности «Я», не ассоциируя себя с формой тела. Тут мешать нельзя, только сам. Можно читать годами книги мистиков, желая проснуться и так и умереть спящим. Илья проснётся сам. Придёт время.
- Раз есть такое чувство, значит, был, Илья.. Что значит политики не дадут у них власть? Какая у них останется власть если все откажутся принимать денежную систему? Конечно, планета и люди едины, разделяет её лишь система. Но, мне кажется все эти обратные деньги, это из серии принуждения, запретов, штрафов… Это решение всё же больше в системе, чем вне её. Выгода всё равно присутствует. Взятки в этой системе опять будут. От неосознанности, дрянь выйдет, как с коммунизмом, фашизмом, капитализмом, всё феодализм, всё как не крути, всё против людей, а для системы. Общество должно ставить личный интерес и свободу превыше общественного, а не наоборот. Сомнительно мне, что обратные деньги, это хорошая идея. А так-то, конечно, феодализм в виде денег и политиков, с такими развитыми технологиями, это нонсенс. Всё дело в осознании, когда каждый бухгалтер, военный, чиновник, банкир, полицейский, судья и преступник задумается о вредности и тщетности своего существования...тогда… Но для этого нужно научиться мыслить с чистого лица, а это возможно лишь если в детстве тебе не привили, как догму, свою извращённую, взрослую мораль, где жизни нет а есть одна игра в неё.. Где жизнь воспринимается изображением на мониторе, хотя реален лишь сам монитор, а не сменяющиеся на нём картинки придуманных с выгодой, иллюзий: границ, денег, законов, патриотизма и военной угрозы, … А вот с языками полностью согласен, он должен быть один земной и намного совершеннее, существующих допотопных. Всё дело в осознании.
- Каком осознании, Виктор? О, котором, говорят мистики? Я читал пару лет назад книгу, Рамана Махарши, мудрый мужик. Скорее миссия, но слишком сложно, для людей, никогда это не станет массовым. О едином сознании, что каждый и есть часть одного, об этом осознании речь? – спросил Илья, откинувшись на спинку разборного, походного кресла, по его лицу блуждала лёгкая улыбка.
Вероятно, Илья побывал в реальности, которой не знаю. Несомненно, такой путь лучше настоящего, но есть множества реальностей, и множество решений. Этот парень на пути к осознанности, он сам разберётся. Как ему сейчас объяснить, что, то, над чем он смеётся, является основой. Видя впервые только бутон цветка, не объяснишь, какой он будет, когда раскроется. В этом мире не умели ждать, не умели смотреть внутрь себя, тут предпочитали разрезать бутон, называя это научными исследованиями. Научить осознанности невозможно, ей можно лишь научиться самому. Говорить, как это происходит в моём мире, значит программировать дорогу. Пусть выберут свой путь сами.
- Нет, я сейчас о другом. Понимание есть почти у всех. Люди понимают, что в системе медицина будет развивать фармакологию, прописывая ненужные и часто вредные лекарства, делая не нужные процедуры, хирургические операции. Питание людей зависящих от выгоды продавца, укорачивает им жизнь, убивая, как и медицина. Учёные будут продолжать разрабатывать новое оружие, инженеры его конструировать, рабочие вытачивать и собирать. Военные, полицейские и преступники, этим оружием будут и дальше убивать себе подобных. Будут продолжать охранять и воровать, производить товары с запланированным сроком работы, использовать газ и нефть, травить атмосферу, мусорить, отравлять мозги наркотиками. Вся система работает только во вред человека, всё это понимают и сейчас, но ищут решение в существующей системе, но в ней решения нет. Феодальная система против жизни, любви, добра, её логическая финальная цель – это самоуничтожение, как и у раковой опухоли. Осознание своей деятельности в жизни, собственности, переоценка всех своих жизненных принципов, идей и ценностей. Осознав, можно понять, как сделать жизнь для жизни, с чистого листа, просто мир, в котором живут люди и животные. Мир без границ и разных языков, и ближний в этом мире важнее бога, потому и нет религий. Люди ведь наивно полагают, что они не гости, а хозяева, считая что-то своей собственностью. Вот я о чём… Мистики ведь учат быть спокойным, понимая, что жизнь это кармический сон. Самореализация, с точки зрения мистиков, может быть решена отбросом идеи об индивидуальности. А я же говорю о жизни для планеты, людей и всего живого, пусть и в кармическом сне. Зная, что это сон, нужно действовать, как если бы это не было сном.
В конце уже поняв, что немного возбуждаюсь, повышая чуть голос, замолчал, начав собирать грязную посуду со стола. Молчал и мой гость. Посидев с минуту, Илья поднялся, предложил помыть посуду и получив отказ, быстро ретировался в свой зелёный вагон. По большому счету, окончание встречи, начавшись ярким обсуждением, оборвалось на высокой ноте не найдя продолжения, как певец сорвавший голос. Завершение было таким же, как предыдущий разговор у забора.
***
Зайдя в свой дом-вагон, сел в кресло, закинув ноги, на спинки. Меня очень задело, пренебрежение соседа, к моим откровениям. Получилось, что вдруг, спонтанно, сказал почти сокровенное, явственно виденное, в ответ снобизм знатока. Говорит не с видом мудреца или напыщенного индюка, обыденно говорит, как если б о баклажане, что ели, говорит. Всё равно мне не нравится, когда, кто-то хочет казаться знающим, что-то мне неведомое. Не только мне неизвестное знает вроде, загадочность такую некоторую наводит. Это не нравилось, но сам Витя вроде нравился. И вообще интересно, почему и откуда у меня негатив в мыслях о нём, так сложно найти человека, который не принадлежит миру стандартных-роботов людей, а он пока единственный встреченный мной в жизни нормальный человек с чистой не засорённой головой. Поднявшись почти прыжком, подошёл к заборчику. Виктор, вымыв уже посуду, переносил мангал в беседку, подальше от участившихся дождей.
- А вот, чем я живу, это так же неосознанная деятельность, Виктор?
Сосед поставил мангал, не спеша, протирая тряпкой руки, слегка улыбаясь, двинулся ко мне. В эту минуту заморосил лёгкий дождь.
- Ну почему же? Есть, как… Сидит человек, слова специально складывает в рифмы, статьи или рассказы пишет, для денег или известности, премий. Такое можно получить, если пишешь правильные вещи. Правильные для морали, какой либо территории, и необязательно проживания. Писатель должен иметь «гражданскую» позицию, патриотическую или оппозиционную, для системы, без разницы – это, как раз единственный выбор пишущего. Сначала он мечтает, издаться в крупном издательстве, потом получить премию от системы, а затем вся его деятельность сводится к доказыванию, что он самый лучший. Не выиграв очередного конкурса в системе – он расстраивается, пытаясь доказать, что он свой, в этой системе ценностей, описывает её наиболее красиво или омерзительно, креативно или пошло. И продолжает участвовать в конкурсах снова и снова – это теперь его цель, ведь он же часть системы. Дух соревнования, двойственности и раздельности. Участие в чтениях, слётах, создание союзов, объединений, весь литпроцесс – это сок для поддержания жизни существующей системы ценностей. Антижизненной системы, как мы уже с тобой говорили… Желание премии и признания, это первый гвоздь в крышку гроба таланта, в замену марионеточному бессмысленному, тщеславию во имя системы. И вот писатель уже чёрный раб системы, но с премией, известностью и лаврами от неё. Он её слуга. Посмотри краткие сведения о любом авторе – это длинный список премий, конкурсов, изданий, потому, как эти люди себя ассоциируют теперь так, они и есть теперь этот список. А есть, другие писатели, они не могут не писать, когда захотят. Пишут не тогда, когда хочет, а когда «приходит», и это уже не человек пишет. Это однозначно письма Бога людям напрямую, писатель лишь посредник, печатная машинка. Личности в заслуге написания творений нет никакой. Такой писатель не участвует в жизни системы, её премиях, слётах, союзах. Ему даже неважно, под каким именем будут читать его писанину. Знающие люди, очень внимательно читают таких. Знающие понимают - книга не от автора, он лишь посредник.
Дождь намочил нас. Он не моросил. Шёл. Мои джинсы, почти полностью пропитаны водой. Я убрал намокшие волосы со лба, и сказал совершенно мокрому соседу:
- Ну, живу-то я не стихами, за стихи деньги не платят. А стихи с природой, а не с обществом.
- Прости, Илья, ты вроде, нормально – нормально, потом раз, как забабахашь чего… Выживать - это вид приспособления к системе, для существования в ней, являясь вне её. У тебя стихи не для премий, Илья… Соглашусь.
Молчали, не замечая тёплых струй воды. Дождь достаточно резко прекратился. Когда лучи солнца начали пробиваться из туч, Витя опять заговорил.
- А так, писатель является крайне неосознанным существом, конечно, крайне. Чаще всего писатель пишет свои нетленки в пределах круга системы ценностей и её несомненных координатах, ничем не отличаясь, от охранника, бизнесмена или чиновника. Лишь вреднее гораздо, потому, как становится говорящей частью самой системы. Пишущий, смакуя, описывает страдания во всех проявлениях, так чувственно и ярко, что читатель вновь переживает такие страстно желанные подсознанием страдания. Многие поэты занимаются в точности этим, но обычно, поэты более, конечно.. Склад ума, наверное другой. Но многие опять же пишут для системы или воспевая страдания, муки, героизм и преданность… Сны во сне. Журналисты, те ещё хуже. И-и.. видно поэтому я начал писать книгу.
- Ты пишешь книгу? О страданиях? Это стихи? – было немного неожиданно, что Виктор пишет.
- Да нет, последнее время просто очень много событий в моей жизни происходит, просто записываю, вот и все. За собой и за другими, просто записываю, приходящее и происходящее. Что «приходит», то и записываю. Названия нет пока. Эту книгу будут, наверное, бояться читать, она, как ошибка несуществующего сайта будет. Вызывать интерес и необъяснимую тревогу, прочесть её и узнать, то, чего не хотелось бы. Так что…
Он произнёс последний звук, и я понял, что беседа опять закончена. Странные искры общения у нас с ним, мы оба это понимали. Оба помолчали. Обратили внимание на мокрую одежду и головы. Одновременно, развернулись и отскочили бильярдными шарами, каждый в свою лузу.
3.*извне*
Сегодня я достала вещи, в начале лета привезённые Евой, после очередной её ругани с Егором. Еве уже пришлось слукавить, что мерила и всё подошло, но так и оказалось сейчас на самом деле. Сделав причёску, надев новые для меня платье и туфли, приехала в городской парк и неспешно пошла по аллеям.
Всё, что хотела от прогулки, получала. А хотела войти в образ новой героини романа, что начала писать. Дело даже не во внимании, которое было конечно выше, чем когда я в повседневке, дело во внутреннем состоянии. Пришло понимание, что героиня должна обладать стервозным и эгоистичным характером. Уже собираясь обратно, почувствовала, проголодалась. Денег у меня было не много, но надеялась, хватит на кусок пиццы с чаем.
В небольшом кафе, сидели только два посетителя. Высокий статный, длинноволосый блондин и мужчина небольшого роста в очках. Сидя, за столом напротив, пили пиво и ели шашлык. Посмотрев меню, поняла, что все блюда здесь основательные и, денег мне хватит лишь на чай, засобиралась уходить. Забавно, ещё десяток лет назад, моё отношение к наличию денег и возможностей, что они дают, было совсем другим. Раньше была готова отдавать за эти возможности, слишком высокую цену - свою жизнь. У нас были магазинчики с Евой и всё время и нервы уходили на эту неинтересную мне деятельность. Обычно люди совсем не задумываются, занимаются вредной для себя функцией, только для еды, одежды и короткого отпуска. Превращение людей в марионеток, начинается с таких вот кафе и магазинов, где как оказывается тебе и не рады. Человек хочет есть, заходит в кафе, где сидят жуют эти пару жлобов, а он не может себе ничего позволить, ему дорого. И начинает выравнивать ситуацию в своей жизни, выполнять какую либо функцию, основная задача которой, больше денег, чтобы быть как все, есть, одеваться, ездить отдыхать в отпуск, работая для этого все остальное время. И вот ты уже с шашлыком, но в рабстве своего ума. Тебе и было нужно, чтобы было больше, чем у других. Тебя уже не устраивает, как есть теперь. Нужно больше, и тогда только будешь счастлив… Но вот в этом случае, «тогда» уже не наступает никогда, ты не можешь быть счастлив, ты соревнуешься. Уже поворачивалась уйти, когда слова высокого блондина донеслись и до меня.
- Да, старик, согласен, бабы в литературе у нас сейчас сильнее пишут. А помимо Николаенки, есть же ещё Алла Парисова, - когда он сказал про меня, решила, мне нужно взять чай и послушать о чем они говорят. И не жлобы вовсе оказывается мужики, нормальные такие, симпатичные. Моё тщеславие ликовало. Популярность человека пишущего, скорее всегда неясна самому пишущему, особенно такой затворнице, как я. Но у стойки никого не было, стоять задом к этим литераторам, ждать чашку чая стоимостью в пачку чая не хотелось, пришлось развернуться на выход.
- Не слышал даже о такой, Ром. Кто это? – спросил мужчина, откусывая аппетитный шашлык.
- Темнота! По-другому совсем пишет Пирисова, и неоднозначна, но в целом классно. Кто она никто не знает, даже в каком городе живёт не указанно нигде, так есть несколько фоток в сетях. Погугли. Ого, подожди, Сава... Девушка!
Блондин встал навстречу мне. Странно, но мне он показался очень знакомым и каким-то родным, аж передёрнуло. Мужики в моей жизни есть, но так, чтобы опять готовить, стирать, убирать, это уже не про меня.
- Будьте моей женой. Серьёзно говорю, вот вы повернулись и у меня, как понимание, что вы моя жена. Женщина моей мечты! Не смотрите, что пьян. Редко выезжаю из дома, я в столице живу, а тут вот к другу приехал. Обсудить, творческие планы, такскать, новые лит-ратурные тенденции-и. Мы не какие-то алкаши, не подумайте. Поддержите нас в интелл-лектуальной беседе. Меня, вашего слугу зовут Роман, а это ваш земляк Савелий. Присаживайтесь, пожалуйста.
- Приятного аппетита, мальчики. Продолжайте, обсуждать тенденции с творческими планами, а я вам могу лишь рассказать, как ракету собираю, которая сразу город людей убить может. Не могу присоединиться, мне на смену, на завод, ракеты собирать, опаздываю. Дела важные. Тысячи людей, днём и ночью трудятся вместе со мной на заводе, делая эти ракеты, опаздывать, подводить их нельзя, - сказав без улыбки, с серьёзным лицом поспешила к выходу. Пусть лучше думают, что я дура, и не жалеют ни о чем. Не будет поводов страдать, если и правда мужики не глупые, то так и подумают.
Хватит с меня образов героинь и кафе, дома ждёт компьютер и чашка чая с бутербродами рядом. А женихи с совместным комфортным проживанием, стирками и готовками мне не нужны, нужно мне лишь излагать на бумагу, то, что рождается где-то извне меня. Но этот Рома.., какое-то чувство было нестандартное, как если б всю жизнь, его, этого Ромку знала.
Глава 9
1. *бизнесмены*
Август, постепенно всё к закату. После внезапной погодной рокировки, подумалось, что в моём нормальном мире, где изменения климата не столь значительны, скорее такого не происходит. Сидя за компьютером, задумался, глядя в окно. Вчера ещё в плавках изнывая от жары поливал цветы, выросшие из семян Пал Иваныча. Сегодня тёмное небо и холодные струи воздуха пригибают к земле траву и ломают с деревьев сучья. Поскольку не ассоциировал себя с собой прежним, находящимся в этом мире, моя память и происходившие события лишь в качестве наблюдателя. Был очень рад, что могу провести уединённо, это лето. Наблюдение одного места, где изменения происходят каждый летний день, увлекательное путешествие. Люди ищут прекрасного перемещаясь по планете в поисках красивейших мест, не догадываясь остановится и наблюдать. Смена ландшафтов, что обрастают кронами деревьев, зарождение жизни бутона в цвет, увядание, грозы и зной - это путешествие вокруг солнца.
Теперь мы с Ильёй занимаемся бизнесом, и я на самом деле, пишу книгу. Тогда при знакомстве с Ильёй на кабачках, сказал, что пишу книгу. Слукавил. Тогда слукавил. Но когда говорил и принял, это решение и уже на другой день начал свои записки. Писаниной хорошо заниматься в дождливые и пасмурные дни. Усаживаешься, освобождаешь свою голову от мыслей и, или начинаешь записывать или ничего не приходит, сидишь. Когда пишу, звонками загружен полностью, как и всей этой денежной деятельностью, один Илья. Сам же в свободное время теперь езжу, по клиентам, общаюсь, делаю фото для размещения на сайт. Поскольку пилить вагоны и далее, показалось деструктивным, решил пойти на компромисс с системой. Любая деятельность, в обществе психически больных людей, сопровождается посредником, начиная от рождения, свадьбы, праздника и смерти. Покупает, что-то человек, женится, умирает, меняет жильё, везде появляется посредник. Куча организаций, людей, контролирующих и оформляющие никому ненужные бумаги. Люди, живут на чьих-то определённых в этот момент потребностях, чаще создают их, называя своей жизнью. Созидать в этом мире очень сложно, живые мертвецы с умными лицами создают кругом кипучую, неосознанную деятельность. А начальники в этой реальности, именующие себя политиками, озабоченны как раз созданием рабочих мест! Общество заставляет работать каждого, от властителя до бандита и вора. И часто дешевле дать просто так, что он хочет, чем пожинать разрушительное действие его труда. Загрузка людей бессмысленной и вредной деятельности, основная задача системы. Создание свободной планеты, для людей в единении с природой и технологиями, без границ, языковых барьеров, без армий и флотов, никем никогда в задачу и не ставится.
Думать особо не пришлось, здесь можно занять себя любым идиотизмом, причем окружающие будут уважительно называть тебя тружеником, чем с большей безмозглостью убиваешь своё «я», кидая жизнь и время в топку. Неосознанность тяжёлая болезнь. Политики стимулируют рождаемость, рабы системе нужны всё больше, природа же регулирует свой баланс смертельными болезнями.
Выбрал один из нескольких, навскидку появившихся вариантов, мне он показался, каким-то полезным для людей. Сейчас лето, народ ездит, путешествует по стране. Обошёл по объявлению гостиницы, пансионы, квартиры в аренду, объяснив - буду находить им нужных клиентов, создав «единый центр бронирования», по тем ценам, что у них есть. Никаких обязательств с их стороны. Сочтут нужным давать какие либо деньги, хорошо, нет и ладно. Примерно на таком принципе весь цивилизованный мир и начал становиться цивилизованным в настоящей моей реальности, почти лет сто уже, как назад.
Клиенты, сначала нечастые, звонили. Общался с интересом, с искренним желанием устроить, как они хотели. Одним из плюсов в популярности моей конторы, оказалась выписка документов на любую заявленную сумму для командировочных. Денежная система, вернее люди в ней очень предсказуемы, они и работу делают для денег, а не для себя.. Весь июль ел один хлеб, почти не писал свою книгу, и много говорил по телефону. Чуть позже, начали приходить деньги, пригласил заняться этим и соседа. Сейчас уже приходилось отключать телефоны на ночь, звонки постоянны, да и денег теперь предостаточно. Мы декларируем, что делаем все услуги бесплатно, но от денежной помощи не отказываемся, потому нам дают деньги и гостиницы и бывает постояльцы. Самое сложное, играть в дурдом по серьёзному, видя, что никто из участников этой игры не видит весь идиотизм происходящего. В моём настоящем мире, есть единая планетарная система, в которой забронировать перелёт, проезд, проживание в любой деревне планеты, можно за считанные минуты. Технологически, этот мир может решить уже множество проблем, освободив людей от кучи глупой и не нужной деятельности, но это было бы во вред системе. И всё верх тормашками. Успех личности измеряется деньгами, а прогресс государства в количестве рабочих мест.
Но должен признать, что неосознанность затягивает, как наркотик, игромания и есть наркотик. И вот ты уже весь в решении проблемы клиента, и вот ты ищешь варианты, и найдя решение перезваниваешь, предлагая иной. И вот ты уже ловишь себя на мысли, что который день ешь хлеб, помогая незнакомым людям снимать люксовые, дорогущие номера. А у тебя ещё заказы, которые нужно расписать, отправить по адресатам, и в голове заботы принимаемых действий. И вот бац! Приходит мысль, что и тебе пора бы, получить за свою роль в системе, какие-то от неё блага. И всё… ты попался. Мозг уже встал на рельсы правильного и не правильного, ум уже подключился к общей неосознанности, ты стал, как всё – ходячей куклой, мертвецом. Жизнь в бессмысленной работе, поглощающая людей, это самозаклание системе. Любая деятельность в системе, бессмысленна и против жизни на планете в целом. Неуёмность функции очень втягивает в эту бессмысленную игру, растворяя единением с системой самоуничтожения. Если эту игру в жизнь, наполнить журналистскими новостями, из этого ада уже не выбраться. Болото. Поэтому едва начатый бизнес, придётся скоро заканчивать. Илья, так же тяготится. Скорее мы это дело скоро похерим, думаю к концу дачного сезона. Поэт сразу сказал, уже после первого дня сидения на телефоне, что стихи к нему точно теперь не придут. И для меня эта игра занимает слишком много времени, а нужно успеть написать книгу, пока я здесь. Сколько ещё здесь, ведь не ясно.
Найдёт ли читателя моя книга? Для кого-то, конечно, книга будет лишь интересным приключением ума по глади сюжета, который рисует события происходящие и описанные. Призывать книгой, быть осознанным, не задача. Крепко спящий человек никогда не будет доволен, если его тормошить выводя из снов, он должен захотеть это сделать сам в своём сне. Но если, прочтя, читатель признается себе, что он спит, это будет уже большой удачей. Ещё большей удачей, если читатель согласится, что просыпаться ему просто не хочется, новое всегда пугает. Книга не откроет ничего нового, любой человек, рано или поздно задаёт себе вопрос: «в чем сущность жизни?». Наверняка у каждого возникал и вопрос: «Вероятно, жизнь дана, для жизни меня, тогда почему всё на этой планете против этой жизни и её свободы?». Если нам дан ум, то мы на этой планете самые старшие, а значит ответственные за всё живое. Но всеобщий наркотик системы «игра в жизнь» затягивает, прежде всего самих деятелей системы. И человек не живёт настоящим моментом, он спит.
Единственно, что нужно каждому, это любовь и доброта, всё остальное лишь порождение ума закрытого рамками антижизненной системы. Раз человечество взрослея считает, что стало умнее, то почему оно живёт обществом, устоями, что и много веков назад? Даже языки, которыми говорят на планете, и что ещё сквернее думают, примитивные и древние. Сейчас не сжигают на кострах ведьм, нет боёв гладиаторов, система мутировала внешне, став более жёсткой и бесчеловечной к большинству людей. Оставшись прежней раковой опухолью, система, лишь увеличившись в размерах оружием способным уничтожить не только землю. Объяснить, что такое быть осознанным невозможно, научить тем более, это может лишь сам человек, а если он этого не делает, он ещё мало страдал или ему это нравится. Выходит ещё не время, сейчас люди выбирают страдания… Но я всё же напишу эту книгу.
Дождь опять начался. В окно было видно, как Илья, одетый в куртку с капюшоном, перекидывает ноги через ограждение, разделяющее наши участки, и идёт к моему дому. Постучав, сосед моментально вошёл.
- Виктор, ты прости, отвлекаю. Ау, ты здесь? – сказал громко, в глубину дома, - Всё! Аут! Не моё это. Сегодня последний день, голова пухнет… - пока Илья говорил, у него раздался звонок телефона, - Алло, добрый день, центр бронирования… Нет на сегодня там уже к сожалению ничего нет. Другие даты не интересуют? Хорошо… оставьте свой адрес, я вам сейчас вышлю подборку в течении десяти минут.
Положив трубку, поэт стоял, тыркал пальцами в смартфон занося данные.
- Ты смотри! – я вышел к нему навстречу – Только сейчас об этом думал. Чай будешь? Давай закроемся, только нужно проконтролировать, что бы у людей, что через нас разместились, всё нормально было. А новые заказы с настоящего момента не берём. Решено? Отключай телефон.
- Ну и отлично. Денег нам с тобой, на пару месяцев хватит, - Илья выглядел задумчивым, - Конечно эта деятельность отвлекает меня от мыслей об одном человеке, но так отвлекаться мне больше не хочется… Всё так-то хорошо, но что-то сейчас подумалось.. почему мы с тобой без женщин? Дефективные выходит какие-то… Вот за всё лето не видел тебя с женщиной. Где твоя женщина?
Я расхохотался, уж очень неожиданный переход у него вышел. Илья в начале лета, когда мы ещё с ним не общались, пару раз был с красивой, стройной девушкой. Разговор о ней потом ни разу не заводили, и кто она до сих пор не знал.
- У меня сложно, моя женщина ищет меня, а я её, Илья. Она одна, других нет. Да, нет, хе-хе… Она есть, это не вымысел, прости, говорить об этом не хочу, всё сложно. А у тебя же была красавица с милым, как колокольчик голосом, я видел. Где она?
- Она? А вот её выходит, нет, и не было. Твоя есть, а моей нет… Вернее есть, с мужем. Отношения, где люди прячутся, основаны на лжи, значит разрушительны. Меня ломает, от любви к ней, но был лишь один выход, это прекратить обозначать себя. Просто перестал звонить ей, и этого оказалось достаточно, встречных движений от неё нет. Понимаешь, я почти всегда борюсь с собой, чтобы не отправить ей сообщение, не позвонить, не думать о ней. Мне сейчас невыносимо сложно, Витя, смотрю на её оставленные шлёпки и майку, что остались у меня, и всё время мысли только о ней… Нужно бы выкинуть, но рука не поднимается…
Странно всё же в этой реальности. Даже вот вроде бы Илья, многим не похожий на здешних зомбированных аборигенов, но как же и с ним сложно в его понимании реальности. В реальности системы, вначале ещё совсем молодые люди принимали страсть и желанный секс за любовь, создавали семьи, рожали детей и вели общее хозяйство. Любовь очень редкое чувство, чаще появлялась дружба на фоне совместной собственности. Общие вещи и быт сплетали людей, делая их взаимно несчастными. И несчастные люди, принимали, как догму, что муж или жена – собственность. Выгода во всём – если я полюбил, то буду дальше любить, если полюбят меня. Бывали разводы, но новые отношения опять завязывались по заготовленным в обществе лекалам, где любовь вторична, расчёт первичен, и всё шло по кругу. Вещи и удовольствия всегда кажутся важнее любви, поэтому в реальности шансов у глупца Илья, живущим в своём вагончике и ездящем на старой, разваливающейся машине, не было никаких. Да и не любовь у него скорее вовсе, просто эгоизмом, впрочем, как и у его дамы. У Ильи ещё хуже, к простому эгоцентризму, у него добавлялся более тонко интеллигентный эгоизмище, тот, что бывает у благотворителей. Всё, что не делает человек, он делает лишь в своих интересах. Чего только не делают, и геройски гибнут на войне, время и силы отдают детям, работе, сексу, общению, терроризму и патриотизму, предательству и преданности, самопожертвованию и садизму всё только в личных эгоистичных интересах. Потому и противоположность любви – эгоизм, а не ненависть.
Жизнь для того, чтобы вернуть прошлое и не изменять настоящее. Система заставляет человека всё оставлять без изменений, уважая старость, принимая картину мира и мироустройства. Приучая век за веком своих детей к подчинению, безволию, пластичности и неосознанности. А понимание свободы отношений в этом обществе, слишком отягощено вековыми семейными традициями и пуританством. Моё весёлое настроение сменилось тоской и сочувствием, к человеку, который старается быть вне системы, оставаясь при этом ещё неосознанным. Но Илья, хочет проснуться, уже немало. Прежде всего, ему нужно разобраться с собой, а уже потом с остальным миром. Внешний мир есть всего лишь продолжение себя. Получается, сказать в ответ мне было, что, и сказать много, но слова тут лишние, они тут не нужны. Молчал и сосед. Постояли, смотря каждый на другого и молча, как это уже у нас не раз бывало, разошлись. Я пошёл в комнату к своему компьютеру, а поэт тихо, молча, вскользнул, беззвучно прикрыв за собой входную дверь. Посмотрел ему вслед из окна, уже присутствуя больше в книге, чем в теле. Писать книгу, можно по разному, по-настоящему она пишется лишь тогда, когда нет мыслей, лишь пальцы бегают по «клаве», быстро - быстро, и ты знаешь, все это идёт уже не подвластное тебе. Кто пишет? Кто автор?
2. *чай*
Вышел от Виктора, в дождь, освобождённый от тягостей постоянного общения с незнакомыми людьми решившими погостить у нас в городе. Вдохнув свежий воздух, почувствовал, как вместе с ним в меня вошла и свобода. Теперь есть время, заняться полезным. Зайдя в свой вагон, с блаженством лёг на диван, и открыл книгу Нилла, с желанием дочитать оставшиеся несколько глав. Современные люди, явно очень отстают в развитии. Родители по-прежнему массово уродуют своих детей, запретами, этикетами, моралью, отнимая так и не полученную свободу, производя клонов себя же. Клоны становились: персоналом, кадрами, электоратом, аппаратом, прислугой или хозяином, личным составом и кадровым резервом. Кем угодно, только не свободными людьми. Беспрекословный деспотизм взрослого над ребёнком – залог любой государственности. Уродуя себя и своих детей, общество, всегда ставит интересы системы, выше собственных.
В раннем детстве, я был черезмерно свободен, досаждая родителям, был им неудобен. Ребёнок всегда неудобен, когда свободен. Так продолжалось до семи лет, пока я был с отцом своей мамой и бабушкой, мамы папы. Папа разрешал мне всё, никогда не ругал, и было понятно, что я любим, меня принимают таким, каким есть. Но у отца бывали запои, и после одного из них, мама с ним развелась. Тогда и понял, что он меня предал, даже не попытавшись остаться со мной, он ушёл, живя по слухам, то с одной, то с другой бабой. Мама работала в обкоме и приходила всегда затемно, и отца с бабушкой сменила другая, прежде нелюбимая бабушка. Моё поведение, когда я мог запросто лечь на пол если устал в магазине, слишком громко смеятся, вызывало осуждение общества. Мама с бабушкой, начали меня «ломать», подстраивая под систему, делая меня стандартным и не вызывающим. Постепенно начало меняться и моё отношение к отцу с его родителями, они оказались до карикатурности глупыми и какими-то второсортными. Мама и теперь уже любимая бабушка, никогда не настраивали меня против отцовской половины. Но их общий сарказм и пренебрежение, витали в воздухе. Поначалу, встречаться с отцом мне всегда очень хотелось. Но расстраивать бабушку, я не хотел и стал говорить ей, что-то вроде: «не пойду я с ним ни в какое кафе, бабушка, нажарь мне лучше картошечки кружочками, а когда он придет за мной, отправь его обратно, скажи затемпературил я. Не хочу его даже видеть, мне с тобой хорошо». Сначала мысленно просил прощения у отца за слова, оправдывая, что делаю приятно бабушке, потом мне просто стало на него плевать. Когда мне было уже лет двенадцать, я стал бросать трубку телефона, услышав его голос в трубке дискового телефона. Мог и не бросить, молча передать трубку бабушке, маме, показывая знаками, что я в туалете. На смену моей детской любви к папе, пришла подростковая ненависть к «этому». Отец и папа ушло из лексикона, сменив предлогом «этот». Но о том, что папа любит меня не зависимо от моего отношения к нему, втайне догадывался.
Бабушка внезапно умерла, когда мне было пятнадцать, с этого времени оставался дома один. Шок её смерти, переживал очень тяжело. После был один все летние каникулы дома, мама приходила затемно, работая и по субботам. Что там делали в этом обкоме, на её работе, я знал смутно, понимал, это очень важная и нужная работа, и гордился, что у меня мама большой начальник и уважаемый человек. К тому времени замкнулся, сидел дома, перестав общаться со сверстниками, углубляясь в вымышленный мир и книги, были даже страхи выходить на улицу. С отцом продолжал вести себя по привычке, не скрывая своего пренебрежения, но к бабушке с дедушкой иногда захаживал в гости.
7 декабря 1988 года, папа погиб на спитакском землетрясении, будучи в командировке от своего завода. Погиб, как и тысячи других людей, потом оказалось, от подземных испытаний оружия для массового убийства. Я учился в выпускном десятом классе. Сообщение бабушки об этом меня расстроило тем, что это известие очень сильно потрясло её, а я любил её. Смерть отца не воспринял никак, ну умер и умер, на похороны не пошёл, ходила одна мама… Попереживав за бабушку с дедушкой, помниться углубился в книгу какой-то фантастики, что увлекался в то время. Лишь после нового года, когда мы с мамой сходили и поздравили бабушку с дедушкой, я понял, что у меня был папа, и он меня очень любил, а теперь его уже нет. И ничего не вернуть. Понял из его дневника, что бабушка отдала нам. Сначала я не придал значения, толстой «общей» тетради, мне её дала позже по прочтении заплаканная мама.
Листки в клеточку, были исписаны, плохо разборчивым, красивым почерком, там были пронзительные чувства, была не проходящая любовь, ко мне и маме. Там была и боль. Настоящим шоком было - мама до сих пор любила папу. Получалось моё исковерканное детство, побочная мелочь, возникшая по причине родительских разборок и борьбы характеров. Так, через дневник, уже после его смерти, я вновь обрёл любящего папу, а мама мужа. Затем уже были долгие десятилетия, чтобы забыть всё чему учили в школе и институте, но многие детские комплексы, вызванные моим «ломанием», до сих пор не удалось преодолеть.
Дочитав очередную главу «Саммерхилл – воспитание свободой», задумался. Читать залпом книгу всё же нельзя, нужно осмысливать. Закрыл книгу и глаза. Дождь почти прошёл, лишь немного шурша по крыше каплями. Меткие строки всплывали в голове, как написанный от руки текст, и я вновь читал, не открывая глаз. Моя мысль, продолжалась письменным ответом Нилла. Сейчас, думал я, стоит вопрос, хотим ли мы, чтобы наши дети были похожи на нас? Читая ответ: «Если да, то должно ли общество продолжать жить так, как оно живёт сейчас – с насилием, с убийствами на сексуальной почве, несчастливыми браками и невротичными детьми? Если ответ на первый вопрос - «да», то и на второй следует ответить так же. И оба ответа – прелюдия к атомному уничтожению, поскольку они требуют продолжения ненависти, которая неизбежно будет выплёскиваться в воинах». Было написано перьевой ручкой на английском языке, которого не знал, но прекрасно сейчас понимал. Со времени написания, ничего не поменялось. Лишь усугубившись уничтожением и отравлением всего живого, развитым техническим прогрессом и стимуляцией рождаемости для новых потреблений. Люди, как и прежде лишь пользовались другими и всем миром. Ближний всегда соперник в соревновании, а любое общение подразумевает выгоду.
Нужно было развеется, в голове ещё блуждали мысли о ценах, наличию номеров, имена клиентов, даты заездов и прочая ненужная шелуха. Открыв глаза, сел. Посидев некоторое время в задумчивости, поднялся, пойдя бриться, решив смотаться в город за продуктами и купить новую лопату, взамен сломавшейся.
***
Сразу за воротами, стоял небольшой кроссовер со спущенным колесом, рядом на корточках сидела стройная девушка. Остановившись, вышел. Девушка оказалась не юной особой, из тех, кто неясно какого возраста. Фигура литая, лицо красиво и сильный шарм улыбки. Колесо видно ещё вчера проколола, села не посмотрела, на выезд вот доехала, почувствовала, что-то не то, вышла и вот тебе, сообщил мне нежный голос с лёгкой, осипшей видно с простуды, сексуальной хрипотцой. От общения с женщинами особенно красивыми быстро отвыкаешь. Сбивает с толку всё, запах духов, невольное прикосновение, близкое дыхание, когда оба смотрите на это колесо, из которого торчит шляпка самореза. На такие случаи, у меня в багажнике лежал ремонтный набор. Не снимая колеса, поставил жгут, и включил насос для накачки колеса.
- Спасибо, вам. А я бы сейчас снимать начала и запаску ставить, уже так в прошлом году прокалывала, опыт есть.
- Да, нет, часто можно просто подкачать и доехать до шиномонтажки. Если далеко ехать, останавливаться и подкачивать по дороге.
- Буду знать, очень вам благодарна… Как зовут, вас простите? Меня, Ева.
- Ева? Да, конечно, Ева, - я опустился вместе с глазами к насосу, чтобы выключить, - Илья, очень приятно.
Конечно, это Ева, странно, что не понял этого сразу. Теперь понимал того мужика, заливавшего свои страдания алкогольным наркотиком. Даже имя мужика вылетело из головы, когда она была рядом, вроде, как Егор, хотя это не имело уже никакого значения. Ева спешила в город, рассказав на каком проезде находится её дача, и, пригласив меня на вечерний чай, запрыгнула в машину, умчалась. После этой, казалось бы, незначительной встречи, был в абстракции, купил половину ненужного, а про лопату и вовсе забыл. Уже по дороге обратно, решил, что вечером пойду по приглашению к Еве. Скорее мне нужна дружба, а не любовные отношения, просто я её ищу во всём красивом.
Телефона она мне не оставила, а понятие вечер, расплывчато. Покосил триммером, свой газон, принял летний душ, косил в плавках. Хотел сходить к Вите, поделится, впечатлением, но подойдя к оградке, увидел через окно, что он строчит свою книгу в компьютере. Тревожить не стал. Что это, для него? Пустяк. Фантазии, ожидание, желание, не более. Ему похоже вообще всё по фиг, кроме свой книги. Рассматривал, новые расцветшие бутоны цветов, как услышал медленно ехавшей машины машину. По нашему закутку, машины проезжали не чаще раз в месяц, и всегда это были заблудившиеся. Но сейчас была Евина машина с Евой внутри.
- Наконец-то, обыскалась уже! Илья я за вами, на чай, - сказала Ева, открыв полностью своё окно, кивнула на пассажирское сидение, - запрыгивайте, поехали.
- Да, я бы, и сам пришёл, - почему-то заупрямился я.
Сказав, вдруг понял, что мне, сейчас, стало, очень хорошо, что она приехала за мной. Глупо, конечно.
- Тогда приходи сам, жду, - молвила, не возражая и не уговаривая, Ева нажала на газ.
И автомобиль быстро удалился, унося Еву. Приезд и внезапный отъезд. Взяв купленный, по поводу, небольшой торт, направился следом. Её дом к моему огорчению, оказался чрезмерно большим, и вокруг всё уложено плиткой, небольшие вскопанные клумбы с цветами. Чай пили на застеклённой веранде, с выложенной плиткой полом с подогревом. Ночью становилось прохладно. После первых минут разговора, уже не замечал ничего вокруг, кроме Евы, вернее не тела или её формы, а её настоящей внутренней сути, её мыслей и рассуждений. Если изначально неся тортик, побаивался сексуальных желаний, сейчас прошло. Не в смысле желания, не было страха желания, и по правде оно просто не возникало, поскольку был весь в теме обсуждений. Страх вообще сначала создаётся нами, в себе, а потом получается обратно в виде: раздражения, гнева, жадности, преданности. Мы говорили обо всём и наши взгляды очень совпадали. Осознавал, что разговор честный, без придумок, игры, тщеславия, без желания понравится. Были такими, какими мы есть, были истинные и понимающие с полуслова другого, были практически одним целым. Небыли деятелями с ярлыком деятельности, были собой.
За последние годы, рядом со мной образовывался вакуум общения. Друзей детства и юности, уж обоих нет здесь. Запрет вызывает потребность. Так получилось, что попав под «сухой закон» очередного феодала, общество в то время начало усиленно пить, особенно молодые. Нужно это или нет, запрет всегда сладок. К окончанию института, большинство студентов уже были алкоголиками, в абсолютном понятии, как принявшие наркотик за желаемую норму. Наркотик в виде алкоголя – в обществе, правильный и безусловный. Когда у человека в трезвой голове появляется желание принять наркотик и забыться, это желание и есть зависимость. Без разницы, как прилично выглядит и, как часто пьёт, курит или нюхает, зависимость уже есть.
Последние несколько лет уединения от людей, связанны непониманием, люди больны или я, но действительность мы видим совершенно по-разному. Появившийся вдруг, и так ещё рядом, Виктор, был удивителен, как беззвучный взрыв удивления. И как он так? В лес, ко мне практически, десантом, точечный удар. Но и с ним мне не было так едино, как с Евой. Скорее мы были оба сумасшедшими, для всего остального мира. Виктор был вроде и честен, но явно, что-то скрывал, не договаривал, мысли замалчивал, говорил часто двусмысленно, как если знает, что-то особенное.
Время было уже за полночь, но мы оба получали кайф от беседы и никуда не торопились. Наливая себе, чай из чайника, сказал об этом Еве, рассказав и про Виктора, про наши схожие взгляды, наш вспыхнувший и угасший бизнес, про его книгу и мои стихи.
- Да, какая-то странная случайность у вас с ним, так рядом поселиться… Это справа от тебя дом этого Вити, я проезжала? Маленький с черепичной крышей? – спрашивая, Ева, как-то поменялась, что-то неуловимое ушло, а что-то пришло, к ней.
- Угу… Не маленький, нормальный дом в три комнаты, одноэтажный… Сидит наверное сейчас, Витя, и книгу пишет, он обычно до рассвета, - отвечая досадовал на себя, задело меня, Ева, на стихи никак не отреагировала.
Наступило молчание. Ева была погружена в какие-то свои помыслы. Всё оставалось таким, как и было, но мы уже не были сумасшедшими или наоборот двумя нормальными среди ненормальных. Мы были мужчиной и женщиной за чаем в пустом доме. И неловкое молчание, пауза. Есть тишина, а есть пауза. Наш разговор был сравним с тишиной, а сейчас наступила пауза.
- Поздно уже, Илья… Чтобы двусмысленности не было, хочу объяснить, до конца… Секс есть любовь, а секс без любви – зло. Всё, что без любви и есть зло, не только секс, всё, - женщина прервала паузу звуками, ставшими, меткими словами, нарушавшими тишину.
Растерялся. Всё так быстро. Уже нажата, какая-то кнопка, и мы оба вылетели из тишины беседы, в общепринятое поведение, в шум морали. Часа три блаженство беседы, откровения, обсуждение всего: литературы, философии, того же секса, обустройства мира, самореализации. И вдруг, похотливый кобель ночью у дамы. Всё с ног на голову, но оба вдруг мы поняли, что, точно, он, кобель. Мы лишь хотим быть свободными, пока не получается. Прав Нилл, ещё сто лет назад утверждая, что свободные люди никогда не будут распущены. Так и есть, у них не может быть сексуальных оргий, как сейчас в современном обществе, так и ханжески собственнических браков. У свободных людей не может быть проституции, а многие браки держатся на выгоде. Не может быть у свободных людей и борцов за нравственность. Секс великое наслаждение любви, которое только может быть, и именно и только в любви. Благодаря системе браков с диктатурой над своими детьми во имя общества, люди занимаются распутством так и не поняв кайфа - секса в любви. Секс в любви – монитор, без неё, лишь изображение на нём.
- Так и есть, полностью согласен. Пойду, поздно уже, рад был…Ева.
Не став допивать пить чай, ушёл, так и не поняв причины, вдруг, внезапных перемен. Про Егора, вот, ей не рассказал лишь по причине, что этого не нужно говорить сейчас, всё испорчу. С чего всё так вдруг? Чем испортил? Про Егора поосторожничал, а с чем-то пропустил. Мда. Ну, да ладно. В любом случае просто сказочно приятно, когда встречаешь человека, мысли которого текут одним руслом с твоими. Подходя к своему жилью, увидел в светящемся окне Виктора, он задумчиво смотрел в окно, прямо на меня. Конечно, он меня не мог видеть, небо тучное, холодный свет луны и звёзд почти не светит. Почему-то я был уверен, что видит. Но зря была уверенность, не видел он, понял, когда он резко оторвался от окна и начал опять строчить. Улыбнулся. Знакомо. Чувствовал, что встреча с Евой, чего бы, не принесла, но стих оставит точно.
3.*дуальность*
Теперь это не сны. Теперь я могу в медитациях наблюдать себя в той реальности, которую назвала, для себя, «ошибкой 404». А Витю, который явно был там - «человеком-ошибкой». Такое наблюдение, можно назвать четвертым состоянием. Первое бодрствование, второе сон, третье сновидения. Это то, что нельзя объяснить не осознав. Не видящий мир с детства так и не узнает, чем отличается красный от зелёного. Нельзя рассказать словами, как находишься, там где времени нет, а твоя форма лишь наблюдаема тобой. Мысли ума, который сортирует, выбирает эти самые мысли, так же наблюдаются, как и сам ум. Ты знаешь, что за тобой наблюдает истинный ты. А истинный ты и есть всё и одновременно ничего. Всепоглощающее сознание и есть существование всего, и всё существует лишь по причине наблюдения, но одномоментно, нет ничего, вернее всё совсем не так, как кажется. Любой человек знает об этом, видя слёзы на глазах животных отправляемых на бойню, цветение бутона цветка следящего головой за солнцем, пробуждение природы весной. Просветление практикуют мистики. Притягательным моментом для многих в мире системы становится невозмутимость и спокойствие в просветлении. Некоторым проще уйти в такое же отрешённое от действительности существо, утонув в наркотиках, алкоголе, сексе, бездумной работе, всё лишь бы отвлечься и не присутствовать. Но пробуждение не к этому. Пробуждение, это взгляд с чистого листа, это понимание, как глупа твоя деятельность будь ты рабочим делающий снаряд или президентом страны. Президент даже больший винтик системы раковой опухоли, чем тот же военный или рабочий. Он глупо играет в песочнице по правилам, боясь и не пытаясь вылезти за заборчик, где нет песка. Чем президент выбранный народом, больший трус, тем сильнее у страны армия и полицаи.
Вся деятельность вызвана озабоченностью, что о тебе подумали другие. Для чувств не нужны мысли, сознание и есть всё, одни чувства у ВСЯ, они одинаковы. Для чувств дереву не нужен мозг. Он очень бы усложнил жизнь дереву: пора ли начинать ли обрастать листвой, не сломают ли эти плоды мои ветви, не прозевать бы и вовремя начать сбрасывать листья перед сном. Зачем это дереву, испытывающему все те же чувства, что и человек? Если будут мысли, будут проблемы с ростом плодов и цветением, вместо них будут страхи, желание улучшить и быть первым, желание не кормить плодами или хорошо не пахнуть для плохих людей. Выполняя всё с безукоризненной точностью и жаждой жизни, дерево являясь осознанным в отличии от человека, счастливо, лишь по причине отсутствия ума. Вот и наблюдая за формой освобождаю мозг от течения мыслей и делаю, что должна, покрывая плодами ветви, что ломят сучья, обрастая новыми, расцветая, засыпая и пробуждаясь. В четвёртом состоянии, жизнь не ограничена восьмьюдесятью годами существования формы человека, ты сознание, а оно и есть создатель. Всё существует, потому что есть ты… И всё предрешено. Ничего нельзя изменить, и нужно жить в форме так, как если бы, это было не так. Вот и пытаюсь, сейчас, найти Виктора, который оказался так близко. Сосед вчерашнего знакомца Ильи.
Утро наступило жарой и обжигающим солнцем. Проснувшись, не вставала. Взяла смартфон и включила аудиокнигу Муджи. Прослушав очередную главу, поднялась. Умывшись и позавтракав творогом, решилась пойти к предполагаемому дому, вероятного мужа. Подошла с другой стороны, чтобы появиться не со стороны вагончика Ильи. После вчерашнего вечера, мне бы не хотелось попадаться ему сейчас и здесь на глаза. По-правде идея секса с ним изначально была неудачной, потому как ещё не вышла из отношений с Егором, мне нужно время, так устроена. Всё всегда происходит вовремя он очень метко, между делом рассказал про своего соседа, Витю.
Ни в вагончике Ильи, ни в соседнем с ним доме Виктора, явно никого не было. Калитки закрыты, а машины стоят. Постояв с минуту, пошла домой той же дорогой. Может быть, по грибы пошли или на рыбалку. Подумалось, что встреча с Витей мне совсем не представляется в компанией с Ильёй.
Сейчас уже могла пребывать в осознании себя полностью двумя реальностями. В ином мире, я в этот момент читала лекцию. Если сконцентрироваться, даже могу понять, о чем читаю. Сравнивая реальности, нахожу много прекрасного, что было создано в системе за эти сотню лет, что нас разделили. Музыка. Это одно из моих потрясений. Вероятно напор системы и волна протеста, рождали с 60-х годов и по сею пору неведомые стили и невероятную энергетику. Но и столько музыкальной дряни, конечно, в нашей реальности нет. Нас разделяет всего сто лет разного пути, а мы инопланетны во всем. Называть свою реальность, реальностью свободы, хочется, но всё же до истинной свободы далеко, да и не может быть человек полностью от всего свободен. Но со стороны реальности свободы, реальность системы питающейся людьми, была абсолютно дикой.
Люди, к сожалению в мире системы, не красивы и совсем не стройны в своей массе. Система провозглашает главной ценностью, возможность приобрести вещи, купить секс назвав любовью, видимое уважение, видимую значимость. Добиваясь этих целей, человек портит своё здоровье не только физически. Но отчасти им помогает пластическая хирургия.
Человеческий ум здорово придумывает. Как сделать колбасу из трупа убитого им животного, вырастить плантацию цветов для срезки в подарок, разогнать тучи для военного парада, и много-много разных вещей, которые уму вовсе не кажутся гнусными. Но самое наисквернейшее творение человека, в этом мире, это живой организм антижизненной системы политики и финансов. Эта раковая опухоль является основной функцией - подчинение общественным интересам в ущерб личных. Система, это порождение ума и эгоизма, оно порождает законы, правила, границы, деньги и религии. Хочешь наркотик – жди похмелья, все двойственно и рождает воину, преступность, расизм, воровство и безбожие. Люди много говорят о своих успехах, но на самом деле всё, что они тут делают с планетой и себе подобными, успехом может назвать лишь умалишённый.
Идти по солнцу было жарко. Зайдя в дом здесь, и закончив, читать лекцию там, я села в своё любимое плетёное кресло и поняла, что хочу искупаться. И та, что после лекции, будучи в городе, позавидовала той, что в получасе ходьбы от водоёма. Реальности разные, человек один. Взяв телефон, набрала Алёну, позвав приезжать ко мне на озеро. Достав купальник из шкафа, начала переодеваться.
Глава десять
1. *белый налив*
Всегда, когда нахожусь в состоянии тягостного, скрываемого за маской задумчивости похмелья, основная мысль, не пить больше совсем и никогда. Но уже к полудню, как сейчас, появляется тоска, что отказал себе в покупке паре бутылок пива, которые совсем бы сейчас не помешали. С другой стороны, тогда пришлось бы оставаться ещё на одну ночь у Савелия, что было бы конечно хорошо, но пора домой в столицу, а значит ещё несколько часов вечера за рулём. Завтра опять будет всё, как привык, а сейчас я не жалел, что выбрался к другу, но для счастья не хватало пивка.
Народ кругом всё прибывал, заполняя пустые песчаные пространства берега озера, расстилая свои пляжные подстилки всё ближе, но ещё далеко от нас. Самый конец лета, и солнце вытягивает всё живое под свои лучи из тени и манит в прогревшуюся, тёплую воду. В подмосковье в таких местах, скорее уже, как в Сочи и негде ступить, здесь же места пока хватало. С Савелием было интересно разговаривать, потому, как свежо. Когда человек занят своим бизнесом, обычно все его разговоры связанны с ним или около него. Темы интересующие его обсуждать не с кем, нет в окружении таких. А ему интересна литература, а не бизнес. И тут я, и оба кайфуем обсуждая общие, что по настоящему интересно. Сказав сейчас другу, мнение об истоках нового в литературных журналах и кино, подумал, что пора бы искупаться. Пришли сюда уже как с полчаса, а в воду не ходили, хотя она была явно не холодная, судя по количеству купающихся.
- По правде Ром, я вообще не знаю, кто и что сейчас читают, сам эти журналы читаю редко. Картинка задаёт стандарты. Нет уже понимания, что фильм снять такой, чтобы передал, твои эмоции, образы, невозможно. Кино отбирает у людей часть себя, ведь одна и та же книга для каждого разная в образах, красках и домыслах. Фильм – это уже вот только так.. В том смысле, что равняющий всех в восприятии, делающим историю и сюжет главным, убивая образы и личностное восприятия. Общество отдельный живой организм, ему нужны одинаковые, пластичные, покорные. Читать книгу старомодно, как немое кино... Мне по правде не по себе сейчас, отвык я так бухать, два дня ещё подряд.
Савелий поморщился, от явного приступа головной боли. Вот интересно, я за рулём, а он мог бы и пива, не хочет или борется с собой? Было время - я не хотел, теперь с утра давно уже тянет, это бывает - беспокоит. Беспокоит по утрам, к вечеру проходит, после пары бокалов вина, которые мне необходимы для жизнедеятельноности.
- По журналам, да, тут ты старик прав. А по фильмам, не согласен. Фильм может так бахнуть, старик, что книгой не достигнешь. Если человек никогда не видел, что описано в книге он и не поймёт сути, как ты ему объяснишь о море, о кораблях, если он сидит в деревне годами и никуда не вылезает. Но в целом, умение чтения приходит с возрастом… - сказав, я натянуто улыбался, - Вопрос не с похмельный.. Пошли, окунёмся, Сава?
Друг было сел, но остановившись сказал, что после меня. Пока не созрел, да и ключи от машины с телефонами лучше не оставлять. Посидит ещё, погреется. Подойдя к воде, оглянулся на Савелия сидящего в позе лотоса и смотрящего, что-то в телефоне. Оставил шлёпки на берегу, шагнул к воде. Еле заметно, внутренне подпрыгнув, сделав три коротких, быстрых шага, нырнул в озеро.
***
Вынырнув, ещё не открывая глаз, уже всё опять знал и помнил, но была пелена. Как в состоянии опьянения от конопли, когда хочешь сосредоточиться на чем-то но, а оно ускользает. Начиная автоматически плыть, остановился. Продолжая поддерживать себя ногами, протёр водой лицо и глаза, оглянулся на берег. На месте Савелия сидел, Пал Иваныч и смотрел на меня. Пелена прошла, всё стало чётко и понятно. Я получил опять лишь, то, что желал. Повернувшись в воде, поплыл к середине озера. Оказывается, магазинно-портальное время было самым приятным. Рай возвращал меня к той реальности, что мне хотелась, в реальность выбора, как это было на портале в магазине. Теперь моя реальность, каждый тёплый день конец лета. День будет длиться, пока не сделаю следующий выбор. Портал течёт пересекая реальности. У каждого в этот день свои обстоятельства. Люди у меня здесь меняются каждый день. Так, что не «день сурка». Утром и днём я здесь, а вечером и ночью в уютном домике в соседней деревне. Домик мой посещаем барышнями, в которых невозможно успеть влюбиться, ведь к утру - они исчезают, переходя в следующий день, а я остаюсь.
Сколько я здесь уже и сколько ещё буду, не знает никто. В действительности сейчас мне кажется, что я только что сюда вынырнул. На самом деле сколько секунд или веков я тут неведомо. Настоящий момент – вечный момент. Но мой мир, портал, всё равно существует в форме и времени, а реальности множатся. Время существует, как точка отсчёта расстояния для изменения, для существования мысли, для сотворения семя – цветок. Все изменения от выбранных мыслей, порождающих действия. Выбор разных мыслей, порождая действия, происходит всегда. Действия ежесекундно множат разные реальности, где жизнь людей может быть такой же, а может измениться кардинально. Портал движется, пересекая створяемые реальности, с изменениями направления времени. Сам я ничего не контролирую. Даже не понимаю принципа действия, да и ничего, по сути, не делаю. Я являясь наблюдателем, а значит и создателем одновременно. Других реальностей не может не существовать, как не может существовать цветка без бутона.
Но истинная реальность не может существовать во времени, которого нет. Так в отдельный срез времени: бутон созрел, цветок цветёт, а затем скидывает лепестки оставляя дозревать опылённые семена. Создание такой материи, без семени и роста, неисполнимо. Невозможно без предыдущего состояния, а значит времени. Но нет времени. Вечность – это настоящий момент, сейчас – это всё, что есть. Все это слышали, но не понимают. Всё, что происходило, будет происходить, происходит только сейчас. Памяти, вчера, вымыслов, завтра, ничего этого не существует в высшей реальности, всё только в настоящем моменте. Время - вода для полива создания мира. Ум же сравнивает с происходившим ранее, что уже вторично, и даёт оценку эмоцией, накрывая сверху ярлыком, получая «непредвзятое» мнение.
Ум запрограммирован, как и тело, на незнание, созерцание и исследования своего бытия. Самоисследование. Познавание себя заново, как части целого в выбранной сознанием реальности. Но пока люди не занимаются собой. Себя они считают именем, родом занятий, памятью, своими вещами, личностью. Человек думает, что ему всё понятно, иначе быть не может. А мир несправедлив. А он думает, что должен добиваться счастья и благ в свою отдельную короткую жизнь. Но, никто ничего не должен. Персонаж компьютерной игры не может ни принимать решений, ни влиять на события. Быть чем-то или кем-то – он ничто. Нахождение в любой из реальностей, каждой части целого, именуемого обычно душой, сознанием, это и есть рай. Все об этом так же слышали, но никто не понимает. Наблюдать и искать нужно внутри себя, всё существует только в момент наблюдения. Пока нет наблюдателя – нет ничего. Каждая часть сознания всегда имеет свой портал, у каждого он свой и по-своему устроен. Портал может быть туристическая мекка, а может и просто квартира. Множество создаваемых ежесекундно реальностей не существует. Их нет, пока нет души наблюдателя. Каждая душа выбирает из реальностей свой рай, исследуя новые чувства и противоположности. Страдание – неотъемлемый выбор рая для плоти, атом всегда имеет верх и низ. Любовь – Страх. Два основных чувства. Противоположность, любви, не ненависть – это как раз одно, противоположность эгоизм. Любви не нужно иметь – эго же для этого и создано. Полярность. Противоположность.
Любовь и страх - они создают все миры. Смотря лишь на внешнюю реальность, никогда не поймёшь, что ты находишься в райском счастье в данный момент, который только и существует. Страдание необходимы. Если не иметь слёз, имея лишь улыбку и смех, как распознать счастье? Без них нет блаженства, наслаждения и радости. Мир двуполярен. Две стороны, одного атома. Верх и низ. Все чувства лишь из любви и страха. Приняв это и посмотрев внутрь, можно понять главное, попробовать узнать кто «я». Задавая себе вопросы: «кому приходят сейчас мысли?», «кто сейчас это читает?», «А кто этот Я?».
Подплыв к берегу, поднялся на ноги, встав по пояс в воде. Смотрел на Пал Иваныча, к которому собирался подойти, когда рядом вынырнул Виктор. Тот, что был моим напарником в охране магазинного портала. Попробовал поговорить с ним. Но оказалось, я ошибся, он был тут клиентом. Вынырнул явно в только выбранную жизнь. Нет, я торопиться не буду. Не спеша, подошёл к своему месту, кивнув приветственно старцу, осмотрелся. Виктор с красивой стройной брюнеткой, лёжа рядом, разговаривали. А чуть поодаль, лежала моя жена, она же вчерашняя встреченная нами в кафе с Савелием заводская девушка. Рядом с Алёной стоял мужчина, пляжные вещи так же наверняка были совместными. С этой женщиной у нас явно связь, ведь в мире сферы и плоского пространства, я жил так же с ней. Отвернулся. Немного обжигало, но отвернувшись, уже не думал о ней. Слишком много впечатлений с множеством мыслей и событий, вмещало сейчас моё сознание. Сознание приучило мозг, эмоционально отключаться.
- Пал Иваныч! Яблочка не хотите? Я вам белого налива принёс, вашего любимого. Остатки.. Нет яблок в этом году, с дерева ведра два получилось.
Достав из сумки, небольшой пакет с яблоками, протянул старцу. Полулёжа головой на руке, другую руку положив на колено согнутой ноги, старик жмурившись на солнце, смотрел на купающихся детей. Я же краем глаза ещё смотрел на Алёну и, как Виктор, что-то нашёптывает своей подруге. Она внимательно и забавно меня рассматривает. Не буду смущать, сделаю вид, что не вижу, а Вите счастья, баба у него сногшибательная.
- А ты знаешь, что каждый день одни и те же последние яблоки приносишь? И я их каждый день ем… было яблоком, становится мной… материя. Ниоткуда взялось и в никуда в конце исчезнет. Сам-то поешь… сам никогда не ешь…
2.*заплыв*
Наступил опять счастливый период, когда пишешь до первых лучей, а спишь потом пару часов. Начавшейся сентябрь, явно сменился с августом местами. Странное лето, странные рокировки, очень любопытно, происходит ли такое в моём истинном, реальном мире. Но узнать уже не смогу, там я труп. Всю ночь во время написания моими руками текста книги, я думал о портале на озере, которого, оказалось, старательно избегал. После жаркого июня, пару месяцев погоды не для пляжного отдыха, были мне оправданием непосещения. И всё это время, знал, что Пал Иваныч, там в любую погоду. Знал, но всё это время ни разу не ходил к нему.
В самом начале десятого, уже солнечно, безветренно и тепло. В сентябре на озеро лучше выходить чуть позже, день уже заметно сокращается, а вода после прохладных ночей с утра ещё холодна. Не терпелось. Как бывает, вдруг, понял важность встречи со стариком. Решил это сделать сейчас же, не смотря на ранее время. Засобирался. Надев плавки, взяв сумку с подстилкой, вышел из дома запирать калитку.
- Утро доброе, Витя! Вчера, смотрю, почти до утра свет горел, а сейчас уже огурцом - купаться. Подожди секунду меня, я быстро, - громко сказал Илья, со своего участка и не дождавшись реакции, ушёл, оставив меня в раздумьях у забора. Я даже не обернулся.
Ждать, конечно, не стал. Попутчиков не планировал. Нагнал он на полпути, оставив надежды, что увидев меня нет, поймёт, не пойдёт. Шли молча. Было видно, ему, что-то не терпится мне рассказать, но я хотел пообщаться со стариком, сосед же был явно лишний.
- Вчера шёл из гостей, за полночь ты писал, просыпался под утро, свет горел. Ты спишь вообще когда-то?
Кивнул. Да, сплю. Бывает. Вот в чем, оказывается, дело-то. Из гостей он шёл. Вероятно, тут появляется женщина, иначе тайны бы не создавалось. Встречный вопрос, желаемый для Ильи, что за гости, не задавал. Шли молча. Всё же был раздосадован, что он увязался за мной. Выйдя за территорию посёлка, шагали по кромке леса, когда Илья заговорил снова.
- Вчера пришёл, когда, заснуть не мог. После гостей своих-то… Даже телевизор включил, представляешь. Всё лето не включал, включил, а там всё про Украину, язык теперь, говорят, запретили там русский. Обсуждают, кричат. Забавно так, и смотрят ведь многие… Но отвлекло от мыслей, выключил и заснул, даже раньше чем ты.
Интересно, что Илья же сам прекрасно понимает, что все эти обсуждения это и есть жизнь системы. Жизни системы необходимо быть всегда в нагретом состоянии, с демонстрациями, протестами, революциями, избранием новых себе лидеров, сменой режимов и защитой братских народов, войной.
- Ты прости, я весь в книге, Илья. Про то, как ты ходил в гости, поговорим вечером, если не возражаешь. Мне ещё нужно с одним человеком встретится… Не обижайся пожалуйста, но прими то, что меня здесь нет. Хорошо? – говоря, надеялся, что сосед, поймёт всё правильно и не будет в обиде.
Пред рассветом, уже не писал, думал о Еве. Всё это время, до сих пор не решался даже начать её поиски. Увидев в окно, край восходящего солнца, меня как подтолкнуло, войти в интернетный поисковик. Внеся данные, легко, получил Евин профиль в нескольких соцсетях. От просмотра фотографий, глаза стали мокрыми. Сам я в сетях не состоял, а профили созданные мной здешним, я давно удалил. Зарегистрировавшись, долго раздумывал, но так и ничего не написал ей. И вот только проснувшись, быстро набрал: «Ева, доброе утро. Я жив. Давай встретимся». Отправив, бросил смартфон на диван, как если бы он раскалился до красна. Оставив его дома, засобирался к Пал Иванычу. Сейчас придя к озеру и не обнаружив старика, захотел сразу вернуться, вдруг там есть ответ от Евы. Зря пришёл.
Народу несмотря на испепеляющее солнце и относительно тёплую воду, было немного. Раздосадованный отсутствием Пал Иваныча, бросил у кромки воды сумку, не расстилая подстилки, сел на неё. Рядом, молчаливо расстелив полотенце, приземлился сосед. Нужно нырнуть и идти обратно, вероятно ответ Ева уже отправила, да и нечестно так в отношении к ней. Эгоистично. Ева наверняка после этого сообщения места себе не находит. Встав, подошёл к воде и слегка разбежавшись, нырнул.
***
Уже погрузившись с головой в воду, знал, что вынырну в другой реальности. Вдохнув полной грудью, и тряся головой, как мокрая собака, обернулся к берегу. Рядом с моей сумкой, на месте Ильи, сидел Пал Иваныч. Шёл дождь, и никого на берегу, конечно, больше не было. Развернувшись обратно, поплыл к середине озера. Крупные капли дождя, разбиваясь пузырились. Нужна передышка, лучше проплыву, успокоюсь, подумаю.
Пусть лучше сон, чем реальность в которой становишься чуть ближе к пониманию, но всё равно лишь наблюдатель. Лучше выбрать реальность райского сна, чем опять жизнь в портале. Сознание для того и помещает каждого в ум и тело, выбирая то, что мы хотим. Ум начинает считать тело собой, как автомобиль когда вы за рулём – ваш. Но ведь глупо говорить, я и вещь тождественно. Тело – та же вещь, данная на время, как и ум, который думает, что это он принимает решения. Проклиная судьбу, человек и не подозревает, что находится в рае, где реальность создана полностью по его запросам и потребностям. Уму и телу необходимо страдать. В двуполярном мире хотят непрерывного счастья, но только так, как они его себе представляют и получают страдания от несбывшихся ожиданий. Без счастья нет страданий и наоборот.
Когда плыл обратно, дождь резко прекратился, а к моему выходу и вовсе начало появляться солнце. Сев на мокрую сумку, рядом с молчаливым и мокрым, Пал Иванычем. Рассмеялся посмотрев на него.
- Здрасте, Пал Иваныч! Выглядите супер! Солнце, пустой пляж, и вы в мокрой одежде с мокрой головой и бородой, как кто вас с ведра окатил.
Старец улыбаясь, отряхнулся руками, и как-то сразу стал вроде почти сухой. Майка, как и шорты, перестала прилипать к телу, а уже трепыхалась на ветру в области рукава. Седая голова с бородой, вновь обрели форму, я же был ещё мокрый. И сумка, на которой я сидел, тоже была мокрой.
- Значит, решил не оставаться?
- Похоже так.
- Что ж, давай тогда, бывай. До встречи. Плыви. Сейчас самое время, иначе передумаешь.
- Думаете?
- Знаю.
Пал Иваныч, задорно, сквозь усы улыбался. Улыбнувшись в ответ подмигнул старику и разбежавшись бросился в воду.
3.*рамка на стене и папироса*
Вышедший из воды, мужчина, лёг на накидку, рядом со стройной женщиной, лежащей на спине. Лицо женщины, было накрыто сложенной пополам майкой.
- Ева, Ева. Смотри, ну так, что б не видел он. Вон видишь бугай длинноволосый блондин сидит? Сейчас из воды выхожу, он говорит, привет Витя, говорит, какими судьбами. Начал его спрашивать, откуда он меня знает, сама-то знаешь, память на лица хорошая, такую гориллу уж точно бы запомнил. А он такой сразу, пошёл я говорит, обознался. Вишь с дедом каким-то сидит, с отцом что ли …
Ева, осторожно, незаметно, как ей казалось, приподняв майку, смотрела на мужчину и старика.
- Да, какая-то загадочная пара. По имени говоришь, назвал тебя? – спрося, перевернулась на живот, прижав свой лоб к лбу мужчины.
- Да..А! Ё! А эти, вот? Ну, а вот парочка Ева, что рядом! Ева, я только из воды выходил, их не было, я мокрый ещё. Что ты так смотришь?... Нет, гы-гы не всемирный заговор. Ты видела, как они тут появились? – улыбался, но не унимался мужчина.
- Брось, Вить, были наверное, не заметили просто. Пришли небось только. Хватит бодаться. Бодун, какой. Помажь мне спинку кремом, что-то щипет.
Виктор повернулся к жене и быстро, машинально, обернулся на интересующую его пару. Взгляд упал с другого ракурса. Задумчиво шлёпнув, куском крема Еве на спину, он замер.
- Заснул?
- Ева, у них арбуз лежит! Разрезанный и почти съеденный! – громким возбуждённым шёпотом на ухо, говорил он ей - Половина съедена, корки рядом в пакете. Это как за пятнадцать минут разложиться и сожрать поларбуза… хотя конечно.
-… Вообще когда ты в воду заходил, я тебе смотрела вслед, не было их. Плавал ты минут пять, здесь сидишь, столько же. Мда. Мы на изломе реальностей, Витя. Лучше нам валить домой быстрее отсюда… С другой стороны, можно пол арбуза вдвоём легко так быстро и сожрать, просто пить хотели, к примеру. У?
- Давай, схожу, окунусь в последний раз и пойдём. Ты-то не хочешь? Пошли вместе.
- Мне и тут хорошо, а цеститов я не хочу, лето уже кончилось. Иди. Веди там себя хорошо, не брызгайся, девчонок под водой за ноги не хватай. Понял меня?
- Понял, - Виктор изобразил лицом послушного ребёнка.
- Иди, я послежу за тобой, - уже не сдерживая улыбку, сказала Ева. Виктор, чмокнув её в губы, пошёл к воде.
Лежавшая чуть поодаль пара, также была несколько озадаченна, тихо, почти шопотом переговариваясь, зная, как ветер носит звуки по пляжу.
- Говорю тебе Илюша, секунду до этого смотрела, вон на того старика колоритного и мужик к нему из воды пришёл длинноволосый. И тут раз! Как сто лет тут лежат уже. Не было здесь этой парочки! Мы уже третий час тут, а у них смотри и трава примята и мажет вон её, кремом после, Илюш загара. После!
- Ну да, какая-то яма, возможно петля, всё кругом меняется, Алён. Ну, как вариант, Алён, что я могу тебе ещё сказать? Время принятия, каких-то решений, наверное. Других вариантов не вижу. Пойдём на фиг отсюда, на дачу, Алён.
- Окей, давай по сигаретке и собираться.
Сидя оба закурили, касаясь плечом плеча. Алёна с мужем задумались, и каждый по сути об одном. Виктор с женой окончили литературный институт. Он писал стихи, она прозу. Побарахтавшись в нищете, не получив быстрого признания, занялись бизнесом, писать бросили, оставив книги не рождёнными. Иногда некоторые порывы ещё бывали, но времени не хватало. Сразу затягивал бизнес, торговля, пусть и неинтересная, но работа, позволяющая жить даже несколько лучше, чем окружающие.
- Ты видела, как на тебя тот длинноволосый хлыщ глаза свои ломает? Офигеть.
- Да фиг с ним, пусть ломает. Ладно, давай собираться. Плавать «на дорожку» не будешь?
Вышедший из воды Виктор, направился прямо к ним. Муж и жена были явно немного опешившими.
- Здравствуйте. Вы извините, я просто вас узнал и вас Илья, как поэта, который в своё время покорил меня, и вас Алёна с яростными и хлёсткими рассказами. Откуда вас помню и знаю не спрашивайте, но чту до сих…
- Ну, надо же. А я думала, никто и не помнит, что я там десять лет назад калякала.
- Мне кажется, вы просто очень рано бросили писать. Вы не успели приручить читателя. А вот Илья, ваш последний стих, что висит у вас в рамке на кухне, просто шедевр.
Неожиданно закончив, Виктор улыбнулся, подмигнул и зашагал к Еве, по дороге махнув рукой блондину с длинными волосами и старику похожему на Льва Толстого.
- Поедем домой или полежим? – спросил, Виктор ложась, рядом с женой – Знаешь, я тут сейчас решил, не поеду в я в Австралию, билеты сдам.
- У? Почему?
- С тобой хочу быть. Целый месяц не видеть тебя это слишком дорого для меня, я не могу этим жертвовать, тем более, ради, какой-то работы. И ещё, книгу буду писать.
- .. Ну и не буду тебя отговаривать, я бы всё равно ревновала тебя к этой Аманде, я же видела её фото… она для меня опасность? Книгу?
- Нет, Ева. Для тебя опасностей нет. Это точно, поверь. А про книгу, потом, расскажу как нить. Поехали, Ев, домой, тут всё зыбко, подальше от этого места.
***
Алёна зашла первой и сразу углубилась в дом. Илья же смотрел с порога на соседский участок с строительным вагончиком, который открывал, только приехавший седовласый дед с бородой. Кого-то он напоминал. Дед бывал крайне редко, сажал картошку в мае и собирал в конце лета, появляясь лишь пару раз в сезон, для борьбы с жуками. Крикнув, поприветствовал соседа, которого всегда забывал, как зовут, какой-то там Иваныч. Зашёл в дом, как, что-то вспомнив, сразу свернул на кухню. Удивлённо снял со стены рамку, в которой был помешён стих. Прочёл, дочитав сел на стул. От прочитанного даже вспотел.
- Алён! – позвал жену из комнаты.
- У?
- Прочти.
Взяв рамку в руки, читала, мелкие буквы, красивого подчерка:
Светает. Океан перебродил
и двинулся в предгорья — вал за валом.
Движенье рыб. Движение светил.
Такая мощь в неспешном, небывалом,
неумолимом празднике воды,
что даже вихрь, косматые следы
несущий вдаль по черепашьим скалам,
притихнет и пополнит легион
гранитных волн.
Я жду восхода. Кончик языка
скользит по раскалённым альвеолам,
лицо обезображено тяжёлым
скупым восторгом, злая тьма зрачка
затягивает радужку — похоже
на полный цикл затмения, на дым,
на стыд, на крик, на угольный мешок…
Ведя сухими пальцами по коже,
я сдерживаю яростный смешок.
Забавно то, что ты меня таким
пока ещё не помнишь. Хорошо,
что ты — не помнишь.
Играет Бах. Пылает кровь. На помощь
небесным скрипкам, воспевая полночь,
приходит нежный утончённый ад
порочного барочного гобоя.
Пифагорейский музыкальный ряд.
Пылающее рвётся в голубое,
и птицы в небе страшно говорят,
и эти капли алые горят,
горят на пенном лезвии прибоя.
Уходят люди — вверх по склонам гор.
Торжественно и горько. До минор.
Качнутся плети высохшей лаванды,
мяукнут ставни, прогоняя сон.
Ныряя под лиловые гирлянды,
ты босиком выходишь на балкон
и видишь, что рыбацкому посёлку
осталось жить, от силы, полчаса,
что бестолку молиться втихомолку
и прятать слёзы, глядя в небеса,
что смерти нет, что ты опять умрёшь,
когда-нибудь, сегодня, и родишься
когда-нибудь — сегодня? — прорастёшь
проклюнешься, протянешься, продлишься
в чужом прекрасном теле, что другой
начнётся ритм, и отворится дверца,
где вечно бьётся космос, точно сердце-
непостижимый, жадный и тугой.
Я молча наблюдаю за тобой
и помню, что, примерно, через двести
коротких лет вернётся этот сон.
Всё повторится: океан, балкон,
предчувствие утраты, Бах, прибой.
Ты будешь рядом. Мы не будем вместе.
Таков закон.
Свершилось. Тоника, субдоминанта — кода.
Сырой настил, больничный запах йода,
обломки скрипки, пара чёрных слив,
морской травы подгнившие волокна…
Отсюда, светлая, нет выхода. Прилив
стучится в окна.* (стих Андрей Ширяев – сноска за колонтитул)
- Потрясающе…Я бы запомнила, хоть раз прочтя, когда либо. Это, новый. Когда ты его успел в рамку засунуть?
- Меньше месяца назад, это я написал, по дате, что тут стоит. И снял, Алёна, я со стены, слегка запылившуюся рамку, вот посмотри пыль, даже осталась… Я не писал, этот стих, Алёна.
.
***
Все окна веранды дома были открыты. Ева, в джинсах, кроссовках, стёганной куртке, с пучком – дулей на голове, с папиросой в руках, вышла к мужу.
- Я думала, ты куришь здесь, все окна распахнул… У-у.. дубак какой.
Виктор стоял, облокотившись локтями на перила, вглядываясь в освещённый луной сад.
- Нет, просто дышу.
- Смотри, что Вить нашла? Косяк. Помнишь, позапрошлым летом, вы с Фоминым весь день дымили и последний косяк, спрятали и не нашли. Давай? У?... Ну, на первый.
Безветренно и прохладно. Дым медленно расползался от веранды, стелясь по земле, освещённой яркой, полной Луной. Ева стоя, над севшим в плетёное кресло Виктором, выпустила дым, передав папиросу мужу, тот затянувшись, передал обратно.
- Сегодня, пока ты был в городе, здесь на веранде в этом кресле, я испытала…
- Садись, Ева. Мне неудобно, что ты стоишь над мной, - Виктор, сказал с нежностью, явно любуясь своей стройной, красивой женой.
- Нет, насиделась, хочу постоять. Ты не дослушал!. Что за привычка вечно перебивать? Все эти духовные практики в поиске «кто я?».. Помнишь мои? Тогда я не получила, что хотела и бросила. Хотя мысли со стороны наблюдаю всегда, когда успокоиться нужно. Задавая себе вопросы, всегда остаётся желание узнать. Желание, какое-то но есть. Пусть и ответов не нужно, но есть желание стать просветлённой - женщина посмотрела на пододвигаемое к ней мужем кресло, - Да не буду я садиться! Вот сказала же, зачем нужны эти лишние слова и действия?.. Ладно, не мешай, слушай. Просто решила попробовать не думать совсем. Сидела тут, солнце слегка пробиваясь грело. Глаза закрыла, начала отбрасывать мысли, все по одной. И вдруг, пульс усилился, как волны из мыслей пошли. Их появилось столько, что дышать сложно стало. Как если, кто заволновался и оборонялся. Мы же считаем себя памятью, но мысли свои не помним, Вить. Ты помнишь, что ты думал в это время, когда я тут сидела, часа в два, это было. Никто не помнит мысли. Помнят, только если обдумывают, что-то конкретное, но все остальные мысли – нет. Помнят выжимку – решение. Рой просто мыслей. И знаешь как… Как ураган, постепенно остановила, успокоила. Картинка в голове – пустота, белый шар я в нём. Наверно долго, еле дышала, шар мой как пузырь мыльный на ветру качался все медленнее. Ветер – это мысли. И тут он, остановился, мой мыльный пузырь. Пустота. Тишина. Звуки были и птицы и траву где-то вдали косят, но не мысли о них. Полный штиль, пузырь ушёл, одна пустота кругом. Не темнота, ни свет, ничего. Не объяснишь. И тут я отключила последнюю мысль, о темноте, пустоте и этом самом, что не объяснишь. Она была последняя.
Ева посмотрела на давно потухшую папиросу, что держала в руках. Протянула мужу и села в кресло, поджав под себя ноги в кроссовках. Виктор, молча взяв папиросу, положил её в пепельницу на столе и ожидающе посмотрел на жену.
- Я испытала такое блаженство, Вить. Неописуемый кайф. Это такое чувство… И, из меня, стал выходить свет, энергия, объединяясь со всем светом, что окутал. Необъяснимая эйфория. Неописуемо. Сколько, это всё длилось непонятно, может минута, может пять. Блаженствуя, объединялась с мягким ярким светом. Ум не может без мыслей, без них он думает, что он умер. И дверь открывается. И тут появилась мысль! Что-то знаешь, вроде: «что это? куда летит этот свет, энергия?». Где-то далеко появился следующий вопрос. Вопрос – начало вороха мыслей. И, как в треснувшую плотину, пробили струи размышлений. И всё это, что сияло из меня остановившись, замерло. Блаженство ещё было, хотя мысли уже начинали бушевать. Вдруг едкая мысль, ниоткуда, как впилась. Страх. Если это улетит, то тело моё умрёт. И чем блаженства становилось меньше, тем здравее и естественнее мысль мне эта стала казаться. Как моя собственная мысль. Она рассуждала, что вероятно люди так вот умирают, врачи потом ставят инфаркт или ещё чего. Одновременно другая мысль, понимала, что, как можно бояться такого блаженства, что жизнь в теле – это сон. И никто не умирает в форме, после просветления. Остановившееся светлое, начало, как замёрзнув, сыпаться кусочками обратно. И сыпалось мне на грудь, но, не где сердце, а справа. Приятно так ссыпалось, грея теплом. Глаза открыла, поулыбалась, думала кофе выпью и попробую снова, попробую пройти сквозь страх, от этого не умирают, я не первая. Но, хрен, Вить. Всё. Ничего не только не получилось после кофе, даже близко не могла… Нет, шторм мыслей начинался, но даже в пустоте с пузырём ничего не вышло, мыслей было слишком много. Оказывается это так просто, нужно отключить ум и все откроется. Но ум не даёт этого делать, ворохом любых мыслей… По правде это скорее невозможно их отключить, не понимаю, как у меня это получилось. Ночью ум так же обороняется снами, которые и есть мысли и фантазии. Так всё просто и невозможно. Но теперь я точно знаю, что там.. Я заглянула туда, куда все боятся придти. Называют смертью. Сон не там, а здесь. Это было, как проснуться. Всего этого, окружающего не существует.. И даже обидно Вить.
Виктор, встав с кресла, сел на корточки и обнял сидевшую Еву. Она прижалась к нему головой, зарывшись руками в его волосы.
- Всё, что ты наблюдаешь, ты это и творишь. Каждая реальность есть, пока ты за ней наблюдаешь, Ева. Помнишь, когда мы последний раз ходили на озеро, я последний раз искупался и придя сказал тебе, что буду писать книгу и не поеду в Австралию?
- Прошло всего пару недель, а кажется давно. Ты немного изменился с того времени.. Скажи, а я есть в твоей книге?
Ева высвободившись, чуть пройдясь, опять встала рядом у входной двери в дом. Мужчина сел в кресло.
- Да, мы же её вместе с тобой написали. Книга и то, что я сейчас скажу, всё это ты поймёшь только теперь. До этого своего сегодняшнего опыта, ты могла услышать слова, понять их смысл, но не более. Только теперь ты всё можешь знать, Ева. Так что слушай, что я пока тебе расскажу, а позже напишу…
- Ты опять меня не дослушал, Витя… Вернее ещё не всё сказала.. Есть ещё, одно. Я, наконец, в сорок с хвостиком, беременна, Витя. У нас будет ребёнок. Я не делала теста, задержек ещё не было, срок мизерный, но я знаю это, Витя.
Мужчина сглотнул. Лицо его было радостно и выглядело в ту секунду, как пьяная эйфория.
- Да, Ева, думаю, и я знаю об этом. Это произошло в тот день, когда я вынырнул. Собственно до этого ничего и не могло быть, потому что ничего не было, и нас тут не было. И этой нашей совместной почти тридцати летней жизни никогда не было, и реальность только ожила, когда я вынырнул, и ты перешла. Нашему сыну Марку, двадцать два. Но здесь ему две недели. С переездом.
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
В небольшое кафе недалеко от площади Сан Марко, вошёл седовласый мужчина. Седые волосы в модной стрижке и борода эспаньолка, резко контрастировали с загорелым лицом. Сев за столик, мужчина достал из сумки небольшой ноутбук, раскрыв его, положил перед собой. Компьютер включался загружаясь, мужчина спокойно смотрел на монитор, дожидаясь.
Подошедший хозяин кафе, поставил на стол кофе эспресо и стакан с водой.
- Что-то сегодня, ещё синьор Павел? (итальянский, обращение через Lei)
- Нет, спасибо дорогой.
- Можно я посижу с вами, синьор Павел, меня в тот раз это очень выручило. Сейчас нужно опять разобраться с собой.
- Дай мне полчаса, дорогой Антонио, мне нужно закончить книгу. Ровно полчаса, и я в твоём распоряжении, - открыв компьютер, Павел, разгладил пальцами усы от губ. Облизнулся.
Столик мужчины был уединении, в небольшом кабинетике с панорамным окном, на мощёную улицу с каналом. Хозяин кафе кивнув, тихо удалился. Павел поднял было пальцы, но убрав руки, стал смотреть в окно. Мужчина, смотрел в окно, на проходящих туристов, улыбка его была полна добра, глаза светились мудростью. Сделав глоток кофе, седовласый, разбудив компьютер, принялся писать:
« ЭПИЛОГ
- Ну, что Рома, вот и пора мне, - сказал Пал Иваныч, смотря вслед удаляющимися к дачам Илье и Анне.
- Неожиданно… Вы, получается, уходите из этого дня в следующий, а я остаюсь?.. Мне будет вас не хватать, Пал Иваныч. Я наверное и в портале, потому, как перемен не хочу. А это перемена, будет нехватать. Как просветлённый, живу тут в спокойствии и созерцании.
- Просветлённый? Ничего не бывает наиболее постоянного, чем перемены, Рома. Зря ты думаешь, что здесь ты решаешь что-то больше, чем в мирах. Тот же сон. Но в тех снах творение, здесь лишь созерцание, без понимания сути. Каждый человек, это волна в море, что стремится к берегу, считая себя самостоятельной, как человек себя личностью. На самом деле море одно, волна лишь часть, и только разбившись о берег, волна это понимает. Ты, как и каждый, идёшь своим путём. Но будь осторожен. Когда лягушку кидают в горячую воду, она сразу выпрыгивает. Если же, кидают в приятно тёплый котёл, висящий над огнём, то она пригревается и пропускает момент, когда можно спастись… Осознание, Рома, к тебе так и не пришло.
Они не прощались. Пал Иваныч, молча встал и ушёл. Подойдя к свой «Ниве», припаркованной у дороги, оглянулся. Виден был только холм, за которым скрывалось озеро. Улыбнулся. В машине к своему небольшому посёлку неподалёку, ехал в задумчивости. Остановившись уже в посёлке, пошёл в парикмахерскую. Выйдя на десятки лет помолодевшим, гладко выбритым с коротким седым «ёжиком» на голове, поехал в свой дом, где сев к компьютеру сразу начал писать книгу».
Написав последние слова, Павел остановился. Сделав глоток, остывшего кофе, отставил чашечку.
- Кофе, синьор Павел?
- О, нет, Антонио, спасибо. Идите лучше сюда.
- Вы уже закончили, синьор Павел?
- Почти, Антонио. Осталось теперь только найти писаку, который это всё запишет, будучи уверенный, что написал он. Рассуждения вслух, Антонио. Не забивай, себе голову. Садись, подумаем, как решить твою беду с женихом твоей дочери. Ведь, это тебя сейчас заботит?
Леонид Савельев
«Человек # 404»
Сентябрь 2018-октябрь2019.