На Петров день ездил Николай к себе на родину. Давно там не бывал с советских времен, вот и потянуло. Раньше все некогда было, работа семья огороды, и так каждый год. Да и в деревне своих - то не кого не осталось. Но на старости лет захотелось побывать на Родине. Подготовил свои «Жигули» к поездке, выбрал день и поехал. И деревня то не далеко была в соседней области. К реке подъезжает, что такое - нет Перуна!
Стоял большой четырех метровый деревянный Перун на околице деревни. Всегда стоял перед деревней, как мост перейдешь и по взгорку к деревне взбегаешь. Он и до революции там стоял. В низу у него, у основания, даже отметины от двух пуль из лихого лета 1918 года, остались. Нет Перуна!
На его месте крест стоит поклонный. Простой черный, из металла.
Прошел деревню, некого знакомых не встретил. Дома стоят, какие - то низенькие, вросшие в землю. На улице сумрачно и не светло, как в детстве бывало. Зашел к соседям по своему дому. Встретил бабу Настю, уж к девяноста годам ей. Да и ему седьмой десяток идет. Оба обрадовались друг другу. Настя самовар согрела, Николай гостинцы городские выложил на стол. За чаем и узнал Николай историю Перуна.
В старые, еще советские времена, на Петров день, собирался народ на окраине деревни у Перуна. Так было до войны и сразу после войны. В войну то и Петров день особо не праздновали, просто помнили. После войны фронтовики пришли и традиция возобновилась. Да и власть послабление верующим дала.
Все одеты празднично многие с иконами, ждали священника. И ребятня чисто одетая, рядом тихонько резвились. Церковь стояла в соседней деревне, а в Николаевой деревне был клуб. Священник был старый, но свою работу исполнял исправно. В религиозные праздники он обычно беспрепятственно совершал обходы домов колхозников. В детстве Николая, ездил он на стареньком «Запорожце». Николаю запомнилось, что когда обратно садился священник за руль в «Запорожец», всегда ему кто, то помогал ногу засунуть в машину.
Старый священник не противился, когда его в начале крестного хода просили сначала окропить Перуна. Что с темных крестьян возьмешь, только прихожан потеряешь.
В годы советской власти, в шестидесятые годы, в период хрущевских гонений на церковь, все массовые религиозные шествия были под запретом. Но в их деревне традиция проведения крестных ходов на Петров день от Перуна, не прерывалась. Крестный ход проходил по деревне от Перуна, Николай еще помнил это сам. Не все участники крестного хода проходили путь полностью – люди часто ждали процессию у своих домов, после чего присоединяются к ней, а часть сельчан собирались у Перуна на околице деревни.
Перун стоял на окраине деревни на видном месте. Из большинства домов была видна его голова. Деревня была не безликая, каких было много в округе. У нее был свой защитник. Оберег. И силу он имеет немалую. Люди считали, что установив Перуна при въезде в деревню, уберегут её жителей от болезней, разбойников и всякой нечисти.
Несмотря на произошедшие в стране перемены, повседневная жизнь крестьян продолжала оставаться традиционной. Работая на земле, они, как и их далекие предки, продолжали ощущать живую связь с природой. Сталкиваясь с природными явлениями, они по-своему стремились воздействовать на них, используя традиционные молитвы и обряды. В деревенской жизни окропление Перуна и крестный ход, были внешними древними традициями и обрядами, без которых деревня уже не могла жить. Освящение Перуна было важно для деревни. Важен был и Перун. В старые времена освящение Перуна было особым ритуалом, к которому подходили со всей серьезностью, ответственностью и почтением. Обычно, люди собирались всей деревней для совершения этого обряда.
К священнику обращались с вечера - «вот, мол, мир желает Перуна освятить и образа поднять». Утром все мужики и свободные от хозяйства и детей бабы шли в церковь. Затем собирались на краю деревни у Перуна. При советской власти тогда на этот счет просто было. Только скажи да заявление подай. А там сразу или разрешат или откажут. Волокиты в этом вопросе не было.
По существовавшей практике именно органы местной власти могли дать соответствующее разрешение. А в местном сельсовете преобладали выходцы из их деревни и против сельского мира идти и в те времена не решались.
Освящение Перуна происходило следующим образом. В назначенный день 12 июля, все собираются на окраине деревни и ждут священника.
Священник окроплял Перуна и присутствующих "свяченной" водой, которую женщины приносили из ближнего колодца. Затем обходили деревню, святили дома.
Помер старый священник, уже в преклонных годах и прислали нового молодого. Велико его было возмущение и негодование, когда к нему пришла делегация – освятить Перуна.
Выгнал он их из своего дома, и в церковь приходить какое - то время запретил. В деревню ходоки пришли испуганные. И сельчане что делать не знают. Вся жизнь рушится в деревне, да и что Перун подумает о такой выходке деревни. Его не освятить в самую середину лета, когда грозы да пожары кругом.
Даже комсомол деревенский попритих, видя такое беспокойство родителей. Раньше - то они посмеивались над ними, называли их темными, частушки сочиняли про односельчан и Перуна и вечером распевали их. Но старость уважили, грань деревенскую не переступали. У атеистов своя правда была, у верующих своя.
Выход подсказал один из жителей. Был он недавно у староверов в деревне. Беспоповцы они были старой веры. Сами были церковью. Без священников обходились и крестились и свадьбы играли и дома освящали сами. Также и мы можем Перуна без священника освятить. Иконы на моленные старинные у нас есть. Сами можем освятить. Да и молодежь внесла свою лепту в решение сельчан. Из школьных уроков истории припомнили, как в древней Руси Климента Смолятича освящали иконами и мощами головы святого Климента, ученика и последователя св. Петра, когда главного священника - патриарха не было.
Если в старину могли то и мы можем, решила деревня уже к вечеру. Вскоре стадо пригнали и все разошлись по своим домам. Завтра в деревне престольный праздник - Петров день. Особо оговорен был порядок освящения. Нашли старую икону Николая и образ Ильи-пророка.
Утром вся деревня, старшее поколение, и малые детки и даже молодежь не во что не верящая, пришли к Перуну, многие поглазеть, как новый обычай возникает.
Женщины принесли из ближнего колодца воду, старухи окропили водой народ и Перуна. Затем два раза обнесли Перуна иконами Николая и Ильи. Мужики принесли лестницу и алой краской подновили кушак и серебрянкой усы Перуна. Засветился на солнце старый Перун и народ обрадовался.
Старики потихоньку потянулись по домам, где их уже ждали праздничные столы, детки еще долго играли рядом с Перуном.
Так родилась новая традиция в деревне, самим святить Перуна.
И власть успокоилась и партийные чиновники, - священников нет, крестный ход ликвидирован. А Перун это не церковь, а так деревянный столб на краю деревни. Ну, ходит народ вокруг столба, водой брызгается. Так дурью маются. На том все и успокоились.
Как то прислали на производственную практику практиканта из сельскохозяйственного института. Заводилой стал он в то лето у сельской молодежи. С его подачи были сочинены и частушки про всю деревню, про каждый дом. Вечером, как ложились спать отцы и матери, долго еще ходила по деревне молодежь в две три шеренги, распевая частушки собственного сочинения про свою деревню, и каждую семью в отдельности.
На эти невинные шалости молодежи, деревня не обижалась.
Николай помнил, что частушки начинались от Перуна. Девушки и парни становились в две три линии поперек улицы и заводили частушки, проходя по главной деревенской улице всю деревню. Для каждого дома была своя рифмованная характеристика. Первый куплет был о Перуне:
«Миша Мошкин на краю села живет
Перун ночью колдовать скоро пойдет».
Помнил Николай и о своем доме рифмованные стихи:
«У Блиновых две берёзы по лицу,
а у Крючковых не курят табаку».
Просто констатация факта, - не курят табаку. У них роду не когда не курили не деды, не прадеды, да и Николай даже в армии, не брал в рот папироску. Для некоторых домов в деревне характеристика была не так безобидна.
В эти вечера надсмехалась молодежь конечно над Перуном.
Вечером на охрану деревни выходил старик Пахом. Пахомычем его все звали. Ходил он по деревне с деревянной колотушкой на веревке. Равномерные звуки его колотушки, успокаивали деревню и она засыпала. Слышались в его колотушке, отголоски из старой сказки: - «Жители Богдада, в Богдаде всё спокойно».
Конечно, молодежь, увидев его, расступалась, пропуская, а затем затягивали частушку. Заводилы в этом в основном парни были: -
«По деревне с колотушкой старый дедушка идет,
Вместо –Господи помилуй, он Едрена вожь поёт».
Некоторые правда и сильнее высказывались.
Затем хохотать, старика это не обижало, понимал он молодость, давно жил. сам молодым когда то был.
В конце деревни к Перуну подходил Пахомыч, на чурбачок садился, закуривал и заводил разговор. Жаловался и на молодежь, на их насмешки: - «Мы ведь с тобой деревню охраняем, а они надсмехаются». Но говорил без обиды, а так для порядка.
Затем в другой конец деревни шел, звуком колотушки отгоняя всё плохое от деревни. И так до утренней дойки. До солнышка, которое поднялось уже над горизонтом.
Перун тоже не обижался. Знал малое время деревенским парням и девкам на такие невинные развлечения достаётся. Скоро парни уйдут в армию, а девки выйдут замуж. Наступит взрослая жизнь. А в ней он им будет необходим. Видел он, так и родители и деды их гуляли. Да и частушки то пели одни и те же мало их меняя.
Призванные на службу в армию парни, всегда останавливались с провожатыми у Перуна, выпивали на дорожку. Перуна тоже не забывали, чтобы служба была легкой.
И домой назад он их первый встречал на околице деревни.
Свадьба также без него не обходилась. Расписавшись в сельсовете, молодые останавливались на въезде в деревню и шли к Перуну. Делали ему подарки, чтобы семейная жизнь была хорошей. В последние годы украшали свадебными ленточками.
Так и жили при старой власти.
В новое время уже новый священник появился, объезжал свой приход, приглашал в церковь. Так и встретился он с Перуном, с деревянным исполином, на краю деревни. Стоял Перун на взгорке ленточками от последней свадьбы обвязанный. Не понравились они друг другу.
***
Спилили Перуна, через два дня, рано утром, распилили надвое и бросили в реку.
Спилили не свои деревенские, а рабочие с райцентра. Занимались они в райцентре обрезкой старых деревьев, в основном тополей, кому срок вышел. Привезли с собой бензопилу и спилили под основание Перуна, а затем еще надвое распилили.Деревня была старинная. Когда - то давно в одном из озер были найдены во время рыбалки бивни мамонта и отправлены в музей в город. Очевидно, что здесь в далекие времена располагалось стойбище древних людей занимавшихся охотой и рыбалкой. Здесь и появился впервые Перун.
Перун был вырезан из мореного дуба. Когда его спиливали искры так и сыпались из под пилы, а с работников семь потов сошло пока они его спилили и затем распилили на двое.
Хотели сжечь, мусор убрать, да времени много займет, решили, дерево было дубовое мореное. Сжигать не стали, в воду с берега скатили обрубки и уехали.
Новый председатель сельской администрации, из городских, просто отмахнулся от деревенских жалобщиков, а мэр районный объяснил, что этот деревянный столб- анахронизм, лучше делом занимайтесь или в церковь сходите. Всё у вас пройдет. А на въезде в деревню поставим поклонный крест, со священником уже договорились, он его и освятит. И будет все как у людей.
Новый священник опять приехал и объяснил, что традиция установки Поклонных крестов очень древняя и уходит своими корнями еще к временам становления христианства на Руси. Одними из первых Поклонных крестов были те, которые воздвигали по приказу княгини Ольги на месте уничтоженных языческих идолов. Они символы христианской Руси.
Так и появился на окраине деревни, на въезде поклонный крест.
Деревенские ребята, подогнали половину Перуна к берегу и вытащили на берег. Обрубком двух метровым стал Перун. Безногим, как раньше фронтовики безногие на деревянных тележках ездили. Намок в воде, тяжелым стал. Рублен был Перун из дубового бревна. Такого по нынешним временам близко от жилья не найдешь. И это бревно, давно еще - при царе, вытащили из реки, долго пролежало оно на дне, мореным стало. Дивиться надо, как старики такое бревно ворочали, вырезали да устанавливали. На сотни годов ставили.
За бутылку водки привез обрубок Перуна, местный тракторист к бабе Насте на двор и даже помог затащить его в чулан.
Тайным богом стал Перун. В подполье ушел от людей.
Захирела деревня в последние годы, да и власть была другая. Работы не стало, колхоз развалился, колхозную технику народ потихоньку на металлолом переносил. Половина домов в деревне стоят пустые, молодежь разъехалась по городам, а старики постепенно уходят. Брошенные дома зарастают крапивой и молодыми деревцами. Зарастет скоро и вся деревня, как и ближние к ней, бывшие колхозные поля, молодыми березками да осинками. Одна отрада грибов много будет – подосиновиков и подберёзовиков. Собирать, правда не кому будет.
Уговорила баба Настя Николая взять к себе Перуна, - «загостилась я на этом свете. Пора домой собираться, а как Перуна оставить. В деревне одни дачники летом живут, да чуть младше меня старухи, стариков, наших лет, не одного не осталось. Пропадет Перун, а ведь он свой, деревенский. Забери его себе в город».
Так и уговорила Николая, да в придачу дала старую икону Ильи пророка, которой освящали когда то Перуна.
Уезжал Перун из деревни на крыше машины завернутый в мешковину. На въезде в деревню чернел поклонный крест. Своего рода символ победы христианства над язычеством.
У себя дома, несколько дней подряд снилась Николаю своя СТАРАЯ деревня. Дорога посередине всегда пыльная, и стадо деревенское вечером разбивая пыль бегущее к своим домам. «Бяша-бяша-бяша,» - слышалось от каждого дома. Это своим голосом и куском черного хлеба хозяйки зазывали барашков. Глупые были, вместе со стадом бежали, дороги не ведая. Пробегали, бывало и мимо своих домов, ориентируясь на все стадо. Коровы же заходили во двор сами, степенно и важно. Они несли молоко.
И гусиная травка, зеленная на каждом посаде не когда не переводилась. Гуси и индюки у каждого двора гоготали о своем, а зазевавшегося мальца у чужого дома могли и типнуть, чтобы не ходил по их территории. В их деревне кур мало держали. Рядом речка была, где гусям было раздолье. Летом бывало дня два - три не приходили, так на середине речки в своей заводи и спали ночью. Еды много для них в это время было. А окунь, а щука, а в соседнем озерке караси жирные с чешуей как советские 3 копейки. Негде таких карасей не было.
Выйдя на пенсию, хотел перебраться Николай в свою деревню. Но права оказалась жена, давно нет той деревни, да и эта последние годы доживает. Порушена традиционная деревенская жизнь. Так и просыпался Николай часа в четыре утра, шел на кухню закуривал и долго сидел молча. Иногда заглядывал к Перуну.
Жил теперь Перун в кладовке у Николая, дом защищал. Старый стал. Потрескался кое- где, но все еще крепок. Свою силу, на всю деревню, которая раньше распространялась, на дом Николая использует. Николай его не обижает. На Петров день и на Николу зимнего ему усы и пояс краской подправляет или голову седую серебрянкой покрывает. Рядом в углу икона Илья пророка на этажерке стоит, тоже деревянная. Так и живут.
Иногда жалко для Николая, что для мужиков определен уже возраст когда помирать у нас в стране надо. Средний возрост, правда. Перуна тоже жалко, как он потом жить будет.
12 июля - 2 августа 2019 года. Мокеиха-2.
Подправил 25.11.-19. 12. 2019г. и 05. 12. 2019г
Александр Банков.