ИЗ МАТЕРИАЛОВ ВАЛЕРИЯ КОЙФМАНА
Энгр много экспериментировал с женскими портретами. Любопытно, что в его наследии мы не найдем парных семейных портретов, столь популярных в XVIII веке.
У Энгра мужчины и женщины выглядят посланниками совершенно отдельных, чужих миров, практически не соприкасающихся друг с другом.
В начале XIX века во Франции существенно изменилась роль женщины, которая стала главной создательницей, домашнего уюта, превратившись в своеобразного "ангела-хранителя дома".
Иллюстрацией такого сдвига в сознании можно считать портреты членов семьи Ривьер, написанные молодым Энгром.
«Портрет Ф. Ривьера», 1805 в смысле композиции выстроен строго традиционно.
Глава семьи Филибер Ривьер был одним из важных чиновников наполео¬новской Империи, занимавшим с 1810 года место начальника стола прошений Государственного совета.
Перед Энгром был человек, принадле¬жащий к сильным мира сего - преуспевающий, удовлетворенный собой и обстоятельствами своей жизни. Самодовольная улыбка, запечатлен¬ная художником на его лице, должна была явиться выражением этого мироощущения — у него нет каких-либо сомнений или нерешенных вопросов, нет и того внутреннего горения и приподнятости, которые в большей или меньшей степени отличали другие портреты, а главное — собственный портрет художника предыдущего года.
Мадам и мадемуазель Ривьер изображены совершенно иначе. Особенно - мадемуазель.
ПОРТРЕТ ГОСПОЖИ РИВЬЕР (1806) . Данный портрет - смелая попытка модернизации законов классицизма. Недавний ученик Давида, Энгр, в отличие от него, здесь прибегает к орнаментально усложненным построениям.
Овальная форма строго мотивирована, ибо она позволяет свести основной ритм линий к вариациям плавных, закругленных очертаний. И есть в этой вещи определенная недоговоренность, присущая всем (особенно женским) энгровским портретам. Но в ней-то и заключена их притягательная сила.
«Портрет мадемуазель Каролины Ривьер». Прелесть юной модели представилась ему наиболее выразительной на фоне ясных зеленоватых далей пейзажа и нежного голубого неба, которые звучат эхом итальянских портретов эпохи раннего Возрождения.
Жан Кассу называет это произведение "Французской Джокондой". Так же, как и великое творение Леонардо да Винчи, образ юной Ривьер имеет в себе нечто загадочно-притягательное.
Энгра пленили в 15-летней девушке хрупкость, некоторая скованность и диспропорция форм. Художник не смягчает, а, наоборот, подчеркивает эти особенности. Он выбирает такой ракурс, при котором плечи кажутся еще более узкими, а голова с крупными чертами лица несколько тяжелой.
Неуклюжие руки подростка в ярко-желтых замшевых перчатках на фоне белого платья воспринимаются особенно массивными.
Боа из лебяжьего пуха, свободно перекинутое на руках, своей пушистой фактурой и округлостью линий смягчает прямые очертания фигуры.
Эти линии вторят овалу лица, четким полукружиям бровей и прически; темные глаза кажутся влажными, веки нанесены как бы одним движением кисти, а тени удивительно легки и прозрачны. Даже верхние углы картины художник закругляет соответственно им. Отсюда столь полная пластическая гармония портрета.
Художник изобразил Каролину в возрасте пятнадцати лет, и в этом же году она умрет. Грустные глаза, лихорадочный румянец щек, хрупкость всего образа девушки служат как бы предвестником ее столь ранней смерти.
Почти через 50 лет, готовясь к выставке 1855 г., Энгр, разыскал портрет мадемуазель Ривьер у наследников изображенной, он заметил: «Если я и сделал когда-либо что-то действительно хорошее, так этот портрет; и поэтому мне было бы приятно его выставить...».
После Салона 1806 г. картина при жизни художника так и не была выставлена, и только в 1874 г. правительство приобрело ее для Люксембургского музея, откуда она перешла в Лувр.