Конечно же, собака на меня обиделась и долго не разговаривала, не позволяла себя гладить и оставалась глуха ко всем похвалам и ласковым словам. Но, всё же, потихоньку оттаяла. Несколько дней прошли спокойно и даже скучно, когда вдалеке не показался одинокий путник. На плече он держал длинную деревянную палку с узелком на конце.
- Так, подозреваю, что с этим незнакомцем можно будет подраться, - я потёр руки, - но, просто так приставать с предложениями о поединке невежливо, не поймёт, примет за разбойников. Давай так, я активирую арену, сойдёмся в бою, тренируясь. Если этот человек – воин, вроде нас, заинтересуется и, возможно, пробудится в нём желание присоединиться.
- Любишь ты всё усложнять, - вздохнула моя напарница, но более спорить не стала.
Я вытащил чёрный кружок и метнул, появилась арена. Конечно же, тренировались мы ежедневно, по нескольку часов, чтобы превратить обычного гражданского трусишку в мастера боя, способного противостоять хоть кому-то. Четвероногая воительница могла меня за несколько минут разорвать, но не пыталась вцепляться в горло, по своему обыкновению, кружила по периметру и, периодически пробовала цапнуть за руки или за ноги. А я отмахивался дубиной, стараясь попасть по голове или бокам. Получалось не очень, но животные так стремительны, реакции, инстинкты и всё в том же духе. Возились долго, как раз незнакомец подошёл. Оказалось, что он европеоид, шатен, со смуглой загорелой кожей, пышной причёской кудрявой, лицо красивое, глаза голубые, холодные, как лёд, аристократический нос с горбинкой, над верхней губой тонкие чёрные усики, облачен в белый костюм – куртку и брюки со штанинами до колен, имелись и мягкие сапоги жёлтые.
- Добрый день, - странник поклонился, - вижу, и вы ищите силы, повышаете мастерство. Не желаете ли сойтись в бою и продемонстрировать всё, чему обучены?
- Буду рад и счастлив, - я поклонился, - надеюсь, не опозорюсь. Вы выглядите довольно опытным и опасным противником. Какое оружие предпочитаете?
- Меня зовут «Метателем» и этим всё сказано, - пояснил путешественник, - больше всего люблю кинжалы.
- Добро пожаловать к нам, так сказать, я – Джентльмен Х, - я улыбнулся, - Шершень, отдохни, милая моя. Тебе нечего делать в этой схватке, ещё шкурку истыкают, не желаю, чтобы страдала от боли.
Собачка фыркнула презрительно и покинула поле боя. Села на песке и начала чесать задней лапой за ухом, притворяясь, что не интересуется происходящим больше.
Метатель взошёл на арену и тут же затрубил невидимый рог, а над головами появились шкалы жизни.
- Я выбираю метательные кинжалы, - громко произнёс мой противник.
Я попросил боевой шест, причём, из мягкого материала. Миг и перед нами, в песке, возникло упомянутое оружие. Соперник разместил кинжалы на наручах, в сапоги вложил, один за шею, пару просто держал в пальцах, самые длинные.
- Хатхала (начало)! – послышался чей-то голос.
Метатель с ходу, бросил первые два предмета, один я отбил благополучно, под второй подставил оружие, вонзился в древесину. И начались танцы. Противник держался на расстоянии, периодически, ловко подбирал ножики, метал снова и снова, но, пока что, я уклонялся или отбивал. Ждал нужный момент, берёг силу. Наконец, очередной метательный предмет вонзился мне в ногу, чуть выше колена. Я вскрикнул, притворившись, что ранен сильнее, чем на самом деле, захромал к бортику арены. Развернул шест, ударил рукоятью о землю, вогнав лезвие по самую гарду. Метатель приободрился, кинулся собирать кинжалы, а я тигром прыгнул к нему, нанёс удар, взяв своё оружие за кончик. Клинок вонзился в шею несчастного, захрипел раненный, упал. Теперь приблизиться, тычок шестом в грудь, второй в солнечное сплетение, третий уже в висок. Шкала жизни любителя ножиков сократилась до нуля.
Я почувствовал, что опять расту, и вправду стал крупнее сантиметров на пять и мускулы увеличились, в воздухе возникло свечение, и явился бронзовый кинжал с рунами, нанесёнными на лезвие.
- Сиюм (конец)! – провозгласил тот же невидимый судья.
Я поднял добытое сокровище, спрятал, а после вынес поверженного за пределы арены. Тот сразу и очнулся. Сел, закрыв лицо руками.
- Какой стыд, – воскликнул он, - считал себя опытным воином и так бездарно проиграл!
- Зря вы так, лично я получил огромное удовольствие от схватки, - попробовал я успокоить бедолагу, - просто вам к ножам надо обзавестись ещё чем-нибудь. Если, в первый момент, не сразить соперника, он может подождать, пока все ножны не опустеют, и добить спокойно. Мне очень стыдно, но можно попросить об услуге?
- Всё, что вам угодно, - Метатель вздохнул.
- Хочу испытать артефакт, который получил, - я смутился, - не сразимся ли ещё раз?
- Второй раз проиграть не так стыдно, появится оправдание – волшебный предмет, - боец пожал плечами, - думаю, у вас большое будущее, смогу хвастаться, что скрестил клинки с настоящей знаменитостью.
И мы опять отправились на арену, я не стал брать иного оружия, кроме полученного кинжала. Сразу активировал кольцо. Тело моё начало быстро раздуваться, пока не превратилось в шар, потом изо рта повалило зелёное облако, а живот сдувался обратно. Пакость заволокла всю арену, сразу же после этого метнул клинок. Руны на лезвии вспыхнули. Миг и вокруг основного ножа явились ещё три десятка. Будь Метатель даже семи пядей во лбу, не сумел уклониться, к тому же, отрава ослепила, кашлял и чихал. Оказался истыкан и завалился на бок. Я почувствовал, что опять расту, и вправду стал крупнее сантиметров на пять и мускулы увеличились, в воздухе возникло свечение, и явился небольшой кошель с монетами.
- Сиюм (конец)! – провозгласил тот же невидимый судья.
- Благодарю вас, - я пожал руку Метателю, - как бы я хотел поднести вот этот кинжал в благодарность за всё, но он так хорош, просто идеально дополняет моё кольцо. Но, обещаю хвалить вас везде, где отыщу заинтересованных слушателей и рекомендовать, как достойного человека и изумительного мастера. В первый раз дрались доблестно, во второй, просто не имели шансов на победу.
- Обещаю делать то же самое, - кивнул храбрец, - тем более, такое громкое имя трудно забыть. Если бы вас сопровождала прекрасная девушка, а не собака, решил, что передо мной сам Амбисинистр!
- Ай, перестаньте сказать, - я замахал руками, - я столкнулся недавно с этим великим героем. Он, не сходя со своего арабского скакуна, толкнул меня сапогом и улетел я в пыль под громкий хохот воинов и телохранителей спасителя нашего мира. Лишь прекрасноликая Вик-тори пожалела и бросила несколько мелких монет, чтобы утешить. До сих пор не потратил, храню, как великую святыню, ведь их касались её тонкие пальчики.
Попрощались мы тепло с проигравшим, и расстались, довольные друг другом. Я вызвал джинна и передал ему кошель, не считая монет внутри, для шейха. Мелочь, но самый длинный путь начинается с первого шага.
- Какой же у тебя язык длинный, - фыркнула Азиатский Шершень, - это надо же, перед другими хвалишь и восхищаешься Вик-тори, а сам прогнал, как шавку подзаборную, спасибо, что ногой не толкнул и не осмеял, глядя, как барахтается в пыли и утирает слёзы своими тонкими пальчиками. Я бы, на её месте, за подобное отвесила несколько звонких пощёчин и в лицо плюнула.
- Я же играю роль свидетеля, видевшего Амбисинистра, - напомнил я, - а он именно так и говорил, и думал. К тому же, что не так сказал, или твоя бывшая хозяйка не красива и не добра, и пальцы её не тонки?
- Всё так, просто нельзя кого-то восхвалять и отвергать одновременно, - рыкнула собака.
- Отчего же, – я ухмыльнулся, - есть даже шутка такая, когда жена после ванной приходит к мужу, распахивает халат и спрашивает, хороша ли она? – Хороша, отвечает муж, - а была бы чужая мне, цены не было. Никто не отбирает у моей жены её славы красивейшей в мире, или обладательницы разных талантов. Лично меня напрягли её национальность (в первую очередь), то, что навязали её, не спрашивая о желании вовсе, и, больше всего, оскорбление, кое нанесла. Посмотри, и сейчас ещё не все ногти отслоились.
- У Вик-тори нет национальности, даже притом, что отец – араб, станет тем, кем захочешь, хоть чернокожей, хоть азиаткой, хоть каждый день иной, - собака сощурилась недобро, - и таких дев не «навязывают», а подносят, как величайший дар и изумительное сокровище. Насчёт ногтей… так кто мог знать, что в твоём мире такие строгие и странные правила на их счёт? Ошиблась, что же ей теперь всю жизнь расплачиваться за это?
- Давай оставим эту скользкую тему, умоляю, - я вздохнул, - всё одно ты всегда будешь за неё, (и хозяйка, и женская солидарность), а я не меняю своих мнений и решений никогда. Мы с тобой слишком разные и на всё смотрим со своих башен. Не хватало ещё рассориться из-за девушки, которую увидишь ещё не скоро, а я, надеюсь, так и вовсе никогда. Лучше порадуемся тому, что одержана очередная победа во имя славы и счастья этого измерения. Ты-то рядом, и купаешься в моей искренне любви, а так бы делила с Вик-тори.
- Тем более, с тобой спорить бесполезно, что в лоб, что по лбу, - отмахнулась спутница, - только настроение портиться. Как бы хотела поделиться твоей любовью с хозяйкой, она была безгранично счастлива и хоть на несколько минут осушила горькие слёзы.
- Нашла жертву, - отмахнулся я, - посидит в девках пару лет и выдадут за какого-нибудь султана, шаха или короля, тем более, к ней прилагаться будет корона повелителя мира и его трон. Правители передерутся за её ручку, потонет в океане всеобщей любви и восхищения. А потеряет, всего лишь, ругачего карлика из другого измерения. Лучше меня пожалей, из-за недальновидности кочевников, работаю, считай, бесплатно.
- И в чём выражается их «недальновидность»? – поинтересовалась Шершень.
- Так кто на человека накидывается и навязывает жену, будто кандалы на ноги? – я откашлялся, - просто предложили красотку в качестве учителя и проводника. Типа, она, в этих делах, лучше всех на свете, любого юношу на лопатки положит, в огне не сгорит, в океане не потонет, в песках не потеряется. И Вик-тори, изображая равнодушие, могла, исподволь начать соблазнять. Во время борьбы на тренировке руки нет-нет, да и наткнутся на мягкие округлости, а кто против такого устоит долго? После притворилась бы доброй, нежной, верной и заботливой, очаровала своим нравом. Потом искупалась в речке, подстроив всё так, чтобы напарник подглядел и узрел все прелести, через какое-то время, ближе к финальной битве, старательно выполнила команду лежать и, когда тиран пал, некий Джентльмен Х вынужден был, как честный человек, жениться и дать свою фамилию народившимся деткам. Все счастливы, получили кому что надо. А ваши, как всегда, с обнажённой шашкой, да в конную атаку. Только со мной такое не проходит точно. На могучих коняг найдётся «чеснок» с острыми шипами, на всадников - пуля из автомата.
- Но, это невозможно, мусульманка не имеет права странствовать с посторонним мужчиной! – воскликнула собака, - а если бы взяла с собой отца или брата, то не вышло соблазнить. Как распутницу на месте и прикончили.
- Если Вик-тори станет полностью меняться ради мужа, то и религию возьмёт другую, так ведь? – не сдавался я.
- Разумеется, - подтвердила спорщица, - лишь бы быть желанной и любимой.
- Так зачем ей, предательнице и отступнице, тогда в точности соблюдать все законы шариата? – хмыкнул я, - в иудаизме правила не столь строги. Всё одно, как намереваясь свершить убийство, опасаться украсть кусок хлеба в магазине.
- Ой, - только и произнесла Шершень, - я, только что, осознала, какие мои хозяева глупцы! Позволишь через джинна передать им записку?
- Ты же знаешь, есть очень немного вещей, которые я тебе стал бы запрещать, - я улыбнулся, - особенно, когда хочешь вразумить кого-то. Глядишь, твоя хозяйка всё поймёт и сердиться станет не только на меня, или на себя, но и на тех, кто вправду виноват в случившемся печальном недоразумении.
Долго мы брели по пустыне, пока впереди не показался очередной оазис, даже больших размером, чем родной дом моей собачки. Пальмы плавно покачивались на ветру, в их кронах росли огромные кокосовые орехи. Манила мягкая зелёная травка. Сразу прибавили шаг и наконец, оказались в благодатной тени. Прижались спинами к дереву.
- Уф, как здесь, среди песков, люди всю жизнь живут? – я помахал на себя ладонью, - хорошо я попался, стойкий к жаре и холоду, обычный смертный просто помер!
- Ай, перестань сказать, - Шершень, тяжело дыша, высунула язык, - ты хоть одежду снять можешь, а мне как - шкуру не сдерёшь с шерстью!
- Давай мы тебя пострижём? – предложил я.
- А ты пробовал проделывать такое с существами со сверхрегенерацией? – собеседница фыркнула, - не успеешь за вторую лапу взяться, а первая обратно отрастёт. У всякого дара имеются недостатки. Лучше бы раздобыл попить, что ли, орешков.
- Боюсь здесь у них, как в том анекдоте, - я улыбнулся, - когда дикарей спросили, как они орехи собирают, те ответили: – Ветер подует и сбрасывает. - А если нет ветра? – не унимались туристы. – Значит, неурожай, - вздыхают аборигены. Если не забыла, я – неважный альпинист. Пока доберусь до вкусняшек, твои самые младшие внуки уже умрут от старости благополучно.
Неожиданно, собака вскочила и развернулась к ближайшим кустам, я следом. Поняв, что обнаружен, из зелени показался абориген, куда более темнокожий, чем кочевники, отправившие меня в дорогу, облачён в тюрбан, полосатый чёрно – синий халат, на ногах туфли с загнутыми носами, в руках копьё.
- Добрый день, - я поклонился, - кто таков будете, любезнейший?
- Хозяин этой земли, - пояснил незнакомец, - простите, путники, думал, опять Зверь шалит. Совсем от него жизни нет. Поедают любую зелень, какую видит перед собой. Чуть не доглядишь, и самому есть нечего станет.
- Минуточку, - я вытащил карту, развернул и обнаружил, что наше нынешнее местонахождение и место второго задания совпадают полностью, - ага, правильно. Полагаю, вас надо избавить от Зверя?
- А мы можете? – насторожился бедуин.
- Видишь эту собаку? – я указал на свою спутницу, - она способна абсолютно на всё. Единственные существа, коих не сможет поймать, те, что летают высоко в небе постоянно, не опускаясь на землю даже на миг единый, остальных изловит и скушает с костями и шкурой. Просто совершенство, королева среди ловчих и боевых четвероногих друзей человека. Знаете, почему я выгляжу таким бедняком? Всё, что имел, отдал за неё, должен остался и не жалею ничуть. И жизнь свою променял за такое чудо природы.
- Опасно хвалить такое сокровище перед чужаками, - улыбнулся хозяин оазиса, - вдруг, пожелаю отобрать.
- Хотелось бы посмотреть, как сделаете это, - я вытащил чёрный кружок и повертел в пальцах, - не говоря уже о том, что моя подруга – разумна и не станет служить никому чужому, тем более, похитителю и убийце.
- Если сумеешь меня победить, управишься и со Зверем, - бедуин покрутил вокруг себя копьё, - а проиграешь, прогоню обратно в пустыню раз и навсегда и не дам ни крошки еды, ни капли воды. Если только передо мной не Амбисинистр, конечно.