В следующее воскресение родители уговорили меня съездить в Феодосию к Тане.
Надо сказать, я ей уже месяца полтора не писала. Как отправила письмо по приезде в Старый Крым, что скоро приеду, так больше и не писала.
Она мне прислала открытку со словами: « С нетерпением жду встречи».
Я подумала – подумала, зачем ехать, плакаться? И не поехала.
Родители сказали, что, даже, если Тани не будет дома, я могу сходить в музей И.К. Айвазовского, погулять по городу, по набережной, подышать морским воздухом, а вечерним автобусом приехать домой.
Вот я и в Феодосии.
Тани дома не оказалось.
Соседка сказала, что она в больнице на дежурстве, на сутках.
В больницу я не пошла.
У нас с Таней был уговор, если она дежурит – к ней никто праздно не приходит – она работает.
У нее в больнице старшая медсестра со строгостью следит за младшим персоналом. Поэтому, чтобы не накалять Татьяниных отношений с начальством, я просто оставила ей записку в почтовом ящике. А сама пошла, гулять по городу.
Недалеко от дома Тани находится сквер, в котором первого июня 1959 года в Международный день защиты детей был открыт по проекту скульптора Подольского памятник пионеру – партизану, погибшему в борьбе с фашистскими захватчиками, Вите Коробкову.
Посмотрела на скульптуру мальчика с зажатыми в руке листовками с осторожностью ступающему, босиком среди скал. Как ни высок постамент у памятника, но у бронзового Вити всегда повязан алый пионерский галстук.
Пионеры помнят своих героев.
А ведь этот мальчик вместе со своим отцом уже перед самым освобождением Крыма попал в застенки старокрымской тюрьмы, и они были расстреляны девятого марта 1944 года у подножия горы Агармыш.
Сколько людей унесла война в их числе и этот мальчик, отдавший свою жизнь за наше счастливое настоящее.
Я смотрела на бронзового Витю, а думала о Мелеше – он не мог поступить иначе, он спас жизни двух детей.
Потом медленно пошла к музею И.К. Айвазовского. Постояла у памятника великого вечно смотрящего на море художника – мариниста с лаконичной надписью на постаменте: «Феодосия – Айвазовскому» и пошла в музей.
Думала отдохнуть душой, а получилось совсем наоборот.
Стоя у полотен художника, вспомнила наше с Мелешей посещение Русского музея, где я надолго застыла перед картиной И.К. Айвазовского « Девятый вал».
Мелешка, где же ты?
Что с тобой?
Сил находиться в музее больше не было, и я пошла на набережную.
Села на скамейку лицом к морю ,и стала смотреть на медленно накатывающиеся на берег волны с барашками белой пены.
Блики солнца, отражаясь от морской поверхности, чуть – чуть слепили.
Я прикрыла глаза, слегка откинула назад голову и, наслаждаясь легким морским бризом, попыталась отвлечься от реальности.
Приоткрыв глаза, я боковым зрением увидела сидящую недалеко от меня на скамейке девушку, которая пристально смотрела вдаль. Было ощущение, что она взглядом пытается проникнуть за горизонт и увидеть одной ей предназначенные прекрасные дали. На ее губах застыла мечтательная улыбка, легкий ветер колыхал ее густые рассыпанные по плечам волосы.
Сама девушка казалась воздушным нереальным существом из сказочного мира.
Мне стало интересно и я незаметно, не привлекая внимания, попыталась более внимательно рассмотреть прекрасную незнакомку.
Почувствовав мой взгляд, она обратила ко мне свой взор.
У меня перехватило дыхание, в ее глазах плескались волны.
Сразу вспомнилась Мелешина посетительница – предсказательница с морскими глазами.
У меня, наверное, от удивления открылся рот.
Видя мою реакцию, она слегка ободряюще улыбнулась:
-Все будет хорошо, - прошелестело словно море.
Мой рот сам собой закрылся, в глазах появились вопросы.
Она приложила указательный палец к губам, предотвращая ненужные расспросы.
И я опять услышала шелест волн:
- Мелеша тебя отпустит.
Колечко вернется.
Возможно вы еще когда – нибудь встретитесь, но у тебя УЖЕ другая судьба.
После возврата талисмана, а это, действительно, твой талисман, сходи в школу к первой учительнице, попроси, чтобы она разрешила тебе поговорить с Надей и та расскажет тебе о его путешествии. Я тороплюсь…, я спешу… У меня дела….
И она, вспорхнув, словно бабочка, через мгновенье очутилась почти на горизонте, еще раз вдали мелькнуло ее кружевное платье, и прекрасная незнакомка исчезла из вида, словно растворившись среди волн.
Я была просто потрясена.
Что это было? И было ли вообще?
Может солнце мне напекло голову и у меня уже глюки?
Из шокового состояния меня вывел голос:
- Девушка, вам плохо? Помощь требуется?
Наклонившись надо мной, стоял пожилой мужчина с бездонными глазами Мелеши. Увидев мой испуг, он тихо, видимо, чтобы еще больше не напугать меня, произнес:
- С вами все в порядке?
Я нервно кивнула.
Еще раз, внимательно окинув меня взглядом, мужчина медленно пошел прочь.
Я же, чтобы не привлечь еще на свою голову приключений, быстро отправилась на автовокзал.
Домой…, домой…, домой… и, как можно, быстрее.
Ночью мне приснился Мелеша.
Идем мы с ним по нашей Партизанской улице в Старом Крыму.
Темень – глаз коли.
Единственное светлое «пятно» на всей улице полностью освещенный наш дом.
Идем молча.
Мелеша доводит меня до калитки.
Я разворачиваюсь, смотрю в его бездонные глаза, а в них печаль.
Он медленно – медленно протягивает руки, притягивает меня к себе и целует долгим, жарким поцелуем. Потом резко отталкивает, и, быстро развернувшись, уходит в ночь.
Я остаюсь стоять у калитки рядом с освещенным домом.
Проснулась с ощущением поцелуя на губах. Мелешиного поцелуя. Только он меня так целовал.
В ушах звучит: « Мелеша тебя отпустит…».
Посмотрела на приоткрытую дверь, а там… Мелеша, прозрачный, словно фантом и он медленно растворяется в воздухе. Жуть
Всем садиком перед обедом решили пойти на прогулку в городской парк. Сидя на той же самой скамейке, что и после кино, я наблюдала теперь уже за своими ребятишками, как они возятся в песочнице, катаются на качелях, просто бегают друг за другом.
Погода хорошая, ранняя осень, начало сентября, начинающие желтеть листья медленно опадают с деревьев, теплое ласковое солнце согревает землю, сам воздух пропитан уходящим летом.
Хорошо.
Ко мне подбежал Юра:
-Сан Филипповна, смотри,- и, разжав кулачек, он протянул мне… мое колечко – талисман, - Ты говорила – потеряла - а я нашел. Возьми.
Я была просто ошеломлена.
Молча, взяла колечко и надела на палец.
В голове звучало: «Колечко вернется».
Мистика, какая – то.
Такого просто не может быть. Колечко такое маленькое, найти его нереально.
Но оно нашлось.
Теперь надо сходить в школу к Марии Константиновне, моей первой учительнице.
Фрези Грант, а теперь я уже не сомневалась, что это была именно она, говорила про какую – то Надю.
Надо теперь с ней поговорить.
Скоро, наверное, от таких поворотов судьбы, стану суеверной.
Уложив детей спать, отработав свою смену, пошла в школу.
Начальные классы учатся во вторую смену.
Нашла класс Марии Константиновны, дождалась перемены.
Увидев меня, Мария Константиновна – полная, пожилая, приятной внешности, белокурая с золотозубой улыбкой женщина - очень обрадовалась.
Представила меня всему классу, как свою бывшую ученицу, а теперь уже будущую учительницу. Поинтересовалась моими успехами и спросила, что же меня привело в школу.
Я не стала лукавить, а просто сказала, что меня попросили поговорить с Надей, правда, не уточнила – кто попросил.
Подозвав девочку с короткой стрижкой, Мария Константиновна отправила нас с ней на улицу для беседы.
Я с интересом разглядывала эту маленькую, аккуратненькую девочку с зеленоватыми глазами.
А в глазах ее был вопрос – что понадобилось этой незнакомой тете.
-Надечка, мне сказали, что ты можешь рассказать историю моего колечка, - сказала я, протягивая Наде руку с колечком для обозрения.
- Мое колечко-о-о, - протянула Надя, а, потом, посмотрев на меня, спросила,- Так это ваше?
Я кивнула.
Мы с ней сели на скамейку, и Надя начала:
- Я его в конце лета нашла. Шла из магазина, я живу на Крестьянской улице, смотрю – в траве что – то блестит, как брусничка. А это оказалось колечком. Принесла домой, показала маме, а она сказала, что пусть это колечко будет моим, но пока у меня еще маленькие пальчики, оно полежит у нее в шкатулочке. Похвасталась колечком Вале из шестого класса. Она попросила его поносить. Мне не жалко – пусть носит.
А, когда я попросила его вернуть, она сказала, что у нее его отобрал старший брат. Надел на мизинец и, сказал, что теперь колечко будет его. А после танцев, он в городском парке подрался и потерял мое колечко.
А вы его правда в городском парке нашли?- задала она в конце своего рассказа вопрос.
-Правда, - ответила я.
- Если это ваше колечко, то хорошо, что оно к вам вернулось,- сказала Надя.
- А, тебе не жалко? - спросила я.
- Нет. Ведь оно же ваше, и должно быть у вас,- ответила Надя, и продолжила:
- У нас школа теперь называется, носит имя, - поправилась она, - братьев Стояновых. Это партизаны такие были в войну.
Их три брата было и они все погибли.
А их мама, такая высокая седая женщина, Марина Григорьевна, приходила к нам на торжественную линейку 1-го сентября.
А наш отряд носит имя Лени Дымченко, он тоже был партизаном, и его убили.
Прозвенел звонок, я попрощалась с Надей – она побежала на урок, а я пошла домой.
Мама меня встретила словами:
-Что – то ты, доченька, припозднилась сегодня с работы. Заходила куда?
-В школе, у Марии Константиновны была.
Школа теперь носит имя братьев Стояновых.
У мамы из рук выпала ложка, которой она мешала суп:
- Филя, иди к нам. Послушай, что дочь твоя говорит.
Их школе присвоили имя братьев Стояновых. Помнишь?
-Ну, как же, как же, Анечка, кто ж такое забудет, - заходя в кухню, проговорил папа, - Такие ребята… Партизаны.
Юра первый погиб в бою с карательным отрядом на горе Бурус .
Почти двадцать лет Толю и Митю считали предателями.
Бедные мальчики. Есть справедливость на свете! Жизнь все расставит по своим местам!
Правильно Митя сказал: «За нас отомстят!»
Хоть долгий срок, но справедливость восторжествовала.
А, ведь совсем дети… жизни свои отдали, чтобы мы сейчас могли жить.
Анечка налей - ка ты мне стопочку, что – то воспоминание душу разбередило,- закончил папа.
-Отряд Марии Константиновны носит имя Лени Дымченко, - тихо проговорила я.
Папа со всей силы стукнул кулаком по столу:
-Еще один зверски убитый мальчик! Господи! Как же ты допустил?- сквозь зубы почти простонал папа:
-Сашка, иди к себе в комнату. Не береди душу.
Прости, дочка, если, что, но сейчас оставь нас с мамой вдвоем, - глухим голосом попросил он.
Я, наверное, никогда в жизни не видела, чтобы на глазах у папы были слезы, даже, когда хоронили бабушку.
Но сейчас, он сидел за столом, низко склонив голову, стиснув зубы, а по щеке у него текла слеза.
Я ушла к себе.
Почти до самой ночи я просидела в своей комнате, читая « Мертвое озеро» Н.А. Некрасова.
Рядом на коврике, не тревожа меня, лежал Жучок, поблескивая глазами бусинками.
Даже ужин мама мне принесла в комнату, чтобы не тревожить папу.
Когда на землю опустилась ночь и на небе зажглись звезды, я вышла из дома, посидеть на лавочке перед сном.
На крыльце курил папа. Он обнял меня левой рукой за плечи:
- Все хорошо, малыш. Все встанет на свои места. Все будет хорошо!
Я подняла руку, чтобы поправить волосы, упавшие на глаза. В темноте блеснул рубинчик.
- Твое колечко?- удивленно спросил папа,- У тебя же его потеряли.
Вернулось.
Странно… Все возвращается на круги своя.
Всегда верь в лучшее, малыш, и оно обязательно сбудется.
Сидя на скамейке, я разглядывала усыпанное звездами небо, пытаясь найти знакомые созвездия.
Вдруг, высоко, высоко в небе вспыхнула маленькая красная звездочка, мигнула пару раз и засветилась мягким красноватым цветом.
Весточка от Мелеши?
Он сказал, что уйдя, мы превратимся в красные звездочки.
Под сердцем у меня плавно, словно рыбка, шевельнулся ребенок.
Наш с Мелешей малыш.
Жизнь продолжается.
Все будет хорошо!
КОНЕЦ 1 ЧАСТИ.