Серега Афонин то и дело объезжал корявые обломки породы, выдранные из тела дороги колесами трейлеров с бульдозерами. Пыльная «Победа» зигзагом, как пьяная баба из рюмочной, ползла по склону сопки.
– КУрите? – Парторг достал из кармана пиджака сине-бело-черную пачку «Казбека».
– Бросил.
– А не помешаю?
– Да курИте. До Оротукана еще часа два трюхать…
«Надо же, как на Маяковского похож – и габаритами, и баритоном», – оценивал пассажира Серега.
– Одного не пойму. – Парторг Парамонов затянулся. – Откуда такая производительность у артели? Вроде, техника та же, люди те же… Может, Доброжилов слово тайное знает?
– Ну, про такое-всякое вы лично у Прокла Харитоныча спрОсите.
– Ну, а сам-то, Сергей, неужели своего мнения на этот счет не имеете?
– Могу оценить исключительно техническую сторону дела. Как механик. Ну вот подача песка на промприборы. Обычно на приисках плечо подачи метров двести. А у нас в «Семилетке» сократили до сорока. И, пожалуйста, экономия времени, ГСМ! Нас, правда, сразу давай прокуратура трясти: вы, говорят, сами «соляру» экономите, а сами налево сдаёте. Но отступились. А там и на весь «Дальстрой» распоряжение – по-нашему делать. …Вот тебе, бабушка, и совнархоз! Заболтался я с вами…
Серега попытался сдать назад. «Победа» взвыла, из-под визжащих колес хлестануло по днищу смесью воды с галькой… Но никакого сдвига не случилось, а только движок заглох. И сразу застучали лилипутские молоточки ручья на перекате.
– Толкать надо. – Афонин скептически заглянул в ноги Парамонову. – Что у вас там, корочки?
– Мне сказали, сапоги тебе Доброжилов выдаст.
– Он выдаст. Вот посидим тут часок-другой… И он мне выдаст по первое число.
– Может, я так попробую, босиком?
– Без ног останешься. Маресьев… Закурим, что ль?
– Ты ж бросил, Сергей. – Парторг полез за «Казбеком».
– Бросишь тут… Вон, пид@расы, колей понарезали! Вчера я тут проскочил – только брызги полетели. А щас…
Подымили. Бледное солнце вяло голубило только соски сопок. Продраться в расщелину ручья у него не было сил.
– Ладно! – Сергей, приспустив стекло «Победы», решительно сплюнул окурок в воду.
– Одевай мои забродники!
– А размер-то? – засомневался Парамонов.
– Мне кладовщик на два размера больше выдал. Тебе тык в тык будут.
– Ну, давай.
– Враскачку попробуем – вперед-назад.
Облегченная на центнер парторговских телес, «Победа» со второго качка выпрыгнула из воды.
– Получилось, а? – Парамонов довольно потирал мокрые руки. – А сапоги-то сымать?
– Не спеши. Скоро Загадку будем форсировать. А я и в носках порулю.
«Победа» с натугой вскарабкалась на возвышенность. Тайга плавными валами уходила к юго-востоку. На пути ее торчала лишь вышка концлагеря в недалеком распадке.
– Рационализаторы-то, вон, и на госприисках имеются, – кивнул Парамонов в сторону вышки. – А золота артель в разы больше намывает.
– Вот вы сами и ответили на свой вопрос.
– Как так?
– Да так, товарищ парторг. …Ну, вощем, в людях весь фокус. Госприиск – зона. Там народ из-под палки горбатится. Какая у раба производительность? А старатели – свободный народ. Сколько наработал, столько получил. Отсюда – пять планов заместо одного.
– А не за длинный рубль уродуетесь? – украдкой возразил Парамонов.
«Бывает, что же… – подумал Серега. – Протыриваются и рвачи в артель. Только – ненадолго. На жабе ж далеко не уедешь. Но как объяснить это чужаку? Да еще партЕйцу? Да и ваще – на хрен?»
– А правду говорят, что в артели бывших зэков полно? И сам Доброжилов – из реабилитированных. И еще есть… такие…
– Да есть. Ну, я вот, к примеру, – Афонин искоса взглянул на парторга, – из таких. Что, страшный зверь?
– Да нет.
– А ваще, все разные. Вот есть, к примеру, кладовщик Лодкин. Ну, нравится человеку под Ленина косить. Так он тоже в кепке ходит. И картавит, как вождь.
– И что, похож?
– Как две капли. Но только, гражданин парторг, вы с ним-то поосторожнее. Не в себе этот Ленин. Чуть что не по его – цоп человека зубами! Одному пол-уха отхватил.
– Да ты что?
– Или вот еще есть – маркшейдер Штурм. Из поволжских немцев. Землю насквозь видит!
– Да.
– Но только и с ним надо ухо востро держать. Открытый сифилис у человека.
– Ну?
– А бульдозеристы ваще живорезы. Глазом моргнуть не успеете, как на перо поставят.
--------------------
Над Оротуканом стоял адский грохот: рычала дизелями армия бульдозеров, ползших одновременно во всех направлениях; гремела порода, придвигаемая стальными ковшами к перемычке, тетивой натянутой поперек пади; ярилась речка в унизительной узости обводного канала.
Размах работ поразил парторга. В обкоме ему намекали, что доброжиловская «Семилетка» – совсем не шайка рвачей, какую обычно представляют при слове «артель». Но никто не сказал, что тут полноценный, масштабный объект. И теперь непонятно, чего было больше: то ли радости – от перспектив поучаствовать в большом деле, возможно, перемахнув через ступеньку-другую номенклатурной лестницы, то ли сомнений: хватит ли опыта, примут ли вчерашние зэки…
– А он хоть умный? – пытал Доброжилов Афонина, не отрываясь от борща.
– По его – умный. Приехал карьеру делать. А по-нашему – дуболом. Юмора не понимает.
– Он же парторг, а не механик.
В миг заглотав не остывший еще борщ, Доброжилов пошел уписывать макароны по-флотски. Без него на дамбе, точно, случится какая-нибудь чертовщина! Лишь на секунду поднимал голову над тарелкой – приглядеться к парторгу.
– Портовое хозяйство, говорите… Ну, а к нам – зачем? В порту-то, поди, партийцев сотни, а у нас десяток не наскребешь.
– Разнарядка обкома, Прокл Харитоныч. Приказы не обсуждаются.
– Что же, – искренне удивился Штурман, – приказ – и весь сказ?
– Да нет, конечно. Я ведь коренной магаданец. У меня отец в геологоразведке работал. Кстати, сколько бульдозеров запользовано на объекте?
– Сорок два. Круглосуточно. По нужде.
– Не понял.
– Я-то еду, да нужда везет. Нам весной говорили, заверенный участок дают, это километров двадцать отсюда. А вышло – глухарь. Осень на носу – у нас всего тридцать кэгэ намыто. – Доброжилов сгоряча хлебнул горячего компоту, но продолжал: – К артелям, парторг, сам знаешь, какое отношение. Мы и с рекордами-то всю дорогу под следствием ходим. А тут план не выполнен! На диверсию тянет.
– План – закон.
– Оно самое. Вот добрые люди и надоумили меня насчет Оротукана. Лежит, говорят, под ним большое золото. Только добыть его нельзя. Нету в Советском Союзе такой практики – брать золото из-подо дна реки…
Полог отлетел – ввалился мужичина в бушлате:
– Прокл Харитоныч, шухер на дамбе!
Штурман вышел из палатки. Шалая вода Оротукана в одном месте слизнула верхушку насыпи. Полукруглый проран на глазах ширился – и так же зримо наливалась мощью бившая оттуда вороная струя.
Маркшейдер Штурм у основания плотины шагал уже по колено в воде. Паники пока не было. Но полдесятка бульдозеров, словно отступающие немецкие «Тигры», пятились задом к берегу.
– Палыч!
Бушлат надломился к невысокому Доброжилову.
– Скажи Гусю и Твердохлебу, чтобы валили в проран свои бульдозеры.
– Чего?
– Оглох, что ли?
Штурману хорошо было видно, как бушлат неуклюже перепрыгивает с камня на камень, медленно приближаясь к дамбе.
«А ну как не выдюжим? Смоет насыпь к едрене матери? – вдруг замутило Прокла. – Вот уж тогда оттопчутся на нас синепогонники... Вредительство пришьют со шпионажем!»
Неспешно он подошел к ближнему бульдозеру, только что бросившему стройплощадку. Молодой тракторист-сусуманец, заглушив двигатель, независимо смолил самокрутку.
Доброжилов поставил один сапог на облепленную грязью гусеницу и, слегка прищурившись, стал смотреть прямо в глаза трактористу.
– Что, боксом будешь бить? – не выдержал сусуманец. – Мне вон ребята рассказывали, как ты их…
– А тебя сразу к стенке, как дизертира?
– Какой же я дизертир? Я вон два раза с трактором тонул. Один раз лед на зимнике треснул. А другой – летом с моста. Нету такой инструкции: трактористу – водолазить.
– Эх ты… – Доброжилов даже сплюнул от досады. – Смотри, вон, как не по инструкции жить!
Бульдозер Герки Гуся подполз к краю прорана и встал боком, а машина дяди Васи Кузина, вся окутавшись клубами выхлопа, стала медленно валить его в ревущую вороную воду…
-------------------
– Вот, говорю, Лодкин, приведу сейчас на склад новенького, только он слабо слышащий. Так что ты ори ему прям в ухо.
Предчувствуя ударную концовку рассказа, старатели теснее сгрудились вокруг Сереги Афонина.
– Ну, приходим мы, значит, с парторгом на склад. Он видит: правда, кладовщик – в кепке и картавит, как Ленин. И так это осторожненько с Лодкиным, на дистанции, опасается, что тот его за ухо тяпнет. А Лодкин усвоил, что парторг глушня и, знай, старается то так, то эдак к его уху подсунуться.
Артель грохнула.
– Эх вы, пгибауточники… – ворчал Лодкин.
– А? Чо? Горим? – интересовался спросонок Герка Гусь.
Тайга исподволь вдувала в палатку мертвенный холод, но дальше порога ему ходу не было. Обе «буржуйки» жужжали раскаленные докрасна. И ровно светили тут и там двадцатисвечевые лампочки: кому – на оббитые костяшки домино, кому – на карикатурных управдомов в «Крокодиле». Да костлявая малолетка в чем мать родила мотылялась среди старателей, покуда подружку ее пользовали за ширмой из рваных одеял.
– Как кличут? – полыхнул Доброжилов.
– Эммой, Прокл Харитоныч. Или не узнали?
– Богатая будешь, Эмма.
– А друга вашего как зовут? Новенький, никак…
– Как назовешь, так и ладно, – смолодечил Парамонов.
– Что ж, можно и без имени. – Девчонка вдруг больно ущипнула его за локоть. – Перепихнемся, красивый?
– Да ладно тебе… – Парторг отшатнулся от нее, как от чумной. – У нас вон разговор с товарищем Доброжиловым.
– Ну, как знаешь. Красивый, а дурак.
– Что, не понравилась?! – Доброжилов спокойно положил ладони на раскаленный бок «буржуйки».
– Да ведь я женатый…
– А! А мы тут – кто как. Привез девчонок из Сусумана – спасибо, товарищ! Нанайки забрели на огонек – привет, красавицы! Вот те на…
Из-за ширмы вышли двое. Один, молодой тракторист-сусуманец, запихивая рубашку в штаны, по опасливой дуге обошел председателя артели. Другая, с длинными черными волосами, в длинной чьей-то ковбойке до колен, пошла прямиком к Доброжилову.
– ЗдорОво, конь-огонь.
– ЗдорОво...
«Я ж даже не знаю, как ее зовут… – разгорался Доброжилов. – При знакомстве сказала – Кристина. Но у всех б&ядей имена выдуманные. Вот я ее по имени и не называю. А она – меня. Так и ходим безымянные: старатель и проститутка».
– Чифирнешь?
– Да меня уж мущщины водкой напоили. А ты?
– А я чифирчику тяпну.
– Ну и я тогда.
Дымящаяся кружка через всю палатку поплыла к председателю.
– Осторожно, Штурман, не ожгись.
– Не ожгусь.
В мертвой тайге вдруг пронзительно вскрикнула ночная птица. Судьба.
Он и она зашли за ширму. Она расстегнула пуговицу на ковбойке. Он отхлебнул черно-красной отравы.
Ватага нестройно затянула «Ой, да не вечер…»
Продолжение следует...
Полный текст романа-головоломки "мечтатель_солдат_бунтарь" в электронном и бумажном форматах вы найдете по адресу:
https://ridero.ru/books/mechtatel_soldat_buntar/
или через раздел "Ссылки на другие ресурсы" на главной странице моего аккаунта здесь, на "Прозе.ру"