26 декабря уходящего года моему отцу могло бы исполниться 100 лет.
Посвящённый его памяти рассказ написан на основе воспоминаний: моих и моего брата Леонида.
На нашей улице жили в основном бывшие фронтовики и их семьи. Обычные советские семьи, со всеми своими недостатками и проблемами. И доходами, которые обеспечивали уровень жизни чуть-чуть повыше плинтуса.
Война ломает психику человека. Одна только «наркомовская порция»,* выделенная на роту, чего стоила! Она выпивалась в конце дня, взводом или отделением - как уж кому повезет. Потому-то большинство фронтовиков к концу войны приобрели пагубную привычку «заливать за воротник».
Мы, дети, ежедневно видели соседского дядю Петю Попова и его жену в хлам пьяными. Их ребятишки, наши ровесники, сбегали из дома, чтобы, – упаси господи, - не попасть под горячую руку «любящих родителей». Вполне естественно, что образ Воина, защитника Отечества, как-то не очень совпадал с тем, что показывали в фильмах про войну… Мы же, в силу возраста, не могли тогда понять, что жизнь и кино – абсолютно разные вещи.
Батя, выросший в абсолютно трезвенной семье, к сожалению, не был исключением. Когда он напивался, что случалось с ним с регулярностью два-три раза в месяц, нам тоже приходилось убегать на улицу и возвращаться, когда он протрезвеет или уснёт. Это мало располагало к расспросам о войне. Трезвым он не любил о ней рассказывать, а «выпивши», в состоянии первой стадии** опьянения, – мог, но надо было очень постараться, чтобы его разговорить. Редко, но удавалось. Поэтому всё, что удаётся вспомнить, – эпизоды.
Как-то мы спросили: «Папка, а какое ранение у тебя было самым лёгким?»
- Самым лёгким? Не помню. А вот самым удачным… Перед контратакой прилетела пуля, уже на излёте, и перебила кость на большом пальце левой ноги. В атаке я, конечно, участвовать не смог. А после неё из нашего подразделения (48 человек!) в живых осталось только 9, и лишь трое - не поцарапанных!
В конце 41-го отец участвовал в рейде лёгко-лыжного десантного батальона по тылам противника. Уходило их 660 человек. Почти месяц они не давали спокойной жизни фашистам. Спать приходилось в снегу, о нормальной пище и отдыхе можно было только мечтать. К своим вышло около шестидесяти бойцов…
«Обидно было, – рассказывал отец. - Уже, можно сказать, дома: подхожу к кухне, мне в котелок наливают жидкую овсяную кашу, и рядом плюхается мина. Взрывом оторвало полу шинели, осколками посекло котелок, 13 осколков вошли в левое бедро… Хорошо, боком стоял, иначе вас, ребятушки, не было бы…
Я, – продолжал рассказ батя, - валюсь на снег, но котелок держу над головой и пытаюсь спасти то, что осталось от поварских щедрот. После пары глотков овсянки я очнулся уже в госпитале…
Самые «тёплые» воспоминания, - шутил отец, - это оборона одной деревеньки. Лежу за трофейным пулеметом МГ-41 на оставшейся после пожара русской печке. Кирпичи хорошо прогреты: пожар был нехилый... Несмотря на мороз под тридцать – тепло, и позиция удобная. Хорошо ещё и то, что прущая масса в фельдграу*** (без техподдержки) просматривается на белом снегу, как в тире… В общем, оторвался…»
Также вспоминаются из рассказов отца два его крупных залёта.
Залёт первый
Возвращаясь в родное подразделение из госпиталя, отец, видимо, принял в эшелоне лишнего (хоть он и клялся, что это не так)… Итогом стала утеря планшета, где среди прочего находились наградные документы и ТТ**** с кобурой. Последующие оргвыводы утраченного не вернули...
Залёт второй
Этот эпизод значительно ярче. Где-то в конце 44-го батя, гуляя во время увольнения по Таллину, встретился со своим бывшим сослуживцем, капитаном Ершовым, которого считал погибшим... Шок!
Два офицера, наплевав на строжайший запрет командования посещать рестораны, идут обмывать встречу. Когда их застукал патруль, они были уже изрядно набравшимися. Командир патруля - в отутюженной, с иголочки, форме, просмотрев отцовские бумаги, положил их в свой нагрудный карман и потребовал предъявить документы и Ершова. Отказ фронтовика был категоричен: «Вверни удостоверение товарищу, – покажу!» Далее - эпитеты из классического русского мата…
Комендантский начал размахивать оружием, что стало его последней ошибкой: капитан Ершов, не раздумывая, выхватил свой пистолет и выстрелил оппоненту в лоб…
Да уж! Погуляли… Два находившихся неподалёку новобранца-патрульных, в ещё не обмятой форме, впали в оторопь. Мгновенно протрезвевший отец вытащил из кармана свалившегося на него тела свою офицерскую книжку и вылетел из ресторана вслед за Ершовым…
Взяли их уже через два часа. Батя, можно сказать, отделался лёгким испугом: из капитанов - снова в старлеи, с отменой ордена Красной Звезды, которым должны были вот-вот наградить. А Ершов загремел в штрафбат.
Через каких-то два-три месяца они снова встретились, уже на передовой. Капитан пробыл в штрафниках около недели и угодил в госпиталь…
Закончил войну с Германией отец в Кёнигсберге. Демобилизован в 1947 году, так как после немцев пришлось поучаствовать в конфликте с Японией и поохранять «высокие берега Амура».
__________________________________________________________
*Ещё в январе 1940 года во время Советско-финской войны комиссар обороны Ворошилов обратился к Сталину с просьбой выдавать бойцам и командирам российской армии по 100 граммов водки и 50 граммов сала в день. Соответствующее распоряжение немедленно поступило в войска, при этом танкистам норма была удвоена, а лётчикам было решено выдавать вместо водки по 100 граммов коньяка.
В Великую Отечественную водку в войсках начали выдавать уже в июле 1941 года, хотя официальное постановление Государственного комитета обороны (ГКО) под грифом «секретно» Сталин подписал только в августе.
**Как правило, первая стадия опьянения у отца очень скоро переходила в следующие - до состояния полной невменяемости.
***Фельдграу - основной серо-коричневый цвет полевой формы германской армии.
****ТТ - пистолет образца 1933 г. (Тульский Токарева), разработанный в 1930 году советским конструктором Фёдором Васильевичем Токаревым.
Написано в 2021 году, отредактировано в 2022, накануне отцовского юбилея.
На фото: Отец в форме командного состава военизированной охраны Верхнетуринского машиностроительного завода (фрагмент групповой фотографии).