Ее красота вызывала всеобщий ступор. Все вокруг замолкали и глядели на это произведение искусства. Это и было произведение искусства по созданию человека великолепного. Все что могла сделать хирургия, наука, косметология – все было использовано для великой цели. Превращение красивой женщины в произведение искусства. Она излучала красоту и соблазн даже издали. Удивительные пропорции, магия движения бедер и стройных высоченных ног, вытянутых в лучшем институте красоты БиоЭроЭндо (БЭЭ). Ее походка, величественная и грациозная, останавливала движение транспорта. Движение талии напоминало зарождение лавины, когда едва заметное движение божественного бедра, сползая ниже, вызывает лавинообразное нарастание восторга. Эти покачивания были величественны и плавны, потому что по-другому она ходить не могла. Вытянутые на биостапелях ноги, приобретая невиданную красоту, утратили былую резвость. Но я отвлекся. Каждый такой шаг сопровождался восхитительным подрагиванием бюста, который как живой совершал сложные круговые аккомпанирующие движения. Царственная посадка головы на вытянутой шее тоже не позволяла делать резких движений, только волнообразные и грациозные в такт походке.
Ее лицо было стилизованным лицом человека разумного «homo sapiens», в самом высоком смысле этого слова. Между тем, ее рот представлял собой великолепное творение хирургии на грани пристойного. Огромные глаза под сводом порхающих ресниц и густая грива струящихся фосфорицирующим отблеском волос создавали волшебное завершение всего облика, так похожего на человека, но задающего для прочих смертных дистанцию огромного размера.
Эта женщина воплощала в себе наивысшие достижения хирургии и инженерии в области превращения женской красоты в оружие массового поражения.
Тысячи глаз провожали ее в зале аэропорта, пока она проследовала на посадку в самолет. Какие-то немужественного вида сопровождающие ее субъекты суетились вокруг и помогали отправить багаж.
В полной тишине она поднялась на борт небольшого лайнера в составе сопровождающей ее делегации женщин респектабельного, но вполне обыкновенного вида. Рейс отправлялся на международный женский симпозиум «ЭМАНСИПЭ XII».
Наконец трап покинул борт, магия оборвалась, и жизнь аэропорта закипела в обычном режиме, только отдельные, наиболее впечатлительные особи обоего пола еще хранили в себе это оглушительное очарование.
***
Самолет совершает вынужденную посадку. Капитанша твердым голосом приказывает пристегнуться и принять соответствующее положение. От женского визга закладывает уши. Однако опыт и хладнокровие пилота делают свое дело, и самолет приземляется в джунглях, запутавшись в лианах и бурной тропической растительности, так и не коснувшись земли. После пережитого шока и мертвой тишины, наступившей после сумасшедшего визга, сопровождавшего все вынужденное приземление, послышались робкие стоны, охи и ахи. К чести пилота все пассажирки в целости и сохранности, придя в себя, начали искать пути высадки на землю. Внизу вместо диких зверей и зловредных гадов их ждало небольшое племя аборигенов, диких, полуголых и вполне довольных собой. Однако такое событие как приземление с неба на голову самолета было событием из ряда вон выходящим. Все мужчины, старики, женщины, дети стояли вокруг и ждали появления небесных пришельцев. Наконец, женщинам удалось открыть дверь, и они со стонами и причитаниями начали спускаться на землю.
Вид одетых по последней моде дам разного возраста и комплекции в диких джунглях вызвал всеобщее удивление и восторг. Помогая им спуститься, не поломав ноги, аборигены провожали потерпевших крушение в деревню и предлогали поесть тапира, запивая соком кокоса. Не многие спасенные решились утолить голод в «антисанитарных условиях», на пальмовых листьях, руками, но голод брал свое, и все, так или иначе, приобщились к трапезе, по инерции еще сохраняя привычки мира, из которого они так неудачно приземлились.
Ифос сидела поодаль и пила воду, не в силах прикоснуться к «варварской еде». На это никто как будто не обратил внимания, и только вездесущие дети преподнесли ей каких-то диковинных ягод и плодов.
***
Надежда на спасение умерла вместе с последним погаснувшим айфоном. Нереальность произошедшего, тем не менее, неумолимо принуждала женщин к жизни в диком лесу среди диких людей. Дети леса были так полны жизнью, что это невольно отвлекло потерпевших от неминуемой депрессии, ведь у каждой в другом мире осталась своя жизнь с ее привычным комфортом. Однако границы между жизнью и смертью в условиях джунглей так коротки, что надо было либо включаться в новую жизнь, либо с нею прощаться, погибая от голода, опасностей и одиночества.
***
В день урожая, раз в год, в племени происходил ритуал выбора невест. В этот день все взрослые свободные женщины, прихорашиваясь, ожидали своего суженого, который выберет их в жены. Выбор в жены означал для каждой еду, защиту, востребованность, ну и конечно обязанности по дому и собирательству. Ифос не сомневалась, что вождь племени матерый Вур-р выберет ее. Его харизма, сила и властность вызывали у нее если не симпатию, то хотя бы уважение. Однако он прошел мимо и выбрал широкобедрую и грудастую Памелу, не смотря на ее уже зрелые годы. Постепенно всех женщин разобрали, осталась одна только Ифос Нерол. Такой поворот ее сначала рассмешил, потом озадачил, и только потом она почувствовала сильнейший удар по самолюбию. Ее, такую великолепную, не выбрал никто! В этих суровых условиях ее изысканная сексуальность ни на кого не произвела впечатления и оказалась никому не нужна. Здесь люди выживали, и для этого нужны были совсем другие свойства и умения ….
***
Угроза голода и одиночества стали для Ифос проблемой дальнейшего существования. Она одна не в состоянии была ни защитить себя, ни прокормить. Чтобы как-то решить проблему Вур-р предложил ей сторожить рисовые поля и огороды от птиц, грызунов и обезьян, за что обещал ежедневно сытную еду со своего стола.
Вскинувшись было, и фыркнув, она вдруг сникла и согласилась, осознав совершенно конкретную близость голодной смерти и одиночества. В условиях дикого леса и то и другое было где-то совсем рядом.
Для устрашения, а заодно и защиты от палящего солнца, она мазалась глиной, Вур-р в ее роскошную гриву втыкал длинные павлиньи перья, и пугало на длинных ногах, с торчащими, как два арбалета грудями, было готово! Размахивая руками и производя шум, она вполне успешно охраняла поля от многочисленных посягательств всякой мелкой живности. Каких сил и какого унижения ей стоило это занятие, знала только она, беспрестанно бегая, по щиколотку утопая в жидком грунте, и размахивая руками и грудями как ветряная мельница.
***
Однажды она, преследуя каких-то макак, натолкнулась на забытого в зарослях крохотного младенца. Он, едва дыша, судорожно прижался к ее, измазанным глиной, грудям и, жалобно повизгивая, уснул. От нежности в груди Ифос что-то прорвалось, бурное и неудержимое. Она запела колыбельную, укачивая младенца. Как в плохом фильме вдруг грянул гром, и с неба обрушился ливень. Ребенок радостно тянул ручонки и хватал ртом воду. Она подняла его на вытянутых руках, и так стояла под струями дождя, наслаждаясь всем телом, омываемым теплыми потоками, и упиваясь смехом младенца. Вдруг из темноты к ней выскочили два огромных орангутанга и, восхищенные увиденным зрелищем белоснежной богини с обезьяньим смеющимся младенцем на руках, пали ниц, замерев в позе преклонения и покорности. Ифос, прочитав этот непереводимый жест, не успела даже испугаться. Вдруг вспомнив, что она королева красоты, царственным жестом позволила им подняться. Они скрестили руки, образовав трон для богини, которая, казалось, светилась в лучах молний божественным светом. Ливень смыл всю коросту, открыв взору ее прекрасное тело. Она царственно присела на скрещенные, мускулистые как корни эвкалиптов, руки, покрытые блестящей шерстью, и те бережно понесли свою богиню с младенцем на вытянутых руках. Ифос испытывала какой-то мистический экстаз, ей было все равно, куда и зачем ее несут эти мощные телохранители. Наконец, они оказались в центре большой поляны, на которой собралось все обезьянье сообщество, несколько сот особей. Они поклонялись новому божеству с искренностью и энтузиазмом семей, разум которых пробудился для более сложных понятий, чем еда, гон и охота. Они обрели свою первую богиню плодородия. Она торжественно передала смеющегося младенца его матери и огляделась.
У ног Ифос лежали груды подношений в виде бананов, плодов манго, ананасов и еще чего-то, названия которому не было.
Новоиспеченная богиня купалась в обожании и была счастлива, потому что ей поклонялись не как сексуальному объекту, а как высшему существу. Она поняла, что именно этого ей не хватало в цивилизованном мире, где все на нее глядели с вожделением, в то время как ей это было совершенно безразлично, ведь она себя ощущала богиней.
***
Она врачевала, у нее открылась харизма и биоэнергия, ее «народ» ее слушался беспрекословно. Она легко договорилась с Вур-р-ом о союзе двух племен и взаимной помощи. Поклонение обезьян своей богине теперь перекинулось на все племя. Ее власть и приоритет был непререкаем, что признал даже Вур-р, считавший себя вершиной местной иерархии.
***
Когда прилетел вертолет и большинство женщин собрались вернуться домой, – она и еще две дамы, родившие от аборигенов, возвращаться отказались. Жизнь в диком лесу имела массу достоинств и преимуществ по сравнению с жизнью в каменных джунглях. Для Ифос такой вопрос даже не стоял, она была востребована, нужна своему народу, и поэтому совершенно счастлива….