Из цикла "Завод и лица"
Павел Васильевич был на заводе фигурой колоритной. Благородная внешность, политическая грамотность, хорошо поставленный голос резко отличали его от остального управленческого персонала. Его дар был красиво и взвешенно выступать на партийных собраниях и остальных мероприятиях заводской жизни, без которых в прошлые времена жизнь заводского коллектива и не представлялась.
Я до сих пор очень ярко вспоминаю его выступления на заводских комсомольских отчетно-выборных собраниях. Он присутствовал на них и выступал от имени партбюро завода, то есть представлял партийную организацию. И неизменно заканчивал свое выступление стихами Маяковского о молодежи.
Густой и бархатистый его голос набирал силу и высоту, вызывая у рабочих комсомольцев состояние энтузиазма и нужности стране, обществу, солидарности с идеалами совершенной полвека назад революции.
Слушая его приходила в голову мысль, почему столь эрудированный во всех вопросах внутрихозяйственной и партийной жизни в свои, уже подходящим к почтенным годы, он не достиг больших высот, а остановился в своей карьере на должности заместителя директора строительного по профилю завода.
Он не был специалистом в какой-либо отдельной технической отрасли, не пропадал ночами на заводе при решении аварийных проблем с основным оборудованием, но всегда мог дать правильную оценку сложившейся ситуации с точки зрения организационно и политико-воспитательной.
Что тоже важно было в те, ушедшие безвозвратно в прошлое времена, когда к трудовым победам и производственным показателям подходили как к решению фронтовых побед.
Но та информация, за которую в наше время перемыли бы все косточки любому функционеру, в то время была и не то чтобы за семью замками, а просто её распространение не поощрялось.
Но тем не менее что-то просачивалось, что-то домышлялось народом… Хотя все догадки любопытствующего коллектива самого Павла Васильевича вряд ли касались. Настолько он был неприступен своей манерой поведения.
А картина складывалась следующая. Уроженец нашей области центральной России, с юных лет он пошел по комсомольской и партийной стезе, достигнув в карьере определенной высоты. Последняя должность его, перед тем как попасть на завод, была секретарь горкома партии одного из областных центров, возможно даже и первого.
Сам он никогда и никому о своей карьере не рассказывал. Но на завод пришел не с протянутой рукой, а устроен по звонку свыше как номенклатурный специалист. За ним тянулся строгий выговор по партийной линии со стороны Центрального Комитета Партии, а это было очень серьезно. Подобные наказания, наложенные столь высоким органом, стояли на строгом контроле. И просто так, за давностью лет, списать их было невозможно.
Тем не менее из райкома партии время от времени приходила в партийную организацию завода директива о снятии выговора. Собиралось партбюро завода, вопрос выносился на заводское собрание. Не вникая в причины выговора и суть вопроса, полностью доверяя докладчику, собрание единогласно голосовало за снятие выговора, документы уходили наверх и пропадали бесследно. Выговор оставался.
Все обнулила перестройка. При агонии партийной системы выговор все-таки сняли. Но нужно ли было это самому Павлу Васильевичу, один Бог ведает…
Хотя про сам проступок его вездесущие партийцы все же что-то рассказывали. Якобы к в ЦК партии к одному и тому же функционеру поступило два документа. Пояснительная записка нашего героя и анонимка. Функционеру показались похожим почерк, которым были написаны обе бумаги. Дело раскрутили. Так Павел Васильевич и попал на наш завод.
Он был уже глубоким пенсионером, хотя продолжал трудиться в меру сил. Переведенный в какой-то подкоммерческий отдел на должность не совсем рядового клерка, продолжал выполнять поручения, требующие его кругозора и из ряда выходящих за обычный круг. И надо отметить, что неплохо справлялся.
Мне вспоминается его практичность и на своем примере. Я работал в то время секретарем комсомольской организации завода, и областная газета посвятила мой работе целый разворот. Лейтмотивом статьи было сравнение цитат из речей Леонида Ильича Брежнева и моя практическая работа в условиях промышленного предприятия среднего звена. Завод был в определенном провале и написать про мою работу ну никак не могли положительно.
Надо было реагировать. Собралось партийное бюро завода, выступили товарищи… И самое политически, по-человечески выверенное выступление было у Павла Васильевича. Он и сказал-то всего несколько фраз:
-Ну что, друзья статья вышла… Отвечать надо…
И ответ ушел, я продолжал работать. А статья затерялась со временем. Хотя интересно было бы перечитать ее на склоне лет.
Другой случай запомнился также ярко. Завелся в нашем коллективе педофил. Да не простой педофил, а заслуженный. Член партии, рабочий. Член районного и городского комитетов партии. Простого преступника просто осудили бы и дело с концом. Но с нашим так просто поступить нельзя было. То есть просто осудить члена партии. Надо было исключить.
И вот когда этот мерзавец стоял перед полным залом коммунистов, и отвечая на вопрос, верно ли все доложено, выдавил из себя ДА, на весь зал прозвучало одно лишь слово:
-МРАЗЬ….
И эта оценка Павла Васильевича была самой политически и человечески выверенной…