Новый год наступил неожиданно и сурово. С утра сыпал снег, а к вечеру чувствовалось, что Дед Мороз, прежде чем начинать новогоднее торжество, имеет желание подморозить и преобразить пейзаж. И подморозил вполне серьёзно.
Новый год всегда приходит неожиданно и неотвратимо, требует обильно отмечать свой приход и всегда подводит черту: раз и у тебя уже новый виток жизни.
Предновогодняя суета начинается задолго до события, иногда она настолько изматывает, что в определенный момент приходит мысль: лучше всего праздники отмечать в гостях, меньше хлопот. Это правило супруга усвоила раньше меня и, намаявшись с детьми, любила уезжать в новогодние дни к своим родителям. Я не противился её желанию, к тому же на хозяйстве в своём доме должен всегда кто-то оставаться.
Ёлка наряжена, стол накрыт, голубой огонёк в разгаре, соседи чередой поздравляют, на улице гульба, всё ярче и громче песни и танцы, веселье через край. Заглянул и ко мне один из моих друзей Виктор Константинович – школьный учитель, обаятельнейший человек и редкий мастеровой. Не было такой проблемы, которую нельзя было решить: он умел делать всё. Моя маленькая дочь тоже его любила, только ей не удавалось полностью выговорить его имя и отчество: у неё получалось что-то типа Свитер Конскотинович. Но он не обижался, и мы все дружно смеялись, как она усердно силилась над произношением. Позднее она, конечно, справилась со сложным словосочетанием.
– Ты что, один? – войдя, заулыбался он.
– Да вот, отправил своих к родителям на зимние каникулы, пусть отдохнут.
– Пойдём к нам, Света салатов наделала.
– Да нет, я побуду дома. Всё есть – и выпить, и закусить. Вон, холодец отменный, сейчас банку маринованных арбузов открою, огурчики, помидорчики, «Столичная» в холодильнике. Давай садись, проводим старый год да и новый встретим.
– Ну, давай, по-быстрому, – согласился он, – дома ждут.
– Ах, эта потная бутылочка! Ну невозможно отказаться!
Проводив старый и выпив за новый, а затем и на «ход ноги», мы расстались.
Стало тепло и хорошо. Я разделся, прилёг на диван и уже почти засыпал под звуки музыки и бой курантов, как вдруг раздался громкий и настойчивый стук в калитку. Шёл второй час ночи. Кое-как натянув спортивные штаны, я полусонный вышел на улицу.
– Кто стучится в дверь моя? Видишь, дома нет никто, – съязвил я.
Извините, пожалуйста, это я! – послышался взволнованный женский голос. – Мне нужна ваша помощь.
– Что же у Вас случилось в новогоднюю ночь? Кошка заболела или собачка?
– Да нет, с дочкой беда. Мой муж, поссорившись со мной (да вы знаете его), в сердцах запустил в меня тарелку, а она, описав круг, попала в ребёнка, в дочку, и рассекла ей верхнюю губу, теперь идёт кровь и мы не можем с подругой ничего сделать. Хорошо, что тарелка пластмассовая… – она заплакала.
– Я знаю, что вы ветеринарный врач, но помогите, я вас умоляю!
– А где муж?
– Да он сразу куда-то сбежал. Наверное, ушёл гулять дальше.
– Где вы живёте? Я раньше вас не видел.
– Да здесь неподалёку. Я в городе учительницей работаю.
– Не плачьте, хорошо, я сейчас, быстро переоденусь, и посмотрим, что можно сделать.
Мой новогодний хмель мгновенно улетучился. Я взял с собой аптечку, и мы помчались спасать девочку.
Войдя в комнату, я увидел очаровательное создание лет пяти. Завитые кудряшки, усыпанные блёстками, свисали спиральками со лба. Нарядное белое платьице, очевидно, снежинки было испачкано капельками крови. Девочка не плакала, она уже смирилась со своим бедственным положением. Просто сидела и молчала. Подружка держала её на коленях и что-то рассказывала, зажав ваткой верхнюю губу. Картина была трогательная, и сердце моё затрепетало. Вступать в диалог я с ней не стал, поскольку девочке нельзя было разговаривать.
– Сейчас дяденька Айболит тебя полечит. Не бойся, зайчик мой, потерпи, – сказала мама.
Девочку положили на большую подушку. Я осторожно убрал тампон и начал осматривать. Каким-то чудом был не выбит передний зубик, он слегка шатался, а рана была над ним с левой стороны. Очевидно, он смягчил удар. Верхняя губа рассечена на пол сантиметра, но, к счастью, не полностью, а частично, только верхняя часть. Края раны слегка разошлись, приобретя зияющий вид. Кровотечение почти остановилось.
– Рану не мочили? – спросил я.
– Нет, не мочили и не прижигали.
– Очень хорошо. Теперь дайте чистый лист бумаги, ножницы и бутылку.
– Бутылку полную?
– Да нет, пустую!
Я достал таблетку стрептоцида, положил её на лист бумаги, свернул его и тщательно раскатал таблетку до мельчайшего порошка, затем открыл флакончик пенициллина и смешал содержимое со стрептоцидом, после чего осторожно припудрил ранку и соединил края, они слиплись.
– Так… Замечательно... Теперь давайте отрежем тоненькую полоску лейкопластыря и зафиксируем в этом положении.
Лейкопластырь был хорошего качества: благодаря этому удалось соединить края раны и надёжно зафиксировать. Девочка не шелохнулась.
– Весь смысл вот в чём: если до утра ваша дочь во сне не сдерёт пластырь, то заживление пройдёт быстро и без следа. Если пластырь соскочит, то останется шрам. Поэтому держите её всю ночь под контролем, на руках по очереди и всё будет хорошо. Пластырь не мочить и не снимать. О результатах сообщите мне завтра.
– Может, выпьете чего? Всё-таки Новый год, – предложила подружка.
– Да нет, спасибо, я пойду.
Она проводила меня до калитки, и я пошёл домой, эмоционально выжатый как лимон. Шёл третий час ночи, ещё в некоторых домах горел свет и праздник продолжался.
К обеду снова пришли за мной, сообщили, что всё хорошо, ранка не болит и не чешется. Я пошёл пообщаться с девочкой и убедился в этом сам. Всё было на месте. Заживление шло идеально.
– Отлично, правильно сделали, теперь надо ждать и ничего не трогать. Вы хорошая мама, и я уверен, всё будет хорошо. Через неделю уберём.
Каждый новый день, каждый стук у меня вызывал дрожь. «Не пришли! Значит всё хорошо», – успокаивал себя. Наконец, наступила развязка. За мной пришли.
– А у меня ничего не болит! – первым делом заявила девочка.
Пластырь не снимали дней шесть, на седьмой день смочили его перекисью водорода и осторожно сняли. Девочка тут же побежала к зеркалу.
– Мама, мама, посмотри, здесь ничего нет, всё зажило! Всё стало, как и было! Даже улыбаться можно! Наверное, дяденька Айболит настоящий, как дед Мороз, да?
А потом осторожно спросила.
– А ты не будешь папу ругать? Теперь не будешь, когда он придёт, правда? Скажи, скажи, не будешь?
Мама ничего не ответила ребёнку.
Я едва проглотил горький комок, подкативший прямо к горлу, и поспешил уйти.