Большую часть забавных историй, которые произошли со мной в детстве, я слышал от родителей во время праздничных застолий.Слава Богу, во время общесемейных и дружеских праздников меня не заставляли рассказывать стихи или петь песни, стоя на табурете или стуле перед гостями. Наоборот, я сидел за столом вместе со всеми или, если мне надоедали разговоры взрослых, уходил в свою комнату, где играл (позже – читал) один или с детьми, которых приводили с собой гости. Итак, далее – парочка смешных историй из моего детства.
Чаще всего вспоминается случай, связанный с бородатым анекдотом про монашек.
Настоятельница монастыря собирает монашек:
– Сестры, к нам в монастырь завезли морковку!
– Ура-а-а! – хлопают в ладоши монашки.
– Что вы радуетесь, дуры, она же тертая!
Услышал я этот анекдот на одном из застолий, когда мне было лет шесть или семь, накрепко запомнил и старался рассказать его при каждом удобном случае. Каждым удобным случаем, как вы понимаете, были очередные посиделки. Благодарные слушатели (в лице многочисленных родственников и друзей) с удовольствием выслушивали меня, а потом заразительно смеялись. Чем был вызван здоровый даже не смех, а ржач, я тогда не понимал. Осознание того, какой пошлый анекдот я на самом деле рассказывал, пришло ко мне спустя лет семь-восемь, когда с экранов телевизоров, а также со страниц специализированной прессы (а-ля «Спид-инфо») на молодежь хлынул поток откровений. В том числе и о том, каким образом можно использовать морковь и огурцы. Кстати, про образ тоже есть анекдот, но его я расскажу как-нибудь в другой раз.
Второй случай связан с особенностями моего слуха. Несмотря на то, что слух у меня достаточно острый, и я прекрасно слышу все, что, например, происходит у соседей наверху или за стеной, кое-что я иногда недослышиваю. Подобным «расстройством» страдал мой дед по материнской линии, который в последние годы жизни проживал с нами в одной квартире. Бывало, задашь ему какой-нибудь неудобный для него вопрос, так он делает вид, что не слышит. Зато потом, когда обсуждаешь вещи, для постороннего слуха явно не предназначенные, дед (кстати, здесь опубликована зачетная история про него) тут как тут: все прекрасно слышит и запоминает. И позже, во время общения с дедом, всплывают некоторые подробности, которые, как мне казалось, он просто не мог слышать. Оказывается, еще как мог. Ну да ладно, я на деда не в обиде, тем более, что мужик он был мировой. Умер он тихо, никого особенно не побеспокоив, в своей постели, немного не дожив до возраста 89 лет. Светлая ему память.
Так вот, к чему я все это рассказываю? Мои родители выращивали овощи и фрукты на участке, который был выделен в садовом обществе, расположенном за железнодорожными путями. Дорога туда казалась мне, маленькому, очень неблизкой, поэтому добираться до места назначения я предпочитал на велосипеде. Детский трехколесный велик, в отличие от какого-нибудь горного байка, довольно требователен к качеству дорожного покрытия, особенно если им управляет такой мелкий шкет, как я. Выбирать в связи с этим я старался ровную, гладенькую дорожку. Вернее, ехать по ровной (соответственно качеству дорожного покрытия), гладенькой дорожке мне предлагали родители. А я почему-то слышал это слово как «сладенькая» – видимо, оно мне было ближе и понятнее. И так всем и рассказывал: «я сегодня с папой и мамой ездил в сад по «сладенькой дорожке». Те, кто это слышали, посмеивались, а я не мог понять, что они тут смешного нашли…