«Твоё только то, что ты отдал другим»
Иоанн Златоуст
В этот вечер Художнику не спалось. Давно уже от избытка идей кипела голова, но кому от них будет хорошо, если даже его самого от них уже тошнит? Иногда всё-таки, удавалось что-то изобразить, но мысль о мышиной смерти в недрах холодильника постоянно отвлекала его от напряжённой и кропотливой работы. Изредка удавалось даже что-то продать из своих произведений. Тогда покупалась бутылка красного сухого вина, килограмм апельсинов, ломтик сыра с чёрным хлебом и художник себя чувствовал полноценным членом общества, а не каким-то там голодным художником, перебивающимся подножным кормом. В такие дни к нему приходила его близкая подруга, которую он называл «моя муза» или «дама сердца». Он сам ей звонил и просил в этот вечер не опаздывать, чтобы, пока он ещё не вошёл в определённое состояние запуска ракеты на винном топливе куда-то в стратосферу, можно было продемонстрировать плоды своих кропотливых трудов. Тем более что работа у подруги художника была самая, что ни на есть, обычная, за кассой местного супермаркета, и одной из её немногочисленных радостей было созерцание его произведений. А то, что это сопровождалось распитием полусладкого вина, под пение давно вышедших из моды песен и оживлёнными разговорами на возвышенные темы, делало это созерцание весьма приятным и продолжительным занятием.
Не так часто заходил к художнику и его близкий друг, который был прирождённым торговцем. Причём, в те моменты, когда он чувствовал себя, что называется «на коне», он мог продать всё, начиная от листка исписанной бумаги и заканчивая Родиной, но, как он сам и выражался, только сегодня, и только по бешеной скидке для постоянных покупателей. В общем, с художником у него было не так уж много общих тем для разговоров. Торговец считал художника чудаком, но что-то его всё равно влекло к нему. Наверное, долгое знакомство, которое тянулось ещё с раннего детства и не заканчивалось по сей день. Торговец не понимал всех этих безумных порывов души и творческих мук. Человек он был прямой, немного грубоватый, не любил витиеватостей, говорил громко, в основном командным тоном. Много раз звал художника выйти на свет из своей затхлой убогой каморки, устроится как все нормальные люди на достойную работу, завести семью и ездить в отпуск с молодой женой летом отдыхать на курорт. В общем, обычно их споры заканчивались тем, что каждый оставался при своём мнении и продолжал делать то, что считал нужным, не забывая о существовании друга.
Но сегодня у художника с самого утра всё пошло не так. Торговец после очередного спора как будто забыл к нему дорогу, дама сердца не отвечала на звонки, и вот уже целый месяц никто не покупал картин, так что даже и хлеба купить было не на что, не то чтобы вина. Во всём его тощем теле гуляла не то осенняя хандра, не то простуда. От хронической усталости и дурных мыслей, которые постоянно лезли в больную голову, на него вдруг навалился крепкий сон, состоящий как будто из обрывков воспоминаний давно ушедшего детства.
Ему стал сниться берег моря, который уходил далеко за горизонт и заканчивался еле видными высокими домами портового города. Повсюду, вдоль берега, валялись огромные камни. Они были накалены под жарким южным солнцем и в те моменты, когда морская волна разбивалась о них с шумом и брызгами, становились скользкими, затрудняло и без того нелёгкую дорогу к склону двум усталым путникам. Их лица и силуэты, как это часто бывает во сне, были едва различимы, словно в тумане. На склоне росло несколько одиноких сосен с редкими ветками и длинными иголками. Прямо из-под ног у незнакомцев выползали мелкие ящерицы и тут же скрывались в колючей траве. Пейзаж был не особо приветливый, но поражал своей грандиозностью. Вдали на склоне маячило какое-то построение, похожее не то на хижину рыбаков, не то на полуразрушенный сарай.
Полуденную тишину вдруг нарушил звонкий детский голосок маленького незнакомца:
«Деда, а куда мы идём?».
«Мы идём вон к той хижине, переждать жару» тихим басом прохрипел дед.
«А чья это хижина и почему она так далеко от посёлка?» не сбавляя детской прыти интересовался мальчик.
«Потому что это охотничий дом».
«Мы идём в гости к охотникам?» не унимался внук.
«Можно и так сказать»
«А когда мы туда дойдём, там будет кто-нибудь кроме нас?»
«Скоро узнаем»
Дед достал из рюкзака флягу с водой.
«На вот…попей». Он протянул флягу внуку и тот жадными глотками стал пить согревшуюся в пути воду.
«Деда, а кто такие эти охотники и чем они занимаются?»
«Охотники – это храбрые и смелые люди. Они готовы в жару и в холод, несмотря на капризы природы, идти пешком за зверем несколько дней, ждать его сутками в засаде, ночевать в сугробе, прятаться в болоте и ещё много чего…»
«А зачем они всё это делают?»
«Как зачем? Некоторые из любви к охоте, некоторые так себе добывают пищу. Убивают зверя, делят его между собой, и несут своим жёнам и детям под крыши своих домов.
«Когда я вырасту большой, я обязательно стану охотником!» Гордо, со всей детской серьёзностью, заявил внук. Дед незлобно ухмыльнулся.
Когда солнце встало в зенит они, наконец, добрались до охотничьего дома.
Возле этой незатейливой постройки не было никаких следов того, что здесь когда-то были люди. Нигде не валялся мусор, всё было чисто, даже немного диковато. Вокруг были заросли какой-то колючей травы, об которую внук сразу же расцарапал себе колени. Дверь в хижину не была заперта и после толчка со скрипом отворилась. Дневной свет наполнил единственную комнату хижины. Под слоем пыли лежали аккуратно сложенные стопки книг, на стенах висели необычные картины разных эпох и стилей. В углу даже виднелся старый проигрыватель и вокруг него были разбросаны пластинки.
«Деда, а откуда здесь всё это?» Спросил удивлённый внук.
«Понимаешь, все те, кто приходит в этот охотничий дом оставляет в нём что-то для другого, что по его мнению, будет этому другому действительно важно и нужно.
Если у тебя есть какая-нибудь любимая книга или пластинка, ты приносишь её сюда и берёшь себе отсюда что-то из того, что понравилось тебе»
«А как я могу понять, понравится ли моя книга или пластинка ещё кому-нибудь?»
«Если в следующий раз, когда ты придёшь сюда и не найдёшь того, что здесь оставил, то значит это кому-то пригодилось, иначе зачем человеку брать с собой в дальнюю дорогу лишний груз, который не принесёт ему пользу. Если это тебя так тревожит, ты сделай вот что - напиши письмо тому человеку, с которым хочешь поделиться тем, что дорого тебе. Если он будет готов принять твой подарок, он его примет и очень сильно обрадуется».
«А если не готов…?»
«Тогда твой подарок будет ждать того, кто за ним придёт»
«Деда, а как долго ждать?»
«У каждого подарка свой срок».
«А как сделать такой подарок, чтобы он обязательно понравился незнакомому человеку?»
Дед немного призадумался и ответил:
«В моём детстве говорили, что лучший подарок - это подарок, сделанный своими руками»
«Деда, а это как?»
«Ну, например, если ты умеешь писать стихи, рисовать картины или играешь для людей музыку, ты делишься с ними своими мыслями и чувствами, даришь им частичку собственной души…»
Но внук уже не слушал, он носился из угла в угол, напевая какую-то весёлую детскую песенку.
Дед посмотрел на него, протяжно вздохнул и присел на старый, просевший диван возле печки. В углу лежала россыпь дров, оставленная здесь предыдущими путниками. Внук взял листок бумаги и старый карандаш. Начал водить на бумаге линии и рисовать круги. Потом перевернул листок и начал с новой строки писать послание незнакомцу.
«Привет, уважаемый незнакомец! Меня зовут Саша. Мне 10 лет. Когда я вошёл в эту хижину увидел много для себя интересного. Повсюду лежало много музыкальных пластинок и книг. Я возьму с собой те, которые мне понравятся. Оставлю тебе взамен мой перочинный нож, который мне подарил старший брат, когда вернулся с армии. Думаю, тебе, храброму и смелому охотнику, он очень пригодится, ведь в лесу всегда полно опасностей. Ну вот и всё, что хотел тебе написать. Мой нож будет тебя ждать на кухонном столе. Желаю тебе удачной охоты!»
Внук закончил писать, отложил карандаш и пристально посмотрел на стену. На стене висела картина с изображением грозы над пшеничным полем с кружащими чёрными воронами.
Картина была настолько грубо прорисована, что внук решил - «Я тоже так смогу» и с нового листа стал перерисовывать со стены этот мрачный пейзаж. «Когда я вырасту, я точно стану художником! Твёрдо решил для себя внук».
Дед тем временем громко храпел из своего угла, чем доставлял внуку много радости и веселья. Картина оказалась не такой уж и простой, то вороны у внука были похожи на расплывчатые от чернил шариковой ручки запятые, то колосья напоминали больше мелкие деревца в лесной чаще… В общем, оказалось всё не так легко, как показалось на первый взгляд. Из-за творческой неудачи и отсутствия опыта в рисовании внук про себя досадно подумал-«Картины…карандаши… Да кому это всё нужно! Лучше быть охотником. И добыча есть и приключений всегда хоть отбавляй!
Тем временем дед приоткрыл один глаз, перевернулся на другой бок и нехотя, борясь со сном, стал вставать с кровати.
«Пора идти… Надо успеть добраться домой до темноты»
Внук как - будто не замечал деда и, отбросив от себя краски и карандаши, с пристальным вниманием разглядывал обложку виниловой пластинки. На ней мелким шрифтом было написано несколько букв. «И.С.Бах». Внук с интересом стал расспрашивать деда.
Дед, а что такое Бах?
Бах – это великий немецкий музыкант.
А трудно быть музыкантом?
Трудно. Нужно много тренироваться.
Труднее чем охотником или художником?
На лице деда появилась умилённая улыбка.
Вырастишь и узнаешь. Сходишь на охоту, напишешь картину и сыграешь на фортепиано. Выберешь для себя то, что тебе больше всего понравится.
Внук мечтательно задумался.
«Пора в путь. Нужно ещё собрать немного дров для тех охотников, которые придут сюда после нас.»
«А зачем? - интересовался внук.
«Затем, чтобы оставить охотничий дом в том виде, в каком он был до того, как мы сюда пришли. Ты уже придумал, что ценного ты здесь оставишь тем, кто будет здесь после нас?»
«А ты?»
Дед показал красную потрёпанную книжицу с надписью на неведомом внуку языке, напоминающем тот язык, какому его учили в школе.
«Я оставлю здесь молитвослов. Думаю, кому-нибудь из путников он может пригодиться, чтобы найти нужную дорогу или не сбиться с намеченного пути.»
«А я оставлю перочинный нож, который мне подарил старший брат, когда вернулся из армии»
Дед засмеялся и потрепал внука за жёлтые и жёсткие как солома волосы.
«Каждый оставляет то, что считает нужным, то, что он готов оставить в данный момент». Словно, подведя итог всей прогулке, сказал дед, и стал собираться в дорогу.
Они вышли вместе из хижины, и внук вдруг увидел выцарапанную кем-то на старой стене домика надпись «Твоё только то, что ты отдал другим». Немного задумавшись над смыслом этой необычной надписи он стал резво нырять в заросли травы и доставать от туда мелкие сухие палки. Собрав охапку сушняка, внук отнёс её вместе с дедом в охотничий домик, и, спустившись со склона, пошёл вслед за ним вдоль берега в сторону деревни. В голове у него летала одна единственная неугомонная мысль, несколько раз за этот день меняющаяся на противоположную: «И всё таки, когда я вырасту, я обязательно стану художником..»
Сон художника внезапно оборвал гул мотора проезжающей за окном грузовой машины. В комнате было темно и не было никаких признаков жизни. Ни деда, ни маленького мальчика, ни охотничьего дома… всё осталось во сне как забытое чужое детское воспоминание. Только секундная стрелка настенных часов делила время на равное число глухих тихих ударов.
Художник огляделся по сторонам, повсюду были мольберты и холсты с недописанными картинами. Голова продолжала болеть, и тяжёлые мысли роились в ней как пчёлы в жаркий летний день над своим ульем.
«Так много лет ушло на то, чтобы научиться рисовать. Но что я оставлю после себя другим, тем, кто будет жить в моей каморке после меня, тем, кто будет учиться рисовать после меня, тем, кто будет разглядывать мои картины из-за собственной жажды понимать и быть понятым другими? И я тоже пользовался всем тем, что оставили мне те, кто был до меня. Их наследство помогало мне жить, достигать, двигаться дальше. А все ли из них думали о том, что их картины из затхлых каморок однажды переберутся в лучшие музеи этого огромного и вместе с тем очень тесного мира?»
Подобного рода вопросы один за другим высыпались в комнатную пустоту и оставались без ответа. «Твоё только то, что ты отдал другим» - надпись из сна на охотничьем домике не давала покоя художнику. Где он её мог видеть раньше? Может это он её там и оставил давным-давно, ещё в детстве, для самого себя, подобно тому, как делают зарубку на дереве в лесной непроходимой чаще, чтобы не сбиться со следа? Или чтобы вернуться ещё раз на однажды оставленное место, и понять, для чего стоит двигаться дальше…