❃ ❃ ❃ ❃ ❃
❝Инна Карамзина❞
❃ ❃ ❃ ❃ ❃
✒ Глава первая. Часть первая.
❃ ❃ ❃ ❃ ❃
Инну Карамзину в популярных средствах массовой информации, начиная от всевозможнейших интернет-изданий и ток-шоу до глянцевых журналов и заканчивая желтыми газетенками-сплетницами, называли Золушкой нашего времени. И если первые восхваляли молодую женщину в многочисленных статьях и репортажах, то вторые с особым, прямо с хищническим усердием копались в ее грязном белье и выискивали скелеты в шкафу. Впрочем, вопреки современным тенденциям, Карамзина заслужила свой титул кропотливым, усердным и систематическим трудом, шлифуя свой талант, словно редчайший алмаз; и, как бы ни хотелось множеству дешевых изданий, мелочным редакторам и телеведущим, Инну до сих пор не удалось уличить ни в измене, ни в отмывании денег, ни в развратном или недостойном поведении. Оттого завистникам и конкурентам оставалось лишь зеленеть от злости, ведь Карамзина взошла на модный Олимп, не замарав ни рук, ни совести.
Рожденная в глубинах наших глубин, ей, с отцом алкоголиком и матерью уборщицей, была уготована известная участь. Жизнь будущей бизнес-леди должна была свестись к уходу за младшими братьями и сестрами, помощи матери по хозяйству и окончанием девяти классов школы, чтобы потом выучиться хоть где-нибудь и устроиться хоть куда-нибудь. Стоит ли говорить, что малая родина Инны, городок Среброустье, могла похвастаться лишь парой ПТУ и парикмахерским училищем? Однако нужда внесла свои коррективы: денег мало, а расходов много, на “жить” рассчитывать не приходилось — пытались хоть “выживать”, а потому, когда однажды последнее ситцевое платье маленькой Инны прохудилось, а средств на покупку нового у родителей не нашлось, восьмилетняя девочка, проявив удивительную сноровку и сообразительность, сшила себе платье из посеревшей от частой стирки простыни, которую мать, Агафья Семеновна, давно собиралась пустить на тряпье. Получилось вполне сносно, даже одноклассницы оценили. И с тех пор Инна после школы, часто даже не садясь за уроки, бралась за иголку, нити, ткани и мастерила то юбчонку, то платьишко, то сарафанчик. С каждым разом выходило у нее все лучше, с каждой новой вещью в девочке все ярче и интенсивней разгорался интерес к шитью, а когда, спустя какое-то время, к Инне по пути в магазин обратилась соседка с просьбой сшить легкое платье на лето, девочка сообразила, что может еще и зарабатывать на своем нехитром увлечении. Инна с радостью и некоторым смущением приняла от соседки сверток с ситцем и вырезку из пожелтевшего журнала ❝Шейте сами❞, а уже через пару дней передала обрадованной заказчице платье. Так Карамзина, в возрасте всего десяти лет, сделала первый шаг в постройке своей модной империи. В геометрической прогрессии жители Среброустья узнавали о юной швее и все охотнее оставляли заказы. Агафья Семеновна, получавшая сущие копейки, была в восторге от дополнительного источника дохода и даже без особых вопросов освободила Инну от домашних хлопот, благо детских рабочих рук хватало.
Итак, Инна погрузилась в работу, в которой находила не то что удовольствие или возможность реализоваться, работу, которую делала не ради того, чтоб уйти от проблем, не шила даже потому, что умела и шила отлично, — нет, она жила шитьем, дышала им и растворялась в нем, она видела готовые наряды в полной красе еще до того, как выбрала ткань, раскроила ее и сметала, она творила, не задумываясь, творила, словно рождена была с ❝Зингером❞ в одной руке и с мелом в другой.
Поэтому ни для кого не стало удивительным то, что слава о талантливой швее вышла за пределы небольшого Среброустья, не было неожиданностью и предложение от руководителя модного ателье в области, мужчины серьезного и состоятельного. Ему не составило труда отметить в молодой Карамзиной не то что огромный талант и потенциал — высокую экономическую выгоду. Агафья Семеновна радостно, но все же с определенной долей горечи восприняла предложение Анатолия Игоревича о предоставлении Инне бесплатной комнаты в квартире над его ателье, еще радостнее и менее печально она приняла размер ставки, которую ежемесячно он готов выплачивать младшей Карамзиной, три четверти которой полагались именно родительнице, здраво рассудив, что шестнадцатилетней девушке не на что тратить деньги, а пожилым отцу с матерью они вполне пригодятся.
Инне же хотелось вырваться из нудного Среброустья и перебраться в город. ❝Пускай и не Москва, — крутилось у нее в голове, — но город как-никак, областной центр❞. Провожали девушку всем городком, а постоянные клиенты все просили, чтоб не забывала, чтоб приезжала, чтоб навещала хоть когда-нибудь. И если первые полгода, окрыленная неожиданной переменой, сменой обстановки, качественными тканями, новыми фасонами и собственным жильем, девушка еще находила время на полуторачасовую поездку на автобусе в родные места туда и обратно и встречу с матерью, отцом, братьями-сестрами и знакомыми — умудряясь даже сшить им то пальтишко, то рубашку, то платье на выпускной, — то осенью, а именно пятнадцатого ноября девяносто восьмого, в жизни Карамзиной наступило новое изменение. Ее сердце стало биться чаще, а легкие дышать быстро и мелко. Инна влюбилась.
Михаил встретил ее в баре для студентов в центре. Первый разговор прошел у них на удивление спокойно и непринужденно: красивый, интеллигентный, галантный, начитанный, он умел найти подход к юной душе, которая о любви ничего не знала, но подсознательно ее искала. В течении этой же первой мимолетной и спонтанной встречи Михаил Воронов узнал три вещи о Инне Карамзиной: она была простодушна, ранима и безумно, безумно талантлива. В ее на скорую руку скетче платья, сделанном на салфетке в ожидании, пока официант подаст им кофе, он увидел денежный станок с безграничными возможностями. Разумеется, Анатолий Игоревич рассмотрел в Инне те же качества, но у него отсутствовало то, чего у Михаила было в достатке, — молодость, настойчивость и наглость.
❝Ты художница? — спросил тогда он, прощупывая почву.❞
❝Я работаю в ателье. «Белла», может, ты слышал?❞
О да, он слышал, мало того — он там бывал. Ужасное освещение, самые низкие цены, депрессивные залы — с этим нужно покончить. Ее наброски могут стоить в десятки больше и заслуживают выставляться в достойных модных домах. Михаил узнал о ней многое задолго до того, как Инна поняла, что он заинтересован ею всерьез; Михаил живо увидел реализацию своих планов, о которых даже не подозревал, — и все за те несколько десятков минут. Инна возвращалась домой окрыленная, сердце ее стучало, намереваясь вырваться из груди, щеки ее пылали жаром доселе не известным. Михаил же понял, что нашел в девушке то, что искал все свои двадцать пять лет, — будущую жену и бизнес-партнера в одном лице. Главным ее достоинством он видел ее наивность и ранимость, которые хоть и не выступали на поверхности, но были вполне заметны при более интимной беседе. И все же Инна была прекрасна: возможно, немного узковатые бедра, возможно слегка сутулая, но при этом довольно аппетитная, хрупкая, изящная, с шикарными каштановыми слегка вьющимися волосами, ниспадающими на плечи, с хорошо поставленной грудью и отменным задом. Михаил любил и хорошую грудь, и хорошую задницу, но ни одна из его бывших до сих пор не сравнялась с Инной, этим случайно открытым Клондайком.
Михаил немедля приступил к действию, словно лев, приготовившийся к прыжку на ничего не подозревающую антилопу. Недавно окончив экономический факультет и получив недурное наследство от преждевременно умершего отца, он располагал всеми средствами, чтобы не только открыть свое дело, но и стать успешным, однако, не будучи идиотом, Михаил осознавал, что знания и деньги — это лишь инструменты, которые быстро придут в негодность, если отсутствует третий элемент. Именно в Инне отыскалось то недостающее: талант, изюминка, сердце его дела.
Соблазнить девушку, неискушенную любовью, уже испытывающую к нему привязанность, простую, немного наивную и разбирающуюся в любимой работе больше, чем в реальной жизни, заботах и проблемах, — не трудность для мужчин, а Михаил же окутал невинную девушку лаской, заботой, дорогими подарками, поцелуями, нежностью, красивыми и стыдливыми речами, словно змей-искуситель, оттого немудрено, что Инна перестала ходить по тротуарам и стала парить в небесах.
Анатолий Игоревич понял, что опоздал и недоглядел, когда Инна, слегка смущаясь, но довольно твердо заявила, что доработает до конца апреля и переберется в Москву.
❝А как же «Белла»? — недоуменно спросил он, отрываясь от квартального отчета.❞
❝Миша меня уже устроил в другое место, — потупившись, сказала Инна. ❞
❝Куда ж это? — оторопел Анатолий Игоревич. — И как же твоя родня? В последний раз Агафья Семеновна жаловалась, что ты третий месяц к ним не наведываешься.❝
Инна покраснела и отвела глаза. Мишеньку она любила и слушалась его во всем. Она прекрасно помнила, как предложила съездить познакомиться с родителями и братьями с сестрами. Да, она стыдилась того, что они не жили в городе, что они живут бедно, что папа выпивает, и от этого стыдилась своего стыда, но чувствовала, что познакомить любимого с семьей нужно. Миша же наотрез отказался, заявив, что любит только ее и что у них планы, планы, которые он вынашивал долгое время, что планы эти — для ее блага, что нет времени у них понапрасну разъезжать, что пора ей увольняться и вдвоем переезжать в столицу.
❝Простите, Анатолий Игоревич, но Миша уже все решил, — прошептала она наконец.❞
Начальник лишь вздохнул:
❝Любишь-то ты его хоть?❞
Инна побагровела и кивнула.
❝Ну, стало быть, уходи, коли решила, — сдался Анатолий Игоревич, доставая из шкафа стола пачку денег. — Тут твоя зарплата за месяц. Больше можешь не приходить на работу. Квартиру не забираю, живи, если нужно.❞
❝Спасибо, — прошептала Инна. — Спасибо вам большое, за все, за то, что в ателье позвали, что работу дали. Только я… я… мы в Москву перебираемся.❞
❝В Москву, стало быть… Ну, Инка, ты даешь. Шить позвали?❞
❝Угу❞.
❝С твоим талантом-то немудрено. Не забывай только старика. Звони хоть изредка. Да не пропади там, в Москве-то. Сделай так, чтоб гордились мы тобой, хорошо?❞
❝Обязательно, Анатолий Игоревич. Только какой вы старый, вы молодой еще.❞
Инна сдержала обещание. Все, кто знали ее, гордились ею и ставили ее в пример, она стала известна, успешна, богата, она была любима и желанна, Михаил дал ей все, о чем девушка и мечтать не смела. Но ни ее карьера, ни ее модная империя не вызвали у нее эмоций столь же сильных и ярких, как первый приезд в Москву. Стоял апрель, и столица расцветала вместе с парками и аллеями, вместе с оттаивающими тротуарами, мостовыми, улицами, проспектами. Ей казалось, что она постоянно путешествует во времени и пространстве: заполненные толпами людей и потоками машин реки улиц с возвышающимися над ними скалами многоэтажных домов сменялись узенькими переулками, по которым словно еще секунду назад гуляли купцы, бары и князья. Шум и гам незаметно переливались в легкий весенний ветер сада, а величие, красота и загадочность старины перерождались в современные городские кварталы.
Инна боялась раствориться в бесконечности города, обезличиться в нескончаемом людском море, страшилась того, что потеряет себя, — а одновременно привыкала к новому ритму жизни, он становился все привычнее, все натуральнее, со временем она осознала, что не может и не хочет жить иначе. Подобно расцветающей столице, в очередной раз заново рождающейся, расцветало и их с Михаилом дело. Бизнес. Крохотное ателье на окраине постепенно подбиралось к сердцу столицы, развиваясь, ширясь и становясь богаче, и уверенно набирая клиентуру.
Любил ли Михаил Инну? Возможно, в любом случае не в традиционном понимании. Его влекла ее фигура, ее тело, ее извечная простодушность и наивность, что каким-то образом не заменилась черствостью и алчностью, жестокостью и холодностью, резкостью и цинизмом, которые часто идут рука об руку с успешностью и популярностью. Но видел ли в ней Михаил что-то кроме машины для печатания денег и источника его собственного богатства и положения в обществе? Если б любил, не сделал бы больно, не разрушил бы в ней то что-то хрупкое, что делает женщину женщиной, не воткнул бы ей нож в спину так безжалостно и гнусно.