Мужчины не любят слабых женщин

Мужчины не любят слабых женщин

Часть первая. Малика

Глава 1. Кошмарные сны

Малика проснулась от собственного крика и от страха, появившегося после кошмарного сна. Холодный липкий пот ручьем растекался по телу, сердце бешено колотилось. Малика пыталась по крупицам восстановить сон…
Она плывет в маленькой лодке по реке. Косматые грязные волны преследуют судно, откуда-то появляется костлявая рука со скрюченными пальцами, она тянется к лодке. Испуганная женщина кричит от страха, огромная волна несется вдогонку, готовая накрыть судно. Рядом никого нет, женщина отчаянно гребет, с трудом ей удается ускользнуть. Лодка стремительно несется к воронке, разинувшей акулью пасть — полную острых кривых зубов. Малика с трудом разворачивает лодку, отчаянно гребёт, с трудом добирается до берега.
Этот сон и похожие долгие годы преследовали женщину, воплотились наяву, и только чудо помогло ей выжить.
Малика провела рукой по кровати, постель со стороны мужа была пуста. В комнате стояла жуткая тишина, женщине  стало страшно, она заплакала. Разве о такой жизни мечтала она? В последние годы для женщины стало проблемой уснуть в собственной кровати, она боялась находиться в этом огромном доме.
В детстве, когда девочке снился страшный сон, она бежала к родителям и засыпала в родительской кровати, в объятьях отца и матери. Став замужней женщиной,  она как-то пожаловалась матери на кошмарные сны, та посоветовала дочери: просыпайся, никому не рассказывай — забудь, тогда сон не сбудется. Малика не щадя самолюбия стала анализировать свою семейную жизнь и поведение мужа,  в последние годы, оно не радовало женщину.
«Зачем согласилась купить этот спальный гарнитур в зеркалах? Может закрыть их? — пришла мысль. В полумраке зеркала  зловеще сверкали и вызывали суеверный страх. — Глупая, чего грех на душу берешь, беду зазываешь? Зеркала закрывают, когда в доме  покойник. Живи, радуйся: дом — полная чаша».
Огромная спальня, на потолке  две хрустальные люстры, подвески звенят и сверкают, как брильянты. Этот спальный гарнитур «Людовик XVI» — мечта мужа. Впервые Рамазан увидел такой у друзей в Алматы. В Италии, шутя, пригрозил жене:
— В Казахстан без гарнитура не вернусь! 
В  последние годы жене не нравилось поведение мужа, он по-женски стал обожать роскошь. Она мягко выговаривала ему:
— Мода на мебель меняется, зачем тебе дорогой гарнитур? Чтобы доставить его самолетом, надо кучу денег потратить.
Позже итальянские мебельные гарнитуры заполонили казахстанские магазины. С годами Рамазан заработал огромное состояние и стал собирать всё подряд: картины, антиквариат, старинные монеты, не успокаивался, пока понравившаяся вещь не оказывалась в его коллекции. Благосостояние семьи росло, и Малика постепенно привыкла к роскоши.
Все могло сложиться иначе, если бы Рамазан вернулся к своей прежней преподавательской деятельности. В начале девяностых годов Казахстан получил независимость, страна вставала из колен, жизнь людей стала улучшаться. Рамазана как специалиста попросили вернуться в университет возглавить кафедру, муж  отказался. Бывшие коллеги уговорили его поработать на полставки, надеялись, что, окунувшись в привычную университетскую жизнь, он одумается и останется руководить кафедрой. Рамазан к этому времени уже привык к большим деньгам, которые давали возможность получить должность и власть, он отказался от заведования кафедрой. Чтобы  не обидеть коллег, высказал свое мнение о высшем образовании. Первым назвал аргумент: низкий уровень выпускников средних школ, особенно сельских, что побудило его окончательно отказаться от преподавательской работы. Профессора возмутило, что бывшая подруга жены, в жизни не отличавшая интеллектом, не прочитавшая ни одной книги, вдруг занялась преподавательской деятельностью и защитила кандидатскую диссертацию. Стало нормой: любой чиновник или бизнесмен, имеющий деньги и возможность, стремились защитить кандидатскую диссертацию. Никто из них не задумывался, что это ускорит смерть науки. Что может дать диссертация, наспех нарисованная каким-то псевдоученым, который «украл» ее из множества выставленных работ в Интернете, кроме вреда для науки и самоутверждения в собственных глазах? Рамазан возмущался:
— Я поступил в аспирантуру в Москве, сдавал экзамены: год занимался немецким языком, три года писал кандидатскую диссертацию. Объездил вдоль и поперек Россию, перелопатил не только российские, но и прибалтийские библиотеки, собирал материал для диссертации по теме, которую назвали актуальной не только для Казахстана, защитился на высоком уровне, меня приглашали на работу в Москву, в Ригу — мой диссертационный материал обсуждался на уровне правительства, диссертация хранилась под грифом «секретно». А некоторые не учась в аспирантуре, не сдав экзамены, просто заплатив энную сумму получают степень кандидата, и позже всеми силами устраиваются работать в вуз из-за того, что отпуск сорок восемь дней, читают, как попало, лекции и портят студентов. С момента горбачевской перестройки талантливые ученые и экономисты (80 — 90-е годы ХХ века) нашли новую нишу для своей дальнейшей деятельности: экономисты в бизнесе, в сфере науки и менеджменте, в том числе в управленческом государственном аппарате, а в вузах и в науке остались никчемные, безнравственные люди. К этому моменту начали ощущаться плоды различных реформ в системе среднего образования, начиная с Хрущевских времен и до сегодняшнего дня. Ликвидация академии наук Казахстана окончательно похоронила науку. Снятие статуса с государственного учреждения приравняло его к уровню общественной организации. В этот же период ослабла и контролирующая роль партийных органов, в подборе и расстановке кадров в системе министерства образования. И этим объясняется кризис, а может, и крах в руководстве средних школ и вузов. Этот период ослаблен тем, что появились массы льгот для абитуриентов сельских и отдаленных районов, различных работников отраслей экономики и политические льготы (афганцы, и все льготы абитуриентам), что привело к снижению знаний студентов, в итоге получаем слабых специалистов. Бессовестные чиновники, для которых ничего святого не осталось, развалили образование и науку. Теперь под дулом пистолета  меня не отправишь работать в вуз, на копейки трудиться  не  хочу, и студенты совсем не те, — с болью в голосе признавался Рамазан свои коллегам. — Помните, как допоздна мы сидели в библиотеке, умоляли библиотекаря дать на ночь книгу? Разве сравнишь, в каких условиях учились мы и эти бездари. Для них создали компьютеры, Интернет, различные гаджеты, любой материал можно скопировать — для нас это, как сказка, а они учиться не хотят! Наши внуки с компьютером на «ты». К их услугам сотовые, снохи отпускают детей гулять, а сами каждые полчаса звонят, узнают: где они, педофилы, наркоманы, киднеппинг?   Разве детство, когда ребенок не знает свободы?
Учись, радуйся, получай знания, стремись познать мир. Мне, честно, жаль наше поколение, а новому я не завидую, это не принесло результатов. Молодежь не хочет учиться, а я не хочу тратить на них время, хочу поработать на себя, а не на государство, которое не уважает мой труд. В Европе, Америке профессора получают достойную зарплату, и не становятся няньками для нерадивых студентов. В США хочешь учиться — учись, не хочешь — твое дело. Высшее образование — не показатель знаний студента, многие американцы заканчивают колледжи и не чувствуют себя ущемленными. Это у нас в Казахстане высшее образование, как милицейская шинель, к которой стремится аульская молодежь. Им бы получить власть, а они знают, как распорядиться ею. Американские студенты корпят над учебниками, а у нас богатые родители покупают бестолочам дипломы и хорошую должность. Буду рад, если правительство возьмет на заметку это. С каждым годом убеждаюсь, что образование и наука никому не нужны…
Не все друзья после развала СССР занялись бизнесом, как Рамазан, многие вернулись в вузы, а позже он перестал общаться с ними.  При встрече на юбилеях и тоях, они ехидничали над коллегой:
— Не хочешь вернуться в вуз? Ты не патриот, такие, как ты специалисты нужны студентам. А ты поменял свой педагогический талант на спекуляцию.
Однажды муж чуть не полез в драку, он уважал коллег, но не мог смириться с тем, что студенты на занятия перестали ходить и просто канючили оценку. Малика хотела, чтобы Рамазан вернулся в вуз, она была уверена все будет теперь по-прежнему: стабильный заработок, среда к которой она привыкла, но муж и не думал менять планы. У него появился азарт вступать в новые проекты, зарабатывать все больше и больше денег.
Двадцать лет назад было все по-другому, и менталитет у людей был другой, если бы Малике сказали, что у нее будет домработница, она посмеялась бы. Что скрывать, снохи имеют домработниц и нянь и ведут по-хамски себя с обслугой. Свекровь неоднократно делала им замечания, но никто слушать ее не хочет. Малика чувствовала, снохи недолюбливают ее. Потому что она просит их быть проще, и не раз предупреждала, что богатство, как грязь, прилипает к рукам и в любой момент можно ненароком смыть его.
 Если бы сыновья женились по любви, они бы выбрали себе других женщин. Говорят: каждый мужчина ищет жену похожую на мать, только отец лишил их такой возможности, став бизнесменом, он все поставил на коммерческую основу, в том числе и личную жизнь сыновей.    
«Сколько бывших моих подружек хотели бы стать хозяйкой этого дома?» — Малика решила развлечь себя — не получалось. Откуда знать подружкам, что не рада она ни дому, ни положению в высшем обществе. Женщина окончательно проснулась, ее охватил страх: не дай Аллах, если что-то случится с мужем, как жить она будет в этом огромном доме? Придется кого-то из сыновей просить поселиться с ней — места всем хватит!
«Ничего с ним не произойдет, Рамазан еще молодой, ему сорок восьмой год, они проведут мушели-той, для мужчины это не возраст. Все будет хорошо, завтра пожалуюсь ему, что одна боюсь оставаться — пусть хоть поздно, но возвращается домой. Чего хитришь, будь честна перед собой, неспроста тебе снятся кошмары. Ты чувствуешь, как разваливается твоя семья. Муж не спешит домой — ты уверена, что хранит он верность? Друзья Рамазана давно имеют на стороне молодых токалок, а ты возомнила себя королевой, верила, что муж твой порядочный, закрываешь глаза на действительность — тебе легче так жить. В молодые годы Рамазан спешил домой, ты привыкла спать с ним на одной кровати, слышать его дыхание, чувствовать тепло его тела, поцелуи, ощущать жаркие объятья. Больше года он живет другой жизнью, и ты боишься узнать правду. Тебе так проще — прятать голову под крыло, как аист. Разве нормально, что муж находит сотни причин   сутками не появляться дома?»
Взрослые сыновья имеют семьи, и никто из них не поинтересовался у матери: как живется ей? Что скрывать, звонят они и спрашивают: где отец? Услышав ответ: опять не ночует дома, кладут трубку и не возмущаются. Ни один из троих сыновей не забил тревогу, им так удобно жить, ни во что не вмешиваться. Как будто в порядке вещей, что отец живет жизнью, где нет места матери. Он и вчера позвонил и предупредил, что не вернется. После работы уехал с друзьями в бильярдный клуб, сказал: хочет с партнерами обсудить какие-то  дела.
Рамазан — известный бизнесмен, в последнее время его поведение сильно изменилось, он стал раздражительным и грубым. А как хорошо жилось им раньше! Вдвоем они не могли наговориться друг с другом. Как уютно было в их простой квартире! А в новом,  огромном особняке нет тепла и любви.
После того, как рухнул Советский Союз, произошло много событий. Предприятия, заводы и фабрики закрывались, люди остались без работы, без заработка. Для советских людей, которые привыкли вовремя получать аванс и получку, развал Союза был равен краху. Некоторые мужчины оказались беспомощными, как младенцы, оторванные от груди матери. Рамазан, преподаватель  технического вуза, и его коллеги не знали, как жить им дальше. Повезло преподавателям экономического и юридического факультета — они были востребованы, экономисты стали банкирами, юристы — нотариусами и адвокатами.               
Перед развалом Советского Союза Малика помнит, как  вернувшиеся из Москвы друзья предупреждали: в СССР ожидаются большие перемены. Тогда никто не обратил внимания, на их слова, а они оказались пророческими.
Вмиг все начало рушиться. В девяностые годы в Казахстане редко улыбались и радовались люди. Не только Казахстан, все бывшие республики СССР стояли на грани пропасти. Мужья метались, не зная, куда приложить свои силы, как накормить семью, как достойно прожить оставшуюся жизнь? Один за другим закрывались заводы и фабрики, появились предприятия-однодневки, а проблемы оставались старые… Денег ни у кого не было. Паника охватила население. Государство избавлялось от недвижимости, поспешно квартиры отдавало в собственность населению.

Глава 2. Превратности судьбы               

Известно, горе и беда обычно сплачивают семьи, но не у всех мужчин были умные жены, а некоторые мужчины оказались слабее жен. Трусливые отцы бросали семьи, находили обеспеченных женщин, чтобы рядом пережить трудности. Друзья мужа собирались в их квартире и признавались: не знают, что делать,  как   жить дальше? Они выкуривали свои сигареты и разбредались, скрывая от жен и детей безнадежность своего положения.
Как могла, она помогала им: кормила, выслушивала и никогда не осуждала их жен! Мужчины были благодарны, хвалили ее, а муж называл  умницей. Даже не верится, что все осталось в прошлом… Слава Всевышнему! Пережили они плохие времена.
В те времена редко кто спал, тревога, и ожидание изматывали их души. После долгих раздумий, она с подругами решила заняться бизнесом. Для этого нужен был первоначальный капитал — запасов на черный день они не имели. Решили, если мужья согласятся, продать ценные вещи, а драгоценности заложить в ломбард. Мужчинам ничего не оставалось, как поддержать женщин.
Малика с приятельницами стала привозить товар из России, Прибалтики. Тяжелые сумки, бесконечные поездки ухудшили ее здоровье. Мужья понимали, нелегко дается их женам новая профессия — они далеки были от бизнеса. На время им пришлось поменяться ролями: мужья оставались дома, следили за квартирой, и  детьми.
Малика считала унизительным свое положение, в Казахстане торговля считалась спекуляцией. Она помнит, как в шестидесятые годы, в южных областях Казахстана увидев соплеменника, торгующего урожаем, собранным на своем собственном поле, казахи стыдили его: что, не можешь прокормить семью? От стыда продавец вынужден был продать свой товар узбеку, по дешевке. Никогда не забудет она свой первый позор, недруги, как будто сговорившись, подходили и плевали ей в лицо, называли спекулянткой. Многие отворачивались, бывшие коллеги издевались, соседи ненавидели. 
Малика была доброй женщиной, свой товар она продавала дешевле, стеснялась просить за него втридорога, понимала, что у людей, как у нее нет денег. Подруги злились, ругались, им в тягость становилась ее честность. У женщины не было цели получить большие деньги, она довольствовалась тем, что оставалось ей. Сколько бессонных ночей, провела она, скрывая от мужа обман продавцов, подсовывающих бракованный товар и хитрость подруг.
Первый заказанный крупный товар в Иране сгорел. До сих пор тяжело об этом вспоминать. Малика осталась без денег с огромными долгами, вместо поддержки муж стал упрекать ее: «Нечего было браться, если не умеешь…» И тогда она впервые задумалась: «Зря я вышла замуж за человека, который однажды  предал меня, может, неправильно поступила, простив его?» Без работы он стал опускаться, ходил дома небритый, неухоженный, обвиняя жену во всех грехах.
Они обанкротились, в косах появилась седая прядь. Если бы знал Рамазан, какого ей было ехать к пожилым родителям и рассказать о своих несчастьях. 
Озлобленность мужа пугала, утром не хотелось просыпаться, надо было вставать, отправлять детей в школу. Любимая квартира стала неуютной и холодной. Три года ездила она по судам, чтобы отсудить деньги за сгоревший товар, в результате ничего не выиграла. Первый раз в своей жизни она связалась с судом и пожалела, что потратила уйму денег на дорогу и услуги адвоката. И сейчас ничего не изменилось, продажных судей стало не меньше.  Долги отдавали  родители. Они продали свою четырехкомнатную квартиру и переехали в однокомнатную хрущевку. Отец — герой войны, профессор переживал, что лишился роскошной квартиры в центре Алматы. Малика родилась от второго брака, первая жена умерла. Взрослые дети осуждали отца, связавшего жизнь с молоденькой студенткой, и перестали общаться с ним. Отец ни разу не упрекнул ее, тихо ушел из жизни, однажды не проснулся, за ним ушла и мать. После смерти родителей Малика продала их хрущевку, к этому времени спрос на  квартиры вырос — она была продана намного дороже. Эти деньги помогли рассчитаться с долгами и выжить.
После распада СССР Россия открестилась от союзных республик, вытолкнула из единого денежного пространства. В тысяча девятьсот девяносто третьем году Россия объявила о реформе денег. Рамазан и Малика, возвращались из Новосибирска и в поезде  познакомились с россиянками — работниками сбербанка, они и предложили сотрудничество. Оказалось, правительство России решило продлить сроки обмена денег для недееспособных граждан, этим и воспользовались работники банка и бывшие граждане Союза.
Из всех союзных республик потекли к ним денежные ручейки. Малика не сразу согласилась на это предложение, своих денег у них не было, родственница находила клиентов, Рамазану предложение понравилось — и он рискнул. Они вывозили для обмена советские  рубли — денежные запасы знакомых и незнакомых людей — имели приличный навар. Позже, в кругу друзей со смехом они рассказывали, как подшивали деньги в подкладку пальто, изобретали и другие способы, чтобы не попасться  на глаза таможенных служб. Аллах миловал, таможенники даже не проверяли их. Тогда они были молодыми, и не задумывались, какому риску подвергают себя и своих детей. Можно сказать, первый капитал они заработали в России!
Такими женщинами, как Малика может гордиться страна, они шли на самопожертвования ради семьи. Вот тогда Рамазан и предложил: «А теперь попробую я». Он оказался талантливым бизнесменом, вложенные деньги приносили хороший доход. Муж нашел хорошую коммерческую жилу — выкупил небольшой завод и стал заниматься производством ферросплавов.
В числе первых туристов они отправились в Турцию. Оттуда стали привозить добротный товар и удачно его сбывать перекупщикам. Фортуна благосклонна была к ним, слава Всевышнему, сердце их не очерствело, душа не стала черной. Они открывали магазины, вначале им помогали многочисленные родственники, которые позже стали откровенно им завидовать, обворовывали и уходили от них обозленными. Несмотря ни на что они выжили, удача сопутствовала им. Она благодарна судьбе за взлеты и падения, за чудесных сыновей, что она им подарила, если бы жизнь не побила их, они не смогли бы выстоять и выжить.

Глава 3. Назидания   

С разными людьми Малике пришлось встретиться на жизненном пути. Для мужчины унижение остаться без работы, без средств существования. Истерики и проклятья глупых жен — не помощники в таких случаях! Малика пришла к выводу: оказывается, несчастливыми могут быть не только женщины, но и мужчины. Жены этих мужчин не были самоотверженными, они не хотели расставаться с драгоценностями и имуществом. Им хотелось прежней стабильности, но мужья не могли обеспечить прежнюю жизнь. Не выдержав превратностей судьбы, двое друзей ушли из жизни по собственной воле. 
Мама Малики уделяла внимание воспитанию дочери. С детства внушала: ссора не должна выноситься из дома, никому не доверяй. Приводила примеры, которые дочь запоминала и не хотела повторять чужих ошибок. Малика понимала, что муж красив и нравится другим женщинам, в душе сомневалась в его верности, особенно в последние годы совместной жизни. 
На днях она решила отнести брюки в химчистку, в кармане обнаружила новый сотовый телефон, о существовании которого она не догадывалась. «Для чего ему три сотки?» — была первая мысль. Она стала подозревать, новая сотка — связующая с другой женщиной.
До этого у нее не было привычки рыться в его карманах. И был горький пример подруги Галины, когда та, обнаружив в записной книжке мужа номер незнакомой женщины, решила перезвонить ей. Так на свою беду познакомилась она с любовницей мужа. Любовница огорошила жену признанием, что имеет общего пятилетнего сына. Елена хвасталась, что ей комфортно живется с чужим мужем. Галина не хотела, чтобы муж узнал о разговоре с любовницей, но та выгодно использовала ситуацию, обвинив жену во всех грехах, их брак распался. Уезжая в Россию, Галина предупредила Малику:
— Если услышишь, что мужу звонит пассия, уйди в другую комнату, не перезванивай. Я своими руками разбила семью, оставила детей без отца. Не верь никому — не слушай доброжелателей, ты должна сохранить семью!

Глава 4. Тусовки

Малика признает, деньги не принесли счастья в их семью. Женщине не нравится, что мужья свободное время проводят в клубах, а женщины устраивают девичники. Малика вынуждена вести такой образ жизни. По характеру, она немногословная, не любит тусовки, которые придумали от безделья глупые женщины, но должна идти в ногу со временем. 
Рамазан не любит, когда его контролируют, ни в чем ей не отказывает. Малика может позволить себе купить все: однако, спросить, когда муж вернется домой, не может — он давно отучил  задавать ему глупые вопросы. В последнее время она, чувствуя, что Рамазан все больше от нее отдаляется, винила в этом его бизнес.  Несколько лет назад он предлагал стать его помощницей. Малика же считала, что свой долг перед семьей выполнила, дети ни в чем не нуждались, муж не спился — это ее заслуга.
— В моем возрасте, я буду только мешать тебе! — сказала она ему. — Пусть помогают тебе дети, компьютер мне не осилить, неужели я еще тебе не надоела? — шутила она.
Многие приятельницы помогали мужьям. Стареющие женщины опасливо относились к молоденьким сотрудницам. Малика гордилась своими сыновьями, они были похожи на отца — крупные, красивые, деловые. Рамазан сам переженил их, в невестах недостатка не было. Когда Малика приезжает в его большой офис, муж извиняется, вежливо провожает ее до дверей. Приезжает она наскоками и думать, что это спектакль, который разыгрывается к ее приезду не хотелось бы, более деловой обстановки она не видела.
Малика любит встречать гостей, и быть желанной гостьей. Однажды в гостиной у друзей, украшенной зеркалами, она содрогнулась, увидев свое отражение. Шея срослась с плечами, жировые складки уродовали спину, делали горбатой. Малике стало плохо, она уговорила мужа вернуться домой. И поняла: срочно надо переделывать себя, но то, что накопилось к сорока годам, не хотело уходить.
Два года своей жизни она посвятила борьбе за собственное тело. И победила! И вновь стала стройной и красивой, а шея — длинной, как в молодости. Знакомые и подруги завидовали ее терпению.  Малика радовалась, она угодила Рамазану, ему льстило, что жена победила свою лень, вернула былую красоту. Женщине вновь хотелось нравиться, она понимала, молодость покидает ее. Малика записалась на танец живота, у нее недурно получалось, стала чувствовать себя красивой  и желанной. С тех пор прошло около десяти лет. Она спрятала те фотографии, где была не в лучшей форме, только изредка вытаскивает их и радуется. Многие забыли ее прежний облик, никто не знает, чего это стоило ей.
Все уважают Рамазана, боготворят, а ей — завидуют. Дети выросли, в семье достаток, что еще нужно в ее возрасте? Малика страшно боится сглазить свое счастье, некоторые глупые женщины хвалятся драгоценностями и своими мужьями. Поссорившись, они жалуются на мужей, подозревая их в измене. И все это выносится ими на суд подруг. Приятельницы осуждают, сочувствуют, дают советы, но не верит она им, так как чувствует, в голосе фальшь, не раз слышала, как они обсуждают и смеются над бедняжкой.
Сегодня впервые она неуютно почувствовала себя в гостях,  приятельницы намеками говорили о токал — младшей жене, перемигивались, будто знали какую-то тайну. Женщина сделала вид, что не поняла их намеки, домой вернулась расстроенная.
Малика вышла во двор. Их трехэтажный особняк похож на дворец,  возле высоких белых колонн полулежат мраморные скульптуры львов — гордость мужа. Он заказал их в Санкт-Петербурге. Испокон веков правители всех стран любили окружать себя царями зверей, возможно, мужчины ассоциируют себя с этими животными?
Малика считает, что их дом похож на большой красивый корабль, на котором можно плыть, не боясь кризиса и природных катаклизмов — таких апартаментов ни у кого нет.
Приятельницы в восторге были от особняка и от Рамазана. Сколько раз она замечала, как некоторые женщины бросают хищные взгляды на ее мужа, но он делает вид, что к женщинам равнодушен. Со временем она стала с опаской подбирать себе подруг, о коварстве женщин знает не понаслышке.
Одна из подруг поделилась своими опасениями: ее муж имеет любовницу, именующую себя токал, она покоя не дает их семье. Ведет активную борьбу за право называться женой, постоянно сплетничает, сталкивает лбами мужа и детей. Стареющие женщины ревновали своих мужей, осуждали и жаловались на молодежь:
— Ничем не брезгуют юные особы, ночами болтаются в клубах, выискивая очередную жертву.
Малика осуждала подруг, обвинявших молодых женщин во всех грехах. Она считала, что виновны мужчины, разбогатев на старости лет, они спешат в объятья женщин, младше собственных дочерей.
— Посмотри, как пресса по просьбе старых дев поднимает вопрос о многоженстве? Они ничего не стесняются, открыто хотят стать токал, претендуют на чужих мужей. В юности погуляли, а теперь, когда никто не хочет их брать в жены, они согласны на все. Статус токал их не смущает! Сейчас можно все купить, в том числе и журналистов, — возмущаются  приятельницы. — А что делать нам? Почему на старости лет мы должны получить дырку от бублика? Ничего недолго продержится твой возлюбленный! — предупреждали они ее. — Как бы не ухаживала ты за собой, с двадцатилетней токал тебе не сравниться! Они как на подбор длинноногие, грудастые.
В душе Малика боялась таких особ, но ненависти, как другие женщины к ним не испытывала. Однажды она рассказала приятельницам анекдот, который прочитала в одном из женских журналов.
Жена одного менеджера пошла с мужем в театр, спектакль был слабеньким, на первых рядах находилось начальство, им вдвоем с мужем стало скучно сидеть. Муж решил развлечь жену, и предложил обратить внимание на блондинку, сидевшую на первом ряду. Она — любовница нашего шефа, рядом — любовница зама. Жена была польщена доверием мужа и призналась, что обе любовницы — красивые женщины. Мужчина оказался болтуном и выдал всех любовниц сотрудников фирмы, жена была польщена доверием мужа, что стала упрекать его:
— Ты самый молодой и красивый на фирме. Я не поверю, что у тебя нет любовницы? Неужели ты совсем не уважаешь себя? 
Муж вначале юлил, но жена заставила его признаться. Когда она увидела любовницу мужа, то стала хлопать в ладоши и кричать на весь зал:
— А наша лучше всех, а наша лучше всех!
Приятельницы смеялись, и стали подшучивать:
— Скоро и мы будем хлопать в ладоши и кричать: «А наша лучше всех!»
На презентациях она замечает, как мужчины с восхищением разглядывают ее статную фигуру и красивое лицо. Друзья мужа постоянно говорят ей комплименты и просят поделиться секретами красоты с их женами. Она никому не расскажет, чтобы иметь красивую внешность нужно знать много секретов!
Счастливую женщину можно определить по лицу. Это хорошая кожа, блестящие глаза и счастливая улыбка. Сейчас много счастливых семей, много счастливых женщин. И она одна из них!

Глава 5. Серый кардинал

У Рамазана всегда было много друзей, которым он помогал, а вскоре, они породнились между собой, образовали что-то вроде клана, который контролировал область. Муж имел большой авторитет, шутя, его называли «серым кардиналом», после просмотра итальянского фильма «Спрут». В стране стало меняться не в лучшую сторону, стало складываться, как у них. Клан стоял на защите интересов своих территорий, дети оказались заложниками, им категорически запрещалось разводиться: развод разрушал деловые и партнерские связи.
В последнее время, когда Рамазан поздно приходил домой, то засыпал в кабинете на диване. Малика радовалась, с годами все меньше ей хотелось просыпаться, она все чаще отказывалась от супружеских обязанностей.
Муж пришел к ужину, вид у него был решительный, как будто он хотел сказать что-то очень важное, касающееся детей или семьи.  Жена спустилась в гостиную, по его виду поняла: произошло знаменательное событие, после ужина он обязательно сообщит ей.   Рамазан вернулся, переодевшись, безразлично поглощал пищу, думая какую-то свою думу. На вопросы жены отвечал невпопад, чуть раньше поднялся и пригласил ее в свой кабинет. Когда она вошла, он сидел на кресле, а ей предложил сесть на диван.
— Малика! — обратился он к ней как-то непривычно официально. — Я хочу сам во всем тебе признаться, наверное, об этом тебя давно проинформировали  подружки? Всё, что говорят они — правда!
— Какая новость? Причем подружки, я ничего не знаю? — произнесла она, обескуражив мужа своим неведением. Он еще раз убедился в порядочности жены, она не любит сплетен, и не поощряет их — поэтому далека от слухов, которые будоражат город. Жаль, что она не такая, как все, и придется объясняться с ней. Приятельницы не стали ставить ее в известность, а их намеки,   она не поняла.
— У меня родилась дочь от женщины, которую я люблю!
Малика соскочила с дивана — плохой сон сбывался.
— И что? — спросила она осипшим от волнения голосом. — Ты хочешь уйти к ней, развестись?
— Ты ошибаешься! — он пересел к ней на диван и обнял ее слегка, как чужой. — Глупышка, я никуда от тебя не уйду!
Она знала, муж не любит слез. Плач раздражает его, нужно выдержать, не расплакаться. Внутри появился ком, она легонько освободилась от объятий, он удерживать не стал. Малика ушла в  спальню, упала на кровать, ком набухал, занял внутреннее пространство, в сердце появился боль, которая перешла в страх,  становилось тяжело дышать, слезы не приходили — тело одеревенело.
«Сердце не выдержит, — подумала она, — лучше умереть!»  Безразличие и тоска охватили ее. Что делать, как жить? Мысли кружились в голове, как в калейдоскопе. Кто соперница? Ах, какое это имеет значение! Кто бы она не была — это конец семейному счастью и ее покою!
А потом полились слезы, словно прорвались, и она заплакала, а они  как тучи собирались и выливались снова и снова, Малика даже удивилась — никогда не думала, что их может быть так много. У нее никого не было, кто бы в данный момент мог разделить ее горе. 
А сколько вокруг недругов и притворщиц? Они внешне будут сострадать, и втайне — радоваться. Окружающие давно обо всем знали и смеялись над ней. 
А она возомнила себя королевой! Теперь, как она будет выглядеть в их глазах — королева, которую бросил король? «Какой позор? Что за несчастье свалилось на мою голову? Никогда не думала, что в старости буду выброшена, как старая собака». Она представить не могла, как жить будет одна?  И что делать в этом огромном особняке, который, возможно, ей придется покинуть.
 
Глава 6. Первая любовь

По крупицам восстанавливала женщина знакомство с Рамазаном. Произошло оно летом, когда Малика окончила первый курс, и впервые приехала в аул на свадьбу к родственникам. Родители не хотели отпускать дочь, но родственница возмутилась:
— Девушка не знает, что такое аул. До сих пор не знает, что молоко дают коровы, а хлеб появляется в магазине, после того, как созреет пшеница. Пусть увидит быт своего народа. Вы родились в ауле, считаете себя интеллигентами, а девушка должна знать свои корни.
Если честно признаться, вначале ей не понравился сельский быт, в их семье был другой уклад жизни — обедали в столовой, пользовались ножом и вилкой, тетя удивлялась:
— Чего пользуешься ножом? Ты ведь не в ресторане. Кушаешь медленно, если так долго будем сидеть за столом, кто нашу работу делать будет?
В ауле вставали ранним утром, родственники отца приходили познакомиться с Маликой и быстро уходили.
В гости приглашали поздно, когда коровы придут с пастбища. Коров здесь уважали больше людей. Все дела были связаны с хозяйством. Девушка приехала на свадьбу родственника, чтобы  увидеть, как живет и развлекается сельская молодежь. Малика никогда не видела национальные казахские игры, ей хотелось поучаствовать в них. Аульские женихи не интересовали ее. Она знала, что красива, завлекать аульских женихов у нее не было желания.
Родственницы — юные девчушки, завидовали ее красоте, одежде, не хотели знакомить со своими кавалерами, которые не спускали восторженных глаз с девушки. Эти джигиты мечтали о городской  красавице, которая одним мгновением, могла избавить семью от проблем. Отец — профессор, она обеспечена. Многие мамаши предлагали своим сыновьям завоевать любовь профессорской дочери. Молодые люди понимали — приехала она к ним из любопытства.
Двоюродная сестренка пригласила покататься на алтыбакан-качели, которые были установлены на опушке леса. Молодежь развлекалась до утренней зари. Девушки готовятся, как на праздник, наряжаются, учат песни, юноши ищут себе невесту. Малика не собиралась петь песни, кататься с незнакомыми юношами. За те три дня, что она находилась у родственников, юноши и девушки — жители аула приходили посмотреть на горожанку — дочь профессора. Они обсуждали ее внешность. Девушка была на самом деле хороша собой: высокая, белокожая, узкое лицо, прямой нос, серые глаза, обрамленные черными пушистыми ресницами. Сказочная красавица! Многим юношам не спалось, им хотелось завоевать ее сердце, но оно было недоступно.
Малика с улыбкой наблюдала за родственницами, они собирались на алтыбакан, как принцессы на бал, девушка надела спортивный костюм, так как аульские комары замучили ее.
Вечерело, июльские дни длинные, небо бирюзовое, как перевернутый океан. Иногда оно похоже на голубой, прозрачный шатер. Поляна, на которой были установлены качели, выглядела, как большой разноцветный плюшевый ковер — густая изумрудная трава, в середине ромашки, васильки и мать-и-мачеха, по краям серебристый ковыль, совсем рядом небольшой лесок — к ночи он устрашающе выглядел.
К вечеру стали собираться аульчане, закончившие домашние дела. Вершины деревьев покачивались, горели гирлянды разноцветных лампочек, слышалось мычанье коров, плач детей, лай собак, сигналили машины, вдалеке грохотала музыка. Девушка удивилась: из-за такого убогого зрелища — столько суматохи. Качели были большими, тяжелыми — перекладины из плохо обструганного леса, веревки-аркан толстые в два ряда. Двое молодых людей раскачивали качели, юноша и девушка пели, не обращая внимания на толпу. 
Малика узнала соседку — худенького подростка, на ней было красивое платье, немного косметики, юноша-крепыш, не отводил восторженных глаз от девушки. На миг она даже позавидовала им.
«Когда я встречу своего принца, который тоже будет так смотреть на меня? — мелькнула мысль. — Достойного среди них нет». Мошкара летала стаями, больно жалила молодежь, но никто не показывал виду, девушка была разочарована.
Она поняла, что гулянье затянется надолго, стеснялась попросить кого-нибудь проводить ее домой. Ее безразличие постепенно исчезло, появились любопытство и восхищение. Здесь были свои правила — безголосых певцов выбрасывали с качелей, а голосистых оставляли, предварительно обговорив репертуар. Девушке тоже захотелось поучаствовать, но она постеснялась признаться. Кто поверит, что городская красавица тоже умеет  петь?
Вскоре вниманием жителей завладела пара, внезапно подъехавшая  на машине, и была встречена аплодисментами. Это были красивый высокий юноша, накачанный, в белой рубашке, кудрявый, черные глаза его горели, и девушка — они были красивой парой. Малика расстроилась — от такого парня она бы не отказалась. Это и был Рамазан.
Девушки оживились, стали переговариваться, и Малика поняла, что рядом с ним находится его сестра, они оказались двойняшками.
У сестры черты лица были нежнее, она была белокожей. Девушка решила поинтересоваться у родственниц, откуда эти двое? Оказалось, что он гость, приехал на свадьбу из Караганды, и успел свести с ума всех местных девушек. Рамазан тоже был наслышан о прекрасной горожанке, спев две песни, он глазами отыскал ее, и предложил присоединиться. Девушка не стала ломаться и согласилась. Она очаровала всех, в том числе и его.
Всю ночь они не расставались. Оба были начитанными, их разговоры длились до зари. Малика влюбилась, ей не хотелось возвращаться домой.
Наконец состоялась долгожданная свадьба, которую все ждали. На всякий случай она привезла красивое платье, сделала шикарную прическу. Невеста была обижена, приехавшая гостья затмила ее своей красотой. Свадебный обряд поразил торжественностью, а пенье бет ашар (открытие лица) своей необычностью. Весь народ веселился, никто не был обойден, ей оказали много внимания и сказали множество комплиментов. Позже была казахская борьба, скачки, на старом стадионе. Скакуны, как девушки были стройны, изящны, гордые красавцы с презрением смотрели на ликующую толпу. До приезда в аул Малика не интересовалась народными играми. Она представить не могла себе, что влюбится в них, ей понравился народный фольклор, айтыс, прежде она такого не видела, на казахские спектакли и концерты в Алматы ходила редко.

Глава 7. Испытание и предательство             

А потом было расставание, Малика готова была остаться с Рамазаном в ауле, только бы быть рядом с ним. Прощаясь, она намекнула, что любит, и если бы Рамазан захотел близости, она не оттолкнула бы его. А после ужаснулась, не услышав ответного признания. Девушка бежала от места свидания, лицо горело от стыда, никогда она так не унижалась, что с ней случилось? Неужели она влюбилась? Любовь бывает зла, она впервые почувствовала это и решила срочно из аула уехать. 
Рамазан понимал, девушка влюбилась, но у него была другая, которая любила его и много лет была рядом. Он должен проверить свои чувства, поэтому, расставаясь, ничего не пообещал, не мог понять, что происходит с ним, и решил — вдали будет возможность проверить свои чувства.
Малика окончательно решилась перевестись в неизвестную прежде ей Караганду, родители были против перевода, она настояла. Рамазан опешил, только глупая девчонка могла поменять столицу на шахтерский город. Ему не понравилось, что она преследует его. Малика была неглупой девушкой, она поняла, что юноша не очень рад ее приезду. Поплакав и пожалев, что ослушалась родителей, решила не общаться с ним.
Больше полугода Рамазан не встречал девушку. Однажды он увидел, как Малика вошла с молодым человеком в кинозал, понял, что дальше притворяться не стоит, она нужна ему. А Малика колебалась: сможет ли она быть счастлива с человеком, который не оценил ее самоотверженность. Свадьбу играли летом, в том же ауле, с байгой и скачками. Аул стал любимым местом отдыха, если бы она не поехала туда, вряд ли с ним встретилась. Она боялась мысли, что судьба могла их разлучить. Девушка была незлопамятным человеком.
Почему, когда у людей все складывается хорошо, возникают проблемы? Почему, когда мужчина достигает высот, у него появляется потребность в любовнице? Малика прочитала где-то — это своего рода вызов старости.
Почему мужья забывают преданность жен? Когда они были молодыми, и жили очень бедно, она, скрывая от мужа безденежье, потихоньку распродала все драгоценности, которые ей подарили родители. Узнал об этом он через несколько лет и был возмущен и оскорблен, считал себя виновным, что не смог обеспечить семье достойное проживание. А после, восхищаясь ее поступком, рассказывал друзьям и гордился ею. Друзья завидовали мужу, и жаловались на своих жен, которые проматывали их деньги. Этих женщин не волновало будущее — они жили настоящим. Малика знала, что в сравнении с женами друзей выигрывает по всем позициям, и была уверена, что все у нее и дальше будет отличным. А Рамазан охладел к ней и забыл, что вместе они пережили и безденежье, взлеты и падения.
Поплакав, она пожалела, что дети выросли и разбежались. Они, зная о любовнице, предали мать, скрыв похождения отца.
«А если бы я узнала раньше, что могла изменить, что сделать?» Отцу в семье не прекословили. 
Малике вспомнилось, как одно время муж уговаривал ее родить дочь. А она в ответ смеялась, довольная, что миссию свою выполнила. Гордилась и была уверена — от трех сыновей он никуда не уйдет! В двадцать пять лет родила младшего, и была детям не только матерью, сестрой, но и подружкой. После женитьбы сыновья все меньше советовались с ней, не зря говорят:  ночная кукушка перекукует дневную. Каждый мусульманин мечтает о сыне. Наследники у Рамазана есть, а подружки гордились дочерьми, рассказывали, что мужья их любят больше, чем, сыновей. Малика им не верила: сыновья главнее дочерей — испокон веков так считали мусульмане!
Вот и нашлась та, которая родила дочь, и теперь вся жизнь пойдет наперекосяк. Она вновь заплакала от бессилия, ей самой не хватало дочери, как завидовала она подружкам! Дочери жалеют и помогают матери и командуют отцами. Как она одинока! «Что же я не родила дочь, но разве можно уберечь семейную жизнь от всего?»
Она не знала, что предпринять — может устранить токал?
В гневе Рамазан страшен, дети невиновны, они скрывали, и жалели мать. Женщина чувствовала себя скверно, болела голова. Она вернулась на кухню, домработница собиралась уходить домой, Малика равнодушно попрощалась с ней.
Где Рамазан, уехал к молодой токал? Она вспомнила лицо мужа, когда он объявил, что у него родилась дочь. Заныло сердце, она застонала: как пережить этот позор?  Разводиться он не хочет! А что делать ей? Зубы стучали, бил озноб, появился страх за будущее, за детей. Она прошла в туалет, оттуда виден кабинет мужа — горел свет, удивительно, почему он дома и не едет к любовнице?
Она легла, впервые кровать показалась ей неудобной: слишком большой и широкой, сна не было, а было столько вопросов — и ни одного ответа.
Рамазан тихо вошел в спальню, разделся, лег рядом. Малике было холодно, он укрыл ее. Жена лежала раздавленная и жалобно смотрела на него. Он обнял ее и стал разговаривать, как с маленьким ребенком:
— Милая, я честно признался тебе, что люблю ее!
— Кто она? — выдавила Малика. — Сотрудник?
— Нет, это чудное создание, она — как лань, у нее черные, как омут глаза! Я как увидел — пропал. Прости! Я не устоял, полюбил ее! — шептал муж.
Взгляд у него был, как у сумасшедшего, он стал рассказывать о любви к Ляйле — так звали эту женщину! Его счастливый, восторженный голос делал больно. Рамазан не замечал, как тяжело Малике слушать его. Муж говорил и говорил, а она думала о том, что давно он с ней так откровенно не разговаривал. Кем она была в это момент в его глазах, конечно не старой женой, а подругой, которой можно доверить самое сокровенное. 
Жене хотелось крикнуть: «А как же я? Лучшие годы я была с тобой, а ты  предал меня». Он, обнимая ее, уснул. Малика лежала,  слезы катились из глаз. В последнее время у него не было влечения к ней. Она радовалась, хвалилась, а одна из подруг сказала, что это ненормально.
— Ты такая красивая, ухоженная — это должно насторожить тебя! У тебя, наконец, появилось время на личную жизнь: дети выросли, ты можешь быть раскованной! Попробуй — проверь, соблазни, если не примет — бей тревогу! — горячо убеждала приятельница, а она смеялась. Как была права подруга!
— Это я виновата, слишком была самоуверенной! Он красивый, при деньгах, девки — молодые, наглые, бесстыжие. Лань — рассмешил — какая лань? Хищница! Все рассчитала, притворилась, охомутала! Я утонул в ее глазах, — передразнила она мужа. — Нет, — прошептала она мстительно, — ты запутался в ее сетях!
Когда они ездили на отдых в Эмираты, она интересовалась многоженством, смеялась, узнав, что арабы сорокалетнюю жену считают старой, относятся к ней, как к своей подруге или сестре. Вот теперь такая участь ждет ее! «Кем буду я для него? — Подушка была мокрой от слез. — О, Аллах, почему я дожила до такого позора?»
Она металась, с кем посоветоваться, с кем поговорить? У них было много родственников, но с годами они перестали общаться. Обычно, к Малике с Рамазаном  приходили с какой-нибудь просьбой. Она устала от этих просьб, постепенно родственники исчезли из ее жизни.
Часы показывали пять утра, время шло медленно. Она решила, если удастся поспать, после обеда съездить к подруге матери Загипе-апа, которую материально поддерживала и называла мамой.
И опять приснился неприятный сон: она с мужем едет на черном джипе — он давно продан, на дороге появляется молодая красивая женщина. Рамазан останавливает машину, открывает дверь, и эта женщина по-хозяйски устраивается в салоне.
Проснувшись, Малика поняла, муж уехал. На столе лежало для нее  письмо.
«Дорогая Маликуша! Я знаю, как тебе тяжело. Поэтому вчера я был рядом с тобой. Я никогда тебя не брошу! Будь умницей, не позорь семью, помоги мне! Ты ведь не такая, как все! Я верю тебе и люблю!»
Она горько рассмеялась — люблю!

Глава 8. Малика

Несколько дней Малика пролежала в одиночестве у себя дома. Женщине не хотелось жить, вставать, даже на звонки сыновей она не хотела отвечать. Не с кем было поговорить, рассказать, как тяжело у нее на душе, никого, кроме домработницы, рядом не было. Бану была в курсе событий, ей жаль было хозяйку. Подруги, работающие у богатых людей, рассказывали, какими порой жестокими и алчными бывают хозяева. Они следят за обслугой, не верят, устраивают подлости — подкладывают драгоценности и деньги, чтобы уличить в воровстве работника. Малика не была подлой и жадной. Бану от души сочувствовала, она придумывала разные истории, рассказывала, чтобы отвлечь хозяйку, и переживала, что придется лишиться работы, а устроиться в такую хорошую семью навряд ли еще удастся. Весь день она подбадривала Малику на примере знакомых и родственниц, которые тоже оказались в такой ситуации, и предлагала смириться. Малика прожила счастливую жизнь, муж много сделал для благополучия семьи, поэтому хозяйка должна быть благодарна судьбе, что лучшие годы прожила в достатке. Бану, глядя со своей колокольни, считала, что Рамазан не виновен, виновато в этом кино и бесстыжая молодежь, которая учится на плохих фильмах жить. 
— Посмотрите, какие фильмы они любят? Даже мой муж однажды принес кассеты, я отругала его и хотела выкинуть, а он заартачился. Вот что творится в мире.
Малика в какой-то степени соглашалась. Было больно и обидно выслушивать советы домработницы, но рядом не было никого, кто бы так по-простецки принял участие в ее новой жизни. Рамазан тоже приносил кассеты, увидев, как жена смущается, выбросил. С детства девушку учили быть целомудренной и скромной: «выше подола мужчина не должен ничего видеть». Когда на экране целовались, бабушка заставляла девочку отворачиваться, и была уверена, что своими нравоучениями предостережет внучку от плохих поступков. Малике хотелось увидеть любовницу мужа. Скорее всего, она развратная, испорченная особа — порядочная не стала бы посягать на чужого мужа. Она представила их в постели. «Дура, чего я себя накручиваю?» Малика застонала, почему-то она, как никогда хотела мужа, согласилась бы и раскованной быть в постели. «А что если попробовать, начать все с нуля? Интересно будет ли он со мной теперь спать? Глупая, у тебя горе, муж бросил, а ты думаешь о сексе? — упрекнула она себя. — Точно от горя «крыша полетела».
С годами она чувствовала, что в семейных отношениях что-то могло быть по–другому, но стеснялась быть непонятой мужем. В молодости Малика любила индийское кино, в этих фильмах все было красиво и целомудренно. Но как-то она натолкнулась на передачу об Индии и была шокирована: красивая,  богатая своими памятниками страна, оказывается, скрывала свою античную культуру, где в каждом храме стены были расписаны развратными сценками из жизни. «Вот почему в Индии так много народу, — решила Малика, — сценки из храма развратят любую молодежь. Как хорошо, что они стараются не демонстрировать свою культуру, где сцены с животными  поражают своей испорченностью». 
Рамазан с годами тоже хотел изменить интимную жизнь. Росли дети, скрипела старая, доставшая от прежних хозяев мебель. Паркетные полы тоже стерлись. В кругу друзей со смехом он признавался: «В своей квартире ночью я чувствую себя партизаном. Лежу и жду, когда уснут дети, а они, как назло, не засыпают, а Малика нервничает, прислушивается к каждому шороху. Дети выросли, а силы уже не те!»
Оказывается, лукавил — все у него в порядке. В какой-то степени виновно государство, почему в советские времена строились маленькие квартиры? Государство требовало увеличить естественную рождаемость, а откуда она возьмется, если никакой личной жизни у советского народа не было? Она помнит, как мир долго смеялся над репликой одной советской женщины: что в СССР секса нет. Мусульманские женщины менее раскрепощенные, мужьям это не нравится, друзья делились кассетами, которые были под большим запретом. Когда он впервые их принес, Малика была напугана, и мужу стало стыдно. А потом он ругал себя, не надо было таким образом менять сексуальную жизнь, надо было изменить свое отношение к жене, уделять больше внимания ласкам и нежностям. Сколько он помнит, для Малики сексуальная жизнь была обязанностью, не было раскованности, и в этом виноват он сам. У него был небольшой багаж студенческой жизни, и хвастливые рассказы друзей, где они были настоящими, сексуальными гигантами. Малика понимала, что неправильно трактовала слово любовь. Для нее это были: семья и дети. Главное — она считала: порядок в доме, чистая одежда и вкусная еда. Со временем, когда дети переженились, отношения их стали меняться. В большом красивом особняке они остались вдвоем, мужу хотелось наверстать упущенное, а она стеснялась, стыдила его, оказывается, потребности в интимной жизни у мужчин с годами становятся сильнее. Сильный пол не хочет стареть, у него появляется огромное желание наверстать упущенное с различными женщинами. После она узнала о муже больше, чем хотелось, о похождениях с друзьями, о токалках, которых некоторые себе позволили. Малика возвращалась к тому, что в своих бедах виновна она сама. Были в ее семьях ссоры и предательство. Она привыкла все скрывать. Неужели она на самом деле думала, что мужчина, который не приходит домой ночевать, занят полезным делом, и день, и ночь печётся о благополучии семьи. Конечно, она была улиткой, пряталась от действительности. А главным врагом семьи было богатство, с годами она тоже привыкла к роскоши, и не замечала, что оно портит ее и красивого мужа. А сколько раз предупреждали ее: охотниц за чужими богатыми мужьями много.
Интересно, где они познакомились? Она красивая? Даже можно не сомневаться, у Рамазана хороший вкус, сколько раз она замечала, что он неравнодушен к красивым женщинам, при них он становится красноречивым и обаятельным. Женщина решила уснуть, слишком много впечатлений за эти дни. О коварстве и кознях друзей она услышала больше, чем надо от домработницы. Дождалась такого позора, что домработница советует ей, как вернуть мужа.
А потом появился страх, как будет жить она в этом огромном доме? Ей стало казаться, что кто-то ходит, она включила везде свет, страх пришел вместо горя. Особняк муж отберет, купит ей двушку или однокомнатную квартиру, а может, придется с ним судиться. Отсудить можно будет пол-особняка. Полученных денег хватит безбедно прожить оставшуюся жизнь. Как страшно, лучше умереть, и никаких проблем ни у него, ни у нее не будет. Малика попробовала заплакать, глаза были сухими и чуть болели, столько слез она пролила за эти дни впервые, так много никогда не плакала, мысли заполнили голову и не хотели уходить. А потом стали появляться умные мысли: как разделить нажитое? Она имеет полное право на половину имущества. Если он без нее не распродал, у них много недвижимости. Как-то, помнит она, муж  просил сходить вместе к нотариусу, оказывается, без ее разрешения он не имеет права продавать их имущество. Как жаль, что она никогда не задумывалась о будущем. «А ведь я была примерной женой, никогда не изменяла, хотя мужчины оказывали мне внимание. А может, была дурой, опытные женщины живут всю жизнь с мужьями». Вспомнилось, как Ирина призналась, как познакомилась в командировке с мужчиной, изменила мужу и не могла скрыть разочарование своей интимной жизнью. Она как будто нарочно рассказывала, что чужие мужчины могут  целоваться так, что с ними попадаешь в рай. Для этого и существуют другие женщины. А к своим женам мужья относятся, как к помойному ведру. Куда можно бросить, что попало, или пнуть его. Если честно признаться, в их жизни было много неприятных ситуаций.

Глава 9. Загипа-апай

Малика поехала к названой матери без макияжа, знала, что будет плакать. За ночь женщина поблекла и постарела. Загипа-апа, открыв дверь, поняла: с ее девочкой что-то случилась. Малика сама  не ожидала, у нее внутри будто что-то оторвалось, и она по-бабьи заголосила:
— Апа, у него родилась дочь от токал!
— У кого? Родилась дочь? О чем ты говоришь, доченька? — спрашивала глуховатая апашка. 
Как-то Малика призналась старушке, что муж хочет еще одного ребенка. Женщине не хотелось возиться с пеленками — она от них отвыкла. Апашка с пониманием отнеслась к желаниям ее мужа,  посоветовала родить дочь, и обещала помочь вырастить ее. Всех сыновей она помогала им вынянчить.
— У мужчин отцовство проявляется поздно. Сыновья выросли и стали ему, как братья, дочь всегда ближе к матери, никогда не оставит тебя одну, а мужчины обычно до безумия любят дочерей, роди дочь! — уговаривала она.
Старая Загипа испугалась несчастного вида Малики, обняла и заголосила вместе с ней. Может, она вспомнила свою несчастную судьбу, когда ее муж — высокопоставленный чиновник, выгнал  ночью их с сыном, и она долго скиталась по людям, без средств существования, неграмотная, не знавшая своих прав! Тогда никто не объяснил несчастной женщине, что квартиру муж обязан был поделить, а ребенку платить алименты. Никто не защитил, ни ее, ни ребенка. Сын простудился в ту роковую ночь, долго болел и умер.
Старуха прижала Малику к груди, и они зарыдали, каждая о своем горе. Малика  давно считала старушку матерью, и запах исходил от нее родной, как от матери. Когда  рыдания закончились, апашка попросила рассказать, что случилось? Узнав подробно обо всём, и о том, что муж не собирается с Маликой разводиться, она сказала:
— Я прожила большую жизнь, мне восемьдесят лет. Ничего не изменишь, если мужчина полюбил другую женщину! Если ты сейчас разведешься с ним, ты хорошо сделаешь по отношению к токал, подаришь своего мужа. Как сложится в твоем возрасте судьба неизвестно. Развод иногда обрывает все связи. Без средств к существованию останешься ты, и это будет на руку твоим врагам. Постарайся понять Рамазана, ему тоже тяжело, он любит семью, не хочет разводиться. Я понимаю: позор признать ее — токал, а себя — байбише! У тебя нет другого выхода! Многое зависит, как ты поведешь себя! Он — известный человек в городе, и отказаться от благ, которые ты имеешь, может только дурочка! Знаю дуру, которая бегала по инстанциям, жаловалась, втаптывала в грязь имя мужа… После этого он не смог возвратиться в семью, возненавидел жену, и к детям не проявлял любви. А позже она жалела о своем поступке, просила прощенье на коленях, но было поздно — остались у разбитого корыта.
Спрячь гордость, посмотри на себя со стороны! Он многое дал тебе, чего не дано другой женщине, ты хорошо выглядишь, не знаешь проблем. У тебя в доме спортивный зал, личный тренер, косметолог и семейный врач. Тебя уважают, завидуют, ты имеешь хорошего мужа, если разведешься с ним, перестанут с тобой здороваться.  Поверь, жизнь построена на лжи и лицемерии! И никто тебя не пожалеет! Он остался с тобой ночью, потому что не безразлична ты  ему. Ты до сих пор любишь его! Любовь чудеса делает с людьми, слепой становится зрячим, больной выздоравливает!
Во имя своей любви, смирись, прими его таким, какой он есть! Прими токал в семью, познакомься с ней. Не лицемерь! Он сразу почувствует фальшь, мужчины в таких случаях становятся опасными и жестокими. Прими ее не как соперницу, а как равную — любимую женщину мужа. Если она согласна стать токал — значит, любит его, согласившись с ним жить в не зарегистрированном браке. Если ты выполнишь эти условия, может, сохранишь семью. Время залечивает раны, не ты первая в нашем городе оказалась в таком положении, скоро статус байбише  станет нормой — все к этому идет!
А есть другой вариант: плачься, бегай, рассказывай, как плохо поступил твой муж, сочувствующих будет много, а некоторые не выдержат и скажут: «Хватит, хорошо пожила, дай и другим пожить в своем раю». А кто-то скажет мужу: «Выбирай дочь и токал!»
Ты знаешь, у меня никого ближе тебя нет, я плохого тебе не посоветую, у меня сердце кровоточит от твоих слез, не забудь, что у тебя возраст и выбора нет. А может, у тебя другие варианты. Я знаю жизнь, если бы тогда, когда муж меня бросил, кто-нибудь дал мне хороший совет, я воспользовалась бы им. Теперь другие настали времена, возможно, гордость выше жизненных благ! А теперь умойся, приведи себя в порядок, не показывай своего горя, люди не поймут, засмеют. Оставайся такой, как всегда: красивой, ухоженной, сейчас это тебе как никогда нужно! Мужчины не любят слабых женщин!

Глава 10. Мужчины не любят слабых женщин

Малика вернулась домой, домработница сообщила, что Рамазан не появлялся, а телефон, наверное, опух от многочисленных звонков. Это приятельницы и знакомые звонили, чтобы узнать последние новости. Женщина представила, как муж сейчас бегает у родильного дома, где  родились их дети и внуки. Сердце разболелось, появились картинки из прошлой жизни, одна за другой. Сколько было счастливых и радостных моментов. Если бы двадцать лет назад ей сказали экстрасенсы, что с ней такое произойдет, она ни за что бы не поверила, а теперь это случилось вопреки всему. Хочешь, не хочешь, есть женщина, которую он любит, признается в любви ей, читает стихи, которые когда читал тебе, поет романсы на гитаре. Скорее всего, и в той квартире висит его гитара. Она родила ему долгожданную дочь, и это факт, от него  никуда не денешься.
Женщине хотелось умереть, или уснуть, чтоб все оказалось страшным сном. Рамазан исчез надолго, он не появлялся несколько дней. Она выключила телефоны, ни с кем не собиралась общаться. Малика представила, как звонят к ним приятельницы, со скорбным видом и заготовленными фразами сочувствия, а сами перемигиваются и смеются. Сыновья знали отцовскую тайну и молчали. Жены не разрешали им звонить, чтобы не расстраивать мать. Малика, как никогда, пожалела, что у нее нет дочери, она так не поступила бы! Снохи командовали мужьями, что злило Рамазана, сыновья оказались слабаками, и боялись и жен, и отца. Почему у такого, как Рамазан — сильной личности такими оказались сыновья, скорее из-за того, что он давил на них. Они выросли безвольными, хоть бы один из них пошел против воли отца? Они послушно пошли в ЗАГС, как овцы на заклание, возможно, поэтому и сейчас боятся прийти к матери, поддержать ее в трудную минуту.
На следующий день появился муж, по его беспокойному взгляду Малика поняла, что-то случилось и тревожит его. Женщина решила спросить: что случилось? Оказалось, что Ляйлю — его токал оставляют в больнице, а ребенка выписывают. Девочка родилась здоровой, а у матери нет молока, нечем кормить ребенка. Муж не знал, что делать, как быть с новорожденным ребенком? Малика в какой-то степени даже обрадовалась, считая, что Всевышний наказывает соперницу. Только она не заметила, как у нее вырвалась фраза: «Привези ребенка домой...» Как всегда сработал инстинкт помощи мужу. 
Вначале Рамазан согласился, а позже испугался. Жена и сама испугалась своих слов, но отступать было поздно. Опять взвалила она на себя непосильную ношу, чем кормить ребенка, какие чувства она будет испытывать к незаконнорожденной дочери мужа? Почему все беды валятся на нее, она укусила свой язык — чего мелешь? Пусть муж уходит с токал и ребенком, у нее нет сил, все это вынести. Теперь точно станет она посмешищем для людей, почему жалеет мужа, подставляет ему плечо?  Муж опозорил не только ее, но и сыновей. Как поведут себя снохи? Они будут укорять сыновей — и виноват в этом их отец! Рамазан уцепился за предложение, она пожалела, что слова вырвались раньше мыслей, но вынуждена была поехать вместе с ним.
Водитель мужа испуганно смотрел на него. Он не мог понять, как можно доверить ребенка этой женщине? Может, она задумала что-то недоброе, зачем ей ребенок, которого родила любовница? Она может погубить его!
Рамазан побежал к врачу договариваться насчет выписки ребенка. А Малика в коридоре столкнулась с главным врачом роддома, которая принимала роды у нее и снох, у той округлились глаза.  Врач испугалась, решив, что байбише пришла устроить скандал, пришлось объяснить ей, что приехала с мужем забрать ребенка. Врач сообщила:
— У молодой женщины слабое здоровье, отказывают почки. Навстречу шел Рамазан с медсестрой, бережно держал сверток.
Малика спросила:
— Об этом знает Ляйля?
Он ответил:
— Она в коме, без сознания, — в глазах у него стояли слезы.
Жена забрала сверток и увидела маленькую копию мужа. Его рот, нос, девочка спала. От ребенка исходил запах молока, она была беспомощной и не понимала, что является источником бед этой измученной женщины.
«Вот, при каких условиях мы встретились», — подумала она. Всю дорогу ребенок молчал, чем удивил женщину, ее новорожденные сыновья обычно плакали. Они вошли в спальню, Рамазан со слезами стал разворачивать ребенка.
Вид мужа напугал женщину. Она поняла, что муж валится от усталости, скорее всего, эти дни он не спал, волновался за ребенка, а она бегает, жалуется на него. Малика забрала малышку,  развернула — девочка была мокрой. Супруга поняла, теперь для ее мужа нет никого дороже этого маленького живого комочка и его матери. И если она не хочет окончательно лишиться мужа, то должна полюбить ее, помочь выжить, чтобы не страдал муж.
Рамазан рано остался сиротой, когда Малика болела, он пугался, что его дети могут стать сиротами. Вчера признался:
— Если не выживет Ляйля, я не смогу жить!
И Малике захотелось, чтобы выжила его Ляйля. Она знала по рассказам бабушек, как в старые времена байбише становились подругами своих мужей-полководцев. Имея гаремы, мужчины советовались со старшими женами, когда лучше начать, или закончить войну.

Глава 11. Малышка

Со стороны казалось, что Малика забыла, про свое горе, с каждым днем она всё больше привязывалась к малышке. Ночью спала в одной комнате с ней, просыпалась, когда ребенок плакал, сердце ее замирало, когда девочка, кряхтела, копошилась у груди, выискивая сосок, требуя материнское молоко, которое так не удалось попробовать ей. Однажды ей жаль стало ребенка, она дала сосок, девочка затихла, зачмокала, успокоилась, а после у Малики начало  появляться молоко. Говорят, у женщины, если она захочет, молоко может появиться.
Больше месяца прожила у них малышка. Женщина просыпалась и засыпала с мыслями о девочке. С каждым днем малышка росла, взгляд становился осмысленным, она узнавала Малику, улыбалась ей и засыпала на ее руках. Рамазан гордился своей женой, он любил ее, но по-своему, скорее эта была не такая любовь, как к Ляйле, а благодарная любовь оболтуса-сына, чьи проблемы решала мать-жена. Рамазан понимал, что унизил жену, пренебрег ее чувствами. Сколько раз он ругал себя, почему не удержался? Где-то в глубине обвинял и Ляйлю. Он понимал, что девушка тянется к нему, видит в нем отца, и минутная их слабость обошлась ему дорого. Он представлял, как смеются над ними недоброжелатели, у Рамазана — внебрачная  дочь! Известный бизнесмен принес жене нагулянного ребенка.
У казахов позор, когда приносит дочь, а муж — вдвойне, втройне!!!
А каково Малике? За что пострадала она? Это он виноват во всех ее бедах. Что скрывать, богатство принесло много бед ему. Он чувствовал свое превосходство над людьми, грубил и навязывал всем свое мнение. Особенно пострадали сыновья, он женил их, не спрашивая о чувствах, а теперь заявляет открыто, что полюбил Ляйлю. Получается, если он богат, то может позволить себе все! Не зря Малика предупреждала его: от богатства у тебя полетела крыша. Сколько бед и горя он принес своей семье. Что делать, как быть? Если Ляйлю выпишут из больницы, он отправит ее жить с ребенком в квартиру, а сам останется с Маликой, если она его простит. Первая жена приняла ребенка, простила непутевого мужа, не подавала вида, как ей тяжело. Недаром он выбрал ее, умницу-студентку, которая поразила его своей человечностью…
В тот день был сильный мороз, вопреки оптимистичным прогнозам синоптиков. Они, студенты, стояли на остановке, автобуса долго не было, люди замерзли, а Малика стучала ногами, стараясь не показывать ему, что замерзает. Вдруг из подъехавшего автобуса, выскочила заплаканная девушка, легко одетая, в руках она держала малыша, у которого на ноге не оказалось валенка.
Девушка была напугана и не знала, что делать, обувь была потеряна в автобусе. Когда Малика узнала об этом, она попросила Рамазана сесть на такси и догнать автобус, взяла у матери ребенка и спрятала под своей старой цигейковой шубой. Им повезло, водитель быстро догнал автобус, валенок был найден, малыш возвращен матери. Рамазана поразили действия невесты: оперативность, оценка случившегося, как она действовала в эти минуты. У девушки из автобуса оказалась банальная история, поругалась с мужем, схватила ребенка и убежала. Малика с Рамазаном помогли юной женщине добраться до родных. Бабушка девушки — старая женщина, поблагодарила их, накормила, а Рамазану сказала:
— Держись за невесту, хорошей, доброй женой будет!
И оказалась права. Малика стала отличной женой, другом.
Ляйле становилось лучше, об этом радостно жене сообщал муж. Вначале он скрыл от молодой женщины, кто ухаживает за ребёнком. Но после пытливых вопросов вынужден был признаться, что за ребенком ухаживает его жена, это оказалось шоком для молодой роженицы.

Глава 12. Нерадостное соседство

Пришло время Ляйле выписываться из больницы, Рамазану врач сообщил, что за женщиной нужен хороший уход, и ребенок должен находиться рядом. Малика долго уговаривала, чтоб он привез молодую жену домой. Ляйлю привезли в особняк, он согласился. Врач оказалась права, молодая женщина не в состоянии была ухаживать ни за собой, ни за ребенком. Увидев Малику, она растерялась и от испуга чуть не потеряла сознание. Взрослая женщина помогла привести ее в чувство и начистоту решила поговорить с ней. В ее словах, интонации Ляйля не почувствовала ни агрессии, ни злобы. Она увидела, как дочь улыбается ей, как родной матери. И была вынуждена согласиться жить в этом доме ради дочери. Доводы мужа убедили ее, она не подавала вида, хотя чувствовала себя отвратительно. До чего она дожила, что презирает себя, как низко и подло она поступила с этой женщиной.
— Пока лучше остаться ей здесь, и ребенку так лучше. 
Малика не могла понять, что с ней случилось: у нее не было злости к токал, она оправдывала эту молодую женщину, возможно, Рамазан ее изнасиловал. Лялйя низко опускала голову, чтобы взглядом не встретиться с ней. 
Малика не знала, откуда у нее появилось чувство сострадания к токал, она ухаживала за ней, готовила для нее, только в туалет водил ее Рамазан, и от этого Малике было горько, но она не подавала виду. Молодая женщина-первородка была на строгой диете.  Домработница готовила для нее еду, которая была невкусной, пресной, но она послушно ее съедала. Ляйля была яркой внешности, у нее было красивое молодое тело, в детстве она занималась балетом. Малика наблюдала за ней, девушка получила  воспитание, не скандальная, умеет скрывать эмоции. Даже немного  оправдывала мужа: от такой красоты любой мужчина потеряет голову. Токал старалась не показывать, как унизительно ей жить в ее доме, но не перечила мужу. Малышку не отбирала у старшей жены, была растеряна, как будто не знала, как вести себя. Другая устроила бы скандал, а Ляйля смотрела с укоризной и недоумением на Рамазана. Ей  неуютно и страшно было оставаться в этом доме. Может, в душе она боялась, что байбише начнет мстить ей.
Малике вспомнилось, когда с мужем они отдыхали в Турции, у них  тяжело заболел кот, у него не было аппетита. Сыновья купили  хомячка, чтобы кот им полакомиться, а вдруг у него появится аппетит. Избалованный кот не собирался съедать хомячка, которого приносили и сажали рядом, а тот, бедный, какал от страха, каждый раз увидев кота.
Так и молодая женщина была напугана и слишком слаба, что не могла возразить против такого соседства. Малики попросила Рамазана поговорить с Ляйлей, чтоб та ее не пугалась. Увидев страх в ее глазах, она сказала:
— Сейчас не время разбираться, кто прав, кто виноват. Главное, чтобы ты выжила, и ребенок не остался сиротой. Рамазан страшно боится, что малышка станет сиротой, как он. Ты должна выжить, у вас растет ребенок! Мы обе любим одного мужчину, значит, такова наша судьба. Теперь мы вместе — одна семья.
Она наблюдала за молодой женщиной. Ей нравилось, что Ляйля не льнет при ней к мужу, ведет себя настороженно, стараясь не ущемить ее права. Рамазан же вел себя неосторожно, он, как влюбленный мальчишка, смотрел на токал с нежностью. Каждый раз старался поцеловать, прижаться к ней, и не думал, как больно наблюдать за ними его старой жене. Рамазан так освоился, что выбалтывал Малике все тайны, и однажды признался, что скоро  отвезет токал и ребенка в другую квартиру, она испугалась. Малика чувствовала, что муж хочет уйти от нее, что он и Ляйля фактически — одна семья, а может, его подговаривает новая жена. Токал, увидев страх в глазах бывшей жены, поправила:
— Мы уйдем вдвоем с дочкой.
Ночью Малика не могла уснуть, Рамазан находился рядом с токал, ребенок в присутствии матери оказался на редкость спокойным. Наступил день, Ляйля не могла больше находиться в этом доме. Она увидела другую женщину, красивую, утонченную и ей жаль было ее, она не заслужила такого отношения. Ей хотелось скорее уехать, она чувствовала себя, как кролик перед удавом. Эта удивительная женщина была добра к ее ребенку. В больнице она испугалась, узнав, что малышка в руках соперницы, в любой момент способной уничтожить ее, но этого не произошло.
Рамазан отвез их на квартиру, в которой успел сделать ремонт и все реже стал появляться дома. Малика понимала, ей не на что рассчитывать. Подруги уверяли, что молодуха со временем найдет себе молодого. Жена знала не много таких мужчин, как ее муж, и понимала, что ни одна женщина, почувствовав его любовь и заботу, добровольно от него не откажется. Женщина решила поехать проведать Ляйлю. Та согласилась ее принять. Малика взяла девочку на руки, та узнала ее и улыбнулась. Байбише заплакала, она привыкла к ней и не хотела расставаться, так как поняла, что в ее жизни девочка играет не последнюю роль. Она уговаривала их вернуться:
— Дом большой — места всем хватит. Или хочешь, уйду я?
Рамазан метался между двумя женщинами, и не знал, что делать, ему жаль было Малику.
Малика перестала появляться в гостях. Она стала вести замкнутый образ жизни. Приятельницы напрашивались в гости и недоумевали, как самая красивая и умная в их компании женщина оказалась на втором плане. Женщине не хотелось, чтобы ее жалели или осуждали. Малика понимала, только она вправе решить, как ей жить дальше: что делать?
Теперь она не боялась развода, Малика предложила мужу развестись. Она понимала, что это гложет токал, и поэтому та часто болеет. Ляйля, узнав, обрадовалась, подруги настраивали ее против байбише, предлагали уговорить Рамазана развестись, но она понимала, что не каждый мужчина, прожив жизнь с такой умной женой, согласится на развод.
Недруги удивлялись и осуждали Малику, говорили, что она вцепилась в мужа и не хочет отпускать его: потеряла стыд и согласилась стать служанкой для токал.
— Разведись не позорься, — советовали родственники. 
— Лучше остаться без мужа, чем быть байбише в двадцать первом веке! — говорили другие.
— Ты еще молодая! — говорили близкие. — Можешь устроить свою жизнь.
Ей впервые было на всех наплевать, она не подозревала, что способна на такие неадекватные поступки. Может, с годами к ней пришла мудрость, когда, оказавшись в подобной ситуации, на жизнь смотришь по-другому. А может, в ней заговорила кровь предков, прабабушек, которые понимали, что только при многоженстве можно сохранить казахскую нацию. После бесконечных войн их мудрость помогла выжить казахскому народу.  С детства девочкам внушали, что, став взрослыми, они должны смириться с многоженством. Выжила ли бы казахская нация, если бы женщины, как сейчас были возмущены и мешали своим мужьям?
Сейчас так много говорят о многоженстве. Каково было ее прабабушкам? Разве они не были такими юными и красивыми, как она и не хотели быть любимыми и единственными. Малика помнила, как ее прабабушка рассказывала, что была четвертой женой дедушки, имела свой аул, где была хозяйкой — только богатые могли позволить себе иметь много жен.
Малика осталась одна, у нее было много времени на воспоминания. Женщина разбирала и раскладывала каждый год совместной жизни, не щадя своего самолюбия. Слишком уверена была в своем будущем. Поэтому жизнь сурово с ней поступила.
Она стала ходить в мечеть, там познакомилась с такими же, как она  женщинами, которые искали у Бога утешение. Однажды она познакомилась с группой женщин, которые держались отдельно, все они оказались переселенками из Пакистана, Ирана, Афганистана и Саудовской Аравии. И были старшими или младшими женами казахов-оралманов (репатриантов), которые семьями вернулись на родину. Их семьи создали прецедент в Казахстане, где не признавалось многоженство. Этот вопрос  решался на уровне парламента, где пришли к справедливому решению: оставить, все как есть и не вмешиваться в личную жизнь репатриантов. Малика решила познакомиться с ними поближе, узнать их психологию, взаимоотношения в семье, отношения между детьми, и убедилась, что женщины воспитанные и не считают себя ни униженными, ни оскорбленными. Они были доброжелательными, некоторые были, как подруги, и она потихоньку приняла решение, заставить мужа с токал переехать в особняк.
А чтобы Ляйля почувствовала себя хозяйкой, Малика решила совершить хадж в Саудовскую Аравию. Оказавшись в святых местах, она поняла, как велик Бог и как ничтожен человек. Это чувство дало возможность осмыслить по-новому свое положение.
Оттуда она приехала с идеей создать мусульманскую школу для девочек-казашек. Малика помнила слова названой матери, которая говорила, что, возможно, статус байбише станет нормой. Женщина добилась через высшее мусульманское общество финансирования и стала первой наставницей.
Теперь она полностью была поглощена новой работой, и Ляйля стала фактически хозяйкой большого дома. В их семье не было ссор, и не было дружбы. Люди, как будто в насмешку, стали приглашать их в гости, бывшие друзья ставили ее в пример, теперь вместо сочувствия она ловила презрительные взгляды.
Малика проповедовала ислам и предлагала всем мусульманам совершить хадж. Женщины равнодушно внимали ее словам. Они говорили: у бедной полетела крыша, стараясь угодить мужу, она стала служанкой в его доме.
Малика не прислушивалась к сплетням, она посвятила себя служению Богу, открыв первую воскресную школу, считала, что так может принести больше пользы, чем в борьбе за своего мужа. Еще не поздно перевоспитать молодежь, которая отбилась от рук. Они не боялись ни Бога, ни черта, молодые стали жестокими, вели паразитический образ жизни. У них нет ценностей в жизни. Призывая служить Всевышнему, она поняла, что без веры можно превратиться в животных, которые думают только о еде. Без цели в жизни, мы — нация, которая идет на самоуничтожение. 
Однажды возвращаясь, домой она встретила женщину, которая ждала ее у ворот и хотела поговорить. Женщина призналась, что восхищается ее мужеством и хочет стать похожей на нее. Она оказалась в подобной ситуации, и муж предложил обратиться к Малике. Все мужчины, считают ее поступок самопожертвованием, и советуют женам поближе познакомиться и поощряют дружбу с ней.
Следующая женщина, пришедшая к ней, пожаловалась, что ее дети стали наркоманами.
— Если вы примете мою дочь в свою школу, вдвоем мы поможем ей избавиться от этой привычки, — сказала Алтын, так звали эту женщину.
Со временем о Малике заговорили в городе. Женщины понимали, мужья восхищаются ею, ставят в пример. Все насмешки, что у нее полетела крыша, гневили мужей. С неохотой женщины были вынуждены с ней общаться, заинтересовались ее образом жизни, теперь она была не одна, у нее появились единомышленники.
Несколько женщин, оказавшись в роли байбише, не побоялись людских пересудов и, приняв в семью токал, стали её последовательницами. Малика понимала, что это не должно становиться нормой, она вела с ними долгие разговоры, стараясь понять психику мужчин, сожалея, что у мужчин поздно проявляются отцовские чувства.
Она пришла к выводу, что в наше время можно избежать таких ситуаций, если задуматься, чего не хватает мужчине в семье? Психология мужчины отличается от женской, редко кто из них может, как женщина приспособиться.
Мужчины любят внимание и, как дети, ревнивы. Обычно это происходит в семьях, где рано появились дети, для родителей они становятся, как младшие сестры и братья. В Европе об этом давно знали, поэтому у них поздние браки. Дети, рожденные в раннем возрасте, относятся к родителям, как к старшим братьям и сестрам.   Мужчины любят дочерей больше, чем сыновей. Или, наоборот, в семьях, где нет продолжателя рода, они мечтают о сыне. После сорока у мужчин сильно проявляются отцовские чувства, не все готовы принять внуков, некоторые мечтают о собственном малыше, внимание молодых женщин придает им уверенность в себе. Нередко это происходит в семьях, где жёны любят посплетничать, скандальные, неаккуратные — все это приводит к тому, что мужья ищут уют и понимание у других женщин. Жены-сплетницы не понимают, что мужчины страдают от их сплетен, чувствуют себя униженными и оскорбленными. Этому способствуют и сами женщины, выступающие в роли хищницы, они находятся в погоне за богатым мужчиной, не секрет, что многоженцами редко бывают мужчины-рабочие.
Однажды Малика проснулась от дикой боли, попыталась встать, но упала. Когда приехали врачи, она поняла, что ее парализовало. Теперь она была уверена, что смерть близка. Очень не хотела стать инвалидом, и решила покончить жизнь самоубийством, она мысленно попрощалась с мужем, поблагодарила за прожитые вместе счастливые годы и сказала, что прощает его, сама виновата, что так сложилась ее жизнь.
             
Часть вторая. Рамазан

Глава 1. Семья

Я по натуре сильный человек. Аллах не обидел ни ростом, ни внешностью. Предыдущий год оказался для меня тяжелым. Быть бизнесменом в нашей стране сложно. Фискальные органы постоянно придираются к тебе, из-за всяких пустяков. Из-за нескольких тенге могут закрыть все счета. Чувствуешь себя кроликом, которого в любой момент могут проглотить. Я был одним из первых бизнесменов, и вел себя уверенно. Нам повезло, в республике не было налоговой службы. В стране был полный развал, и некоторые чиновники, умоляли меня забрать очередное полуразрушенное здание, уверенные, что я его сохраню. Я старался изо всех сил, денег у меня было мало, но желание помочь сохранить достояние республики жило во мне. Я был патриотом, каждое выступление президента было наказом, который я как законопослушный гражданин хотел выполнить. Благодаря мудрой политике Назарбаева, наше государство много добилось. Я мечтал, что со временем он узнает обо мне, и поблагодарит за патриотизм. А получилось наоборот, страна поднялась с колен, и тут наши чиновники решили разом лишить меня недвижимости. 
С каждым годом уверенность покидала меня, приходилось вступать в сговор, чтобы защитить свой бизнес. Со временем я наладил со всеми отношения и даже зажил лучше прежнего, стал выигрывать тендеры, но чувство тревоги покидало меня. Я не был уверен, что за моей спиной не идут закулисные игры. С каждым разом все больше удивляюсь подлости и жестокости людей. Иногда кажется, что надо мной висит меч, который в любую минуту может меня обезглавить. Я нервничаю, и не хочу, чтобы жена видела, как боюсь своего окружения. Мне нужно избавиться от недвижимости, продать ее и спокойно дожить до старости. Я считаюсь богатым человеком, но с каждым годом мой бизнес становится лакомым кусочком для некоторых чиновников. Я пошел на хитрость — породнился со своими партнерами. Нам стало легче работать. Моя жена устала от бизнеса и отказалась работать со мной. А жены друзей поступили на бухгалтерские курсы и стали помощницами мужей. Мои друзья жаловались: работая вместе, они уставали от своих жен. С улучшением благосостояния их жены становились ревнивее, постоянно требовали уволить очередную сотрудницу, проявившую интерес к мужу. А возможно, у моей жены закружилась голова от богатства. Ей понравилась праздная жизнь. Она не хотела расставаться с нашим новым особняком, целый день занималась хозяйством и готовила обеды. Но когда жена не хочет жить жизнью мужа, они отдаляются друг от друга. Возможно, я плохо знал ее.
Мои дети стали хорошими помощниками, но их жены стравливали сыновей. Снохи внушали им, что я стар, а мне всего сорок восемь лет, считали, что я должен готовить преемника: одного из сыновей. Глупые жены не знали, что если я отдам бизнес сыновьям, их мужей молокососов убьют, а бизнес отберут. Только такие как я акулы, не дадут проглотить себя. Мне захотелось доказать всем, что я в расцвете лет. Что мой возраст для мужчины — ничто. Я стал посещать ночные клубы развлекаться, покупать женщин, которые называли меня «мачо». Изменил свою жизнь и что странно, меня стали уважать все чиновники — завсегдатаи этих клубов. Я организовывал для них мероприятия и стал своим человеком. Они признавались, что я умею дружить. Бизнес процветал, а чувство неудовлетворенности не покидало. Я был удивлен, когда новые друзья предложили мне купить ресторан, который стал их явочной квартирой. Я понимал, что именно сейчас должен избавляться от бизнеса. Кто-то в шутку назвал меня серым кардиналом, и это прозвище ко мне прицепилось. Про меня можно поставить фильм-ужастик, люди были правы, я общался не с лучшими представителями нашего общества. И никогда не был белым и пушистым.
Последние три года мне снился один и тот же сон, как будто сижу за рулем своей машины, почему-то машина, катится назад, а я не могу остановить ее, в конце концов, она сама останавливается, никого не задев. Я чувствовал, что в моей жизни ожидаются перемены.
День ото дня ухудшались отношения в семье. Я жене не мог  простить предательства: она не хотела стать моей помощницей. И я запретил ей вникать в мою жизнь. Малика перестала интересоваться, как достается благополучие семьи. Кроме жены я ни с кем не мог поделиться неприятностями, но она отдалилась от меня. Однажды хотел рассказать ей, как мне тяжело, но кроме равнодушия и холодного взгляда ничего не заметил. А ведь раньше она была другой, глаза ее горели, она тормошила меня, и мне было легче переносить свои взлеты и падения. А сколько разочарования мне принесли многочисленные родственники! Я помогал им поступать в вузы, устраивал на работу, организовывал свадьбы, помогал материально, но кроме черной неблагодарности ничего не получил взамен. Со временем они начинали завидовать и устраивать козни. Все анонимки писались с их слов.
Со временем меня перестала устраивать моя личная  жизнь. Я не чувствовал себя привязанным к семье, дети выросли. А жена чувствовала, что я недоволен ее образом жизни, поэтому не осмеливалась спрашивать, почему я неделями не появляюсь дома. Я пользовался услугами других женщин, Малика старалась отклониться от своих обязанностей. Я не настаивал, значит, не нужен — постарел — сделал вывод, между нами постепенно возникла пропасть, которую жена сама вырыла.
Сыновья раздражали, так как легко поддавались влиянию жен. Я фактически был одиноким. Малика перестала ждать меня, не хотелось возвращаться домой. А она спала на роскошной постели, привыкнув к роскошной жизни. Во всех грехах жена обвинила меня, может, в чём-то была и права, это я уничтожил личную жизнь сыновей, переженил без их согласия. И только полюбив Ляйлю, с ужасом понял, что наделал. Но сыновья и сами виноваты, почему никто из них не заартачился, не пошлее против моей воли? Возможно, я монстр, лишил сыновей права устраивать личную жизнь.   

Глава 2. Расплата
 
Я вел себя не по-мужски, страшно нервничал и понимал, что пришел час расплаты. Ещё раз убедился в порядочности жены. Она не любит сплетни, и не поощряет их. Поэтому оказалась далека от слухов, которые будоражат  город. Женщины побоялись поставить ее в известность, а намеки она не поняла. Жаль, что она не такая, и с ней придется объясняться. Весь день я готовился к объяснению с женой. Первый раз в жизни позавидовал мужчинам, жены которых сплетничают и активны в семейной жизни.
А Малика не такая, не лезет в мои дела, поэтому последней узнала эту новость.
Тяжело было признаться, сказать ей об этом, я понимал, что трус и мерзавец. Когда я признался, что люблю другую женщину, она охнула и тихо вышла из кабинета. Мне жаль стало  ее, хотелось догнать и крикнуть, что это неправда. Но я не имел права лгать, давать надежду. Сердце обливалось кровью, поэтому не смог оставить одну, пришел в спальню и лег рядом. Жена лежала молча. Из глаз, как бисер, выкатывались слезы. Позже понял, как страшно, когда она тихо плачет. С детства не выношу слез, но те слезы заставили и меня плакать, все-таки мы прожили больше двадцати пяти лет. Я как старый гуляка-кот, восторженно рассказывал о Ляйле, моя бедная жена молча слушала, стараясь не показать, как тяжело ей. Возможно, она пожалела, что прожила лучшие годы с таким идиотом. Она ни разу меня не упрекнула. Если бы она закричала, оскорбила или бросилась с кулаками, мне было бы легче. Я понимал, что жена переживает, но ничем не мог ее утешить. И думал о Ляйле, и о нашей дочери. После рождения ребенка Ляйля оказалась в реанимации. Я рыдал, и считал себя виновным, боялся, что может погибнуть моя глупенькая и наивная девочка.
Малике пришлось пережить страшный позор. Над моей женой смеялся весь город, я был в роли непутевой дочери, которая принесла в подоле ребенка. Мои дети не хотели со мной общаться, я метался, а моя старшая жена подтвердила свою преданность и мудрость. Однажды я нашел письмо, которое Малика выронила, прислала его подруга Галина, проживающая в России. Не удержался и прочёл письмо. Галина просила мою жену проявить осторожность и мудрость. И винила себя в том, что оставила детей без отца.
«…Не отталкивай его. Ты не знаешь, что такое одиночество. Мои дети живут отдельно, и только один бог видит, как я страдаю и плачу. Сын счастлив с женой и не понимает, как страдаю я. Счастливые люди не замечают несчастных, даже свою мать. Мне тяжело быть одной, я согласна стать десятой женой, нянчить его детей, но знать, что не одинока, что у меня есть муж. Я знаю твоего Рамазана, только настоящая любовь могла его увести к другой женщине.
Ты спрашиваешь: а куда девалась его любовь к тебе. Думаешь, что с годами стала недостойной своего мужа. Коней на переправе не меняют — любимая поговорка Рамазана. Коней менять не надо, а жену можно?
Я не хочу ни в чем никого обвинять, некоторые мужчины, как дети. Может, он отнесся к любовнице как к новой  игрушке, она раскусила это, приворожила, привязала к себе. Твой Рамазан самостоятельный человек, он полюбил и уверен в своих возможностях, он может содержать еще одну женщину. Мужчины психологически не допускают мысли о старости. Мы, женщины, быстро смиряемся со старостью, мужчины — не признают ее. Первые внуки в раннем возрасте, делают нас бабушками, мы счастливы, а у мужчин наоборот, их пугает все, что связано со словом старость. Пойми, у него появилась возможность продлить молодость, и он согласен на все. Старая любовь, как мебель, к которой привыкаешь, но, имея деньги, захочешь ее поменять. А новая любовь вызывает другие чувства и эмоции, мужчины молодеют, они переоценивают свои возможности. Смирись, не унижайся, твое сердце подскажет, как поступить. Ты умная женщина, сама решай, это мой совет…»   
Я заплакал от жалости к своей жене. Как мы жестоки по отношению к родным! Если даже Галина — умница, красавица — женщина другой нации и вероисповедания, призывает к покорности. Я помню подругу жены, которая занимала солидный пост, была обеспечена и самоуверенна, в старости оказалась несчастной. С мужем она почти не жила.
Врачи мне предложили забрать ребенка, я растерялся и не знал, что делать. Я боялся потерять дочь, и боялся ее кому-то доверить. Когда Малика предложила помощь, я вначале испугался. А если честно признаться, у меня не было никого ближе ее, я хорошо знал свою жену, был уверен, что она ничего плохого моему ребенку не сделает. Она не подвела меня. Ради сохранения семьи она пошла на то, что грудью вскормила ребенка любовницы. Пока Ляйлю не выписали из больницы, для Малики наступили счастливые дни. Она привязалась к ребенку, радовалась, что девочка узнает ее, улыбается. Иногда мне казалось, что это наш с ней совместный ребенок. Малика не проявила к ребенку ненависти, на которую имела право. С каждым днем приближался день выписки Ляйли, она была очень слаба, и тут моя старшая жена проявила великодушие. Она потребовала привезти ее домой, и предложила свои услуги. Я не знал, как назвать этот жест: благородством или местью, чтобы потом обличить мою молодую жену, как неприспособленную и никчемную женщину.   
Когда Ляйля переступила порог нашего дома, моя жена стала и за ней ухаживать. Я увидел другую Малику, которая достойно приняла удары судьбы, она наплевала на сплетни и делала все, чтобы ребенок не остался сиротой. Робкая и нежная Ляйля страдала, не упрекала меня, она понимала, что не было другого выхода. Благодаря моей старшей жене выжила наша дочь. Если бы я заново решил начать свою жизнь, то вновь, не раздумывая, женился бы на Малике, редко мужчинам везет, как мне.
Я не могу пожаловаться на Ляйлю, она оказалась хорошо воспитанной, умной женщиной, она не упрекала меня, у нее появилась жалость к моей жене. Для нее моя бывшая жена оказалась образцом женщины, которая ради любви, несмотря на позор и сплетни, стала сама ухаживать за новорожденной дочерью и токал мужа. Мы с женой неоднократно отдыхали в странах Персидского залива. Наши туристки возмущались многоженством, а моя жена сочувствовала и жалела тех женщин. Никогда она не думала, что эта участь ждет и ее.
Я вновь и вновь возвращаюсь в тот дождливый осенний день, который изменил мою жизнь. Мы с водителем возвращались с объекта, который никак не могли достроить. Ранняя осень помешала осуществиться моим планам. Постоянные дожди замедляли работу. Я мечтал вернуться домой, принять душ и лечь спать. Было поздно, черный асфальт вызывал невеселые думы. Я постоянно не высыпался и решил, что нужно подумать о себе. В последнее время все чаще шалило сердце. Внезапно мой водитель нажал на тормоза, кто-то ударился о машину, скорость была небольшая. Когда мы вышли, на мокрой земле лежала женщина. Мы с водителем занесли ее в салон машины. Эта оказалась молоденькая девушка, она спросила: «Что со мной случилось?» и потеряла сознание. Я сел за руль, водитель от испуга не мог управлять машиной, мы поехали в больницу. Девочка была без сознания, одна мысль была у меня в голове, чтобы она выжила. Я позвонил по сотовому знакомому главврачу, в больнице нас уже встречали медики, они переложили пострадавшую на носилки.
Мы долго ждали результата осмотра, и наконец врач сказал, что девочка не получила никаких серьезных повреждений. Нам повезло, машин было мало, и мы ехали на небольшой скорости. Врачи объяснили, что с девочкой произошел обморок, возможно от испуга. Ночь, дождь — девушки народ впечатлительный.
Я оставался до тех пор, пока не удостоверился, что с ней все в порядке. Утром позвонил и узнал, что девушку выписывают, и попросил сестру-хозяйку привести ее одежду в порядок. Навестить я ее не мог, попросил водителя отвезти, куда она попросит.
Коллеги удивлялись: радуйся, что она осталась жива, не показывайся, узнает, кто ты, начнет шантажировать, вымогать деньги. Я всегда мечтал о дочери, одинокая фигура, лежащая на асфальте, вызывала жалость. Она оказалась студенткой, водитель отвез ее в университет. Возвратившись, водитель сказал, что девушка немногословная, сильно напугана Я был рад, что все так хорошо закончилось. Наутро поехал в мечеть, поблагодарил Аллаха за его милость. 

Глава 3. Нежданная встреча
    
Однажды, когда я приехал к своему другу декану в университет поговорить об охоте, в фойе мой водитель узнал девушку, которую мы чуть не сбили. Он поздоровался, она страшно смутилась, я предложил пойти в деканат и представил её другу, как свою родственницу. Когда впервые взглянул на нее, меня поразили глаза. Это были глаза лани: черные, нежные, грустные, красивой формы, с длинными ресницами. В больнице, когда она лежала, ресницы казались не такими длинными, а глаза не такими красивыми. Я был сражен. Девушка была удивительно красивая, беззащитная, одетая скромно, с великолепной фигурой, осанкой танцовщицы или балерины. Я тогда искренне позавидовал ее жениху. Представил, сколько юношей мечтает о ней. У меня не было дурных мыслей, я любовался девушкой, как красивой картиной в галерее или изящной статуэткой. Не могу лукавить, впервые я пожалел, что стар, если бы был моложе лет на двадцать, я бы поухаживал за ней, а тут не посмел. Девушка, которую звали Ляйля, робко смотрела на меня. По взгляду я понял, что она не избалована.
Тот год был для меня очень тяжелым: бесконечные придирки налогового комитета, зависть конкурентов, грязные публикации о моем бизнесе не давали покоя. Я так был озадачен, что чуть не забыл про день рождения своей жены. В ЦУМе мы вновь встретились с Ляйлей, она искренне хотела помочь в выборе подарка, но у нее не было опыта, она не знала, что посоветовать купить моей жене. Я понял, что девушка бедная и никогда не получала подарки. Купил ожерелье для своей жены, и мне так захотелось купить подарок и Ляйле. Но такие люди обычно очень гордые.
Меня тянуло к Ляйле, но я понимал, что не имею право вторгаться в ее личную жизнь. Я чувствовал, что девочка тоже тянется ко мне. Что это было: расчет или первая любовь? Позднее, поближе познакомившись с Ляйлей, я узнал, что у нее нет отца, возможно, поэтому она тянулась ко мне.
У меня была прекрасная семья, я не имел право влюбляться, чтобы не унижать свою жену, она не заслужила черной неблагодарности. Мои дети не должны чувствовать позора, который приносит непутевый отец. У меня чудесная жена и дети, они не должны стать несчастными по моей глупости. Многие друзья мне завидовали. Им нравилась Малика, моя семья  была для многих эталоном семейного счастья.
Я боялся испортить свою жизнь и этой девочки. Когда узнал, что она сирота, решил помочь, поближе с ней познакомиться. Мне хотелось заботиться о ней, как о дочери. Познакомить с женой, чтобы она была вхожа в нашу семью. Потом я испугался, почувствовал, что нравлюсь, убегал от нее и от себя, боялся оставаться наедине. Декан догадывался о моих чувствах, он предложил мне прийти на вручение дипломов. Можно сказать, оказал «медвежью услугу». Друг жалел Ляйлю, и признавался, что она ему нравится. Девочка красивая и умная.
— Устрой ей праздник, приди, — попросил он меня.
По глупости я заказал столик в ресторане, мне жаль было ее, ведь  Ляйлю никто не поздравил.
Она тянулась ко мне из-за одиночества. Девочка никогда не пила и впервые опьянела от шампанского. Ее рвало, я не мог ее оставить. Я знал, юные девушки тянутся к взрослым мужчинам. Но не имел права портить ей жизнь. В тот вечер, я отвез ее домой, она стала меня целовать, а я убежал. А спустя время не выдержал и снова пришёл. Я решил, если это сбудется, и она окажется девственница — значит, судьба, а если нет — навсегда с ней расстанусь.
Она оказалась чистой, как родник, я не смог удержаться. Потом она поняла, что совершила страшный грех, заплакала и выгнала меня. Я решил с ней больше не встречаться, хотя чувствовал угрызение  совести. Самое дорогое — девственность она отдала мне. Почему она решила отдаться стареющему мужчине, может, эта была месть,  другому, красивому и любимому? Я не знал, что делать, но это был ее выбор, поэтому старался не попадаться на ее глаза. Я был у нее первым, может, оказался недостаточно ласковым, и сделал что-то не так, разочаровав ее. Я был благодарен ей: она сама отдалась мне, я ничего не делал, не домогался ее. Говорят, что так бывает с неопытными девушками, которые выросли на красивых романах, то, что сближает мужчину и женщину, для впечатлительных особ становится гадким. Я тоже виновен, был похож на зверя. Летели дни, месяцы. От Ляйли не было вестей. Мне казалось, что она жалеет о случившемся. Мне не хватало ее, я вглядывался в лица молоденьких девочек. Однажды водитель спросил меня:
— Что вы так вглядываетесь в толпу? Ищете Ляйлю?
Мне стало неудобно, я отшутился. Я  влюбился, скучал по ее глазам, голосу.

Глава 4. Ребёнок, посланный Богом

Мы с женой ничего не скрывали друг от друга, впервые я утаил от Малики случай, который произошел в осенний вечер, когда мы совершили аварию и сбили молоденькую девушку. Вначале я решил, что Малика не должна волноваться, а потом почувствовал,  как тянет меня к Ляйле. При ней я становлюсь молодым и веселым. Я не мог оторвать от нее взгляда. Меня тянуло ее безупречное тело, вдруг, того не желая, я стал сравнивать ее с женой, мне хотелось чувствовать ее, быть с ней. Это была неожиданная, поздняя любовь, я резко стал замечать недостатки жены. Меня раздражали ее ноги, ее тело не вызывало у меня желания, единственное что у меня не вызывало отвращения — ее замечательный характер, порядочность и мудрость. Прошло полгода, как Ляйля меня прогнала, я ждал, но она не звонила и не отвечала на мои звонки. Наверное, я вызывал у нее отвращение. Для нее первая связь с мужчиной оказалась неудачной. Но я мечтал, что она позовёт меня.
Как-то мой друг декан чисто по-мужски признался, что если бы знал, что Ляйля такая как все, мог бы закрутить с ней роман. Подруги удивляются и жалеют ее, вроде ни с кем не встречалась, а забеременела. Я понял — это мой ребенок.
Когда приехал к ней, она не хотела открывать дверь, я буквально ворвался и заметил краем глаза, что на столе лежат упаковки таблеток. Когда Ляйля открыла дверь, я увидел большой живот и понял, что она решила наложить на себя руки. Она как будто окаменела, я тряс ее, она не хотела меня видеть, и вдруг ей стало плохо, она потеряла сознание. Когда приехала скорая помощь, врачи сказали, что она истощена, и у нее произошел психологический срыв. Бедная девочка осталась одна наедине со своим горем, я как будто почувствовал, что случится что-то страшное, меня тянуло к ней, я вымолил у нее прощение. Этот ребенок послан мне Богом, я так мечтал о дочери. Я долго прятался, скрывал свои отношения, но всегда знал, что у меня умница жена, она поймет, хотя ей будет очень тяжело. Перед родами моя Ляйля изменилась, боялась умереть, тревога оказалась ненапрасной, у нее выявилась болезнь почек. Это от холода, бедная девочка лишена была возможности ходить в хорошей одежде, приходилось мерзнуть на остановке, все отразилось на ее здоровье.

Часть третья. Ляйля

Глава 1. Авария

Эта история произошла со мной ранней осенью, в тот день я задержалась в университете — относила в деканат журнал. Когда вернулась в аудиторию, однокурсники, не дождавшись меня, ушли. Мы, студенты-старшекурсники, учились во вторую смену — не хватало аудиторий. На днях к нам в университет приходили полицейские, они рассказали об участившихся случаях изнасилования студенток и рекомендовали нам в вечернее время ходить группами, не садиться в машину к незнакомцам.
Я вышла на улицу, было безлюдно, стояла темень, блестел мокрый асфальт, почти не освещалась улица. Я решила идти по асфальту,  казалось, так будет безопаснее. Дорогу освещали одиноко мчащиеся машины, непредсказуемые водители, избегая ям, выруливали в сторону, создавая аварийную ситуацию. Одежда на мне была мокрой и грязной, молодые водители сигналили мне, я пугалась, отскакивала, и чувствовала себя одинокой и несчастной.  Мимо пролетали такси, они останавливались, но денег у меня не было. В позднее время транспорт ходит плохо — моя одинокая фигура на пустынном асфальте привлекала водителей, они предлагали довезти бесплатно, я была напугана, и шарахалась от них. Возможно, не у всех были плохие намерения, я, как брошенный котенок, вызывала у них жалость. 
С завистью я смотрела в окна, в которых горел свет, под шторами мелькали силуэты людей, им было тепло и уютно в доме.
После смерти мамы я разлюбила свою квартиру, мне не хотелось в нее возвращаться. После похорон я просила однокурсниц переночевать у меня, одной было страшно и неуютно.
От страха или от перенесенного горя вдруг мне стало плохо,  я услышала визг тормозов и упала, никого рядом не было. Если бы машина меня задавила, и умчалась, никто не заметил бы этого. Фары машины были испачканы грязью, устрашающе светились в ночи. Потом свет померк.
Когда я пришла в себя, то увидела, что нахожусь в салоне машины. Я испуганно спросила: «Что случилось?» и потеряла сознание. Очнувшись в приемной больницы, ничего не могла вспомнить  кроме желтых глаз-огней. Высокий незнакомый мужчина разговаривал с врачом.
— Пусть отлежится, мы обследуем, и надеюсь, все будет в порядке Рамазан Омарович! — сказано было про меня.
Утром я проснулась в палате. В памяти возник темный силуэт  мужчины, без лица. Соседки по палате рассказали, что со мной случилось несчастье, я начала ощупывать себя. К моему удивлению ничего не болело. Появилась навязчивая мысль, что-то случилось с ногами, от страха я резко соскочила на пол, все было в порядке. Обычно месячные у меня начинались со страшной болью, на занятиях я несколько раз чуть не теряла сознание, возможно, из-за внезапной боли я чуть не попала под машину. Пришла врач и сказала:
— Можете идти, мы вас обследовали: у вас все нормально!
У входа меня окликнул мужчина:
— Ляйля, садитесь, я вас довезу!
Незнакомец, окликнувший меня, оказался водителем того внедорожника, под колеса которого я чуть не попала. Он внимательно осмотрел на меня, как будто мог заметить то, что врачи могли пропустить, и с тревогой в голосе спросил:
— Как себя чувствуете?
Я  пробубнила, что нормально. От имени своего шефа он извинился, и спросил, куда отвезти? Я попросила отвезти меня в университет. Конечно, во всем виновна я, спасибо шефу догадался отправить за мной машину, главное, что осталась жива. Одни неприятности от этих критических дней!
У многих девчонок в группе месячные начинались с сильными болями, лишившись девственности, они от нее избавились. Об этом девчонки без стеснения рассказывали, и советовали попробовать.  На нашем факультете я была самой юной студенткой. В школу пошла рано, в институт поступила в шестнадцать лет. В сравнении с нашими девчонками я была юной и наивной. В семье я была единственным ребенком, родители рано развелись, меня воспитывала мать. Она работала психологом и много времени посвятила моему воспитанию, из ее рассказов, я знала, как судьба жестока к людям.
— Никогда не делай поспешных выводов, пока не убедишься, что это правда, — учила она меня. — Не верь людям, которые сбрасывают информацию о своих знакомых. 
Я чувствовала неприязнь к некоторым старшекурсницам, которые навязывали своё мнение молоденьким студенткам, рассказывали о своих бурных романах, явно приукрашивая. Нас они называли маменькиными дочками.
Среди однокурсниц были девицы легкого поведения, которые курили, пили и вели праздный образ жизни. В своих несчастьях они винили всех, в том числе и порядочных девушек, им хотелось, чтобы все стали такими, как они.
Я находились под постоянным маминым контролем, после занятий спешила домой, мероприятия я не посещала, отпрашивалась, так как подрабатывала санитаркой. В душе я осуждала их, но никогда об этом не говорила, я мечтала о большой красивой любви. Мне жаль было родителей этих неудачниц, они бедные не знали, чем занимаются их дочери. Таких раскованных девчонок в нашем потоке было человек пять-шесть. Я знала, что одна них оставила своего новорожденного ребенка в роддоме. Из рассказов мамы я понимала, что не всегда виновны девчонки, чаще неопытных обманывают мужчины, или подводит преждевременное любопытство. Многие из них приехали из сельской местности, остались без контроля родителей в большом городе. Я боялась встречаться с юношами, мне казалось, каждый из них хочет меня обмануть, и шла на вечеринку с условием, что мы, девчонки, будем возвращаться все вместе. Так было, пока была жива мама.
А обморок со мной случился ещё и оттого, что я никак не могу привыкнуть к одиночеству. Когда возвращаюсь с учебы, мне хочется, чтобы дверь открыла мама, и все оказалось кошмарным сном. Я не люблю входить в пустую квартиру, где все напоминает о маме. Как мне было с тобой хорошо, милая мамочка! Ты была моей лучшей подругой. Я ничего от нее не скрывала и доверяла свои секреты, она хранила их, отгадывала мои сны и мечтала выдать меня замуж.
Когда мы подъехали к университету, я попросила водителя остановиться у остановки, о неприятностях решила никому не рассказывать. В аудитории одна из девчонок воскликнула:
— А нашу тихоню Ляйлю крутая тачка подвезла!
Девчонки обступили меня:
— Давай, признавайся — крутого подцепила?
От стыда я вынуждена была обо всем им рассказать.
— Ах, несчастная девственница! Ее потянуло лечь под машину! —  Девчонки смеялись, издевались надо мной. — Давай избавляйся от нее, а то, не попробовав, в ящик сыграешь!
   
Глава 2. Любовь

Прошло немного времени, я забыла о случившемся. Осень, моё любимое время года, всё больше вступала в свои права. Листья на деревьях стали разноцветными: красные, желтые и зеленые, как бусы из монист, которыми купчихи украшали себя. Все это вызывало у меня восторг, я люблю собирать опавшие листья. Если их правильно высушить и нанизывать на нитки, а потом развесить  по комнате, они долго будут украшать ее, придавая ей осенний уют.
Я не люблю ходить по сухим листьям, слышать, как они шуршат под ногами, чувствовать себя виновной в преступлении перед природой. Я не люблю, когда рвут цветы, они во мне ассоциируются с судьбой женщины. Женщина — это цветок,  нельзя обманывать нас, ломать наши судьбы.
Однажды в фойе университета я столкнулась с двумя мужчинами. Один из них, водитель, заметил меня и радостно поприветствовал, его шеф — Рамазан — оказался другом нашего декана. Я впервые увидела человека, машина которого могла стать моим убийцей. Мужчине было около полтинника: представительный, высокий, со вкусом одетый. У него были тонкие черты лица, темные волнистые волосы, тонкий нос и умные глаза, он был похож на известного артиста. Рамазан вежливо спросил о здоровье, извинился, отнесся ко мне учтиво, как к дочери и привел к декану, потребовал беречь и уважать меня. Он ни о чем не расспрашивал, не интересовался мной, как личностью, как будто я кукла, а не живой человек. С этого дня я поняла, что со мной что-то случилось. Может, оттого, что отец рано нас бросил, и я не знала отцовской ласки, меня потянуло к мужчине старшего возраста. Мне не хотелось с ним расставаться, я мечтала, чтобы он был рядом. На прощание он протянул мне свою визитку. Официально и сухо распрощался, я была разочарована.
Девчонки визжали от восторга, узнав, что я чуть не погибла под колесами известного бизнесмена, в отличие от меня они знали о нем все, предложили шантажировать его, требовать денег. Они мечтали о халяве, а мне так хотелось увидеть его еще один раз. Если бы я умерла под колесами его машины, то, наверное, была бы  счастлива. Он был мечтой наших девчонок. Именно о таком взрослом мужчине мечтали они. Из рассказов подружек я узнала, что такие мужчины сказочно богаты и ласковые любовники. Каждый раз, желая продлить удовольствие от первой встречи, я вспоминала его мягкий отцовский взгляд. Мне хотелось, чтобы он влюбился в меня, преследовал, искал встречи. А он, как назло, забыл о моем существовании.
После окончания зимней сессии я решила устроиться на работу. Мне не на кого было надеяться, в прошлую зиму я мерзла без хорошей, теплой одежды. Многие мои однокурсницы не мерзли,  у них были родители, их не мучили проблемы: как прожить на мизерную стипендию?
Однокурсницы предлагали мне поработать в варьете, я в детстве серьезно занималась балетом, хорошо танцевала, имела красивую фигуру. Я отказалась, понимала, что не такой безоблачной будет эта работа. Мама внушала мне: ты будешь счастливее, чем я. Перед смертью умоляла Всевышнего:
— Помоги моей дочери, сделай ее счастливой, чтобы за нее я была  спокойна.
Она хотела, чтобы я вышла замуж и родила много детей, чтобы они не росли, как я в одиночестве. Мне хотелось осуществить мечту  своей мамы.
Я любила бродить по городу, он с каждым годом хорошел, появилось много красивых зданий и магазинов. По вечерам город преображался, новый супермаркет Абзал казался большим, синим сапфиром, и светился таинственным цветом. Небесно голубое здание банка Валют — транзит давно стало визитной карточкой Караганды. Перед гостиницей «Казахстан» сверкала фигура Золотого воина. Наш Казахстан сделал большой рывок в экономике и стал известен всему миру. Меньше стало преступности, больше веселых и счастливых лиц. Летом, да и в начале осени с одеждой было проще, различные топики, брюки и юбки неплохо на мне смотрелись, я не чувствовала себя ущербной. В нашей группе учились пять девочек из малообеспеченных семей, мы были бедные, но на подбор все красивые. Странно, но сокурсницы смотрели с завистью, а ведь они жили в другом мире, меняли наряды, зимой шиковали в норковых шубках, приезжали на крутых иномарках, толком  не ходили на занятия, а, собравшись, щебетали о тусовках.
Не знаю, с каких времен, но в университете студенты делились, на богатых и бедных. Моя мама возмущалась: когда она училась, такого не было, у них студенты делились на отличников и двоечников. 
Богатые, изнеженные девушки презирали нас за бедность, и общались с нами только во время сессии. Они подсаживались, просили выручить, даже предлагали заплатить, некоторые студенты пользовались этим и своей светлой головой зарабатывали неплохие деньги.
Я всегда была отличницей, по гранту поступила в университет, и жила на небольшую стипендию, которую мне платило государство. Охотно и бесплатно помогала всем, но однажды меня возмутила наглость одного богатенького студента, который бессовестным образом воспользовался моей помощью, успешно сдал сессию, а позже предложил стать его приживалкой.
— Буду одевать тебя, как куклу, все будут завидовать тебе, — обещал он. 
Я притворилась дурочкой и наивно спросила:
— И мы поженимся?
Он сказал:
— В мои планы это не входит. Даже если бы захотел, родители не допустят. Мы с тобой разные по статусу.
Он не уважал меня, не считал за человека, решив, что позволю распоряжаться собой, как собственностью. После этого случая я перестала общаться с богатыми студентами, мне неприятно было, что ко мне относятся, как к нищенке. Был такой случай, когда одна из студенток призналась, что я нравлюсь ее брату.
— Но ни на что не рассчитывай! — предупредила она. — Мой отец — прокурор города он не допустит вашей свадьбы.
По городу ходили слухи, что этот прокурор был жестоким человеком, и я решила подальше держаться от этой семейки.
Зимняя сессия заканчивалась, я сдавала последний экзамен, преподавателю, о котором рассказывали некрасивые истории. Обычно я первая захожу и сдаю экзамен, но преподаватель попросил меня сходить на кафедру и принести бумаги, которые лежали у него на столе. Кафедра оказался закрытой, я простояла у дверей, пока не пришла лаборант.
Когда вернулась, остался один студент, он ждал, когда преподаватель распишется  в его зачетке. Это была уловка задержать меня, я поняла, что бумаги — предлог и не столь важны ему. Я с неприязнью смотрела ему в лицо, светлые глаза сально блестели. Я с достоинством села начала отвечать билет, ответы знала, но он старался запутать, не дослушав, задавал новые вопросы. Я согласна была на четверку, хотелось поскорее покинуть аудиторию. Он подошел к двери, закрыл, и приблизился ко мне. Я стала барабанить, прибежала испуганная техничка, он отпустил меня и пригрозил: «На коленях приползешь!» Я вышла опустошенная, хотелось по-настоящему броситься под машину.
Поразмыслив, я решила пойти к декану и рассказать, благо я представлена была Рамазаном, как родственница. У казахов принято относиться бережно к молодым девушкам, как к сестрам. Декан, узнав, что меня домогался преподаватель, пригласил его к себе. Увидев меня, тот испугался, стал заискивать и поставил в зачетке отлично. Декан уговорил меня больше никуда не жаловаться, пообещав разобраться. Я возвращалась домой счастливая, оставался до окончания института всего один семестр. Если повезет, попробую устроиться на работу, девочки дали несколько номеров. 
Я купила два пирожных, больше ничего не могла  позволить себе и решила отпраздновать сдачу сессии. Немного подумав, воспользовалась визиткой моего ангела-хранителя, так в душе я назвала Рамазана Омаровича. Если бы не он, неизвестно смогла бы я сдать сессию? Он взял трубку и смутился, я стала его благодарить. Мужчина сказал, что рад, что смог оказать какую-то помощь. Я подумала, что он давно забыл о моем существовании, и не может припомнить мою персону, а я некрасиво поступаю, вешаюсь на шею чужому мужчине. Почему-то в нем я видела своего отца, которого плохо помнила. Мне казалось, что так именно он должен выглядеть. Как я в детстве завидовала девчонкам, у которых была полная семья! Меня тянуло к этому человеку. Рамазан был похож на большую добрую собаку, рядом с которой чувствуешь себя в безопасности. Моя знакомая по вечерам гуляла со своей собакой. Та была большая, лохматая и добрая, но  вид ее внушал страх. Я никогда не скажу, что сравнила его с псом. Почему-то мужчины не любят, когда их сравнивают с собакой — преданным существом.

Глава 3. Встреча               

Мне повезло, я устроилась в частную косметическую клинику, где предложили поработать санитаркой. В каникулы с утра до вечера я трудилась. Хозяйка оказалась хорошим человеком, узнав, что я сирота доплачивала мне за любые дополнительные услуги. Получилась недурно, я смогла купить себе сапоги и мелочевку, которая так необходима девушке. Мне все время хотелось увидеть Рамазана, я увлеклась мужчиной старше себя, глупо это было и позорно. Я не имела права влюбляться в чужого мужа и должна была помнить, как много лет назад мой отец ушел от мамы к своей аспирантке. До сих пор помню, сколько слез было пролито. Когда я повзрослела, мама с меня взяла клятву: никогда не заглядываться на чужих мужей. Меня тянуло к Рамазану, как отцу, которого не могла забыть. Долго помнила запах отца, обычно он целовал в лоб, и помню, как качал меня на руках. Стыдно признаться, я хотела быть защищенной, быть всю жизнь уверенной, что есть мужчина, который не даст меня в обиду. Я заглядывала во все внедорожники, хотела увидеть его.
Я не строила иллюзий насчет наших отношений, и почему-то стала еще острее ощущать свое одиночество. Мне хотелось простых человеческих отношений. Прошло три года, как я потеряла маму, но не нашлось рядом ни одного человека, в плечо которого я могла уткнуться и поплакать. Мне надо было выговориться, получить совет, как жить...
Я старалась забыть Рамазана, но судьба дала мне новый шанс вновь встретиться с ним. Это случилось в универмаге, где он выбирал подарок для жены. Неудобно признаться, я навязалась и стала помогать в выборе подарка. Он спрашивал: что можно подарить женщине? К стыду моему: ни я, ни моя мама никогда не получали подарков от мужчин, я не представляла, что можно подарить жене, утопающей в роскоши? Он выбрал дорогое жемчужное ожерелье. Я подумала, он любит свою жену, если помнит день ее рождения. Мужчина впервые не торопился, постоял, поболтал со мной, спрашивал, как живу, что делаю во время каникул. Я призналась, что не отдыхаю, а работаю и зарабатываю себе на одежду. Он был ошеломлен и расстроен, узнав, что я сирота. Рамазан ругал себя за то, что не поинтересовался моим положением, и предложил мне материальную помощь, я отказалась. Мне было стыдно, что я бедная. Он подвёз меня до дома. Поднявшись на третий этаж, из оконного проема, я следила за ним и проводила взглядом. Так хотелось, чтобы он посмотрел наверх, увидел меня, но он сел в машину и не оглянулся. Я смотрела на удаляющийся джип, и считала Рамазана волшебником, который может придти и совершить чудо. Хотелось уехать с ним хоть куда, лишь бы быть рядом,  он — моя первая любовь. Позже я прочитала, многие девушки, воспитанные в неполной семье, влюбляются во взрослых мужчин.
Я понимала, что подло, некрасиво поступаю. Полюбила женатого мужчину из-за того, что он большой, красивый и надежный. Его жене повезло, он не реагировал на меня.
Однажды в квартиру мою позвонили, я открыла дверь и увидела его с водителем, в руках у которого был огромный сверток. В нем оказалась дубленка, которую он купил для меня, своего рода гуманитарная помощь. В этом году зима была суровая, и он решил одеть меня потеплее. Я предложила им чаю, они прихватили торт и фрукты. Я ничего не соображала, почему-то не додумалась отказаться от дубленки, я как кролик шла в пасть удава.
Зимой в буран я любила выходить во двор, отдаваться его объятьям. Буран уносил меня, а я, как ошалевшая, бежала и смеялась.
— Рамазан Омарович решил взять шефство надо тобой, — сказал мне его водитель.
— Теперь ты будешь моей названной дочерью, я обязательно познакомлю тебя со своей женой, она обрадуется! — сказал Рамазан.
Посидев полчаса, он засобирался, я подошла к нему, поцеловала его, как отца, он по-отечески обнял меня. Я обрела отца, о котором мечтала. Это было для меня неожиданно. Дублёнка оказалась превосходного качества, наши богатые студентки удивились. Это была настоящая итальянская дубленка, которую у нас не купишь! Я  рассказала  подружкам о неожиданном появлении родного отца, который решил оказать мне материальную помощь. Никто не удивился, все поверили мне. Потом мне пришлось сочинять, что он богатый коммерсант и обеспечит мою дальнейшую жизнь.
Я миллион раз ругала себя, зачем взяла подарок от чужого мужчины? И не могла себе объяснить. Всю зиму я проходила в шикарной дубленке, это был настоящий отцовский подарок, только отец мог так позаботиться о дочери, подарить его. В душе я была ему благодарна, теперь я не мерзла и ходила гордо, но боялась встречи с его женой, понимала, что жена заметит в моих глазах не дочернюю любовь.

Глава 4. Нарушенная клятва

Мы решили с однокурсниками пойти в театр. Нас сопровождали наши мальчики, ни один из них мне не нравился, я просто решила отвлечься, найти своего сверстника и забыть Рамазана. В театре мы сидели на балконе и разглядывали входящую элиту города. Он вошел, не успевая со всеми здороваться — у него было много знакомых. Рядом с ним шла моложавая, красивая, со вкусом одетая женщина, его жена. Я жадно разглядывала ее, она была красивой, ухоженной, но старше меня намного, мне хотелось найти в ней изъян, как ни искала — не нашла. Женщина имела величественная осанку, длинная юбка прикрывала ноги, бриллианты сверкали от ушей до плеч, на ее дорогой одежде. Мне радостно было сознавать, что походка у нее тяжеловата, как у женщин среднего возраста, она чуть полновата, и это ее старило. А Рамазан, как всегда, выглядел представительно: дорогой костюм, в котором он выглядел  стройнее и моложе. Мне хотелось быть рядом с ним! Он не видел меня, прошел как хозяин в ложу, где был встречен под аплодисменты друзей и близких, вначале помог устроиться жене удобнее, и сел рядом. Я поняла, что он постоянный гость и часто посещает театр.
Из театра я вышла расстроенная и в отместку себе или ему разрешила однокурснику поцеловать себя. Я согласна была на роман с Олжасом, только чтобы забыть Рамазана. Меня преследовал счастливый и уверенный взгляд его жены. Рамазан был настоящий мужчина — отец семейства, он понимал, что молодая девушка хочет завести ним роман, но ничего не делал, чтобы этим воспользоваться. У него была нормальная семья, он любил жену, а я была безразлична ему, поэтому он не обращал на меня внимания.
Для меня странным было мое поведение, чем меньше он обращал на меня внимание, тем больше хотелось быть у него на виду. Я ходила по проезжей части, в надежде, что он увидит меня. Понимала, что поступаю подло, но бесы или черти вселились в меня и заставляли совершать неадекватные действия. В такие минуты я боялась себя: в какую пропасть собиралась броситься, ради чего? Я не могла найти оправдания своим поступкам. По пятницам, я стала посещать мечеть и просила у Всевышнего прощения.
Мне хотелось изменить свою жизнь: но я не знала как? Я ругала себя за свое поведение, позорила и корила, но ничего не могла сделать, мне хотелось быть ближе с мужчиной намного старше. Мне надоело одиночество, хотелось любви и ласки, я хотела стать его токал, пусть не признанной никем. Как раз в те годы шли передачи о многоженстве, и люди вынуждены были признать, что в Казахстане есть мужчины, у которых по две-три жены. Я была молода и меня не пугал статус токал. Мне казалось, не имеет значения, в каком ты статусе. Главное — с любимым человеком. Вся мамина философия была забыта, я превратилась в девочку, которая увидела в магазине новую игрушку. И хочет ее обрести. В данный момент я не понимала, что в таких случаях становятся игрушками женщины. Не жажда богатства, тянула меня в его объятья, а его сила, уверенность, мужская красота. Мне хотелось укрыться у него на груди, почувствовать, как его большие руки ласкают. Я понимала, с ним будет комфортно, я буду неуязвима.
Я ходила в мечеть и раскаялась, моя молитва дошла до Аллаха, я заставила себя расстаться с этим наваждением. Наконец я перестала искать с ним встречи, и если могла, то уклонялась. Это была победа, но недолгая.
Как-то раз я спешила в университет, от остановки автобуса до университета было семь минут ходьбы, я успевала. Возле меня остановился внедорожник, Рамазан за рулем был один. Водитель был в отпуске. Он предложил мне покататься и поговорить в машине. Внутри салон выглядел роскошным. Рамазан подробно  расспрашивал меня о родителях, о моих планах и предложил работать у него. От счастья я не могла говорить, моя мечта исполнялась. И, тем не менее, я понимала, что лучше отказаться.
Нельзя соглашаться работать в его офисе. Это приведет к беде, лучше не надо нам встречаться. Я уже забывала его, но мы встретились, и вновь моя любовь, как искра вспыхнула. Он подвез меня к университету и уехал. Это была подачка, он просто хотел помочь бедной сиротке. Моя любовь к взрослому мужчине была, как рана, затянувшаяся корочкой — малейшая неосторожность беспокоила ее, она раскрывалась, начинала кровоточить и болеть.
Я все трезво взвесила и решила, что не имею права у него работать. Мне приснился сон. Я — маленькая девочка, на мне красивое нарядное платье, иду с мамой. Она держит меня за руку, я лезу в лужу, мама тянет к себе, я вырываюсь и падаю в лужу. Новое платье испачкалось, мама рассержена, а я оказываюсь на другой стороне, меня с ней разделяет пропасть.
— Доченька, зачем не слушаешься меня, нарушаешь клятву, которую мне давала, почему лезешь в чужую семью? Вспомни, когда ушел отец, как с тобой мы страдали. А теперь ты хочешь погубить чужую семью?  — Во сне мама была в ярости. — Не для того я тебя родила и вырастила, чтобы ты испортила свою жизнь. Опомнись!               
Я редко заходила в деканат, однажды куратор, встретив меня, предложила забрать списки студентов, которым выделена материальная помощь. Декан, увидев меня, пригласил войти в кабинет, и как бы невзначай сказал: «Как тебе Рамазан Омарович?» Я смутилась и стала почему-то оправдываться, рассказывать, как познакомилась с ним, а он переспросил: «Как мужчина?»
— Как вам не стыдно?! — произнесла я. — Он в отцы мне годится!
После этого случая я старалась не попадаться декану на глаза. Всю ночь  проплакала — это я виновата, слишком откровенно заигрывала с Рамазаном — вот и дождалась! Представляю, что теперь думают обо мне в университете! Если декан открыто спрашивает о наших отношениях.
Я всем назло стала встречаться с однокурсником, который питал ко мне настоящие чувства. Нас объединяло многое, он — отличник,  начитанный, как я из бедной семьи, высокий, красивый. Он мне пара и по возрасту. Я привыкла к Олжасу, но он скорее был мне подружкой, его устраивала любая роль, лишь бы находиться со мной рядом. Мы планировали уехать на заработки, он стал намекать насчет свадьбы, я уклончиво ответила: «Посмотрим». Моя тоска по Рамазану проходила. Мы больше не сталкивались.
Моя жизнь изменилась, я стала по-другому относиться к себе, больше жалеть себя и понимала, что никому не нужна на этом свете, поэтому должна выжить. Я повзрослела и стала замкнутой. Раньше мама заменяла мне отца и подруг. Мне многое не нравилось в наших студентках. Они дружили, сближались, не могли прожить друг без друга ни минуты, признавались в любви, поссорившись, становились врагами и не щадили никого. Все секреты становились достоянием нашей группы, хорошо, что мама меня научила держаться подальше от сплетен и пересудов. Я никому не верила, потому что в свое время, меня и маму предал наш отец.
Я не была болтливой, ни с кем не делилась, и никто не знал, как я страдаю от любви к взрослому мужчине.

Глава 5. Костёр любви

Быстро пролетели студенческие годы, скоро я получу долгожданный диплом и стану дипломированным специалистом. Мне предложили остаться на кафедре и заняться научной деятельностью, работать ассистентом. Я отказалась, зарплата вузовских работников невысокая, а мне надо думать о будущем.
Когда я получала диплом из рук ректора, внезапно увидела Рамазана, сидевшего на заднем ряду, сердце мое забилось. Его пригласил декан, или он пришел из-за меня? Когда вернулась на свое место, он сел рядом и поздравил меня. Я так была счастлива, если бы жива была моя мама! Я гордо посмотрела по сторонам и увидела, что все студенты таращат на нас глаза. А одна даже показала жестом: супер! Мы вышли вместе, я шла рядом с ним и понимала, что не имею права идти вместе. Зачем он пришел, кто он — названый отец, или агашка? Может, он хочет использовать глупую наивную девчонку, которую некому защитить, но которая совсем не против.
Он отвез меня в ресторан, где был заказан столик. Что скрывать, я так ждала этой встречи, сердце стучало, глаза блестели, я готова была пожертвовать жизнью, чтобы сидеть с ним рядом. Мы остались одни. Он положил передо мной карточку, я не поняла зачем. Рамазан сказал:
— Это твоя карточка, здесь небольшая сумма, поэтому не спеши с работой, выбери себе по душе, а у меня тебе нельзя работать, ты права, моя умная девочка!
Я не знаю, что со мной случилось, я захлебываясь рассказывала ему о своей жизни, а он, улыбаясь, слушал мою болтовню.
Почему я веду себя, как дурочка? Зачем доверяюсь чужому человеку, или он начал со мной игру, где я пешка, которую можно использовать в своих целях. Я опьянела, ему пришлось отвезти меня домой, я опозорила не только себя, но и Рамазана. Он — известная личность, возможно, кто-то увидит его с молодой пьяной особой, надо идти поровнее. Когда я оказалась в машине, испугалась, зачем я напилась, что он подумает обо мне? Как оказалась в постели, я не помню. Всю ночь мне было плохо, меня рвало, поднялась высокая температура, Рамазан был рядом и ухаживал за мной, как моя мама, терпеливо и нежно. Когда я проснулась, на дверях висел выстиранный пододеяльник и простыня. Меня рвало, я все испачкала, а он все перестирал. Какой позор, как буду я смотреть в его глаза? Что подумает он обо мне? Мне не хотелось жить, как жаль, что меня не задавила машина. Какая я гадина! Какая я неблагодарная и непорядочная дрянь! Бедная мама, если бы ты увидела меня в тот день, ты бы не перенесла позора! Я не знала, что делать, звонить извиняться, он положит трубку и рассмеется. У меня болела голова, меня подташнивало, я пошла на кухню, чайник был горячий. Он ушел недавно, специально заварил для меня густую заварку. Несчастная алкоголичка, сколько во мне пороков, я и не догадывалась, какая мерзкая и непорядочная. А если бы  на его месте был другой мужчина, он мог изнасиловать меня, надругаться и уйти. Рамазан не такой, он увидел меня другую, и сделал вывод: тихоня Ляйля — непутевая деваха. Я услышала, как открылась дверь и побежала посмотреть, может, он забыл запереть ее?
На пороге стоял Рамазан, он держал в руке пакеты и жестом попросил помочь ему. Продукты он стал раскладывать на столе, от позора я потеряла дар речи.
— Ну, пришла в себя? — его голос был похож на голос врача, разговаривающего со своим пациентом. — Как спалось?
Я зарыдала, он стал успокаивать меня. Я прижималась к нему всем телом, как будто хотела раствориться в нем, вместе со своим позором, он успокаивал меня. Я кинулась его целовать, целовала его руки, говорила нежные слова, рыдала и не могла успокоиться. После смерти матери, я рыдала, и никто ни разу не слышал мои рыдания кроме моей квартиры. Рамазан испугался, я была похожа на верблюжонка потерявшего свою мать. Он жил в Балхаше и слышал, как плачут боташки — верблюжата. Рамазан гладил и успокаивал меня, это вызвало еще больше слез. Рамазан испугался.
— Ляйля милая, что с тобой? — спрашивал он.
— Я хочу, чтоб ты был со мной, ты должен стать моим.
Он отстранился от меня:
— Мы не имеем права с тобой сближаться. Я не хочу ломать твою судьбу.
— Милый, ты хоть понимаешь, что я люблю тебя. У меня никого не было!
— Ляйля, у меня хорошая, замечательная жена, ты годишься мне в дочери! Подумай, ты неправильно поняла, я хотел тебе помочь, когда узнал, что ты сирота. Я не хочу быть твоим, потому что ты молода и найдешь другого, молодого юношу, он оценит твою красоту и станет твоим мужем!
Наконец я успокоилась, он приготовил чай, и завел разговор о моей дальнейшей жизни. Рамазан предлагал устроить меня на работу, и одобрял мое желание учиться в аспирантуре.
— В любом случае, я обязан  помочь тебе, — оправдывался он.
Мы решили, что я останусь в университете, он ушел. А я вновь стала рыдать, но это были другие слезы, я поняла, что он неравнодушен ко мне и страшно боится, что я узнаю это. Зачем притворяться, если любит? А что за этим стоит, я не задумывалась. Впервые я хотела лишиться девственности, подарить ее Рамазану, чтобы он был первым и единственным. Я знаю его почти год, и для меня — это вечность. Как никогда мне захотелось родить от него ребенка, чтобы иметь его частичку.
Я видела фильмы, слышала по рассказам подружек, но не представляла, что это? Буквально сразу я заболела, температура у меня была высокая. Когда Рамазан позвонил, я не могла ни разговаривать, ни подойти к телефону. В эти дни он должен был ехать в Алма-Ату, а я с высокой температурой провалялась в постели. Я и раньше была не очень общительной с однокурсницами, встретившись с Рамазаном, прекратила со всеми  поддерживать отношения. Я очень боялась, что они узнают мою тайну, и не хотела никому раскрываться, а стала еще больше замкнутой. Не знаю, сколько дней он отсутствовал, когда я почувствовала себя выздоровевшей, он как свежий ветер ворвался в мою жизнь. Рамазан поил меня свежим куриным бульоном, а я притворялась больной, чтобы продлить удовольствие. Он признался, что испугался, когда я перестала отвечать на звонки. Мой любимый уговаривал меня выпить бульон, я взяла чашку и положила на подоконник, а сама бросилась в его объятья, он отстранялся, а я целовала его, говорила слова, что слышала в фильмах, тянула его к себе, меня охватило возбуждение, я стала взрослой. Рамазан боролся с собой. И вдруг я почувствовала, как его руки разрывают мою блузку, пуговицы отлетели, я почувствовала, как искра желания пронзила мое тело. Лишь ощутив боль, опомнилась, поняла, что поступила гадко, стала кричать и выгонять его. Заставила его покинуть квартиру, мне было стыдно, я была разочарована: то, о чем поэты  писали стихи, было ужасно. Когда осталась одна и заплакала от бессилия, что не смогу вернуть в себе уважение. Что подумает обо мне Рамазан, и зачем люди рождаются, почему все то, о чем так красиво говорят, оказалось мерзким и пошлым?
Он ушел, а я мылась и мылась в ванной, мне хотелось смыть с себя позор. Рамазан ни в чем не виноват, это я виновата! Спровоцировала его, он не хотел. Бедный Рамазан, он хотел помочь, отнесся как к дочери, а я оказалась коварной потаскухой, заставила его изменить жене! Какой позор: честного мужчину сбила с пути. Рамазан жалел несчастную сиротку, а я возомнила, что он любит меня!

Глава 6. Ангел-хранитель               

После близости с Рамазаном я забеременела по своей глупости, ничего эта близость мне не дала, кроме разочарования и боли. Я выгнала его и проплакала несколько дней, чего я хотела — добилась, а на душе было пусто. То, что называют любовью, оказалось гадким, постыдным. Мне было противно от себя, каждый день я мылась, терла до крови тело, хотела смыть грязь, в которой испачкалась. Я выглядела глупо, мерзко и противно. И не могла смотреть в глаза знакомых, мне казалось, что все знают и показывают на меня пальцем. Через некоторое время мое состояние ухудшилось, меня выворачивало, постоянно хотелось что-то соленое. И что интересно, я стала плаксой. Когда подруги спросили: ты беременна? — я потеряла дар речи, и только тогда поняла, что произошло.
Живота у меня почти не было, я была очень худенькой, но вскоре подруги стали смеяться надо мной: я толстела, и у меня появился живот. У меня не было выбора, пришлось остаться работать в университете. Многие преподаватели надо мной посмеивались, однажды я решила, что пора с этим покончить. Я решила уйти из жизни, купила таблетки  и вечером собралась это сделать. То ли Рамазану был знак свыше, он в тот день приехал, стучал так, как будто знал о моих намерениях. Он хотел, чтобы я была с ним, я согласилась. Теперь мне стало легче, я знала, он меня любит и не даст в обиду. Приближение родов вызвало страх, меня накажет Аллах.
Мама никогда бы не простила меня, хорошо, что она не увидела моего позора и падения. Я осталась глупой и наивной, никто из девчонок не поверил бы мне, как я разочарована в том, что называют любовью и о чем поют соловьи. Почему-то я постоянно думала о его жене, мне было стыдно, я боялась ее.
Рамазан стал жить на два дома. С приближением родов я стала ненавидеть его жену, боялась встречи с ней и завидовала. Я с ужасом ждала, когда она узнает обо мне, начнет караулить, оскорблять и обзывать. Я устала жить в неведении, хотелось, чтобы она быстрее узнала обо мне, чтобы понять, какие действия ждать с ее стороны. Однажды мне приснилась мама, она скорбно смотрела на меня, но не подходила близко, ничего не говорила. Я встала на колени перед ней и стала просить прощения. Она сказала: «Прощения проси у его жены», — и ушла, даже не обернувшись. 
Я плакала, просила маму вернуться, Рамазан стал будить меня, спрашивать, что произошло. Пришлось рассказать про сон, и признаться, что боюсь родов, потому что мама не хотела со мной оставаться. Он облегченно вздохнул:
— Если бы во сне твоя мама осталась с тобой, это плохо было бы для тебя.
После этого он съездил в роддом, где появились его дети и внуки, переговорил с главным врачом, но я чувствовало, его что-то беспокоит, гложет, но он не признался, что. Перед родами со мной случилась истерика, я стала требовать Рамазана, признаться жене, мне казалось, что я умру. Он дал слово, после рождения ребенка признается. Я чувствовала, себя виноватой, казалось, его жена все знает и проклинает меня. Я боялась ее проклятья, Рамазан никогда не врал мне, скорее всего, жена не догадывалась о моем существовании. Во мне поселился страх, он преследовал меня, я просыпалась с криком. Рамазан почти переехал ко мне. Он боялся за мою жизнь. Однажды я пошла к гадалке, закрыв лицо, чтобы никто не узнал меня. Гадалка предложила его открыть.
— Я не могу гадать, когда не вижу глаза человека. У вас глаза лани — вы не падшая женщина. Вы, скорее всего, лань, отбившаяся от стада. Покажи руку! Большие испытания ждут тебя, девочка! У твоего ребенка появится ангел-хранитель, который спасет ей жизнь.  Ты любишь женатого мужчину, у него хорошая жена, когда вы  познакомитесь с ней, изменится ваша жизнь. Рожать будешь тяжело, потому что совершила грех, не послушались своей матери. —  Гадалка удивилась, что я ее похоронила. — Значит, тебя спасет любовь матери. Она — твой ангел, я вижу, как ее белые крылья распахнуты над тобой. После испытаний жизнь наладится. Ты добрая хорошая девочка, оставайся такой, не меняйся!
Я ушла в недоумении, Рамазану ничего не рассказала, гадалка была права.
Иногда у меня появлялось желание пойти к его жене, попросить прощения. Мне казалось, если она меня простит, мне станет легче. Об этом я сказала Рамазану. Он ответил:
— Если бы я тебя не полюбил, я бы никогда не обидел Малику. Она прекрасная женщина, когда ты узнаешь ее ближе, убедишься. Были у меня женщины, но всерьез я не увлекался.
В роддоме он меня положил в отдельную палату. Рамазан пригласил психолога, та предложила в палату поместить еще одну женщину, чтобы с ней я могла общаться. Я не знаю, может, врачи преднамеренно положили в палату женщину, которая оказалась токал крупного чиновника. Мы с ней подружились. Она рассказала о своей судьбе. Она рассказала, как охомутала шефа, чтобы родить ему ребенка, и жить безбедно. Мне стало стыдно, значит, и обо мне идет такая молва. Мне хотелось стать другой, я поклялась, если останусь живой, постараюсь оправдать доверие мужа, докажу свою любовь, только не знала, как это сделать. Корысть не была моей целью... 
Когда я узнала, что его жена выкормила мою дочь своей грудью, мне хотелось умереть от стыда. Малика так любила Рамазана, что пошла на унижения ради любви, и даже молоко у нее появилось. В душе я восторгалась его женой. Я понимала, как ей больно. Весь город возмущался, его дети отказались от отца, я стала яблоком раздора, разбила не только семью, я разделила ее на два фронта. И для меня полной неожиданностью стало, что после родов он меня привезет к ней. Перед старшей женой, я была, как заяц перед удавом, но она не собиралась меня ни душить, ни уничтожать. Мужественная женщина привязалась к нашей дочери. Когда мы уехали из дома, я предложила ему отнестись к ней, как к жене, она была молодая, и я не имела права лишать ее того, что по праву ей принадлежит. Когда мои знакомые спрашивали: правда ли, что Рамазан живет с ней, как с женой, я злилась и нарочно говорила, что он принадлежит ей больше, чем мне. Почему-то не было у меня ревности, я чувствовала себя преступницей, которая украла, то, что ей не принадлежит. Малике было тяжело, она металась, ходила в мечеть, никак не могла найти покой. Поездка в Мекку изменила ее, сделала величественной. Малика перестала оправдываться за мужа, она посвятила себя религии, помогала таким, как она — несчастным женщинам, вынужденным стать байбише. Хочешь ты, не хочешь, есть женщина, которую он тоже любит. В отличие от них она не была брошенной, а оставалась женой.

Часть четвёртая. Байбише и токал

Рамазан пришел домой бледный и подавленный, Ляйля поняла, что здоровье Малики ухудшилось, она, молча встретила его у двери с дочкой на руках. Он даже не взглянул на ребенка, хотя обычно при виде Меруерт улыбался. Мужчина был сломлен, сыновья обвиняли его во всех бедах семьи, они решили забрать мать из особняка, поселить ее в однокомнатной квартире и нанять медсестру, чтобы ухаживала за Маликой. Узнав об этом, Ляйля возмутилась. Неужели ни одна из трех снох, не согласилась ухаживать за свекровью, разве не заслужила она сыновней заботы, почему никто из сыновей не предложил матери пожить у него в  квартире, а вдруг ей станет плохо! Медсестра может отлучиться, уснуть — чужой человек не станет каждые пять минут бежать к больному. Ссылаясь на занятость, невестки уговорили сыновей поместить мать в одну из купленных квартир. А сыновья — почему решили отправить больную мать в новую квартиру, в которой она не жила, и это для нее стресс, который  может  ухудшить здоровье? Не зря говорят: в родном доме и стены помогут. Молодая жена от возмущения расплакалась. Ляйля рвала и метала, возмущалась поведением сыновей, она хорошо относилась к Малике, и всем сердцем желала ей скорейшего выздоровления. Молодая женщина выговаривала все это мужу. А Рамазан даже не слышал ее излияний, он понимал, что жестоко обошелся с женой, которая отдала ему юность и молодость, а на старости лет опозорил ее, поэтому она заболела. Ляйля считала, что не заслужила эта женщина такого отношения близких, и понимала, что теперь наступила ее очередь проявить милосердие в спасении Малики, как когда-то та спасла их с дочерью. Ляйлю науськивали против Малики, особенно старалась Майра — жена старшего сына. Она звонила Ляйле и поздравляла, что та станет полнокровной хозяйкой сапфирного дома. Майра жаловалась на свекровь и боялась, что муж поступит, также как Рамазан. Токал отругала старшую сноху и попросила больше не звонить.
Ляйля считала, что это она виновата в бедах Малики: «Это я разбила ее семью». Молодая женщина понимала, что муж привязан и уважает первую жену, и если она уйдет из этого дома, то он лишится покоя и пострадает и ее семья. Рамазан предупредил Ляйлю, что в палату ее не впустят, Малика перенесла инсульт, у нее скошен рот, и она не захочет видеть ее, виновницу несчастий. Только Ляйля, не слушая мужа, поехала с ребенком в больницу.
Малика лежала одна в большой палате, за ней ухаживали две медсестры, ей были созданы все условия, которые полагаются по статусу. Увидев свое отражение в зеркале, она решила напиться таблеток и умереть, только медсестра успела это заметить, и ей насильно промыли желудок. Как любая женщина она не хотела, чтобы видели ее раздавленную недугом.
Больная женщина просила не пускать в палату ни бывшего мужа, ни снох, ни бывших приятельниц и знакомых, чувствовала себя она ужасно, так как решался вопрос об инвалидности. Бывший муж переживал и буквально на коленях умолил врача впустить в палату. Малика, увидев мужа, отвернулась и произнесла:
— Зачем пришел? В данный момент я не хочу видеть ни тебя, ни знакомых. Ты хочешь посмотреть, что стало со мной, смотри! Я не виню тебя, боже упаси! Я виню себя, почему я согласилась оставаться с тобой. Ты ведь столько раз предавал меня. Надо было раньше с тобой развестись, тогда бы отнеслись люди по-другому, жалели меня, и не сплетничали обо мне. А теперь все смеются надо мной, я потеряла тебя, гордость, и очень хочу умереть. Уходи и больше не приходи, пожалуйста!
Рамазан встал на колени перед бывшей женой:
— Малика! Прости меня, я не прощу себя, если не вылечу тебя. Я все свое состояние отдам, отвезу тебя в Германию, в Америку, ты будешь жить! Я не собирался разводиться с тобой. Эти дни в коридоре больницы я снова пережил нашу жизнь и скажу: ты была прекрасной женой, другом, матерью моих детей. Всего я добился благодаря тебе. Я оказался неблагодарным человеком, мужем и готов нести наказание. А наказание для меня — потерять тебя. Если бы я мог все изменить, я бы не связался с Ляйлей. Не из-за того, что она плохая, и я разочаровался. А из-за того, что не имел право предавать тебя. — Рамазан плакал, целовал ноги жены. — Я не буду подавать на развод, ты остаешься моей женой. Только Меруерт я записал на свою фамилию, прости меня.
Муж рыдал, и тут впервые Малика заметила, что Рамазан сильно постарел. Жене вновь стало жаль его, он мечется, делает все, чтобы не уронить её достоинство. Это она поняла по его действиям. Что скрывать, бывший муж часто приезжал к ней. Он ни разу не подал вида, что особняк для нее большой и ей полагается квартира. А она, увидев его машину, пряталась у штор и не могла оторваться от него. Женщина любила мужа, и хоть старалась с ним не вступать в разговор, понимала, что Рамазан считает себя виноватым. Когда его не было, она мысленно с ним ссорилась, делила недвижимость, а увидев, молчала, понимая, что все должно закончиться и пора ставить точку…   
Она ждала, только не знала чего, не хотела разрывать нить, которая, как ей казалось, навеки соединила их.
Малика была в неведении, откуда взялся детский топот. Дверь открылась, вбежала Меруерт, раскрыв руки для объятий, женщина не могла прогнать ребенка. Три года назад она выходила незаконнорожденную дочь Рамазана, в благодарность Ляйля попросила дать имя ребенку, за доброту и заботу. Женщина, увидев девочку, обрадовалась, она привыкла к ней. Только Малике не хотелось, чтобы ее видела.  Вслед за дочерью вошли Рамазан и Ляйля, молодая женщина кинулась к байбише, обняла ее и расплакалась. Она искренне просила прощение:
— Это я виновата, если можете, простите меня. Скажете: уйди, я уйду от Рамазана, я не хочу, чтобы вы уходили из вашего дома. Если разрешите, я буду ухаживать за вами, как несколько лет назад вы ухаживали за моей дочерью и за мной, теперь наступила моя очередь. Я должна помочь вам одолеть болезнь! Вы нужны Рамазану, Меруерт и мне!
Малика расплакалась, вместе с ней заплакала Ляйля. Они обнялись, как подруги. Старшая жена  поняла, почему муж полюбил эту женщину. Проживая с ней, в одном доме, молодая женщина избегала конфликта, ни разу не пошла против мужа, уважала его чувства к старшей жене. Ляйля ее полюбила, как старшую сестру, возможно, и вправду, в те далекие времена, когда у казахов было многоженство, токал были хорошо воспитаны и уважали чувства своих мужей. А Рамазан, глядя на жен, понял, что ему как мужчине повезло в этой жизни. Его полюбили две умные и красивые женщины. И он обязан, сделать все, чтобы они обе были счастливы.

Послесловие

Я не хочу оправдывать мужчин, но передачи против токал поражают меня бестактностью, и как в советские времена общество хочет влезть в личную жизнь человека.