Герои и актеры

               

Каждый из нас, читая то или иное литературное произведение, представлял себе, как должен выглядеть и вести себя персонаж. И, смотря экранизацию, анализировал, насколько его ощущения совпали с режиссерскими находками. Для меня единственным уникальным произведением, в котором совпало все абсолютно (как видела я), был фильм «Жизнь Клима Самгина» - причем это сложнейшее философское произведение, четырехтомник. Но надо же так блестяще сделать кино, чтобы ни один нюанс не вызвал вопросов.

Мне хотелось бы проанализировать то, как предстали перед нами герои классических произведений – сравнить разные экранизации и постановки. Для начала – два князя Мышкина из романа Достоевского «Идиот». Юрий Яковлев и Евгений Миронов. У каждого из них есть свои «плюсы». Наверное, если эти «плюсы» объединить, получился бы идеальный Мышкин. Люди часто воспринимают персонажей со знаком «плюс» или «минус», но не всегда уж очень внимательно вчитываются в детали их поведения, которые есть на страницах книги. А эти детали очень важны! Что мы можем сказать о князе Мышкине, помимо того, что это – князь Христос, персонаж, которого можно уподобить герою Евангелия? Как он себя проявлял в обычной жизни? Князь Мышкин был превосходным рассказчиком – у него была очень хорошая речь, он владел аудиторией, заставлял слушать себя, затаив дыхание. Можно ли это сказать о Мышкине Евгения Миронова? На мой взгляд, нет. А вот Юрий Яковлев в данном случае продемонстрировал свою сильную сторону – у него необыкновенно выразительный голос, очень внятная четкая речь (без излишней театральщины и пафоса, который я сам не люблю), явное умение изобразить оратора. Не случайно этого актера привлекали для чтения закадровых текстов. В этом смысле он очень подошел для своей роли. Но у Евгения Миронова (который говорит несколько сбивчиво, суетливо и явно не оратор) – взгляд больного человека (эпилептика), человека как будто из другого мира. Это тоже – колоссальный «плюс». У нас получается Яковлев + Миронов = идеальный Мышкин.

Если сравнить Ганю из старого фильма (Н. Подгорного) и Ганю из нового А. Лазарева-младшего), каждый может сделать свои выводы. На мой взгляд, тот Ганя излишне театрален, он чересчур таращит глаза, считая, видимо, что так надо играть Достоевского – и это на грани карикатуры. А вот Александр Лазарев-младший сыграл именно то, что описал автор: сочетание красивой внушительной внешности с внутренней ничтожностью и мелочностью Гани. Это было на редкость живо, убедительно и очень смешно. Мне вообще очень нравится этот актер (больше, чем Лазарев-старший).

Если мы сравним двух Печориных из романа «Герой нашего времени» (Владимира Ивашова из фильма и Олега Даля из телеспектакля), то впору задуматься: а чем, собственно, привлекал окружающих Печорин? Тем, что он был сладкий красавчик-блондин или ярко выраженным личностным началом? Печорин мог быть и вовсе лишен внешней привлекательности (как тот же Генри Крофорд у Джейн Остен), при этом пленять всех дам. Владимир Ивашов хорош в ролях простых парней, как в фильме «Баллада о солдате». Для Печорина он именно что ПРОСТОВАТ. А Олег Даль был не красавчиком в обычном стандартном понимании, а личностью, которая притягивала к себе как магнит. И для роли Печорина надо было искать, конечно, такого актера. Который убедительно сыграл бы сложный внутренний мир – сочетание стремления к высокому и презрение к ничтожным или недалеким людям, окружающим его, сарказм и глубокую грусть. И никто его черты лица бы не анализировал, потому что сыграна СУТЬ. А это важнее. (Как и с Бондарчуком, который, вопреки возрастному несоответствию, так сыграл суть Пьера Безухова, что другого Пьера люди потом представляли с трудом.)

 А теперь – герои «Тихого Дона» Шолохова.  Аксинья - персонаж раздавленный. И не из-за своей несчастной любви (любовь, если на то пошло, вообще крайне редко бывает счастливой, и это люди зрелые воспринимают как норму). Аксинья такой стала до встречи с Григорием.  Мне приходит на ум такое чудовищное сравнение – как с самыми бесправными обитателями зоны, которых третируют паханы. Аксинью «опустили» во всех смыслах слова (и образно, и буквально) в своей собственной семье. Это было и изнасилование, и пренебрежение всеми ее правами и ее мнением, замужество без любви, жестокость мужа, изнурительный труд (на нее повесили все, так как мать мужа была больна), бесконечные оскорбления, унижения и побои. И Григорий, притом, что он был достаточно грубоватым и в меру эгоистичным (по молодости – вроде как «погуляли – и хватит») был воспринят ею как глоток свежего воздуха, неожиданный подарок судьбы. Сначала она думала, что это – эпизод, это ненадолго, потом от отчаяния стала цепляться за него как утопающая – для нее он стал соломинкой, единственным лекарством от полного морального уничтожения. И поэтому – больше, чем любовью. И это сочетание женской соблазнительности, моральной раздавленности и то робкой, то отчаянной борьбы за Григория крайне сложно сыграть.

В Элине Быстрицкой я увидела только подходящую внешность. А не тяжелейшую драму и страсть к молодому Григорию.  Мне кажется, Полина Чернышева из фильма Урсуляка сыграла гораздо больше – в ней ощущалась БОЛЬНАЯ ДУША, требующая лекарства. И бросалась в глаза как раз не внешность, а именно то, что шло изнутри. Я, может быть, не отношусь к тем, для кого важнее, похож разрез глаз или нет, мне важна суть персонажа. А суть я почувствовала у нее, так, как не ощущала раньше. Можно даже сказать, она меня заставила задуматься об Аксинье и проанализировать весь ее жизненный опыт. (А актерский потенциал Быстрицкой был иной – лучше всего, на мой взгляд, ей удавались не страдающие женщины и не соблазнительницы, а яркие комсомольские лидеры, активистки  с огоньком – как Леля в фильме «Добровольцы», где она как никогда органична, непосредственна и ничего в ней нет вымученного, неестественного, не присущего ее природе.)

У Натальи вышло иначе – всеми любимая (и заслуженно!), превозносимая дочь, примерная девушка, выросшая в благополучной семье, вдруг столкнулась с тем, что ею не восхищаются, ее не воспринимают как подарок, ее отвергают. А она не привыкла к такому отношению. И это, первое в ее жизни горе, перевесило все – воспоминания о счастливом детстве и отрочестве, любовь своих родственников (и родительского дома и из дома Мелеховых). И оно разрослось так, что в итоге поглотило ее – и даже любовь к маленьким детям ее не спасла. В принципе мне понравилась Наталья и в исполнении Зинаиды Кириенко с ее нежным мечтательным, при этом как будто отмеченным печатью несчастья, лицом (в ней был дух обреченности). И Дарья Урсуляк в некоторых сценах (особенно, когда ее показывают в окружении любящей семьи – в родительском доме накануне сватовства, и она еще не знает, что ее ждет впереди, у нее там поразительно светлая аура, это одна из лучших сцен фильма). Но чисто внешне больше похожа на казачку, конечно же, Кириенко. При этом в Наталье, как во всех казачках, даже самых тихих, был стержень, при желании она могла дать отпор, в ссоре постоять за себя. И такие сцены (ссоры с Григорием) и та, и другая актрисы сыграли убедительно.

Петр Глебов, на мой взгляд, выглядел старше, чем должен быть Григорий из романа, и с ним не произошла такая глубокая трансформация, как с актером из новой постановки Урсуляка, Е. Ткачуком. Этот актер сыграл путь от молодого паренька до полностью опустошенного, почти мертвого человека, который после изнурительного пути, полного лишений и потерь, добирается до своего опустевшего родительского дома, уже по сути глубоким стариком (хотя внешне он мало изменился). И именно эту трансформацию – от мальчишки до полутрупа – он сыграл поразительно. И еще один момент – обаяние. Для меня в Ткачуке обаяния больше, чем в Глебове, я с трудом себе представляла, почему в него до такой степени влюбляются разные женщины, он не герой-любовник.

Я видела много экранизаций «Анны Карениной» Толстого. И всегда линия, которая интересовала меня больше всего, была так отодвинута в сценарии, как будто ее вообще нет. Это линия Кити Щербацкой. И видно было, что режиссерам как будто не так уж и важно, как она вообще должна выглядеть и вести себя. Я думаю, что некоторое пренебрежение к толстовскому описанию Кити и вообще ее сюжетной линией идет от желания раздуть историю Анны, которая, как кажется создателям фильмов, заслоняет все остальное и низводит его к нулю. Я видела разных Кити (начиная с Вертинской, которой я вообще не поклонница) – и все время это были куколки, как будто лишенные интересной насыщенной внутренней жизни, энергии и огня. А между тем Толстой подчеркивал, что Кити отличал сдержанный огонь жизни и сознание своей привлекательности. Кити – очень живая, темпераментная девушка, вспыльчивая, импульсивная, самолюбивая. Ничего в ней нет кукольного, пассивного, инертного. Да, внешне она может напоминать белокурого херувима, но при этом нежность в ней сочетается с порывистостью, эмоциональными всплесками. Это – существо, нервную энергию которого нужно прочувствовать и изобразить. Ведь Левин – человек очень нервный, с трудом сдерживающий свой нрав и природный темперамент. Кити как светская барышня должна была прилагать еще больше усилий для соблюдения всех приличий. Но их роднил именно этот нерв, который позволял тонко читать в душе другого. И в результате привел практически к полному взаимопониманию, когда два существа превратились в одно – как и мечтал Левин. Я вовсе не имею в виду, что актерам надо перебарщивать и играть законченных невротиков, кривляясь и переигрывая (в одной из экранизаций из Левина вообще внешне сделали самого настоящего цыгана). Но именно этот «сдержанный огонь жизни», готовый вот-вот прорваться наружу, должен в них ощущаться и притягивать зрителей.

В экранизации романа Достоевского «Преступление и наказание» с моим ощущением от книги не совпал выбор актера на главную роль. Если внимательно вчитаться, он показан, во-первых, как необыкновенный красавец (отмечается даже, что он лучше своей красавицы сестры Дунечки – ведь Соня Мармеладова влюбилась не просто так!), во-вторых, человек крайне нервный, живущий в перманентном болезненном состоянии в - лихорадки, горячки (опять же – вызывающий сочувствие у женщин типа Сони, прирожденной сестры милосердия, тянущейся к несчастным). Тараторкин кажется человеком вполне привлекательным, но не таким, который особенно бросается в глаза и кажется неотразимым принцем, и он производит впечатление человека уравновешенного и здорового. Хотя может произносить текст Достоевского, который он выучил, и пытаться изобразить состояние героя. Но сам по себе актер по типажу – другой, и это ВИДНО. Как бы он ни старался, он не Раскольников. Но, тем не менее, этот фильм и эта актерская работа лучше иных экранизаций, где решили нервное состояние героя довести до крайности и сделать из него карикатуру.

Вячеслав Тихонов, по свидетельству многих, кто его знали и общались с ним (в жизни, посещая встречи со зрителями), отмечали, что он человек очень простой и мягкий. Но он играл в кино блестящих интеллектуалов – Болконского, Штирлица. И на редкость убедительно. Причем это были люди сдержанные, закрытые, жесткие, требовательные. Как и Яковлев, он – обладатель выразительного, богатого интонациями голоса, который использовали (в частности, в фильме «Герой нашего времени», для передачи мыслей Печорина).  Бывает такое – актеры могут изобразить то, чем, может быть, сами не являются. Или находятся режиссеры, которые так точно объясняют им творческую задачу, что они ее полностью понимают. Он и герой деревенской истории «Дело было в Пенькове», и князь Андрей – и каждый раз, как Станиславский, ему веришь.

В фильме «Несколько дней из жизни Обломова» мне очень понравился Штольц – Юрий Богатырев, который тоже всегда убедителен, до мелочей. Он вжился в роль полунемца-полурусского, у которого методичность, целесообразность, деловая энергия сочетаются со смешливостью, ребячливостью, душевной широтой. Это был самый ЖИВОЙ образ в фильме. Я не могу этого сказать ни об Обломове, ни об Ольге. Олег Табаков – великий актер, но, может быть, если в юности у него и были наивные глаза, и он мог играть такую душевную чистоту и незамутненность, то с возрастом это ушло. Глаза у него хитрые, цепкие, проницательные. Он – никакое не великовозрастное избалованное дитя (каким был Обломов). Он пытался все это изобразить, но ощущения этой притягивающей чистоты и наивности в нем совершенно не было. Он уже в этом возрасте гораздо убедительнее был в ролях интриганов или в комедийных ролях. Ольга – это не типаж Елены Соловей. Она чаще всего играла нежных женщин, похожих на акварельные зарисовки, чье обаяние неуловимо и невыразимо – героиню хрупкую, воздушную. А Ольга в романе Гончарова другая. Она лишена обычного кокетства (без томного кокетства Соловей представить трудно), проста в обращении – это портрет прямого, прямолинейного человека, который был привлекателен именно своей естественностью. Обломов на фоне Ольги казался женоподобным, а сама она – как будто играющей роль мужчины в их отношениях, человек с лидерскими качествами (которых она могла и не осознавать). Позже я узнала, что Михалков не стремился взять Соловей на роль Ольги из-за ее возраста (но, может быть, не только поэтому). Возможно, у него были другие кандидатуры.

Богатырев, как и Тихонов с Яковлевым, на своем месте всегда – он убедителен и как мечтательный Филиппок, и как интриган Ромашов, и как мужественный динамичный хохочущий над своим другом детства Штольц. 

Если вспомнить экранизации зарубежных произведений, то помню живые дискуссии об «Унесенных ветром». Кто меня лично больше всех разочаровал – это Эшли (Лесли Хоуард) и Мелани (Оливия Де Хевилэнд). Где белокурый красавец, при взгляде на которого девушки таяли? Да, актер блондин… но неотразимость-то где? Ну, ладно, а внутренняя сущность этого мечтательного юноши, боящегося слишком живой приземленной натуры Скарлетт  с ее деловой хваткой и чурающегося новой жизни? На мой взгляд, актер не сыграл вообще ничего – просто формально присутствовал в кадре. Как будто это некий статист. Мелани – опять же, ни внешне, ни внутренне не соответствовала героине. По описанию наружности она должна напоминать нашу Татьяну Аксюту в молодости (явный типаж травести – женщина, которая выглядит как подросток, с трогательным взглядом наивной девочки, детскими, а не женскими формами, этакая «девочка на все времена»). Актриса казалась не хрупким болезненным неземным существом (которому врачи запрещают иметь детей), а вполне себе земной цветущей матроной, которая создана для плодородия. И если героиня описана в некоторых ситуациях вообще как доходяга, у которой ни на что нет сил, то актриса такого впечатления не производит. Она кажется крепче и выносливей Скарлетт. При этом она флегматичнее и как будто равнодушнее своей героини, которая обостренно реагировала абсолютно на все.  Ретт Батлер (Кларк Гейбл) – может быть, в принципе и ничего (типаж тот).  Но он выглядит лет на двадцать старше своего героя (который впервые появляется перед нами в возрасте тридцати с небольшим лет). А этому Батлеру… если уж в первых сценах он тянет на все пятьдесят с лишним, то в конце, когда Скарлетт, наконец, поняла, что она его любит, ему сколько – семьдесят, что ли? Если с Бондарчуком в роли Пьера это было менее важно, потому что герой – не красавчик и не Дон Жуан, то с этим персонажем – иначе, для него такие вещи имеют значение. Это могло бы отчасти компенсироваться темпераментом, но мне показался он вяловатым.

Я помню, каким разочарованием оказался просмотр экранизации фильма «История любви» по роману Эрика Сигала. Там вся прелесть – в главной героине Дженнифер Кавиллери, которая была колоритной итальяночкой (при этом внешность ее подробно не описывается) со своеобразным характером. Озорная, с огоньком, этакий бесенок, при этом примерная ученица и в глубине души очень добрая девушка (хотя и не любящая громких слов и пафоса, предпочитая легкое подтрунивание над теми, кого она любит). Актриса в американском кино, Эли Макгроу, оказалась скучноватой, пресной, лишенной всех этих черт. И поверить в любовь на всю жизнь к такой, как она, я никак не могла. (Я в связи с Дженнифер вспомнила миниатюрную бразильскую актрису Карлу Маринж – она очень многогранная: и озорная, и нежная, и темпераментная. Дело не в том, что это могла быть конкретно она, но такой ТИПАЖ.) Парень тоже – совсем никакой. Все же надо на роли влюбленных выбирать тех, в ком есть изюминка, а не таких, которые напрочь ее лишены, – как будто кто-то ткнул пальцем в первых встречных и сказал: «Будем снимать вот этих». Сам роман – может быть, и не классика, но он знаменитый.

В советском фильме «Король Лир» меня разочаровал несколько примитивный подход к изображению некоторых персонажей. Было у него три дочери. Две – явно отрицательные (Регана и Гонерилья), одна – положительная (Корделия). Но это не значит, что надо подчеркивать их характер внешним уродством. Внешне две «плохие» дочери были совершенно нормальными женщинами. И дело не в выборе актрис, а в том, как их загримировали и преподнесли. Эти же самые актрисы, по-другому загримированные, могут выглядеть иначе. В пьесе есть и мужчины-злодеи, при этом никто не делал из них Кощеев Бессмертных. А наоборот – красавцев. В фильме много удачных мест и хороших актеров, но некоторые моменты сделали его ближе к карикатуре.

Я, просмотрев столько фильмов и телеспектаклей, поняла, что все –таки ставку надо делать не на фактуру, а на ПОНИМАНИЕ актерами сути своих героев. И если они ее понимают и могут донести до зрителей, то аудитория очень быстро забудет, что у героя или героини были другие физические параметры. Их увлечет энергетика, мысль, чувство. Уж на что я была предубеждена против фильма про Анну Каренину с Елизаветой Боярской в главной роли (считая, что внешне это уж – дальше некуда), но я втянулась в просмотр, и она меня убедила. Она понимала то, что играет. И она это донесла. (Хотя из всех Анн я предпочитаю Самойлову – даже не внешне, а по психотипу.)