«Кто ясно мыслит – тот ясно излагает» - древняя мудрость.
Надеюсь, те несколько часов, которые прошли с момента, как я впитал в себя встречу с Ириной Г., внесли некоторую ясность в мою голову, и я могу всё это осмысленно записать.
И. Г. – дочь покойной С. В. Ш. (руководителя известного в городе творческого объединения). Человек она многослойный, непростой, начиная с детства. Или она сама в минуты редкого откровения мне рассказывала, или её мама приоткрыла однажды «завесу тайны» о сложном характере своей дочери, но я откуда - то знаю давнюю историю, как И., будучи десятилетней девочкой , учащейся тогда в одной из элитных школ Москвы, повздорив с одноклассницей, погналась за ней с ножницами и вонзила их ей между лопаток. Удивительно, обошлось тогда без серьёзных последствий (для здоровья и будущего), с одной лишь поправкой – И. перевели в другую школу. Случаи «безудержной ярости» бывали и позднее, но не с таким «фатальным уклоном». Культурное воспитание, такт, любовь, которые дали своей дочери родители, сыграли свою компенсирующую роль. И. получила образование, стала начитанной, «продуманной», научилась с годами себя контролировать. Прошли годы. И. вышла замуж и родила сына Г., стала работать в драматическом театре заведующей одного из подразделений, «особой, приближённой к императору», т.е. к директору театра, назовём его в рамках данной миниатюры С.П.У. В это время я и появился на горизонте; я посещал литературно – музыкальную мастерскую, руководителем, которой была мать И.Г. Она – то и попросила свою дочь устроить меня в театр на должность артиста драмы.
Попал я сразу не в творческую, как ожидал, а в «забастовочную» атмосферу; актёры, увлечённые демократическим порывом, всё порывались сорвать очередной спектакль, каждый раз аргументируя тем, что их требования игнорируются, просьбы не выполняются и прочее. Я недоумевал: «Зритель – то в чём виноват?!» - Сначала сделайте свою работу, выдайте людям спектакль, а потом говорите цивилизованным образом о своих требованиях. Но! Забастовщики думали иначе. А зрители каждый раз уныло тянулись к кассе, чтобы сдать билеты.
Меня не заставляли сразу вступить в борьбу, но тонко выстраивали со мной общение. Так, как я считался человеком со стороны администрации, организаторы «беспорядков» относились ко мне настороженно и с подозрением; не знали, как со мной себя вести. Ежедневно И.Г. вызывала меня к себе и вела по своему обыкновению длительные беседы. Главные роли в пяти спектаклях для новичка без специального театрального образования (у меня только оркестровое, да самодеятельный талант) добавлял моему имиджу подозрительности и скрытой зависти. Не имея против кого бы то ни было «камня за пазухой», я искренне недоумевал – зачем столько энергии бросают люди на всякого рода суету и возню, пропуская мимо невозвратимое время, бесценное Время, которое они могли бы дарить зрителям?! Ни в том, ни в другом лагере я своим не стал. И. Г. Меня тонко «шлифовала», обрабатывала, готовила к иной роли, когда мной можно будет сыграть, как козырной картой. Ну, или на крайний случай, пожертвовать, как картой второстепенной, дабы оттянуть «дыбу времени» от себя. «Оттянуть» у И. только и получилось. Когда под ней кресло зашаталось, необходимо было кем-то пожертвовать; сначала она охладела к своему «протеже» - больше не вызывала меня к себе в кабинет для долгих эмоциональных разговоров, что явно снизило мой «загадочный имидж» в среде «неблагонадёжных» артистов. А, когда я, устав от навязанной мне роли, решил высказать своё мнение на общем собрании труппы, что «тиграм не докладывают мяса», а, если без шуток – что после изнурительных новогодних (30!!!) представлений можно было и по – больше заплатить, мне указали "моё место"! А я за десять дней (в день по три спектакля) ни разу толком не умылся; на лице от нескончаемого гримирования пошли болячки, которые я опять же гримировал и шёл к зрителям. Я ожидал большей благодарности. Но С.П. У., взглянув тогда в упор на меня, спросил: «Ты сколько изначально зарабатывал? На полторы тысячи тебе прибавили в этом месяце! Тебе мало?!». Я, также прямо глядя ему в глаза, ответил: «Мало!» С этого момента началось моё падение… И. Г. устранилась. А ещё и я добавил; дал им «козырь» в руки. Я вёл кружок гитары. Ко мне ходила девушка школьница. После уроков мы часто шли вместе по пути, разговаривали на равных. Я увлёкся и посвятил ей стихотворение. Разве может девятиклассница удержать «водичку» в русле?! Обязательно надо поделиться! То, что она девятиклассница по виду не скажешь; лет тридцать можно было дать, но кого это убедит? М. М. (назовём её здесь так) поделилась с мамой, что учитель сочинил ей стихотворение. Мама запретила ей ходить на занятия, а то вдруг и дочь что – ни будь такое «учудит».
Чем не платформа для «чёрной метки»?! Все доказательства для «импичмента» собраны! Через месяц примерно мне "указали на дверь".
Чтобы дополнить портрет моей «героини» ещё несколько штрихов.
Она удобно вплела в канву своего монолога встречу однажды с администратором театра М. Р. (когда пришла очередь писать заявление "по собственному" И. Г., именно М. Р. заняла её место), которая с ней поделилась соображениями обо мне, мол, у него сейчас жизненная ситуация, но есть недвижимость, которую ты, как риэлтор могла бы использовать.
И. Г. рассказывала обо всём просто, но «между строк» читалось нечто большее, как будто она всегда была со мной рядом или где – то у изголовья по близости с лампой в руке! Обрабатывала меня, заговаривая, прогуливаясь «вокруг да около» - простачки ведь, вроде меня, иногда «раскалываются» и сами всё о себе рассказывают.
У неё есть один скрытый, но очень суровый недостаток – жадность. И, чтобы уменьшить её аппетит, я сказал, что продал уже свою квартиру товарищу! Он обещал мне, что «не бросит меня, оплатит оформление и поможет с покупками дачи, машины» и вообще будет всегда доступен; по факту оказалось, правду сказать, не так радужно – юристу моему заплати, она работала, квитанции, пойди оплати, заплати мне за бензин и т.п. И. понимающе закивала головой, дескать, мы все люди – такие; сначала думаем о себе, о собственном благополучии, а, если кто – то сначала думает о других – это «другой» человек (сначала вот так мягенько, но потом жёстче) – это душевнобольной человек.
Я стоял, как пригвождённый, слушал её. Мне очень хотелось уйти, я всё порывался, но меня будто прибили за обувь к асфальту. Сердце несколько раз сбивалось с ритма, покачивало. Временами казалось – ещё чуть – чуть и я потеряю сознание. Это напоминало долгожданную встречу вампира и донора. Мне становилось всё хуже (вот уже и правый глаз задёргался), а И. расцветала всё краше! И я не знал, как прекратить этот вечный разговор! Она вбила в меня массу важной для неё информации (я перевариваю до сих пор, насколько вы, уважаемые, успели заметить!). Она говорила и говорила, как смогла бы научить меня составлять бизнес план, прислала бы ко мне бригаду, которая сделала бы мне бесплатно ремонт, мы бы сдавали мою квартиру, а выручку делили бы. Что – то это напоминает! Зачем человек хочет произвести хорошее впечатление, ведь поезд уже ушёл? Квартиру я продал, купил машину и дачу, мечтаю поставить всем своим памятники (осталось немного). Она использует «сослагательное наклонение», что выставляет её наивной и диссонирует с её имиджем, которому она стремиться соответствовать! Ради чего такие жертвы?! Подозревая во мне скрытые страсти, хочет «подретушировать» свои собственные? Но я не хожу по одним и тем же дорогам – нахожу новые; скучно для меня повторяться! Может быть, она готовит мне месть? – Вот уж невероятное предположение! Что – то там в глубине многих прошедших лет, о чём я забыл? – Месть ведь положено подавать в холодном виде!? Но я ничего ей лично плохого не сделал! И мстить мне не за что!
Я стоял возле неё, перетаптывался, но уйти не получалось. Меня уже тошнило от неё и от самого себя. Она поглотила меня целиком. Я слушал молча, кивал одобрительно даже в тех местах, с которыми в душе согласен не был и хотел бы поспорить, но слова всё застревали; начинал говорить – получалось глухо, невнятно, как будто сквозь сжатые челюсти. Я компенсировал свою невыразительность улыбками – выглядело беспомощно и жалко. Я был себе противен. А, как изобретательно я продлевал своё мучение! Сам! Искал точки единения, соприкосновения! То, в чём мы с ней похожи. Язычница ты – и я в душе язычник! Славянин! И для меня Бог – это Природа! Язык общения с Ним через природу и есть тот Язык, от которого нас и зовут язычники! Я против тупой и безосновательной веры! Я должен Это почувствовать сердцем! Бог внутри каждого, а не где – то снаружи! И т . д., и т. п.
И. же вдруг сказала, что Бог – это отстранённое, бездушное космическое Всё, «это – Химия!». Я «толерантно» добавил: «Тогда и Физика». Она согласилась: «И Физика!». Разговор о Боге в таком ключе («всуе») не входил в мои планы и, более того (я это озвучил) отстранённый, космический, холодный бог – это не Бог, а дьявол! Бога воспринимаю только через душу свою.
Она продолжала своё про «космического бога». Я был готов к рвоте… Не уверен, что захочу встретить её снова…
Ещё один «мазок». Помню, как на тротуаре в луже, практически в том самом месте, где мы встретились сегодня, 15 лет назад я нашёл золотой браслет. Я, видимо, направлялся в гости к С. В. Ш. (маме И. Г.), так, как помню, что поделился с ней первой своей радостью от такой находки. С.В. заинтересовалась и захотела примерить «как браслет будет смотреться на её руке». Браслет был маловат, но С. В. посоветовала показать его своей дочери. Я дождался её прихода и показал. Браслет ей сразу подошёл! Потом, правда, «аукнулся» ей этот «отжатый подарок» - через несколько дней она потеряла свой аналогичный браслет (он был толще и дороже). Она фанатично искала его, опрашивала людей на улице. И случилось невероятное! Нашла очевидца, который видел, как мужчина поднимал с земли похожий предмет. Его выследили по приметам, нанятые И. Г. «нукеры» - вышибалы и вернули браслет. Я описывал этот случай в своих дневниках за 2004 – 2005 годы. С тех пор И. Не изменилась - такая же расчётливая, жадная с «вкраплениями простоты», матершинница. Всех обматерит! Только она «в шоколаде»!
Всё! Заканчиваю. Моя кошечка Ляля всего меня исползала и облизала! Как бы вино не опрокинула! Так и тянется к стакану!