Меломан

Ольга Горбач
                Электричка мягко причалила к платформе. Приехали. Я подхватила тяжелые сумки с продуктами и вышла.

                Сыро, промозгло, темно. А тащиться далеко – заводское общежитие на другом конце маленького подмосковного наукограда. И автобусы туда не ходят… И в такси не содят, по причине их отсутствия… да и наши люди в булочную на такси не ездят…

                Сумки, однако, тяжеленные. В них запас провианта на неделю:и колбаса, и курица, и масло с сыром, конфеты, индийский кофе, и,.. в общем, все, чем смогла отовариться в столичных магазинах. В те счастливые годы всё возили из Москвы. Даже загадка такая была: длинная, зеленая, колбасой пахнет. Правильно – электричка из Москвы.

                Темно, скользко. К вечеру слегка подморозило, и дорожки превратились в узкие катки между сугробами, уже потемневшими и осунувшимися за день на мартовском солнышке.

                За станцией основная часть пассажиров свернула на освещенную дорогу в город, а я и еще несколько темных фигурок вступили в сумеречную зону заводских окраин. Две сутулые личности быстро протопали вперед мимо меня, а один субъект что-то там возился, чем-то шуршал и чертыхался позади. «Ну ладно, пусть тыл прикрывает» - решила я и бодро зашагала по темной аллее.

                Городок наш, в общем-то, тихий и спокойный. Основное население – техническая интеллигенция, совершающая трудовые подвиги на пяти почтовых ящиках городка. Старики меня поняли, а молодежи поясню: нет, они не были работниками почты. Почтовый ящик – это такое предприятие оборонного комплекса, место нахождения которого не находится в общем доступе, а для связи указывается номер почтового ящика. Вот по этому номеру и называли предприятия: семнадцатый, сороковой или двадцать шестой почтовый ящик. И предприятия эти располагались на окраине городка, вечерами там было безлюдно и жутковато. Ну и, конечно, всякие ходили слухи, и разное случалось даже в те благодатные годы.

                И со мной как-то было происшествие. Вот так же вечером, в десятом часу, шла я с электрички. Так же в каждой руке у меня было по тяжелой сумке, ноги путались в длинной и тяжелой цегейковой шубе, а со лба на глаза все время сползала мохнатая шапка из кусочков чернобурой лисы (девушка я была модная и состоятельная).  Иду это я, иду и сквозь шуршание пакетов слышу, что сзади вроде кто-то бежит. Взяла чуть в сторону. Точно, мимо меня пронесся молодой человек в легкой куртке. Внезапно мне стало его очень хорошо видно и слышно, и как-то даже посвежело в мозгах. А потом и похолодело. Это с головы моей улетучилась несчастная шапочка! Подлый воришка прытко улепетывал в сторону городка и уже становился плохо виден в темноте.
 
                Я побежала. Но куда там, с сумками, да в шубе догнать его у меня шансов не было. Голова замерзла и мобилизовала все силы на мыслительные процессы. Неожиданно для самой себя я заорала дурным голосом: «Держи вора!»

                Неподалеку гуляла женщина с собакой. Такая молодец – она спустила рыжую колли с поводка и дала ей команду задержать бегуна, благо он несколько замешкался, взбираясь по скользкой заснеженной горке к зданию городской пожарной части. Через мгновение по этой горке карабкались: воришка, за ним колли, за ней ее хозяйка и потом уже я с сумками. Колли нагнала преступника, а вот что делать дальше не знала. Она на всякий случай тявкнула и побежала обратно, весело виляя хвостом. Когда мы с хозяйкой и собакой взобрались на горку, воришки уже и след простыл.

- Ах ты дура рыжая, - причитала взмокшая от погони женщина, дергая недоумевающую собачину за ошейник, - зачем же я кормлю-то тебя? Какой в тебе толк, если ты и кусаться-то не умеешь? Девушка, а Вы зайдите к пожарным, позвоните в милицию, вдруг поймают? Уж извините нас, не умеем мы преступников ловить…

                Сознавая полную бесперспективность дальнейших действий, я все же зашла в пожарную часть, дабы не обидеть добрую женщину. Сонные дежурные очень мне обрадовались. Один стал вызывать милицейский наряд, а второй пошел проверить, не прячется ли кто на территории.

                Через пять минут прибыл милицейский газик. В те годы преступности было мало, и милиция с удовольствием принялась за дело - стала производить оперативные действия. Тут еще подоспел второй пожарный, доложил, что кто-то побежал в сторону электрички.

                Это была настоящая погоня – мы неслись с сиреной на старом милицейском газике за уходящей электричкой! Удалось ее догнать на следующей станции, и доблестные сотрудники МВД побежали по вагонам. И что вы думаете? Нет, вы не поверите – вор был пойман! Этот дурачок сидел во втором вагоне и на голове его красовалась женская чернобурая шапка. Зачем он напялил ее на себя – вопрос вопросов. Видимо, так издревле поступают все преступники, это на подсознании, не зря же есть поговорка «на воре шапка горит»!

                Впрочем, я отвлеклась.
                Так вот. Напомню: идем мы в десятом часу вечера по безлюдным окраинам. Мы – это два типа впереди, я и один тип сзади. И чем дальше мы идем, тем темнее и мрачнее становится наш путь. Ноги скользят по ледяной корке, иногда проваливаясь в грязные весенние лужицы, в лицо сыплет чем-то типа манной крупы. По грязным обочинам скачут изломанные тени, тусклые фонари раскачиваются на промозглом ветру…

                Между тем, те двое впереди оторвались от меня на приличное расстояние. А ведь к тем, чью открытую беззащитную спину ты видишь перед собой, испытываешь гораздо больше доверия. А вот незнакомец в моем неохраняемом тылу, о чьих телодвижениях я могла судить только по шуршанию его одежд, вызывал у меня очень неприятные ассоциации. Вы понимаете почему. Надо сказать, я после случая с шапкой вообще не выносила, когда за мной кто-то шел. Несколько раз я оглядывалась – идет себе. Молодой. Лица не видно. Я прибавляла темп, но он не отставал.
 
                Вдалеке впереди идущие свернули на дорожку к общаге. Там начиналась самая неприятная часть пути. Частный сектор – заборы, заборы, темные окна зловещих хибар за густыми ветвями голых продрогших деревьев.

                Вот и я шагнула на финишную прямую. За спиной прошуршал, поворачивая, невидимый попутчик.
 
                Какая неприятность – почти до самой общаги не горели фонари! Тех двоих впереди уже не было видно. Усилился дождь со снегом. По спине вдоль позвоночника пробежал холодок - то ли от ветра, то ли от страха.

                Я шла предельно быстро. Вдруг - может мне померещилось с перепугу, а может в действительности, но куртка сзади зашуршала громче и чаще. Зубы мои застучали в такт колотившемуся сердцу. Бежать?! Да разве убегу? Что делать? Броситься в какой-нибудь дом и звать на помощь? Из горла в отчаянии вылетел только хрип. В панике я повернулась - и - ужаснулась увиденному! Мой преследователь БЕЖАЛ прямо на меня!..

                Прыжок. Я ослепла. Оглохла. Перестала чувствовать свое тело. Белая пелена застила глаза. Шум в ушах. Пот льется ручьем по спине. Трудно дышать.
                Словно со стороны я увидела странную картину – у меня под ногами валяется молодой парень, прямо в большой черной луже. Я, в расхристанном пальто, шапке на боку, ногами и сумками колочу со всей силы по лежащей фигуре, по луже, по грязи вокруг. В голове одна мысль: «Нельзя дать ему встать! Нельзя!»
 
                От увиденного я оторопела и отпрыгнула в сторону. Мой преследователь тут же выкатился из лужи и вскочил на четвереньки. «Все пропало! Встает!!!» В груди схлопнулось сердце и я согнулась пополам. Все кончено.

- Дура! Припадочная! Нужна ты мне! – парень, шатаясь поднялся на ноги и неловко побежал в сторону общаги, - сейчас «Сан-Ремо» начнется! Дура такая!!!

- «Сан-Ремо»?... Сам дурак! - мое сердце бухало эхом:"Сам дурак! Сам... дурак... сам..." Я бросила на дорожку сумки, уперлась руками в колени и попыталась дышать ровнее.

                Оказывается, этот идиот старался поспеть к началу популярной тогда телепередачи "Мелодии и ритмы зарубежной эстрады", где показывали конкурс зарубежных эстрадных исполнителей в Сан-Ремо,  всяких там Челентано, Кутуньо, Рики и Повери. Да, да, раньше посмотреть на "тамошних" артистов доводилось очень редко, и это было настоящим событием, почти как показ «Семнадцати мгновений весны» или трансляция чемпионата по футболу.

         «Вот меломан чертов!» - думала я, в гордом одиночестве преодолевая последние метры до общаги. Мне уже не было страшно. Да и кого бояться? Все мои попутчики давно дома. Я посмотрела на светящиеся окна - из всех форточек трех восьмиэтажных корпусов доносились задорные итальянские песни.
         "Сан-Ремо"!