Осень. Конец сентября. Ветрено. Голые каштаны, словно женщины из-за тяжелой утраты, схватившись за кроны, раскачивают себя сокрушенно. Листва акации на многочисленных невидимых воздушных потоках отбивает мелкое трепетное стоккато. Толи успокаивая собратьев, толи прощаясь со стремительно уносящимися за горизонт остатками тёплых деньков, машут большими ветвями клены. Еще необлетевшая черемуха, словно спохватившись, поворачивается всей купой в ту же сторону и шумит. Шумит беспокойно. Мохнатые ветви елей кивают ей: «Да, да». Косяки птиц показывают всем направление. Теперь и небо в след за деревьями, развалив сверкавшие летом гималайские хребты, разгоняет их остатки. Дело сделано, урожай собран, семена рассеяны, закрома полны съестным и отпускных впечатлений. Старавшиеся удержать солнце в своих тенетах, пауки пасуют, обрывки их стараний сверкают молниями на холодеющем осеннем солнце. Печаль утраты хрустит под ногами. Но мазаика, из которой она выстлана, впитавшись, будет с благодарностью принята землей, чтобы затем справедливо распределиться среди тех же каштанов, кленов и акаций, вернется любимым черемухе и рябине, и белой березке. Надо только подождать, пережить неизбежно надвигающиеся серые будни и подготовиться, чтобы непременно с восторгом встретить вечно новые Покрова. Тогда все, вновь укрывшись одеялом выпавших наземь облаков, отдохнет от бурных чувств летней поры, ее измождающей жары и затяжных дождей. Лес отдохнет от грибников и охотников, отдохнут его мохнатые старожилы. В тишине человек незаметно перестроится на созерцание его снежных, сверкающих бриллиантами завалов. Наверняка подумает о прошедшем, чтобы не совершать впредь неверных поступков, вспомнит приятное и построит в фантазиях свой следующий, Новый год, еще один, счастливый.
И обязательно забудет, что все это приготовила для него красавица осень.