Дороги любви непросты Часть 2 глава 32

Марина Белухина
Опоздавшие и стоявшие в стороне Добромыслов с Ильёй любовались своими детьми.

- Красиво, чёрт возьми! Ладно твоя, Илья. Во-первых, девочка, а во-вторых, она же у вас танцами занимается. А мой-то Сашка как хорош! Где и когда только научился?! Я не спец в этом деле, гарантия, что и Маргарита участия не принимала. Она и в юности танцплощадок избегала, - с удивлением смотря на сына, говорил Добромыслов.

- Может, Зоюшка научила? Они в последнее время зачастую вместе.
 
- Кажется, совсем недавно враждовали так, что искры летели, а тут, гляди-ка, какая гармония получилась! – рассмеялся Михаил Антонович.

Отзвучали последние аккорды, Сашка, как настоящий кавалер, проводил свою партнёршу до подружки и, слегка склонив голову, отпустил её руку.

- Каков, а?! Ты посмотри, Илья! – в восхищении Добромыслов даже прищёлкнул языком.

- Папа! – увидев отца, Сашка немного засмущался, он понял, что тот видел, как они танцевали с Зоей.

- Сын, я горжусь тобой! – на полном серьёзе сказал Добромыслов, приобняв и потрепав  Сашку за плечи. – Дай слово, что ты и меня так научишь, а то дожил до седин, а вальс танцевать не умею.

- Хорошо! – Сашка посмотрел на отца своими светлыми глазами, - только и ты пообещай мне, что я вырасту!

Они уже сворачивали к своему дому. Тёплый майский ветерок неторопливо раскачивал верхушки деревьев, земля делилась накопленным за день теплом, а воздух наполнял лёгкие запахом свежей травы. Где-то вдали распевался перед ночной зорькой соловушка, выводя только одному ему подвластные трели и посвисты.

- Вырастешь, конечно, вырастешь, сынок! – уверенно ответил Добромыслов, не сразу поняв, куда клонит Сашка.

- Я сейчас хочу, папа!  - во взгляде перемешались обида и надежда.

- Понимаешь, Саша,… - Михаил Антонович остановился, вытащил из кармана пачку «Беломора», достал папиросу, долго крутил её пальцами, потом прикурил и, выпустив густой табачный дом, продолжил. – Здесь многое будет зависеть от тебя. Но со своей стороны я попробую…

- Ура! – радостно прокричал парнишка, не дав отцу договорить.

До поздней ночи они вместе копали, строгали, пилили, сверлили, глаза Сашки горели, он хватался за всё, на что указывал отец, делая всё старательно, аккуратно, совсем как взрослый мужичок.

- Ну вот мы и соорудили с тобой турник!  Это на первое время, Сашок. Потом будет у тебя настоящий!

- Я точно вырасту, пап?

Добромыслов заметил промелькнувшее во взгляде недоверие и, чтобы успокоить сына,  уверенно кивнул головой.

- Но заниматься ты должен каждый день, - добавил он.

- Я буду! – торжественно пообещал Сашка, светясь от счастья, и здесь же, подпрыгнув, повис на перекладине.

Когда Добромыслов вошёл в дом, жена лежала на диване с книгой в руках.

- Ужин давно остыл, - бросив укоризненный взгляд на мужа, проговорила она своим глухим голосом и тем самым тоном, который исключал продолжение разговора, затем, перевернув страницу, вновь уткнулась в книгу.

Он сам не стал бы подогревать, день выдался не из лёгких, устал, обошёлся бы холодной картошкой с хлебом, да стаканом молока и спать, но сына было жалко. Наверное, целый день всухомятку питался, без горячего. Достав из холодильника кастрюлю, отлил в миску приличную порцию борща и поставил на плитку. Пока разогревался борщ, аккуратно нарезал в сковороду картошку с луком, сверху присыпал чесночком с зеленью, вроде бы получилось аппетитно и ароматно.
Он до сих пор не мог понять, как так получилось, что он женился на Маргарите? Ведь не безусым юнцом был, а уже достаточно взрослым мужчиной, за плечами оставалась учёба в институте, пять лет проработал инженером на фабрике «Большевичка», встречался с обаятельной, милой Шурочкой из отдела сбыта, которая была в него влюблена, да и он, наверное, тоже в неё. Разве могло быть иначе? Светленькая, всегда улыбчивая Шурочка нравилась всем! Её своеобразный украинский говорок умилял, а испечённые пирожки, приносимые ему в общежитие, вызывали всеобщий восторг. И вдруг Маргарита… Высокая, тонкокостная, с собранными в тугой узел волосами, с тихим, уже тогда глуховатым голосом. Он пришёл в библиотеку перед самым закрытием, времени для выбора не было, и она сама предложила ему несколько книг. Среди них новые для него Ефремов и Бондарев, стихи Ольги Берггольц. С тех пор, как только он входил в зал, Маргарита выкладывала для него на стол заранее подготовленные книги и чуть заметно улыбалась одними бледными, узкими губами. Через два месяца он пригласил её в театр, потом в кино, а потом она позвала его к себе в гости. Будущая тёща – Ангелина Константиновна встретила его тепло, не задавая лишних вопросов, вкусно, по-домашнему накормила. Он обратил внимание на рояль – огромный, чёрный, почти в половину комнаты, где был накрыт стол.

- О! Это «Бехштейн»! – с гордостью проговорила Ангелина Константиновна. – Мне его подарил ещё мой дед!

Для него, простого деревенского парня, волею судьбы оказавшегося в Ленинграде, слово «Бехштейн» было тогда пустым звуком, но то, как было оно произнесено, говорило о многом…

- Маргаритка, сыграй для нас «Лунную сонату». Обожаю Бетховена! А вы, Миша?

- Мне нравится! – поспешно ответил он Ангелине Константиновне, радуясь в душе, что хотя бы знает фамилию композитора. Но лучше бы Чайковского, он как-то ближе, так как свой, русский. Да и балет «Лебединое озеро» видел в Кировском театре.

- Всегда мечтала, что дочь закончит консерваторию, но Маргаритка ленива с рождения. Несмотря на абсолютный слух, с трудом закончила музыкальную школу, да и то, благодаря только моей настойчивости и непреклонности в этом отношении. Для неё всегда существовали одни книги, - откровенно жаловалась она ему, пока Маргарита разминала пальцы.

Наверное, его покорила музыка, а Маргарита была второстепенной. Но это она играла! И через три месяца он сделал девушке предложение. Отношения с тёщей у них по сей день хорошие, а вот с женой… Было время, когда он понял, что женился необдуманно,  собрался поговорить с ней и подать на развод, а вместо этого она сообщила ему, что ждёт ребёнка, такого для них долгожданного.

Продолжение:   http://www.proza.ru/2019/10/12/1577