Конечно, старший Фергюсон на тот момент уже несколько лет как умер, и ювелирное дело полностью перешло к его сыну, который был на несколько лет старше самого Берка. Увидев на пороге давнего клиента, Фергюсон-младший улыбнулся:
- А, Эдвард... Давно вас с женой не видел, надеюсь, то мое колечко ей подошло.
- Разумеется, она его носит не снимая, - коротко отрезал Берк, но я к вам пришел по совсем иному делу, связанному с моей работой.
Ювелир оживился.
- Вот как? И что же случилось?
- У моей новой клиентки, весьма эксцентричной дамы из Испании, пропало ожерелье прабабушки, которое являлось для нее огромной ценностью. И мне поручено его найти и вернуть хозяйке.
- Хорошо, а я вам нужен как знаток драгоценностей, верно?
- Да. У меня есть подробный рисунок этого украшения, и, как по мне, оно не настолько ценное, чтобы его похитили просто для продажи или чтобы оставить себе как собственное. Но я не так хорошо разбираюсь в этом, поэтому и обратился к вам. Вот, взгляните. Мне необходимо понять, кто и для чего мог украсть это ожерелье. И пока что наиболее простые варианты кажутся маловероятными.
Взяв у Берка рисунок и внимательно его изучив, Фергюсон задумчиво вздохнул и покачал головой:
- Да, нелегкая задача... С одной стороны украшению около ста лет, сейчас таких не делают, и оно все же единственное в своем роде, поскольку изготавливалось на заказ. Но в то же время...
- ...эта не та вещь, которая в первую очередь привлечет рядового жулика, учесть, что она лежала на дне шкатулки, где были и более дорогие украшения. Я прав?
- Да, - согласился ювелир, - камни и огранка, конечно, изящны, но не более того. Это не императорский подарок, в то время подобное дарили многим актрисам, певицам и просто среднему классу молодых леди. Учесть, что за столько лет ожерелье не могло не потускнеть, став еще более не выделяющимся на фоне прочих. Но все лучше, чем цветное стекло, конечно же.
Кивая головой в ответ на слова ювелира, Эдвард внезапно его прервал:
- Значит, как я и предполагал, оно было похищено не ради денег. С его помощью даже за небольшие банковские долги не рассчитаешься. И это точно не мог быть посторонний человек. Только тот, кто хорошо знал испанку и то, насколько ей это ожерелье дорого... Напрашивается очевидный вариант...
- Бывший любовник? - усмехнулся Фергюсон.
- Не исключено. Но это может быть и подруга, какой-то совсем дальний родственник и просто тот, кто хотел причинить этой женщине боль. Который точно знал, где она хранит украшение и когда можно будет в отсутствие хозяйки его украсть. Причем совершенно ловко, оставшись незамеченным для всех, кто был в то время в отеле. Да, в отеле, в Лондоне у моей клиентки нет своего дома, как я понял. Пробраться в чужие апартаменты с одной стороны легче, но с другой... Как-то все слишком запутанно.
Нахмурившись, мужчина стиснул виски руками, словно у него снова случился приступ мигрени. Переведя дыхание, он поблагодарил встревожившегося Фергюсона за помощь и, убедив его, что чувствует себя лучше, отправился домой. В прошлый визит экзальтированная Эсперанза не сообщила ему свой адрес, и Эдвард понимал: сегодня она нагрянет к нему снова.
* * *
Так и случилось: темпераментная южанка не заставила себя долго ждать. Вечером она вновь появилась на пороге дома на Стаймер-стрит. К счастью, в этот раз дождь ненадолго прекратился, и ее сходство с призраком Смерти прошло. Едва успев войти, Эсперанза тут же принялась расспрашивать Берка, как идут поиски. Получив ответ, что он был у ювелира и убедился, что украшение было похищено с целью мести хозяйки, испанка сперва вновь театрально ахнула и начала заламывать руки. Но затем все же немного пришла в себя. Вытерев слезы платочком, она по возможности спокойно спросила Эдварда, есть ли уже круг возможных подозреваемых.
- Этого я пока не могу вам сказать, мадам. В первую очередь, напрашивается самое очевидное: ваш бывший любовник или мстительная подруга.
К удивлению Эдварда, Эсперанза тут же покачала головой:
- Нет, нет, такое точно исключено. Разумеется, у меня было несколько романов, пускай и недолгих, но я бы никому из них не стала рассказывать об ожерелье. Это слишком личное, а я не из тех, кто даже в порыве страсти способен раскрыть такую тайну. И из подруг тоже если кто и видел его, то не знал, как много оно для меня значит. Я всегда была очень осторожна, поскольку знаю, что когда хотят морально убить - то выбирают именно то самое уязвимое место, каким была моя любовь к этому ожерелью. Оно - моя память о семье, о прабабушке, моя связь с ней... О Господи, я не переживу, если вы не найдете его, мистер Берк!
Уже привычно говоря мало что значащие слова утешения, мужчина лихорадочно обдумывал, кто же тогда мог украсть украшение?Человек, знающий его ценность для Эсперанзы, кого она сама не знала? Но это казалось почти невозможным, если женщина действительно не рассказывала об ожерелье всем подряд.
Конечно, Берк понимал, что Гонсалес могла и приврать, что все эти годы молчала как рыба о своей любви к ожерелью прабабки. В конце концов, она могла и что-то подзабыть, порой люди способны сказать лишнее между делом, и лишь потом осознать всю суть оброненной фразы. Но все равно дело выглядело чересчур странным.
Немного успокоившись, испанка нервно щелкнула пальцем, будто бы хотела сделать это кастаньетами, и сказала:
- Что ж, время не ждет, ни к чему его тратить на сокрушения. Полиции нет дела до моего горя, а вы, мистер Берк, при всей вашей порядочности, тоже пока что бессильны мне помочь. Я вижу это по вашим глазам. Теперь у вас нет даже предположений... Значит, придется обратиться к единственному человеку здесь, кому я еще доверяю, какое счастье, что она, по сути, приехала в Лондон за мной.
Эдвард окончательно растерялся.
- Простите, я не вполне понимаю, о ком вы говорите...
- Как раз о моей единственной подруге и духовной наставнице, мистер Берк. О сестре Андре, которая проживает в бывшем приюте для девочек на севере Лондона.
- Так, подождите, я ничего не понял. Это монахиня?
- Все верно?
- Католическая?
- Да, она тоже приехала сюда из Испании. Как я и говорила: за мной.
- Но я считал, что монахини не могут покидать монастырь, только если не являются учительницами детей...
- В ее случае сделали исключение и поселили даже не в светском доме, а в школе, где у девочек было истинно религиозное воспитание.
- Впервые о таком слышу.
Глаза испанки заблестели:
- О, вы все поймете, мистер Берк, когда с ней познакомитесь сами...
- Простите?
- Да, я навещу ее завтра утром, и вы, надеюсь, будете меня сопровождать. Возможно, сестра Андре сможет вам помочь выйти на нужный след...
Эдвард все больше переставал понимать, что происходит.
- Каким же это образом?
- Узнаете. Вот, оставлю вам адрес, встретимся завтра там ровно в десять! Не опоздайте, мистер Берк!
С этими словами Эсперанза легко упорхнула из дома, словно окрыленная. А ошеломленному Берку оставалось лишь пожать плечами и сесть за стол, чтобы набросать карандашом дальнейший план расследования.