Художник James Ryman
Глава 50. Попойка
На следующее утро благодаря целебным мазям и магическому лечению раненые лемуры чувствовали себя превосходно. Их раны на удивление быстро заживали. Даже Хан уже мог потихоньку вставать с постели и аккуратно ходить по дому. Все радовались прекрасному солнечному дню. О былых обидах и разногласиях уже никто не вспоминал.
Девушек было много. Все они «порхали» над лемурами как заботливые птички над своими птенцами, кроме, конечно, несравненной миледи Иратэль.
Пипа начала открыто флиртовать с Камом: то кружку горячей настойки ему принесёт, то банан очистит. Она бросала на лемура недвусмысленные взгляды и постоянно ему очаровательно улыбалась, всем своим видом показывая, что она влюбилась в него по уши, или лучше сказать по маленькие, но очень красивые рожки.
Каму тоже с первого взгляда понравилась эта шустрая и весёлая демоница. Её огненно-рыжие волосы и зелёные глаза создавали образ неотразимой красавицы, кем впрочем, она и являлась.
Иратэль, улучив момент, когда Пипы не было рядом, наклонилась к Каму и тихо сказала, что она для него как мать, точнее его лучший друг, и что у них чисто деловые отношения, и, естественно, он, как свободный лемур, может делать всё, что пожелает в отношениях с другими девушками.
После этих слов тяготивший его камень любовных обязательств в отношениях с миледи свалился с души Кама, и он с облегчением вдохнул полной грудью.
За широким столом в Доме у Красной Скалы шло безудержное веселье. Решили выпить вина, не зря же девушки тащили его на себе. О причинах дуэли никто даже не заикался. Несмотря на перебинтованные раны, которые доставляли некоторое неудобство, настроение у всех было изумительное. Звучали шутки, тосты и различные пикантные каламбуры.
После нескольких кружек выпитого вина веселье стало ещё безудержнее. Начали вырисовываться любовные пары: Сур и Джеллария, Див и Иммандия, Век и Люсия, Сом и Ставия, ну и конечно Кам и Пипа.
Миледи Иратэль, сославшись на то, что ей необходимо осмотреть раны Хана, ушла в боковую комнату, где отдыхал раненый, и плотно прикрыла за собой дверь.
- Дорогой Хан, как ты себя чувствуешь? – начала она с порога.
Раненый лемур начал было приподниматься с мягких подушек.
- Что ты, что ты! – всплеснула руками миледи. – Тебе нужен полный покой! А то вдруг рана откроется и начнёт кровоточить! Лежи! Я сама подойду, – закончила она с обворожительной улыбкой.
- Рад приветствовать вас, миледи! Для меня огромная честь видеть вас! – чуть хриплым голосом, вследствие ранения, вымолвил он.
Иратэль, плавно покачивая бёдрами, медленно приблизилась к нему и деликатно опустилась на краешек широкой кровати.
- Как ты себя чувствуешь? – с заботой в голосе участливо спросила она.
- Прекрасно себя чувствую, уважаемая Иратэль! На мне всё заживает как на собаке, – бодро ответил лемур.
От созерцания так близко от себя любимой женщины лемура начало трясти мелкой дрожью. Его сердце колотилось как бешеное, лоб покрылся испариной, ладони вспотели. Он не знал, куда деть свои руки. К горлу подступил предательский комок. Хан непроизвольно сглотнул.
- Ой-ой-ой! Да ты же весь горишь! У тебя, кажется, жар начинается, – притворно удивилась миледи. – Как бы заражения не случилось! Позволь, я тебе помогу.
И не дожидаясь разрешения, впрочем, оно могло и не последовать, так как на Хана от переизбытка эмоций напал столбняк, дотронулась нежными пальчиками до его горячего лба. Горло лемура как будто судорожно сжали стальные тиски. В этом состоянии он не мог произнести ни слова.
Иратэль с невинным видом пересела поближе. Взяла тряпочку, лежащую поблизости на маленьком столике, окунула её в миску с водой, отжала и начала промокать вспотевший лоб лемура.
Причём ей шикарная грудь, поднимающаяся и опускающаяся под тонкой блузкой, оказалась под самым носом вожделеющего лемура.
- Вот так будет хорошо, – невинным тоном продолжала миледи, протирая лоб, щёки, шею и мощную грудь лемура там, где не было бинтов. – Скоро тебе станет значительно лучше, – задушевным голосом ворковала она. – Ведь правда, уже лучше? – она кокетливо заглянула в глаза лемура.
- Угу, – только смог произнести он.
Миледи сидела очень близко к нему. Их тела соприкасались. Хан не мог больше выдержать этой чудовищной пытки. Он с жаром обхватил аппетитные бёдра миледи:
- П-позвольте л-любить вас, ув-важаемая И-иратэль! – чуть хрипло, запинаясь от волнения, пробормотал он. – Для меня вы самая прекрасная женщина на свете! Мне никого другого не надо! Я буду любить вас всегда! – пылко закончил он, покраснев от внутреннего напряжения и переполняющих его эмоций.
Миледи с невинным видом выслушала это признание в любви, потом как бы опомнилась, встрепенулась:
- Что вы делаете, господин Хан? – театральным голосом возмутилась она. – Я не позволяла вам прикасаться ко мне, – но при этом сама не отстранилась от лемура ни на миллиметр.
- П-простите меня великодушно, миледи Иратэль. Я не хотел обидеть вас, – лемур нехотя убрал ладони, до этого крепко держащие даму за бёдра. – Просто я очень сильно люблю вас! Я сделаю для вас всё, что бы вы ни попросили! – к нему опять вернулся весь пыл юношеской влюблённости, его голос обрёл твердость.
- Что же ты можешь сделать для меня? – как бы раздумывая вслух, ласково осведомилась миледи.
Хан сразу ощутил доброжелательный тон Иратэль. Он понял, что на него не сердятся, его не отталкивают. Он снова с жаром схватил даму за бёдра:
- Всё что скажите, миледи! Приказывайте, миледи! Я всё сделаю ради вашей любви!
- Ну что же…, – как бы ещё раздумывая, протянула дама, – ловлю тебя на слове, дорогой Хан. Ты только что признался мне в вечной верности, – она кокетливо взглянула на него. – Никто тебя за язык не тянул.
- Да, да! Признаюсь в вечной верности! – с жаром подтвердил лемур, пылко тиская упругие бёдра красавицы.
- Большая бескорыстная любовь в наше время – это редкость, – как бы рассуждая сама с собой, произнесла миледи. – Такую любовь надо поощрять!
Она медленно изящным движением сняла через голову тоненькую блузку. Хан опять потерял дар речи, уставившись на роскошную грудь красавицы.
Миледи мягко сняла со своих бёдер дрожащие от возбуждения пальцы лемура, затем грациозно поднялась и отошла на несколько шагов. Потом обернулась к Хану, провела влажным язычком по карминовым губам и кокетливо подмигнула ему:
- Бескорыстную любовь надо поощрять, – тихо повторила она.
После этого повернулась к нему спиной и, медленно двигая бёдрами влево и вправо, начала снимать с себя обтягивающие её восхитительный стан чёрные кожаные штаны.
***
Когда миледи Иратэль ушла в комнату Хана, Кам уединился с Суром и Дивом в другой боковой комнате. Там они обсудили план захвата власти в Городе Солнца, и пришли к выводу, что если не удастся договориться мирным путём, то придётся брать город силой.
Они обсудили сильные и слабые стороны Белой Сотни, вероятности вмешательства Верховных Жриц Ма, Та и До, Вестника Оратэона и даже самого архангела Гавриила.
Сур давно уже размышлял над различными вариантами аннексии и вооружённого захвата и пришёл к выводу, что надо обязательно созывать общее собрание жителей Города Обездоленных, на котором все лемуры должны высказать своё беспристрастное мнение и общим голосованием решить быть миру или войне. А если быть войне, то до какой степени.
В итоге остановились на том, что через неделю нужно будет созывать общее собрание на центральной площади Города Обездоленных возле Храма Солнца. За эту неделю все подлечатся, и Хан в том числе, также Сур и Див приватно переговорят с особо ярыми противниками создавшегося положения неравенства между обездоленными лемурами и элитой Города Солнца. На том и порешили!
Сур, Див и Кам вышли из комнаты в превосходном расположении духа. Они чувствовали в себе объединяющую их силу тайного сообщества, сплочённого общими взглядами на существующий миропорядок, общими целями и общими мыслями. Они действительно ощущали себя тремя братьями, идущими рука об руку к своей мечте.
Подвыпившие, и от того ещё более весёлые и соблазнительные демоницы сразу же набросились на них и принялись наперебой наливать вина, вешаться на шею, целоваться и чуть ли не объясняться в любви. Веселье в Доме у Красной Скалы вышло на другой, более качественный уровень.
Через некоторое время влюблённые парочки, согласно взаимной договорённости, стали удаляться в единственную незанятую боковую комнату для продолжения интимной беседы в приватной обстановке. Сур достал из шкафчика песочные часы и отмерял каждой парочке один час текущего через многочисленные миры неподкупного времени. Парочки на этот счёт не имели никаких претензий.
По пожеланию Джелларии открыли амфору с амритой. Этот хмельной и очень питательный напиток только добавил «жару» в сдружившуюся за последние часы компанию. Все веселились «на полную катушку», не думая об ужасающих грядущих переменах.
А что о них думать, об этих переменах? Вот придут перемены – тогда и будем думать! Примерно в этом ключе мыслили все собравшиеся. Что уготовано богами – то и произойдёт! Что попусту мозги ломать? Всё равно ты не сможешь предугадать, что лично тебе уготовили эти самые боги или её величество неподкупная Судьба!
Пей, веселись, будет день – будет пища! Так рассуждали все собравшиеся в Доме у Красной Скалы. Но что с них взять? С этих юных лемуров и захмелевших демониц, которым вообще всё по барабану! Ну, или почти всё.
Пипа в постели оказалась очень темпераментной особой. Кам был искренне восхищён её лаской и страстью! Он даже подумывал, не влюбиться ли в неё всерьёз? Но, поразмыслив на пьяную голову, решил заняться обдумыванием этого животрепещущего вопроса позже, на досуге.
Миледи Иратэль до сих пор так и не вышла из боковой комнаты. Что она там делала с Ханом – одному Всевышнему было известно. Лемуры и демоницы, безусловно, не стали беспокоить высокопоставленную особу.
Близился вечер. Уставшие от весёлого времяпровождения лемуры и демоницы падали от усталости. По взаимному соглашению все решили ложиться спать, что тут же и начали осуществлять, расположившись на широченной кровати, или возле неё, или вообще в центральной комнате на дощатом полу.
Солнце медленно опустилось за далёкие скалистые горы. Наступила ночь.