ИГУ. 11. Лучше не бывает

Светлана Борцова
Пять лет на филфаке Иркутского государственного университета стали незабываемыми. Там подобрались близкие мне по духу однокурсники, изучались любимые предметы и вели их замечательные преподаватели.

Многих преподавателей вспоминаю с благодарностью, но с особым чувством – Анну Петровну Селявскую. Она затмила для меня всех. Это была любовь с первой лекции.
Внешне она напоминала скорее сельскую учительницу, совершенно без прикрас, даже губной помадой не пользовалась. Доброе круглое лицо, волосы заколоты узелком на затылке. Средний рост, темный костюм классического покроя.

Но когда она начинала говорить, мне казалось, что происходит чудо, как в сказке, где из уст героини падали жемчуга и розы. Она вела теорию литературы и семинар по поэтике.

В руках у неё не было никаких конспектов, но, тем не менее, все ссылки, сноски называла безошибочно, чтобы мы записывали на полях автора цитаты, название, том, страницу.

Виртуозное владение материалом, импровизация, артистизм, а главное – дар слова, умение говорить красиво, убедительно, эмоционально, с юмором – всё это завораживало.  Слушаешь и обо всём забываешь.

Я к ней сразу привязалась, попросилась писать у неё дипломную работу. За мной потянулась Валентина. Анна Петровна не отказала.

Всплывают в памяти отдельные эпизоды. Она часто прослушивала у нас на семинарах стихи на заданную тему, которые мы читали наизусть. Однажды это была тема творчества. Я продекламировала В. Брюсова «Юноша бледный со взором горящим». Анна Петровна увидела, что, увлекшись формой, я не понимаю смысла стихотворения.
-- Но ведь это плохие заветы? – сказала она.

И у меня как глаза открылись: очень плохие. Особенно второй (никому не сочувствуй, сам же себя полюби беспредельно). Так она преподала урок, что не стоит верить всему, что в книгах пишут. Надо просеивать критически. Брюсов, такой авторитетный мэтр, учил молодых плохому! А я чуть не приняла его заветы за чистую монету.

 А когда она задала лирическое произведение, я рассказала «Средь шумного бала» А. К. Толстого. И она похвалила: «Какая девочка, какое стихотворение!» Мне было так лестно, что даже стыдно. Я считала себя незаметной, не яркой. Но учиться любила с увлечением. Этим и выделялась.

Однажды ко мне подошла студентка из другой группы, попросила: «Говорят, у тебя очень хороший анализ рассказа. Дай мне почитать». Я ей дала, она же переписала всё полностью и сдала как свою работу. Анна Петровна мне ничего не сказала, а мне было неловко за эту ситуацию. Хотя списали у меня, а неприятно мне.

Экзамен она принимала своеобразно: усаживала перед своим столом сразу троих и вела с ними общую беседу. А наша компания была последней в очереди, нас осталось четверо: я, Валя, Вера и  Лёня Жбанов.

Анна Петровна говорит: « Ну что, моя квадрига, подходите сюда все».
Лёха спросил: «Может, квартет?»
А.П.: «Не хочется вас обижать. Сравните квартет у Крылова с квадригой Аполлона. Как лучше?»
«Квадрига» поняла и с дружным ржанием расселась вокруг стола. Сдали, естественно, на отлично.

О чём жалею, с опозданием на полвека - о том, что я не ходила в литературное объединение, которое вела Анна Петровна, и ей помогал студент В. Артёмов. Туда ходил Стахеев, оказывается. Вот и стал поэтом, прозаиком, бардом. Как бы было хорошо мне теперь, научившись смолоду всему, что надо пишущему человеку.

Припоминаю, что мысль об этом факультативе у меня мелькала, но я отказалась от неё, потому что «у меня не было темы». Я была незрелым существом, жизни не знала. Зато были способности, цепкие мозги. Я бы легко научилась техническим приёмам. А сейчас темы на каждом шагу, а вот как их раскрыть? Ведь каждая требует своего подхода. И не хватает слов, мучаюсь немотой.

Поздно теперь горевать об упущенных возможностях.

Зато можно высказать слова любви и благодарности дорогому преподавателю. И ведь тоже поздно, они не услышат.