Гибель поэзии или торжество кукловодов.
Гибнут Помпеи, в руинах Картаго.
Фриз Парфенона истоптан скотом.-
Ночью пишу свою грустную сагу,-
Утром сожгу мной написанный том.
Пусть погибают изящные строчки.
Пусть исчезает родной алфавит!
Ставлю себе не отметку, а точку:
Бюст паутиной забвенья увит.
-Что же случилось? - Читатель мой спросит,-
Был так поэта блистателен путь.
Кто перерезал звенящие тросы?
Стан твой железный кто дерзнул согнуть?
Кто объявил необычные строки
Чем -то ненужным и даж графоманским?
Дант, как известно, не дал вам уроки,
Лишь потому, что погиб под Даманском!-
Милый читатель! Поэта опора!
Ты – акведук, что водою питаешь!
Знать ли тебе, что завистные воры,
Гения, коего ты почитаешь,.
В конкурсе жалком лишили награды,
Премию дав пошлякам и кривлякам?
Видел бы ты, как они были рады,
Видел бы ты, как в вагоне я плакал…
Старый фашист, недобитый под Ржевом,
Грязный цыган, тех кого избегаю,
Ночью кормили сочувствия хлебом,
Мятой салфеткой слезу вытирая.
Гибнет моя недопетая песня,
Руки худые к богам воздевая.
Что ж не вступаешься, Красная Пресня?
Что ж замолчал колокольчик Валдая?
Что не бросаете рыбную ловлю
Смуглые, солью покрытые греки?
Что ж не пускаете огнь под кровлю,
Тем, кто поэта убил в человеке?
Где же потоки проснувшейся Этны?
Где демонстранты? Их мне не заметно…
Люди! Не глобализм угроза,
Не потепление вод океанских,
А устроителей наглая рожа,
Что взращена на останках коганских..
Где же критерии вкуса и меры?
Где совершенного слова каноны?
Их больше нет - но остались химеры,
Тени поют привиденьям канцоны…
Как передать страх стреноженной лани,
Боль передать холощеного пони?
Конкурс поэтов - обвес на обмане!
Скачут по яйцам моим злые кони…
Вспомним арены Неронова Рима,
Вспомним костры инквизиции злобной-
Всё лишь – улыбка базарного мима
Пред палачёвым оскалом на Лобном
Месте, где стих мой секли батогами.
Подлую пошлость венками венчали.
- Были когда -то и мы рысаками!-
Самодовольные клячи кричали.
Что ж, кукловоды! Считайте прибытки!
Шире вербуйте к себе графоманов!
Вам не изведать Исидора пытки,
Вам не измерить святой гнев коганов.
Много работы у вас, кукловоды:
Есть на Земле небольшие народы -
Мняма, чавгары, эзобы и чукчи.
Их соберите на конкурсе в кучу!
В каждом народе есть дурни и дуры.
В каждом еврее - две тонны культуры.
В каждом еврее… хоть бей тесаками.
Слышен Апухтин с его рысаками.
Члены жюри! Вы, шипя гусаками,
Стали на сердце моё каблуками.
Грязными лапами, то есть руками,
Трогали душу, дивясь – это ж камень!
Но берегитесь! Продав свою душу,
Заговор конкурсный ваш я разрушу.
Буду стоять у дверей с барабаном.
И, обращаясь к поэтам -баранам,
Крикну всей глоткой, кишками, боками:
- Были, остались и есть мудаками!-
Вход запретят, обесславят в газете.
Способ бесчестья найдут в Интернете.
Что мне, титану, це -це мух укусы?
Я дон - кишотно спасу мира вкусы.
Тело пожертвую злобным акулам,
Левую пятку - музеям Каира,
Дух мой завещан градам и аулам-
Памятник строить ког;новской лире!
Выше он будет триангла Хеопса,
Смету расходов оплатит ЮНЕСКО,
Сфинкс, мой завистник, гримасою мопса:
-Лучше б спасали вы Джоттовы фрески!-
Спорить не буду я с каменной мордой-
Я или Джотто? Мой выбор известен:
Как Воробьянинов, репликой гордой:
-Я полагаю, здесь торг неуместен!-...
Себе представляю такую картину:
Наложен земных на поэтов запрет,
Избегнет лишь злого того карантина.
Один только - вы догадались, Поэт.
Я вижу устройщиков конкурса рожи,
Я чувствую ветер на горном плато.
Там наспех возводят для зрителей ложи,-
Мне холодно. В чёрном стою я пальто.
Покрытые ровным, здоровым загаром,
Ко мне обращаются члены жюри:
- Вселенная ждёт! И, поверьте, - недаром!
Вы можете петь от утра до зари!-
И я микрофонно -спокойно любезен
Скажу, о Цветаевой память храня:
- Народы и расы! Вы «хочете» песен?
Вы таки ошиблись!- Их нет у меня!-
20.03.2002.