Виктория Белькова
Свиристели стайкой облепили дичку – дикую яблоньку. Расклевывая столь любимую деревенской детворой сладко-кислую мерзлую мякоть, саму мякоть темно-красных плодов они не ели, а небрежно сбрасывали рваные кусочки на голубоватый снег. Цель их пиршества – семена маленьких яблочек. Самочек легко отличить от кавалеров по отсутствию у дам хохолков. И ведут себя особы птичьего женского рода более сдержанно и деликатно, как и положено дамам.
У кустов сирени тоже весело, пожалуй, даже чересчур. Шумные и быстрые воробьи гоняются за переносимыми ветром по упругому насту семенами сирени. Птахи едва присаживаются на снег и тут же взлетают, опускаясь в спасительные заросли голых сиреневых ветвей. Видно, что их что-то тревожит. Вдруг, вся воробьиная ватага срывается с наста, облепляя более высокие ветки, склонившейся над сиренью черемухи.
А вот и причина птичьего переполоха. С восточной стороны дома, пригнув голову, и, пружиня шаг, по краю завалинки крался кот – гроза всех местных пернатых.
Кот был старым и трёхлапым. За дымчатую серую масть получил кличку Серый. Одну лапу он потерял в войне с крысами. Только воевал с грызунами не кот, а его хозяин. Отчаявшись пробудить в лежебоке, хоть какое-то чувство долга и благодарности за регулярно потребляемое котом парное молоко, хозяин сам начал неравную борьбу с крысами. В ход пошли капканы, в один из которых и попался усатый.
Оставшись на трёх лапах, кот охотился на птиц, редко достигая удачи в этом кошачьем ремесле. А хозяин, чувствуя за собой вину перед котом, хоть и косвенную, время от времени приносил усатому мышей. Мыши добывались хозяином при случае в глубинах хоздвора.
За несколько лет до описываемых событий, когда кот был ещё молод и полон сил, ему уже пришлось поплатиться за недостойное кота поведение. Наповадился лежебока в курятник. В гнездах стали исчезать яйца, да не по одному-два, а чуть не десятками. Битый не раз за свои пакости кот вредную свою привычку не оставлял, за что и был выдворен хозяином за несколько километров, на другой конец села, в чистое поле. Благо стоял апрель, и погода не грозила коту ухудшением здоровья.
Хозяин, проезжая мимо поля, на котором всё лето охотился сосланный в ссылку разбойник, иногда оставлял для него кой-какую еду. Кот хозяина видел, но не приближался. Владельцы близлежащих домов стали жаловаться на кота, невесть откуда взявшегося, который таскал из их курятников яйца.
Серый прожил в поле всё лето. А осенью, как ни в чём ни бывало, появился на своем дворе. По упитанному виду и лоснящейся шёрстке было видно, что жилось ему на вольных хлебах неплохо. Хозяином и домочадцами усатый был принят с радостью. Но вот, удивительное дело – яйца из своего курятника воровать перестал. Соседи же стали жаловаться на серого разбойника, совершающего налёты на куриные гнезда. А яйцекладки на своем подворье были целы!
Кот за время своей полугодовой ссылки как будто понял, за какие провинности попал у хозяина в опалу и немилость. Но как? Ответ на этот вопрос остается загадкой. Соседи не раз грозились расправиться с серым воришкой. На что хозяин спокойно отвечал:
– Наказать проказника разрешаю. Если поймаете.
Но Серый был неуловим. И всегда возвращался целым и невредимым. Жил он в летнем домике с безпородной кошечкой Пушинкой. И, будучи трёхлапым, не уступал свою подружку более молодому и сильному Маркизу. Сиам Маркиз был «голубых» кровей и пользовался привилегией жить в хозяйском доме. В летнем домике появлялся только во время брачной весенней поры. За свою Пушинку трехлапый Серый с Маркизом дрался насмерть. После очередного жестокого боя, Маркиз, обычно, ретировался, разметая хвостом клочья рваной шерсти.
Но кошачья жизнь коротка. Стал стареть и Серый. Он уже не мог так бесстрашно постоять за себя. Боясь хозяйских дворняг, подолгу сидел на столбике надворных построек, призывно и жалобно мяукая, покуда хозяин не подходил к нему и не подставлял свое плечо. Тогда Серый благодарно перебирался к хозяину на спину и ехал транзитом через весь двор к спасительному летнему домику.
Всё реже бедняга выходил на улицу, греясь у печи в объятиях брошенного детьми такого же старого плюшевого мишки. Серый уже не бился с Маркизом за свою Пушинку, выказывая полное безразличие к весеннему дурманящему ветерку. Он старел. И все чаще сидел, нахохлившись, вспоминая былое, думая о своей полной приключений и радостей, непростой кошачьей жизни.