.
Солнце как сдурело , нещадно сжигало всё вокруг. Трава вся
пожухла, плети арбузов – по – хохлацки– кавунов высыхали
на глазах. На пшеницу, рожь, овёс страшно было смотреть.
Воды в озере Поддувальном становилось всё меньше и меньше.
Взрослые ходили угрюмые и злые. Куда – то исчезла рыба ,
об охоте и думать было нечего. Ни ягод, ни грибов. Ребятишки
и те ходили притихшие : ни каких весёлых игр и забав.
Мы , послевоенные дети, знали, что такое голод. И от этого
становилось страшно. И то, что случилось дальше, осталось
в памяти на всю жизнь. Как кадры в кино , события тех лет
сменяют друг друга…
Июльский знойный день. Неестественная для степи тишина :
ни ветерка, ни колыхания. А на площадь перед магазином
собираются люди, все в праздничных белых одеждах. В руках
у многих иконы, и у одного дедка что-то похожее на знамя.
Позже я узнал, что это хоругвь. Ко нечно, вся ребятня здесь
от мала до велика. Молодых мужиков и парней не видно : боязно
загреметь под Магадан или Воркуту. Вождь всех времён и народов
товарищ Сталин ещё жив , так что смелых из себя строить нечего.
Хотя. думаю, что они не прочь были прийти тогда к магазину.
Нас же , пацанов, разбирает любопытство , что же будет дальше.
А дальше как будто чья – то неведомая рука построила всех ,
и это была не толпа , а шествие, которое двинулось из посёлка
в поле. Люди шли и пели, часто смотрели на небо и крестились.
Ребятишки слов этих песен не знали. Церквей тогда почти не было,
да и сама вера была под запретом. Но матери не побоялись власти
и пошли просить Бога о милости , бабуси и деды пошли просить
за своих внуков , пошли просить дождя.
Вот процессия вышла на перекрёсток четырёх дорог. Сейчас
я понимаю почему. Этот перекрёсток напоминал собой огромный
крест. Вот здесь люди и остановились
Люди упали на колени, начали молиться, многие плакали.
Не скрою , тогда всё это нам казалось каким-то представлением.
Почему? Так ни сам , ни мои сверстники происходящего просто
не понимали. Нам больше было понятно, кто такие Ленин, Сталин,
Будённый, У нас сам посёлок носил революционное название –
Красный Урал.
Было почему – то немного страшно, и все ждали какого –то чуда.
После молебна люди тихо , неспешно разошлись по домам.
А ведь чудо свершилось! ! К вечеру хлынул дождь. Все высыпали
на улицу , плакали ,смеялись.
Канавы по краям дороги быстро заполнялись водой, и детвора
плавала вместе с гусями и утками. И мамки не ругались на нас.
Счастье было на лицах у всех. Жаль, что тогдашнее событие
не толкнуло нас ближе к вере. Время было такое, и оно ещё
долго было таким.
Впервые сознательно что-то сдвинулось в душе, когда мы,
четверо студентов, побывали в Исаакиевском соборе , в храме
Василия Блаженного в Москве. Внутреннее великолепие
и убранство этих святынь поразило до глубины души, и что-то
в ней перевернулось. Но это было лишь преддверие, до веры
ещё было далеко.
Отец мой умер в довольно молодом возрасте, сказались
фронтовые раны. Мать попросила съездить в Покровский
собор в краевом центре , поставить свечи за его упокой. О. как
же пел хор в этот день в соборе! Это было что-то неземное!
Какая чистота голоса , какое изумительное благозвучие !
Я был совсем рядом от важного решения. Но что-то ещё
останавливало. Хотя я знаю, что. Это и смущало.
Шли лихие 90-ые. Всё трещало по швам. Всё , что создалось
трудом многих поколений грабилось , разворовывалось.
Вновь появились богатые , бедные и нищие. Опять претворялся
лозунг : «Кто был ничем – тот станет всем». Это было настолько
дико, что многие задавали себе вопрос, неужели такое возможно?
Задавал его себе и я.
Коммунисты быстро перекрасились в демократов, партийные
боссы и руководители ещё быстрее организовали «дикую
прихватизацию» и стали «новыми русскими». И ведь беспредел
этот не наказывался. Вот это и смущало. Неужели Он этого не видит? Нет-нет, да и возникали такие мысли в голове.
И всё это творилось с поощрения высших властей, шло от самого
президента. Особенно неприятно было смотреть , как эти люди,
без стыда и совести , с холёными лицами, так и хочется сказать
мордами, не сходили с экранов телевизоров, и обязательно
в храмах, то ли красуясь, то ли делая вид, что замаливают свою
подлость.
О, если бы кто знал, как тяжело было мне в это время?
Но нашлись силы понять, что эти испытания посланы нам свыше.
И те, кто устоял от соблазна за счёт других, не воспылать гордыней, тот остался человеком, а не рабом низменных утех.
И это успокаивало , давало силы жить.
Но вот произошло событие, которое поставило всё
на свои места. Может кому-то это покажется смешным , но что
было, то было.Как-то ездил в командировку в республиканский
центр. Середина августа, чудесная погода, дела к 12 часам сделаны.
Куда же себя девать, думаю, проходя мимо автостанции ,автобус
домой в семь утра.
Слышу голос: - Мужчина, не хотите уехать, мы сейчас
отъезжаем.
Глянул на автобус – идёт до соседнего райцентра, что в ста
двадцати километрах от моего села. А что думаю, почему бы и нет..
Часа в четыре автобус будет на месте, а там, глядишь, на попутках
и к себе доберусь. А ноги сами уже занесли в автобус. Знал бы,
что будет дальше, в жизни бы не поехал. Но дело сделано- поехали.
Прибываем в конечный пункт – село с красивым поэтичным
названием Усть-Кан. Буквально за селом повезло : тормозит
«жигулёнок», еду дальше. Но везение недолгое, через двадцать
километров продолжаю путешествие автостопом. За мной
увязался мальчишка лет шестнадцати, спросив разрешения, чудак.
И тут начинаются непонятные странности. Один нас нагоняет
автомобиль, другой, третий, но чтобы остановиться , ни – ни.
Голосуем вроде добросовестно, да и так видно, что не на сенокос
или на рыбалку идём. А машины, как назло, мимо вжить, вжить.
Время всё ближе к сумеркам. Бояться, конечно, нечего,
на полях по обочинам дороги свежие копны сена, так что
переночевать не проблема. Но…нет ни еды , ни спичек. А в чём
же всё-таки дело, почему не останавливаются? И вдруг осенило.
Это же тебе не советские времена, когда все товарищи, друзья
и братья. Сегодня, мил друг, капитализм. А при нём, как говорил
Максим Горький, человек человеку кто? Правильно, волк,
Пора бы уже и привыкнуть, автостопщик хренов.
Вот об этом я думал, угрюмо шагая по гравийке, и с тоской
вспоминал о своей японской малолитражке, которая, посмеиваясь,
отдыхала в гараже. Но что-то делать надо. Присматриваем
подходящее место для ночлега: скоро станет совсем темно ,
да и усталость даёт о себе знать. Отмахали километров 16 18.
А в голове мелькает какая-то спасительная мысль, но ускользает
почему-то, да и мальчишка нет-нет да и отвлечёт каким-нибудь
вопросом. И вдруг шум автомобильного мотора. Спасение пришло
неожиданно.
Я вспомнил, вспомнил, что надо делать! Бросаю в сторону
«дипломат», выхожу на середину дороги и осеняю троекратно
крестом приближающийся огромный автомобиль. Метрах в двух
от меня грузовик останавливается.
- Ну что стоим, айда в машину, - кричит шофёр, открывая
дверцу.
-Так я не один, со мной мальчишка ещё.
-Залезайте оба, чего уж там,- восклицает опят шофёр, а у самого
лицо не к ночи бы встретиься, бородатое и даже, я бы сказал,
свирепое. Присмотревшись, понял, что это не так. Мужик как
мужик. Разговорились. С интересом спрашиваю и с волнением
жду ответа.
- Скажи по-честному , почему остановился, машин двадцать
проскочило, и хоть бы одна тормознула, а ты – на тебе.
- Так ты с дипломатом шёл, а пацан с рюкзачком. А что у вас
в них? Может «Узи», может , обрезы, а время неспокойное – раз.
А второе, ты что сделал? Осенил меня крестом , а это значит,
попросил у Него помощи. Как же я мог отказать, подумай сам.
Домой добрались благополучно.После этого события я стал
относиться к жизни, происходящим событиям ещё более
спокойно и философски. Я уверовал, что Он со мной, что Он есть.
Бог испытывает нас на прочность в беде и радости. К богатству
и большим деньгам равнодушен был всегда, сегодня укрепился
в этом ещё больше. И то, и другое зачастую связано с подлостью,
мздоимством, воровством, унижением своей души.
Нет , это не по мне. Но и жить по принципу «добру и злу
внимая равнодушно» тоже не могу. Отсюда и постоянное
отчуждение от власть предержащих. Им не нравится моя
жизненная позиция, о которой говорю честно и открыто, и всегда
в защиту простого человека. Но у каждого своя дорога: у одних-
властвовать и наживаться, у других – служить народу. Кто думает
иначе – пусть А я свой путь выбрал давно и буду идти им
до конца И порукой этому - обретённая вера…
О, дай нам силы, Святой Боже,
Свой крест достойно пронести,
Не каждый , знаю это сможет –
Дорогой праведной пройти.
…