***
Недавно от двух своих православных друзей я услышал очень похожие высказывания. Один из них, бывший протестант, сказал, что хотя он и чтит Божью Матерь, но вот не может называть Ее Царицей или Владычицей. А после этого православная дама, интересующаяся богословием, сказала, что вот если Христос – Царь, то это создает какую-то слишком большую дистанцию между Христом и человеком, ведь Царю можно только со страхом подчиняться, вспомним, дескать, какие цари были в истории – тут можно только трепетать; а евангельский образ Христа – другой.. Он пьет с мытарями и грешниками, Он называет апостолов Своими друзьями, и даже воскреснув, ест с апостолами «шашлыки» (так она поняла эпизод в Лк. 24, 42, где Христос ест печеную рыбу).
Понятно, что за этими высказываниями кроется стремление «демократизировать» Христа и Богородицу – это веяние нашего времени. Я нередко слышу, что-де «суровые византийские образы» Христа и Богоматери – взяты не столько из Евангелия, сколько из имперской жизни Византии того времени и т.д., а мы живем в другое время. Я понимаю, что на образ Христа и Приснодевы влияли все эпохи христианства – это неизбежно. Даже образы Христа в византийских мозаиках – неодинаковы. И с образом Христа у Рублева – тоже немалая разница. Это нормально. У византийских образов есть то преимущество, что отражают дух вселенских соборов. Когда я слышу, что вот такой-то образ Христа неверен, и надо возвратиться к евангельскому образу, то сразу вспоминаются претензии протестантов: византийский образ слишком уж божественный, в нем мало человеческих черт, а вот мы сейчас вернемся к Евангелию, и покажем истинный образ Христа! Однако Христос неопротестантских комиксов, проповедей, фильмов – это не Христос Евангелия, это такой милый бродячий проповедник, почти хиппи, в котором ничего божественного нет за версту, который с учениками запанибрата и т.д. – т.е. по чертам это напоминает не столько Евангелие, сколько типичного американца 20-21вв, одетого в другие одежды. Почему дух комиксов должен считаться возвращением к евангельскому духу – вам все равно никто внятно не объяснит.. Но когда те же баптисты или пятидесятники в своих догматиках излагают христологию, - они вынуждены все равно, так или иначе – черпать учение о Христе именно из богословия вселенских соборов, т.е. из презираемой ими за «искажение Евангелия» православной Византии..
Проблема тут в том, что упреки в «недостаточной человечности» византийского образа Христа часто исходят из иного понимания «человечности», чем в Византии. Византийская эпоха исходит из обоженного человечества, пронизанного благодатью, из человечества Христа Воскресшего. И даже когда изображается Христос во время земной жизни на иконе – имеется в виду не «исторический портрет», а изображение Его величайшей святости, - ибо Он всегда был бесконечно свят. Протестанты же берут Его человечность именно в том аспекте, что роднит с нашей тленной природой – Христос такой же, как мы, Он почти ничем от нас не отличается – хотя Он и Бог, и Спаситель. Об этом можно прочесть в догматике, но на уровне «образов» у баптистов Христос лишен божественности и величия Творца. И дело тут в том, что на православных иконах и мы с вами, т.е. последние из грешников, изображаемся в преображенном виде – какими нас замыслил Бог, хотя мы не исполнили Его замысла.. А что касается Христа как Царя – то Он называется Царем уже в Новом Завете – это не придумано Византией, - это самый что ни на есть евангельский образ. Да, и при этом Он называет апостолов друзьями – конечно, если они соблюдают Его заповеди. А мы соблюдаем их?
Просто мы слишком по-земному воспринимаем образ Царя (и Царицы – если говорить о Богоматери). Многие ли цари добровольно согласились бы принять «образ раба», умерев страшной смертью за всех своих подданных? Если только на войне – когда царь во главе войска.. Но Христос никого не убивает, и война тут другая, и Он – Царь Небесный, Который согласился на такое умаление, лишение и поругание, являясь Богом! Т.е. наш Царь – Кротчайший из кротких. И в этом смысле византийский образ Христа не исключает «демократических» черт. Вспомним нарочито «небогословский» пример: Гэндальф в известной эпопее Толкина. Это далекий прообраз Христа, даже намек. Эпизод с Его возвращением к жизни, со своеобразным преображением-воскресением, когда Арагорн, Леголас и Гимли (читай: ученики-соратники) его не узнают – весьма примечателен. И что же? С одной стороны, величие Гэндальфа скрыто, он не обнажает своего небесного достоинства, общаясь со всеми «запросто» (в отличие от Сарумана). С другой стороны, у читателя не остается сомнения, что Гэндальф по-настоящему велик и царственен. Можно припомнить и другой образ у того же Толкина – Арагорн. Он наследник королевского рода и становится королем в конце эпопеи – но при этом он также демократичен, и позволяет хоббитам до самого конца называть себя Бродягой..
Достаточно посмотреть на наши молитвенные тексты, обращенные ко Христу и Богородице. Да, там много возвышенных божественных выражений. Но, во-первых, мы обращаемся и ко Христу, и к Божьей Матери на «Ты», а не «Ваше величество»; во-вторых, мы обращаемся к Ним как самым близким существам – начиная с Иисусовой молитвы, например. Это близкое, интимное общение – да, у Христа божественное царское достоинство, - но это не ситуация, когда тщедушные рабы дрожат перед высоким троном восточного сатрапа; Бог есть Любовь, и Он ждет нашего покаяния.. Царь – это любящий Царь, Который стал Одним из нас.. В монотеизме на небесах монархия, - так почему Христу нельзя быть Царем? Он не президент небесной республики, которого выбирают на определенный срок, а потом отправляют в отставку – это Он нас избрал, а не мы Его. И Его Пресвятая Матерь – не может не именоваться Царицей – но это Любящая и Жалеющая Мать, что мы видим в огромном количестве икон – это умилительный материнский образ; попробуйте тут сказать, что этот образ отдаляет Ее от нас! Никого более близкого, к Кому можно обратиться в любой самой тяжелой нужде, - у нас нет среди святых; и так Приснодеву Марию и изображают.. Так что поклонение Христу как Царю, и почитание Его Матери как Царицы – не предполагают какое-то отчуждение человека от Бога, - наоборот, мы прибегаем к Царю и молитвам Его Матери как к последней надежде, ибо можем надеяться только на Его милосердие, на то, что лишь Он поймет нас, ибо Он стал человеком и умер за нас на Кресте..