Лабухи

Константин Миленный
          
Л   А   Б   У   Х   И 


В среде профессиональных музыкантов (лабухов) очень
давно, на протяжении последних двух, а то и трех веков бытует свой
язык. Сами они считают, что он родился как средство маскировки еще
крепостных музыкантов от своих хозяев. Сейчас на нем в своем кругу
говорят все исполнители от барабанщика в трио на садовой летней
танцевальной веранде до относительно недавно почившего в бозе, ко
  всеобщему сожалению, Ростроповича.

Одно время, это было больше полувека тому назад, он был
распространен не только среди музыкантов, но и в их окружении,
в молодежной среде. Мне всегда казалось загадочным - откуда он взялся,
кто его придумал и зачем. Я уже где-то приводил несколько десятков
обиходных слов из их языка,  поэтому сейчас не стану повторяться.
Но вот о происхождении одного из них - лабать - играть на каком-нибудь
музыкальном инструменте, я, кажется, догадался.

Мне очень нравится джаз, но только джаз мелодический,
когда я могу повторить услышанный мотив, пусть и не сразу. Поэтому
часто смотрю и слушаю классиков этого дела - Била Хейли, Чака Берри,
Глена Миллера, Литла Ричарда и самого молодого из них Сильвана Зингга,
совершенно неповторимо и виртуозно исполняющего несколько вещей
в стиле любимого мною Пайнтоп буги. Несмотря даже на то, что повторить
эту мелодию, в отличие от классического буги-вуги, я не в состоянии.

И вот когда я вчера в очередной раз смотрел и слушал
выступление Зингга в записи, кажется, пятнадцатилетней давности с
музыкального фестиваля в Лугано, посвященного этому самому Пайнтоп
буги, я обратил внимание на шутливое коротенькое вступительное слово,
которым он предварил свою игру на рояле и в конце сказал по-французски:
"On joue la-bas", а в русской транскрипции "Он жу лаба", что переводится
приблизительно как "А теперь поиграем". Раньше оно почему-то
        проскальзывало мимо моего сознания, а тут меня, наконец, осенило. А что
        если именно отсюда лабать - играть, а лабух - исполнитель на каком угодно
        инструменте?

Ведь если руководителями русских крепостных музыкантов были
французы, вынужденные говорить с оркестрантами по-русски, или русские,
говорившие чаще на французском, чем на русском, а так оно и было  в
действительности, то всё становится на свои места. Но все остальное по
        прежнему сплошная загадка. Откуда эти берлять - есть, друшлять - спать,
        хилять - идти, ну, и так далее?  По крайней мере, к французскому языку               
        они никакого отношения не имеют, уж это точно.

Написал я все это и только сейчас задумался. Ведь все, что я
вам рассказал справедливо для моего окружения в пятидесятые годы.
А что если теперь язык лабухов исчез из обращения? Но как это узнать?
Приятелей из этого мира у меня никого не осталось. А новых заводить
уже некогда. Остается только уповать на отзывчивых читателей, которые
в курсе затронутой проблемы. Что я и делаю в надежде на отклик.
Поверьте, мне это крайне интересно.
                Заранее благодарен за отклик.