СССР.
Граница супер-державы священна и неприкосновенна!
Но вырван из когорты ее доблестных защитников рядовой N по причине имеющегося за его плечами неоконченного сельхозтехникума! И под клекот старшины заставы по кличке Кусок (мол, один облом с этими грамотными, им бы только выкрутасы с фортеплясами откалывать, – а кто границу на замке держать будет!?) доставлен в библиотеку погранотряда для выполнения спецзадания.
Ведут военного в подсобку, а та – книгами забита от пола и до потолка. С развенчания культа личности лежат, – поясняют солдату. И приказывают ревизовать книжную свалку на предмет розыска в ней следов Тирана. Буде таковые устранимы, ну, там портреты иль здравницы в честь него не по делу, в сказки да в лирику, например, впендюренные, листы те нещадно драть, а книги читателям возвертать. Пропитанные же ядом сталинщины насквозь – в самосвал и на сожжение. Срок – неделя.
Сидит воин в подсобке, жизни радуется: толковые все же командиры в погранвойсках. Не кого иного, а его, книгочея и тираноненавистника приставили след злодея выкорчевывать.
Только видит служивый, не на две – на три груды книгозавал делить надо: одну в библиотеку, другую преданию праведному огню, третью – ему, книголюбу-ценителю. Ну, кому надобен, например, бесприютный, одинокий 27-ой том Брокгауза и Эфрона? Только ему. Иль полу-изгрызанная четверть Библии? Или прижизненное издание «Про это» глашатая-горлана Владимира Маяковского с вымаранным словом «говно» во второй строке? Снова и опять исключительно рядовому N.
Сделал дело пограничник, развел книги по долям. Б-ольшую в библиотеку, поменьше – четыре самосвала – в балку, да дюжину раритетов себе. Полил бензином приговоренные ко сожжению, закурил самокрутуку, а спичку в балку швырк. Взметнулось пламя до небес, в пепел и прах апологию тирании и злодейства превращая…
Прибыл страж социалистических рубежей на родную заставу, драгоценную стопку в тумбочку и – в ночной наряд. Воротился со службы и…
Нет, дайте выдохнуть! В общем, плавали изъятые им из тени тирана книги в жирной солярной жиже. Коей бетонный пол жаростойких казарм моется. Под бдение и рокот старшины заставы по прозвищу Кусок, что, де, облом с этими грамотными, им бы только выкрутасы с фортеплясами откалывать, – а кто устав блюсти будет, приказ насчет предметов личной гигиены помнить, помимо коих в тумбочке ничего прочего держать не положено. И т.д.
Эх, товарищ старшина, товарищ старшина!...
СССР.
Граница супер-державы священна и – неприкосновенна.... ли?