Сначала не было ничего.
Пустота.
Чернота будто лилась прямо в голову, ослепляя и оглушая. Словно она сама и была этой чернотой, густой вязкой массой.
Затем появилось беспокойство. Сразу несколько беспокойств разного вида, и все они были неприятны, но так необычны среди глухой тьмы, что она сосредоточила на них все внимание. Что-то частыми мелкими импульсами окружило ее. Следом прибавились более долгие равномерные волны, которые то появлялись, то исчезали, но они были... другими?
Третье неизвестное было не просто неприятным - оно было невыносимо ярким и от него было больно, хоть и недолго.
Она некоторое время привыкала к новым ощущениям, чувствуя, будто знает, но никак не может вспомнить. Равномерный импульс обволакивал, задавая своеобразную мантру и словно подгоняя к размышлениям.
Когда боль прошла, она посмотрела наверх. Из яркого падали первые, частые импульсы. Мелкие частоты, были противным холодным дождем, тарабанящим по коже. Она вспомнила это слово и почувствовала воодушевление, что хоть что-то вокруг нее имеет название.
Медленно повернула голову в сторону второго импульса. Это был звук. Шум, большой, равномерный и долгий, он исходил от разных смешанных существ, которые приближались и отдалялись назад. Их движение гипнотизировало. Она не знала, сколько времени так и смотрела на извивающихся созданий, которые рокотали и обволакивали землю под ней, пока не поняла, что смотрит на морские волны. Они тоже не были черными - они были цветными: серые языки самых разных оттенков лизали берег и превращались в белую пену. Отлично, уже лучше.
Болезненный импульс, который ее беспокоил, был светом пепельно-серого неба. Он уже больше не слепил, глаза привыкли, но вместо него появилось еще больше неприятных ощущений. Спустя время она определила и их: холод от моросящего дождя, слабость в затекшем теле, гул в голове. Неприятные точечные очаги боли там, где на теле были ярко-багровые пятна: они очень выбивались из цветовой гаммы окружающего мира и почему-то вызывали тревогу. То, что называлось телом, тоже было все разноцветным: багровым, серым, черным, синим и кучей других оттенков, где-то повисли непонятного цвета лохмотья. Кажется, это называлось одеждой?
Она попробовала пошевелиться. Все ее конечности хоть и болели, но были более-менее исправны. Поверхность под ней - она же земля - была слишком твердой и темной, царапала кожу и мешала двигаться. Морской берег был крайне недружелюбен, словно еж, покрытый мелкими камнями и скалами. Холодными, острыми и скользкими.
Нужно было двигаться. Внутреннее чутье подсказывало, что, если сидеть здесь, ничего не изменится, а может станет и хуже. Например, как с холодом, который создавали движения воздуха - ветер.
Некоторую вечность она координировала руки и ноги, попыталась принять вертикальное положение. Тело быстро обучалось новым командам. Наверняка, оно раньше делало это кучу раз, просто нужно вспомнить. Поднявшись, она оглядела берег во все стороны, долго и внимательно. Ни души. Только скалы, небо и морское беспокойное полотно. Стихия молчала, наблюдая за ней и пуская водяные барханы.
Новой целью было движение по берегу. Окружающие явления постепенно обретали свои забытые названия, хоть и с трудом.
Пару раз она заходила в воду. Морские языки были холодными и щекотали ступни, нападая, словно зверьки. Это было...приятно.
Чем дальше она заходила, тем сильнее становилось море, с шумом атакуя ее и пытаясь отбросить назад. Ее это забавляло, даже несмотря на то, что от него жутко щипало в местах, где были багровые потеки. Зато остальная кожа наконец стала одного цвета, избавившись от грязи и песка.
Пока она боролась с ворчливой стихией, холод тоже понемногу отступал: от активных движений становилось тепло. Выбравшись на берег и покрывшись гусиной кожей, она подвигалась, размахивая руками и шагая на месте. Приятная теплота была расценена, как благоприятный знак..
Куда она идет? Зачем? Что она ищет? Пейзаж вокруг не менялся целую вечность, разве что выступы скал. Из них можно было создавать ориентиры, добираться до одного выступа, видеть вдали другой, двигаться к нему, останавливаться на привал и двигаться дальше.
Никаких признаков жизни, никакого намека на пути, черные камни, белое небо, серое море. Посмотреть, что за горами, тоже было невозможно - они были слишком высокими, гигантскими, чтобы перебраться. Она уже давно потеряла счёт времени, подолгу сидела со сложенными ладонями, ожидая, когда в них скопится дождевая вода - вода из моря была отвратительной, горько-соленой на вкус, а дождевая хоть и безвкусной, но утоляла жажду.
Спустя ещё одну вечность небо начало темнеть, подсказывая ей, что с приходом темноты придется остановиться. Внутри медленно копилась злость и отчаяние, подгоняя ее вперед. Что-то должно измениться, что-то должно произойти! Скалы когда-нибудь кончатся, не бывает бесконечных скал! Нужно только добраться до того крутого выступа. А за ним точно будет что-нибудь еще!
Постепенно она увеличивала скорость, приноровившись передвигаться по скользким камням. Дождь ослаб, превратившись в совсем мелкую раздражающую изморось. Неизвестно, сколько уже осталось позади, когда среди тумана появился тонкий и черный силуэт скалы возле кромки моря. Она ускорила шаг, не сводя со скалы тревожного взгляда. Судя по маленькому размеру, находилась та очень далеко. Верхушка была острой, словно кончик ножа. Лишь проделав несколько десятков шагов стало ясно, что глаза ее обманули: это была вовсе не скала, и находилось гораздо ближе.
Новый неприятный импульс вспыхнул внутри груди, от него становилось жарко и он делал движения нервными и неуклюжими. Страх перед неизвестным. Чем ближе, тем четче становились очертания статуи. Силуэт казался таким знакомым, что мысли в голове зажужжали, словно в улье, вертясь и пытаясь определить воспоминание.
Что-то еще до темноты, из прошлой жизни.
Изваяние пошевелилось и повернуло к ней голову, черную, как уголь. Острой макушкой были черные уши на длинной тонкой морде. Двухметровая фигура в темных одеждах в упор смотрела на нее, игнорируя дождь и холодный ветер.
В глазах потемнело. Она осела на камни, теряя равновесие и оглушенная новым импульсом. Осознание.
Открыла было рот, но, к своему ужасу, не смогла сказать ни одного слова. Не имела ни малейшего понятия, как они создаются. Из горла вырвалось несколько нечленораздельных звуков. Ее охватила паника.
- Я прекрасно слышу твои мысли и без применения голосовых связок. - голос глушило буйство погоды. - Ты освоишься со временем. Пойдем.
Ее лицо исказилось в гримасе напряжения и упрямых попытках сказать.
- Я... п..проиграл-а... Б-биджи... - Выдавила она. По щекам потекли горячие слезы. - Я в..все..п..проиг-грала.
Prometheus.