Светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин- Таврический (13 (24) сентября 1739 — 5 (16) октября 1791) — русский государственный деятель, который руководил присоединением к Российской империи и первоначальным устройством Новороссии.Основал ряд городов, включая областные центры Днепропетровск (1776), Херсон (1778) и Николаев (1789).Ведь той Россия (можно добавить: и Украины!), которую мы знаем и любим, просто не было бы без трудов князя Таврического… Он для нашей страны – величина основополагающая.
«Это царь?» – спросил кузнец одного из запорожцев. «Куда тебе царь! Это сам Потёмкин»,- отвечал тот.
Н.В. Гоголь, «Ночь перед Рождеством»
Родился в семье среднепоместного смоленского дворянина из рода Потёмкиных, в имении Чижево (ныне Духовщинский р-н Смоленской области). Рано потерял отца, Александра Васильевича Потёмкина (1673—1746), вышедшего в отставку майором. Воспитан матерью (Дарья Васильевна, урождённая Кондырева), впоследствии статс-дамой, в Москве, где посещал учебное заведение Иоганна-Филиппа Литке в Немецкой слободе. С детства проявил любознательность и честолюбие; вступив в Московский университет (в 1755 г.), в июле 1757 в числе лучших 12 студентов представлен был императрице Елизавете, но в начале 1760 г. был исключён из университета за «ленность и нехождение в классы». Ещё в 1755 году, записанный в рейтары конной гвардии, поступил на службу в 1761 г., а при Петре III был вахмистром.
Интересно, что юноша с фигурой гренадера, к неудовольствию родни, подумывал не только о военной карьере, но и о духовном служении.
Он увлекался богословием, риторикой, демонстрировал чудеса памяти и в годы молодые время от времени мечтал стать священником.
«Привязанность молодого Потёмкина к духовенству была беспредельная.
Он часто убегал к умному священнику церкви Николая Чудотворца, что в Воробине, толковать Священное Писание и обряды духовенства, а в церкви, прислуживая ему в алтаре, раздувал кадило и вынашивал свечу перед Евангелием и Святыми Дарами», – пишет П.Ф.Карабанов, родственник Светлейшего. Но век брал своё: Потёмкину пришлось некоторое время служить в Синоде, проводя политику секуляризации.
Когда молодой офицер потерял глаз – на полтора года он стал затворником. Много читал, размышлял, подумывал постричься в монахи… Потом он всё-таки вернётся в армию – но книгочеем останется навсегда. Во всех походах за Потёмкиным следовал возок с книгами: богословие, история, изящная литература. Лучшие богословы того времени были собеседниками Потёмкина.
Ея Императорского Величества Самодержицы Всероссийской, Великомилостивой Государыни моей генерал-аншеф, Главнокомандующий сухопутными Ея Императорского величества Войсками в Крыму и Южных Российской империи губерниях расположенных, флотами, плавающими в Черном, Азовском и Каспийском морях, всею легкой конницей, Донским войском и всеми иррегулярными, Государственной Военной Коллегии Вице-Президент, Екатеринославский, Астраханский, Саратовский генерал-губернатор... Таково было далеко не полное титулование Григория Александровича Потемкина в начале 1780-х годов.
Чуть позже он получит чин генерал-фельдмаршала, станет президентом Военной коллегии и светлейшим князем Потемкиным-Таврическим. Но не потому выходец из мелкопоместных смоленских дворян достиг высочайших вершин государственной и военной власти, что являлся, как утверждают многие историки, тайным супругом Екатерины II, прельстившейся его прекрасным обликом и статью.
Да, беЗспорно, он был хорош собой. «Орлиный нос, высокое чело, красиво выгнутые брови, голубые приятные глаза, прекрасный цвет лица, оттененный нежным румянцем, мягкие светло-русые вьющиеся волосы, ровные, ослепительной белизны зубы – вот обольстительный портрет князя в цветущие годы», – отмечали современники Потемкина.
Недаром, однако, Александр Васильевич Суворов сказал о нем, что был это «великий человек и человек великий; велик умом, велик и ростом...»
А ведь у выдающегося полководца и военного мыслителя сложились с Потемкиным, мягко говоря, не вполне дружеские отношения.
Потемкин был яркой личностью, его, как и Суворова, считали чудаком и оригиналом, правда, в ином, не спартанском, а сибаритском роде. Князь покровительствовал искусствам: дружил с поэтом Петровым, ценил и понимал музыку. Широкая натура, статный, рослый богатырь, Потёмкин любил пышные пиры и эффектные зрелища. И в то же время – практически не употреблял вина. У него ведь в сутках было два рабочих дня, а в году – ни одного отпуска. Такую работоспособность под хмельком не разовьёшь. Он иногда казался гулякой, но никогда им не был.
Суворов всей душой сочувствовал потёмкинской военной реформе (да-да, всё-таки без этого слова не обойтись!), был в числе единомышленников светлейшего в этом прогрессивном устремлении. Потемкин запрещает телесные наказания кавалеров боевых наград и новобранцев.
Отменяет обязательное ношение шпаг в пехоте, отдавая предпочтение штыку. Упраздняет мундиры прусского образца, косы и парики, которые Суворов и Потёмкин называли не иначе как «дрянью» и «вшивнями». Прусское украшательство и впрямь было чревато вшами и болезнями. Потёмкин писал: «Завиваться, пудриться, плесть косу – солдатское ли сие дело? У них камердинеров нет. На что же пукли? Всякий должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами. Туалет солдата должен быть таков, что встал – и готов. Если б можно было счесть, сколько выдано в полках за щегольство палок и сколько храбрых душ пошло от сего на тот свет!», – под этими словами Суворов готов был подписаться. Да и по таланту образной, эмоциональной русской речи Потёмкин здесь не уступает Суворову. А как Потёмкин заботился о гигиене, о госпиталях! Не боялся во время эпидемий проводить время в лечебницах, самолично распределяя больных по палатам.
При всем том победитель поляков, турок и французов не мог не оценить вклад князя Таврического в реформирование русской армии. Им была введена единая штатная структура частей. Егеря стали сводиться в отдельные батальоны, увеличено число гренадер, сформированы мушкетерские четырехбатальонные полки. В вопросах обучения и воспитания войск Потемкин обращал главное внимание не на внешний блеск, а на боевую готовность: способность к независимым операциям, умение быстро и скрытно совершать ускоренные переходы, действовать на пересеченной местности, вести меткий огонь. В приказах, инструкциях и других документах неоднократно указывал военачальникам на необходимость большей человечности в отношениях с подчиненными, запрещал командирам под страхом строгого наказания использовать солдат на частных работах, следил за правильностью снабжения армии, требовал соблюдения санитарно-гигиенических правил.
Григорий Александрович уделял пристальное внимание вопросам обмундирования и снаряжения войск. После консультаций с отечественными и иностранными деятелями он утвердил новые образцы униформы, амуниции и вооружения, которые по ряду признаков стояли намного выше уровня военного снаряжения большинства европейских армий.
В 1783 году в представленном императрице «Мнении об обмундировании кавалерии» Потемкин сформулировал свои основные взгляды на эту проблему. В первую очередь, предлагалось избавиться от обременяющей солдата прически с буклями, косой и пудрой. По свидетельству князя, уход за прической требовал не менее 6 часов перед караулом и до 12 часов перед полковым строем; при этом солдаты вынуждены были не спать всю ночь.
Для покупки же всех необходимых парикмахерских принадлежностей нижние чины тратили собственные деньги. Шляпа, по его мнению, была «убором негодным»; «она головы не прикрывает и, торча концами во все стороны, озабочивает навсегда солдата опасностью, чтоб ее не измять, ...да и не закрывает также от морозу ушей».
Предлагая ввести вместо шляпы каску, обосновывал это и тем, что она «вид дает пригожий солдату, и есть наряд военный характеристический».
Делясь своими замыслами, князь писал, что солдату нужно дать «все, что может служить к сохранению здоровья и к защите от непогоды... Армия Российская, извлеченная из муки, не престанет возносить молитвы. Солдат будет здоровее и, лишась щегольских оков, конечно поворотливее и храбрее».
Новый комплект обмундирования окончательно сложился к 1786 году, хотя отдельные его элементы появлялись в полках и раньше. Основными составляющими этого комплекта стали каска, кафтан, штаны и сапоги.
И, конечно, Потемкина можно считать создателем Черноморского флота.
Он был его гордостью, и Григорий Александрович очень переживал за судьбу своего детища.
Но все же не только поэтому царица с гордостью говорила: «Потемкин был мой воспитанник. Я произвела его во все чины: из унтер-офицера до генерал-фельдмаршала...» Получая во всем поддержку государыни, Григорий Александрович фактически стал ее соправителем, ближайшим помощником во всех государственных делах. Причем некоторые историки считают, что князь Таврический сделал для России на юге больше, чем Петр I на севере.
При устье Днепра Потемкин заложил Херсон с корабельной верфью, руководил строительством Екатеринослава (впоследствии – Днепропетровск), освоением Кубани, действиями русских войск на Кавказе. В его руках было сосредоточено управление всей южной Россией от Черного до Каспийского моря.
Мы привыкли к мысли, что Россия до середины ХХ века «кормила Европу», была аграрной сверхдержавой. Но эту реальность создал Потёмкин! Ему удалось освоить и заселить Новороссию, которая стала житницей России – и крупным экспортёром зерна империя стала только в начале XIX века, в результате преобразований Потёмкина. Не правда ли, эта политика чем-то отличается от эпохального переименования милиции в полицию? Пожалуй, тем самым здравым смыслом.
Князь Таврический продумывал преобразования на много лет вперёд, сиюминутный успех его мало интересовал. Вот Новороссия – Потёмкин практически удесятерил население этой области, даже беглых крепостных там селил, фактически, даруя им свободу. И потёмкинская политика приносила плоды столетиями. В конце XIX века именно Новороссия стала ядром индустриального рывка России. И в СССР это были наиболее развитые области, без которых, скажем, нашу военную промышленность и представить невозможно!
А ведь современники скептически относились с будущему Екатеринослава, Николаева, Херсона, да и Одессы… Придумали хлёсткое, но несправедливое выражение: «Потёмкинские деревни». Это постарались мстительные враги Потёмкина: немцы, которых страшило расширение границ империи и российские масоны, которых князь Таврический не жаловал. Они и «князем тьмы» Потёмкина прозвали… Поводом для этого крылатого выражения, возможно, были передвижные гостиницы – шатры в кибитках – которые Потёмкин развернул по пути царского кортежа. Но никто и не пытался представить эти «времянки» фундаментальными постройками. Край-то был ещё не освоенный, пустынный, разбойничий. Всё, что Потёмкин тогда построил, было взаправдашним: несколько городов, Черноморский флот, переустроенная армия, ставшая сильнейшей в мире.
Крымские и северокавказские области, присоединённые Потёмкиным, столетиями существовали за счёт работорговли. Рабами были, главным образом, русские крестьяне, захваченные во время набегов. Первой шпагой Светлейшего в этом предприятии был Суворов, уничтоживший ногайскую конницу.
Потёмкин играл первую скрипку в европейской политике того времени. Создал уникальную сеть агентов России во всех сопредельных странах, не жалел на это средств. Единственный в своём роде дипломат и организатор международной разведки! Разведка помогала Потёмкину тягаться и с Британией, и с Пруссией. Империя задыхается без экспансии – и России повезло, что всесильный князь был не авантюристом, а рачительным прагматиком. Он знал свою страну, изъездил её вдоль и поперёк, с детских лет получил неоранжерейный опыт.
Из огромного числа деловых бумаг и писем канцелярии Потемкина видно, насколько разнопланова и непрерывна была его деятельность. Приглашение колонистов, закладка городов, разведение лесов и виноградников, поощрение шелководства, учреждение школ, фабрик, типографий, корабельных верфей – все это предпринималось чрезвычайно размашисто, в больших размерах, не щадя ни денег, ни труда, ни людей. Многое было начато и брошено – другое с самого начала оставалось на бумаге. Осуществилась лишь самая ничтожная часть смелых проектов Григория Александровича. Но и она впечатляет.
Что касается байки про «потемкинские деревни», ее лживость давно вскрыл академик Александр Панченко.
В заключение ознакомимся с фрагментом одного из писем Потемкина императрице: «Крым положением своим разрывает наши границы... Положите же теперь, что Крым Ваш и что нет уже сей бородавки на носу – вот вдруг положение границ прекрасное... Нет держав в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит».
Это к сведению тех, кто считает возвращение полуострова в состав России ошибкой.