Сегодня новостная сводка превзошла мои самые смелые ожидания:
По телевизору показали, как на Генеральной Ансамбле ООН выступала придурочная девочка с походкой недоенной коровы. Речь придурочной девочки по жанру была бредовой клеветой.
Нет, девочка вовсе не призывала к массовым убийствам белых людей, по крайней мере пока. Хотя, конечно же, необходимость в скорейшей стерилизации Европы не только назрела, но и давно перезрела. Речь шла всего лишь о том, что, по мнению девочки, наблюдается переизбыток углекислого газа в атмосфере. И что грядет мировая экологическая война...
Впрочем, беседа довольно быстро перешла к нетленной для ООН теме, и, естественно, международное возмущение усилилось еще больше, когда выяснилось, что речь идет именно об оккупированных Изр... Потом, как это принято, все гневно осудили и, с чувством выполненного долга...
...В общем, все шло в очень характерной для всех выступлений в ООН, но юный возраст девочки вносил во всё действо некую ранее совсем не присущую Генеральным Ассамблеям пикантность. Хотя, казалось бы, сама ООН, плоть от плоти ЛГБТ-сообщества, к некой пикантности должна тяготеть. Но — нет...
Не обошлось и без нелестных реплик. Представитель Украины призвал было гневно осудить Российскую агрессию... Но Сергей Кужугетович опять оказался вне критики. И ничего удивительного в этом нет — потому что его отчество дано выговорить далеко не каждому...
Но, попрошу без нелестных реплик. Потому что именно это придурочная девочка на трибуне ООН вновь напомнила мне дебют моей взрослой жизни. Не знаю, почему.
Мой первый секс случился довольно поздно — когда я учился в институте. То было время предперестроечного заката. Финала Империи, когда пышные похороны кремлёвских старцев происходили все чаще и чаще и, наверное оттого, совсем не вызывали скорби.
Моей первой возлюбленной была пышная рыжая девушка невысокого роста с нашего же курса.
При этом у нее было очень серозное выражение лица, но особого опыта и знаний в этом деле у нее тоже явно не было. До этого я примерно месяц «И чувства бурные ты лирой пробуждал». И вот, наконец, свершилось — чувства в ней проснулись.
...Я крепко держал ее за пышную задницу, которая была покрыта пузырькам, потому что она в это время болела ветряной оспой. И поэтому не пошла на лекции, а осталась в общежитии. А я лекции в тот день просто прогулял без уважительной причины. Впрочем...
Там, где мои руки крепко сжимали ее ягодицы, пузырьки лопались и на их месте оставались розовые эрозии...
Это было очень давно, но... воспоминания о том дне я пронес через годы, через расстояния... Фамилия ее была Лаптева, а вот как звали — я забыл. Хотя всю жизнь сожалел, что не женился на ней тогда. По-моему, она бы согласилась.
...Сейчас мои сверстники мрут, собаки, как мухи. Но нам есть чем гордится — именно мы когда-то поняли, что: «Ехать надо. Ехать!». Именно этот страстный призыв стал тем громом, после которого мужик, наконец, самым решительным образом делает обрезание себе и своим близким. То есть, это мое поколение (см. картинку над текстом) воплотило в жизнь вековые мечты народные. Так что беззаветное мужество и беспримерные подвиги павших героев — это все о нас, беспартийных верных ленинцев еврейского происхождения (да будет благословенна память этих праведников).
Но, при этом, и нами с юности владели сомнения и душевные терзания. И главное из этих душевных терзаний, на мой взгляд, это то, что всю жизнь мы горько сожалели о том, что на ней тогда не женились...
И это тоже неотъемлемая часть суровой еврейской реальности, моего поколения, по крайней мере.