Голубая бухта. окончание

     Глава 30. Ночной визит


      Когда Жорик вошёл в комнату, Сабир разглядывал лист бумаги, выданный принтером. На листе виднелся рисунок механизма, напоминающего часовой.
      — Это что за фигня? — с привычной развязностью спросил Жорик.
      — Механизм. Часовой. То, что мы должны найти на каравелле, — Сабир продолжал всматриваться в рисунок.
      — Мы там уже всё облазили. Нет там никаких механизмов.
      — Возможно, механизм разрушен, и его детали разбросало по дну. И, скорее всего, их уже подняли. Мы же не первые, кто спускался сюда. Впрочем, нечто подобное я видел в местном музее…
      — Ты чего, в натуре, спятил, индус? Ты нам предлагаешь музей ограбить?
      — Таким дуракам, как ты с Широй, даже шашлычную не обокрасть, — неприязненно ответил Сабир. — Детали какого-то механизма есть у Ахмеда — он ведь сам увлекался археологией. Во всяком случае, «Зеравшанская чаша» у него самая настоящая, хоть он и пытается всех убедить, что это подделка. Придётся разыграть спектакль.
      — И дальше?
      — Механизм я буду искать сам, на суше. А вам надо найти на «Русалке» документы.
      — Ну, ты точно спятил, индус! Твои бумаги давно сгнили! За пять-то веков!
      — За шесть, гений… — рассеянно ответил Сабир, глядя в окно. — Задачка-то оказалась крепким орешком… М-да… Бумаги тогда тоже умели консервировать. Для капитана Карлоса они были очень важны. Вам надо искать шкатулку или какой-нибудь другой предмет, залитый смолой. Или просто нечто, залитое смолой или битумом. Это и должны быть документы.
      — Ладно, завтра отправимся… — Жора собрался выйти, но Сабир остановил его.
      — А ты знаком с Археологом?
      — С кем?! С Артёмом что ли, приятелем Кота? Да так, видал…
      — Мне нужно встретиться с ним. Здешняя ребятня привозила ему какие-то находки с побережья, весьма любопытные и похожие на это, — Сабир показал Жоре рисунок с дисками, покрытыми мелкими рисунками.
      Вскоре после ухода Сабира в дом ввалился Шира.
      — Тебя где черти носят? — Жора злобно глянул на подельника.
      — Так, дела… — хмыкнул Шира. — Встретил одного знакомца.
      — Знаю я твои дела, — Жорик открыл дверь в подвал. — В пивной сидел со своими дружками. Снаряжение надо проверить.
      — Опять на дно морское?
      — А куды ж мы ещё-то, как не в гости к Нептуну. Индус придумал новый аттракцион — ищем некие бумаги, принадлежавшие капитану.
      Шира присвистнул и глянул на лежащие на столе листы.
      — А вот эту штуковину я у Венькиной дочки видал…
      Звонок телефона не дал Шире закончить.
      — Да… — Жорик подхватил трубку. — Ладно глянем. Да понял я, понял. Слышь, Гришка, Сабир якоря поднимает, — Жорка кинул трубку, плюнув вслед.
      — Чего, ноги делает? — усмехнулся Шира.
      — А чёрт его знает. Говорит, чтоб на время залегли — чего-то у него не того… Говорит, что летит срочно что-то уточнять в архивах. Куда не сказал… А нас просил нанести визит к Гулькиному деду.
      — С цветами и шампанским?
      — Заткнись, хохотун. Надо пошарить в его коллекции. Поискать детали «часового механизма».
      Жорка глянул на рисунки, повертел их в руках…
      — Послезавтра Ахмед с женой и с Гулькой поедут Каланчу встречать. Он говорят, каким-то начальником заделался. Уедет с вечера, вот мы с тобой его «музей» и навестим…
***


      Ночь была жаркой и душной. «Наверно, завтра гроза будет», — подумала Зойка, ворочаясь в кровати. Заснуть никак не удавалось — в голове вертелись мысли про каравеллу, таинственный прибор, найденные на каравелле документы…
      «Если это и правда прибор связи, то вот будет открытие!» — девочка вздохнула и, выбравшись из постели, вышла из комнаты, шлёпая босыми ногами по половицам.
      — Что ты всё бродишь? — проворчал вслед недовольный Гриша — Зойкиному брату тоже не спалось.
      — Пить хочу, — отозвалась Зоя. Она спустилась вниз, теперь уже стараясь ступать потише. В кухне Зоя растворила пошире окно и подставила лицо струившемуся из сада прохладному воздуху. Близилось утро, и с моря начал задувать лёгкий утренний ветерок.
      «Нет, это, наверное, просто дома душно, потому что крыша за день нагрелась, — Зоя почесала взлохмаченный подушкой затылок — в ней опять проснулось «инженерное мышление», как иногда, смеясь, говорил ей отец. — Ну, какая может быть гроза, если ни одного облака!»
      Небо, действительно, было совершенно ясным, в вышине поблёскивали звёзды. Где-то прокричал петух.
      «Чего он орёт-то? Часы, что ли, перепутал», — хихикнула девочка и вдруг насторожилась — из окна виднелся расположенный ниже по улице дом деда Ахмеда. И Зойке показалось, что в одном из тёмных окон блеснул огонёк.
      — Ты чего там? — в кухню заглянул Гриша, тоже потянувшись к кувшину с квасом, стоявшему на маленьком столике у окна.
      — Гриш, а дедушка Ахмед точно уехал?
      — Конечно. Ещё вечером вместе с Гулькой и бабой Викой. Я, Вика и Юрка их провожали. А чего?
      — Там в окне кто-то ходит с фонариком…
      — Тебе померещилось с недосыпу, — усмехнулся Гришка.
      — Ничего мне не померещилось. Бинокль где?
      — Где всегда — у папки в кабинете. Принести?
      — Конечно, принести!
      Гришка выбежал, а Зоя вгляделась в тёмную улицу. Неужели и правда показалось? Дом Ахмеда Исмаиловича был погружён в темноту, и в саду не было ни души. Но… Вот опять! Вон же блеснул огонёк! Там, где окно Гулиной комнаты! Сзади послышался Гришкин топот.
      — Гришка! Опять там!
      — Да нет там ничего! Сама не спишь и другим не даёшь, — Гришка злился, потому что в темноте налетел пальцами на ножку стола и теперь, шипя сквозь зубы, потирал ушибленную ступню.
      — Вон он! — Зойка поднесла бинокль к глазам, но, как назло, огонёк исчез.
      — Дай бинокль!
      — Не дам!
      — Ну, дай, Зойка! Я тоже хочу посмотреть!
      — Отдай, жадина!
      — Сама жадина! Сейчас грохнем бинокль, тогда обоим достанется!
      — Ну, дай бинокль, ты уже посмотрел!
      — На, только не визжи! Сейчас весь дом перебудишь! Нет там никого…
      — Есть! Вон опять! На веранде!
      — Дай сюда!
      На этот раз Зоя безропотно уступила бинокль брату. Гриша долго смотрел на мерцавший за стёклами веранды огонёк.
      — С «жучком» кто-то ходит, — Гришка отдал бинокль сестре. — Явно не дед. На кой-ему ночью домой возвращаться, да ещё из Симферополя.
      Где-то вдалеке послышались голоса мужчины и женщины.
      — Кто ещё бродит там? — проворчал Гришка
      — Да это дядя Игорь с тётей Наташей, — ответила Зойка и прыснула в кулак.
      — Ты чего?
      — Дядя Игорь, кажется, в собачью какашку наступил, — хихикнула Зойка.
      Внезапно в предутренней тишине послышался неясный шум — будто где-то далеко покатилось по улице пустое ведро, и, как по команде, улица огласилась собачьим лаем.
      — Цепная реакция, — усмехнулся Гришка. — Ой, Зойка, смотри! Да не туда, а где старая яблоня! Где Гулька бельё вешает!
      Зоя посмотрела в дальний угол сада. Что там углядел Гришка в такой тьме? Хотя уже и светало, но нижняя улица посёлка была в полной тьме. Но тут и Зойка увидела какие-то тени, мелькнувшие у забора.
      — Видала?! — возбуждённо зашептал ей на ухо Гришка.
      — Ага…
      — Два каких-то парня из веранды выскочили…
      — А ты видел, кто?
      — Я тебе филин, что ли?! — Гришка ещё раз внимательно осмотрел улицу. — Смылись. Через огороды… Как назло, Владька с родителями тоже уехал. Там до самой почты никого нет до выходных. Чего им у деда понадобилось? Надо вашим сказать.
      — А ты думаешь…
      — А чего им ещё у Ахмед Исмаилыча искать, кроме его находок?
***


      Жорик и Шира перевели дух только возле почты. Забежав за угол, парни прижались к стене, пытаясь отдышаться. Наконец, Жорка выглянул за угол. На улице стояла предутренняя тишина.
      — Ни одной живой души…
      — Только мёртвые с косами и тишина… — пошутил Шира.
      — Заткнись, умник. Угораздило же тебя в ведро наступить…
      — А я чё?! Если какой-то дурак ведро посреди террасы поставил.
      — Кретин.
      — Ну, кретин…
      — Ты — кретин! Хорошо, что здесь все дачи пустые. Шум на весь посёлок, наверное, подняли.
      — Чё, поджилки трясутся? — гоготнул Шира.
      — Заткнись, сказал… — прошипел Жорик, выглядывая из-за угла. — Пошли. И, кстати, это не терраса, а веранда.
      — А мне один фиг. Я на архитектора не учился.
      …Час назад они, озираясь по сторонам, забрались в дом Ахмеда. Для этого Жорик вырезал стекло в окне мастерской. Детали «часового механизма» нашли сразу — Сабир точно сказал, где и что искать. Только одну находку Жорик никак не мог найти.
      — Ты чего там возишься? Пошли быстрей, пока не засекли, — трусоватый Шира беспокойно выглядывал в окно на пустынную улицу.
      — Сейчас… Сабир просил эту зелёную чашу прихватить… Обе… Только нет ни фига… Или дед спрятал, или Сабиру померещилось…
      — Ладно, снаружи пока тихо.
      Жорик, чертыхаясь, продолжал поиск, а Шира, ещё раз глянув на улицу, вышел из комнаты.
      — Ты куда попёр?
      — Надо.
      — Сортир в другой стороне.
      — Надо в Гулькину резиденцию заглянуть.
      — Чего ты там забыл?
      — Гулька монеты старинные коллекционирует — можно поживиться, — Шира усмехнувшись, открыл дверцу секретера, в котором девушка хранила планшеты с монетами. Об этом Шира случайно услышал от Гулькиной подруги Нонки.
      — Оставь.
      — Чего это?
      — Оставь, сказал!
      — Боишься, что ребёнок расстроится? — осклабился Шира, но планшеты на всякий случай положил на стол.
      — Идиот. Ты что, Ахмеда не знаешь? У него бзик насчёт внуков и всякой мелкоты, которая вокруг него всегда вьётся. Если Гульку кто обидит, он же всю округу на уши поставит. Не буди лихо!
      — Ладно, понял, — неохотно согласился Шира и кинул планшеты в секретер. Одна из монет, звякнув, упала на пол. Шира, воровато глянув на вышедшего из комнаты Жорика, быстро сунул монету в карман.
      — Чёрт с ней, с этой чашей, пусть Сабир её сам ищет, — проворчал Жорка, и в этот момент с улицы послышался шум — кто-то вполголоса выругался, а в ответ послышался женский смех. Подельники замерли, присев под окном. Но шаги вскоре затихли. Подождав немного, Жорка и Шира направились к выходу.
      — Пойдём огородами на всякий пожарный, — Жорик открыл дверь на веранду. — На тех дачах пусто до выходных.
      И в этот момент Шира и наступил в злосчастное ведро, некстати оказавшееся посреди веранды.
      — Твою русалку! — выругался Шира, добавив несколько крепких выражений, и, дрыгнув ногой, швырнул ведро к двери. Жалобно звякнув, несчастное ведро покатилось по ступеням. А вслед за ним по лесенке, ведущей в сад полетел и Шира, направленный могучим пинком Жорика.
      — Чтоб ты заржавел, кретин, — напутствовал Жорик приятеля, прыгнув вслед за ним в темноту сада…
      Убедившись, что на улице пусто, Жорка махнул приятелю рукой: «Пошли!», а затем резко оглянулся на Ширу.
      — Монету давай!
      — Какую монету?! — Шира попытался изобразить удивление.
      — Которую ты в Гулькиной комнате в карман сунул. Знаю я тебя, жулик.
      — Кто бы говорил.
      — Быстро!
      — Да на, возьми, — Шира вынул монету из кармана и протянул Жорику.
      — Эк её покоробило, — присвистнул Жорка, разглядывая погнутый медяк. — Ладно, потом разберёмся. Может загоним кому-нибудь, если Гулька не хватится.
***


      Когда участковый Виктор Ковальчук вошёл во двор дачи Гарифуллиных, у входа на веранду стояли сам Ахмед, Вениамин Чередниченко, Игорь Корабельников и заплаканная Гюльнара.
      — Ну, не убивайся так, Гуленька, — Ахмед гладил внучку по голове. — Жалко, конечно. Да и монета ценная, да что теперь сделаешь. Влезли, шайтаны…
      — Добрый день честной компании! — поздоровался Виктор. — Так что приключилось, Ахмед Исмаилович?
      — Как видишь, Витя, — Ахмед кивнул на открытое окно мастерской. — Стекло вырезали, шайтаны. Руку просунули и задвижку открыли… Знали, что брать…
      — Да, жаль коллекцию…
      — Гулю жалко, коллекции-то ничего не сделалось… — вздохнул Зойкин отец.
      — Извините… — Виктор поднял на него удивлённый взгляд.
      — Да тут, Витя, такая история, — Ахмед по-восточному огладил подбородок. — Я ведь так и думал, что этот Сабир что-нибудь в таком роде выкинет. Уж очень его заинтересовала коллекция. А тут Кеша ко мне приехал — ребята кое-что придумали и нужно было проверить. Ну, я ему и отдал кое-что из находок. А именно — «часовой механизм».
      — Точнее, отдельные детали, — продолжил Виктор. — Помню я этот механизм. Мы ещё спорили, что это было: часы или пружинный двигатель, до которого древние греки додумались. А что же тогда этому жулью досталось?
      — Так часовой механизм и достался.
      — Ладно, Ахмед Исмаилыч, ты давай покажи, так сказать, место преступления, а потом вы мне свои соображения сообщите. А Гуля почему в трауре?
      — Монету украли, Виктор Сергеевич, — горестно вздохнула девушка.
      — Твою коллекцию?
      — Да нет, всю не успели — дед думает, спугнул их кто-то. Может дядя Игорь — они с тётей Наташей тут ночью проходили, возвращались из Дома культуры.
      — Кстати, как репетиции-то? — Виктор осматривал сад около мастерской.
      — Да нормально. Трубу заменили, последствия потопа устранили. Так что ко дню посёлка успеем.
      — А ты видел что-нибудь? — Виктор хмыкнул, увидев на дорожки какие-то белые кляксы. — Ахмед Исмаилыч, ты деревья белить собрался что ли? Вроде не время уже.
      — Да мы уже в первом часу шли с репетиции. Ну, я впотьмах и наступил… В «собачью мину»…
      — И выразился… — усмехнулся Ковальчук.
      — Со всей мощью великого и могучего… — подхватил Игорь. — А потом, когда к дому подходили, у дяди Ахмеда во дворе что-то загремело. Вроде как ведро пустое покатилось. А я-то не знал, что дядя Ахмед поехал Агиша встречать, думал, что это он там…
      — А вот и ведро, как я понимаю, — Ковальчук подошёл к валявшемуся на дорожке ведру. От ведра к двери веранды тянулась белая дорожка, в которой отпечатались следы кроссовок.
      — Так… Побелка… И кто-то в неё вляпался… — Виктор посмотрел на белые следы, тянувшиеся через сад к забору, выходившему на зады дач.
      — Так это я и оставил ведро с побелкой посреди веранды. Так и думал, что они огородами уходить будут… — Ахмед почесал затылок.
      — Ну, Ахмед Исмаилыч! Знаю я, что ты шутник изрядный, но до такого додуматься! Однако наследили ребята. И пальчики оставили, — Ковальчук осмотрел след пятерни, отпечатавшийся на косяке. — Кто-то летел вслед за ведром на бреющем… Чем нарушил правила полётов гражданской авиации… — медленно, почти по слогам произнёс Виктор, разглядывая изгвазданный побелкой пол. — Ничего не трогали? Это хорошо… — ответил он, получив утвердительный ответ. А Гуля, услышав рассуждения участкового о правилах полётов, прыснула в ладошку.
      — Ну, вот, смех — признак хорошего настроения, — Ковальчук подмигнул Гуле. — Ну-ка, девица-красавица, пройдём-ка в твои апартаменты, посмотрим, кто у нас в посёлке неожиданно стал завзятым нумизматом…
      Закончив осмотр, Ковальчук присел на скамейку в беседке и принялся за бумаги.
      — Ахмед Исмаилович, так что ты там про механизм-то говорил? Опять пошутил над кем-то?
      — Я думаю, это Жорка с Гришкой были, больше некому. Сабир сам ручки пачкать не будет, — со скрытой неприязнью ответила за него Гуля.
      — Сабир в Керчи — Тёмка звонил, видел его в городе, — ответил Игорь.
      — А Звонарцев? — ответил Ковальчук, не отрываясь от бумаг.
      — Так он был в Самарканде. Вчера вечером прибыл в лагерь экспедиции.
      — Значит с Сабиром его никто вместе не видел? Выходит, твоё предположение, дядя Ахмед, ошибочно, — констатировал Веня.
      — Погоди, Вениамин. Не всё бывает так очевидно, — Ковальчук закончил оформление и сунул бумаги в сумку. — Может вам будет интересно, но Звонарцев в Самарканде не был. А покупал билеты в Москву. Так что там про механизм?
      — Да подменил я его!
      — Ого, Ахмед Исмаилыч! Такого юмора я от вас не ожидал! — присвистнул Ковальчук. — А можно подробности?
      — Конечно, — с мальчишеским озорством ответил ему Ахмед. — Детали-то и вправду от часового механизма. Лет семьдесят назад тут в шторм яхту какого богатого итальянца разбило. Торговал он антиквариатом, ну и вёз на своей яхте много интересного. Конечно, в обход таможни. И всё это морскому шайтану досталось, потому как яхта затонула.
      — А итальянец?
      — А аллах его знает… Я особо не интересовался. Вроде спасли его… — отмахнулся Ахмед. — Среди груза у него было несколько старинных часов: кабинетные, пара каминных, ещё какие-то. Многие там ныряли, да всё илом затянуло. А мы с Кешей и Тёмкой десять лет назад часть-то часов, точнее то, что от них осталось, подняли. Отчистили, отмыли. Ну, и Тёма с Кешей решили на них технологию старения попробовать — как на копиях для музеев делают. Попробовали, проверили — слепую пробу у одного московского профессора сделали. Тот их и вправду за старинные принял. Потом, правда всё-таки сообразил. Ну, эти детальки потом у Кеши и хранились. И дёрнул меня шайтан — попросил Кешу их привести вместо настоящих находок. Вот эти «швейцарские часы» и украли.
      — Да, не повезло ребятам, — рассмеялся Ковальчук. — Напали на старого шутника Ахмеда ибн Мюнхгаузена. А настоящие?
      — Кеша их ребятам в «Бригантину» отвёз. А уж куда они их спрятали… — Ахмед пожал плечами.
      — Ладно, ребята, спасибо за помощь, — Ковальчук попрощался с Игорем и Веней. — Ахмед Исмаилович, Гюли, — Ковальчук сделал вежливый жест. — Будем искать. Да, Гуля! Ты говорила, что монета особенная?
      — Да, дядя Витя. Пятак Первой обороны. На нём выбоина. Дядя Тёма говорил, что наверно, это пуля попала.
      — Хорошая примета. Ну, до встречи.
Глава 31. Груз


      Жорка валялся на диване, поглядывая в потолок. Сабир убыл почти на неделю, и Крутилин пребывал в безделье. Ширу где-то черти носили. В посёлке после их «экспедиции» было тихо. Впрочем, это легко объяснялось — Ахмед с семейством пребывал в городе, намереваясь вернуться на дачу через пару дней.
      Жорка, нехотя поднявшись с дивана, заглянул в чулан, где хранились находки. Находок было не особо много. Несколько тяжёлых мраморных плиток, какие-то гнутые пластины, видимо составлявшие кожух чего-то, покрытые замысловатым орнаментом. Несколько зубчатых колёс, детали механизма с тягой и пружиной, разъёмное кольцо и нечто, напоминающее покрытую зелёной патиной большую катушку от старинного радиоприёмника. Никакой залитой смолой шкатулки они так и не нашли. Да и похоже было на то, что каравелла отдала им уже все свои «сокровища».
      «Что ещё этому Сабиру неймётся? Пора завязывать — всё, что можно подняли. Остальное, если и было, то давно уж мелкота из яхт-клуба вытащила». На ребят и их находки Жорке было наплевать — он и так неплохо поживился, продавая туристам то, что забраковал «индус».
      — Привет, Крутила! — в дверях показалась ухмыляющаяся физиономия Ширы. — Сабир надолго смылся?
      — Явился, — усмехнулся Жорка. — Не переживай — в посёлке тихо. Сабир дня через два обещал прибыть.
      — Отлично, — Шира потёр руки. — Жорик, тут дело есть.
      — Что за дело? — Жорка насторожился, дела Ширы вызывали в нём опасение — тот не разбирался в средствах и мог запросто вляпаться во что-то незаконное.
      — Да ты не боись — всё законно. Я тут одного знакомого встретил. Так ему надо груз переправить в Батуми.
      — Мы в Сухуми пойдём.
      — Какая разница? Пойдём в Сухум, «сбросим» там «индуса», а сами пойдём дальше, в Батуми. Баркас же твой, а не Сабира. Какая разница, что за груз ты вместе с его ящиками повезёшь? Не его это собачье дело.
      — А чего твой знакомец в нормальное агентство не обратится?
      — Да ему надо побыстрее, а в агентстве пока то, да сё… Да и партия маленькая, боится — затеряется, а груз важный. Да всё законно! — Шира увидел сомнения, охватившие Жорку.
      — Что за груз?
      — Да…
      — Я слушаю.
      — Да так. Радиодетали списанные, лом какой-то с драгметаллами… Ну, там типа брак и всё такое… В общем, в переплавку… Кстати, хорошо заплатит, — Шира назвал сумму, после которой, если сомнения ещё и оставались у Георгия Крутилина, то быстро улетучились. Потому что деньги Жорка любил, а названная Широй сумма была весьма соблазнительна. Да и впрямь? Что ему дался Сабир? Баркас его — Жорки. Сабир нанял его не только, как копателя и водолаза, но и как перевозчика со своим транспортом. Так что не Сабира дело, что за дополнительный груз он повезёт к грузинским берегам.
      — Что за груз?
      — Так я ж говорю…
      — Характер груза, балбес!
      — А! Так это… Несколько ящиков…
      — Точнее!
      — Десять ящиков, кило по пять каждый. Вот такого размера, — Шира развёл ладони.
      — Пусть завтра к полудню прикатит с грузом на старый пирс.
      — Жорк, он того, просил конфиденциально.
      — Надо же, какое сложное слово ты знаешь, — усмехнулся Жорка. — И к чему конспирация? А, догадываюсь — детали не совсем по правилам списали. Можно а-та-та получить. Ладно, завтра я его жду в кафе у автовокзала. С часа до трёх, опоздает — его проблемы.
***


      Гуля в сомнении постояла у пыльной зелёной калитки, но, собравшись с духом, распахнула её и вошла во двор. Быстро поднялась по ступеням крыльца. Из глубины дома доносилось какое-то позвякивание, шорох — кто-то перекладывал вещи в дальней комнате. Значит, Жорка дома.
Гуля сразу заподозрила приятелей, хотя дед и сомневался. Ахмед мог подозревать Руднева, но насчёт Жорки был не так категоричен. Конечно, Жорка тоже тот ещё фрукт, но воровать… Дед считал, что хоть какие-то понятия чести и совести у Крутилина остались, и на такое дело он не пойдёт. Связался парень не с той компанией, вот и испортили его. А всё потому, что отцовского глаза нет — жена Степана Крутилина Люська (которую все в посёлке считали вертихвосткой) развелась с мужем, когда Жорке было всего лет девять. Устраивала личное счастье, да так и не устроила. И парню жизнь испортила.
      Гулька же была категорична — Жорка с Широй побывали на их даче. И организовал всё Жорка. Может, конечно, это был всего лишь её максимализм, но Гулька была уверена в своей правоте. И поэтому оказалась сейчас в доме Жорки.
Крутилин был дома, копался в каком-то ящике, что-то заворачивая в бумагу и ткань и перекладывая в коробки поменьше.
      — Здорово, Жорка! Чем занят?
      — Здорово, если не шутишь. Чего тебя принесло?
      — Ты когда деду дрель отдашь? Две недели уже как одолжил на денёк.
      — Не две недели, а шесть дней. Вон там, в прихожей на полке. Можешь забрать.
      От наблюдательной Гульки не скрылось, что парень её визитом явно недоволен. Услышав девушку, Жорка тут же захлопнул ящик и, вытирая руки, запихнул его ногой под стол. Но Гулька успела заметить лежащее на бумаге зубчатое колесо. Это была деталь когда-то найденного на дне бухты механизма от старых часов, который несколько дней назад деду привёз Иннокентий Заславский.
Жорка встал и, резко глянув на Гульку, спросил:
      — Чего ещё надо?
      — Мне? Да так, ничего…
      — Ну, так и иди… Если ничего. У меня дел полно.
      Парень нагнулся, подобрав что-то с пола — какую-то длинную чёрную палочку, напоминавшую отломанный мундштук старинной голландской трубки. В следующий момент что-то глухо звякнуло. Жорка, видимо не заметив, вышел из комнаты. А Гуля быстро прижала ногой подкатившийся к ней гнутый кругляшек. Тотчас же подняв его, Гулька чуть не ахнула — это была её монета. Медный царский пятак с круглой вмятиной сбоку. «Значит, точно! Жорка, паразит!»
      — Много чего нашли?
      — А тебе какое дело? — Жорка, кажется не заметил угрюмого взгляда девушки. — Дрель нашла?
      — Нашла.
      — Дверь закрой с улицы — сквозняк.
      Гуля немного постояла у двери. Подхватила дрель и, уже выходя, обернулась к Жорке.
      — Хороший бы ты был парень, Жорка. Если б голову имел, а не котелок со щами.
      — Чего?!
      — Да так… Мысли вслух.
***


      Утро выдалось ясным и солнечным, хотя последние два дня было пасмурно, шёл мелкий дождь, а море катило к берегу серые и угрюмые волны. И ребята справедливо полагали, что выходные будут испорчены. Но уже ночью тучи разошлись, и море волшебно засверкало в серебристых лучах лунного света. А утром небо оказалось совершенно ясным, и ни единого облака не нарушало его глубокой лазури.
      — Сейчас поныряем! — Пульки, Кораблята и Яська с Димкой вбежали на свой любимый пляжик, на ходу скидывая одежду. Алиска быстро открыла сумку и вытряхнула оттуда ласты и трубки. Зойка и Вика сегодня были заняты очередным «экспериментом». Женька-Рыжик и Юрка отправились с приехавшими в отпуск родителями за покупками. Да и Мика была чем-то занята в городе. Вчера Мика принесла Пулькам радостную весть — на днях приезжает Валя. Поэтому Юлька и Павлик дурачились с самого утра, пребывая в прекрасном настроении от этой новости.
Не раздумывая долго, ребята надели снаряжение и нырнули в ласковые волны бухты. Плавали они довольно долго, разглядывая причудливые переплетения водоросли, собирая красивые камушки и ракушки. Присоединившийся к ребятам Кешка крутился вокруг, иногда весело посвистывая и показывая друзьям занятные (с его дельфиньей точки зрения) вещи на дне. Впрочем, среди них было и действительно немало интересного.
      — Тут, наверное, находки никогда не кончатся, — с восторгом воскликнула вынырнувшая на поверхность Юлька.
      — Ага! Чем больше находишь — тем больше остаётся! — подхватила Яся.
      Неожиданно и Юлька, и вынырнувший Павлик замерли — вдали, за мысом, огораживающим вход в бухту, показался белый катер.
      — Это платформа от мезоскафа, — разглядев получше, сказал Павлик.
      — Значит опять эти… — вздохнула Юлька. — Всё настроение испортили.
      — Надо посмотреть, — Пашка сунул в рот загубник и, опустив маску, нырнул в глубину.
      Чуть дальше от того места, где купались дети, на дне была небольшая гряда, за которой (если не было сильной мути) можно было разглядеть остатки каравеллы.
      — Ну, что? — Алиска нетерпеливо спросила брата, как только он вынырнул.
      — Муть, не видно ничего. Вроде там фонарь блеснул… И кажется стоит на дне что-то тёмное. Фара светится…
      — Надо на паруснике туда подплыть и с него нырнуть, — предложила Яся.
      — А лучше акваскопом посмотреть, — возразил Павлик. Акваскопом ребята назвали сделанный мальчишками ящик со стеклянным дном, через который было хорошо видно дно, если опустить ящик в воду.
      — Ага, а эти увидят, — Димка опасливо посмотрел на мезоскаф.
      Внезапно рядом с ними из воды показалась голова Кешки. Дельфин тревожно свистнул и мотнулся в сторону мезоскафа, зовя ребят за собой.
      — И Кешка куда-то зовёт, — Яся погладила дельфина по голове.
      — Пошли к Зойке! — Пашка повернулся и крупными сажёнками поплыл к берегу.
      На берегу ребята быстро оделись и уже собрались бежать в посёлок, когда со стороны Зойкиного дома раздался глухой хлопок, а над деревьями поднялось облако чёрного дыма.
      — Ну, экспериментаторы! — фыркнул Димка. — Доигрались!
Глава 32. Ящики в трюме


      Жорик и Шира практически ощупью пробрались в мути в трюм разбитой каравеллы. Там, прикрытые гнилыми тюками лежали десять ящиков.
      — На кой вы их под водой спрятали? Подвезли бы на старый пирс и спокойно погрузили. А там спрятали бы в нашем гроте, где снаряжение хранится.
      — Да это…
      — Конспираторы. Чего-то меня сомнение взяло, что там лом радиодеталей…
      — Да этот болгарин перестраховщик просто, — быстро и нервно ответил Шира. — Зато платит хорошо. Сам же говорил — деньги не пахнут.
      — Говорил… — угрюмо ответил Жорка. — Только как бы этот груз нам дороже не вышел.
      Они вытащили два ящика из трюма, когда над каравеллой мелькнули стремительные серые тени.
      — Твою русалку! — выругался Шира. — Опять эти дельфины!
      — Чего, знакомые что ли? — усмехнулся Жорка.
      — А ты не видел? У обоих белое пятно на плавнике.
      — Ладно, не обращай внимания.
      Но дельфины продолжали носиться над окном в корпусе, мешая водолазам. Кое-как вытащив пять ящиков, Жорка и Шира спрятались в корпусе, наблюдая за дельфинами. Дельфины продолжали кружить вокруг каравеллы, изредка «переговариваясь» резкими щелчками. Наконец, оба дельфина ушли в сторону берега.
      — Убрались, — процедил сквозь зубы Шира.
      — Сегодня заберём пять ящиков. Остальные в следующий раз. Нам ещё надо остальные находки поднять.
      — Куда ты их денешь? Туристам это не продашь, — ухмыльнулся Шира.
      — Государству сдам, — ответил Жорка, взявшись за ящик.
      Дельфины появились вновь, когда ящики уже были загружены.
      — За ящиками охотятся, — пошутил Жорка. — Не хотят, чтобы мы море ими поганили.
***


      Вопреки ожиданиям ребят, дом Зойки Чередниченко не был разрушен, не горел и даже не дымился. Зато дымился и исходил запахом горелого масла странный агрегат, стоявший перед воротами. Нечто похожее на карт, стоящий на мопедных колёсах и закрытый тентом из выгоревшего на солнце брезента. Дым исходил из пластикового ящика, очевидно выполнявшего роль капота, так как из-под его крышки виднелся мотоциклетный двигатель. Рядом с агрегатом на пеньке сидел Зойкин брат Гришка с весьма печальным выражением перепачканного сажей лица и вытирал ветошью руки.
      — Зажигание подвело… — грустно вздохнул он, глядя на ребят. — До самого дома доехали, а тут к-а-ак бабахнет… Петька к деду Ахмеду побежал — может поможет его отвезти…
      — А мы-то думали, что это Зойка ракету испытывает (Зойка с Гришкой накануне начали делать модель ракеты).
      — Я ещё не спятила, я её в овраге испытывать буду. Не то что эти механики, — хихикнула Зойка. Они вместе с Викой наблюдали за ними, спрятавшись за забором.
      — Зой, парусник нужен срочно! Там опять эти на мезоскафе! — выкрикнул Павлик.
      — И акваскоп! — добавила Яся.
      — Так он же в сарае… Надо дедушку Ахмеда просить, чтобы на берег свёз, — Зоя удивлённо посмотрела на друзей. — Ой, а вон и они.
      Снизу по улице шли Ахмед и крепкий загорелый парнишка лет тринадцати в коротких шортах и перепачканной синей майке. Ахмед нёс в руках сумку с инструментами.
      — Ну, что у вас, кулибинцы? — весело окликнул их Ахмед.
      — Дедушка Ахмед, вы нам парусник на берег не свезёте? Нам очень нужно! — Яся лисичкой подкатила к старому рыбаку.
      — Да я бы с радостью, морские волчата, — Ахмед почесал затылок, — да вот у ребят тоже с техникой не заладилось…
      — Ахмед Исмаилыч, да вы ребятам помогите, а с нашим драндулетом потом разберётесь — нам не к спеху, — справедливо рассудил Петька Заславский.
      — Ну, ладно ждите меня здесь, а потом вашим агрегатом займёмся, — Ахмед сунул Петьке сумку и вернулся к дому.
***


      Ребята довольно быстро спустили ял на воду и, подняв паруса, пошли к выходу из бухты, где виднелась платформа. Мезоскафа не было. Обойдя платформу на расстоянии, она направили парусник к берегу.
      — Нет никого, — Яся пожала плечами.
      — Потому что все под водой. Давай акваскоп, — скомандовал Пашка.
      В акваскоп было видно, как вокруг каравеллы кружат два дельфина.
      — Смотрите! — Пашка передал акваскоп Зойке.
      Ребята увидели, как из пролома в корпусе выбрались два водолаза и потащили к стоящему на грунте мезоскафу два мешка. В таких мешках водолазы обычно поднимали со дна находки. Несмотря на небольшую глубину, лодку ребят или её тень они вряд ли бы заметили — водолазы шли к ним спиной, так как мезоскаф стоял по другую сторону каравеллы.
      — Сейчас подниматься будут, уходим. Поднять паруса! — скомандовал Пашка.
      Ребята уже издалека увидели, как из люка вылезли два матроса. Один из них был в красной кепке.
      — Это уж точно Крутилин и Шира. Я их разглядела, — Вика опустила бинокль.
      — Значит, их двое, Красных Шапочек, — сделала вывод Юлька.
***


      — Эй, там мелкота плавает! Наверняка и нас видели! — Шира оглянулся на ребячий парусник.
      — И что? — Жорка, ухмыльнувшись, оглядел Ширу. — Торпедируем их или жахнем из главного калибра? А может на абордаж возьмём вражескую шхуну? Садись за штурвал! Моряк… И смотри у меня, проболтаешься Сабиру, что с ребятнёй встретились в бухте — во! — Жорка поднёс к носу Ширы кулак. — Понял?
      — Ты чего-то запел по-другому…
      — Голос сломался, репертуар сменил… — парировал Жорка. — Пошли, время не ждёт.
Глава 33. Жоркина совесть


      В море вышли рано. Сегодня надо было вывести последние ящики — завтра возвращается Сабир. «Индус» был явно чем-то недоволен. Услышав об украденных из дома Ахмеда находках, лишь хмыкнул, досадливо поведя бровью. Снова спросил о документах. И когда Жорка доложил о безуспешности их поисков и о том, что «каравелла уже выхолощена — искать больше нечего», разозлился, выругавшись по-своему. Велел готовить груз к отходу в Сухуми примерно через неделю.
      Жорка смотрел на море и думал… Думы были невесёлые. Да… Похоже, жажда денег всё-таки вывела его на кривую дорожку. Ладно «чёрная археология» — дело конечно незаконное, но всё же никто, кроме мёртвого камня от Жоркиных «раскопок» не пострадал… А тут… Последние дни Жорка Крутилин сильно сожалел, что поддался на посулы Ширы и связался с этим «индусом» Сабиром. Вот они оказывается какие, муки нечистой совести… Никогда раньше Жорка не испытывал таких мук, а сейчас…
      Задумался он о своих делах после той ночи, когда они с Широй влезли в дом Ахмеда. А на другой день Жорка встретил их, Ахмеда и Гулю, на рынке. Тогда впервые и шевельнулось в нём то, что, как казалось многим, абсолютно отсутствовало в парне. Совесть шевельнулась…
      Раньше, когда Жорка читал в книгах о душевных муках раскаявшегося героя, то лишь ухмылялся. А теперь сам почувствовал каково это. И ведь ничем, абсолютно ничем нельзя оправдать себя. Сабир ищет какой-то ценный механизм, решил разбогатеть на этом. И он, Жорка, пошёл на поводу у пакистанца. Денег захотел, скотина! Обчистил дом Ахмеда Гарифуллина, старого рыбака, который ходил в море вместе с Жоркиным отцом. Знал бы старый судовой механик Степан Крутилин, что натворил его сын. И что ещё натворит… Потому что назад пути нет — Шира верно сказал, что повязаны они одной ниточкой. Хорошо, что отец сейчас живёт в Керчи.
      Позавчера Гулька приходила к нему. Заподозрила скорее всего, что это он побывал на даче. Вроде как за дедовой дрелью пришла. А сама всё по сторонам зыркала — наверняка и ящик видела. Впрочем, теперь-то она точно знает, кто украл находки у деда. Он же специально сделал вид, что потерял что-то на полу, а сам выкинул из кармана её монету. Да так чтобы пятак к ней подкатился. Хоть в этом его совесть теперь чиста.
      «Эх, Ахмед Исмаилыч…» — подумал Жорка и вспомнил, как его, десятилетним пацаном однажды взяли на борт настоящего рыболовного сейнера. И ведь взял его на борт именно Ахмед со своими приятелями — Валентином и Янисом. Жалел он мальчишку, которого мать лишила отца. Может, не разведись тогда мать с отцом, и вырос бы Жорка другим. Рос бы таким же, как эта мелкота из посёлка. А мать всё личную жизнь устраивала. Однажды даже собралась его в интернат отдать — Жорке тогда стукнуло двенадцать — потому что путался под ногами. Жорка просился к отцу, но мать была категорична: «Этому паразиту я тебя не отдам!».
      Вот тогда назло ей Жорка и связался с компанией Витьки Долгопальцева по прозвищу Краб. Было тогда Жорке почти четырнадцать. Впрочем, не только назло матери Жорка связался со шпаной. Хотел выглядеть круче. Потому что был «влюблён» в красавицу Эльвиру Сафиуллину. Но та предпочла щуплому Жорке какого-то девятиклассника. Вот и связался… Повезло, что, когда компания Краба попалась на каком-то деле, шестнадцатилетний Жорка лежал в больнице со сломанной ногой и сотрясением мозга — попал на мопеде в аварию. А то бы загремел в колонию вместе с ними. И вместе с ним попал в ту аварию и мелкий подголосок Краба — одиннадцатилетний Гришка Руднев. С той поры и пошла их «дружба».
Но теперь-то уж он точно загремит. Зря согласился отвезти груз этого южанина. То ли грек, то ли болгарин, назвавшийся Яном, уже тогда в кафе не понравился Жорке.
      …— Вот что, Ян. Или как там тебя на самом деле. Я и мой баркас тебе нужны. А мне ты и твой груз — нет. Поэтому условия будут моими. Не нравиться — до свидания, — Жорка сразу показал всем свои места. Болгарину это не понравилось, но что делать? Судя по всему, Жорка оказался единственным владельцем грузовой посудины, согласившимся на сделку…
      «Согласился… Опять на деньги соблазнился!» — Жорка сплюнул за борт. Зачем было Рудневу и этому Яну прятать ящики на каравелле? Привезли бы к пирсу и отвезли в их грот, где хранилось снаряжение. А там в нужный день быстренько погрузили на баркас. Так нет же — теперь понимай их со дна! Чего-то болгарин недоговаривает. Или в ящиках совсем не списанные радиодетали… «В общем, влип ты, Жорка, по самое некуда», — подумал он, когда, наконец, они вошли в бухту.
      На этот раз дельфинов, стороживших каравеллу, было не видно. Жорка с Широй довольно быстро перетащили четыре ящика. Оставался один.
      — Слишком тихо, не к добру, — пробормотал вполголоса Жорка, осмотревшись. Кроме ящиков, сегодня надо убрать часть оборудования — завтра явится Сабир. Они взялись за последний ящик, когда снаружи вновь мелькнула серая тень. «Ладно, как-нибудь проберёмся. Что-то не нравится дельфинам в этих ящиках. И не похоже на лом — заводские контейнеры, опечатанные. Темнят Шира и это болгарин», — Жорка выглянул наружу — дельфинов было не видно.
      — Дуй к мезоскафу. А я соберу барахлишко, — Жорка подтолкнул Ширу наружу и стал наблюдать. Дельфин появился неожиданно. Разогнался и ткнул Ширу рылом в спину. Шира выпустил ящик и, подняв облако мути, плюхнулся на дно. Этого дельфину, видимо, показалось достаточно — больше он не появился. Жорка осторожно вылез из укрытия и подошёл к пытавшемуся подняться приятелю.
      — Ну, тварь! — выругался Шира. — Ящик цел?
      — Почти. Интересные дела… — Жорка быстро нашёл, несмотря на муть, лежащий на песке ящик. Удар о торчащий из песка камень или окаменевший обломок судна — было не разобрать — повредил замок, и ящик открылся. Внутри ровными рядами лежали десять похожих на школьные пеналы коробок из серого пластика. На крышках виднелась маркировка: нанесённые чёрным шрифтом штрих-код и ряд цифр и латинских букв. Точнее, «пеналов» было девять — один, очевидно вылетел при падении ящика.
      — Не очень-то похоже на старые радиодетали, — усмехнулся Жорка. Крышка одного из пеналов треснула, и Жорка поднял её. Внутри лежало десять стеклянных ампул. Вернее, это были трубки из толстого стекла примерно сантиметров десять длиной, закрытых с обоих концов блестящими металлическими пробками из белого металла. Пробки имели шесть граней и напоминали толстые гайки. На стекле виднелись синие буквы и цифры маркировки, а внутри находилась тёмная жидкость.
      — Положи! — Шира кинулся к нему, когда Жорка взял одну из ампул в руки.
      — Что это?! — Жорка быстро убрал ампулу в футляр. — Только не свисти про радиодетали!
      — Да это… Это так… Химия какая-то…
      — Какая химия?! Что за груз у этого болгарина?!
      — Грека…
      — Он такой же грек, как я — зулус! Так что везёт этот болгарин?!
      — Я откуда знаю! Думаешь он мне доложил! Я эти ампулы тоже первый раз вижу!
      — Врёшь. Болгарин твой давний знакомый. По вам было видно. И ты при делах.
      — Слушай, Жорк. Груз-то всё равно придётся доставить, — вкрадчивым голосом ответил Шира. — Болгарин нам уже заплатил. Доставим в Батум, получим остальные деньги. Да если и чего? Мы-то тут причём? Откуда мы знали, что в ящиках? Они опечатанные. А этот может сам болгарин и вскрыл?
      — Смотри, как умно рассуждаешь… А косишь под дурака. А ты не дурак, оказывается. Удивил ты меня, Гриша, ничего не скажешь, — Жорка, прищурившись, посмотрел на Ширу.
      — Жора, всё равно мы уже одной ниточкой все повязаны. Так что… — ухмыльнулся Шира. — Надо последний пенал найти!
      Жорка лишь усмехнулся, глядя на копавшегося в мути Ширу. «Может ты, конечно, в чём-то и умнее, чем я ожидал. Но не во многом», — Жорка закрыл ящик и пошёл к мезоскафу, на ходу обернувшись. — Ну, ищи, ищи. Может дельфины тебе помогут.
      — Надо найти!
      — В такой мути ты ничего не найдёшь. Только больше муть поднимаешь. Завтра опустишься и поищешь. В крайнем случае… Сомневаюсь, что болгарин будет проверять ящики, если пломбы целы.
      Поднявшись, Жорка сразу же принялся закупоривать ящик. Жидкость в пробирках имела сине-зелёный цвет, но Жорку их содержимое не интересовало. Его гораздо более беспокоила целостность ящика. Шира же сидел, как на раскалённой сковороде.
      — Надо спуститься, найти… — Шира взялся за гидрокостюм.
      — Передохни, «кессонку» схватишь. Дай азоту выветриться.
      — Некогда отдыхать. Надо найти кассету.
      — Ну, ищи… Морской народ тебе в помощь, — мрачно ответил Жорка.
      Шира долго копался в песке, вновь подняв облако мути, но так и не смог ничего найти. Луч фонаря метался по дну, утопая в песчаной взвеси, висевшей в воде. Ничего. Кассета пропала. Как и нож. Как и та пластина. Будто кто-то хитрый и незаметный утаскивал добычу, пряча её в укромных местах бухты. Тут и впрямь поверишь в русалок и морской народ. И будто в ответ на мысли Ширы над ним пронеслись две стремительные тени. Шира резко обернулся, разгибаясь, но не смог удержать равновесия и кувыркнулся в воде, выронив фонарь. В следующее мгновение громадное серое тело ринулось на него. Шира развернулся, стараясь убежать, но в плотной воде не так-то просто это сделать. Он ощутил резкий удар в спину и полетел на дно. Крупный дельфин пронёсся над ним, уйдя за нависший корпус каравеллы. Шира успел разглядеть белое пятно на плавнике. Он решил спрятаться под бортом «Русалки», но дельфин вновь вылетел из-за обломков борта, будто живая торпеда. Шира выхватил нож и, пытаясь уйти от него, нанёс удар. Вода окрасилась кровью, а дельфин метнулся вверх. Шира вслепую нанёс ещё несколько ударов. Но сзади на него налетел второй дельфин, прятавшийся за грудой камней около грота.
      Жорка осмотрел ящик и удовлетворённо хмыкнул. Ящик выглядел совершенно целым, а восстановить пломбы для него не проблема. Вот только… Что за ампулы? И почему Шира так заюлил. «Нет, он явно в курсе дел. И с этим болгарином давно знаком. Да, дела-делишки…» На ампулах была какая-то маркировка. Цифры. Сто пятьдесят или пятьсот, или… Жорка точно помнил, что среди цифр была пятёрка и цифр было три. И что-то похожее он видел в аптечке у водолазов, когда в прошлом году довелось поработать с ними.
Шира буквально вылетел из воды. Жорка от неожиданности чуть не вывалился за борт.
      — Напали, сволочи…
      — Кто?! Акулы, что ли? Отдышись, а то «кессонка» замучает.
      — Дельфины, — прохрипел, отдышавшись Шира. — Эти два… С белым пятном. Порешил я их, кажется…
      — Чего?
      — Они на меня напали — мне что стоять надо было? Я нож и выхватил!
      — Доигрались… — Жорка кинулся в рубку и завёл двигатель.
      — Чего ты взвился?
      — Плохая примета — морской народ обидеть, — Жорка поднял якорь и дал ход, выводя катер из бухты.
Глава 34. Загадочная ампула


      Солнце уже высоко поднялось и заливало своими жаркими лучами и пляж, и серо-охристые камни, играло яркими бликами на бутылочного цвета волнах, мягко накатывавших на берег и слизывавших оставленные на песке следы детских ног. Две девочки — рыженькая и белобрысая, весело размахивая снятыми сандалиями, бежали вдоль полосы прибоя, а их догонял, озорно смеясь, загорелый мальчик.
      — Эй, Пашка-промокашка! Говорили, что не догонишь! — обернулась к нему беленькая. — Правда, Рыжик?
      — Ага! Он только хвастаться горазд! — поддакнула ей подружка.
      — Так нечестно, Зойка! — крикнул мальчик, изобразив возмущение, хотя было видно, что возмущение это — лишь весёлая и озорная игра. — Вы с Женькой босиком!
      — А ты бы тоже сандалии скинул! Кто тебе не даёт? — рыженькая Женька показала ему язык.
      Вдоволь набегавшись, Пашка, Рыжик и Зоя остановились недалеко от входа в их любимую бухточку.
      — Может искупаемся? — предложила Зоя.
      — Ой, подождите… — Женька нагнулась над большим серым камнем. — Какая красивая!
      — Обыкновенная рапана, — пожал плечами Пашка.
      — Ну, это для нас обыкновенная. А Рыжик сюда только летом приезжает, для неё всё необыкновенное, — возразила Зоя. Ребята прошли вперёд, а Женька-Рыжик отстала, разглядывая выброшенные недавним штормом ракушки.
      Зоя забежала вперёд, запрыгнула на большой камень и, приложив ладонь к глазам, вгляделась вдаль, где виднелся силуэт большого судна.
      — Наверное, так же когда-то и «Русалка» входила сюда, держа курс на Херсонес.
      — Его уже в то время здесь не было.
      — Ну, была Корсунь.
      Пашка невольно залюбовался Зоей. Короткий белый сарафанчик трепетал на ветру. Белокурые волосы девочки разметались ветром, а в голубых Зойкиных глазах, казалось, разлилась вся синева Чёрного моря…
      «И Чёрного, и Балтийского», — подумал про себя Пашка, вспомнив Зойкиного деда, капитана рыболовного траулера Яниса, помогавшего ребятам вместе с Ахмедом строить парусник. Он вынул из висевшей на боку сумки (куда ребята складывали красивые ракушки или интересные находки, встреченные по пути) блокнот и карандаш и стал быстро набрасывать рисунок: стройная девочка, стоящая на камне и смотрящая вдаль на плывущую у горизонта каравеллу… Пашка рисовал быстро, стараясь успеть, пока Зоя не видела его. Но хитрая Зойка сразу заметила действия мальчишки и лишь делала вид, что смотрит на море. А когда Рыжик подняла на неё удивлённо-насмешливый взгляд, лишь улыбнулась и поднесла палец к губам: «Тише, не спугни!».
      Дождавшись, пока Пашка закончит набросок, Зоя обернулась, хитро глянув на мальчика. Пашка испуганно вздрогнул и быстро сунул блокнот в сумку.
      — Паш, а я тебе нравлюсь? — девочка наклонила голову к плечу и внимательно посмотрела на друга, озорно прищурившись.
      — С чего ещё? — насупился Пашка.
      — Ну, правда, Пашка? — продолжала настаивать Зоя.
      Пашка искоса поглядел на девочку и тут же, покраснев, упёрся взглядом в сандалии.
      — Павлик, ну, честно, нравлюсь? — Зоя спустилась с камня и подошла к мальчику.
      — Ну, если честно… Если совсем честно… — замялся Пашка, смущённо теребя шорты.
      — Ну… — Зоя улыбнулась.
      — Нравишься! — набравшись смелости выпалил Пашка и, вскинув голову, посмотрел на девочку. Он ожидал, что Зоя рассмеётся или скажет что-нибудь насмешливо-ехидное, но Зоя… Зоя вдруг смущённо потупилась и тихо произнесла:
      — Правда, Павлик? Ты не смеёшься?
      — Конечно, нет! Ты мне и правда очень нравишься, — Пашка почувствовал, как вновь розовеют щёки. — Честно! Ты не обиделась? — осторожно добавил он.
      — Павлик… На что мне обижаться? Мне, наоборот… — густо покраснела Зойка. — Очень приятно… — добавила она чуть слышно. — Ты мне тоже нравишься, честно.
      Пашка в ответ лишь смущённо засопел, ковыряя песок сандалией.
      — Павлик, а можно посмотреть тот портрет?
      — Этот? Так он только так… Ещё только немного нарисован… — Пашка протянул Зое блокнот.
      — Нет. Тот, с одуванчиками…
      — А откуда ты знаешь? — испуганно ответил Пашка. — Кто тебе сказал?
      — Юлька сказала. Она видела, как вы с Павликом секретничали. Хоть вы его и спрятали, а она успела заметить. Паш, я не буду смеяться, честно!
      — Ладно… Покажу, — улыбнулся Пашка уже смелее.
      — Ты его с той фотографии сделал? Когда я в тебя одуванчик сдула, да?
      — Ага…
      Зоя снова вскочила на камень и легла на него животом, всматриваясь в воду.
      — Ой, какая красивая! — воскликнула она, нагнувшись над водой.
      — Ты? — улыбнулся Пашка.
      — Я-то — само собой, — поддержала шутку девочка. — Но вообще-то я про ракушку. Вон ту, — она показала рукой на видневшуюся на дне большую раковину.
      — Если хочешь, я её достану! — Пашка стянул майку.
      — Зачем? Там же глубоко.
      — Нормально, я с камнем нырну.
      — Пашка! Не вздумай, я тебе нырну!
      Но Пашка разделся, взобрался на другой камень, повыше, и, глубоко подышав, нырнул в воду. В руки он взял увесистый серый булыжник, найденный на берегу.
      — Эх вы, мальчишки! — вздохнула Зоя. — Всё бы вам подвиги. А мы тут переживай, на берегу…
      Но Пашка вскоре вынырнул, отфыркиваясь, и быстро вышел из воды. В его руках кроме раковины была какая-то серая пластинка.
      — Спасибо, Павлик! — обрадовалась Зоя, когда мальчик с улыбкой протянул ей ракушку. — А это что? — она кивнула в сторону другой находки.
      — Не знаю. Она рядом лежала, — Пашка протянул ей находку.
      Это была узкая серая крышка из твёрдой пластмассы.
      — Современная… — Зоя потрогала пальцем выпуклые знаки маркировки.
      — Ага. И на дне совсем недолго пролежала.
      Ребята некоторое время вертели её в руках.
      — Ладно, может кто-нибудь с лодки уронил, — беззаботно махнул рукой Пашка. — Покажем дедушке Ахмеду вечером.
      — Надо только Рыжику показать, — Зоя была не так беззаботна — значок с восклицательным знаком явно говорил, что с находкой нужно было быть осторожным. Но вскоре успокоилась — наверняка речь шла о самой коробке, а здесь была только крышка от неё.
      Зоя взяла Пашку за руку, и они пошли вдоль берега, навстречу Женьке, увлечённо исследовавшей раковины, забравшись почти по колено в воду. Неожиданно Женя распрямилась, с большим удивлением рассматривая что-то в руке.
      — Рыжик, ты чего? — Зоя подбежала к подруге.
      — Смотрите, ребята! — Женя протянула находку.
      — Это точно не ракушка… — Пашка с удивлением посмотрел на раскрытую ладонь Жени. На ней лежал небольшой, тонкий и длинный стеклянный цилиндр, с напоминавшими блестящие гайки металлическими пробками на концах, заполненный сине-зелёной жидкостью.
      — Тут что-то написано, — Павлик взял находку в руку. — Зой, прочитай, у тебя мама — врач. А тут, как на ампуле…
      — Ага, ветеринар… — хмыкнула Зоя.
      — Ну, звериный врач, какая разница, — пожал плечами Пашка.
      — Тут написано… Цифры крупно… Пятьсот семь… Внизу ещё цифры, какой-то шифр, наверное… А ещё «Антипсихотин-М»… Интраназально… Лекарство, наверное, какое-то…
      Женька вновь взяла трубку в руку.
      — На ампулу не похоже… Ой!
      — Рыжик, ты чего?
      — Она протекает… — Женя испуганно поглядела на Пашку и показала пальцы, по которым стекали сине-зелёные капли, оставляя след на коже.
      — Женька, вымой руки! Вдруг оно ядовитое! — Пашка испуганно подскочил к подруге и смахнул с её ладони находку. Женя быстро подбежала к воде и тщательно вымыла пальцы.
      — Всё равно осталось, — на пальцах Жени виднелись голубые пятна.
      — Пойдём в нашу поликлинику, вдруг это они потеряли? — предложила Зоя.
      — А ампулу? — Пашка опасливо покосился на лежащую на песке стекляшку.
      — Завернём в платок.
      — Тогда я понесу, — Женя подобрала находку и завернула в носовой платок. — Я уже пострадала. Если чего — одна помру.
      — Женька, ты чего, обалдела? — Зоя покрутила пальцем у виска.
      — Пошли! — Пашка повернулся в сторону посёлка. — Надо быстрее!
      Женьке показалось, что они целый час шли до посёлка. Солнце палило с неба, заливая всё кругом ярким светом, от которого резало в глазах. Да и пальцы, на которые попала жидкость, начали нестерпимо чесаться. Было странное ощущение, что внутри у неё стало пусто, как будто она превратилась в воздушный шарик. И теперь бежала, едва касаясь дороги. Ей вдруг стало страшно: а вдруг она и правда стала такой лёгкой, что ветер поднимет её над дорогой и понесёт куда глаза глядят. И голоса друзей стали какими-то глухими, будто доносившимися издалека. А когда они подбежали к белому зданию поликлиники, всё вокруг вдруг стало приобретать зелёно-голубой оттенок. Женя помотала головой и ощущения исчезли… Но ненадолго.
      — Раиса Петровна! — Зоя окликнула появившегося в холле дежурного врача. — Смотрите, что мы нашли!
      Женщина осторожно взяла ампулу. Тут только Женя заметила, что платок частично пропитался странной жидкостью и был теперь не белым, а светло-голубым.
      — Так, ребята, — врач быстро взяла ампулу за «гайку». — Где вы это нашли?
      — На пляже, где два камня, — Пашка удивлённо смотрел на Раису. — А что? Это опасная штука, да?
      — Этот препарат ищет полиция. Так что, ребята, вам придётся подождать Виктора Сергеевича.
      — А ещё мы крышку нашли. Может, это от неё? — Зоя протянула ей пластмассовую крышку, найденную Пашкой.
      Женя устало присела на стул — странные и пугающие ощущения не проходили. Ей начало казаться, что комната меняет цвет и пропорции: она становилась выше и уже, и вновь начала окрашиваться в зелёно-голубые тона. В ушах зазвучал противный звон, и Женька, к своему ужасу, стала явственно слышать в нём какой-то голос, глухо бубнящий что-то на незнакомом языке…
      — Женя, что с тобой? Тебе плохо? — Раиса озабоченно посмотрела на побледневшую девочку.
      — Ой, Раиса Семёновна, Женьке же эта жидкость на пальцы попала! — вспомнила Зойка.
      Раиса быстро подошла к Жене.
      — В ушах звенит? В глазах всё стало голубым и зелёным? Так?
      — Ага… — испуганно пролепетала Женя. Широко открытыми от страха глазами она смотрела на друзей. Вместо них на стульях вдруг оказались странные большеглазые и длинные существа с переливающимися зелёными оттенками волосами. Противный голос в ушах бубнил всё громче, а в дверь с глухим рокотом ввалилось какое-то мохнатое бурое существо и уставилось на неё красными маленькими глазками.
      — Мама!!! — Женька завизжала от страха и кинулась к окну. Но её кто перехватил на ходу, прижав к себе и закрыв горячей рукой глаза.
      — Спокойно, Женечка, — мягко прозвучал над её ухом голос Раисы Семёновны. — Сиди спокойно, чтобы ты не услышала и не увидела. Это тебе только кажется… — Потом она окликнула кого, произнеся несколько непонятных латинских слов, добавив уже по-русски: «Заряди в инъектор, быстрее!» В плечо Жени ткнулся пневмоинъектор, и вскоре голос в ушах умолк, а комната начала приобретать прежние цвета и очертания. Странные существа вновь превратились в Пашку и Зою, а бурый монстр, так напугавший Женю, приобрёл вид участкового Ковальчука. Но что было дальше, Рыжик не запомнила: в следующее мгновение ей ужасно захотелось спать, и она сама не заметила, как задремав, прилегла на кушетку.
      — Что с ней? — Пашка испуганно смотрел то на спокойно посапывавшую во сне Женьку, то на врача, то на участкового.
      — Жидкость в ампуле, её называют «слёзы русалки», — Ковальчук осмотрел ампулу. — Из-за неё у Жени начался галлюциноз.
      — Ничего страшного, Женя поспит часок и всё будет нормально.
      — Может только ей будет снится что-нибудь сказочное. Впрочем, она вам сама расскажет, — Ковальчук записал что-то в блокнот.
      — Но она же руки вымыла… — растерянно пожала плечами Зойка.
      — А вот если бы не мыла, то ничего бы и не было, — Ковальчук загадочно посмотрел на ребят.
      — То есть, как?
      — Вот так, Павлик. Это — лекарство. Но у него есть некоторый неучтённый эффект…
      — Ага, и его некоторые используют для балды… — фыркнула Зоя.
      — Угадала, — согласился Виктор. — Он используется в специальных устройствах, которые впрыскивают его в нос. Тогда он быстрее попадёт в мозг и окажет своё лечебное действие. Им лечат острые психозы. Но у… гм… балдеющих личностей таких инструментов конечно же нет. И они придумали другой способ: препарат вводят через кожу путём аппликации — смешивают с солёной водой и смачивают им марлю, а потом привязывают… например, на запястье. Препарат ведь несла Женя? — спросил Ковальчук ребят и, получив утвердительный ответ, продолжил: — Руки она вымыла морской водой, ампулу завернула в платок. А руки мокрые… вот и получилась аппликация и её последствия. Павлик, можешь точно показать на карте, где ты нашёл крышку, а Женя — ампулу?
***


      Павлик, весело подпрыгивая, бежал по пляжу. Нагретый солнцем песок приятно грел босые ноги, и мальчик радовался солнечному деньку.
      — Бельчонок, подожди! — Юлька, Алиска, Яся и Димка немного отстали и пытались догнать приятеля. Да куда им до быстроногого Бельчонка!       Павлик остановился, чтобы подождать друзей, и, счастливо улыбнувшись, оглянулся на море. Радостно и светло у него на душе было не только из-за того, что день был ярким и солнечным, а море тёплым и ласковым. А потому, что вечером приезжает Валя, и остаётся до конца лета. Наконец-то и Валя присоединится к их дружной компании. Ребята уже ждали её, намереваясь посвятить в тайну их любимой бухты. Павлик оглядел берег и вдруг… Улыбка медленно сошла с его лица, а глаза расширились от испуга… Он соскочил с каменистого уступа и бросился вниз к подножию небольшой скалы, торчащей у самой кромки прибоя.
      — Ребята! Быстрей сюда!
      Запыхавшиеся друзья подбежали к нему.
      — Пашк, ты чего? — Димка быстро огляделся.
      — Там… — и Павлик неожиданно всхлипнул. — Там… внизу.
      — Что там? — испугалась Юля.
      — Там мёртвый дельфин. Его кто-то убил…
      — Убили дельфина?! — Алиска удивлённо посмотрела на мальчика, а Яся тотчас же бросилась вниз.
      — Кешка!!! — раздался её горестный возглас. — Кешенька!!!
      — Яська, кто там?
      — Это же Кешка!!! Наш Кешка, понимаете!!! — слёзы брызнули из синих Ясиных глаз. — Его убили!!!
      — Ты уверена? — переспросил её Димка. Яся в ответ только закивала головой, не в силах остановить рыдания.
      — Вон пятно белое на плавнике… Это он… — Павлик, всхлипывая, показал на дельфина.
      — Кто же его? Гады, — Юлька присела рядом с дельфином. — Может он ещё живой?
      — Нет, — Димка покачал головой. — Уже нет…
      — Ребята, надо его похоронить, — печально вздохнула Алиска. — По-человечески…
      — Нам одним не справиться, надо ребят позвать, — Павлик вытер слёзы. — Тут где-то Пашка с Зоей и Рыжиком гуляют.
***


      Зоя и Пашка вышли из поликлиники.
      — Дядя Витя, а Рыжик, то есть Женька?..
      — Не беспокойся, Павлик, я её отвезу домой.
      — Ладно. А с ней точно ничего не будет?
      — Ничего. Всё будет хорошо, — Ковальчук погладил ребят по голове. — Только про найденную ампулу никому не слова, понятно?
      — И ребятам?
      — Вашим ребятам можно, — Ковальчук серьёзно посмотрел на Зою. — Они не проболтаются.
      Зоя и Пашка ещё раз оглянулись на белое здание и пошли вниз по улице — к морю. Там их и встретили Павлик и Дима.
***


      Дельфина похоронили на высокой горке над бухтой.
      — Отсюда видно море, — сквозь с трудом сдерживаемые слёзы произнесла Зоя.
      Над холмиком Пашка приладил столбик с дощечкой. На ней Юлька крупными печатными буквами написала: «Здесь похоронен дельфин, житель моря. Его звали Кешка. Он был добрым и никого не обидел. Его убили злые люди».
Глава 35. Йирмэ


      Её звали Йирмэ. Так, во всяком случае, её имя звучало на языке эронов — жителей надводного мира, обитавших на дне воздушной оболочки Теллуса. Ей было девять лет, и она принадлежала к «морскому народу», к тем, кого эроны называли русалками или сиренами.
      Было утро, и косые лучи солнца пронизывали верхние воды бухты, рядом с которой расположился их подводный город. Нижние воды ещё окутывал ночной мрак. Йирмэ поправила волосы, стянутые ленточкой из биссуса и застегнула пряжку поясной сумочки, в которой лежал Йкиэ — игрушечный китёнок из губки. Его Йирмэ когда-то подарила бабушка. Она рассказывала, что с этой незамысловатой игрушкой была связана история: когда-то Йирмэ-старшая (внучку назвали в её честь) по собственной беспечности и неосторожности потеряла эту, подаренную матерью, куколку, попав в рыболовную сеть. Спас её добрый рыбак-эрон и помог найти любимую игрушку. С тех самых пор Йкиэ стал в их семье добрым талисманом. И Йирмэ почти никогда не расставалась с игрушкой.
      Йирмэ махнула рукой и из-за ближайшей скалы к ней подплыли её друзья-дельфины. Их настоящие имена было трудно произнести даже сиренам, поэтому Йирмэ называла их просто: Мо и Ло. Дельфины были родными братьями. Мо — могучий и отважный, Ло — ловкий и озорной. Ло был ещё и очень умён, и хитёр — не зря он дружил с эронами и работал на их базе. Иногда он даже горделиво показывал вшитый в основание его спинного плавника крохотный маячок — как говорил Ло, знак особого доверия эронов к ним.
      Йирмэ быстро поднялась к наполненным светом солнца верхним водам и вскоре вынырнула на поверхность. Сиренам повезло — они могли дышать как водой, так и воздухом, поэтому Йирмэ одинаково легко себя чувствовала, как в воде, так и на берегу. Она осторожно замкнула жабры и вдохнула полную грудь свежего утреннего воздуха. Немного закружилась голова, но это всегда так бывает, когда переходишь на воздушное дыхание. Йирмэ осторожно огляделась. Хотя сейчас уже не было нужды опасаться наземных жителей — времена, когда и сирены и эроны относились друг к другу враждебно давно прошли — осторожность не помешает. Ведь можно было наткнуться на лодку или ещё какую-нибудь опасную машину. Да и большинство эронов почему-то жутко пугалось встречи с «морским народом».
      Посёлок эронов ещё, видимо, спал. Йирмэ осторожно устроилась на уже нагретом солнцем камне и сладко потянулась. Рядом из воды высунули морды Ло и Мо. Ло насмешливо свистнул и поплыл к входу в уютную бухту. Там он обычно поджидал своих сухопутных друзей — компанию маленьких эронов из посёлка. Йирмэ не раз наблюдала за ними, но познакомиться ближе побаивалась — старшие говорили, что время встречи «морского народа» и «воздушного» ещё не наступило. Мо шумных игр избегал, а Ло с удовольствием показывал своим друзьям разные морские тайны. И был своеобразным посредником между Йирмэ и поселковыми ребятишками — ведь многие из этих тайн ему сначала показывала Йирмэ и просила показать маленьким эронам. Они тоже любили озорного и добродушного Ло, называя его на свой манер — Кеська. Во всяком случае, так слышалось Йирмэ.
      …Ребята из посёлка появились тут недавно. И сразу понравились маленькой русалке. Озорные, любопытные, неугомонные, они были под стать самой Йирмэ. Поначалу ребята просто купались и играли с Ло. Но однажды они приплыли в бухту на большой лодке. И спустились на её дно.
      Эроны не могут дышать под водой, поэтому вынуждены надевать специальное снаряжение. Но в этих костюмах они становились неуклюжими и забавными. И Йирмэ с любопытством наблюдала за ними. Правда, пару раз любопытство чуть не подвело русалочку — она едва не столкнулась с маленькими эронами лицом к лицу, лишь в последний момент хитрый Ло, ухитрялся «прикрыть» её — весёлого дельфина забавляла эта игра в прятки.
      Ребята явно что-то искали на дне. И Йирмэ вскоре догадалась — ребята ищут загадочную машину, которую когда-то давно везло судно эронов, затонувшее вместе с ней во время жестокого шторма в этой бухте. Про машину Йирмэ слышала от старших, они рассказывали, что эту загадочную машину создали в те времена, когда «морской» и «воздушный» народ ещё жили в мире и согласии. Говорили, что загадочная машина позволяла слышать друг друга на огромных расстояниях. Но слышать не просто так, а слышать «душой и разумом», как говорил дедушка Йирмэ.
      Сирены разговаривали друг с другом, так же, как и люди — голосом. Но могли общаться и мысленно. Дедушка Йирмэ говорил, что когда-то давно это умели и эроны. Но потом потеряли эту способность, потому что там — над водой — слишком много шума и общаться мысленно намного труднее. Это Йирмэ поняла и сама: над водой у неё начинала болеть голова и русалочке приходилось «закрывать разум», чтобы не слышать вызывающий её шум — тогда головная боль исчезала. «Наверно, поэтому эроны не могут разговаривать мысленно», — рассуждала Йирмэ.
      Ребята упорно искали механизм, но Йирмэ знала, что они ничего не найдут. Потому что ищут совсем не там. Загадочная машина находилась на самом дне под килем старинной каравеллы — судно, погружаясь на дно, накрыло машину своим корпусом. А там, под утёсом, где искали ребята были только отдельные детали, разбросанные по дну за много веков штормами. Йирмэ чувствовала настроение ребят, и когда те загрустили, разочаровавшись в поисках, маленькой русалке стало жаль их. Тогда она подкинула им несколько интересных деталей машины, которые сама сумела выудить из-под остатков судна. И попросила Ло показать их ребятам. И радовалась вместе с нашедшей их маленькой эронкой, которую друзья называли Аиссой.
      Но оказалось, что старинную машину ищут не только они. За ней охотились два взрослых эрона. Именно охотились — зло и жадно. Йирмэ чувствовала это. И если один из них был ещё ничего — скорее просто мрачный, но не злой, то второй… Он просто исходил жестокостью и жадностью. Йирмэ боялась их. Но ещё больше она боялась, что эти двое найдут машину раньше. И она попросила братьев-дельфинов охранять каравеллу…
      Внезапный шум заставил Йирмэ насторожиться и скользнуть в воду. У входа в бухту показался белый катер. Йирмэ уже видела его. С него спускались под воду те два эрона, что искали загадочную машину, спрятанную на каравелле.
      Катер бросил якорь посреди бухты. Но если один из эронов был знаком русалочке — тот самый, злой и жадный, то второго Йирмэ видела впервые. Высокий бритый водолаз был под стать своему спутнику. Но в отличие от первого — невысокого и чернявого — второй эрон был не просто жестоким и жадным. Он был умён и расчётлив. И по-настоящему опасен.
      Йирмэ притаилась за грядой на дне, следя за ними. В этот раз подельники ничего не искали. Они спустили с лодки какие-то ящики. Ящики были совсем не древние. Ровно двадцать штук. Тщательно спрятав ящики, эроны поднялись. Йирмэ долго крутилась возле одинаковых прямоугольных коробок, но так и не решилась прикоснуться к ним. Опасности она не ощущала, но понимала, что эроны задумали что-то недоброе.
      Разгадка пришла через день. Йирмэ вновь следила за водолазами. На этот раз вместе с черноволосым на дно спустился его прежний приятель. Они начали поднимать ящики обратно, когда стороживший каравеллу Мо налетел на черноволосого и заставил его уронить один из ящиков. Ударившись о дно, ящик открылся… Эроны подобрали ящик, но часть содержимого потеряли в поднявшейся мути. Этим и воспользовалась любопытная Йирмэ. Ло и Мо не дали вновь спустившемуся на дно водолазу найти потерю, и русалочка спрятала найденное под килем разбитой носовой части каравеллы в своём тайнике. Нос судна зарылся глубоко в грунт оставив снаружи только торчащие обломки топтимберсов. Поэтому русалочка была уверена, что никто не сможет найти её тайника, потому что не заметит того, что может увидеть в океане маленькая сирена. Находкой маленькой русалки оказался пенал из прочной серой пластмассы, в которой лежали стеклянные капсулы с голубой жидкостью. Не удалось найти только крышку и ещё одну ампулу. Йирмэ уже видела такие, это были ампулы с лекарством, которым эроны лечили водолазов, услышавших Зов глубин…
      …От Зова страдали не только эроны. И сирены страдали и погибали от него. Потому что спасения от Зова не было. Йирмэ знала об этом опасном явлении. Зов возникал, если спуститься глубоко в Бездну — самую глубокую и опасную часть океана, куда никогда не проникает свет. Здесь, в Чёрном море — сирены называли его Малым — глубин Бездны не было. Хотя и здешние глубины были смертельно опасны. Глубоко под слоем обычной воды здесь скрывались Мёртвые воды. Вода в них была лишена кислорода. Вместо него Мёртвые воды были насыщены ядовитым сероводородом, который образовался от сгнивших на дне древних пресноводных водорослей и других организмов, когда-то давным-давно населявших Малое море, бывшее в древние времена пресноводным озером. И погибшие, когда в него хлынули солёные воды Большого моря, называемого эронами Средиземным. Йирма видела чёрные глубины Бездны. Но, конечно, не здесь, а далеко во Внешнем море, которое эроны называли Атлантикой. И эронов, и сирен Бездна влекла по одной причине: в её тёмных глубинах таились подводные горы, полные настоящих сокровищ — ценных полезных ископаемых.
      Старшие говорили, что если эрон или сирен спустится в Бездну, то вскоре начинает слышать Зов. Таинственные голоса и странные, фантастические видения, зовущие его всё глубже вниз, пока давление воды не убьёт акванавта. И акванавт ничем не может воспротивиться Зову, потому что он парализует волю. Эроны всё же нашли средство бороться с ним. И однажды… потеряли в море контейнер с веществом.
      «Вот растяпы!» — смеялись маленькие сирены. А взрослые решили, что эроны сделали это неспроста. Потому что потеряли его там, где чаще всего видели сирен. И контейнер был не запечатан и даже не закрыт. И искать его эроны даже не пытались, будто забыв о его существовании. А сирены сумели скопировать формулу вещества, и теперь у них тоже было надёжное лекарство от Зова глубины.
      «Значит, они поделились им с нами?» — спросила однажды Йирмэ отца.
      «Наверно, — согласился с ней отец. — Ведь не все эроны плохие. И когда-то мы и воздушный народ жили вместе».
      «И среди сирен не все хорошие», — согласилась Йирмэ.
      Там — у края Бездны — Йирмэ однажды видела, как эроны лечили услышавшего Зов акванавта. Его доставили в их подводный дом, и там они зарядили ампулу в специальный аппарат и впрыснули акванавту в нос. И он перестал слышать голоса глубин. Любопытная Йирмэ видела это в иллюминатор. И тут тот пострадавший акванавт и увидел её. Прятаться было уже поздно…
      — Привет! — неожиданно услышала Йирмэ. — Кто ты?
      Акванавт подошёл к иллюминатору и, улыбнувшись, приветливо помахал ей рукой.
      — Сирена, — ответила Йирмэ.
      — Маленькая русалка. Как тебя зовут, дитя океана?
      — Йирмэ.
      — Удивительное имя. Похоже на наше Ирма. Так зовут мою племянницу. Что ты здесь делаешь? Ты не боишься глубины? Это опасная вещь.
      — Мне интересно смотреть, что вы делаете, — осмелела Йирмэ. — А про Бездну я знаю — там и сирены погибали. Но я туда не плаваю — я знаю, что нельзя.
      — Ты — молодец! — похвалил её эрон. — Откуда ты?
      — Из Малого моря. Вы его зовёте Чёрным. А здесь я путешествую с родителями.
      — Значит, мы — земляки, и ты тоже черноморочка! — удивился эрон. — Ну, плыви домой, морское дитя. Счастливого пути!
      — И вам тёплой воды и спокойного моря! — пожелала в ответ Йирмэ. К её удивлению эрон разговаривал с ней мысленно. Значит, это лекарство не только лечит, но и «открывает разум»? Этот вопрос остался для Йирмэ без ответа — взрослые его не знали, а эронов не спросишь…
      На другой день лодка вновь появилась в бухте. Йирмэ наблюдала, как водолазы подняли ещё часть ящиков. Но половина их осталась спрятанной в трюме, и второй эрон — чернявый — так и не сказал про них подельнику. Он снова спустился вниз и залез в трюм каравеллы, проверяя оставшийся груз. И почти наткнулся на русалку — Йирмэ оказалась в каком-то помещении корабля, из которого наружу вёл только один выход и именно в этом проходе оказался эрон. Ещё немного и он увидел бы Йирмэ, деваться которой было некуда, да и спрятаться негде.
      Её спас Ло. Он кинулся на эрона. Уже не играя, а напористо и яростно. Но и эрон оказался не робкого десятка. Сверкнул нож, и вода окрасилась кровью дельфина. А дальше… Дальше всё произошло очень быстро. Йирмэ уже ничего не смогла сделать. Да что она могла, маленький ребёнок против взрослого человека? Мо, услышав крик брата, кинулся ему на помощь. Но эрон сумел отбиться, убравшись в свой подводный аппарат.
      Отважный и смелый Мо погиб. Погиб, защищая своих друзей. Помочь ему Йирмэ уже ничем не могла. Ло был ранен. Сирены могли помочь ему, но дельфины, как и эроны дышат только воздухом, и путешествие в город сирен для Ло было бы смертельным. Йирмэ позвала друзей и вместе они помогли дельфину добраться до морской базы эронов. Здесь обитали добрые люди, дружившие с морскими обитателями. Они помогут Ло…
      Вернувшись к затонувшему судну, Йирмэ почувствовала, как тревожно засосало внутри. Водолаз вернулся на корабль и теперь что-то сооружал там, внутри корпуса. Осторожно подплыв ближе, Йирмэ тихонько заглянула за борт. И едва не вскрикнула, закрыв ладошкой рот: эрон сооружал ловушку! Теперь, если ребята из посёлка задумают спуститься к каравелле, то могут погибнуть! Да и для Йирмэ и других сирен ловушка может оказаться смертельной! «Ребят надо предупредить!» — решила русалочка. Но как?! Если даже она встретится с ними, они не услышат и половину того, что она скажет. И не поймут её… А разговаривать мысленно эроны не могут.
      Йирмэ ничего не приходило в голову. И тут в песке что-то сверкнуло. Это была потерянная ампула из той коробки, что нашла Йирмэ. Она повертела ампулу в руках, вспомнив, как разговаривала с акванавтом-эроном в Атлантике. И, когда над водой склонилась рыженькая девочка-эронка, Йирмэ уже знала, как ей поступить. Она предупредит ребят о ловушке и расскажет, где искать диковинную машину и как найти её тайник с оставшимися ампулами…
***


      Женя проснулась внезапно, как будто от толчка. Невероятный сон всё ещё владел ею. Она ещё была одновременно и девочкой Женей из берегового посёлка, и русалочкой Йирмэ… Всё ещё ощущая себя плывущей в голубой воде моря…
      — Женя, ты как? — Ковальчук присел рядом.
      — Нормально, дядя Витя. Мне такой странный сон приснился… И необычный… Будто я — маленькая русалка…
      — Пойдём-ка, я отвезу тебя домой. А потом расскажешь про свой сон.
***


      Вечером ребята собрались в «лаборатории» Зои.
      — Ну, Рыжик, у тебя и фантазия! — присвистнула Вика.
      — Этот сон вообще, будто наяву был, — Женька поглядела в окошко, где разгорался закат. — Будто я и правда — маленькая русалка Йирма.
      — Хм… Да, Женёк, сны тебе снятся — обалдеть можно, — отозвался из угла Петька Заславский. Они с Гришкой здесь же в мастерской ремонтировали какой-то агрегат своего «автомобиля».
      — А чего? — отозвалась Женя.
      — Да тут такое дело… — Петька вытер ветошью руки и подошёл к ребятам. — Пулька, подвинься немного, — попросил он Юльку. — Моя одноклассница Ирма Рудакова как-то рассказывала…
      — Эта курносая? — весело отозвался Гришка, — Для которой ты цветы с клумбы тырил?
      — Гриш, помолчи, а? — покраснел Петька. — Так вот… У Ирмы дядька — акванавт. Как-то пару лет назад работал в Атлантике. На «Наутилус-3». И там тоже услышал этот Зов. Ну, глубинный психоз схватил, в общем. И вот он рассказывал — при мне, так что Ирма не врёт — что он там на подводной станции разговаривал с русалкой. Правда не помнит, наяву это было или в бреду. Вот так…
      — Вот это тайны… — хмыкнула Зоя.
      — Чем больше тайн, тем интереснее! — возразил Павлик.
      — Ага! — согласилась с ним Зойка. — Главное не спятить! Но нам с Бельчонком это не грозит!
      — Значит, получается, что эти ампулы были в ящиках, которые на каравелле спрятали Шира и этот, второй Красная Шапочка. А Жорка Крутилин даже и не знал про это…
      — И ящиков они подняли только половину, а про вторую Жорка вообще не знает, — согласилась с Юркой Вика.
      — Жорку даже как-то жалко стало, — вздохнула Зоя.
      — Да он парень-то в общем ничего, только на деньгах закрученный, — Пашка поднял с пола дощечку и нацарапал на ней угольком силуэт русалки.
      — Тебе бы такую мамашу, ты бы тоже был закрученный, — фыркнул из угла Гришка, позвякивая ключами.
      — Да знаем мы эту тётку Людмилу — в магазине из-за копейки удавится и продавца удавит, — согласился с ним Юрка.
      — А остальные ампулы в тайнике. И я знаю, где он, — продолжила Женя.
      — И машину мы ищем не там. В гроте её нет… — задумчиво произнёс Павлик.
      — А она под каравеллой, — закончила за брата Юлька.
      — Ага. Получается, что она под левым бортом, потому что каравелла накренилась на левый бок, — Пашка принялся нацарапывать на дощечке кораблик.
      — Значит, мы нашли не Кешку, — неожиданно отозвалась молчавшая до той поры Яся. — Может и правда — это не он. А Кешка на самом деле только ранен…
      — Твои бы слова… — грустно ответила Вика и, обняв сестрёнку, погладила её по голове.
      Все в мастерской замолчали. Даже Петька с Гришей. Потому что весёлого и озорного дельфина знали, наверное, все ребята с побережья. А теперь…
      — А ещё по сну получается, что Шира соорудил там ловушку, чтобы никто не пробрался внутрь каравеллы и не нашёл остальные ящики. Только я так и не поняла, где… — нарушила тишину Женя.
      — Почему, Рыжик? — Алиска удивлённо посмотрела на подругу.
      — Потому что Йирма представляет себе корабль по-другому. Она же не человек.
Глава 36. Покушение


      Сабир вернулся мрачным и суетился больше обычного, перебирая свои бумаги. Коротко и неохотно кивнул вошедшему Жорке.
      — Надо сворачиваться — через неделю уходим.
      — А что так?
      — Вокруг нашего дела поднялся шум — про машину прознали археологи.
      — Мелкота проболталась, — усмехнулся Шира, выходя из кухни с бутербродами и банкой пива в руках.
      — Вот именно. Почему мне никто не сказал, что родители этих ребятишек — археологи, работающие в Крыму?! — вдруг истерично взвизгнул Сабир, вскочив с места.
      — А мы-то откуда знаем? — довольно усмехнулся Жорка — последнее время он откровенно радовался неудачам Сабира. — Наше дело маленькое — откопать и продать.
      — А чего случилось? — Шира запихнул в рот остатки бутерброда и принялся лениво жевать, изображая полное безразличие.
      — Не видишь, что ли? У человека горе — он кучу денег потерял, — уже откровенно насмехался Жорка.
      — Кстати, о делах. Нужно ускорить поиски. Через неделю груз должен быть готов.
      — Некуда ускоряться — всё дно уже облазили. Нет там ничего. Никаких механизмов.
      — А грот под обрывом?
      — Там уже копали до нас. Если что-то и было — всё уже подняли, — Жорка зевнул. — На каравелле пусто — мы всё достали.
      — В этом-то и дело. Механизм точно был там. Это достоверные сведения от знающего человека, — Сабир нервно заходил по комнате.
      — Профессора Заславского? — Жорка, скрестив на груди руки, наблюдал за ним.
      — Как у вас говорят — много будешь знать, скоро состаришься, — парировал Сабир. — Этот человек — специалист. Я ему доверяю. Археологов здесь не было, водолазные работы не велись. Единственные, кто мог поднять находки — дети из яхт-клуба. Так что механизм, с большой долей вероятности, у них.
      — Индус, ты говори попроще. Тут у нас не МГУ — здесь все свои, — вновь вставил Жорка.
      — Возможно, что находки у детей из посёлка. Это надо проверить. Скорее всего, прячут их или на базе яхт-клуба, или в посёлке. Здесь у детей что-то вроде самодельного клуба, где они собираются. Возможно, находки там. Это надо узнать.
      — Слушай, индус!!! — неожиданно вскипел Жорка. — Я к тебе нанимался копателем. Поднять находки со дна и отвезти в Сухум! Хватит с меня и дачи Ахмеда! Я к тебе воровать не нанимался!!!
      — А разве речь идёт о воровстве? — притворно удивился Сабир. — Я говорю о том, что нужно узнать, где находки. Я же должен отчитаться о том, почему заказ не выполнен. Я дорожу своей репутацией. Я всё узнаю сам. Во всяком случае, сделаю это не так топорно, как вы с Широй — о краже у старика говорит вся округа.
      Сабир вышел, незаметно кивнув Шире. А тот, бросив в окно пустую банку, обернулся к Жорке, виновато пожав плечами и усмехнувшись: «Каждый по-своему с ума сходит!» и вышел вслед за индусом.
      Позади дома индус остановился, поджидая Ширу.
      — Последнее время Жора мне не нравится — стал слишком нервным, — Сабир потёр подбородок, глядя на поселковую улицу. — Его выходки могут всё испортить.
      — Совесть его загрызла.
      — По поводу?..
      — Что к старику залез. Тот его в детстве привечал…
      — А тебя что, совесть не мучает? — прищурился Сабир.
      — Не-а. Мне её при рождении выдать забыли, — осклабился Шира.
      — Ты интересный человек, Гриша, — медленно произнёс Сабир, оглядев Ширу с ног до головы. Прозвучавшие в его голосе презрительные нотки Шира пропустил мимо ушей. — Так вот, — Сабир перешёл на деловой тон, — находки наверняка у детей. Это нужно проверить. Сделаешь всё сам — Жоре я не доверяю.
      — Не боись, Сабир, сделаем всё в лучшем виде.
      — Так вот… — продолжил Сабир, не обращая внимания на реплику Ширы. — В яхт-клуб просто так не проникнуть — территорию охраняют. Да и нет там ничего. Иначе было бы уже слышно. Слухи — это лучший источник информации. Скорее всего, дети прячут находки в своём клубе. На даче у Игоря, капитана их яхт-клуба.
      — У Кота…
      — Да. Так вот, тебе нужно потихоньку оглядеться. Только тихо! Не как у старика! Никакого шума быть не должно. Пока только осмотрись, ничего не бери. Понял?
      — Не дурак, Сабир. Сделаем.
      — Итак, у тебя два дня. Смотри, чтобы Жора не узнал. Про яхт-клуб я выясню сам.
***


      Шира подготовился к операции основательно. Не зря любил почитывать детективы. Правда в них его больше привлекали отрицательные герои — их Шира считал гораздо умнее полицейских и искренне досадовал об их промахах, считая, что уж он-то всё бы сделал гораздо хитрее. И сейчас он сделал всё, чтобы обеспечить себе алиби, если вдруг поднимется шум.
      Полдня он слонялся около клуба, который находился недалеко от дачи Корабельниковых, делая вид, что мается от безделья. Как назло, день был пасмурным и ветреным, и дети целый день торчали в своей «обсерватории». Шира несколько раз прошёл мимо, выглядывая что да как. Вроде никто не обращал на него внимания. Только один раз один из мальчишек — Юрка Дёмин, брат рыжей Женьки — подозрительно глянул в его сторону. Впрочем, сам Юрка тогда не обратил на парня внимания — Гришка Рудин жил в том же посёлке, часто наведывался к знакомому — жившему на соседней улице парню по имени Николай, родители которого работали в порту, да и у клуба в выходные тёрся постоянно. Тогда же Шира и узнал, что Корабельниковы и их соседи — семья Чередниченко — вечером собираются в город.
      Ближе к вечеру Шира отправился домой. А когда наконец-то выглянувшее из-за туч солнце потянулось к горизонту, пошёл на автобусную остановку. Там купил билет до Балаклавы. Нарочно потёрся в толпе, чтобы быть замеченным. Сел в автобус, демонстративно сцепившись с какой-то сварливой бабкой, видимо, возвращавшейся с рынка. Удовлетворённо хмыкнул, увидев в толпе заметившего его Гришку Чередниченко. Через остановку, сделав вид, что что-то потерял, быстро сошёл и направился обратно в посёлок, к клубу. Долго нарезал круги вокруг, пока наконец, уже в сумерках, не вышел к скверу у клуба. Там откопал заранее спрятанную сумку со старой штормовкой, балаклавой и прочим барахлом, приготовленным для операции. И убедившись, что на даче Корабельниковых уже никого нет, свернул в переулок, ведший к задворкам дач вдоль неглубокой канавы с журчащим ручьём.
      Уже подходя к сараю, на чердаке которого собирались ребята, ещё раз оглянулся. Оказалось, что чета Чередниченко ещё не уехала — на веранде горел свет и слышался голос Дайны, что-то объяснявшей мужу. Шира отмахнулся — навряд ли его заметят, сарай стоял в противоположном от дома углу сада.
      Вскрыть нехитрый ребячий замок Шире — уже промышлявшему мелким воровством ещё подростком — было раз плюнуть. Потихоньку забравшись внутрь, Шира, стараясь не шуметь, принялся осматривать чердак. Сделать это тихо не удалось — под ноги попалась оставленная кем-то из детей посреди комнаты скамеечка. Чертыхнувшись, Шира замер. Но всё было тихо. Он осторожно поставил скамеечку на место и продолжил поиски.
      Увы, провозившись часа два (так во всяком случае показалось Шире, забывшему часы дома) он так и не нашёл ничего ценного. Видимо, права была Ахмедова внучка, когда говорила, что ребята нашли на дне только обломки старых амфор. Именно они и лежали в старом рассохшемся шкафу в углу чердака. Глиняные обломки, кусок какой-то липкой смолы, две мутные стеклянные бутылки и изрядно помятый медный татарский кувшин.
      Шира разозлился — сколько времени он проваландался здесь, рискуя попасться и всё зря! Да леший бы побрал этого Сабира! Он уже подобрался к лестнице, когда под ногой что-то звякнуло. Шира осторожно подобрал с пола металлическую палочку, напоминавшую большой гвоздь, и небольшой кругляшок. При свете карманного фонарика Шира, достаточно опытный в этом деле, сразу определил, что небольшое зубчатое колёсико довольно сильно поедено солёной морской водой.
      «Значит, прав индус. Здесь были находки. Только ребятня, похоже, хитрее индуса и уже всё перепрятала», — смекнул Шира. Но только куда?
Рядом с лестницей было окно. И Шира выглянул в него, увидев внизу сарай, в котором — это Шира знал точно — Вениамин Чередниченко устроил мастерскую. Дверь мастерской скрипнула — из сарая вышла девочка, дочь Вениамина Зоя. И у Ширы родился план…
***


      Вечером, когда уже стемнело, в дверь квартиры Корабельниковых позвонили. Алиса открыла. За дверью стояла черноволосая невысокая, похожая на алтайку или бурятку симпатичная девочка лет восьми.
      — Здравствуйте, — вежливо сказала девочка. — А Игорь Борисович Корабельников здесь живёт?
      — Ага, — улыбнулась Алиса. — А я знаю, кто ты. Ты — Валя! Подружка Юльки и Павлика.
      — Ага! — весело ответила ей девочка. — А ты — Алиса! Пашкина двоюродная сестра!
      — Вот и познакомились, — улыбнулась вышедшая в прихожую Наташа. — Павлик, Юля! К вам гостья!
      Ребята весь вечер проболтали о своих приключениях. Пульки и Пашка с Алисой рассказывали о бухте, о яхт-клубе, о затонувшей каравелле. А Валя рассказывала об экспедиции, работавшей в заповеднике, о потерпевшем несколько лет назад крушение космическом корабле «Рубин», остатки которого и искали в горной тайге учёные. Говорили, что на «Рубине» на Землю везли животных с планеты Земля-2.
      Глубоким вечером, когда Валя уже собралась домой — жила она в доме напротив у своей двоюродной сестры, Мишки Иваницкой — зазвонил телефон. Подскочивший к аппарату Пашка включил видеосвязь, но экран остался пустым. Удивлённо хмыкнув, мальчик поднял трубку…
      — Гришка, это ты? — удивлённо ответил Пашка. — Ты чего, ревёшь что ли? Чего?! Ты что, обалдел?!
***


      Зоя аккуратно сложила инструменты и выключила свет. Она и ребята готовят новый эксперимент. Точнее, даже не эксперимент в духе Зойкиных выдумок, а настоящую серьёзную работу. Под руководством Петьки Заславского, ещё со второго класса занимавшегося на станции юных техников, ребята делали подводный аппарат особой конструкции. Что-то вроде воздушного шара, подвешенного в толще воды и снабжённого камерой, которая будет снимать то, что происходит вокруг затонувшей каравеллы. Снимать днём и ночью. Может тогда удастся заснять около старого судна маленькую и любопытную русалку по имени Йирмэ… И на этот случай они специально нарисуют (Пашка с Димкой обещали) на корпусе фигурку русалочки и маленького улыбающегося человечка, протягивающего русалочке руку. Чтобы Йирмэ, если она конечно есть на самом деле, поняла, что на берегу у неё есть друзья.
      Зоя аккуратно закрыла дверь и посмотрела на светящиеся в темноте сада окна веранды. «Папа с мамой, и Гришка уже, наверное, собрались», — подумала она. Сегодня вечером они поедут в город, а послезавтра вернуться обратно на дачу. Потому что у Зоиных родителей начался отпуск.
Зоя уже шагнула в темноту сада, когда услышала позади себя тяжёлые и торопливые шаги. Она хотела обернуться, но кто-то сильный схватил её и зажал рот. Зоя хотела закричать, но удалось только что-то промычать в пахнущую битумом и ржавчиной ладонь.
      — Тихо, воробушек, — сипло прошептал над ухом голос, явно принадлежавший молодому парню. — Будешь брыкаться — перо в бок в момент получишь.
      Будто в подтверждение этого в бок Зои уткнулось что-то твёрдое.
      — А ну, говори, куда находки из бухты спрятали? И водолазный нож?
      Зоя стояла ни жива, ни мертва от страха и даже не могла толком понять, о чём её спрашивает незнакомец.
      — Ну! Не слышу ответа! Ах да, — парень ослабил хватку, давая возможность Зое говорить.
      — Как-кие нах-ходки? — заикаясь ответила Зоя, желая лишь одного, чтобы кто-нибудь: мама, папа или Гришка выглянули в сад.
      — Ты мне дурочку не валяй, коза! Где нож и находки? — зло прошипел парень.
      Внезапно совсем рядом громко залаял Полкан — здоровенный, но добродушный пёс соседки, тёти Миры. Парень ещё больше ослабил хватку, оглядываясь назад и Зоя, будто очнувшись, изо всей силы вцепилась зубами в палец незнакомца. Парень взвыл, а Зойка рванулась изо всех сил… И в следующее мгновение почувствовала колкий удар в бок немного ниже левого соска, перешедший в резкую жгучую боль. «Твою мать!» — хрипло крикнул незнакомец и кинулся в кусты, к журчавшему ручью.
      Зоя, вскрикнув от боли, зажала бок ладонью. На руке оказалось что-то липкое и тёплое. Она поднесла ладонь к лицу на свет висевшего над дверью сарая неяркого фонаря. Ладонь была в крови.
      «Мама…», — это было последнее, что успела прошептать Зоя перед как мир вокруг померк, а земля, качнувшись под ногами, встала дыбом и больно ударила по раненому боку.
***


      Гриша, услышавший лай Полкана в соседском дворе, выглянул в окно и увидел тёмный силуэт, накинувшийся на сестру. Позабыв про всё на свете, даже про то, что окно детской было на втором этаже, Гриша вылез на карниз и тут же, ни минуты не раздумывая прыгнул вниз. Земля больно ударила по пяткам, но мальчишке было на это наплевать, как и на заросли кустов, через которые он проломился даже не заметив. Он не видел того, что произошло у сарая, но слышал вопль какого-то парня и последовавший за ним Зойкин крик. Крик боли и отчаяния.
      Выбежав за угол дома, он успел увидеть, как чей-то тёмный силуэт нырнул в кусты за сараем, резко взмахнув рукой. И как, неловко покачнувшись, упала держащаяся за бок сестрёнка. «Стой, сволочь!» — схватив попавшийся под руку обломок кирпича, он запустил им в незнакомца, вернее в место, куда тот скрылся. Наверное, попал… Потому что раздался глухой удар и чей-то сдавленный вопль. Но Гришке было не до этого. Он подбежал к неподвижно лежащей Зое. На левой стороне платья зияла прореха и вокруг неё растекалось тёмное пятно. Девочка слабо дышала, чуть слышно постанывая.
      — Зойка!!! — Гриша в отчаянии схватил сестру на руки и не чуя ног, побежал к дому. — Зоя, только не умирай, слышишь!!! Зоенька!!! — в отчаянии закричал он сквозь хлынувшие слёзы.
Глава 37. Расследование


      — Всё в порядке, — хирург Преслава Иваницкая вышла из операционной, вытирая руки. — Рана не опасная. Девочке повезло — нож попал в ребро и рассёк только кожу и мышцы. А так как Зоя — ребёнок пухленький, то нападавший решил, что нож вошёл глубоко. Да и крови было много. Так что можете забрать Зою домой. А завтра на перевязку.
      — Ой, Славка, спасибо тебе! Я думала, что умру, когда Гриша Зоеньку принёс, — Дайна всё ещё всхлипывала. — Что за сволочь?! Неужели сердце не дрогнуло — ребёнка ножом…
      — Всё хорошо, Даша, — Славка обняла подругу. — Всё уже позади. Виктор уже всю округу на уши поставил. А ты Ковальчука знаешь.
Гришка первым влетел в кабинет. Зоя уже сидела на кушетке и рассматривала закрывшую грудь повязку.
      — Да всё нормально, Гриш, не реви, — посмотрела она с улыбкой на брата. — Помоги одеться. Тётя Слава сказала, что до свадьбы заживёт.
      — Знаешь, как я испугался, — честно признался Гриша, помогая сестре натянуть платье.
      — Гриша, можно тебе задать несколько вопросов? — капитан Виктор Ковальчук подошёл к ребятам уже в коридоре.
      — Да, Виктор Семёныч. Вы про этого гада?
      — Про него. Ты видел его?
      — Видел… Так, силуэт, когда он в кусты нырнул. Позади сарая. Парень какой-то, чернявый, невысокий… Я в него кирпичом заехал…
      — Точно?
      — Ну… Наверное… Если кирпич обо что-то шлёпнулся, и этот взвыл.
      — А лица не видел?
      — Там же темно было. И этот в балаклаве был. И думаете мне до него было?! Там Зойка вся в крови лежит, а я ещё буду его рожу разглядывать!!! — вдруг с возмущением выкрикнул Гриша, невольно прижав к себе Зою.
      — Гриш, потише, мне же шов наложили, больно.
      — Извини, Зой…
      — Извини, Гриша, не хотел тебя обидеть.
      — Дядя Витя, он про нож спрашивал, — неожиданно ответила Зоя.
      — Какой нож?
      — Водолазный. Мы его там в бухте нашли, на дне. Где каравелла. И спрятали у меня в мастерской.
      — А зачем спрятали-то?
      — Мы боялись, что эти — Красная Шапочка с приятелем — узнают. Это же они спускались на дно.
      — Подожди, Зоя, — Ковальчук достал блокнот. — Он тебя спрашивал про нож? Ты слышала его голос?
      — Слышала. Только он незнакомый — сиплый какой-то, будто прокуренный. Он сзади меня схватил и нож приставил. Я вырвалась, когда он шум услышал — там собака у тёти Миры залаяла — и на нож напоролась.
      — А что за Красная Шапочка?
      — Ну, это тип, которого ребята на катере с Широй видели, — ответил Гриша.
      — Ага. Мы его Красной Шапочкой прозвали, потому что он кепку красную «Русские не сдаются» носит, такую же, как у Рыжика.
      — У кого?
      — Ну, у Женьки Дёминой. Мы её Рыжиком зовём. Мы сначала думали, что это Жорка Крутилин. А потом видели его близко, когда он с Широй в джипе сидел. Нездешний. Высокий, стриженный.
      — А Шира?..
      — Гришка Руднев, — мрачно ответил Гриша. — Он вчера в Балаклаву поехал. Я видел, как он в городе в автобус садился.
      — Ладно, ребята. Если ещё что-то вспомните, позвоните, — Виктор протянул ребятам листок. — А нож я у вас заберу. На всякий случай.
      — Хорошо, дядя Витя. Он у меня под верстаком в полу спрятан. Я вам покажу.
***


      — Шира вчера возле Корабельниковой дачи ошивался, — заявил Юрка.
      — Шира в Балаклаву вчера уехал — я сам видел, когда Петьку ждал, — возразил Гриша.
      — Ты прям видел, как он поехал? — осведомилась Вика.
      — Я видел, как автобус поехал. И как Шира в него влез. Ещё с какой-то бабкой поцапался…
      — И ты прям до конца на автобус глядел, пока он не отъехал? — продолжила Вика, с прищуром глядя на мальчишку.
      — Прям! Хотя… Подожди, я оглянулся, потому что рядом коты подрались…
      — Решил на кошачьи бои посмотреть? — усмехнулся Юрка.
      — Причём тут… Один на нашего Мартына похож был.
      — Мартын со вчерашнего дня дома сидит — он лапку подвернул, — вздохнула Зоя.
      — Вот видишь. А вдруг Шира в это время из автобуса и выскочил?
      — Нафига?! — Гришка с удивлением воззрился на Вику.
      — Алиби себе обеспечить, вот! — Женька с умным видом поглядела на ребят.
      — Тоже мне, детективов начиталась, — буркнул Гриша.
      На этот раз он присоединился к ребятам и сидел, нахохлившись, как взъерошенный воробей, на краю окна.
      — Жалко, кирпич был не целый — прибил бы гада!
      — Так уж… — Юрка искоса глянул на приятеля.
      — Так уж! Ты бы чего делал, если бы кто-нибудь на Рыжика так же налетел?
      — Убил бы… — мрачно ответил Юрка.
      — Ну, вот… То-то же…
***


      Сегодня Жорка намеревался подготовить спрятанный в их тайнике груз к погрузке на баркас — Сабир велел подготовиться за неделю к выходу в море. Пакистанец спешил… «Видать крепко на хвост индусу кто-то наступил», — усмехнулся Жорка. Набрав номер Рудина, он подошёл к окну. Шира не отвечал. Жорка снова набрал номер, но опять ответом были только гудки — линия занята. «С кем эта зараза треплется?» — в сердцах подумал Жорка. Шира был ему нужен позарез — одному с погрузкой не справится.
      Подходя к дому Ширы, в котором снимал комнату и Сабир, Жорка услышал визгливый голос пакистанца, что-то громко выговаривавший Шире. Шира в ответ глухо и нехотя отругивался. Жорка остановился в тени росшего на углу каштана и прислушался. Впрочем, с такого расстояния всё равно ничего не разобрать. Однако вскоре шум прекратился, и Сабир с весьма злым видом выкатился на улицу и, плюхнувшись на сиденье машины, дал по газам.
      Жорка постоял у каштана, прислушиваясь к звукам в доме. Кроме Ширы, в доме больше никого не было — родители Рудина ещё лет пять назад съехали куда-то в Сочи. А Гришка остался в старом доме, доставшемся Рудиным ещё от прабабки. В доме стояла тишина, лишь несколько раз в окне мелькнул силуэт Ширы. Постояв немного и пожав плечами, Жорка повернул в обратный путь — Шира сегодня явно не горит желанием тащится в грот.
Но к удивлению Крутилина, уже у самого дома ему позвонил Шира.
      — Ты чего звонил? — голос Рудина был мрачным.
      — Дело есть. Баркас надо к выходу готовить.
      — Ладно… Скоро приду…
      Шира действительно пришёл к нему примерно через час. Вид у него был довольно кислым, а голова замотана свежей повязкой.
      — Чего это с тобой? — Жорка неприязненно посмотрел на подельника.
      — С лестницы упал… — нехотя ответил Шира.
      — С лестницы, говоришь… — Жорка задумался. Вчера на рынке он слышал, как две бабки рассказывали последние поселковые сплетни.
      …— Слыхала? Вчера Янисову внучку порезали!
      — Чё ты брешешь? У нас здесь тишь да благодать!
      — Ага, благодать. Вот тебе и благодать! Сама слышала, как Дашка — дочь Яниса — отцу жаловалась, что дочку её чуть не того… Чуть не порешил какой-то… А Гришка ему башку кирпичом проломил.
      — Гришка-то?! Да он же мухи не обидит. Добрый пацанёнок, всегда всем помогает, только попроси.
      — Добрый-то добрый, а тут сестру пырнули! Мира слышала, как он с приятелями — рыжей Женькой и этими близняшками, племянниками Игоря, шептался и кирпич им показывал.
      — Брехня…
      — Вот тебе и брехня! Ахмед злой, как чёрт ходит! Ковальчук всё везде вынюхивает!
      — Боишься, что камбалу вынюхает, которую ты у рыбаков покупаешь и на рынке ей спекулируешь, что ли?
      — Чё ты орёшь на всю улицу, балда!!! Когда это я спекулировала?!..
      Шира позавчера где-то пропадал всю ночь. Да и Сабир накануне всё уговаривал их «проверить» ребячью «базу» на счёт подводных находок. Если это Шира… Крутилин сжал кулаки. Ведь именно Ахмедовы приятели — Янис Мицкявичюс и Валентин Кокорев уговорили экипаж взять его на поруки, когда Жорка попался с золотыми украшениями, найденными в Херсонесе. Как им теперь в глаза посмотришь, особенно Яну… Жорка ещё раз глянул на подельника.
      — С лестницы, говоришь? Не с той, что на Корабельников сарай ведёт? А оттуда тебе кирпич упал? Направленный меткой пацаньей рукой?
      — Какой кирпич?! Ты чего, обкурился, что ли?
      — Да такой вот… кирпич… — Жорка вразвалочку подошёл к Шире и неожиданно рванул его на себя, развернув и прижав к стене. — Ты, скотина, Венькину дочку порезал? Ну?!
      — Да ты чё, рехнулся?! — Шира пытался высвободится, но Жорка прижал его шею локтем. — Придушишь, придурок!
      — Придушу… — с угрозой прошипел Жорка. — С большим удовольствием. Одной сволочью меньше будет. Уговорил тебя Сабир к мелкоте в «штаб» влезть? Нашёл что-нибудь?
      — Никуда я не лазил… — сипел полупридушенный Шира.
      — А кто тогда лазил? И кирпичом по дурной башке от пацана Венькиного получил? Не ты?
      — Да не было ничего такого! — Шира наконец освободился. оттолкнув Жорку. — Охренел, что ли совсем? Сплетней на рынке наслушался?
      — Смотри, Гришка! Узнаю, что это ты был… Утоплю собаку! У Краба был подпевалой, теперь у Сабира в адъютантах ходишь? Ну давай, давай…
      Когда Шира убрался, Жорка устало плюхнулся на диван. В том, что бабки не врали, Жорка не сомневался. Не зря же мелкоту срочно увезли в город. Всех, даже Петьку Заславского. И вчера Жорка сам видел в поликлинике — когда сидел в очереди к зубному — как Дайна Чередниченко, дочь Яниса, водила дочку в перевязочную. И в том, что это был Шира, Жорка тоже не сомневался. Этот был способен на всё… Думал Жорка о другом. Как ему самому быть? Как выпутаться из этой истории, в которую он влип? Где найти выход? Ответов у парня не было… Как и выхода…
***


      Виктор Ковальчук сидел у себя в кабинете, обхватив голову руками. Такого у них давно не было… Были спекулянты, были «чёрные копатели», недавно какой-то приезжий южанин «увёл» самодельный усилитель из поселкового клуба. Были изредка потасовки на танцах. Но такого… Кто-то пытался влезть на склад яхт-клуба. Ограбили дом Ахмеда Гарифуллина. Эти «слёзы русалки», которыми на пляже отравилась девочка из посёлка. А теперь ещё и вооружённое нападение на другого ребёнка. И всё связано с найденной на дне каравеллой. А началась эта катавасия с приезда в посёлок пакистанца Сабира Сукхара. Ковальчук навёл про него справки. Личность весьма скользкая, связанная с «чёрными археологами» и торговцами древностями. Но вот только «слёзы русалки» в эту картину не влезали… А Виктор нутром чуял — это одна цепочка. И как связать всё воедино не знал…
      — Виктор Сергеевич, можно? — в кабинет заглянула Вика Смирнова.
      — Да, Вика. Что случилось?
      — Виктор Сергеич! Мы нож нашли! Которым, наверное, тот гад Зойку ранил! — Вика затараторила подобно Ясе. — На нём кровь осталась! И Гришка его в канаве за дачей нашёл! Там, за кустами, куда этот сиганул! И кирпич, который в него Гришка запустил, там же валяется! Башка у этого гада крепкая — кирпич даже раскололся!
      — Так, Вика, помедленней! — взмолился участковый. — Что ты, что Яся — два пулемёта! Так что за нож?
      — Ну, тот, наверное, которым Зою ранили. Он в канаве за кустами лежит. На нём пятно, Петька сказал, что это кровь, — уже спокойно ответила девочка. — А ещё Гулька сказала, что это нож Ширы!
      — Вы там ничего не трогали?
      — Что мы, дураки что ли? — обиделась Вика. — Мы же знаем, что это вещдоки, и там могут отпечатки быть и всё такое.
      — Молодец! — похвалил её Ковальчук, набирая телефонный номер. — Олег Петрович, ребята там что-то нашли. По-видимому, связанное с нападением на девочку — Зою Чередниченко.
      В коридоре их встретил светловолосый мужчина средних лет.
      — Вот познакомьтесь, Олег Петрович Родимцев, следователь, ведущий дело Зои, — представил спутника Ковальчук. — А это Виктория Смирнова — подружка Зои и, так скажем, местная активистка.
      — Приятно познакомиться, — следователь внимательно посмотрел на Вику. — Пойдём на место, а по дороге всё расскажешь.
      — Ага. Мы ничего не трогали, чтобы следы не испортить. Там мальчишки всё охраняют — Гришка, Петька и Юрка.
      — А Гуля откуда про нож узнала?
      — А мы ей позвонили по видео и нож показали. Она сказала, что видела такой у Ширы. То есть у Рудина.
      — А вы сами как нож нашли?
      — Да Гришка, Зойкин брат, вспомнил, что тот тип рукой махнул в сторону ручья, когда в кусты ломанулся. Как будто что-то швырнул. Вот Гришка вместе с Рыжиком и Пульками и полез в ручей. А там — нож!
      На месте Олег Петрович долго оглядывал место, сделал несколько фотографий смартфоном, потом вернулся к ребятам.
      — Виктор Сергеевич, ты организуй оцепление. В общем, чтобы ни зверь, ни птица. Надо будет вызвать эксперта из города — может найдёт что-нибудь интересное. Ребята — молодцы! Ты научил?
      — Да они сами ребята не глупые. Гриша, как Зоя?
      — Да нормально, дядя Вить. Только в сад боится теперь вечером, в темноте, выходить. Только со мной ходит. А мы с Петькой там всё равно болтаемся — наш драндулет чиним.
      — И как успехи?
      — Нормально. Зажигание переделали. Дед Ахмед нам схему набросал. Так что скоро испытания. И Зойка помогает.
      — Зойка точно инженером будет, — поддакнул Петька Заславский. — Мы так в технике не разбираемся, как она!
      — Виктор Сергеич, а мы ещё кое-что нашли, пока вас ждали.
      — Да, Юра.
      — Там в ручье шестерёнка и ось лежит. Это от часов, которые дядя Кеша Заславский и дядя Тёма Воробьёв с дедом Ахмедом в бухте нашли. Дядя Кеша их деду Ахмеду привёз, а перед этим нам показал в «обсерватории». А шестерёнку и ось потерял. Мы их в шкаф убрали. А ночью, когда Зойку ранили, кто-то туда залез. Наверно, этот тот же тип и был.
      — Юрка, нашли! — к ручью подбежали запыхавшиеся Пульки.
      — Вот он, смотри, — Юлька протянула им кусок битума, завёрнутый в толстый кусок вощёной бумаги.
      — А это ещё зачем? — удивился Олег Петрович.
      — Так Зойка говорила, что у этого типа рука пахла битумом. А Юрка говорил, что-то кто-то перед этим к нам в «энпэ» залез, — отдышавшийся Павлик начал рассказ. — А у нас там кусок битума с каравеллы лежал…
      — Им документы залиты были, — поддакнула Юлька.
      — И вот. Юрка и подумал — может этот тип в наш битум вляпался? А он и точно вляпался, всей пятернёй! — торжественно закончил Павлик.
      — Ну, ребята вы просто молодцы. Такой подарок! — следователь присвистнул, посмотрев на отпечаток ладони на куске смолы.
Глава 38. Тайник Йирмэ найден!


      Павлик и Валя сидели на носу «Чайки» и любовались морской гладью. Катер неспешно шёл из «Бригантины» к их любимой бухточке.
      — Как здорово! У вас тут такие приключения! Сколько всего интересного! — восхищалась Валя. Перед выходом ребята устроили девочке «экскурсию» на склад, где хранились находки.
      — Ага! А Зойка решила, что эта машина — прибор связи, — Павлик украдкой глянул на Валю. Девочка сидела к нему боком, освещённая ярким утренним солнце, и Павлик невольно залюбовался ею. Её курносым носиком, чёрными волосами, озорными карими глазами…
      — Ребята, слыхали, кстати, новость? — на палубу поднялся Егор. — Я вам забыл на базе сказать.
      — А чего такое? — насторожилась сидевшая неподалёку от Павлика и Вали Женька.
      — Кто-то пытался на склад яхт-клуба залезть.
      — Как?! — удивилась Зойка.
      — Просто… — ухмыльнулся Егор. — Валентин Петрович дежурил. Говорит, что мужик какой-то вокруг ошивался ночью. Потом попытался через забор перелезть, где склад такелажа. А тут Серёга — матрос с «Ориона», он тоже дежурил — как засвистит, да гаркнет в мегафон: «Стой, зараза!», да и ещё добавил… Что при мелких не говорят… Тот и дёру дал.
      — А какой мужик? — поинтересовался Юрка.
      — Низенький, темноволосый. Говорит, что похож на этого вашего… Сабира…
      — Так он небось и влез, — усмехнулась Мишка. — Это когда было?
      — Позавчера.
      — Ага, как раз, когда то-то и к нам в обсерваторию влез, — констатировал Юрка.
***


      В бухте было тихо и спокойно. Никаких катеров или лодок не было. Видимо Красная Шапочка с приятелем или закончили свои дела, или затаились в свете последних событий. «Чайка» встала на якорь посреди бухты, и ребята стали готовится к погружению.
      — Зоя остаётся на борту. Вместе с Ирой, — распорядился Валерий — в этот раз знакомый ребятам водолаз вновь возглавил ребячью «экспедицию». — На борту с девочками остался Грек.
      — Да, мне пока нельзя. Тётя Слава сказала — пока швы не заживут, — согласилась Зоя.
      — Да, Женька, ну и сны тебе снятся, — Егор с интересом посмотрел на девочку. — Ты прям и правда русалкой была?
      — Как будто на самом деле, — согласилась Женька.
      — А вы-то, когда спускались, русалок не видели? — спросила Жучка. — Ведь получается, что Йирмэ всё время за вами наблюдала?
      — Может и видели… — пожал плечами Павлик. — Там же Кешка постоянно крутился…
      Услышав про Кешку все замолчали — никто из ребят так и не смог смириться с гибелью дельфина, втайне все всё-таки наделись, что Кешка жив, только прячется где-то, залечивая раны.
      … Вчера ребята показали Вале место, где похоронили убитого дельфина. К своему удивлению, они с трудом нашли его. Холмик съехал в море, унеся и тело дельфина, на берегу остался лишь покосившийся столбик.
      — Не печальтесь, ребятишки, — Ахмед обнял стоявших рядом с ним Валю и Юльку. — Он ведь морской житель, вот море и забрало его домой…
      Под водой всё осталось почти таким же, только исчезли пара холмиков около каравеллы. Вместо них виднелся лишь разрытый песок.
      — Оборудование подняли, — раздался в шлеме Павлика голос Егора. — Рыжик, показывай, где искать.
      Женька огляделась, вспоминая сон. Вон береговой склон… Вот каравелла… Вон заросли водорослей и торчащая лапа якоря… А вон и торчащий из ила кусок шпангоута от носовой части каравеллы. Во сне Йирмэ спрятала коробку именно там, под нависшем над дном тимберсом.
      — Должно быть здесь… — не очень уверенно сказала Женька, указывая место.
      — Сейчас проверим, — Егор с Валерием двинулись вперёд.
      Пока они обследовали дно, ребята ещё раз огляделись. Видно было, что по дну что-то волочили — вода ещё не успела размыть следы. Да и у грота кто-то явно копался.
      — Искали… — усмехнулся Пашка.
      — Ага. Только фиг чего найдут, — согласилась с братом Алиса.
      Каравелла лежала на дне, накренившись на левый бок. Именно под ним, судя по сну Рыжика и должна была находится таинственная машина.
      — Есть! Нашли! — крик Егора заставил ребят даже вздрогнуть от неожиданности. — Точно, Женёк, как ты во сне видела.
      В руках Егор держал коробку из серой пластмассы, в которой лежали девять ампул с синей жидкостью.
      — Значит, эта Ирма и вправду была… — с удивлением произнесла Валя.
      — Почему? — обернулась к ней Женька.
      — А кто тогда спрятал? И точно тебе во сне сказал?
      Когда ребята вплотную приблизились к каравелле, Женя тронула Валерия за руку.
      — Дядя Валера, стойте! Там ловушка, которую Шира устроил. Я теперь поняла, где. Прямо здесь, где вход в трюм.
      — Хм… Ты права, Женя. Вот и она, — Валерий показал ребятам натянутый тросик. — Можно и не заметить. А если тронуть, то вот эта штука, — водолаз показал ребят на наклонившийся обломок балки, — упадёт на водолаза и зажмёт его здесь. И тогда это верная гибель… Потому что если водолаза найдут не сразу, время будет упущено и ему не поможет даже специальный реаниматор…
      — Вот гад этот Шира! — воскликнул Юрка.
      — А может через окно в борту залезть? — предположил Димка.
      — А если и там ловушка? — предположила Вика.
      — Да, ребята, рисковать не стоит, — согласился Валерий. — Кто-то явно не хотел, чтобы посторонние проникли внутрь…
      — И нашли там остальные ящики. Я теперь поняла — Шира их в ахтерпике спрятал, — Женя показала рукой на корму.
      — Тогда возвращаемся, — Валерий показал вверх. — А сюда надо организовать серьёзную экспедицию.
***


      — Ого! У вас тут настоящая обсерватория! — сказала Валя с восхищением, осматривая чердак.
      — А ещё у нас здесь штаб! — не без гордости заявила Зойка.
      — Ага, главный штаб нашей пиратской эскадры! — рассмеялся Юрка.
      — Слушайте, ребята! А давайте завтра в Пиратский грот сплаваем, а? И Вале покажем, и Пулькам? — предложил Пашка. — Я вчера только про него вспомнил.
      — Можно сплавать, — согласился Юрка. — Я там, правда, только в самом конце мая был, как только приехали.
      — Ну, и как там? А то я три года не видел, — спросил Пашка.
      — Да ты там и был-то один раз, — усмехнулся Юрка. — А вообще — ничего не изменилась, только козырёк у бокового входа рухнул. Так что теперь можно только с берега войти или сверху через щель спуститься.
      — По чёртовой лесенке? — уточнил Пашка.
      — По ней самой.
      — Ну нет, завтра вы никуда не поплывёте, — на чердак поднялся Игорь.
      — Это почему? — хором воскликнули ребята.
      — Завтра мы идём в гости. Папа и тётя Зуля приглашают. Потому что тётю Зулю назначили главредом журнала «Таврида». И она хочет это торжественно отметить в кругу близких друзей. Поэтому приглашает на торжество всех здесь присутствующих, включая и Валю, — добавила высунувшаяся из-за его спины Гуля. — Так что явка обязательна, в парадном виде.
      — Во фраке и цилиндре? — хитро улыбнулся Пашка.
      — В вицмундире со всеми регалиями, — подмигнула ему, подхватив шутку, девушка.
Глава 39. «Слёзы русалки»


      — Я смотрю, вы тут без меня совсем от рук отбились, — добродушно усмехнулся Агиш Гарифуллин, встречая гостей. — Затонувшая каравелла, пираты, сокровища, контрабандисты, чёрные копатели. На несколько приключенческих романов хватит.
      — Да уж, — согласился Евгений Вертихин, друг детства Игоря и Артёма. — Вон Юрка уже слюни глотает — какой материал для журналистского расследования!
      — Пальчики оближешь, — согласился с другом Юрий Криницын. — Вот только с этой историей, похоже и какой-то криминал связан? Хотел бы я видеть эту… гм… что Зою ранила. История-то выходит опасная, ребятам надо быть настороже. Такие типы на всё пойдут. Тем более из-за этих «слёз»…
      — Да. Мне Витька уже порассказал… — согласился Агиш. — Но я думаю, сейчас этот Сабир, скорее всего лёг на дно — слишком большой шум поднялся после истории с Зоей. Кстати, ребята, а что это за «русалочьи слёзы»?
      — Весьма ценная вещь. За которую некоторые мать родную продадут, — ответил Игорь. — А если серьёзно — очень ценный психотропный препарат, который определённые представители человечества пытаются использовать не по назначению.
      — Кстати, статью об этом препарате, как о новом слове в лечении «глубинного психоза», писала наша одноклассница, — Криницын посмотрел на Евгения и Артёма.
      — Огненная Зуля… — усмехнулся Вертихин.
      — Кто?! — Пульки посмотрели на отца.
      — Моя тётя, Зульфия Никитенко, — пояснила Гуля.
      — Был в стародавние времена, когда Тёмка, Женя, Юра, Зуля и остальные их приятели были чуть постарше вас, — Агиш, обведя насмешливым взглядом гостей, подмигнул детям, — один телесериал. Глупый, конечно, но подросткам нравился. Смесь фэнтези и ненаучной фантастики, — усмехнулся Каланча, — назывался «Огненная Зида». Про деву-воительницу с иной планеты, застрявшую на Земле из-за поломки корабля.
      — И главным отличием это девы весьма крутого нрава и эффектной внешности была вечно горящая голова, — добавил Вертихин.
      — Светящаяся, чтобы подчеркнуть ясность её ума и светлость мысли, — уточнил, усмехнувшись Криницын.
      — Вот поэтому, вся присутствующая здесь компания и прозвала свою подельницу по пиратским набегам на соседские сады Зульфию «Огненной Зулей», — закончил, рассмеявшись Агиш.
      — Потому что тётя Зуля — рыжая! — пояснила Гуля. — А в детстве вообще была огненно-рыжей. Как ваша Женька.
      — Да… Славные были времена, — улыбнулся Зойкин отец. — компания озорных и непоседливых мальчишек и девчонок, главными вдохновителями которой были соседки Зуля Гарифуллина и Дайна Мицкявичюте, которую мы называли просто Дашкой.
      — Так вот, Зуля, работая журналистом в «Химия и жизнь» и написала тогда эту статью. И с Анастасией Масловой, синтезировавшей препарат, она и сейчас в дружеских отношениях. Но Маслова она по мужу, а девичья фамилия у неё — Звонарцева. Ничего не напоминает? — Криницын внимательно посмотрел на сидящих за столом.
      — Не та ли эта сестра Химика, с которой он крепко повздорил из-за какого-то изобретения? Якобы, она присвоила себе его открытие? — Артём потёр подбородок.
      — Она самая, — подтвердил Юрий.
      — Так, друзья мои, вы помните, зачем мы здесь сегодня собрались? — Агиш перестал подпирать косяк двери и, упёршись руками в стол, оглядел собравшихся.
      — Конечно, Каланча! Чтобы отметить твоё новое назначение в Региональное управление Космофлота, и успешную Зулькину карьеру в «Тавриде», — подтвердил Зоин отец.
      — Верно, Веня. Ты, как истинный и правоверный синоптик, всегда вещаешь точно, — ответил Агиш, вызвав общий смех. — Поэтому, прошу всех в сад — угощение стынет. А Гуля займётся досугом младшего поколения.
      — С удовольствием! — весело откликнулась девушка.
      — Кстати, а где виновница торжества? — уточнила Дайна.
      — Зулька скоро будет — должна уже подъехать, — Агиш поглядел на часы, — так что, Тёмка, поговори с ней об этих «Русалочьих слезах».
      — «Слезах русалки», — поправила его Вика.
      — Какая разница, — добродушно отмахнулся Агиш. — Она только недавно была у Анастасии в гостях.
***


      Гости уже собрались на веранде, когда в сад вышла невысокая женщина с короткими ярко-рыжими волосами.
      — Зуля, неужто ты собственной персоной? — Вертихин поднялся навстречу.
      — Привет, мальчишки и девчонки! — весело отозвалась Зульфия, — Нечасто вас вместе увидишь! В кои-то веки все собрались.
      — Не совсем все, Славка Пантева не смогла. Дежурство, а подменить некому — все в отпусках, — сообщила Наташа Корабельникова.
      — Славке Иваницкой простительно, она — хирург, при том — ведущий, — ответила Зуля.
      — А Витю где потеряла? — осведомился Артём.
      — Он ещё на два дня в командировке задержался. Поэтому просил передать свои извинения и привет.
      — В кои-то веки собралась вся компания, а командир нашего славного отряда застрял во Владике, — вздохнул Денис — отец Вики и Димки.
***


      — Слушай, Зуль, а что за история с «русалочьими слезами»? — осведомился Криницын, когда гости, закончив праздничный обед, расположились в тенистом саду.
      — А то ты, Юрка, не знаешь! — отозвалась Зуля. — Агиш мне уже сказал о происшествии. А как с этим археологи связаны? Это интересная история. Тём, помнишь экспедицию на Зеравшане, откуда вы отцу эту чашу привезли?
      — Конечно. Там ведь ещё какое-то открытие с этой чашей было связано. В этой чаши остатки каких-то благовоний редкостных нашли необычайной чистоты.
      — Ну да. Вы уехали с окончанием полевого сезона, а самое интересное началось позже. Благовониями там и не пахло, извините за каламбур. В чаше действительно нашли сложное и очень чистое в плане химии вещество. Но оно оказалось препаратом, действующим на психику — психомиметиком. Узнал об этом младший научный сотрудник Геннадий Звонарцев, учившийся тогда в аспирантуре и изучавший палеографику. Он и расшифровал найденный там же манускрипт, в котором описывалось действие вещества, которое жрецы использовали для пророчеств и исцеления одержимых. С ним в той экспедиции был и Станислав Заславский, с которым Звонарцев сдружился на почве безответной любви к славе.
      — Это уж точно, тщеславия у братца выше крыши, — заметил Иннокентий Заславский.
      — Так вот. Заславский — химик по первому образованию. Он и провёл первый анализ вещества. А тогда как раз началось активное освоение глубин Мирового океана и остро встал вопрос глубинного психоза, а конкретнее, одного из его проявлений — «зова бездны» — который стоил жизни нескольким акванавтам. Нужно было средство для профилактики и экстренного лечения. Вот тут Звонарцев и Заславский и поняли, что это вещество может быть решением проблемы. А они наконец-то поймают за хвост вожделенную славу. Звонарцев тогда и распустил слух о синтетических благовониях необыкновенной чистоты.
      — Но переборщил. Как говорится — сам себя перехитрил. Лженаучная публикация — Звонарцеву с трудом удалось доказать, что имел место не подлог, а научная ошибка — чуть не стоила ему карьеры. Тогда он и получил прозвище Химик, — добавил Криницын.
      — А манускрипт он спрятал, чтобы ни одна живая душа о нём не прознала. Уничтожить духу не хватило — всё-таки научная ценность.
      — А как же о нём узнали? — с интересом спросил Вертихин, перебив Зулю.
      — А это ты Юрку спроси, — Зульфия кивнула на Криницына. — Он же целое журналистское расследование устроил, сделав из этого дипломную работу. А потом по следам проделанной работы написал рассказ, вступив на литературное поприще.
      — Ага, набросал графоманский опус, — скептически усмехнулся Юрий.
      — Да почему графоманский. Мои Женька с Юркой «Зелёный шар» с удовольствием читали, — возразил Женькин отец, Алексей.
      — Ну, так вот, — продолжила Зуля. — Эта сладкая парочка начала исследования, да не тут-то было. Заславский — химик-технолог и аналитик. А тут нужны были знания биохимика и фармацевта. И тут на сцене появилась Настя, сестра Звонарцева и тогда — старший лаборант Института медико-биологических проблем. Она узнала о препарате из научной публикации — той первой, в которой обмолвились о манускрипте. От неё, кстати и Юрка начал своё расследование. Добыть препарат ИМБП, несмотря на яростное сопротивление Звонарцева и Заславского удалось — авторитет у ИМБП был повыше, чем у рядовых научных сотрудников Института археологии. В результате Насте с коллегами удалось синтезировать препарат и тщательно исследовать его. Так и появился «препарат 507» или «Антипсихотин-М», радикально решивший проблему глубинного психоза. А Звонарцев крепко поссорился с сестрой.
      — А почему? Анастасия Маслова же честно написала в докладе о Звонарцеве и Заславском, как о первооткрывателях препарата и включила их в число соавторов проекта, — пожал плечами Вертихин.
      — Звонарцев слишком тщеславен. Он мечтал быть Единственным и неповторимым автором открытия. Они с Заславским планировали запатентовать открытие.
      — И неплохо на нём заработать, — добавил Криницын.
      — Обломайс, — иронично прокомментировала Зойкина мать, Дайна. Литовка по национальности и любительница подурачиться в компании друзей, Дайна часто шутила, забавно переиначивая русские слова на литовский манер.
      — Вот именно. А теперь, как тут мне сказала Настя, её братец озарён какой-то новой идеей. Что-то связанное с палеоконтактами или вроде того. Кстати, здесь — то ли в Пантикапее, то ли в Херсонесе. Что-то вроде откопал. Носится с этим, как с писаной торбой, связался с какими-то авантюристами из числа «чёрных копателей».
      — Ну, Звонарцев всегда был для них своим человеком, — усмехнулась Тоня.
      — А при чём тут «слёзы русалки»? — поинтересовалась Дайна.
      — А при том, Дашка. Препарат оказался хорош не только для водолазов, но и для успешного лечения психических расстройств, связанных с нарушением восприятия и галлюцинозом. А некоторые сотрудники психбольниц и океанологических станций заметили, что у здоровых людей «Антипсихотин» вызывает красочные видения, — начал Криницын.
      — Да уж… — усмехнулась Женька.
      — У тебя ещё незрелая психика, — не моргнув глазом объяснила Зуля.
      — К тому же препарат не вызывает ни физической, ни психической зависимости. В общем идеальный психоделик. Так и появились «слёзы русалки». Производство «Антипсихотина-М» было взято под строгий контроль, но это помогает не всегда.
      — Например, на днях сообщили о крупном хищении препарата с завода в Варне. Украли сто единиц препарата, как раз один транспортный контейнер, предназначенный для станции «Посейдон-3».
      — То есть десять ящиков? — переспросила Вика. — Получается, что это их спрятали на «Русалке»?
      — Возможно, — согласилась Зульфия. — Подозревают технолога Димитра Благоева. Вот, кстати, его фото, — Зуля показала всем изображение на планшете.
      — Так это же Красная Шапочка!
      — Которого мы в «джипе» видели!
      — Ага!
      — Точно! — наперебой загалдели ребята.
      — Какая Красная Шапочка? — не поняла Зуля.
      — Ну, этот тип в красной кепке, которого мы с Широй в «джипе» на берегу видели, — пояснила Вика.
      — А вот с этого момента, Виктория Денисовна, попрошу подробнее, — Криницын с любопытством посмотрел на Вику.
Глава 40. Грот


      Отправиться в грот с утра не удалось, и ребята вышли в море только после полудня. Идти оказалось совсем недалеко — через пару минут, обогнув скалистый мыс (тот, что был виден из окна дачи Корабельниковых), ребячий парусник подошёл к высокому, как показалось Павлику, обрыву. Внизу обрыва, среди нагромождения камней виднелся вход в пещеру.
      — Ого! Я бы и не заметил, если бы Юрка не показал! — воскликнул Димка, увидев грот.
      — Дед говорил, что в старину здесь прятались пираты, — уверено ответил ему Юрка.
      — Твоему деду виднее — он историк, — усмехнулся Пашка.
      Почти рядом со входом в грот находилась ровная площадка из известняка, выступавшая далеко в море.
      — Смотрите, прям пирс настоящий! — удивился Павлик.
      — А мы к нему и причалим, — распорядился Юрка.
      — Пирс и правда настоящий, только недоделанный, — ответил Пашка.
      — Это как?
      — А так, Димка. Папа с мамой говорили, что здесь, когда они ещё в детсад ходили, дайверы хотели себе базу сделать. Вот они пирс и построили. Только у них через год — во время зимнего шторма — грот затопило и всё снаряжение унесло. Они пытались восстановить, да забросили. А от пирса только площадка осталась, — Пашка ловко спрыгнул на камни. — Ой, а тут, по-моему, кто-то уже швартовался… — растерянно сказал он, показывая на напоминающий кнехт железный обрубок, торчащий из камня. Кусок толстой железной трубы был вставлен в выдолбленное в известняке углубление и залит раствором.
      — Весной этого не было, — уверенно сказал Юрка, потрогав обрубок. — Может опять дайверы или водолазы вернулись?
Ребята перебрались через камни и подошли к самому входу. Грот явно обустраивали: между пирсом и входом расчистили от камней широкую дорожку, убрали камни у входа.
      Внутри после яркого полуденного солнца было темно, и Юрка зажёг фонарик. Грот представлял собой небольшую пещерку с низким сводчатым потолком. Во время штормов её, наверное, заливало водой — в пещерке было довольно сыро и пахло солью и гнилыми водорослями.
      — Это после недавнего шторма, — пояснил Пашка. — Поэтому и дайверы отсюда ушли — грот волнами заливает.
      — И дальний тоже? — Павлик показал на видневшийся в дальнем углу проход.
      — Не зря у вас с Юлькой глаза большие, — усмехнулся Юрка. — Я сколько здесь был, а этого дальнего грота не видел.
      — А ты бы его и не увидел, — ответил ему Пашка. — Здесь стенка была, а её пробили, — Пашка показал на свежие сколы камня у входа. — Темно, как в склепе.
      — А это тоже пещера? — Павлик показал на другой проход.
      — Нет, это проход к «чёртовой лесенке», по которой можно сверху спуститься, — Юрка подошёл к проходу и громко крикнул внутрь: — Ого!
      — Ого-го-го-о! — ответило эхо.
      — Там тоже грот, а от него вверх проход. А камни образуют настоящую лестницу. Дайверы их обкололи, так что получились настоящие ступени.
      — А почему «чёртова»?
      — А потому, что чёрт ногу сломит! — рассмеялся Пашка.
      — Ага, — согласился Юрка. — Лестница крутая, можно запросто ноги переломать.
      — А пойдёмте в тот новый грот, посмотрим, — предложил Димка.
      Ребята осторожно вошли внутрь пещеры. Тьма была кромешная, но постепенно глаза ребят привыкли к темноте. Пещера оказалась больше наружного грота, а в одном из её углов виднелся ещё один проход.
      — Ой, там кто-то есть… — дрогнувшим голосом произнёс Димка.
      — С чего ты взял? — испуганно ответил ему Пашка.
      — Там бормочет кто-то, слышишь? Бельчонок, ты куда?!
      — Да нет здесь никого! Это ручей журчит, — послышался из тёмного прохода голос Павлика. — И тут проход. На эту «чёртову лесенку». А она и правда крутая! — голос Павлика послышался откуда-то сверху.
      — Пашка! Не лезь, а то сейчас по заднице схлопочешь! — крикнул ему Юрка.
      — Я тебе не Рыжик — её шлёпай! — весело откликнулся Павлик, но всё-таки спустился вниз. Из грота блеснул луч его фонарика, рассекая темноту, как лазерный меч из фантастических фильмов.
      — Так вот куда эта ниша вела! А мы-то всё боялись туда спуститься!
      — Почему? — улыбнулся Павлик.
      — Так там темно и бормочет кто-то всегда. Жутковато, — честно признался Юрка. — А в посёлки страшилку рассказывали, что там в нише живёт злой дух, который топит всех любопытных, кто проникнет в грот.
      — Смотрите, а здесь и правда дайверы были! — Павлик подбежал к дальней стене пещеры.
      В свете фонарей ребята разглядели сложенные у стены гидрокостюмы, криоланги и даже два водолазных скафандра с электрожабрами, наподобие тех, в которых ребята спускались к каравелле. А ещё рядом были сложены инструменты. Павлик без труда узнал их.
      — А здесь кто-то раскопками занимается!
      — Раскопками… — медленно произнёс Пашка, и ребята переглянулись. Всем в голову внезапно пришла одна и та же догадка о том, кем могли быть таинственные археологи.
      Юрка обернулся, осветив фонариком пещеру — в другом углу виднелись закрытые ящики, которые явно готовили к перевозке.
      — А если это Сабир с компанией? — шёпотом сказал Димка, озвучив посетившую всех мысль.
      — Знаете, ребята, — Юрка оглядел друзей. — Надо вечером засаду устроить. Там наверху есть площадка, рядом с «лесенкой». Снизу её не видно, а мы сверху увидим всех, кто выйдет на пирс. А если что — можно легко убежать, там спуск по склону.
      Ребята, стараясь не шуметь, вышли из грота и вскоре отчалили.
***


      Гуля торопливо шагала в посёлок по пустынной в этот час береговой дороге. Послезавтра день рождения у её подруги, Нонки Кокоревой, а она ещё никак не придумает, что ей подарить. «Надо посоветоваться с бабушкой», — подумала девушка, когда сзади раздался шум автомобиля. Гуля инстинктивно отошла в сторону, но шум смолк — машина, видимо, остановилась на оставшейся в нескольких метрах позади площадки для отдыха. Гуля снова вышла на дорогу.
      — Добрый день, уважаемая Гюли! — раздался сзади вкрадчивый голос с южным акцентом.
      — Скорее, уже вечер, — Гуля, оглянувшись, увидела Сабира.
      — Хорошее время для прогулок, не так ли?
      — Смотря с кем… — мрачно ответила девушка.
      — Вы не хотите составить мне компанию в морской прогулке?
      — Представьте себе, не хочу! — довольно неприязненно ответила девушка, ускоряя шаг.
      — Неужели я вам так противен, Гюли?! Вы ведь ещё недавно находили мою компанию приятной!
      — У меня морская болезнь. А приятной вашу компанию я находила до того момента, когда ваши приятели обчистили нашу дачу!
      — Но поверьте, уважаемая Гюльнара, я не имею ни малейшего отношения к этому! — Сабир довольно бесцеремонно схватил Гулю за локоть.       Девушка вырвала руку и резко остановилась, обернувшись к Сабиру.
      — Сабир, шли бы вы… Сами знаете куда! Вы мне противны! С вами разговаривать, что жабу целовать!
      В этом момент за поворотом взревел двигатель и на шоссе выскочил «джип», за рулём которого сидел Шира.
      — И всё же вам придётся составить нам компанию! — раздражённо ответил Сабир и, вновь схватив девушку за локоть, буквально швырнул её в подъехавший автомобиль.
      — Пустите меня! Помогите!!! —успела крикнуть Гуля, прежде чем Сабир зажал ей рот. — Быстро, пока никто не видел! — крикнул он Шире.
      — Добро пожаловать на борт! — осклабился Шира, выжимая акселератор.
      Они не заметили, как на обрыве, нависшем над дорогой, показались фигурки двух девочек.
      — Вик, ты видела?! — Зоя, уронив велосипед, испуганно обернулась к подруге.
      — Видела… — процедила сквозь зубы Вика, набирая на смартфоне номер Ахмеда.
***


      Едва начало вечереть, Пашка с Павликом, прихватив бинокль, отправились к Димке Смирнову. Юрку не отпустили: они с Женькой давно обещали убраться в комнате и теперь обоих оставили на «штрафные работы». От Димкиного дома почти сразу начиналась дорога, ведущая к морю. Ребята справедливо рассудили, что лучше дойти до грота пешком — парусник сразу увидят, да и пришвартовать его негде. «И не дадут без Юрки», — справедливо рассудил Димка.
      Идти было не так уж и далеко — около километра. Уже вечерело, стоял тихий тёплый июльский вечер. Лёгкий бриз приятно обдувал после дневного зноя, вечернее солнце золотило поднимавшуюся от подошв сандалий дорожную пыль. Шагать было легко и приятно, и ребята сами не заметили, как за разговорами о том, о сём дошли до мыса. Дети осторожно приблизились к холму, поднимавшемуся над гротом.
      — Они там… — прошептал Пашка. — Баркас Жорки у пирса.
      Мальчишки, стараясь не шуметь, поднялись наверх. И тут, почти у самой вершины, Димка оступился — предательский камешек выскочил из-под сандалии, и мальчик, вскрикнув, упал на траву.
      — Ты чего, Димк? — Пашка кинулся к другу.
      — Ногу подвернул, — плаксиво ответил Димка, закусив губу, — больно!
      — Ну… Я же говорил — осторожнее!
      — А я что, виноват? Там камень такой попался, я думал, он крепкий. А он рассыпался! — захныкал Димка.
      — Ладно, не реви. Больно? Идти можешь?
      — Могу, только не очень… — Димка встал, и припадая на ногу, поковылял к ребятам.
      — Вот здесь… — Пашка показал на ровную травяную площадку, с которой открывался вид на пирс и стоящие около него баркас и катер. С другой стороны холма, в кустах стоял джип, который ребята видели во время плавания с Ахмедом.
      — Все здесь, только мезоскафа нет, — тревожным шёпотом сказал Павлик.
      — Тихо! Они в пещере! — Пашка приложил палец ко рту. — Отсюда слышно, как они разговаривают.
      — А о чём? — спросил, вытянув от любопытства шею, Димка.
      — Не слышно — в пещере гулко… Несколько человек, трое или четверо.
      — И в катере кто-то сидит. За баркасом не видно, — Павлик вгляделся в силуэт судна. В катере действительно сидел человек. Он нагнулся к пульту, кивнул, видимо отвечая на видеовызов коммуникатора, и завёл мотор. Катер взревел и рванулся в море. А затем, заложив лихой вираж, пошёл в сторону города.
      — Лихо, прям, как на гонках! — присвистнул Пашка.
      — Не видно, кто — он в шлеме, — с досадой ответил ему Павлик.
      — Ладно, посмотрим, кто там ещё… — подвёл итог Дима.
      Ребята улеглись в высокой траве и начали наблюдение. Быстрые южные сумерки уже окутали берег сиреневой мглой, когда Павлик, Димка и Пашка увидели выходивших из грота людей. Их было четверо. Двоих мальчишки уже знали. Матрос с поселкового сейнера Григорий Рудин по прозвищу Шира и моторист того же сейнера Жорик Крутилин. А двое других… Мужчина и молоденькая девушка. Мужчина был незнакомым: смуглый, горбоносый, с чёрными вьющимися волосами, он был похож на араба или индийца. А девушка…
      — Это же Гулька! — свистящим шёпотом сказал Пашка.
      — Кто? — едва слышно переспросил Павлик.
      — Гюльнара Гарифуллина, — ответил Димка, — не узнал, что ли?
      — Внучка деда Ахмеда?! — удивился Павлик.
      — Угу, и Гульку прихватили, — сплюнул Пашка. — А с ней этот Сабир. Мне его Зойка в городе показала.
      — Неужели Гулька — предательница? Не может быть — она не такая! — воскликнул Павлик.
      — Гулька не предательница, она хорошая, как дед Ахмед. Вон как этот «индус» её за локоть схватил. Сейчас руку вывернет. Она не сама с ними пошла, — зло проговорил Пашка.
      — Заложница! — ахнул Димка.
      — Угу, — мрачно согласился Пашка. — Сабир, гад, ей прикрывается. Это они убили Кешку… И ранили Зою…
      При воспоминании о Кешке у Павлика заскребло в горле. Кешка… добрый, озорной Кешка. Больше он никогда не встретит их в бухте… Никогда не позовёт играть в ласковой шёлковой воде их любимой бухточки…
      — Кешка… — прошептал Павлик. И услышал, как рядом кто-то всхлипнул. Он оглянулся: Пашка плакал, не скрываясь от друзей, слёзы текли по его щекам.
      — Я им отомщу, гадам! — сквозь слёзы прошептал Пашка. — Я им всё припомню…
      — Смотрите, ребята! Там ящики и криоланг, — Димка показал на качавшийся за камнем баркас. — Они, наверное, собираются на корабль…
      — Зачем им на каравеллу? Всё уже вытащили.
      — Ноги они делать собрались… — согласился с Павликом Пашка. Он поднёс к лицу браслет-коммуникатор и вдруг с досадой сплюнул. — Батарейка села! Зарядить забыл, голова дырявая!
      — А я свой дома забыл… — Павлик растерянно посмотрел на друзей, схватившись за запястье.
      — Балда! — в сердцах ответил Пашка. — Я же тебе сказал: «Не забудь браслет!». А ты сказал: «Сейчас возьму — он на тумбочке!»
      — Сказал… Меня тётя Наташа позвала, я и забыл про него… — честно признался Павлик.
      — Димка, на тебя последняя надежда, — Пашка обернулся к нему.
      — Ага. Она помирает последней, — мрачно пошутил мальчишка. — Я его разбил, когда споткнулся.
      — И что теперь делать? — тревожно спросил Павлик.
      — Павлик, — Пашка вытер кулаком мокрые щёки, — беги в посёлок! Зови Грека и ребят! Быстро!
      — Почему я?
      — Потому что ты самый быстрый! А мы последим за ними.
      — Или потому что самый маленький? — обиженно хмыкнул Павлик.
      — Павлик, ты бегаешь как… Как олень! Я так быстро не могу! — ответил ему Димка.
      — Потому что я так решил. Я старше. И я за вас отвечаю, — совершенно спокойно произнёс Пашка. Димка удивился этому спокойствию, у него-то сердце колотилось где-то у горла и неприятный холодок сосал в животе.
      — А вас будет всего двое! А их — четверо!
      — Павел, это приказ. В посёлок, пулей! — отрезал Пашка.
      — Слушаюсь, капитан, — ответил Павлик. По его голосу было слышно, что Павлик обиделся, но несмотря на обиду, Павлик понимал — кроме него никто не сможет так быстро добраться до посёлка. И иного выхода не было — Бельчонок действительно был самым быстрым из них, к тому же Димку с его ногой не пошлёшь — дохромает только часа через два. Да и… Димка… У него, как и у Яськи порой язык не успевает за мыслями, и пока он объяснит, что к чему… И по характеру Димка — сорвиголова, может наделать каких-нибудь глупостей. Тут хоть Пашка за ним приглядит… Знал бы он, что приглядывать надо было за Пашкой, а не за Димой…
      — Я побежал, держитесь тут! — прошептал Павлик.
      — Удачи, Бельчонок! — махнул ему рукой Пашка. — Продержимся.
      Павлик улыбнулся — Бельчонком раньше его называли только Юлька, Пашка и Алиса, да ещё Валя. А теперь, среди ребят «Бригантины» ласковое прозвище стало будто вторым именем Павлика. Теперь Бельчонком его называли друзья. Павлик не мог их подвести и, ещё раз оглянувшись на бухту, припустил к посёлку.
      Пашка некоторое время лежал на траве, наблюдая за возившимися у баркаса Широй и Жоркой. А потом задумался, отложив бинокль.
      — Ты чего? — Димка повернулся к нему.
      — Вот что, Димка. Сиди здесь, а я им сюрприз устрою.
      — Чего?
      — Я канат перережу, которым баркас к этой трубе привязан. Пока они возятся — баркас отнесёт в море. Помнишь, как мы сегодня чуть наш ял не упустили.
      — Ага.
      — Ну, вот. Я пошёл.
      — Стой, Пашка! А если тебя поймают? — Димка с тревогой посмотрел на друга.
      — Не поймают! — самоуверенно заявил Пашка. — Я пошёл.
      — Подожди, давай Бельчонка дождёмся!
      — Сиди здесь. Если что — скатись вниз по склону, там внизу балка, тебя в ней и с собаками не найдут.
      Пашка полез вниз по едва заметной тропинке. Димка, закусив кулак, с тревогой смотрел за ним. Когда Пашка уже скрылся за кустами, Дима услышал чей-то голос, доносившийся с лесенки. Мальчик глянул вниз — все четверо: Сабир, Жорка, Шира, Гуля были около пирса.
      «Значит, там кто-то ещё!» — Димка с тревогой глянул вдоль склона. Пашка уже спустился и подползал к пирсу. Сабир и его подельники его бы не заметили. Но тот, кто сейчас выйдет из грота, увидит мальчишку!
      — Пашка, назад! Там ещё кто-то есть! — громким шёпотом сказал он. Но находившийся внизу Пашка не мог его услышать. А крикнуть громко — значит выдать себя. И Димка, закусив губу, в бессильном отчаянии ударил кулаком по пыльной траве, будто это как-то могло помочь другу.
***


      Димитр Благоев вышел из грота последним. Довольно потянулся усмехнувшись. Он только что позвонил в Батуми — там его уже ждали с грузом. Ящики были погружены на баркас. Знакомый Ширы оказался надёжным и умелым перевозчиком. И в этот момент, глянув в сторону баркаса, болгарин зло ухмыльнулся. Подозвав Ширу, он молча показал пальцем.
      Пашка осторожно подполз к баркасу, скрываясь за сброшенными за пирс камнями. Импровизированный кнехт с канатом был уже рядом. Мальчик нащупал в кармане нож и осторожно приподнял голову. В следующее мгновение кто-то сильным рывком поднял его за шиворот.
      — А ты, щенок, что здесь делаешь? — Шира зло глянул на мальчишку. — Ян, посмотри-ка на этого диверсанта. Чё, решил нам канат перерезать? Как в книжках про шпионов?
      Болгарин подошёл ближе и посмотрел на Пашку. Тот сразу узнал Красную Шапочку, которого видел тогда в джипе. Димитр смотрел ни зло, ни презрительно, а просто равнодушно, будто вместо Пашки было пустое место. Потом молча мотнул головой, показав на плескавшиеся у пирса волны, добавив при этом:
      — Только камень найди потяжелее, чтобы не всплыл.
      Шира хмыкнул в ответ, а Пашки внутри всё будто оборвалось. Неужели это происходит с ним?! Его же сейчас… Его сейчас убьют!!! По-настоящему! Этого быть не может! Это сон!!! Такого не может быть на самом деле!!! С ним, с Пашкой Корабельниковым!!! Это страшный сон!!! Это не может быть явью! Не может!!!
      — Пусти! Я не хочу! Пусти меня! Не надо!!! Мама!!! — Пашка не помнил себя от ужаса, когда Шира спокойно и деловито скрутил мальчишку и накинул ему на шею верёвку, оглянувшись в поисках подходящего для груза камня.
      — Что здесь происходит? Кто этот мальчик? — на пирсе появился Сабир. Пашка даже не узнал его — вместо обычного вкрадчиво-вежливого тона, он услышал жёсткий голос вожака, в котором звучали стальные ноты. Даже болгарин, несмотря на свой нагловато-развязный вид сник, втянув голову в плечи.
      — Хотел нам канат перерезать, гадёныш, — Шира отвесил Пашке оплеуху.
      — Свяжи его и оставь в гроте, — Сабир спокойно посмотрел на мальчишку.
      — Он же про нас всё выложит!
      — Ну и что? — равнодушно ответил Сабир. — Когда его найдут, и он сможет про нас рассказать, мы уже будем далеко. Так что оставь его в гроте. И смотри, — Сабир говорил вновь тихо и вкрадчиво, но в его тоне слышалась недвусмысленная угроза ослушавшемуся, и все, видимо, это почувствовали, — если с его юной головки упадёт хоть один волос… — Сабир криво ухмыльнулся. — Я работаю чисто, без криминала. В отличие от некоторых недоумков, — Сабир обернулся к болгарину. Болгарин, видимо, опасался пакистанца, поэтому проглотил оскорбление.
      Повернувшись в сторону баркаса, Сабир обратился к стоявшей рядом с ним бледной Гуле:
      — Вот видите, Гюльнара Агишевна. Будете вести себя хорошо и слушаться меня — мальчик не пострадает. Мне понадобится ваша помощь, Гуля, в Сухуми, как знатока коллекции вашего уважаемого деда.
      Шира вновь схватил Пашку за воротник и толкнул вперёд, добавив пинка. В дальнем гроте он связал Пашке руки и оставил сидеть у стены. Там, где днём стояли ящики, виденные ребятами. Послышался шорох. Шира резко обернулся, и Пашка увидел из-за его плеча Сабира, наблюдавшего за Рудиным. Сабир молча мотнул головой: «На корабль!» И вышел вслед за Широй.
      Пашка остался один в кромешной тьме грота. Нет, тьма была не совсем кромешной. Из наружной пещеры сочился тусклый вечерний свет. В тишине слышалось журчание ручейка, казавшееся чьим-то тихим шёпотом. А в душе мальчика стал нарастать липкий страх. Что если начнётся шторм и пещеру затопит? В «благородство» Сабира он не верил. Наверняка, тот придумал какую-нибудь ловушку. «Просто белые ручки пачкать не хочет», — усмехнулся Пашка. Найдут ли его здесь? Конечно найдут. Ведь там — наверху — остался Димка. И Павлик побежал к ребятам. Но… Пашка однажды видел кино, где человека, оставленного в таком гроте, съели крабы. Живьём!!! Мальчик тогда долго не мог заснуть, вспоминая кошмарную сцену. А в другом фильме пленник утонул, потому что пещеру затопил прилив. Приливы здесь вроде не такие высокие. А крабы хищные есть? Которые могут съесть человека? И тут, как назло, из-за камня выбежал любопытный маленький краб и уставился на Пашку бусинами глаз. Мальчик зажмурился, похолодев от ужаса.
      Когда Гришка Руднев вышел из грота, болгарин, пропустив на борт Сабира и Гулю, подошёл к нему.
      — Свидетели в нашем деле не нужны. Понял? — и, кивнув на грот, сделал красноречивый жест.
      — Не дурак, — усмехнулся Шира и вернулся назад.
      Жорка возился с канатом, и слышал разговор болгарина с Рудневым. Подождав, пока болгарин поднимется на борт, Жорка быстрым шагом пошёл вслед за Широй.
Глава 41. Развязка


      Шира вразвалочку подошёл к связанному Пашке и, нагло ухмыльнувшись, присел перед ним на корточки.
      — Ну, вот и всё, пацан. Мало ты на свете пожил, — Шира взял Пашку за подбородок. — Даже жалко тебя. Да делать нечего, я — человек слова, — и Шира, схватив Пашку за волосы, рванул его на себя, намереваясь ударить головой о камень. Но тут же, взвыв, отлетел от могучего пинка Жорки, вырвав из Пашкиной шевелюры клок волос.
      — Ты что, спятил?!
      — Назад, сволочь!!! — Жорка подхватил увесистый камень и подкинул в руке. — Тронешь пацана — пойдёшь к Нептуну в гости, — медленно добавил парень.
      — Да ты чё, Жорка? Думаешь, я его вправду кокнуть хотел? Да я так, попугать пацана, чтоб помалкивал.
      — На баркас, живо. Болгарину и Сабиру скажешь, что я с ним разобрался. Скажешь что-нибудь другое — я и с тобой разберусь…
      — Да всё нормально, Жорк. Я ж не зверь…
      — На баркас, я сказал!!! Скотина… — Жорка сжал кулаки. Шира, видя, что дело может обернуться потасовкой, попятился. — И смотри… Вякнешь хоть слово индусу или болгарину — море рядом, а камешек подходящий я найду…
      Шира быстро смылся, а Жорка подошёл к перепуганному Пашке и взялся за верёвку, связывавшую руки мальчишке. Парень немного повозился и верёвка ослабла.
      — Пошевели руками — кровь разгони, — посоветовал Жорка. — И не дрейфь. Верёвка только для вида. Как уйду — считай до тридцати и дуй отсюда. Смотри только, чтобы с баркаса не заметили. Теперь запоминай. Скажешь Ковальчуку или кого там встретишь, что баркас идёт в Сухуми — там ждут Сабира. Потом в Батуми — там высадится болгарин. На борту четверо: я, Шира, индус и этот.
      — Болгарин?
      — Назвался греком Янисом, — согласился Жорка. Говорил он быстро — явно спешил. — И ещё Гулька в заложницах — Сабир страхуется. Сабир и Шира — самые опасные, у болгарина — пистолетом. Но этот Янис — трус, хоть и корчит из себя крутого парня. А Сабир умён и хитёр — на мякине не проведёшь. Болгарин везёт в Батуми «русалочьи слёзы», десять ящиков. Ещё десять остались в корме «Русалки» и одна кассета где-то на дне. Шира думал, что я остальные ящики не замечу, — ухмыльнулся парень. —Так своим и скажешь, запомнил?
      Пашка быстро закивал головой.
      — А Шира про тебя не проболтается?
      — Проболтается — пойдёт ставрид пугать. Он меня знает. И ещё… Подружку твою порезал Шира — он был у вас в обсерватории. И он был со мной в доме Ахмеда. А в ваш клуб залез сам Сабир. Держись, пацан, не падай, — Жорка хлопнул Пашку по плечу и направился к выходу. А затем быстро оглянулся на мальчишку и печально добавил: — Может ещё свидимся… До Батуми баркас не дойдёт… — и, вздохнув, скрылся в проходе. Вскоре до Пашки донёсся звук мотора — баркас отчаливал.
***


      — Где мальчишка? — болгарин посмотрел на поднявшегося на борт Жорку.
      — К русалкам в гости отправился, с подарком на шее, — усмехнулся Жорка. — Хочешь за ним?
      Болгарин промолчал, а Гулька вскрикнула, закрыв ладонью рот.
      — Сиди тихо, — огрызнулся на неё Шира. — А то и ты туда же пойдёшь.
      Жорка, поднимаясь в рубку, обернулся на глядевшую на него девушку и, улучив момент, когда Шира обернулся на берег, коротко мотнул головой: «Не верь мне, всё не так».
***


      Павлик уже почти добежал до посёлка, когда ему навстречу из-за поворота выскочил легковой автомобиль. Павлик узнал машину Грека. Автомобиль резко затормозил, и из него выскочил Виктор Ковальчук.
      — Павлик, что случилось?
      — Дядя Витя! — начал запыхавшийся Павлик. — Там в гроте Сабир с приятелями! Они хотят уплыть на баркасе Жорки Крутилина! У них Гулька в заложниках! Там Пашка и Димка остались за ними наблюдать! А Димка ногу повредил! А у нас коммуникаторы сели!
      — Так, Павлик, прыгай в машину. Про Гулю я знаю. По дороге расскажешь. Быстрее!
      Павлик запрыгнул в машину, где уже сидели Зойка и Вика. Сидевший за рулём Грек выжал акселератор.
***


      Пашка, как и велел Жорка, подождал, пока стихнет звук мотора. Потом тряхнул руками. Верёвка свалилась. Мальчик встал, разминая затёкшие ноги и осторожно пошёл к «чёртовой лесенке». Оттуда уже слышались голоса. И буквально через секунду в грот вбежали, ослепив Пашку фонариком, Грек, Ковальчук и ребята. Пашка хотел было рассказать им всё, что велел сказать Жорка, но неожиданно для себя отчаянно разревелся, уткнувшись в куртку Грека.
      — Всё хорошо, Павлик, — Грек погладил мальчика по голове, — всё закончилось, малыш.
***


      Гуля сидела на палубе баркаса и равнодушно смотрела на серые в сумерках волны. Ей было всё равно, даже на накатывавшие приступы морской болезни она не обращала внимания. В том, что её не оставят в живых, она не сомневалась.
      «Вон, как с Пашкой расправились… Как будто букашку раздавили. Бедный Павлик, ему же только девять лет было. Совсем малыш!» Было… Гуля не могла с этим смириться. Озорной непоседливый Пашка… Неужели его больше нет? Не может этого быть! «Зачем он полез к этому баркасу? Её спасать? Попытаться помешать Сабиру уплыть? Кто теперь узнает…»
      Баркас шёл к Ялте, когда над ними низко пролетел вертолёт. Можно было и не обращать внимания, но вертолёт с эмблемой морского патруля, развернувшись, прошёл над ними ещё раз, осветив палубу прожектором. И лишь затем пошёл в сторону берега. Ян посмотрел на него довольно равнодушно, а Сабир явно забеспокоился.
      — Не трусь, индус. Это его груз ищут, — усмехнулся стоявший за штурвалом Жорка. — Мы тут не при чём.
      — При чём тут мой груз? — резко ответил болгарин.
      — А при том, что наши херсонесские древности военный береговой патруль искать не будет — не тот масштаб. Это дело полицейских. А кроме нашего и твоего груза на борту больше ничего нет. Делай выводы. Там точно лом радиодеталей?
      — Не твоё собачье дело! — вспылил болгарин. — Я тебе за перевозку плачу, а не за вопросы.
      — Что за груз? — вскочил Сабир. — Почему я не знаю?
      — Потому что, я здесь капитан. А вы только пассажиры, — небрежно ответил Крутилин. — И я решаю, какой груз брать.
      — Идём на Батум, быстро! — болгарин обернулся к Жорке.
      — Быстро кошки родятся. Тебе сказали — сначала идём в Ялту, оттуда в Сухуми, потом идём в Батуми.
      — Я сказал — в Батум, понял!
      — Да мне плевать, что ты сказал! — Жорка начал свирепеть.
      Между тем Сабир вышел из рубки и направился в трюм. Ян быстро обернулся и поспешил за ним. Что было дальше Жорка не знал. Болгарин влетел в рубку подобно смерчу.
      — Где ещё одна коробка?!
      — Чего?
      — Где коробка?! — в руке Яна появился пистолет.
      Реакция Крутилина была почти мгновенной. Болгарин не успел опомниться, как получил удар по запястью палкой, стоявшей в углу рубки и оказавшейся в руке Жорки. Пистолет отлетел в дальний угол. «Зря я что ли в детстве в фехтовальную секцию ходил», — усмехнулся парень. Следующий удар пришёлся по жилистой шее болгарина…
      Сидевшая на палубе Гуля не слышала того, что происходило в рубке. Её жутко мутило. Шира, сидевший рядом и лениво пивший пиво, услышав донёсшийся оттуда шум, отставил бутылку и поднялся, пытаясь понять, что происходит. Гуля, увидев, как повернувшийся к ней спиной Шира смотрит на рубку, быстро бросила взгляд туда же. Но смогла разглядеть только две сцепившиеся в драке фигуры. Несмотря на скрутивший её приступ морской болезни, она всё же сумела сообразить, что ей делать. Схватив стоящую на палубе бутылку, девушка со всей силы опустила её на стриженный затылок Ширы. Шира, икнув, мешком свалился за борт. А Гуля, собрав силы, скинула кеды и, вскочив на планшир, нырнула в волны.
      И никто не заметил Сабира, который, воровато оглядываясь на рубку, подбежал к контейнеру со спасательным плотом…
      Очутившись в воде, Гуля сразу же поплыла прочь от баркаса. Впрочем, Жоркино судёнышко и само довольно быстро ушло в сторону. Гуля огляделась. Почти стемнело. Она точно помнила, где берег и уже собралась плыть туда, но тут увидела огни судна. Совсем близко от неё (во всяком случае, так показалось девушке) над волнами виднелся силуэт рыболовного сейнера с ярко видневшимися в темноте навигационными огнями. Увидев их, Гуля, неплохо разбиравшаяся в кораблях (Ахмед соврал тогда Сабиру о том, что Гули не отличит ушат от плоскодонки), быстро сообразила, что судно идёт в её сторону. И, избавившись от отяжелевших от воды куртки и джинсов, поплыла в сторону сейнера.
      Но вопреки её ожиданиям судно оказалось намного дальше. Гуля уже чувствовала, что силы начинают иссякать, а судно, как казалось ей, совсем не приблизилось.
      — Помогите! — в отчаянии закричала она, чувствуя, что сил больше не остаётся. — Спасите!
      Внезапно что-то подтолкнуло её снизу, и уже начавшую глотать воду девушку приподняло над волнами. Гуля судорожно глотнула воздуха и вновь опустилась в волны. И снова неведомый Кто-то подтолкнул её вверх. В темноте рядом с ней мелькнули серые спины с плавниками.
      «Дельфины!» — обрадовалась Гуля. И тут же, как будто отвечая на её мысли, рядом вынырнул дельфин и радостно засвистел. И тут же два его собрата подтолкнули девушку с боков, буквально подставив под её руки свои спинные плавники. Гуля схватилась за них, и дельфины понесли её в сторону сейнера. И в тот же момент с сейнера ударил луч прожектора и осветил, на мгновение ослепив, измученную девушку. А ещё через несколько мгновений, показавшихся Гуле бесконечными, с борта сейнера ушла в воду шлюпка.
      Гулю, едва она очутилась в шлюпке, охватил какой-то сонный туман. Видимо, организм потратил все свои силы, борясь за жизнь. Она с трудом воспринимала происходящее, то погружаясь в вязкое забытьё, то вновь приходя в себя… Она чувствовала, как её завернули в чей-то бушлат, как кто-то подхватил её на руки, будто маленького ребёнка и отнёс в каюту. Гуля хотела открыть глаза, но веки не слушались, а голову опять заволакивал туман… Сквозь который доносились отдельные фразы, звуки, ощущения…
      «Это же Гуля, Ахмедова внучка! — мужской голос с прибалтийским акцентом. —Осторожнее, Валька…»
      «Сейчас, сейчас, Гуля…» — другой голос, хрипловатый, тоже принадлежит мужчине. Очень знакомые голоса, Гуля их прекрасно знает, но никак не может вспомнить, кто это… Её кладут на койку…
      «Ян, будь другом — Зинку позови, пусть растирку принесёт. Девчонка замёрзла совсем».
      «Сейчас, у меня там ещё фляжка в каюте», — опять прибалт.
      Гуля, наконец, сумела невероятным усилием собрать мысли: «Неужели, дядя Валя Кокорев и Зойкин дед — дядя Янис?» — но мысли оборвались и опять туман…
      «Погоди, Валька, её раздеть надо — всё промокло».
      «Она ж девчонка!»
      «Валя, у тебя дома такая же, на выданье! Как же ты её в бане-то паришь?»
      «Так это ж дочка…»
      «Сейчас подхватит воспаление лёгких, пока мы тут рассуждаем. Не до приличий!»
      Гуля, почувствовала, как её осторожно раздели до нитки, сняв мокрую одежду и бельё, укрыли колючим, но таким тёплым одеялом… И вновь туман…
      Гуля пришла в себя, когда почувствовала, как её растирают чем-то горячим и пахучим. Нет, не горячим — это кожу жжёт от снадобья, только совсем не больно, а очень даже приятно… Гуля на короткое время открыла глаза — над ней и правда склонились друзья деда — старший механик Валентин Кокорев и его жена Зина. Она и растирала девушку.
      — Всё хорошо, Гуля, отдыхай, — Валентин погладил её по голове, и укрыл одеялом.
      — На-ка, глотни, — вновь послышался голос с акцентом. Но Гуля уже проваливалась в вязкий сон. Губ коснулся металл, и в горло протекла жгучая горьковатая жидкость. Гуля судорожно сглотнула, закашлялась.
      — Да погоди, Ян! Захлебнётся же девчонка! — голос Зины Кокоревой…
      Гуля сделала ещё несколько глотков и волна уютного, мягкого тепла окутала измученную девушку. И Гуля тут же заснула крепким, исцеляющим сном…
      Проснулась Гуля, когда в иллюминатор ударили лучи утреннего солнца. Она с удивлением оглядела себя — на ней была одета тельняшка, которая на невысокой девушке казалась коротким платьем. Рядом на тумбочке лежали уже высушенные бельё и одежда.
      — Ну, как себя чувствуешь, русалка? — в каюту заглянул Зойкин дед — Янис.
      — Ой, дядя Янис! Так это вы меня спасли?
      — Что ж тебя, дурёха, в открытое море-то вплавь понесло? Если бы не наши приятели морские, пошла бы ты на обед рыбам…
      — Я вас видела, только силы не рассчитала, — вздохнула Гуля. — Если бы не дельфины…
      — Мы ведь и шли за тобой. Ребята видели баркас, и видели, как ты за борт сиганула…
      — А откуда вы знали?
      — Так ведь Павлик Корабельников сказал. И куда баркас идёт, и кто на борту… Молодец, пацанёнок — всё запомнил.
      — Так Павлика нашли?! Он живой?!
      — Конечно. Спасибо Жорке Крутилину — спас пацанёнка, всё-таки осталось в нём человеческое. Ладно, сейчас за тобой доктор придёт. На всякий случай надо тебе в больницу. Зоеньке и ребятам привет передавай.
      — Передам, дядя Янис.
      — Кстати, Гуля, знаешь, кто командовал твоими спасителями? Ваш старый знакомый, Кешка… Оклемался, бедолага…
      — Его же убили?! Ребята его нашли на берегу!
      — Значит, это его приятеля ребятишки нашли. Они всегда вдвоём в открытом море были. А Кешу мы неделю назад нашли и на биобазу в Ялте отвезли. Какая-то собака его водолазным ножом пырнула…
Эпилог


      Виктор Ковальчук оглядел притихших ребят — те во все глаза смотрели на участкового, и в этих глазах светился лишь один вопрос: «Ну, что?»
      — В общем так… Как и всегда бывает — новостей две: плохая и хорошая. Не буду вас мучить — начну с плохой. Баркас нашли дрейфующим в районе Ялты. На борту был только раненый Крутилин. Кто-то ударил его по голове тяжёлым предметом. Точнее, наоборот, ударил его головой обо что-то… В рубке явно была драка.
      — И как он? — забеспокоились ребята. Хоть Жорка был и паразит, но всё же ребята хорошо знали парня, жившего в том же посёлке. Да и Пашку он фактически спас от расправы.
      — Нормально, ничего страшного. Помощь ему оказали — через две-три недели оклемается. Через пару дней можно будет с ним поговорить.
      — А ему много дадут? — поинтересовался Пашка. — Ведь это он меня развязал и велел всё о баркасе вам передать…
      — Если поможет следствию, а я думаю, что так и будет — Жорка парень не дурак, наверняка сообразил, в чём тут дело, потому и сказал тебе всё о баркасе и дал возможность сбежать, за что, наверняка, и получил по буйной головушке — получит условно. Ну, и то, что тебя он защитил, ему тоже зачтётся. Может быть, это его наставит на путь истинный. Ни Сабира, ни Гули, ни Руднева на борту не было.
      — Сабир тоже за Пашку заступился, — сказал Павлик.
      — Не стоит обольщаться «благородством» Сабира. Да, за Павлика Корабельникова он заступился. Но вовсе не потому, что пожалел его.
      — Пожалел волк кобылу — оставил хвост да гриву, — мрачно прокомментировал Пашка.
      — Верно, Павел. Сабир, так сказать, не хотел пачкать руки. Он работает чисто, не оставляя следов. И не навлекая на себя подозрений. И, оставив Павлика в пещере, он был совсем не против, если бы пещеру затопило, или на Павлика бы случайно упал камень. Но совершенно случайно и он — Сабир — здесь совершенно не причём.
      — Сабир не знал, что Павлик был не один. И рассчитывал, что про внутренний грот знали только несколько местных мальчишек. И, по его расчётам, шансы, что мальчика найдут до того, как он умрёт от голода и жажды, были равны нулю, — пояснил Грек.
      — И Гули на борту не было? — Вика с надеждой посмотрела на участкового.
      — Теперь новость хорошая. Точнее новости. Все находки целы и уже выгружены с баркаса и отправлены в Севастополь. Гулю Гарифуллину нашли в море рыбаки. Сейнер Зоиного деда — капитана Мицкявичюса. Сейчас она в больнице, но с ней всё в порядке — отделалась небольшим переохлаждением и переутомлением. Не пойму только, зачем её в открытое море понесло? Вплавь?
      — Течением понесло, вот и всё, — рассудил Гриша.
      — Они её что, за борт выкинули?! — ужаснулась Женька.
      — Подожди, Рыжик, — шикнул на неё Гришка.
      — Кстати, она подтвердила, что в рубке Димитр сцепился с Крутилиным. Но чем закончилось, она не видела — сиганула за борт при первой возможности.
      — Какой Димитр? — спросила Валя.
      — Наверно, тот второй в красной кепке. Которого я в гроте видел, — ответил Пашка.
      — А Шира?
      — Руднев, по словам Гули, вывалился за борт, после того, как она оглушила его бутылкой.
      — Значит Шира утоп, что ли? — переспросила Вика.
      — Оно не тонет, — усмехнулась Мишка.
      — Верно, Мика, — усмехнулся Ковальчук. — Он выплыл на скалистый островок недалеко от берега. Видимо, вода привела в чувство. Оттуда его сняли спасатели. Голова почти не пострадала — литая кость! Сейчас Руднев задержан в Ялте. Ага, уже арестован — судья дал санкцию, — Виктор посмотрел на коммуникатор. — Ну, этому дадут по полной. Он сейчас усиленно топит Крутилина. А Сабир — исчез… Сошёл на берег — плота на баркасе нет. Плот нашли на берегу, там же следы костра. Дальше следов нет. Умеет прятаться, сволочь… Нашли и Красную Шапочку, которого вы видели в «джипе» с вашего парусника. И которого в гроте видел Павлик Корабельников. Вот он, Димитр Благоев, технолог с фармацевтического завода в Варне. Билеты из Батуми в Сочи по поддельным документам на имя Яна Попандополуса. Но, увы… Не доплыл.
      — Точно, это он! — загалдели ребята. Пашка тоже узнал болгарина.
      — Тётя Зуля говорила, что это он украл эти «русалочьи слёзы», — сообщила Зоя.
      — Вполне вероятно, — согласился участковый. — Благоева, точнее его тело, нашли на берегу. Он захлебнулся. Утонуть не дал спасательный жилет. Поэтому предполагают, что захлебнуться ему помогли… Вот так… Кстати, ещё одна загадка — расположение экспедиции в Керчи неожиданно покинул доцент Звонарцев, сославшись на срочные дела дома. Заказал билеты на Москву, но перед этим — вот ведь совпадение, — Ковальчук усмехнулся, — купил билет на Сочи и дальше должен был следовать в Сухуми. Откуда вернуться в Ялту на туристическом теплоходе. И уже затем лететь из Симферополя в столицу.
      — Крысы побежали, — фыркнула Вика.
      — А им кто-то ещё помогал, кроме доцента, — Петька Заславский потёр подбородок. — Ведь кто-то ушёл на катере из грота… И водолазное снаряжение дал…
      — Пашка сказал, что тот был в комбинезоне и шлеме, как у гонщиков.
      — Ага! И катер лихо развернул, как будто на водной «Формуле»! — согласился с Димкой Пашка.
      — Вы удивитесь, ребята, но этот человек вам хорошо известен. Он сказал Сабиру, что вы подняли находки и передали археологам. И что находки до этого хранились в яхт-клубе. И показал, где именно. Он рассказал Сабиру об Ахмеде и его коллекции.
      — И кто это? — тревожно спросил водолаз Валерий Канюков, помогавший ребятам в подводных работах и приехавший вместе с ними.
      — Ты будешь очень огорчён, Валерий. Это Олег Прохоренко, твой ученик и напарник. Соблазнился парень лёгкими деньгами.
      — Точно… — согласился Юрка. — Он ведь участвовал с нами в погружениях на «Русалку» и всё знал.
      — Только про нож и пластину не знал. Мы её одни достали. И боялись, что кто-нибудь узнает про нож, поэтому в клубе сказали, что нашли её у самого берега, — добавила Алиса.
      — И он — спортсмен. Занимается гонками на водной «Формуле», — согласился Петька.
      — И катер, и «джип», и баркас были в гроте. А мезоскафа там не было… — задумчиво сказал Павлик.
      — Катер и автомобиль арендовал сам Сабир. Для увеселительных нужд, как он сказал. В тот день, когда Сабир сбежал, катер вернул на стоянку Прохоренко. А мезоскаф там, где ему и положено быть, Бельчонок — на водолазной базе. Куда его вместе с остальным оборудованием вернули юные исследователи из «Бригантины». Опять же посредством водолаза-инструктора Прохоренко.
      — Но мы же использовали мезоскаф только один раз!!! — в один голос воскликнули ребята. — И в тот же день вернули!
      — А согласно документам, вернули только вчера. И всё оборудование, согласно тем же документам, было передано именно вам, — развёл руками Ковальчук. — Так Прохоренко написал в заявке, которую его попросил составить Валера.
      — Вот тварь! — не сдержалась Вика.
      — Подождите, дядя Витя… Но ведь про зелёную чашу Олег не знал. Откуда же Сабир узнал, что она хранится у деда Ахмеда? — Гриша с любопытством посмотрел на Ковальчука.
      — Сабир не знал, что копия Зеравшанской чаши хранится у Ахмеда Гарифуллина, — следователь Олег Петрович Родимцев отошёл от окна, у которого, размышляя о чём-то своём, стоял во время разговора и подошёл к ребятам. — Он случайно увидел её у него. О самой чаше Сабир знал. Ему об этом рассказал доцент Звонарцев. Они намеревались использовать историю с чашей, чтобы привлечь к этому делу Артёма Воробьёва.
      — Зачем?! — в один голос спросили Павлик и Юля.
      — Потому что ваш отец профессиональный археолог, опытный дайвер и — самое главное — уроженец и знаток здешних мест. А история с дополнительными копиями чаши и искусственно состаренной находкой — часах со дна — с точки зрения Сабира и Звонарцева выглядела весьма сомнительно. Что они и хотели использовать в качестве крючка. Они же не знали о подарке Ахмеду и эксперименте Иннокентия Заславского.
      — Каждый думает в меру своей испорченности, — усмехнулся Петька.
      — Верно, — согласился Родимцев. — Сабир слышал и об Ахмеде. Из случайного разговора профессора Заславского. Но Ахмед был для Сабира запасным вариантом, пока он не узнал от Олега, что старый рыбак — археолог-любитель и коллекционер местных древностей. Тогда Ахмед стал для Сабира целью номер один, и пакистанец стал наводить мосты через его внучку Гулю. Но когда понял, что доверия Ахмеда ему не заслужить, Сабир вновь переключился на Артёма. К тому же, он узнал, что Артём в курсе происходящего в бухте. Про то, что Павлик и Юля — его дети, он не знал, пока случайно не услышал разговор Гули с подругами. Но так как эта история уже шла к развязке, то воспользоваться полученной информацией Сабир не успел.
      — И выдал себя за полицейского, чтобы познакомиться с дядей Тёмой — папка рассказывал, — добавил Петька.
      — Да. Дело в том, что у Сабира есть брат-близнец Акбар. Акбар действительно полицейский, только занимается не «чёрными археологами», а мошенниками. Очень хороший полицейский, пользующийся среди коллег заслуженным авторитетом. С братом он отношений не поддерживает из-за криминальных интересов последнего. Но Сабир иногда не прочь воспользоваться для своих делишек именем брата.
      — А как этот Сабир вообще узнал о каравелле? — спросила Женька.
      — От Звонарцева. А наш уважаемый доцент — из одной очень интересной книги вашего хорошего знакомого. «Черноморская книга» Юрия…
      — …Тимофеевича Криницына! — дружно закончили ребята.
      — Да. Юрий Криницын написал очень интересную книгу об истории кораблекрушений у берегов Чёрного моря. Оттуда Геннадий Звонарцев узнал и про историю с итальянцем, перевозившем коллекцию часов, и про каравеллу «Русалку».
      — Но в книге она только мельком упомянута, — возразил Юрка. — Там просто рассказано о легенде…
      — …о корабле, который настигла божья кара, потому что он перевозил дьявольскую машину, созданную древними чёрными магами для своих ритуалов, — продолжил Олег. — Даже не саму легенду, а слухи о ней. Но то, чему журналист не придал особого значения, Звонарцев, будучи историком и археологом, сразу взял на заметку. Решил вновь попытаться поймать, как говориться, «славу за хвост».
      — Вот и поймал! И сам попался! — мстительно ответил Гришка.
      — Дело в том, ребята, — Родимцев покачал головой, — что нам не в чем уличить Звонарцева. Ведь никакого преступления он не совершил. Незаконными раскопками занимался Сабир, а доцент Звонарцев тут совершенно не при чём… Вот так.
      — А профессор Заславский? — поинтересовался Петька.
      — А твой дядя Станислав Заславский замешан в этой истории лишь косвенно. Тем, что, согласившись на уговоры Звонарцева, воспользовался своим авторитетом и связями для включения его в состав экспедиции — Звонарцев там был не нужен, и добыл для него кое-какую уникальную архивную информацию о каравелле и её капитане. Ну, и пытался присвоить находки ребят.
      — Ребята! — в комнату влетела Яська. — Ребята! Кешка жив!!! Он вернулся в дельфинарий! Его ранили — у него шрам под плавником! Свежий! Его на базе в Ялте вылечили, и он к нам вернулся!
      — Пулемёт, а это точно он? — не поверил Юрка.
      — Конечно, он! Что я Кешку не узнаю! К тому же у него маяк вшит в плавник — он же с учёными работает.
      — А кого мы похоронили? — удивился Павлик.
      — Наверно, его приятеля. Он всё время у каравеллы с другим крупным дельфином был. Тот тоже с белым пятном на плавнике, — предположил Пашка.
      — Наверно, его родственник… Всё равно жалко… — вздохнула Алиса.
      — Водолазы совершили погружение на «Русалку», — теперь место Ковальчука перед замершей от любопытства ребячьей аудиторией занял Валерий. — Сняли ещё несколько ловушек и подняли оставшиеся ящики с «Антипсихотином». А ещё обследовали дно и обнаружили под левым бортом аномалию в грунте. Похоже там лежит что-то металлическое и массивное. Георадар показал очертания чего-то, похожего на сломанный механизм. Так что следующим летом на дне бухты начнутся серьёзные раскопки.
      Ребята вышли из кают-компании «Бригантины» с радостными улыбками — теперь всё было позади. Пускай не поймали Сабира — всё равно у него ничего не получилось. Пускай ещё не разгадана тайна загадочной машины — на следующий год сюда приедут учёные, и тогда тайна будет обязательно раскрыта. А самое главное… Самым главным для них было то, что в воде у пирса их ждал дельфин с белым пятном на плавнике. Кешка ждал их, весело и озорно глядя на своих друзей, чтобы вновь беззаботно играть с ними в их любимой голубой бухте. Где ребят по-прежнему ждала Тайна, неразгаданная и манящая.
Конец