- А Сима где? - спросил Гриша, увидев, что Мария зашла на кухню одна.
Дорожка и вела сразу на кухню, слева дверь в комнату, из комнаты, дверь справа во вторую комнату.
- А она ушла, сказала, что у неё дела срочные и ушла, - ответила Мария, совершенно спокойно, словно ничего и не произошло.
- Да? Хм... вроде не спешила, хотела часа два посидеть у нас. Ну ладно, давай обедать, Витька? Есть хочешь? Иди на кухню, - громко позвал Гриша сына.
Неделю о Симе, как бы забыли, Мария не спрашивала, Гриша не упоминал о ней. Но придя на работу, он зашёл в цех и поискав глазами Симу, подошёл к ней.
- Привет. А ты чего не пришла вчера? Я ждал. Мы же договаривались с тобой, - сказал Гриша.
Женщины вокруг, работая руками, прислушались к разговору.
- А ты не жди меня больше, Гриша. Я не приду. У меня муж, забыл? Некогда мне. Сам понимаешь, за ним уход нужен. Пить стал без меня. И у тебя жена, дети... не дай Бог, ещё пожалуется на нас в партком, скандала не оберёшься и позора на весь завод, - холодно говорила Сима.
- Ты что, сбрендила? Какой партком, о чём ты? Какой муж, какая, жена? Раньше же они не мешали, - удивился Гриша тому, как холодна с ним Сима.
Сима посмотрела на него со злостью.
- Всё! Оставь меня, поиграли и хватит. Пора и остановиться. Некогда мне, найди себе другую, Гриша, а я всё, устала в любовь играть, - резко ответила Сима.
- Да ты что, белены объелась? Какую другую? Мне с тобой было хорошо, приходи в субботу, как обычно, - схватив молодую женщину за руку, сказал Гриша.
Сима резко вырвала руку.
- Ничего я не объелась, сказала же, не жди меня больше, уходи. Муж у меня, понял? - произнесла Сима, у самого уха Гриши, видя, что женщины внимательно смотрят на них.
Гриша огляделся и развернувшись, ушёл.
- Ну наконец-то ты образумилась, Серафима, давно пора. Срам только, да и Марию жалко. Хорошая она баба, а Гришка кобель. Не думаю, что он огорчится, найдёт себе утешение с другой, - сказала стоявшая рядом с Симой женщина.
- Ты, Люба, за Марию не волнуйся, она за себя постоять сможет. Меня лучше пожалей. Мне всего двадцать семь лет, а что я видела в своей жизни? Только замуж вышла - муж на войну ушёл, через год вернулся, без ног. А я баба, понимаешь? Любви хочу, семью полноценную, я детей рожать хочу. Годы то идут, Люба, не стоят на месте, - с отчаянием в голосе, сказала Сима.
- Вот я и вижу, кажется Мария тебя за горло и взяла. Молодец, девка. Себя на её место поставь и не жалуйся, не ты одна такая. К тебе хоть муж вернулся, какой-никакой, а сколько баб вдовами остались? А? Вон, мой Семён, тоже сгинул на чужбине, проклятый немец, сколько горя нам принёс, - судорожно работая руками, заплакав, говорила Люба, даже не подозревая, насколько была права, сказав, что Мария взяла Симу за горло.
- Ну да, вернулся мой муж, только зачем он мне, а? Никакой, ни в чём. У тебя хоть дети есть, ладно... нам не понять друг друга, - ответила Сима, махнув рукой и замолчав, уставилась на запчасти, проходившие по конвейеру.
Гриша в этот день пришёл домой угрюмый, так ничего и не поняв. Мария приготовила ужин и ждала мужа. Хотела угодить ему, но он хмурился от каждого её слова, она понимала, из-за чего он такой и лишь улыбалась. Ночью Мария попыталась ластиться к нему, но он сказав, что устал, отвернулся от неё.
Так продолжалось почти месяц, Марии не удалось ни поговорить с Гришей, ни ублажить его. Все её попытки заканчивались грубым ответом со стороны мужа. Мария поняла, не любит Гриша её и не полюбит никогда. Поэтому, она решила жить ради детей, оставить мужа в покое. Она даже перешла спать в комнату Вити, поставив ему раскладушку и спала с дочерью на кровати. А Гриша и не возражал, он и не спросил, с чего это она вдруг не спит с ним, почему ушла в комнату сына. Марии стало всё равно, что её муж гуляет и с кем.
- Пусть делает, что хочет, - подумала она.
Так прошло полгода... К ней иногда заходила Дарья, кажется, женщины подружились. Правда, Дарья была довольна своей жизнью, а Мария не жаловалась.
- А ты знаешь, что Гришка твой к моей соседке стал захаживать? Вдовая она, правда дочь у неё, тринадцати лет, но вот ведь гадюка, говорю ей, Гришка женатый, семья у него, жена и двое детей, а она смеётся. Говорит, значит жена Гришке не нужна, раз он ко мне ходит, - сказала Дарья, сидя с Марией за столом.
- Права твоя соседка, Дарья, не нужна я Грише, совсем не нужна. Не понимаю только, зачем женился на мне, коли не любил. Уйду я от него, только куда? Да и к Витьке прикипела душой, люблю, как родного сына. Отдал бы он мне его, с собой бы забрала. Можно было бы и в деревню свою уехать, там дом от деда с бабкой остался. Но на что жить-то? Хотя и дояркой, и скотницей можно работать. Дочке уже больше года, в ясли её отдала бы, Витьку в школу, - словно рассуждая сама с собой, говорила Мария.
- Да ты что, Мария? Кто же тебе родного сына отдаст? Терпи, даст Бог, образумится Гришка. Красивый мужик всегда чужой. Вот, мой Ванька, пусть не красивый, да только мой. Любит меня и детей любит, - сказала Дарья.
- Не образумится он никогда, Дарья. Если бы хоть немного любил, а так... Я же чувствую равнодушие в его глазах, безразличие ко мне. А больно-то как! Мы же с ним отдельно спим, вот уже почти полгода, - ответила Мария.
- А у Симы то, муж помер, не слышала? Теперь она одна совсем живёт. Не удивлюсь, если Гришка и к ней ходит, кобель, - сказала Дарья.
- Как умер? Когда? - спросила Мария.
- Так скоро три месяца как. Гришка не сказал тебе, что ли? - удивилась Дарья.
- А ты спроси, мы вообще с ним разговариваем или нет. Он ночами иногда и вовсе не приходит, - ответила Мария.
В эту ночь Гриша вновь не пришёл, Мария уже привыкла к этому, но после ухода Дарьи, она задумалась. А утром воскресного дня, отправилась домой к Симе. Та, открыв дверь, испугавшись, хотела захлопнуть перед Марией дверь, но Мария сунула ногу и не дала ей этого сделать. Сима, побледнев, попятилась назад.
- Гришка у тебя? - спросила Мария.
Сима лишь испуганно моргала глазами.
- Да не бойся ты, не трону я тебя, мне поговорить с тобой, да и с мужем нужно, - мягко сказала Мария.
Тут в сенцы вышел Гриша, в одних трусах, с красивым, крепким торсом.
- Ты чего пришла? С детьми что ли что-то? - спокойно спросил он.
- Про детей вспомнил, значит? С ними всё хорошо, сыты, обуты, одеты. Я поговорить с вами обоими пришла, - так же спокойно ответила Мария.
Сима отошла в сторону, пропуская Марию в комнату, а она подошла вплотную к мужу и долгим взглядом посмотрела на него.
- Да что случилось-то? - спросил Гриша, удивляясь ещё больше.
Мария прошла в комнату и села отдельно от стола, убрав табуретку в сторону. Гриша тоже сел за стол, Сима осталась стоять в дверях.
- Я вас долго не задержу, я попросить пришла и тебя, Гриша, и тебя, Сима. Коли друг без дружки не можете прожить, любовь у вас, так может и переедете жить насовсем или сюда, или к тебе домой, Гриша? Так будет правильно. А я с детьми останусь там, где вы скажете, - сказала Мария.
Она несколько раз прокручивала в голове, что и как будет говорить, выучила слова наизусть, но волнение охватило её, когда она переступила порог дома Симы.
- С детьми, говоришь? А Витька то мой сын, тебе он чужой. На кой он тебе? - спросил Гриша.
- Так ведь тебе он не нужен, Гриша. Сколько месяцев ты его и не замечаешь. Пусть со мной живёт, подрастёт, сам решит, с кем ему жить. Сейчас за ним присмотреть нужно, ласка ему материнская нужна. А ты и Сима... живите и любитесь, сколько пожелаете. Я ведь дело говорю, подумай, Гриша, - взмолилась Мария.
Гриша нервно закурил папиросу и долго молчал, молчали и женщины, выжидая. Наконец, докурив, Гриша посмотрел на Симу, потом на Марию.
- Ты права, не жизнь у нас с тобой. Не смог я тебя полюбить, как ни старался. А мать ты хорошая, ласковая, Витька любит тебя. Ладно, мы с Симой ко мне уйдём, ты с детьми сюда переедешь, - милостиво сказал Гриша.
Сима присела рядом и посмотрела на него.
- А меня вы не хотите спросить, хочу я переехать и вообще, хочу ли я с тобой жить? - вдруг спросила она.
Гриша удивлённо поднял свои красивые брови.
- Что-то я не пойму, Сима, ты что, не хочешь жить со мной? - спросил он.
Сима опустила голову и тяжело вздохнула.
- Я только что мужа потеряла, да и дом мой мне нравится, я привыкла к нему. Да, я, наверное, должна радоваться, как же, мне предлагают замуж, да кто, сам Гриша. Мне бы на шею тебе прыгнуть надо, а я носом ворочаю. Но из своего дома, я уходить не собираюсь. Хочешь, сам переезжай ко мне, возражать не буду. А уходить, нет, увольте, - ответила Сима.
Мария усмехнулась. К Грише она остыла, бесспорно, но и без дома оставаться не хотела.
- Пойду я, меня дети ждут. А вы сами решите, что вам лучше. Мне всё равно, скажешь оставайся - останусь, скажешь переезжай - перееду, - сказала Мария и быстро вышла из дома, оставив мужа и его любовницу одних.
- А знаешь, Сима, у тебя дом меньше моего, одна комната всего, правда, двор побольше, пристроить можно, что скажешь? Любишь меня, али нет? - спросил Гриша, сидя в одних трусах за столом.
Сима, для которой Гриша стал таким доступным, вдруг рассмеялась.
- Ты чего? Что смешного я сказал? - удивился Гриша.
- Да подумала вдруг, столько лет мы с тобой спим вместе, прятались, скрывались, а теперь вот, пожалуйста, живи. Но ведь ты даже о сыне не подумал, Гриша. Он ведь твой сын, не Марии. Но кажется, тебе так удобно, будешь жить со мной, потому, что тебе хорошо, к сыну будешь захаживать, ну когда вдруг увидеть его захочешь, так ведь? - спросила Сима.
- А что тебе то до моего сына? Я могу его с собой забрать, если хочешь, - ответил Гриша.
- Ааа, если я хочу. Ну да, конечно. А дочь, Гриша? Оленька как же? Ведь и она твоя дочь, забыл? - спросила Сима.
- Что-то я тебя не пойму, Сима. То так не так, то эдак не эдак. Чего от меня хочешь, говори, не стесняйся, - начиная злиться, спросил Гриша.
- Что я хочу? Хочу, чтобы ты вернулся к жене, Гришенька, к детям своим. Ведь любит тебя Мария, а ты ей столько боли причиняешь. Просто представила себя на её месте. Оказалось, она самая правильная из нас. Уходи. И больше никогда ко мне не приходи, понял, - твёрдо сказала Сима.
Гриша встал и взяв брюки и рубашку, быстро оделся.
- Дура ты, Сима, дура и есть. Где ты себе лучше меня мужика найдёшь? А я ведь уйду и больше никогда не приду, - вплотную подойдя к молодой женщине и нагнувшись к её лицу, сказал Гриша.
Сима отвернулась от него и отошла в сторону. Гриша ушёл. Выйдя на улицу, он пошёл в пивную. Там увидел Ивана и присел к нему.
- Здравствуй. Давно сидишь? - спросил Гриша, посмотрев на стол, где стояли кружки с пивом и на куске газеты, обгрызанная, высохшая рыбёшка и рядом, ещё несколько штук, поменьше.
- Да не, только пришёл, а что? - спросила Иван.
- Вера? Мне два принеси! - крикнул Гриша, полноватой женщине с розовыми щеками, круглым лицом, со светлыми кудряшками, что непослушно вылезли из-под белого чепчика, в коротком, белом халате, засаленном впереди. Женщина налила пива из бочки и подошла к мужчинам.
- Как поживаешь, Гришенька? Давно тебя видно не было, - спросила она писклявым, высоким голосом.
- Некогда было. Сама как? Вижу, торговля хорошо идёт, - сказала Гриша, отпивая пиво из кружки.
- Хозяин доволен, народ захаживает, - ответила Вера, вытирая стол, хотя он и был сухим.
- Воблу хочешь? С ней пиво хорошо идёт, - сказал Иван, взяв рыбку и протягивая Грише.
Тот молча взял рыбу и посмотрел на Ивана.
- А Дарья знает, что ты здесь? - спросил Гриша.
- Ни-ни, откуда? Я сказал, что за свежими газетами пошёл. Ща выпью две кружки и домой пойду, - ответил Иван.
- И нравится тебе такая жизнь, Иван? Во всём жену слушаешься, кажется, даже боишься её, а? - спросил Гриша.
Иван, словно не понимая, о чём его спросили, с удивлением посмотрел на Гришу.
- Да не боюсь я её, с чего мне бояться? Люблю - да, уважаю, но бояться... нет. Мы с ней уже боле десяти лет живём, а что? Она хорошая жена, дети у нас. А почему ты спрашиваешь, Гриша? - спросил Иван.
- Да просто так спросил. Давай за нас, Иван, - стукнув кружкой по кружке Ивана, сказал Гриша.
- У тебя что-то случилось? Ты сам не свой, - спросил Иван.
- Да что у меня может случиться? - Гриша задумался, потом посмотрел на Ивана.
- Ты, видать, счастлив, Иван, а я вот понять не могу, в чём оно, это счастье, - продолжил Гриша.
Иван тупо посмотрел на друга.
- Счастье? А чёрт его знает. Живёшь себе, семья, работа, ну... рыбалка иногда... и всё. Хотя, война закончилась, мы победили, Гриша, вот это счастье, - радостно сказал Иван, будто вспомнил что-то важное.
- Я не воевал, но ты прав, мы победили, страшную войну выиграли, это счастье, - с грустью сказал Гриша.
Иван торопливо допил своё пиво и встал.
- Пойду я, Гриша, не то Дарья заругает. А рыбку оставь, мне Вера принесла, солёненькая, - сказал Иван, поднимаясь из-за стола.
- Спасибо, Иван. Пока, - не поднимая головы, сказал Гриша.
Он ещё долго сидел в пивной, мужчины, допив пиво, потихоньку расходились, а он всё сидел. Вера унесла пустые кружки и принесла полные. Когда в помещении никого почти не осталось, Вера подошла к его столу.
- Гришенька, а ты чего сидишь? Мы скоро закрываемся, - сказала женщина.
- Хм... а идти мне некуда, Верочка, понимаешь? - усмехнувшись и посмотрев охмелевшими глазами на Веру, ответил Гриша.
У женщины загорелись глаза.
- Так у тебя же дом есть, Гришенька. Жена, дети, вроде... - сказала Вера, присев рядом за стол.
- Вот именно, вроде... - вздохнув, ответил Гриша.
- А хочешь, ко мне пошли, Гришенька. Я вот только переоденусь, сдам ключи сторожу и пойдём, - сказала Вера, погладив Гришу по плечу.
Он с удивлением взглянул на неё.
- А почему бы и нет, пошли, - ответил опьяневший Гриша.
Вера радостно улыбнулась и быстро встав, побежала в подсобку, переодеться. Потом вышла обратно и подойдя к Грише, потянула его за руку.
- Я готова, пошли, - сказала молодая женщина.
Гриша тяжело поднялся и пошёл следом за Верой. Она жила в доме, в комнате коммунальной квартиры. Бедно обставленная комната, где стояла кровать, старый стол и два стула. На стене висело небольшое зеркало, да такое, что в нём едва можно было увидеть себя. Под зеркалом столик, видимо, оставленный прежними жильцами и на полу дорожка, настолько выцветшая, что рисунка было не разобрать.
Утром, Гриша открыл глаза и увидел, что лежит рядом с полненькой, пышных форм женщиной. Поначалу, он и не понял, где находится и с кем провёл ночь. Длинные кудряшки молодой женщины, закрывали круглое лицо Веры. Гриша поднапрягся, вспоминая, как же он сюда попал. Потом поднялся, быстро встал и вышел из комнаты.