ИВАН ИВАНОВИЧ
ГОЛИКОВ
(1735 – 1801)
История – это наука о том, чего уже нет и не будет.
П. Валери
Не прошло и века после появления на Курской земле писателей Сильвестра Медведева и Кариона Истомина, как эта земля вновь подарила Отечеству и миру еще двух замечательных «подвижников» слова – Ивана Ивановича Голикова и Григория Ивановича Шелихова.
И здесь, на мой взгляд, примечательным является то, что эти писатели вышли из иной социальной среды, чем их предшественники. Если Медведев, Истомин, а еще ранее Феодосий Печерский, родились в семьях «государевых служивых людей» и к писательскому труду приступили, пройдя через духовное поприще или следуя по духовному поприщу, то Голиков и Шелихов вышли из купеческого сословия. И их писательская деятельность была связана не только с просветительской и духовной стезей, что само собой разумеется, но и с исторической направленностью творчества первого, и с путешествиями и географическими исследованиями второго. Обстоятельство важное, ибо говорит о новом качественном витке развития российского общества и, соответственно, его культуры.
Иван Иванович Голиков родился в 1735 году в городе Курске в семье купца. Это (с небольшими оговорками, подобно «около» 1735 г.) отмечает большинство отечественных исследователей, в том числе и курских. А в книге «Историки России. Биографии», изданной в 2001 году в Москве, прямо указывается более конкретная дата рождения – 1 октября 1735 года. Здесь же говорится, что семья, в которой было суждено появиться будущему историку и писателю, была одна «из богатейших и знатнейших», что родственники отца – Иван Илларионович и Михаил Сергеевич Голиковы «считались крупнейшими винными откупщиками». А еще отмечается, что отец Ивана Ивановича Голикова «готовя сына к купеческой стезе, не обременял себя заботами о его образовании, что «мальчик умел лишь читать церковную печать, да кое-как писать».
Курские же исследователи жизненного и творческого пути знаменитого земляка несколько в ином «свете» видят «родословную» отца будущего писателя и его отношение к обучению сына. Так, М.Ф. Шехирев пишет, что родился Иван Иванович Голиков «в семье купца, вскоре разорившегося». А известный курский историк, краевед и писатель Ю.А. Бугров отмечает, что «отец Голикова был небогатым купцом… всячески стремившимся развить свое дело, поэтому выучил сына перво-наперво счету, а потом грамоте, чтобы приспособить его к купеческой деятельности».
Данных о семье будущего историка и писателя было мало. Но вот в 2003 году в Санкт-Петербурге тиражом в 300 экземпляров вышла книга курских исследователей «Курские купцы Голиковы…», в которой систематизируется и отслеживается его родословная от прапрадедов в XVII веке до правнуков в ХХ веке. Из данных этой книги следует, что прадедом И.И. Голикова был Ермолай (Ермошка) Алексеевич Голиков. Именно он в 1677 году из бобылей Курского Богородицкого Знаменского монастыря был переведен в посадские Троицкой слободы Курска.
Здесь стоит заметить, что Троицкая, Нижне-Троицкая или Монастырская слобода – в документах того времени она называется по разному – находилась от центра города за Куром, ограничиваясь с востока Тускарью. С юга и юго-запада ее границы проходили в районе современной улицы Дружининской, а с запада и юго-запада – по улице Красноармейской. Называлась так в связи с действовавшим до 1634 года мужским Троицким монастырем, разрушенным поляками. В настоящее время от монастыря осталась только Троицкая церковь, находящаяся на углу улиц Гайдара и Пионеров. На предлагаемом рисунке Троицкая или Монастырская слобода значится под номером 12.
У Ермолая Алексеевича около 1672 года (по другим данным около 1680-83 г.) родился сын Ларион (Илларион), который и стал дедом нашему знаменитому земляку. Ларион Ермолаевич Голиков с 1710 по 1723 годы числился посадским человеком Троицкой слободы. Но уже по 2-ой ревизии (1744-1747 гг.) он значится «курским купцом и жителем Нижней Троицкой слободы, что за Куром».
Первым браком Ларион Ермолаевич был женат на Евдокии и имел детей Пелагею, Марию, Сергея, Агафью и Ивана Старшего – будущего родителя историка и писателя. Во втором браке он был женат на Марии Панкратьевне (около 1703-1770), от которой имел сыновей Ивана Младшего и Матвея.
Отец нашего земляка Иван Ларионович (Илларионович) Голиков Старший родился около 1704 года (по другим данным около 1712/13 г.). В период с 1710 по 1723 годы числился сыном посадского человека Троицкой слободы Курска. А по 2-й ревизии уже значился курским купеческим братом и жил в доме Сергея Илларионовича. На ком он был женат, пока остается неизвестным, но у него, кроме сына Ивана, была дочь Мария (1748 – 1792).
Таким образом, у нашего знаменитого земляка только родных дядьев и теток было шесть, а уж двоюродных братьев и сестер – более двух десятков. А еще ведь были и другие ветви рода от прародителя Алексея Голикова. Но о них мы говорить не будем, так как это не входит в концепцию нашего очерка. Лучше поинтересуемся о купеческом сословии в России со ссылкой на исследования Л.В. Беловинского и другие источники.
Историческая справка о купечестве:
Купечество – по определению «Советского энциклопедического словаря» 1988 года издания – это социальный слой, занимающийся торговлей.
К этому можно добавить, что купечество занимается и предпринимательством.
Первое упоминание о купцах относится к 10 веку.
В России с 16 века сложились купеческие корпорации: гости, гостиные сотни, суконные сотни, черные сотни. А в 17 веке появляются первые законодательные акты, прямо касающиеся интересов купечества. Это Торговый устав 1653 года и Новоторговый устав 1667 года.
В 1709 году царь Петр 1 в законодательном порядке обязал купцов платить подушную подать (налог) и нести рекрутскую (воинскую) повинность. А также предоставлять выборных служилых людей – целовальников и оценщиков. (Целовальник – лицо, торговавшее в кабаке или лавке по договоренности от государства или владельца. Название произошло от старинного обряда целования креста – клятвы верно соблюдать взятые обязательства).
В 1721 году по указу императора Петра 1 – «все регулярные граждане», то есть все городское население за исключением иностранных подданных, дворянства, духовенства и «подлых людей» - крепостных крестьян, чернорабочих, поденщиков – было разделено на 2 гильдии. В первую гильдию были отнесены банкиры, крупные купцы, ведшие иногороднюю и заграничную торговлю. Представители этой гильдии освобождались от личной рекрутской повинности, уплачивая за это в казну деньги.
До 1729 года купцы могли получать чины. Позже купцы 1-й гильдии (мужчины естественно) могли носить дворянский мундир и шпагу, приезжать ко Двору, иметь звание коммерции- и мануфактур-советника. Пробывшие в гильдии беспорочно 12 лет, имели право просить императора о принятии детей на государственную службу и пансионерами в учебные заведения. (Пансионер – лицо, находящееся на государственном или частном содержании – пансионе).
При императрице Анне Иоанновне, в 1739 году, купцы первой гильдии уже могли покупать крестьян для отдачи в рекруты за себя.
В 1742 году, при императрице Елизавет Петровне, купцы разделились на три гильдии, избиравших на год старшину, старосту и его товарища. При этом выборные от младшей гильдии подчинялись выборным от старшей.
В 1775 году, во время многочисленных реформ Екатерины Великой купечество в законодательном порядке было оформлено в городское торгово-промышленное сословие. И в соответствии с Жалованной грамотой городам, из городского купечества было выделено гильдийское.
К первой гильдии причислялись купцы с капиталом свыше 10 тыс. рублей; ко второй – от 1 тыс. до 10 тыс. рублей; к третьей – от 500 до 1000 рублей. Устанавливался гильдейский сбор в 1% от объявленной суммы капитала.
Купечество освобождалось от подушной подати. А купцы 1-ой и 2-ой гильдии освобождались еще и от рекрутской повинности.
В 1785 году размеры капитал для причисления к той или иной гильдии были повышены.
В соответствии с новым законом, к первой гильдии относились купцы, имевшие капитал от 10 до 50 тысяч рублей: ко второй – от 5 до 10 тысяч рублей: к третьей – от 1 до 5 тысяч рублей. При этом купцы первой и второй гильдии пользовались дополнительными личными правами, освобождались от телесных наказаний.
В 1807 году, при императоре Александре 1, были установлены новые размеры капиталов для гильдий.
Для купцов 1-й – 50000 рублей; для 2-й – 20000 рублей; для 3-й – 8000 рублей.
В 1863 году, в соответствии с новым законодательным актом, было оставлено две гильдии купцов. При этом в 1-ю входили лица, ведшие однородную оптовую торговлю с оплатой 565 рублей за гильдейское свидетельство; во 2-ю входили лица, ведшие розничную торговлю, а также владельцы предприятий с числом работников более 16 человек. Они платили гильдейские сборы от 40 до 120 рублей (в год).
В Культурно бытовом отношении купечество представляло своеобразную группу между крестьянством и мещанством, с одной стороны, и дворянством – с другой. Купечество, особенно до середины XIX века, тяготело к дворянству, либо породнясь с ним, либо получая дворянское достоинство.
В заочном споре составителей биографий историков России и курских исследователей по вопросу «обременял или не обременял» себя отец Голикова, отдав мальчика в обучение грамоте к дьячку, истина, по-видимому, находится где-то посередине. Родитель будущего историка и писателя использовал те возможности, которые ему были доступны в провинциальном городе.
Время рождения будущего писателя и историка пришлось на царствование Анны Иоановны (1693 – 1740), племянницы Петра Великого (1672 – 1725). Время это было неспокойным не только в столице, но и в провинции. Реформы Петра были приостановлены. В стране наблюдалось откровенное засилье иностранцев, в том числе и выходцев из Курляндии. Впоследствии это время будет названо «бироновщиной» по имени фаворита царицы Эрнста Иоганна Бирона (1690 – 1772).
Согласно документам той эпохи, в провинциальном, уездном Курске, входившем в тогда в Белгородскую губернию, к началу 30-х годов XVIII века имелось 14 кожевенных и ряд других ремесленных мастерских, на которых работало 100 ремесленников. В том числе 38 сапожников, 13 портных, 10 кузнецов, 5 мастеров по серебру.
Вместе с ростом всего населения города росло и количество ремесленного люда. К началу 40-х годов их уже было около 500. А мужское население города в 1742 г. составляло 3282 человека. По сравнению с 1678 г. население увеличилось на 2029 человек, более чем в два раза.
В основном население города и пригородных слобод формировалось из мещан, к социальному слою которых относились ремесленники. Но немало было и лиц, относящихся к так называемым однодворцам, а также к купеческому сословию. И довольно часто между ремесленниками, однодворцами и купцами происходили конфликты, разбираемые местными властями.
Кроме представителей перечисленных сословий, были также служилые люди: военные, чиновники, священнослужители и некоторое число дворян. В Курске, как мы знаем, еще со времен преподобного Феодосия Печерского имелись церкви. А ко времени рождения Ивана Ивановича Голикова количество храмов и монастырей было значительным. По разным оценкам – от 10 до 15, в том числе были и кирпичные, как, например, соборная церковь во имя Воскресения Христова, построенная в 1733 году. А вот сколько имелось школ со светским обучением «в славном граде Курске» – неизвестно. В документах той поры это не отмечено. Так что передача чад для обучения в частные руки дьячков и иных священнослужителей было делом обычным и вполне распространенным.
Что социальный срез населения Курска того времени был довольно пестрым, следует из «Абриса города Курска», составленного в 1722 году Михаилом Золотиловым. На рисунке «Абриса» имеются обозначения: «дворы», «терема», «магазины», «канцелярия», «артиллерия», «казенные погреба», «мастерские», «церкви». Эти названия сами за себя говорят о социальной принадлежности объектов.
Из документов известно, что в год рождения Ивана Ивановича Голикова товарищество курских купцов решило построить крупное предприятие – мануфактуру по производству сукна. И, по-видимому, построило. Но участвовал ли отец будущего писателя в этом проекте, трудно сказать. По мнению Ю.А. Бугрова, не участвовал, так как не обладал достаточными капиталами.
Вот в такой социальной и политической обстановке и суждено было появиться на свет Ивану Ивановичу Голикову. Но прошло шесть лет, и на российском престоле «воссияла звезда» дочери Петра Великого – Елизаветы Петровны (1709-1761). Приостановленные Анной Иоанновной Петровские реформы были вспомнены и получили новый импульс. Случилось так, что начало обучения Ивана Ивановича Голикова совпало с началом царствования Елизаветы Петровны, с ростом интереса в обществе к имени Петра Великого и к его деяниям.
Выучившись грамоте, отрок Голиков не только начал служить «мальчиком» при приказчиках курских купцов, возможно, у более богатых родственников отца, но и увлекся чтением. Читал все, что попадало в его руки. Это способствовало расширению его кругозора и послужило отправной точкой для будущей исследовательской и писательской деятельности, что блистательно отметил митрополит Евгений (Болховитинов). «Руководим будучи собственным прилежанием и любопытством, – сообщает о начальном пути будущего историка и писателя митрополит Евгений, – сделался славным в числе Историков Российских».
В это время и случилось важное событие, которое, на наш взгляд, и определило дальнейшую судьбу будущего историка и писателя. Дело в том, что в дом отца Голикова был вхож и подолгу там гостил бывший настоятель Знаменского собора архимандрит Михаил Нифонтов. В молодости Михаил был полковым священником и принимал участие в сражениях Петровской армии со шведами. Он не только лично видел императора Петра, но составил некие «памятные тетрадки» – записки о его деяниях и важнейших событиях того времени. Михаил Нифонтов был прекрасным рассказчиком, и юный Голиков заслушивался его рассказами о Петре. Когда же Нифонтов узнал о «жажде» отрока к чтению и к личности великого императора, то предложил Ивану прочесть и, по-видимому, переписать эти записки. Почему переписать? А потому, что в доме Голиковых долгое время хранились копии этих «памятных тетрадей». Сам же И.И. Голиков, как отмечает Ю.А. Бугров, будучи уже известным историком и писателем, о данном обстоятельстве сообщал: «Сии самые записные тетради столь сильное сделали во мне впечатление, что, несмотря на мое малолетство, тогда же возбудили во мне крайнюю охоту узнать больше о сем государе».
Самообразование принесло свои плоды: Иван Голиков становится сначала приказчиком, а затем и купцом, начавшим свое собственное дело. Но при этом он не забывает собирать материалы о деяниях Петра и его эпохе. Если попадаются какие-либо документы и записи – хранит, если встречает людей, имеющих какие-либо сведения о Петре и его окружении – записывает. В провинциальном Курске, далеком от столичного Санкт-Петербурга, сделать это непросто. Но трудности не пугают юного исследователя. И к чему бы привело это увлечение, судить трудно, если бы не новый крутой поворот в судьбе самого Голикова.
В 1751 году, когда И.И. Голикову исполнилось 16 лет, его отец разорился. Чтобы отработать долги родителя, юный исследователь деяний Петра отправляется в Москву в услужение к купцу Журавлеву. Работать приходится много, но Голиков все же находит время на дальнейший сбор материалов о Петре Великом. И пусть Москва не стольный Санкт-Петербург, но возможностей для увлечения больше, чем в Курске. Здесь он знакомится с «Рассуждениями о Северной войне» П. Шафирова (1670-1739), известного дипломата эпохи Петра I и первого русского барона. Прилежно изучает «Краткую историю Петра» и «Летопись о зачатии и рождении Петра» Писарева в переводе с греческого языка.
Когда же по поручению Журавлева Иван Иванович находился в Оренбурге, то и там смог завести знакомство с тамошним губернатором И.И. Неплюевым (1693-1773). С тем самым, который с 1714 года учился в Новгородской математической школе и Санкт-Петербургской морской академии и сдавал в 1720 г. экзамены лично Петру. Император тогда заметил: «В этом малом будет толк». Кажется непостижимым, что даже не купец, а только купеческий поверенный – и вдруг знакомится лично с губернатором!.. Но было именно так.
Губернатор И. Неплюев, мало того, что «снисходит» до личных встреч с Голиковым, он охотно делится своими знаниями о жизни Петра Великого, под «недремлющим оком» которого трудился длительные годы, в том числе с 1721 года в должности русского резидента (дипломата) в Константинополе.
Иван Иванович Голиков записал не только рассказы Неплюева, но и рассказы о Петре оренбургского чиновника (впоследствии известного писателя) П.И. Рычкова (1712-1777), хранившего у себя «подлинный журнал персидского похода». Возможно, Рачков имел в своем распоряжении и другие документы, относящиеся к деятельности Петра I, которые показал любознательному юноше. Также не исключено, что Голиков и на этот раз снял копии с оригиналов для личного архива.
По торговым делам купца Журавлева побывал И.И. Голиков и в столице Российской империи – Санкт-Петербурге, оставившем в душе будущего писателя неизгладимый след. «Сей новый великолепный город единым на него взором открыл мне неизмеримое никаким оком поле дел Петровых…» – напишет он позднее. Здесь И.И. Голиков знакомится еще с одним «птенцом гнезда Петрова» – комиссаром П.Н. Крекшиным (1684-1763), трудившимся при Петре смотрителем работ в Кронштадте.
Крекшин, как до этого Неплюев и Рычков, охотно делится не только воспоминаниями, но и письменными документами. С этого момента, по признанию самого И.И. Голикова, он приступает к систематизированию накопленных материалов, к написанию своих «исторических тетрадей».
Прошло около десяти лет, как купеческий сын Иван Иванович Голиков покинул Курск и начал трудиться на Журавлева, отрабатывая семейный долг. Старания трудолюбивого и любознательного курянина были вознаграждены. Он не только сполна рассчитался с Журавлевым по семейным долгам, но и получил от московского купца некую сумму денег, способствовавшую заведению собственного дела. Часть денег И.И. Голиковым была потрачена на приобретение рукописных и печатных книг. Это способствовало созданию им собственной библиотеки, в которой уже находилось «до полутора тысяч» различных изданий. Большинство из них так или иначе было посвящено деятельности императора Петра. В последующие годы библиотека пополнится еще двумя тысячами писем и различных документов самого императора.
В 1761 году, незадолго до своей смерти, императрица Елизавета Петровна учреждает Уложенную Комиссию, которой предстоит кодифицировать вновь принятые и исключить старые законы (Соборного Уложения 1649 г.) по государственному устройству России. В качестве депутата от Белгородской провинции для работы в этой Комиссии избирается двадцатишестилетний Иван Иванович Голиков. Это высокая честь, и ее требуется заслужить. Следовательно, имя курянина было к тому времени уже довольно известно не только в московских кругах, но и в Курске, и на Белгородчине.
Благодаря этому обстоятельству, И.И. Голиков вновь в Санкт-Петербурге. Его высокий статус позволяет ему встретиться и довольно близко познакомиться с людьми из «высшего общества», хорошо знавшими императора Петра. Среди новых знакомых Голикова можно назвать таких сподвижников Петра Великого и Елизаветы Петровны, как С.И. Мордвинов (1701-1777), А.И. Нагаев (1704-1781), И.Л. Талызин (1700-1777). Каждый из них делится своими познаниями о жизни и деятельности Петра Великого. И Все это ложится в копилку молодого курянина.
Стоит также отметить, что в сборе материалов о Петре Великом Голикову помогают не только бывшие и действующие сановники и вельможи, генералы и адмиралы, но и лица из купеческого сословия: Сериковы, Полуярославцев, Евреинов, Лапшин, Барсуков, Скорняков и другие. Это говорит как о большом интересе к личности Петра среди высших сословий, так и о развитии культуры, в том числе и литературы, в России.
В 1779 году, в период царствования Екатерины II, преуспевающий купец Иван Иванович Голиков вместе со своим двоюродным братом Михаилом Сергеевичем Голиковым (около 1746/47-1788) вошел в компанию из шести купцов, которые заключили договор на содержание винных откупов в Москве, Санкт-Петербурге и Архангельске. Но торговля – дело не только прибыльное да хлопотное, но и щепетильное, редко идущее рука об руку с законом. Не только в наши дни, но и в те времена торговля и предпринимательская деятельность были тесно связаны с взяточничеством, подкупом, коррупцией, мошенничеством. Примером этого могут быть «откровения» курского же предпринимателя И.П. Анненкова, записанные им в «журнале» (дневнике), из которых следует, что он давал взятки: воеводе И.М. Мясоедову (лошадь стоимостью 30 рублей), а другим курским чиновникам-канцеляристам – различные суммы денег. Правда, в конце концов, Мясоедов, как и последний курский воевода Полонский, за мздоимство поплатились отрешением от должности.
Во вновь образованном товариществе московских купцов нашлись люди с авантюрными наклонностями (аферисты по определению Ю.А. Бугрова), которые, как и в наши времена, попытались «кинуть» государство, уйдя от уплаты пошлин за ввоз вина из Франции. Только фокус не прошел – афера вскрылась. И вот через два года после создания товарищества Иван Иванович Голиков вместе с другими компаньонами за махинации с винным откупом оказался под следствием и судом.
Надеясь на покровительство знакомых сановников, в том числе и на президента Коммерц-коллегии А.Р. Воронцова (1741-1805), а также, возможно, позарившись на обещанное компаньонами вознаграждение, Голиков всю вину взял на себя. И был приговорен к «лишению чести и воли», конфискации всего имущества и высылке в Сибирь.
Перспектива страшная – кандалы и клеймо каторжанина. Но заступники не дремали, и Голиков оставался в столичной тюрьме, избегая этапа в Сибирь. А тут подоспело и «высочайшее помилование». 7 августа 1782 года по случаю открытия памятника Петру Великому в Петербурге (знаменитый «Медный всадник» работы скульптора Э.М. Фальконе) был обнародован Манифест об амнистии. Наряду с другими «сидельцами» получил свободу и Голиков, но с оговоркой – ему запрещалось заниматься торгово-предпринимательской деятельностью.
Как отмечают многие исследователи жизнедеятельности Голикова, сразу же после освобождения, придя к памятнику Петра I, он принародно дал клятву, что напишет историю деяний великого императора.
Поселившись в том же 1782 году в сельце Анашкино Звенигородского уезда Московской губернии, Иван Иванович приступил к исполнению своей клятвы. Он не только систематизирует имеющиеся у него материалы, не только дополняет их новыми, не только приобретает и изучает соответствующую литературу, но и осуществляет поездки почти по всем местам, где когда-то бывал Петр I. По-видимому, он испытывал необходимость не только в знании материала, но и в духе и географии минувших событий.
Усилия, предпринимаемые Голиковым, не остались без внимания просвещенных людей того времени. Ему было оказано содействие как со стороны лиц, облеченных властью, так и со стороны ученых. Среди наиболее активных «помощников» Голикова следует отметить графа И.И. Шувалова (1727-1797), графа А.Р. Воронцова и княгиню Е.Р. Дашкову (1743-1810) – президента Российской академии.
Через шесть лет после данной им клятвы, в 1788 году, при содействии и финансовой поддержке заводчика и мецената Г. Демидова, Н.Н. Демидова, дяди Ивана Илларионовича Голикова (ок.1734-1805), земляка-купца Г.И. Шелихова (1747-1795), в типографии Н.И. Новикова (1744-1818) были напечатаны «Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам». Напечатаны неплохим по тем временам тиражом в двенадцати добротных томах, каждый из которых был более 500 страниц.
Появление этого труда вызвало не только интерес у читающей публики, но и новый «прилив» поступлений материалов и документов о Петре и Петровской эпохе. Это обстоятельство в свою очередь «понудило» Голикова приняться за повторное издание труда, а также учесть и исправить допущенные ранее ошибки и неточности, внести дополнения. Но материалов было столько, что в период с 1790 по 1797 годы стараниями И.И. Голикова и его друзей вышли в свет еще восемнадцать томов «Дополнений к Деяниям Петра Великого».
Успех был огромный. Сочинения, не успев выйти из типографии, мгновенно раскупались. По данному факту Голиков с гордостью писал своему покровителю А. Р. Воронцову: «Книга моя по счастью толико полюбилась обществу, что ни одна еще так скоро не раскупалась, как моя, и, сколько мне известно, то весьма еще не достало оныя к удовлетворению всех». Трудно сказать, каков был тираж «Деяний» и «Дополнений», но есть сведения, что задаток на приобретение данного труда И.И. Голикова дали 636 подписчиков из 70 городов Российской империи.
Среди подписчиков, надо полагать, были и куряне, ибо каждый образованный человек того времени считал своим долгом иметь «Деяния Петра Великого» в собственной библиотеке. По крайней мере, об одном подписчике известно точно. Это уроженец Курска и иркутский купец Алексей Евсеевич Полевой (1759-1822), отец знаменитого издателя «Московского телеграфа» Николая Полевого (1796-1846). По воспоминаниям Николая Алексеевича и его брата Ксенофонта, в иркутском доме отца, в личной библиотеке, имелось собрание сочинений Ивана Ивановича Голикова, которые они с упоением читали и обсуждали. Как пишет в автобиографии Н. Полевой, он еще в десятилетнем возрасте впервые прочел первые тома «Деяний», а позже не раз к ним возвращался.
Высоко был оценен труд курянина и правительством Российской империи. Но не при императрице Екатерине II, в царствование которой были написаны и изданы все тома «Деяний» и большинство «Дополнений», а при ее сыне Павле Петровиче (1754-1801). В 1799 году император Павел I пожаловал И.И. Голикову чин надворного советника, обязывавший обращаться к нему «ваше высокоблагородие», и права потомственного дворянина.
Были, по-видимому, и иные награды. Возможно, такие, какими были удостоены императрицей Екатериной II в 1787 году его дядя Иван Илларионович Голиков и земляк Григорий Иванович Шелихов – «пожалованные шпагами, золотыми медалями и похвальными грамотами» за открытия новых земель у берегов Америки. Кстати, курские исследователи жизнедеятельности Голикова и Шелихова (за исключением разве что авторов книги «Курские купцы Голиковы…» А.В. Зорина, М.Д. Карпачева и др.) почему-то предпочитают не касаться вопроса существования довольно тесных связей между этими выдающимися личностями. Хотя эти связи, как видим, не только существовали, но и выходили за пределы обычного «шапочного» знакомства.
Однако эйфория успеха «Деяний Петра Великого» вскоре прошла. И отечественные историки, начиная с Сергея Михайловича Соловьева (1820-1879) и Василия Осиповича Ключевского (1841-1911), отмечая «удивительную работоспособность» Ивана Ивановича Голикова, выпустившего в свет 30 томов за 15 лет, довольно сдержаны в оценке исторической значимости его основного труда. Ибо отсутствие самостоятельных умозаключений и выводов, незнание и неиспользование критических приемов в этом труде (сказывался недостаток образования) заменено восторженным летописанием, неумеренной идеализацией и романтизацией образа Петра и его деятельности. Впрочем, это не мешало тому же С.М. Соловьеву в своем фундаментальном труде по истории России довольно часто использовать материалы, собранные Голиковым, ссылаться на сочинения Ивана Ивановича.
Да, наш земляк, называя себя «совсем не историком, а только собирателем воедино дел Петровых и благодарным повествователем оных», и не думал оригинальничать и претендовать на роль историка. Как отмечают многие исследователи, он просто продолжал традиции, заложенные в отечественной историографии современниками царя-реформатора Ф. Поликарповым-Орловым (1670-1731), автором «Ядра Российской империи» А. Манкиевым (?-1723), государственным и церковным деятелем, историком Ф. Прокоповичем (1681-1736), П. Шафировым и некоторыми другими. Этой участи в оценке деятельности Петр I не избежал и выдающийся ученый той эпохи М.В. Ломоносов (1711-1765). Вспомним хотя бы «Слово похвальное, блаженныя памяти Государю Императору Петру Великому…». Впрочем, разве в советское время (да и в наше тоже) не пелись и не поются панегирики руководителям страны? Пелись и поются. Причем не самыми последними людьми в стране и не самым достойным правителям!..
Не претендовал И.И. Голиков и на роль писателя, хотя современники отмечали его «словоохотливость» и способность к прозаическому повествованию. А его знакомство с произведениями Г. Державина, М. Ломоносова, Н. Карамзина, Е. Дашковой и других авторов сказывалось и на стиле изложения. Возможно, это и послужило тому, что историографы советской поры, отдавая должное трудам нашего земляка, отмечают «известную их примитивность, отсутствие изящества и литературности изложения».
Вместе с тем, к данному труду И.И. Голикова проявили благосклонность не только царедворцы, но и писатели, и ученые того времени. Среди читателей «Деяний», кроме графа и выдающегося военного деятеля П.И. Панина (1721-1789), братьев Орловых, братьев Разумовских, А.Р. Воронцова и Е.Р. Дашковой, были поэт Г.Р. Державин (1743-1816), писатель и историк Н.М. Карамзин (1766-1826), историки А.Т. Болотов (1738-1833), М.М. Щербатов (1733-1790) и Д.Н. Бантыш-Каменский (1788-1850).
Как уже отмечалось выше, с многотомным трудом И.И. Голикова хорошо был знаком журналист и издатель «Московского телеграфа» Н.А. Полевой и его брат Ксенофонт (1801-1867), родившиеся в Иркутске, но с 1813 по 1820 год проживавшие в Курске. Не исключено, что «Деяния Петра Великого» читала и их сестра – Авдеева (Полевая) Екатерина Алексеевна (1789-1863), писатель и издатель сказок, родившаяся в Курске.
Говоря о творчестве И.И. Голикова, необходимо отметить, что, кроме «Деяний Петра Великого» и «Дополнений к деяниям», им был написан еще один труд «Историческое изображение жизни и всех дел Франца Яковлевича Лефорта, первого любимца Петра Великого, и генерала П.И. Гордона». Длинное название этого произведения – дань литературной моде того времени – говорит о содержании труда.
К «Деянию Петра Великого» и другим трудам И.И. Голикова не раз обращались А. С. Пушкин (1799-1837), работая над историческим произведениями о данной эпохе («Медный всадник», «Полтава», «Арап Петра Великого», История Петра»), и А.Н. Толстой (1882-1945), когда трудился над романом «Петр Первый». При этом, как отмечают исследователи, «красный граф» широко использовал «не только исторические материалы, но и исторические анекдоты» из собрания сочинений Голикова. Речь идет о преданиях и анекдотах о Петре I и его приближенных, вошедших сначала в 17 том «Дополнений», а позднее изданных отдельной книгой под названием «Анекдоты, касающиеся до Государя Императора Петра Великого, собранные Иваном Голиковым». И не мудрено, что «Анекдоты» Голикова вызвали пристальное внимание А.Н. Толстого, ибо они изобиловали пословицами, поговорками, народными изречениями, песнями – всем тем, что составляет силу и красоту фольклора.
Не был равнодушен к «Деяниям» и великий критик В.Г. Белинский (1811-1848). Отмечая данное обстоятельство, М.Ф. Шехирев пишет: «…Белинский внимательно прочитал «Деяния» и в 1841 году написал две статьи о сочинении нашего земляка, о котором сказал: «Прекрасное, отрадное явление в русской жизни этот Голиков!».
Это же отмечает и Ю.А. Бугров, который, кроме того, приводит следующую цитату из статьи Белинского: «Тридцать томов остались памятником его благородного рвения, и в безыскусственном его рассказе нередко заметно одушевление. Явись Голиков у англичан, французов, немцев – не было бы счета его жизнеописаниям, изображения его продавались бы вместе со статуями Наполеона, Вальтера, Руссо, Франклина, портреты выставлялись бы в окнах художественных магазинов, виднелись бы на площадях и перекрестках».
Слова, написанные В.Г. Белинским 170 лет назад, были укором всему обществу того времени, особенно его передовой, образованной части. Но как они актуальны и в наши дни, когда образование доступно всем! Мы научились критиковать, порой безжалостно обличать и уличать, но по-прежнему не умеем ценить, беречь и воздавать должное. Это даже не беспамятство, а пренебрежение к своему прошлому, к своему знаменательному и значительному. А ведь пренебрежение к прошлому коварно последствиями: социальными взрывами, политической нестабильностью, экономическими просчетами, подрывом нравственности и культуры… Хочется верить, что большинство курян хоть что-то знает о нашем земляке. Но уверенность в этом была бы куда большей, если бы в городе, где родился И.И. Голиков, был бы ему памятник, была бы улица его имени, были бы другие знаки внимания и уважения. К сожалению, ничего этого нет!
Умер Иван Иванович Голиков 12 марта 1801 года в селе Анашкино и был похоронен на кладбище села Каринское Звенигородского уезда Московской губернии. Умер, как отмечают исследователи, в один день с императором Павлом, убитым заговорщиками из его ближайшего окружения. Перед смертью И.И. Голиков длительное время болел, но даже и в этом положении не прекращал трудиться над новой рукописью о Петре I. Эта рукопись впоследствии была передана наследниками (внучкой Александрой) самобытного писателя и историка археологу и издателю П.П. Бекетову (1761-1836) для публикации. И в 1810 году стараниями последнего рукопись была издана и вышла в свет отдельной книгой под названием «Сравнение свойств и дел Константина Великого с свойствами и делами Петра Великого».
Ведя речь о кончине И.И. Голикова, следует отметить, что после него осталась дочь Пелагея Ивановна (?-1807) от брака с неизвестной. Пелагея в первом браке была за сыном курского купца Иваном Ивановичем Мухиным, который впоследствии стал московским купцом. От этого брака имела дочь Александру Ивановну Мухину (около 1782 -1861), которая в свою очередь была супругой статского советника Василия Назарьевича Каразина (1773-1842) (во втором браке последнего).
По некоторым источникам, у И.И. Голикова была и другая дочь, но каких-либо данных о ней, в том числе и имени, не сохранилось.
Сестра И.И. Голикова, Мария Ивановна, была замужем за курским купцом Макаром Григорьевичем Лоскутовым. От этого брака имела сына – Лоскутова Михаила, 1773 года рождения, также принадлежащего к купеческому сословию.
Начиная очерк о знаменитом земляке курян, мы коснулись как социальной среды, из которой он вышел, так социальной и культурной обстановки провинциального Курска, пришедшейся на его детские и отроческие годы. В ходе повествования отмечали, что творил И.И. Голиков не на пустом месте, а с опорой на труды своих предшественников. Среди предшественников были названы Федор Поликарпович Поликарпов-Орлов, Алексей Ильич Манкиев, Феофан Прокопович, Петр Павлович Шафиров. Однако не стоит думать, что И.И. Голиков не был знаком с творчеством Василия Никитича Татищева (1686-1750), Михаила Васильевича Ломоносова. А это уже величины не только российского, но и мирового масштаба.
Как отмечают отечественные исследователи, Голиков тщательнейшим образом изучал исторические труды этих авторов. Надо полагать, были знакомы ему и исторические работы императрицы Екатерины Великой и других авторов того времени, писавших на исторические темы.
В тот период, когда наш земляк трудился над «Деяниями Петра Великого» и другими своими произведениями, вошла в новую фазу развития и отечественная литература. Сформировались и получили распространение такие стили, как классицизм (1730-1800 гг.), просветительский реализм (1770-1800) и сентиментализм (1760-1790).
К первому направлению относились уже упоминаемый нами Ф. Прокопович, затем Антиох Дмитриевич Кантемир (1708-1744), Василий Кириллович Тредиаковский (1703-1768), М.В. Ломоносов, Алексей Петрович Сумароков (1717-1777), Михаил Матвеевич Херасков (1733-1807), Гавриил Романович Державин (1743-1816).
Представителями второго направления были Николай Иванович Новиков (1744-1818), Денис Иванович Фонвизин (1744-1792), Александр Николаевич Радищев (1749-1802), Иван Андреевич Крылов (1769-1844).
Ярким представителем третьего направления отечественной литературы был Николай Михайлович Карамзин. В этом ключе частично писал и такой литератор, как Михаил Дмитриевич Чулков (1740-1793).
Да, не со всеми этими представителями отечественной литературы Голиков был знаком лично, но обо всех, несомненно, слышал и, конечно же, читал их произведения. А, читая, что-то черпал и для себя. Впрочем, не только черпал, но и своим творчеством в определенной мере делился с теми, кто читал его труды. Уж таким был бурный XVIII век, давший толчок развитию отечественной культуры. Но это, так сказать, на всероссийском уровне. А что же было с развитием культуры на Курской земле? Что происходило в Курске, в котором были корни И.И. Голикова и в котором остались его многочисленные родственники?
А на родине историка и писателя Голикова также случились большие перемены. Как в административном и социальном плане, так и в культурном. Если в 1727 году город был приписан к Белгородской губернии, то уже в 1779 году, в соответствии с новым административным делением России, он стал главным городом вновь образованного Курского наместничества. А в 1797 году Курск стал губернским городом, а Курский край – губернией.
С 1782 года город стал застраиваться по вновь утвержденному Екатериной II плану (1782 г.), значительно расширив свои границы. Основой города стали сходящиеся на Красной площади две главные улицы – Московская (ныне улица Ленина) и Херсонская (ныне улица Дзержинского). К ним, в соответствии с генеральным планом, в четком прямоугольном порядке пристраивалась сеть других улиц, как параллельных, так и перпендикулярных.
В 1783 году в Курске учреждается первая светская школа – дворянское училище. А в 1794 году строится и эксплуатируется двухклассное Малое народное училище.
Знаменитостью Курского края в деле торговли с XVII века слыла Коренская ярмарка. А в 1878 году она с подачи императрицы Екатериной II получила общероссийский статус. И в Курск направились купцы из разных стран.
С 1792 года стала работать первая курская типография, а несколько позже – и театр, в котором через два с половиной десятка лет будет играть еще один наш талантливый земляк М.С. Щепкин (1788-1863). Центральные улицы города в ночное время стали освещаться.
С момента рождения И.И. Голикова население Курска увеличилось более чем в три раза. Так, по 4-ой ревизии в городе числилось около 20 тысяч человек. Значительную часть населения составляли купцы и мещане – 8140 душ обоего пола, или 40%. Одних мещан было 4532 человек, и они составляли 26% населения. Как уже отмечалось выше, курские купцы, в соответствии с реформой 1775 года делились на три гильдии: в первую гильдию вошли те, кто имел капитал более 10 тысяч рублей; во вторую – с капиталом от 1 до 10 тыс. рублей; в третью – с капиталом от 500 до 1000 рублей. В 1784 г. в городе было более 600 купеческих домов.
Кроме представителей самых массовых социальных групп, в Курске проживали однодворцы – более 530 душ – и около 800 дворовых людей – 4,4% населения. Также было 933 крепостных, что составляло 5,3%, и 320 дворян обоего пола, которые составляли 1,8% городского населения. Небольшую группу представляли священнослужители – 165 церковников и 48 монахов – немногим более 1%. Такова социальная палитра жителей Курска, встававшего на капиталистический путь развития.
Самыми грамотными в этой социальной палитре были дворяне и священнослужители, имевшие возможность обучать своих детей как в светских школах, так и частным способом. Среди купеческого сословия грамотных мужчин было 48%, а среди мещан – 26%. Грамотных женщин было совсем мало, единицы. Если говорить об общественной активности населения Курска, то самым активным социальным слоем были выходцы из купеческой среды. Этому способствовали такие факторы, как их численность, высокий процент образованности и вынужденная коммуникабельность.
Заканчивая очерк, следует сказать, что к тому времени в Курске появился и свой профессиональный литератор – Богданович Ипполит Федорович (1744-1803), автор «Душеньки» и других поэтических произведений. Не исключено, что творческие и жизненные пути И.И. Голикова и И.Ф. Богдановича могли пересекаться. Но, это, как ныне модно говорить, совсем другая история.
ОБРАЗЕЦ ТВОРЧЕСТВА
И. И. ГОЛИКОВА
(Из тома 7 «Деяний Петра Великого» за 1717 г.)
Великий Государь прибыл в Москву в первых числах Января, и как Царевич, сын его, еще не был привезен, то он и занялся сначала осмотрением заведенных в Москве фабрик, и дал пол¬ную привилегию фабриканту стамедному и кара-зийному купцу Никите Воронину на суконную фабрику, и на заведение оной пожаловал земли и денег 5000; а 5 числа Монарх, не взирая на нарушение дружбы со стороны Английского Ко¬роля, не взирая на показанные себе от него оби¬ды, послал грамоту к Резиденту своему при Лондонском Дворе г. Веселовскому, коему пове¬левает предоставить Его Великобританскому Величеству и Министрам его, что он, по должно¬сти союза, как прежде Его Величеству сообщал все то, что с неприятельской стороны ни было предлагаемо. «Того ради (продолжает Государь) вам повелели Его Королевскому Величеству и иным объявить, что барон Герц писал к Минист¬рам нашим из Лундена от 29 Ноября, что он приехав к Королю своему, доносил о склонности нашей к генеральному миру, с которой ему при свидании с ним Посол наш князь Куракин в Лоо объявил, и что Король по этому доношению склонился на посылку Министров своих на кон¬гресс, и прочее.
Используемая литература и источники:
Арцыбашева Т.Н. Очерки культуры Курского края. Выпуск второй. Курск. Курский пед. университет. 2000. – 104 с.
Баскевич И.З. Курские вечера. Воронеж. ЦЧКИ, 1979. –208 с.
Баскевич И.З. Из курского гнезда / Курский край на литературной карте России // Курский край: история и современность. Курск, 1995. – С. 215-216.
Беловинский А.В. Иллюстрированный энциклопедический историко-бытовой словарь русского народа XVIII – начало XX века. М.: Эксмо, 2007. – 784 с.
Большая Курская энциклопедия. Т.1. Кн. 1. – С. 183.
Большая Советская энциклопедия. Т. 7. М. 1972. – С. 15.
Бугров Ю.А. Курские встречи. Воронеж, ЦЧКИ, 1991144 с.
Бугров Ю.А. XVII век. С. Медведев, К. Истомин / Литературные хроники Курского края. Курск: Издательский дом «Славянка», 2011. – С. 19-22.
Гордость земли Курской. Сборник очерков о знаменитых земляках. Составитель Шехирев М.Ф. Курск, 1991. – 208 с.
Зорин А.В. Курское купечество в XVIII-начале XIX веков. Курск, 2000. – 12 с.
Историки России. Биографии. М.: Изд. «Российская полит. энциклопедия», 2001. – 912 с.
Курск. Очерки истории города. Воронеж, ЦЧКИ. 1975. – 278 с.
Курские купцы Голиковы: От монастырских бобылей до потомственных дворян./ Составители А.В. Зорин, М.Д. Карпачев и др. СПб.: Издательство ВИРД, 2003. – 104 с.
Курский край: Культура и культурно-историческое наследие. Научно-популярная серия в 20 томах. Т. 15. Курск, 2002. – 484 с.
Курский край. Краеведческие чтения. Курск, 1989.
Курск. Краеведческий словарь-справочник. Курск, 1997. – С. 86.
Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.
Медведская Л.А. Курск сословный / Курский край в первой половине XIX века // Курск. Очерки истории города. Воронеж: ЦЧКИ, 1975. – С. 86-110.
Мезин С.А. Русский историк И.И. Голиков. Саратов, 1991. – С. 51.
Пахомов Н. Певец деяний Петра Великого / Курские перекрестки, 2015 - № 20. – С. 170-182.
Полевой Н. Автобиография / Полевой Н. // Мечты и жизнь. М.: Советская России, 1988. – С. 286-300.
Русский биографический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. М.: Эксмо, 2007. С. 273.
Русские купцы Голиковы. От монастырских бобылей до потомственных дворян. Материалы к истории и генеалогии рода. СПб.: Изд-во ВИРД, 2003. – 104 с.
Русский фольклор. Материалы и исследования. М.: - Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1959. – 532 с.
Святополк-Мирский Д.П. История русской литературы с древнейших времен. М.: Эксмо, 2008. – 608 с.
Сеймские берега. Альманах. Выпуск 10. Курск, 2004. – 56 с.
Словарь русских советских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших о России. Сочинение митрополита Евгения. Издание Московитянина. Т.1. М.: Университетская типография, 1845. – 328.
Советская историческая энциклопедия. Т. 4. С. – 285.
Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1988. С. 317.
Современная иллюстрированная энциклопедия. Российская история. М.: «РОСМЭН», 2008. С. 297-298.
Соловьев С.М. История России с древнейших времен. 1676-1703. Кн. 9. – С. 542.
Шехирев М.Ф. Голиков Иван Иванович / Курск. Краеведческий словарь-справочник. Курск, 1997. – С. 86.