Семён не хотел бросать шатуна и пошёл вниз по речке. Зимняя вода была в ней холодной и прозрачной, на поверхности со странным жидким льдом. Впереди мелькнуло что-то тёмное – Боровой вскинул ружьё. Но зверь, если и был похож на шатуна, но только по окраске. Это точно бобр или же выдра скатилась с откоса в воду. .. Семён, придерживаясь за ломкие на морозе ветки ивы, спустился на лёд. Лёд держал. .. Хотелось пить, руки дрожали от холода и голода. У поваленного дерева Семён Боровой разгрёб лыжей снег, наломал сухих веток, развёл костёр, привязал к палке видавшую виды консервную банку со снегом, вскипятил чай. Кусок хлеба и сала нанизил на сук и обжарил над костром и, пока готовился походный деликатес, лесник рассуждал: «Откуда в наших лесах взялся этот шатун, за десятки прожитых лет в этих краях подобного случая не было. В Ольховке все знают, что в малиннике Шкалик видел большого медведя с прострелянным ухом. Может, этого зверя кто-то побеспокоил, и он, возможно, раненый, проголодался и бродит по лесу». Медведь, ставший шатуном, представляет огромную опасность для всего живого вокруг.
Медведь много наследил. Следы повсюду: и слева, и справа. Семён постоял, подумал, варежкой отодвинул рукав телогрейки. Взглянул на часы. День кончился быстрее, чем хотелось. Пора подумать и о ночлеге. Ночевать в снегу рискованно. Оглядываясь по сторонам, Боровой направился к избушке, куда во время лесных работ иногда он летом заходил. Ноги едва передвигались: путь к избушке шёл в гору. Семён присел отдохнуть. Ружье прикладом воткнул в снег от себя справа, чтобы удобнее было схватить. Повернулся лицом к своим следам. «Неужели всё пропало? Неужели уйдёт? - думает Семён. - Может, ночью наткнётся на мои следы и придёт к избушке. Куда же подевался Шкалик? Неужели он сумел перебраться на другой берег и ушёл домой? »
Наконец показалась старая избушка, когда-то построенная сборщиками живицы. Всё вокруг утонуло в снегу, а у избушки только крышу снегом привалило. Семён лыжей сгрёб снег от двери и вошёл внутрь. Железная печка поржавела. Окошко застеклённое. Семён наготовил дров, набил снегом чайник и бревном припёр дверь избушки, чтобы ночью медведь не вломился. Можно, наконец, расслабиться, передохнуть. Не хотелось делать лишнего шага. Затрещали в печурке дрова. Хлопья снега бесшумно касались стекла окошка и, отогретые, они медленно сползали по нему.
Семён напился чаю, растянулся на нарах. Отогретый жаром печки, над ухом загудел комар. Ночью Семён просыпался не раз. Снова зарядил ружьё: его будили какие-то странные, протяжные вздохи. Ему снился маленький озорник медвежонок Мишка, которого они с женой Евдокией любили, а на прощание ему надели серьги. Мишка, стоя, вытянув лапки вперёд, слёзно просил:
- Папочка милый, не убивай меня!
- Да кто ж тебя убивать-то собирается? Что ж я Тарас Бульба, убивший своего родного сына? Моя душа этого сделать не позволит. Спи спокойно, Миша! - бредит Семён.
Утром всё же встал бодрым. Думал о странном сне:
- Что же только людям не снится? Мозг человеческий – это фантастический режиссёр и художник, - прохаживаясь по полу, рассуждает охотник Семён.
Кончился снегопад, в окошке засверкала зелёная звезда, обещая хороший день. Когда рассвело, лесник решил открыть дверь . Вышел, держа ружьё наготове. Встал на лыжи, которые проваливаются в белый пух снега. Кругом тишина, ни малейшего ветерка, отчего тишина казалась тревожной. Вдруг перед Семёном предстала взрыхлённая борозда в снегу.
- Стадо кабанов прошло, - шепчет лесник Боровой, - но, разобравшись, понял: эту борозду после себя оставил шатун. Он круто изменил направление от Тёплой речки и теперь идёт в сторону Коряжного болота.
Однако шатун где-то рядом, похоже, он почуял рядом человека. Вот-вот бросится, но что-то медлит. Борозда в снегу тянется среди бурелома. По рыхлому снегу бежать даже на лыжах нелегко. Краем глаза заметил, как с боку чёрный ворон резко изменил полёт и нырнул рядом в бурелом. Семён вздрогнул от страшной догадки и обернулся.
Над снежной копной высунулись две рыжие «варежки» и между ними тёмный полукруг. Не успел понять, что это лоб и медвежьи уши, как вскинулся весь шатун и, распахивая снег, бросился к Семёну. Перед ним предстал встрёпанный громила, похожий на брошенный в воздух тулуп. Узкая вытянутая морда, в прыжке вскинутые выше головы чёрные подошвы задних лап. Мушка прыгнула в центр тулупа. От волнения Семён не слышал выстрела, только коротко толкнуло ружьё в плечо. От пули медведь споткнулся, но не замедлил хода. Зато вторая пуля сорвала пружину, которая дико завертела медведя на месте в снежной пыли. Семён в спешке не мог попасть рукой в карман. Наконец он выхватил патрон, толкнул его в ствол и выстрелил в клубок. Медведь откинулся в сторону, шарахнулся головой о дерево, упал, но силился встать. Семён второпях в ствол вставил один патрон - медведь, широко расставив длинные худые лапы, вставал. Семён прицелился по месту чуть позади лопатки и плавно нажал спуск. Медведь рухнул в снег, как будто саблей рубанули верёвку, которая его поднимала. Словно тонной свинца пуля влилась в медведя. Он лежал вдавленный в снег, распластанный, неподвижный. Страшно было видеть, как всё глубже втягивались в глазницы закрытые глаза медведя. Уши медведя оттопырены. По откинутым лапам, ткнувшемуся в снег носу было понятно - шатун убит. И всё-таки Семён выстрелил ещё раз. Медведь не шелохнулся. Лесник стоял рядом, и сам, не зная зачем, водил рукой по своей щеке. Потом, успокаивая волнение, сел, где стоял. Снял и положил шапку рядом. Семён с ужасом шептал:
- Не дай, Бог, этому когда-нибудь повториться!» Если бы ворон не показал, вряд ли успел выстрелить. Знал, что шатун может сделать петлю, а понадеялся: «Струсил, убежал. Он просто-напросто не пошёл в лоб. А как он скакал! Чуть промедли – и всё!
Семён рассеянно смотрел на снежные копны Коряжного болота, редкие корявые деревья, снег. Чуть успокоившись, он стал искать в ушах зверя дырку, прострелянную пулей - оттопыренные уши медведя густо обросли. Семён тщательно обследует каждый их сантиметр. Никакого отверстия в ушах он не нашёл. Но каково было удивление лесника, когда на мочке уха блеснул металл. Не веря глазам, Семён Боровой всем своим существом прильнул к блеску - это была серебряная серьга, закреплённая медвежонку в ухо на кордоне Евдокией и им. У лесника кольнуло в груди. Закружилось в голове. Сидит у туши, молчаливые до этого губы охотника Семёна Борового раскрылись:
- Значит, медведь во сне просил меня его не убивать. А как же в этой ситуации быть живому человеку? Это же вынужденная самооборона! Что же случилось с медвежонком? Как он оказался здесь? Почему этот милый, потешный Мишутка превратился в лесного разбойника? Кто в этом виноват? …
Прощально постояв возле убитого медведя, снял заветную серьгу с уха Мишутки и положил в карман, как память, Семён тронулся в путь, домой – его стали преследовать противоречивые чувства: да, он убил опасного зверя. С другой стороны, он убил ребёнка, которого знал с детства, корил на руках, ухаживал, заботился…
Глава 14 » У ТАЛОЙ РЕЧКИ». Автор повести - писатель Леонид Васильев.
Обработка материала, коррекция текста - Роза Салах