Мой первый таймень

       

       Всё, едем на рыбалку. Компания подходящая, и погода
что надо. Едем к Ак – Кему, говорят, сейчас клёв неплохой. 
Ак – Кем – это в сторону к горе Белухе. Одно название толкает
на подвиг. Что такое рыбалка на горных реках? Это тебе
не на карася в степи, где – ни будь на Кулунде или  Обских
затонах. Прикормил с вечера жмыхом или кашей с постным
маслом и утром успевай дёргай, не сходя с места.
   А ещё на самой Оби на закидушки, -карпа, судачка или сазана
ночью, да с пивком Ух, не говори! Здесь, всё по другому. Погода,
она, конечно, да. Ветерок опять же какой. А мормышки, а мошки,
а цвет ниток! Тут целая наука. Но в компании все местные ,все
знатоки. Да и фарт – большое дело, если будет. Да, чуть не забыл.
     Некоторые, особенно женская половина, и не знают, что
такое мошки и мормышки. Это вкуснятина, на которую ловят
рыбу, но сделанная человеком. Ох, и мастера есть. Вот взять
моего дружка – Витька. Сидим мы, значит, однажды в столовой.
Побегают две девчушки и присаживаются за наш стол. А нам их
ну никак не надо. Почему? Дак мы давно не виделись, закуска
хорошая на столе, и они! Нам это надо? То – то. Пока мы ходили
за своей едой, Витёк из беретки что-то вытаскивает и в свою
тарелку опускает.
   Девчонки садятся за стол, хихикают и начинают есть. Витёк,
обращаясь ко мне : -Слушай, мухи здесь, смотри, какие наглые.
третья уже в тарелку падает. Смотрю, он со словами «не пропадать
же добру», берёт её из тарелки и отправляет в рот. Девчонки
хватаются за рты и убегают. А Витёк как ни в чём не бывало
показывает мне искусственную муху. Вот она настоящая рыбья
приманка, если даже человек, я имею в виду девчушек, не заметил
подвоха.
    Таких приманок мы захватили с собой предостаточно, только бы
сложилось. Люблю попутешествовать. Все заботы и тревоги
отодвигаются в сторону, и ждёшь чего-то нового, неизвестного.
Дорогой останавливаемся у скалы, где высечен портрет вождя
пролетарской революции. Попросили у дедушки Ленина удачи.
То ли показалось, а, может, и правда, покачал разрешающе
гениальной лысиной.
       Вот и место бивака. Обосновываемся капитально : жить здесь
решили дня три-четыре. Ставим две палатки. Неугомонный Лукич
уже колдует у костра. Саша и шофёр Володя распустили самодуры.
     Для непонятливых: это приспособление, состоящее из лодочки
с длинной леской на моталке; к леске крепятся разной длины
поводки с крючками и мошками или мормышками. Остальные
готовят валежник для костра. В общем, всё путём. Через часик
готова первая уха. Как же прекрасна жизнь! Рядом палатки,
река, друганы Нет начальников, нет подчинённых – все рыбацкая
братия. До чего же она вкусна, уха  вдали от дома, когда чувствуешь дыхание Белухи и перекаты стремительной реки.
     Не надо никаких богатств, палат каменных,чинов, и хочется
только одного: как можно дольше длись это мгновенье. И разговор
у костра, он одинаков у всех рыбаков, что в Сибири, что в Германии или Африке.
       -А ты помнишь?
   …А у меня в прошлом году…
     - Да не может быть? Врёшь ведь?
  - Хо, вот мы с батькой вытащили так вытащили!
        И это длится долго-долго, пока сморённые сытой едой,
определённой дозой  «противогриппозного» лекарства, мы
не засыпаем под мощный храп Лукича. И снился мне в ту ночь
перед фактической рыбацкой удачей, которая придёт буквально
на следующий день, замечательный таёжный сон. Будто я
не заведующий отделом культуры, а богатый купец, а остальные-
-мои приказчики. Встречаем мы купцов из Китая с шёлком
да разными пряностями. Это , наверное, наслушался побасок
Лукича о том, что в этих местах до революции была тайная
тропа, по которой и шастали купцы наши в Китай да обратно.
Вот даже во сне знал, что всё это ерунда, а не поверите, приятно
хоть во сне богатым побыть.
       Утро знатное пришло на смену сну: и тучки ходят, но не
дождливые , и тепло, Чаёк, и за удачей. Как для кого, а мне
сам процесс важен. Ну и поймать, конечно, охота. Когда
сумка к вечеру пустая, а у других плечо от лямки ломит,
то вроде как-то не по себе. В общем, из уважения меня мужики
с самодуром первым пустили, потом шофёр Володя и все остальные. Рыбачили кто на что горазд: у кого удилище, кто
со сплетнёй, кто со спиннингом. У кого к чему больше душа
лежит. Самодур – самое простейшее, ну в самый раз для меня.
       Произошло то, что должно произойти: мне повезло. Даже
погода изменила своё настроение, солнце выглянуло во всю
силу, тучки начали разбегаться. Иду , мурлычу песенки.
Володя сзади, метрах в пятидесяти. Вдруг впереди вижу :
большая рыбина лежит на берегу у самой воды. Помимо воли
из груди вырывается:   - Володя, б..я, смотри, таймень лежит.
      Спина от волнения стала мокрой. Я даже не подумал, с чего бы
это ему лежать на берегу, а не плюхаться в воде. Зацепив самодур

моталкой за камень, несусь к тайменю. Володя, чудило, делает
то же самое. Но я-то профан в этом делах, а он местный!
Вот что значит азарт! Хватаю скользкое, упругое тело рыбины,
целую её, ору во всю глотку:  -Ура, получилось, спасибо, Ильич!
      И опять невдомёк, почему таймень лежал на гальках,
а не в воде. Подбегает Володя, ощупывает его, обнюхивает.
Всё вроде нормально. И вдруг вижу – голова у тайменя пустая.
Смотрю недоумевающе на Володю. Тот разводит руками
и уверенно говорит:  - Норка, Александрыч, это она, подлюка.
Голова рыбы для неё – первейшее лакомство.
     Радость сменяется опустошением и унынием. Что за непруха?
А ведь хотелось хвастануть своим трофеем, хоть немного
прославиться на рыбацком  фронте. И вдруг спасительная мысль.
А что если…»Володя, будь другом, подыграй мне, выручи.
А вдруг получится? Сквитаемся, лады?»
Володя утвердительно кивает головой. Хватаю большую гальку
и бью с остервенением по голове рыбины.
      Искромсав её, ножом отрезаю от туловища. Шофёр , вижу,
догадывается о том , что я задумал, и ухмыляется.
Минут через 30-40 вся ватага догоняет нас. Все ошарашены
моим везением. Поймать тайменя  килограммов на  5-6,да
на самодур, а не на спиннинг! Это сверх всякого чуда.
Но все понимают, что всякое бывает в непредсказуемом  рыбацком
фарте.
     Вечером около костра  я раз пятнадцать рассказывал, как
таймень таскал меня по реке, как мне удалось с ним справиться.
Володя – шофёр едва успевал утвердительно кивать головой.
Все завидовали мне и не скрывали этого. Тайком ото всех я засыпал
в распоротое брюхо рыбы пачку соли на всякий случай, даже
не знаю зачем. Щедро отрезав половину добычи, отдал её в ведро
для традиционной вечерней ухи.
       Выпиваем за улов и начинаем есть. Сашка Гапон берёт
увесистый кусок таймешатины и отправляет в рот. Ждёт.
Потом почему-то соскакивает и убегает в кусты. Остальные
кривятся, только после второго стакана добросовестно доедают
уху, но рыба у многих остаётся не съеденной. И всю ночь шла
какая-то странная беготня в кусты и нехорошие выражения
в отношении местной рыбы.
        Правду все узнали уже утром. Из ведра шёл такой запах…,
в общем, не очень хороший. Пришлось  «колоться». Посмеялись,
но без обиды. А я ещё раз убедился, что халява не бывает
вкусной, пусть даже она и Первый таймень!