Сверчок
Часть II
Коллежский секретарь
55
Балет
Балет – это вещь!
Девки все как на подбор в белых тапочках!
А ставил балет Дидло!
Он в России ввел пуанты!
Театр уж полон; ложи блещут;
Партер и кресла, всё кипит;
В райке нетерпеливо плещут,
И, взвившись, занавес шумит.
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.
В балете Дидло главное есть – есть поэзия!
В текстах либретто к балетам поэзии нет!
А в самом облике спектакля поэзия!
Балет «Зефир и Флора», где Истомина, окруженная «толпою нимф», исполняла соло, во многом предвосхищавшее виртуозные вариации классических танцовщиц в позднейших балетах. Я восхищался Истоминой и наслаждался как она «одной ногой касаясь пола, другою медленно кружит», «то стан совьет, то разовьет, и быстрой ножкой ножку бьет», да наслаждался её танцевальными движениями.
Рон де жамб!
Ранверсе!
Батман батю!
Картины балета всплывали в моей памяти. Они перемешивались с моей поэмой «Руслан и Людмила».
Вот либретто первой сцены балета «Зефир и Флора
По воздуху пролетает Зефир, следом за ним Амур. Они, играя, исчезают в облаках. Среди деревьев и кустов приятной этой местности тут и там лежат спящие нимфы. Заря едва лишь занялась. Зефир опускается с небес, держа Амура в объятьях. Зефир просит своего друга положить конец мученьям и сегодня же зажечь в сердце Флоры тот же огонь, который сжигает его. Амур обещает ему благоприятствовать. «Каждое утро, — говорит Зефир, — Флора здесь бывает! Вот куст роз, который ежедневно она поливает». Зефир любуется розовым кустом. В это время Амур замечает спящих нимф и показывает их своему другу. Зефир уже готов стать изменником... Амур угадывает это, говорит ему о Флоре... Но Клеониза близко, она очаровательна, и Зефир не может устоять перед удовольствием сказать ей это. Он просит Амура встать на стражу и предупредить, когда заметит приближение Флоры. Амур предсказывает ему, что придется раскаяться в легкомыслии и улетает.
В «Руслане и Людмиле»…
«И наша дева очутилась
В саду. Пленительный предел:
Прекраснее садов Армиды
И тех, которыми владел
Царь Соломон иль князь Тавриды.
Пред нею зыблются, шумят
Великолепные дубровы;
Аллеи пальм и лес лавровый,
И благовонных миртов ряд,
И кедров гордые вершины,
И золотые апельсины
Зерцалом вод отражены;
Пригорки, рощи и долины
Весны огнем оживлены;
С прохладой вьется ветер майский
Средь очарованных полей,
И свищет соловей китайский
Во мраке трепетных ветвей;
Летят алмазные фонтаны
С веселым шумом к облакам;
Под ними блещут истуканы
И, мнится, живы; Фидий сам,
Питомец Феба и Паллады,
Любуясь ими, наконец,
Свой очарованный резец
Из рук бы выронил с досады.
Дробясь о мраморны преграды,
Жемчужной, огненной дугой
Валятся, плещут водопады;
И ручейки в тени лесной
Чуть вьются сонною волной.
Приют покоя и прохлады,
Сквозь вечну зелень здесь и там
Мелькают светлые беседки;
Повсюду роз живые ветки
Цветут и дышат по тропам»
Так написан сад Черномора. Это типичная декорация к балету Дидло! Все зерцала вод, алмазные фонтаны, водопады, мостики, беседки являлись необходимыми аксессуарами балетных постановок Дидло. В своей поэме я отражал систему знаменитых полетов Дидло.
«В окно влетает змий крылатый;
Гремя железной чешуей,
Он в кольца быстрые согнулся,
И вдруг Наиной обернулся
Пред изумленною толпой».
«Волшебница на легком облаке опускается к ней, — описывает в своей программе Дидло,— старая невольница исчезает—волшебница берет ее вид и место».
Дидло был среднего роста, худощавый, рябой, с небольшой лысиной, длинный горбатый нос, серые быстрые глаза, острый подбородок, вся наружность его была некрасива. Он был в непрерывном движении, точно в его жилах была ртуть вместо крови. Голова его была беспрерывно занята сочинением или какого-нибудь pas, или сюжетом нового балета, и потому его беспрерывно как-то подергивало…
Плевать на внешность.
В балетах Дидло - душа!
Балеты Дидло - исполнены живости воображения!
Балеты Дидло -прелесть необыкновенная!
В балетах Дидло - гораздо более поэзии, нежели во всей французской литературе.