Кстати...

Иракли Ходжашвили
Кстати...

Тогда  я  даже  не  догадывался,  что  Миша  учился  шить, хотя  мы  сидели  в  соседних  рядах  одного  класса туапсинской  школы,  ходили  в  одну  музыкалку,  в  хорошую  погоду — в «походы»  в  лес,  летом — на  море;  рисовали  самодельные  карты  с выдуманными  островами  и  архипелагами,  сочиняя  разные  приключенческие  истории;  гоняли  мяч, — в общем,  все,  «как  у  людей»,  но  что  он  шьёт! 
Такое  и  не  приснилось  бы!
Что  он — девчонка,  что  ли!? 
А  вот — на  тебе!
К  слову.  В  книжках  с  морскими  историями,  которыми  я (естественно,  живя  в  приморском  городе),  тогда  увлекался  (да  и  сейчас  почитываю с  удовольствием,  если  попадаются  в руки),  часто  упоминается  кок — корабельный  повар,  который  и  во  время  шторма,  и  во  время  боя  умудрялся  сытно  накормить  команду. 
И  всегда  это  был  мужчина,  да  еще  и  внушительных  габаритов.
В  соседнем  от  нас  доме  (через  улицу)  располагалось  профтехучилище,  готовящее  поваров  для  кораблей  дальнего  плавания,  и  среди  учащихся  (а  они  все  были  у  нас  на  виду),  было  всего  несколько  парней,  никак  не  производивших  то  героически-романтическое  впечатление,  что  книжные  коки.
Вот  как  странно было  представить  себе  девчонок  коками  на  паруснике  в  бурю,  так  странно  было  бы  тогда  представить  Мишу  за  швейной  машиной.
Именно  его, так  как  портных-мужчин  я  встречал.
Кстати (вот  ведь  цепочка  вытягивается!),  потом,  когда  мне  уже  самому  пришлось  не  раз  сталкиваться  с  портными (ушивавшими  на  меня  купленные  в  магазине  стандартные  «нормальные»  брюки  или  пиджак),  я  обнаружил, что  в  Тбилиси  портные, в  основном, —  мужчины,  причем, армяне  и  евреи  приблизительно  в  равном  соотношении. Впрочем, так  же,  как  и  соотношение  армян  и  курдов  среди  сапожников  и  чистильщиков  туфель,  коих  в  те  времена  было  несметное  количество.
Вообще-то,  в  конце 50-х, начале 60-х  годов  прошлого  века,  на,  как  говорится,  «приличную»  одежду  или  обувь  был  большой  дефицит.
Нет,  конечно,  магазины  были  полны  продукцией  отечественного  производства,  но  они  своей  непривлекательностью производили  какое-то  удручающее  впечатление,  а  их  покупатели  и  «носители»  имели  одинаковый,  «инкубаторский»  вид.
Если  на  улице  встречался  кто-то  в  чем-то более  или  менее  выделяющемся  (чаще  это  были  женщины),  то  можно  было  с   уверенностью  сказать,  что  это  или  человек  из  семьи  моряка  дальнего  плавания,  или  имеющий  возможность  приобрести  что-то  у  него,  или  у  тех  «фарцовщиков»,  что  со  словами  «how  much»  («сколько?»),  улучив  момент  (пока  не  засек  патруль), подлетали  к  какому-нибудь  иностранному  моряку,  быстренько  скупая  у  него  всё, что  было  возможно: часы,  ручки,  жвачку,  галстук, или  даже  пиджак,  куртку  или  плащ  с  плеча,  а  потом  перепродавая  среди  «своих». 
Опять,  так  сказать,  к  слову, — насчет  плащей.
В   самом  начале  60-х  годов  появились  первые  плащи  «болонья» из  одноименной  синтетической  материи  преимущественно  темно синего  или  коричневого  цвета, аккуратно  уложенные  в  небольшие  чехлы  из  той  же материи. Они занимали  очень  мало  места, стоили  за  границей  дешево, поэтому  моряки  привозили  их  по  несколько  штук,  естественно,  «для  членов  семьи». 
О,  эти  воздушные и  элегантные  плащи!  Даже  несмотря  на  непраздничные  расцветки,  они  были  несравнимы   с  отечественными  тяжелыми  плащами  приевшихся  фасонов.
Иметь  такой  плащ  было  уже  делом  престижа!
Правда,  года  через  два,  государство  стало  закупать  их, и  теперь  уже  они,  в  более  широкой  цветовой  гамме  (серые,  светло  коричневые голубые),  наводнили  страну,  как  и  вошедшие  тогда  же  в  моду  нейлоновые  рубашки  и  блузки, которые  можно  было  и  не  гладить!  Хотя,  по  привычке,                многие  всё  же  проглаживали  их , что  довольно  часто  приводило  к  трагедиям,  т.к.  утюгов  с  регулятором  нагрева  тогда  практически  еще   не  было, и  при  прикосновении  чуть  более  горячего   простого  утюга  синтетика  сразу  плавилась. О,  сколько  слез  тогда  было  пролито!
В  общем,  сейчас  я  с  полным  пониманием  отношусь  к  тому, что  Мише  хотелось  сшить  себе  что-то  красивое. Но  не  помню,  чтобы  в  то  время  он  носил  что-то  «такое».  Наверное,  это  было  начало  его  портновской  «конструкторской»  деятельности  (слова  «дизайнер», «кутюрье»  тогда  еще  не  были на  слуху),  что,  говорят,  потом  его  часто  выручало, особенно — в   трудные   годы  безработицы.
Между  прочим,  в  тбилисской  школе,  куда  я  потом  перешел,  со  мной  учился  Витя  Горбачев,  который  на  уроках  рисовал  машины  самых  разных  фантастических  моделей. Оказывается,  он   стал  крупным  автомобильным  конструктором.  Вот  ведь  как  бывает!
А  вот  другая  наша  одноклассница  на  экзамене  по  химии  чуть  не  взорвала  кабинет,  зато  стала  прекрасной  пианисткой…
Кстати…Понял... Потом — так  потом… Конечно...Не  всё  же  сразу…
 (фото из интернета)                23.09.2019 г.