Кстати...
Тогда я даже не догадывался, что Миша учился шить, хотя мы сидели в соседних рядах одного класса туапсинской школы, ходили в одну музыкалку, в хорошую погоду — в «походы» в лес, летом — на море; рисовали самодельные карты с выдуманными островами и архипелагами, сочиняя разные приключенческие истории; гоняли мяч, — в общем, все, «как у людей», но что он шьёт!
Такое и не приснилось бы!
Что он — девчонка, что ли!?
А вот — на тебе!
К слову. В книжках с морскими историями, которыми я (естественно, живя в приморском городе), тогда увлекался (да и сейчас почитываю с удовольствием, если попадаются в руки), часто упоминается кок — корабельный повар, который и во время шторма, и во время боя умудрялся сытно накормить команду.
И всегда это был мужчина, да еще и внушительных габаритов.
В соседнем от нас доме (через улицу) располагалось профтехучилище, готовящее поваров для кораблей дальнего плавания, и среди учащихся (а они все были у нас на виду), было всего несколько парней, никак не производивших то героически-романтическое впечатление, что книжные коки.
Вот как странно было представить себе девчонок коками на паруснике в бурю, так странно было бы тогда представить Мишу за швейной машиной.
Именно его, так как портных-мужчин я встречал.
Кстати (вот ведь цепочка вытягивается!), потом, когда мне уже самому пришлось не раз сталкиваться с портными (ушивавшими на меня купленные в магазине стандартные «нормальные» брюки или пиджак), я обнаружил, что в Тбилиси портные, в основном, — мужчины, причем, армяне и евреи приблизительно в равном соотношении. Впрочем, так же, как и соотношение армян и курдов среди сапожников и чистильщиков туфель, коих в те времена было несметное количество.
Вообще-то, в конце 50-х, начале 60-х годов прошлого века, на, как говорится, «приличную» одежду или обувь был большой дефицит.
Нет, конечно, магазины были полны продукцией отечественного производства, но они своей непривлекательностью производили какое-то удручающее впечатление, а их покупатели и «носители» имели одинаковый, «инкубаторский» вид.
Если на улице встречался кто-то в чем-то более или менее выделяющемся (чаще это были женщины), то можно было с уверенностью сказать, что это или человек из семьи моряка дальнего плавания, или имеющий возможность приобрести что-то у него, или у тех «фарцовщиков», что со словами «how much» («сколько?»), улучив момент (пока не засек патруль), подлетали к какому-нибудь иностранному моряку, быстренько скупая у него всё, что было возможно: часы, ручки, жвачку, галстук, или даже пиджак, куртку или плащ с плеча, а потом перепродавая среди «своих».
Опять, так сказать, к слову, — насчет плащей.
В самом начале 60-х годов появились первые плащи «болонья» из одноименной синтетической материи преимущественно темно синего или коричневого цвета, аккуратно уложенные в небольшие чехлы из той же материи. Они занимали очень мало места, стоили за границей дешево, поэтому моряки привозили их по несколько штук, естественно, «для членов семьи».
О, эти воздушные и элегантные плащи! Даже несмотря на непраздничные расцветки, они были несравнимы с отечественными тяжелыми плащами приевшихся фасонов.
Иметь такой плащ было уже делом престижа!
Правда, года через два, государство стало закупать их, и теперь уже они, в более широкой цветовой гамме (серые, светло коричневые голубые), наводнили страну, как и вошедшие тогда же в моду нейлоновые рубашки и блузки, которые можно было и не гладить! Хотя, по привычке, многие всё же проглаживали их , что довольно часто приводило к трагедиям, т.к. утюгов с регулятором нагрева тогда практически еще не было, и при прикосновении чуть более горячего простого утюга синтетика сразу плавилась. О, сколько слез тогда было пролито!
В общем, сейчас я с полным пониманием отношусь к тому, что Мише хотелось сшить себе что-то красивое. Но не помню, чтобы в то время он носил что-то «такое». Наверное, это было начало его портновской «конструкторской» деятельности (слова «дизайнер», «кутюрье» тогда еще не были на слуху), что, говорят, потом его часто выручало, особенно — в трудные годы безработицы.
Между прочим, в тбилисской школе, куда я потом перешел, со мной учился Витя Горбачев, который на уроках рисовал машины самых разных фантастических моделей. Оказывается, он стал крупным автомобильным конструктором. Вот ведь как бывает!
А вот другая наша одноклассница на экзамене по химии чуть не взорвала кабинет, зато стала прекрасной пианисткой…
Кстати…Понял... Потом — так потом… Конечно...Не всё же сразу…
(фото из интернета) 23.09.2019 г.