Колдовской пасьянс - часть 2

КОЛДОВСКОЙ ПАСЬЯНС

Книга первая из серии «МРАКОБЕСКИ»


Часть 2

Глава 1


    Над дверью юридической консультации под мигающими разноцветными лампочками висел плакат, на котором большими буквами было написано «С Новым 1996 годом!». Справа вытянутой  вверх рукой в пушистой рукавице на поздравление указывал веселый Дед Мороз. Наталья задержала на нем оценивающий взгляд: на слишком бледном лице Деда Мороза большим созревшим баклажаном торчал фиолетовый нос.

    «Да, с носом художник явно переборщил. Просто какой-то спившийся дедуля получился», – отряхивая сапожки от налипшего снега, усмехнулась она и, толкнув дверь, вошла в помещение.
 
    Рабочий день заканчивался. Посетителей в консультации было уже мало. Наталья поздоровалась с секретаршей, сидевшей в просторной приемной, куда выходили двери всех кабинетов юристов, и спросила:

    - У нее кто-нибудь есть?

    - Нет, проходите, вас ждут, меня предупредили, – вежливо ответила юная секретарша, которая работала здесь всего лишь с осени, после окончания юридического техникума.

    Наталья вошла в кабинет и плотно закрыла за собой дверь.

    - Опять к своему шабашу готовятся, – доверительно шепнула секретарше уборщица, уже заступившая на свой ответственный пост.

    - Какой такой шабаш? – спросила ошарашенная секретарша.

    - Обыкновенный, ведьминский. Колдовать опять будут. На старый Новый год.

    - Зинаида Ивановна, прекратите болтать всякую чепуху. И закрывайте дверь, пора уже, – вышла из своего кабинета начальница. – Больше никого не успеем принять, – добавила она, окинув взглядом приемную.

    Но посетителей здесь уже не было, и она вернулась к себе. Из других дверей стали выходить служащие, закончившие прием. В основном это были женщины, поэтому у стола секретарши, рядом с которым на стене между окнами висело большое зеркало, становилось тесно.

    - А как колдовать? – не утерпела секретарша, обращаясь к уборщице.

    - Да не знаю я, – отмахнулась та, покосившись на кабинет начальницы, – я в такие места не хожу, – и отошла, загремев ведром.

    - Вы про что это? – подозрительно сощурилась молодая женщина с невероятно кудрявой головой и длинным тонким носиком, который делал ее похожей на лисичку.

    - Да вот, – кивнула секретарша на дверь, в которой скрылась Наталья, – Зинаида Ивановна что-то странное сказала, я толком не поняла.

    - А, про наших гадальщиц? Тоже мне, секрет. Да про них все знают. Увлечение у них такое.

    - Колдовать?

    - Кто собрался колдовать? – пробасила подошедшая к ним дама с ростом баскетболистки, который к тому же увеличивала и нахлобученная на голову высокая шапка из чернобурки.

    - Никто. Вот как слухи множатся. Мы про Галину с ее подругой.

    - А что? Они опять гадать собираются?

    - Самое время, – вступила в разговор уже пожилая, но с веселыми, даже озорными глазами женщина, подкрашивая у зеркала тонкие губы розовой помадой. – Скоро старый Новый год. Это Васильев вечерок, самое время для гаданий.

    - А я слышала, что святки, – опять прогремела баскетболистка.

    - Это уж у кого как получается, – послышался еще чей-то голос. – На святки о женихах гадают, а на весь год, наверное, лучше под Новый год.

    - Это у них надо спросить, – подначила лисичка, – это они специалистки.

    - Ага, вы нас еще мракобесками назовите, – раздался вдруг сзади голос Галины. За разговором никто и не слышал, как она подошла. – А забыли, как сами просили погадать, когда кое-кому плохо бывало? Вот только попробуйте еще раз попросить.

    - Да мы ничего, – ретировалась лисичка, – мы просто рассуждали о времени гаданий.

    - А чего рассуждать о том, что знаете только понаслышке? Вот если б сами попробовали…

    - Да упаси Бог! – рядом опять звякнуло ведро Зинаиды Ивановны. Женщины рассмеялись.

    - Ладно, девочки, до понедельника, – махнула рукой Галина. – Можете продолжать. Мы не обижаемся, – она взяла Наталью под руку, и они вышли на улицу.

    - Как-то неудобно получилось, – баскетболистка закуталась в каракулевую шубу и, попрощавшись, тоже ушла.

    - Так я ничего толком и не узнала, – с досадой сказала секретарша.

    - Анечка, да тебе-то зачем это знать? Совсем молоденькая девочка, – сказала лисичка, прилаживая на своих кудряшках вязаную шапочку.

    - А интересно. Так, все-таки, что они делают? Как гадают?

    - Да увлечение у них такое. Уже много лет. Изучают разные гадания, потом проверяют, получается или нет, и сравнивают: какое из них лучше, какое чаще сбывается.

    - И сбывается?

    - Пожалуй, да, – со вздохом призналась лисичка и задумалась. Рука, прилаживающая шапочку, на мгновение застыла в воздухе.

    - Надо же, – пробормотала секретарша и задумчиво стала собирать бумаги со стола.


    - Да не спеши ты так, у меня сапоги скользкие, – попросила Наталья.

    Галина остановилась и перевела дух.

    - И, правда. Сама не пойму, чего это я. То ли рвусь к заветной цели, то ли меня наши бабы завели.

    - Можно подумать, в первый раз. Не обращай внимания. А цель-то уже близка, он тут неподалеку живет.

    - Как же ты нашла этого мастера?

    - Совершенно случайно. Представляешь, он, оказывается, раньше на нашем хлебозаводе работал. Там я о нем и узнала. Сижу как-то в перерыв в столовой, обедаю, а за соседним столом двое рабочих разговаривают. Сначала я, конечно, не прислушивалась, но они так распалились, что поневоле кое-какие фразы все же стали проникать в мозг. Я так поняла, что у них не получается что-то починить, вот все время один из них и вспоминает какого-то Кольку, для которого это было бы парой пустяков. Другой стал про этого самого Кольку расспрашивать. Ну, я и услышала, что это был не просто мастер, а человек с золотыми руками, все может. А вот платили ему совсем уж гроши. Потому и уволился. Подумал, подумал, да и ушел. У него ведь свой домик, так он там оборудовал себе отличную мастерскую – станочки всякие, инструменты – вот он там и работает на себя. Народ к нему валом валит – он ведь с любым материалом может справиться: и с металлом, и с деревом, и с камнями. И замечательный умелец, со вкусом. Вот недавно одному заказчику сделал из кости подарочные шахматы. А я как услышала «камень» и «кость», так даже есть перестала. А потом не выдержала, спросила у того, кто все это рассказывал, как найти этого мастера. Так он мне и адрес, и телефон этого самого Кольки дал. Конечно, я ему сразу позвонила. Дяденька серьезный оказался, деловой. Представился и время точное назначил.

    - Так как его зовут?

    - Николай Иванович. Да не смотри ты на часы, успеваем. Сейчас немного вниз и направо.

    - Ты что, уже была у него?

    - Куда ж я без тебя пойду?

    - А откуда дорогу знаешь?

    - Он мне объяснил. Я в нашем городе хорошо ориентируюсь.

    - А ты ему уже сказала, что нам надо?

    - Говорила, конечно. Он признался, что уже выполнял такой заказ. Сказал, что все вопросы решим при встрече. Ну вот, нам сюда.

    Николай Иванович оказался похожим на цыгана крепким коренастым мужиком с пристальным взглядом карих глаз, кудрявой головой и начавшими седеть черными усами.

    - Мы насчет рун, – напомнила Наталья.

    - Да-да, я вас жду. Мешочки с собой?

    - Какие мешочки? – удивилась Галина. А Наталья спросила:

    - Для рун?

    - Ну да, – ответил Николай Иванович.

    - А вы мне ничего не говорили. Сказали, что при встрече, – растерялась Наталья.

    - Как же так? Заказываете, а сами не знаете.

    - Нет, мы знаем, что вы работаете и с костью, и с камнем, и с деревом, поэтому…

    - Так, дамы. А теперь слушайте. Руны из этих материалов, конечно, делают, но считается, что у дерева, например, есть определенная энергетика, у каждого своя. И у каждого существует свое предание, по которому не всякий предмет из этого дерева можно делать. А тем более из кости. Здесь уже речь пойдет об энергетике убитого животного. Вот и получается, что руны предпочтительнее делать из чего?

    - Из камней, – кивнула Наталья.

    - Верно. Вот с этим разобрались.

    - А мешочки?

    - И с мешочками не все так просто. Надеюсь, вы все же знаете о том, что руны следует хранить в специальных мешочках, и в чужие руки их не дают. Ведь вы, наверное, потому и заказываете два комплекта – каждая для себя. Ведь так?

    Подруги согласно закивали.

    - Так вот раньше мешочки для рун делали из хлопка, льна, кожи, замши и прочих природных материалов, но теперь, когда все знают об этих самых энергетиках, кожа и замша что?

    - Не годятся, – вместе ответили подруги.

    - Правильно. Исходя из этого, и приготовьте каждая свой мешочек. А рисунки самих рун у меня есть. Я вам их сейчас покажу. Осталось только договориться о размерах и ценах.

    - А вы можете сделать быстро?

    - Когда вам надо?

    - Сможете успеть за неделю? – с робкой надеждой в голосе спросила Наталья.

    - Для обеих? Не знаю… Для одной сделаю.

    - Хотя бы так, –  подала, наконец, голос и Галина.

    - Да ладно, – вдруг рассмеялся мастер, – я пошутил. Успею.

    Когда подруги вышли из калитки, они еще долго шли молча.

    - Да-а, – наконец проговорила Галина. – Умельца сразу видно. Как он нам про всю эту энергетику вмочил, а?

    - Угу, – согласилась все еще ошарашенная Наталья. – А про деревья как? Надо бы где-то об этом почитать.

    - Эх, ему бы самому сесть на приеме… Человек по двадцать в день пропускать, и без всяких карт. Отбою бы не было. И имел бы больше, чем на своих станочках нарабатывает. Скажи?

    - Каждый человек хорош на своем месте, – глубокомысленно заметила Наталья. – А он настоящий мастер.

    - Ой, да брось ты, я же шучу.

    - Я тоже, – засмеялась Наталья вслед за Галиной.




Глава 2


    Весь день Аня была как на иголках. Ей никак не удавалось добиться задуманного. С самого утра Галина принимала посетителей и ни одной минуты не оставалась одна. Была надежда на перерыв, но Галина закрылась на ключ и, наскоро перекусив, продолжила прием. Даже когда в конце рабочего дня за ней зашла Наталья, Галина все еще была занята.

    - Ты уже освободилась? – спросила Наталья, заглянув в дверь, лишь только последний клиент покинул кабинет Галины.

    - Да, проходи, присаживайся, я сейчас, только папки разложу.

    - А я тебя не отвлекаю? – спросила Наталья, усаживаясь в кресло для клиентов. – Можешь разговаривать?

    - Да. А что?

    - Да я тут кое-что новенькое откопала…

    - Гадание какое-то?

    - Нет, я про деревья.

    - Какие еще деревья?

    - Галь, ну ты что? Мы же про энергетику тогда…

    - А, да-да, вспомнила. Ну, и что там с энергетикой?

    - Вот назови любые деревья, из которых руны можно было бы сделать. Любые, какие только на ум придут.

    - Ну, дуб, сосна, береза, липа.

    - Еще что-нибудь, Галь, – уже нетерпеливо попросила Наталья, доставая из сумки блокнот.

    - Даже не знаю… Осина, клен, орешник. Зачем тебе?

    - А теперь слушай, – открыла блокнот Наталья. – Дуб – символ долголетия, мудрости, силы и выносливости, место пребывания божества. Береза – символ смерти и воскресения, прибежище душ умерших, а у славян – оберег от нечистой силы. Липа – дерево-прародитель, подательница одежды и обуви. Сосна – символ бессмертия, плодовитости и жизненной силы. Считалось, что сосна предохраняет тело от гниения, поэтому из нее изготавливали гробы и сажали сосны на кладбищах. Так, что ты там еще сказала?

    - Клен, осина, орешник, – Галина с удивлением уставилась на Наталью. – Откуда ты всего этого набралась?

    - Галь, посмотри в окно. Какое сейчас время?

    - Зачем мне в окно смотреть, я и так знаю. Рабочий день заканчивается.

    - Я не про час, я про век, про год. 95-й заканчивается. Скоро новый век наступит. Да что век! Тысячелетие!

    - А при чем здесь это?

    - Ну, как же? Я о знаниях. В одних только книжных магазинах чего только нет сейчас. Не знаю, как ты, а я мечтала о таком времени. Ну, ладно, дослушай. Я тут много чего повыписывала. Если хочешь, и тебе дам почитать. Интересно… Так вот, орешник считается священным деревом, оберегом от нечистой силы, а его плоды – местом обитания душ предков, поэтому нельзя накануне Троицы даже обрывать ветки лещины, чтобы не тревожить усопших. Ну, осина, понятно, считается проклятым деревом, а вот клен – это целая песня. Считается, что это дерево, в которое некогда был превращен человек. Поэтому клен не используется на дрова, а из его древесины никогда не делают гробов – типа, грешно живого человека в земле гноить. И так почти про любое дерево. А? Скажи? Ну, как из деревьев руны вытачивать? Побоишься не только гадать на них, но и в руки взять для таких целей. Какой все-таки молодец этот мастер, из камня надоумил сделать. А ты мешочек приготовила?

    - Все воскресенье шила. Показать?

    - Конечно. А вот и мой, посмотри.

    - Какой хорошенький! У тебя лучше. Ну, понятно. Какая из меня рукодельница? Но мне все равно приятно, что я сделала свой мешочек сама.

    В дверь неожиданно постучали.

    - Да-да, войдите, – пригласила Галина. – Анечка? Я вас слушаю, что там у вас?

    Немного помявшись, переводя нерешительный взгляд то на Галину, то на Наталью, секретарша вдруг выпалила:

    - Возьмите меня с собой, а?

    - Куда? – непонимающе вскинула брови Галина.

    - Гадать. Можно мне с вами? Я тоже хочу. Очень.

    Наталья хихикнула и уставилась на Аню.

    Перед ними стояла молоденькая девчонка, невысокая, с короткой стрижкой довольно густых русых волос. Худенькая фигурка и плоская грудь, которую она всегда прятала за просторным свитером, делали ее похожей на мальчишку. Большие серые глаза смотрели умоляюще.

    - Нет, подожди, я не совсем понимаю. Объясни, о чем это ты сейчас?

    - Ну, я знаю, что вы будете гадать на Новый год. Я тоже хочу с вами… Я не буду вам мешать, но можно мне хотя бы тихонечко посидеть? Я просто посмотрю, послушаю… Я никому не расскажу!

    - Да мы и не делаем из этого секрета. Но… Это так неожиданно… Видишь ли, – терпеливым тоном, каким обычно беседуют с детьми или с больными, вдруг заговорила Галина, – мы с Натальей дружим. Для нас это возможность лишний раз побыть вместе, пообщаться. Гадание – наше давнее общее увлечение, но мы ведь собираемся еще и на праздник. Накрываем стол и все такое прочее. Ты на меня не обижайся, но получается, что ты как бы набиваешься к нам в гости. Ты согласна со мной?

    - А я тоже пробовала гадать. У меня даже книжка есть. Это гадание по методу госпожи Ленорман.

    Наталья чуть слышно фыркнула и театрально закатила глаза. Галина улыбнулась.

    - Ну, вот видишь? Зачем тебе к нам? Ты и сама прекрасно справишься.

    - Я умею на кофейной гуще и по чаю. А еще знаю цыганское гадание, – не сдавалась Аня.

   - Замечательно! Если ты будешь в этом совершенствоваться…  Это все не так сложно, как может показаться, – продолжала увещевать секретаршу Галина, уже снимая с вешалки свой полушубок.

    - А еще у меня есть тибетское гадание. МО называется.

    - Как? – спросила Наталья, и усмешка сразу исчезла с ее лица.

    - МО, говоришь? – Галина внимательно посмотрела на Аню. – А что оно из себя представляет?

   - Это такие специальные таблички, вроде карт, с тибетскими словами. А к ним подробные пояснения.

    - А гадать-то как?

    - Гадать не трудно, но дело вовсе не в этом. Это гадание очень древнее. Оно существует в Тибете уже много веков и даже считается частью буддийской культуры. И вообще, это мы называем его гаданием, а там к нему относятся как к предсказанию.

    Наталья с Галиной молча переглянулись и с удивлением уставились на Аню.

    - На самом деле все очень серьезно, – тут же горячо затараторила та. – Положено сначала совершить несколько ритуалов, чтобы буддийские боги были благосклонны к гадающим. А потом еще и медитировать перед самым гаданием. Ну, кто умеет.

    - А кто не умеет? Ему уже гадать нельзя? – не выдержала Наталья.

    - Ну, почему? Надо просто сосредоточиться, сконцентрироваться на ситуации, про которую хотите погадать. А еще нельзя гадать усталым. Или если плохо себя чувствует человек. Или беспокоится о чем-то. На тяжелую голову.

    - А то что?

    - Ну, считается, что можно причинить себе вред. Да и предсказание не будет точным.

    - Ишь ты! А гадать-то все-таки как?

    - Ну, тибетцы бросают кубики, а до нас дошло гадание в виде карт.

    - О, такое мы знаем! Гексаграммы, что ли? Таблица из 64 ячеек.

    - Нет, там 12 карт. И двенадцать очень обстоятельных ответов.  Сначала карты надо перетасовать и думать при этом о своем вопросе. Потом разложить перед собой рубашкой вверх и вытянуть одну за другой две карты. Перевернуть их в том же порядке, в каком вытащили. Получится такой своеобразный символ из двух частей. Надо посмотреть по таблице и прочитать толкование. Но там много всего написано.

    - Небось, левой рукой тянуть надо?

    - Там нет такого правила. И к себе или от себя – тоже без разницы.

    Подруги опять переглянулись. Наталья состроила умоляющую гримасу. Галина нахмурилась. Наконец, после небольшой паузы она произнесла:

    - Так. Сейчас мы ничего решать не будем, мы спешим. А завтра вечером поговорим.

    - Ой, спасибо, – сразу обрадовалась Аня, но Галина довольно сурово оборвала ее:

    - Пока не за что.

    - Ну, все равно, спасибо, – и Аня быстренько шмыгнула за дверь.




Глава 3


    Заветный вечер наступил скоро. Новые электронные часы Галины показывали ровно 19:00, когда у двери раздался звонок – Аня пришла не просто вовремя, а минута в минуту. Она вошла с двумя большими пакетами. Один сразу отдала показавшейся из кухни Наталье, а из другого достала три белоснежные кружечки. На боку каждой в красивом веночке из мелких цветов были написаны женские имена: на одной «Галина», на другой «Наталья», а на третьей «Анна».

    - Какая прелесть! – воскликнула Наталья, с нескрываемым интересом наблюдая за действиями Ани. – Что это?

    - Подарки к Новому году. Теперь у нас у каждой будут свои кружечки. А гадать как удобно! Сразу видно, для кого. Видите, я и себе подарок сделала. Я эту кружечку потом с собой заберу.

    - Ну конечно, – с самым серьезным видом сказала Наталья, не покидая прихожую.

    Между тем Аня вынула из пакета обувную коробку, достала оттуда нарядные туфли, переобулась и сняла, наконец, шубку.

    - Ух, ты! – прокомментировала Галина, оторвавшись от своих дел и выходя к ним.

    - Так ведь сказали, что праздник, – смутилась Аня.

    Алое платье с блестками ей очень шло, но всегда скромно одетую секретаршу было непривычно видеть в таком наряде.

    - Все в порядке, проходи, – подтолкнула ее Наталья, а сама вернулась на кухню. Она осторожно развернула пакет Ани, освобождая принесенные ею пирожки с мясом и торт.

    - Сама пекла? – крикнула Наталья из кухни.

    - Конечно, – ответила Аня.

    - А ты молодец. Торт просто шикарный. А пахнет-то как! – Наталья вошла в комнату, продолжая восхищаться. Польщенная Аня улыбнулась.

    - Я люблю печь. Пирожки тоже очень вкусные.

    - Нет, все-таки есть в складчине что-то интересное. Всегда каждого ждет какой-то сюрприз. Правда? – спросила Наталья Галину, которая сосредоточенно сервировала стол.

    - Да, трудно не согласиться. Но это когда незнакомая компания. А мы с тобой каждый раз готовим практически одно и то же. Ты – закуски, я – вторые блюда. И у меня, как всегда, пельмени со свининой.

    - Зато какие! – закатила глаза Наталья.

    - Это да, но мы ведь сейчас говорим о разнообразии. Вот если говорить о закусках, то все намного проще.

    - Для кого как, только у меня и на этот раз поросенок. И опять заливной, с хреном.

    - Вот это да! – ахнула Аня. – И вы так каждый год празднуете?  Классно... А почему только свинина? Я, например, знаю, что готовят гуся, индеек.

    - Ну, да, так принято. Но мы обычно собираемся на старый Новый год, а гусей жарят к Рождеству.

    - А в чем разница?

    - Вот видишь, а еще хвасталась, что гадать умеешь. Не знаешь самых простых вещей. Вот, протри пока бокалы, а я буду тарелки расставлять и тебя просвещать.

    Галина достала из серванта посуду, дала Ане чистое полотенце, сама же продолжила сервировку.

    - Так вот, Анечка. Сейчас, как ты, наверное, знаешь, идут святочные вечера, или святки. Время это особое. А на Руси святки считались самыми веселыми и волшебными вечерами. Начинались они  под Рождество и длились до самого Крещения, до 19 января. А в середине святок в ночь с 13 на 14 января отмечают старый Новый год. Когда-то этот день, действительно, приходился на встречу Нового года, но в 1918 году ввели новое летоисчисление, и по нему Новый год стали праздновать первого января, а вот этот день в народе стали называть старым Новым годом. Это коротко. А на самом деле, то есть, правильно, надо говорить «по старому стилю». Так вот по старому стилю этот день приходился на 1 января и назывался Васильевым днем, а его канун – Васильевым вечером. Поскольку Василий Великий считался покровителем свиноводов, то по старой традиции в этот вечер было принято щедро накрывать стол и особенно блюдами из свинины.

    - Ну вот, а я пирожки с говядиной сделала! – с досадой воскликнула Аня.

    - Ничего страшного, не переживай. Так вот, в старину особенно любили гадать именно в этот вечер святок. Мы с Натальей тоже считаем его самым подходящим для гадания. Нам нравятся слова «старый», «Новый» и «год». Они как бы соединяют прошлое и будущее – тот год, который наступает. К тому же на Рождество принято находиться в семейном кругу, а на Крещение лучше посетить водосвятие, чем заниматься «бесовскими», как считается, делами. Вот мы и нашли такой компромисс. Ну, а теперь давайте ставить еду на стол и садиться праздновать.

    - А гадать когда будем?

    - Когда воздадим должное Васильеву вечерку, – ответила вошедшая Наталья. Она несла широкий поднос, уставленный закусками. – Ну-ка, помогайте мне, там еще кое-что на кухне осталось.

    Когда все устроились за столом, Галина открыла бутылку шампанского и наполнила им бокалы. Под хрустальный перезвон в комнате раздалось дружное «За старый Новый год!»…

    К гаданиям приступили сразу, как только убрали тарелки, освободив стол.

    Обычно такими способами Галина с Натальей гадали очень редко. По мере того как они осваивали все больше методов, то, что уже было испробовано, постепенно отступало на задний план. Нет, у них были, конечно, любимые способы гадания, и они иногда пользовались ими. Так, под настроение. Однако не всегда на это хватало времени и сил. Но в этот вечер у них был зритель. Очень внимательный, заинтересованный и благодарный зритель. И они старались вовсю.

   Аня же, охваченная странным волнением, конечно, понимала, что на этот раз все делается больше для нее. Она ощущала, что присутствует на этаком спектакле, к которому, впрочем, имеет отношение не только как зритель – ведь она тоже участвовала в этих порой смешных, порой странных ритуалах. И ей временами казалось, что она каким-то непостижимым образом вдруг очутилась в сказочном, волшебном, колдовском мире, где таинственно дымились свечи, капал в ледяную воду воск, застывая загадочными фигурками, и поблескивали колечки на дне наполненных до краев хрустальных бокалов. А в большой эмалированной миске плавали, как маленькие кораблики, скорлупки грецких орехов с парусами-записочками. А на плоской крышке от огромной кастрюли чадил догорающий ком бумаги, отбрасывая на стену причудливо шевелящиеся силуэты. А клубок красных ниток, будто сам собой, медленно катился по столу. И со звоном падали на мельхиоровый чайный поднос подброшенные одна за другой монеты…

    Когда, наконец, включили свет, и Галина принесла блюдо с дымящимися пельменями, все вдруг ощутили как они, оказывается, устали. Такая передышка было в самый раз.

    - Тебе с чем? – спросила Наталья Аню. – Ой, подожди, я попытаюсь угадать. Мне кажется, тебе нравится со сметаной.

    - Класс! А как это вы?

    - Анечка, давай договоримся: в этой обстановке мы все на «ты». «Вы», если хочешь, оставим для работы. Согласна? А теперь скажи: Галя, ты, – потребовала Галина.

    - Га… Галина, ты. Так можно?

    - Можно и так.

    - А теперь мне, – не стала отставать и Наталья.
 
    - Наталья, ты. А как ты все-таки узнала?

    - Немножко психологии, немножко астрологии, немножко логики и ответ будет готов. Три характера – три вкуса: Галина любит с уксусом, я с маслом, а тебе, на мой взгляд, должна понравиться густая, но нежная сметана.

    - Ловко! Мне бы так.

    - Это приходит с опытом. С жизненным опытом, с годами. У тебя еще все впереди.

    - Так, значит, вы и астрологией занимаетесь?

    - Нет, нас мантические системы интересуют. Гадательные, значит. А чего там гадать в этой самой астрологии?

    - Давайте пельмени есть, а то остынут, – прервала их Галина. – А чтоб не было совсем тихо… – она протянула руку под елку и включила магнитофон, в котором стояла ее любимая кассета.

    Ели молча, слушая музыку, и каждая думала о своем.

    За окном послышались возбужденные голоса, взрывной хохот и хлопки петард.

    - Народ гуляет, не одни мы празднуем, – посмотрела в окно Наталья.

    - Не одобряю я шума по ночам. Это у меня еще с дежурств осталось такое неприятие. А тут понавезли всякой гадости и громыхают и днем, и ночью. С каждым годом все опаснее становится на улицах, – вздохнула Галина. Но чувствовалось, что думает она совсем о другом.

    - Ну что, убираем все это? – перебила ее настроение Наталья.

    - Давайте, уносите, а я сменю антураж.

    Когда Наталья и Аня вернулись в комнату, та приобрела уже совсем другой вид. Верхний свет был потушен, и освещение шло только от елочной гирлянды и нескольких свечей. На столе, покрытом теперь уже черной суконной скатертью с вышитыми на ней драконами, журавлями и бабочками, были приготовлены колоды карт и мешочки с рунами.

    - Садимся, – скомандовала Галина.

    Наталья села за стол первой.

    - А что это за мешочки? – тоже присаживаясь, спросила Аня.

    - Это руны.

    - Руны? А для чего?

    - Гадать, конечно, – и Наталья дотронулась до мешочка. Он отозвался тихим перестукиванием камешков.

    - Как гадать? Как на бобах?

    - Скажешь тоже, – фыркнула Наталья. – Это очень серьезная мантическая система.

    Аня замолчала и потупилась, не отрывая взгляда от загадочного мешочка.

    - Ладно тебе. Не смущайся. Про эти руны у нас пока мало кто знает. Это такое древнее гадание! Оно зародилось еще от магических символов кельтских жрецов-друидов, потом от них перешло к германским, а позже – к скандинавским племенам. Вон, какой сложный путь. А само слово «руна» означает «тайна». А раз тайна, значит, ее хранили, и подлинными знатоками рун были только маги и врачеватели.

    - А почему это камушки?

    - Руны – это не камушки. Это символы, знаки такие особенные. У нас с Галиной они на камне вырезаны, потому что мы сами так захотели. А вообще, они могут быть на чем угодно. Чаще всего на дереве или на кости. Да хоть на картоне, главное не это.

    - А что?

    - Ну, по легенде, каждая руна имеет священное происхождение и является священным знаком. Она имеет способность связывать нас с высшей силой и сама обладает запасом магической силы. А все руны вместе образуют настоящую магическую систему. На них можно и гадать. И даже делать талисманы с этими знаками. Они, кстати, очень помогают в разных ситуациях. И к ним нужно относиться очень внимательно, почтительно и бережно.

    - Поэтому и держать их надо в мешочке?

    - Ну да. Они должны храниться бережно, аккуратно и не в каком-то там полиэтиленовом пакетике, а в специальном мешочке из натуральной ткани, без всякой синтетики. Ну, можно еще из кожи. Мешочки даже полагается украшать всякими там вышивками или аппликациями.

    - А почему тут два мешочка?

    - Этот – мой, а другой – Галины. Руны должны знать руки только своего хозяина. Их никому нельзя доверять. И по-хорошему, ни мешочек, ни его содержимое лучше никому не показывать.

    - Правда? – глаза Ани округлились. – Значит, мне на них нельзя погадать?

    - Погадать тебе можно. Чьи руны, тот и погадает. Просто тебе трогать их нежелательно. Вот если захочешь, будешь иметь свои. На них и гадай, хоть каждый день. Это не так сложно. А пока давай на картах, – и Наталья взяла в руки колоду Таро.

    Гадали долго. Внимательно рассматривали сложные раскладки и с самым серьезным видом растолковывали их значение. Перебирали варианты, останавливаясь на самом приемлемом, и шаг за шагом двигались дальше. Аня с восхищением следила за всеми манипуляциями и ловила каждое слово. Сначала сеансы проводила Галина на обычных картах, а уж потом Наталья на картах Таро. Она научилась трактовать их просто мастерски. Так что каждая получила свою щедрую порцию предсказаний на весь год. Наконец, сложив перетасованные колоды, Галина объявила:

    - Теперь кофе и чай.

    - Класс! – воскликнула Аня. – Я люблю это гадание. У меня даже списки есть.

    - Какие еще списки? – вскинулась Наталья.

    - Обыкновенные. Что означают всякие фигурки, которые потом получаются. Ну, когда все уже выпито. И для кофе есть, и для чая.

    Наталья с Галиной молча переглянулись.

    - И другие тоже… – растерялась вдруг Аня.

    - А сейчас ты о чем? – сложив руки на груди, строго спросила Наталья.

    - Так ведь когда тени на стене, там тоже силуэты получаются. У меня и для этого гадания тоже список есть. Ну, что каждый силуэт означает. А еще два сонника – один короткий, а другой большой. Хорошие списки. На машинке напечатаны, все по алфавиту.

    - А чего ж молчала?

    - Так вы не спрашивали.

    Галина с Натальей опять переглянулись и неожиданно громко расхохотались. Всем вдруг стало невероятно весело.




Глава 4


    Была уже глубокая ночь. Хозяйственная Наталья стала потихоньку наводить порядок и мыть посуду. Аня, уютно устроившись с ногами в глубоком кресле, чему-то загадочно улыбалась. Галина задумчиво курила.

    У нее были свои надежды на сегодняшнее гадание. Можно даже сказать, она ждала его с огромным нетерпением. И все из-за него, из-за Кирилла. Из-за того, что никак не могла она понять, что же все-таки с ним опять происходит.

    С Натальей своими мыслями она не делилась. С тех самых пор как Галина рассказала ей о дружбе с Кириллом, ничего нового к своему рассказу она больше не добавила. Наталья знала лишь то, что их дружба продолжалась.

    Галина усмехнулась. Подумать только, тот разговор с подругой был ровно два года назад и тоже на святки. Кажется, новогодние праздники становятся просто вехами ее жизни.

    Первый год после того их с Натальей гадания оказался для Галины мирным и спокойным. Отношения с Кириллом были ровными и целомудренными, а из всех событий года самым знаменательным был приезд матери на пару месяцев из Лазаревского.

    Да, тогда на юг к тете Лене приехала ее дочь Танюшка со всей своей семьей. Как же тетя Лена была счастлива! Ведь это был первый приезд Танюшки в родной дом после самой свадьбы. Она же не смогла выбраться к матери даже тогда, когда той сделали операцию – как раз рожала своего третьего ребенка. Мать Галины радовалась за сестру, а для себя решила дать им возможность подольше побыть вместе. Конечно, какое-то время она погостила с племянницей, познакомилась с ее мужем и детьми. Но потом все же уехала домой, пообещав своей сестре вернуться в начале осени.

    Когда Галина снова проводила мать на юг, то вдруг загрустила, ощутив странную пустоту в доме, и долго не находила себе места. Ничего не хотелось делать, даже просто шевелиться. Она тогда подолгу сидела в кресле с совершенно бездумной головой, тупо уставившись в одну точку. Выйти из неприятного состояния решила хорошим способом: купила новый холодильник и сменила кое-какую мебель. Для нее это было уже значительным событием. Затем последовал легкий косметический ремонт, так что к наступающей зиме квартира преобразилась, а от осенней хандры  не осталось и следа.

    В последний день уходящего года Галина нарядила елку, вымыла пол, постелила купленный накануне красивый толстый ковер и, переодевшись в новое праздничное платье, накрыла себе стол. Она любила готовить. Даже для себя одной. Даже в будние дни. А уж на праздники…

    Но за четверть часа до боя курантов раздался телефонный звонок. Это был Кирилл.

    - Я еще раз хотел поздравить вас с наступающим Новым годом, – сказал он.

    - Спасибо, и вам того же. А… Я тоже желаю вам счастья в новом году. Это… Приятная неожиданность, – в смятении ответила Галина. 

      Ее удивило то, что он решился на такой звонок у праздничного семейного стола. Но она ни за что не стала бы спрашивать его об этом – после того разговора в осеннем лесу тема его жены больше ни разу не затрагивалась. Поэтому она старалась быть предельно осторожной в своих словах. 

    Кирилл догадался об этом, и Галина вдруг услышала его счастливый смех.

    - У вас такой неуверенный тон. Словно вы опасаетесь, что наш разговор кто-то услышит. Но ваши опасения напрасны. Я совершенно один. И уже проводил старый год. Теперь дожидаюсь нового. Кстати, вы его тоже встречаете шампанским? Оно у вас открыто? У меня есть предложение: давайте выпьем вместе. Как? А вот так – чокнемся бокалами с телефонными трубками, и оба услышим этот звон. Загадаем желание и выпьем. Я бы не посмел это предлагать, если бы знал, что у вас гости, но вы мне говорили, что будете одна.

    - Да-да, – поняла, наконец, Галина, – я сейчас. Только подождите немного.

    Она перенесла телефон в комнату, открыла шампанское, налила себе полный бокал и взяла трубку. С первым ударом часов на двух концах телефонной линии раздался хрустальный звон.

    Так они провели половину новогодней ночи. Договорились о совместном рождественском ужине в только что открывшемся ресторане с итальянской кухней, и, каждый по-своему счастливый, пошли спать.

    Задуманное удалось, как говорится, на все сто. Приятная обстановка, замечательное обслуживание, вкусная еда и даже танцы под итальянскую музыку. Однако Галине больше запомнился финал того вечера.

    После ужина в ресторане Кирилл пошел ее провожать. Но погода была так хороша, что они еще какое-то время побродили по городу, постепенно приближаясь к дому Галины. Кирилл все никак не хотел ее отпускать, выводя бесчисленные круги вокруг того квартала, где она жила. Когда же они, наконец, остановились перед подъездом Галины, он взял ее руки в свои и, заглядывая ей в глаза, сказал:

    - Галя, мой брак стал совсем формальным. Мы с женой уже полгода не виделись вообще. Она даже за деньгами не хочет приезжать. Мне кажется, вскоре все же встанет вопрос о разводе. Но пока не знаю когда. И на сколько это может продлиться, тоже неизвестно. Уверен только в том, что быть с ней больше не смогу, потому что полюбил другую. Знаешь, о ком я говорю?

    И Галина тогда сказала:

    - Я живу на втором этаже.

    В тот вечер Кирилл впервые поднялся в ее квартиру. И остался в ней на всю ночь.

    Они не жили вместе. Они продолжали встречаться. Просто это были уже другие отношения.

    Ненормированный рабочий день Кирилла для него был привычным, но Галину он не хотел обременять своим образом жизни. Однако выходные они чаще всего проводили вдвоем и, по возможности, подальше от посторонних глаз – официально он все же был женат. И чувствовали они себя очень счастливыми. Галина ничего не требовала от него и даже не ждала. Ей было просто хорошо, и о лучшем она не мечтала. Ей хотелось, чтобы хотя бы то, что она теперь имела, длилось вечно.

    Неясную тревогу она стала ощущать пару месяцев назад. Вдруг почувствовала, что от Кирилла словно исходит какая-то напряженность. Он был более молчалив, чем обычно, и странно задумчив. А уж про планы на будущее и говорить нечего. Он и раньше-то их не строил, ограничиваясь мечтательными фразами вроде «вот когда мы будем жить вместе…», а теперь и вовсе избегал этой темы. Но Галина, может, и на это не обратила бы внимания, если бы не его грустные глаза. Вот этого не заметить она не могла. Да и не просто грустные, а порой даже печальные. Но ни с какими вопросами она к нему не обращалась. Ведь с самого начала знала, на что шла, и держалась на том, что верила ему. Если он сказал однажды, что она единственная его женщина, то уже не позволяла себе сомневаться в этом. Его любовь она чувствовала, несмотря ни на какие перемены, происходящие с ним, и этого ей было до поры до времени достаточно.

    Галина, конечно, размышляла, особенно оставаясь наедине с собой, и об их отношениях, и о ситуации, в которой находился Кирилл, и о его странном состоянии. А в последнее время оно еще больше усугубилось. Порой казалось, что он не просто чем-то расстроен, а даже страдает. Но понять, отчего это с ним происходит, Галина никак не могла.

    И все-таки она была просто женщиной. Со всеми особенностями, присущими представительницам слабого пола. Поэтому, как и большинство женщин в подобных ситуациях, питала тайную надежду каким-то образом прояснить для себя хоть что-нибудь. Да пусть и с помощью святочных гаданий! А почему бы и нет? Как человек современный и далеко не глупый, она уже давно уяснила, что дело вовсе и не в самих гаданиях, а в той интуиции, которую они, порой чудесным образом, обостряют.

    - Что-то странное сегодня выпадало, я даже не все поняла. Ты так не считаешь? – спросила она Наталью, которая принесла ей чистую пепельницу.

    Подруга неопределенно пожала плечами, а Аня воскликнула:

    - Нет, все так интересно! Я никогда ничего подобного и не видела, и не слышала.

    - Ну, и что ты себе сегодня нагадала? Ты хоть помнишь это? – спросила Наталья Аню.

    - Да разное. Только почему-то одно гадание говорит так, а другое – по-другому.

    - А третье – совсем наоборот, – передразнила ее Наталья. – Конечно, все это воспринимается как игрушки, когда тебе всего двадцать, и ты невеста. А мне вот почти двадцать семь, и поэтому хочется поподробнее знать, к чему быть готовой.

    - Что же тогда должна чувствовать та, которой тридцать? А это уже, между прочим, четвертый десяток. И она не невеста, не жена и не мать семилетнего сына, а вообще разведенная с неопределенным будущим, – вздохнула Галина, загасив сигарету.

    - Да ладно тебе, – попыталась утешить ее Наталья. – Еще неизвестно, у кого и как в результате все сложится. У меня вот хоть и сын есть, и муж, но в последнее время что-то… Короче, тревожно мне как-то.

    - А я тоже своего жениха так до сих пор толком и не знаю. Иногда даже понять не могу ни его самого, ни чего же он все-таки хочет. И еще странно, что я все время так мечтала выйти за него замуж, а теперь вот уже сама с этим почему-то тяну, – жалобно протянула Аня.

    - Да-а, – задумчиво произнесла Галина, – вот сидим здесь, гадаем, как дуры, а хорошо бы как-нибудь узнать, что же на самом-то деле? Каковы они, мужики эти, из-за которых мы тут ломаем головы, обдумываем, переживаем, сомневаемся? Вот бы взять, да и проследить за ними незаметно! Ну, как раньше сыщики делали. Вот взять бы и создать такое, скажем,  бюро сыщиков. Или нет, агентство таких сыщиков. Агентство детективов, о! Тайное для всех! И тогда сообща можно было бы горы свернуть. Вот, например, сейчас нас уже трое. А если привлечь к этому делу еще парочку подруг, да таких, которые, когда надо, умеют держать язык за зубами, то это уже что-то. А если учесть, что женщины – великие актрисы в жизни, так умеют играть и, вообще, перевоплощаться, способны настолько изменять свою внешность, что и родные не узнают, то из небольшой компании дам можно получить целую армию сыщиков.

    - Класс! – восхитилась Аня. – Я бы очень даже пошла на это. Только, наверное, денег много понадобится.

    - По морде можно запросто схлопотать, – вступила в  разговор осторожная Наталья. – Вот так попадешься на этих слежках, тогда, и правда, тебя потом никто не узнает.

    - А ты не попадайся. На то это и тайна, чтобы в нее никто не проник, – Галина от возбуждения снова закурила. – А насчет денег, Аня, ты права. Но скажите, только правду: разве каждая из нас не отдала бы приличную сумму так называемой профессиональной гадалке – вон их сколько уже развелось! – у которой, конечно же, все вилами на воде писано, если бы вдруг понадобились ее услуги? А тут можно было бы самолично и точно все выяснить. И ведь интересно-то как! Сплошные приключения! Да надо еще и придумать, как это сделать. План, что ли, такой составить. А потом пытаться по нему действовать. Вот это была бы раскладка! Покруче «Колдовского пасьянса» или, там, «Французской раскладки». Это уже не просто гадание – так или не так, а точный ответ. И даже совсем не то, что была моя работа следователем в районном отделении, для себя же старались бы.

    - Ты рассуждаешь, как неопытная девчонка, – возразила практичная Наталья. – Жизнь может сломать любой план, придуманный человеком. Невозможно предусмотреть все неожиданности.

    - А на что гибкость ума, быстрота реакции? Надо уметь действовать по обстоятельствам. Ну, хотя бы учиться этому. Да и любой план можно подкорректировать, если что, – не сдавалась Галина. – Я вот что предлагаю: давайте попробуем это сделать для кого-нибудь из нас. Кто хочет?

    Наступила тишина. Каждая внимательно прислушивалась к себе, словно ожидая ответа от своего внутреннего голоса. Но неугомонная Галина, охваченная азартом, уже не собиралась отказываться от этой затеи.

    - Ну, что молчите? Скажите хотя бы, есть ли у вас желание просто узнать, даже не действовать?

    - Желание-то у нас есть, – тусклым голосом протянула Аня, умело пародируя известную фразу из старого итальянского фильма.

    - Если все тщательно продумать и действовать по-умному, можно бы и попробовать. Ведь каждая из нас хочет разобраться в своей личной жизни, не задевая больше ничьих интересов. И, наверное, стоит отнестись к этому как к игре, но игре очень серьезной, – внесла свою разумную лепту Наталья.

    - Тогда решаем, с кого начинать, – нетерпеливая Галина никак не желала откладывать дело в долгий ящик.

    - А давайте тянуть жребий, – глаза Ани тоже вспыхнули азартным огоньком. – Во-первых, никому не будет обидно, потому что так распорядится судьба. А во-вторых, не надо будет еще и над этим раздумывать.

    - Идет, – и Галина, закатав в трубочки три бумажки с написанными на них именами, бросила их в норковую шапку Натальи.

    - Тяни, – сказала она Ане.

    С разрумянившимися щеками та проворно сунула руку внутрь шапки, вынула оттуда скатанный в трубочку листок из записной книжки Галины и, развернув его, показала всем написанное на нем имя Натальи. Не скрывающей своего нетерпения Галине не слишком повезло – она оказалась третьей.




Глава 5


    Они собрались уже в ближайшие выходные. И опять у Галины. Чувствовалось, что она напряжена. Наверное, поэтому, проводя Наталью и Аню в комнату, возбужденно пошутила:

    - Ну что, детективы? Место встречи изменить нельзя?

    Когда все уселись за стол, оробевшая вдруг Аня спросила:

    - С чего начнем?

    - Давайте для начала просто послушаем Наталью. Ну, расскажи, почему тебе вообще пришло в голову проверять Сашка? На мой взгляд, это самое невероятное, что ты могла бы придумать по отношению к нему. Ты его в чем-то подозреваешь? Были какие-то настораживающие признаки или же все это легендарное женское чутье? – тон Галины стал серьезным.

    - Ничего определенного вроде бы нет, – ответила Наталья, – но мне кажется, будто что-то не так. Не такой он, как прежде.

    - А в чем это выражается? Он стал грубить тебе, не хочет никуда ходить с тобой вместе? Или придирается по мелочам? А, может, он тебя вообще перестал замечать? – настаивала Галина, методично перечисляя все негативное, что отложилось в ее памяти от собственной неудавшейся семейной жизни.

    - Как раз наоборот! – с жаром воскликнула Наталья. – Ко мне словно прилип. Иногда даже приходится искать возможность хоть немного побыть одной. Зарплату отдает полностью, даже с мелочью. А чтобы пререкался или спорил, как бывало раньше, – ни-ни. С работы тоже всегда четко в одно и то же время, нигде не задерживаясь. В выходные – дома ли, в гостях ли, еще где – мы вместе. С сыном погулять – и то без меня не выходит.

    - Может, на него кто наезжает? – предположила Аня. – Создается ощущение, что он вроде как опасается чего-то. Может, он за вас с сыном боится?

    - Ой, да кому он нужен, чтобы наезжать на него? Что с него  трясти? С него и взять-то нечего. Обычный служащий. Долгов никаких не делал, хоть и доходов у него сейчас только одна зарплата. В командировки-то совсем перестали посылать, уже третий год никуда не ездит. Трудности на предприятии. А чего, вы думаете, я на хлебозавод устроилась? Денег стало не хватать. Его командировки нас тогда очень выручали – он жил на командировочные, а мы со Степкой на его зарплату. Раньше, бывало, в те еще времена, в эти командировки никого не загонишь, а тут вдруг все сразу стали соглашаться, даже напрашиваться. Да еще и на любой срок. Но потом лимиты урезали, стало все труднее и хуже. Хорошо еще, что руководство у них опытное. Для своих сотрудников вовсю стараются.  Зарплату, хоть и не повышали давно, но выдают вовремя. А то я вот вижу, как другие мыкаются, – вздохнула Наталья.

    - Тогда что же ему нервничать? Не жизнь у мужика, а просто ровная дорога, – недоумевала Галина. – Послушай, а, может, он из-за тебя такой? Ну, я имею в виду… Не дала ли ты ему какой-нибудь повод для ревности или еще что-то вроде этого? Может, он тебя увидел с кем-то случайно и приревновал? Нет, я не хочу сказать, что ты… Короче, мужики в этом плане такие дурные, им вечно что-то ни с того, ни с сего кажется. А?

    - Галь, ну ты что, меня не знаешь? Ну, вот! А Сашок меня изучил еще лучше – столько лет вместе. Степка вон в этом году уже во второй класс пойдет.

    - Если честно, я не вижу причин для твоей тревоги. Ты только не обижайся на меня, ладно? Может, ты что-то скрываешь? Не хочешь говорить? Может, тебе что-то как будто почудилось? Ведь не просто же так все это? Да еще до такой степени, что ты согласилась…

    - Галь, это необъяснимо, это на уровне интуиции, но у меня такое ощущение, что это каким-то образом связано с семьей. Вот как-то мне показалось, что я забеременела. К врачу идти было еще рано, но Сашку я, конечно, сказала. Не поверите, но у него в глазах появился такой испуг, что я вдруг запаниковала. Ведь он же всегда хотел второго ребенка! А когда обнаружилось, что тревога была ложной, он даже не мог скрыть свою радость.

    - Ну, по таким трудным временам я бы тоже на его месте испугалась. Как содержать большую семью при этой нестабильности? Конечно, вслух он это может и не высказывать, но ведь наверняка думает. Как бы ты ни работала, сколько бы ни зарабатывала, считается, что добытчик в семье все же мужчина.

    - Это все так, не возражаю. Но есть еще одна странность, которой раньше не было. Уже почти год он бурно реагирует на телефонные звонки. Мне даже кажется, что он не случайно все время находится возле телефона и всегда первым норовит снять трубку.

    - Вот видишь? Наверное, я все же была права: он тебя ревнует и просто хочет подловить.

    - Тогда что же не починит второй аппарат? Ведь с параллельным телефоном ему это было бы гораздо проще. Он тогда мог бы спокойно прослушать любой мой разговор. А тут как раз телефон на кухне странным  образом бесконечно ломается. Да так, что его никто не может как следует починить. Я уж и новый аппарат купила, но с ним та же история. Сашок считает, что причина в проводке. Вот и пользуемся теперь одним телефоном. Около него муж и поставил свое кресло.

    - О! – воскликнула Галина. – Это уже что-то. Он явно на каком-то стреме. А что вы смеетесь? Другое слово здесь и подобрать трудно. Давай-ка, Наталья, расскажи нам теперь его режим дня. Всей недели. Его привычки. Что любит и не любит. Куда ходит и где вообще не бывает. Только очень подробно. А потом все вместе будем составлять план действий.

    Наталья говорила долго, не упуская даже мелких подробностей, а когда закончила, после короткой паузы вдруг сказала:

    - У меня такое чувство, будто я сейчас предаю своего мужа и свою жизнь с ним, – в ее голосе звучало раскаяние.

    - Успокойся, Наталья. Если тебя гложет совесть, на этом и остановимся, – тон Галины был мягким.

    - Нет уж, чтоб я и дальше жила в состоянии подозрительности… Я не хочу так. Раз уж надумали… Если все это только мои заморочки, я лучше покаюсь перед ним, извинюсь. А если нет… Ну, там видно будет.

    - Хорошо. Тогда предлагаю вот что. Ты помнишь лекции о сборе информации? Так вот, думаю, что в этом случае подойдет только слежка. Хотя бы на первом этапе.

    - Но он работает на закрытом предприятии.

    - Это неважно. Ему ведь до него надо дойти утром, а вечером вернуться домой. И перерывы на обед тоже.

    - Обед он берет с собой. И еще у них там столовая есть.

    - Тем более. Надо проследить, выходит ли он в обеденное время за пределы предприятия.

    - А как мы это узнаем?

    - Придется задействовать Аню, потому что он ее не знает. Иногда могу и я, если хорошо загримироваться и одеть парик.

    - Но вы же работаете.

    - О, это не твоя забота. Есть больничные листы, можно отлучаться по делам и по личным отпрашиваться. Можно брать отпуск без содержания. Найти подмену, в конце концов. А я вообще к месту не привязана, разве что в оплате потеряю – она ведь у меня от клиентов зависит. Думаю, справимся.

    - У меня три подруги есть, еще с юридического техникума, – подала голос Аня. – Девчонки умные, порядочные, умеют молчать и тоже с личными проблемами. К ним вполне можно обратиться.

    - Вот видите, как замечательно все складывается! Надо завести тетрадь, где отмечать каждый шаг… – Галина запнулась, а потом решительно продолжила: – Объекта! Вот! Именно то слово. Так и будем всегда обозначать того, кто нас интересует.

    - Операция «Ы»? – усмехнулась Наталья.

    - А что? Шутки шутками, а конспирация нужна. А вдруг что-то раскроется? Пусть тогда хоть кто-то попытается доказать, что речь шла именно о нем. А «объект» – он и в Африке объект. Это может уберечь нас от многих неприятностей.

    - Галь, а ведь ты права.

    - Вот и договорились. И вообще, давайте все вопросы, по возможности, решать втроем. Чтобы между нами не было ни обид, ни разногласий. В таком деле это может очень сильно повредить. Да?

    - Да! – в один голос ответили новоиспеченные коллеги.

    - Значит, теперь можно обговорить подробней.

    - А начинать когда? – спросила Аня.

    - Да чего тянуть-то? За неделю подготовимся и начнем. А если обнаружится что-то подозрительное, сразу собираемся у меня. Будем вместе решать, что делать.

    - Это как? – растерялась Наталья.

    - А так, что ты должна будешь сама убедиться в чем-то – я сейчас даже и не представляю в чем – если мы все же что-то откопаем о нем. Не годятся фото и видео, не годятся подслушивающие устройства. Ну, разве что в самом крайнем случае, когда по-другому будет просто невозможно. Пусть мы дилетанты, хотя и учились на юридическом, но это как раз и хорошо. Ты ведь должна увидеть или услышать все сама. Так сказать, застукать его. Короче, убедиться. Только тогда будет полная уверенность в том, что это правда. Согласна? Или же удостовериться по сделанным записям, что все в абсолютном порядке, а твои сомнения лишь плод твоей разгулявшейся психики.

    - Но вам же не удастся узнать то, что у него может быть на работе.

    - Наталья, давай договоримся вот о чем. Если по записям все будет в порядке, но тебя это не убедит, мы найдем способ узнать, что же там у него на этом наглухо закрытом предприятии. Не забывай, где я не один год работала до этой юридической консультации. У меня есть свои возможности. Ну, что скажешь?

    - Хорошо, я согласна.

    Казалось бы, все тщательно продумали. Кроме одного – длительности. Никто из них даже представить себе не мог, насколько затянется это дело.

    Сначала все шло как по сценарию.

    Аня и ее подруги попеременно «вели» объект, тщательно записывая не только все его действия, но и время, в которое они совершались. На протяжении всего дня. С утра они провожали его от самого дома до работы, меняя друг друга, следили за проходной в течение всего рабочего дня, а затем до самого дома уже после работы. При этом изо всех сил старались не вертеться у него под ногами и не попадаться ему на глаза. Конечно, использовали и грим, и парики, и одежду – все, что сильно меняло образ. Первое время это было даже забавно, потом скучно, а затем уже трудно. Тем более что ничего особенного выявлено не было. Но когда об этом сказали Наталье, она настойчиво попросила продолжить слежку.

    И опять они собрались у Галины.

    - Но девочки ничего подозрительного не заметили. Почему ты так настаиваешь? Что-то случилось? – спросила Галина.

    - Пока нет, но он стал еще нервознее. И еще я заметила, что он все время о чем-то думает.

    - Человек так устроен. Все думают.

    - Я не о том. Он даже когда смотрит свой любимый хоккей, и то думает. Он не замечает того, что происходит на экране. Разве что голы. И то, как будто просыпается при этом. Если раньше мне только казалось, то теперь я ясно вижу – есть какая-то причина. Да такая, которую он тщательно скрывает от меня.

    - А, может, он просто заметил слежку? – спросила Галина, глядя на Аню.

    - Исключено, – решительно отмела та обидные подозрения.

    - Верно, – вздохнула Галина. – Да ему и в голову не придет. Вот что: раз уж начали, давайте доводить дело до победного конца. Работаем дальше. Теперь по утрам и до обеда подключаюсь я. На пару недель. Потом вы с девочками. Сами договоритесь между собой о своем режиме. Дальше – посмотрим.

    - Спасибо, – прошептала Наталья.

    - Ну-ну, из «спасибо» шубу не сошьешь, – подмигнула Галина, – потом отработаешь. Когда до нас дело дойдет.

    Но когда до них должно было дойти дело, никто не мог даже предположить. Недели шли, но все было, кажется, безрезультатно.

    - Вот, Наталья, тетрадь с записями. Посмотри сама, только повнимательнее. На наш взгляд твой Сашок чист, как голубь белый. А ведь уже два месяца прошло, – протянула Галина подруге записи, когда они снова собрались вместе.

    Тетрадь была толстой: записи велись с 29 января, больше, чем за два месяца. Но Наталья с огромным вниманием просматривала строчку за строчкой. А когда дошла до последней страницы, вернулась к началу и вновь пролистала всю тетрадь.

    - Странно, – пробормотала она, – что бы это могло означать?

    - Что-то не так? – забеспокоилась Аня. – Мы записывали все очень точно.

    - Что и удивительно.

    - Ты это о чем? – спросила Галина.

    - Да вот здесь отмечено: «объект зашел в 18.35 в почтовое отделение №22 по адресу такому-то и вышел в 19.13 с газетой в руках, просматривая ее на ходу».

    - И что тут странного?

    - Во-первых, за газетой на эту почту не надо заходить внутрь – там рядом со входом стоит газетный киоск. Я его хорошо знаю, потому что именно в нем всегда покупаю гороскопы на квартал. Но это не все.

    - Так, интересно, что еще тебя удивило?

    - То, что он заходил на эту почту дважды.

    - Ну и что? Что тут особенного?

    - Да посмотри! Он же не два дня подряд заходил, а двадцать шестого числа каждого месяца.

    - Так-так, – оживилась Аня. – А это уже, и правда, интересно. С чем же это может быть связано?

    - Разве я не говорила? Да ему в этот день зарплату выплачивают.

   Девушки переглянулись. Глаза Ани заблестели.

    - У меня есть одна догадка и небольшой план, как все выяснить. А можно пару вопросов?

    Растерянная Наталья кивнула.

    - У него есть родители?

    - Нет, они уже умерли. Сашок был у них поздним и единственным ребенком.

    - А он не был женат раньше?

    - Нет, мы поженились почти сразу после того, как он окончил институт, а я только поступила. А причем здесь это? – насторожилась Наталья.

    - Просто надо отработать одну версию, – деловито сказала Аня. – Сегодня у нас двадцать второе. Значит, через три дня многое может проясниться. Или же возникнут новые вопросы, – добавила она, заметив, что напряжение не сходит с лица Натальи. – Что скажешь? Не трудно потерпеть эти три дня?

    - Ну, ты можешь хотя бы высказать свои соображения? – поинтересовалась Галина.

    - Мне сейчас не хотелось бы это делать. Сначала  надо самой проверить. Считайте, что я со своими версиями не хочу выглядеть перед вами дурой. Вот если подтверждения не будет, тогда расскажу, и станем вместе думать, что делать дальше. Пока я ни в чем не уверена, кроме того, что слежку на эти три дня можно уже прекратить.

    Ничего другого не оставалось, как согласиться с ней. У Ани же возник свой план действий.

    Хоть и отказалась она от ежедневных утомительных слежек, все же эти три дня сама «вела» объект после работы от предприятия до самого дома, ничего, впрочем, больше не записывая. 

    Двадцать шестого числа она, изменив, как всегда, внешность, прошла за объектом на почту и топталась все время возле него, мастерски изображая бестолковую посетительницу. Все это продолжалось до тех пор, пока объект не закончил заполнять свой бланк, ради чего и пришел туда. Вот именно в этот момент Аня и столкнулась с ним «совершенно случайно». При этом рассыпала по полу кучу каких-то своих бумажек. Бесконечно извиняясь, она бросилась их поднимать и при этом попросила и его помочь ей. Во всей этой сутолоке она ухитрилась посмотреть тот бланк, который он, уже заполнив, держал в руке. Это был денежный перевод на приличную сумму в другой город. Точного адреса Аня прочитать не смогла. Тогда она встала за ним в очередь к окошку. Но ей и здесь не слишком повезло: фамилия адресата, улица и номер дома так и остались тайной под пальцем объекта. Улучив момент, Аня незаметно выскользнула из очереди. Ее подозрения, кажется, подтверждались.


    - Можно к вам? – вежливо спросила Аня, заглядывая в кабинет Галины – на работе они всегда были на «вы».

    - Да, пожалуйста. И закройте за собой дверь.

    - Галя, я кое-что узнала, – почему-то шепотом сказала Аня. – Надо собраться. Когда?

    - Неужели, действительно, что-то есть? – вместо ответа спросила Галина.

    - Да, я уверена.

    - Тогда после работы у меня. Там же и расскажешь. А до вечера ни сама не хочу дергаться, ни Наталью тревожить. Я позвоню ей к концу рабочего дня.

    Реакция Натальи на сообщение Ани была неожиданной. Она расхохоталась и замахала руками.

    - Да этого никак не может быть! И откуда у него такие деньги? Это же половина всей его зарплаты, а он ведь отдает ее мне полностью, до копеечки. Он всегда приносит ее домой, а потом я же выдаю ему на всякие нужды. И ведь это была его идея, а я никогда с него не требовала денег. Он сам так захотел. Я ему тогда еще предложила сразу оставлять себе столько, сколько ему требуется на всякие карманные расходы. Но он настаивал на своем, говорил, что так деньги целее будут, ему не слишком много надо. Да и раз на раз не приходится: когда больше, а когда меньше. Но самый главный его аргумент – так не будет соблазна потратить лишнее. А теперь что получается? Я ничего не понимаю.

    - Так. Теперь, исходя из того, что мы знаем, рассмотрим разные версии, даже самые невероятные. Первая – твоего мужа просто кто-то просит это делать, он выполняет чье-то поручение. Не важно, почему. Может, кому-то это не с руки – почты нет по дороге, мало времени, не успевает. Или не хочет, чтобы кто-то видел, знал. Вторая – он кому-то за что-то задолжал и теперь методично выплачивает долг и не желает, чтобы ты об этом знала и тревожилась. Третья – он платит взносы в какое-то тайное общество или политическую партию. Правда, тоже скрытно от тебя. А четвертая – женщина, с которой его связывают такие отношения, что он ей вольно или невольно помогает материально. Ну, можно еще допустить, что он занимается благотворительностью без твоего ведома, так тоже бывает. А еще, может, шантажирует его кто-то. Вот, допустим, узнали какую-то его тайну и грозятся ее всем рассказать, если не будут регулярно получать с него мзду.

    - Но откуда у него могут быть эти деньги, ведь вся зарплата у меня? – упрямо возразила Наталья.

   - А вот это теперь и есть главный вопрос – вся ли? Ты уверена, что он до сих пор получает столько же, сколько, например, пять лет назад? Или что он все в той же должности? У тебя нет желания проверить все это?

    Наталья молчала. Было видно, что она расстроена.

    - У меня есть предложение, – вставила свое веское слово Галина, – на этом остановиться, прекратить дело. Иногда свое спокойствие дороже.

    - Ну уж нет, – решительно отказалась Наталья, – иначе не надо было и затевать все это. Да и какое теперь спокойствие? Что ж, меня никто не заставлял, это было мое желание. И теперь я сама выясню, что там с зарплатой на самом деле и кто эта женщина.

    - А если так, – опять вступила Аня, – то делать все надо по-умному, без горячки, без пустой суеты. Он, ведь, наверное, тоже не простак. Ведь фокус с целиком отдаваемой зарплатой так тщательно мог быть продуман как раз для отвода глаз, для безграничного доверия. И поэтому, если пристать к нему с ножом к горлу, он легко может выкрутиться. Предложит, допустим, еще какую-нибудь версию или вообще от всего открестится, ведь у тебя нет никаких доказательств. Что ты ему предъявишь? Наши записи о слежке? Да ты только насмешишь его. Может, у него такая дурацкая привычка – заходить на почту в дни зарплаты. Или скажет, что звонил с автомата другу, с почты удобнее разговаривать о своем, о мужском. Видишь, если даже я могу придумать кучу отговорок, то он уж и подавно. И возможность что-то разузнать ты полностью упустишь. А если окольным путем начнешь сейчас выяснять что-нибудь о его зарплате или должности, то насмешишь тех, у кого будешь узнавать. Почему? Да потому что будешь похожа на тех жен советских времен, которые чуть что, бегали по парткомам и месткомам. И много всяких других «потому». Да и до него это, конечно, дойдет, и он тут же сумеет выкрутиться, найти правдоподобное объяснение. Тебе же еще перед ним извиняться придется.

    - И где же ты научилась так рассуждать? – восхитилась Галина. – Молодец, мне это нравится. Из тебя будет толк.

    - Да, ты права, – согласилась Наталья. – Ты мыслишь разумно. Но что ты мне тогда предлагаешь?

    - Мы ж об этом говорили в самом начале, еще в январе. Это же чуть ли не самое главное наше правило. Тебе надо оказаться около него именно тогда, когда в его руках будет бланк, заполненный его рукой, и когда он подойдет с ним и приготовленным деньгами к окошку.

    - Вот! – воскликнула Галина. – Вот это и означает застукать его на месте преступления. Вот там уж и выяснять все и обо всем. И о зарплате тоже.

    - Я поняла, – кивнула Наталья. – А как все это сделать?

    - Да проще некуда, – улыбнулась Аня. – Через месяц в день зарплаты я пройду за ним до почты, войду туда, а ты будешь где-нибудь неподалеку. Хотя бы за тем самым газетным киоском, что у входа. На всякий случай тебе надо будет одеться во что-то новое и как-нибудь необычно, чтобы он не мог тебя сразу узнать, если ты ненароком мелькнешь в его поле зрения. Когда он уже будет заполнять этот злополучный бланк, я выйду и подам тебе знак. Понятно, что все время, пока я буду находиться на почте, ты не спустишь взгляда с входной двери. После того как увидишь, что я тебе подала условный знак, ты пройдешь на почту, – глаза Ани горели азартом гончей, бегущей по следу зайца. – Ты подойдешь к нему в тот самый момент, когда он будет уже у окошка. Раньше нельзя, потому что он может сказать, что его просто кто-то попросил заполнить бланк. Позже тоже нельзя, чтобы он не успел оплатить перевод. Ты должна застать его именно с заполненным бланком и заготовленными деньгами. Это же и есть улика. Вытерпишь еще месяц до следующей получки? Учти, это нелегко, ведь ты должна будешь вести себя с ним так, словно ничего не знаешь и даже не подозреваешь. К тому же это почти правда. Все может оказаться таким пустяком, о котором он даже не счел нужным тебе говорить. Презумпция невиновности, так сказать. Кому об этом не знать, как не юристам? – полушутя, полусерьезно завершила свое напутствие Аня.

    - Я поняла. Я постараюсь, – согласилась Наталья.

    - Ну вот, – облегченно вздохнула Галина, – с этим делом почти разобрались. Во всяком случае, знаем, что с ним делать дальше. И у меня есть предложение: не тратить времени зря и заняться делом Ани. Пока то да се, и месяц незаметно пройдет. Согласны? Тогда давайте почаевничаем, и Аня, хотя бы для начала, расскажет нам о своем женихе и о том, почему ей хочется узнать о нем побольше.

    Они даже не предполагали, каким длинным будет этот рассказ.




Глава 6               


    Аня познакомилась с ним осенью чуть больше двух лет назад. Это была та самая ранняя осень, которую принято называть золотой. В городе такая пора не настолько остро воспринимается – дворники дважды в день убирают опавшую листву. Но все же есть что-то такое в свежем воздухе, в солнечном свете, в запахах, что настраивает душу на особый лад.

    Вот в таком настроении Аня неторопливо шла с занятий домой. Она тогда еще училась в техникуме. Шла своей обычной дорогой и проходила мимо кафе, в котором уже тысячу раз бывала, как вдруг сквозь оконное стекло увидела его. Он пристально, не моргая, смотрел прямо в ее глаза. У нее невольно перехватило дыхание, а ноги сами завели ее в пропахшее ванилью и молотым кофе помещение.

    Тот, кто поразил ее своим взглядом, сидел за сдвинутыми вместе столами в компании молодых парней и все так же смотрел в окно, разглядывая прохожих.

    Аня прошла к стойке и купила себе пирожное и кофе. Забирая с прилавка горячий стакан, она сказала продавщице, кивнув в сторону окна, где сидели парни:

    - А у вас сегодня много посетителей.

    - Спортсмены. Они в это время часто заходят.

    Аня выбрала такое место, с которого не только сама хорошо видела того, кто ее заинтересовал, но и могла быть замечена им. Она неторопливо пила свой кофе, посматривала на парней и откровенно лупилась на того, кто так ее притягивал. 

    Все парни были как на подбор, стройные и плечистые. Но вот этот был особенный. Уже потом, много позже, если те ее знакомые, которые видели их вместе, говорили, что он симпатичный, она презрительно фыркала: он был божественно красив. И со столь же совершенной фигурой. Когда Аня перезнакомилась со всей его командой, она невольно подметила, что все пловцы прекрасно сложены. И даже научилась почти безошибочно определять тех, кто долго занимался плаванием, как раз по такой вот характерной фигуре.

    Но пока она всего этого еще не знала. Не торопясь откусывала свое пирожное, запивала его кофе и не сводила глаз с незнакомого красивого лица. Из кафе она ушла только когда его покинула компания спортсменов.

    Это было как наваждение. Уже с утра она размышляла, увидит ли она его сегодня или они не придут. Она еле высиживала на занятиях, а потом ноги сами несли ее к заветному месту. Теперь она каждый день забегала туда, и если не находила предмета своего интереса, тут же исчезала.

    Однако так случалось редко, поэтому через пару недель ее стало уже просто мутить от съедаемых в таком количестве пирожных. Но это была не та причина, чтобы покинуть сладостный пост. И Аня решила отказаться только от пирожных. Она стала покупать себе то коржики, то слойки, то запеченные в тесте котлетки. Запивая все это соками, она упорно сидела на своем месте до тех пор, пока спортсмены находились в кафе.

    Пусть не сразу, но он все же заметил ее настырные взгляды. Сначала время от времени посматривал в ее сторону, будто проверяя, не показалось ли. И каждый раз убеждался: нет, не показалось. Тогда он отводил взгляд. Но так было недолго. То есть взгляд он все же отводил, но уже с какой-то непонятной усмешкой. Ну, тогда и Аня стала усмехаться каждый раз, когда он смотрел на нее. Но вот с этого времени решила вести себя по-другому. Если раньше уходила из кафе тогда, когда спортсменов там уже не было, то теперь, только уловив, что они намереваются уходить, она поспешно срывалась с места, оставляя свои недоеденные булочки, и торопливо шла к дверям.

    Однажды она замешкалась и он, пропустив всех вперед, вдруг оглянулся на нее и сказал:

    - А ты забавная девчонка. Тебя как зовут?

    - А-Аня, – заикаясь от неожиданности, ответила она.

    - А меня Павел, – и, сразу отвернувшись, бросился догонять своих.

    У Ани же ноги сделались мягкими, словно пуховые валики. Она еле передвигала ими, глядя в спины уходящих парней, и глупая улыбка до самого дома не сходила с ее лица.

    Весь вечер она думала о нем, размышляя о том, что может быть дальше, и вдруг осознала, что если ничего не предпринять, а продолжать и дальше давиться каждый день этими пышками, одновременно поедая глазами и парня, она просто разжиреет, а они, в конце концов, переберутся в другое кафе. И она его больше никогда не увидит… О-о-о! Она даже застонала. Что же делать?

    И тут ее словно озарило. Она почему-то была убеждена, что сделать надо именно так. Это была всего лишь маленькая уловка, простейшая, пустяковая. Но почему бы не попробовать, не проверить? Хуже-то от этого никому не будет. Да, наверное, именно таким вот образом женщины и учатся своим хитростям, опыта набираются.

    А хитрость-то была и в самом деле так себе, ерундовая. Аня просто пару дней не ходила в кафе. Далось ей это, если честно, нелегко. Она вытерпела. Зато, когда потом заявилась туда и села, как обычно, так, чтобы они могли видеть друг друга, он первым кивнул ей. Она заулыбалась и кивнула ему в ответ. Сердце ее пело. От радости она, забывшись, даже купила себе еще и пирожное.

    Но потом все было опять, как и прежде: вся компания уходила, уходил, конечно, и он. Так происходило еще несколько дней. Аня догадалась, что нужно делать следующий шаг, иначе опять все так и будет тянуться, да и то, в лучшем случае. Тогда однажды она пришла в кафе, сделав все, чтобы он заметил ее появление, а затем выбрала себе такое место, откуда она его видела, а он ее нет. Пришлось ему крутить головой, отыскивая девушку среди других посетителей кафе – ведь он же видел, что она покупала себе булочки. Когда их взгляды, наконец, встретились, он и в этот раз кивнул ей первым. Аня так поступала дней десять, каждый раз выбирая себе новое место, а потом он вдруг однажды сам подошел к ее столику и сказал:

    - У нас послезавтра начинаются соревнования. Хочешь, приходи в бассейн. Можешь и своих одноклассниц привести. Будет интересно.

    - Я уже не учусь в школе, – обиженным тоном ответила Аня, – я учусь в техникуме.

    - Ну, извини, – развел руками Павел, –  не знал. Расскажешь потом?

    - А когда потом? – не стала скрывать довольную улыбку Аня.

    - После соревнований. Придешь?

    - Приду, – кивнула она. – Спасибо.

    Так они стали встречаться.

    Ане он не просто нравился. Ей льстило, что среди всех он был лучшим, и ей хотелось, чтобы все окружающие видели, что этот парень выбрал именно ее. Наверное, поэтому в ней уживались сразу два разных желания: быть только с ним вдвоем, наедине, и в то же время и с его друзьями-спортсменами.

   Но так не получалось. Только потом Аня поняла, что все дело в особенностях их мужской дружбы. Она у них была какой-то командной, спортивной. Наверное, их сильно сплачивал общий интерес. Когда они не были заняты всей командой на своих соревнованиях, они вместе бывали на других, не пропуская ни одного. Даже если эти соревнования проходили в другом городе. А помимо бассейна и соревнований они ходили в кафе, иногда в рестораны. Если что-то праздновали, то ездили все вместе за город, на прогулки. Изредка захаживали и в кино. Совсем не бывали в театрах. Да и на концертах тоже. По-видимому, это вовсе не входило в область их общих интересов. А еще их никогда не тянуло послушать всяких там бардов или рок-звезд.

    Женоненавистниками их никак нельзя было назвать – почти у каждого была девушка. А двое даже успели обзавестись женами. Но вот чтобы только один из них привел в их мужскую компанию свою девчонку или даже жену, то уж нет, это у них не было принято. Парами они приходили все разом, да и то договаривались об этом заранее. Вот тогда и Павел приглашал Аню. Позже она заметила, что некоторые девушки иногда исчезали из компании, но их место занимали другие. Никого это, конечно, не удивляло, дело-то житейское, но за своих признавали только тех, с кем парень встречался долго. Поэтому  Аня в команде за два года и стала своей. И здесь все было благополучно, и все ей нравилось. А вот с другими друзьями Павла у нее не заладилось.

    Они не имели никакого отношения к спорту. Ну, ведь могут быть такие, даже у спортсменов. Это личные друзья, те, которых все приобретают за жизнь: с детства, со школьных или институтских лет, коллеги по работе. Да мало ли где люди находят друг друга. Были такие и у Павла. Аня не сразу познакомилась с ними: они не ходили на соревнования, не сидели со всеми в кафе. Ане даже показалось, что и команда их совсем не знает. Сама же впервые увидела эту пару на дне рожденья Павла.

    Да, это была пара: на редкость отвратительный надменного вида тип, всегда очень дорого и вычурно одетый, а с ним какая-то вечно заторможенная, полусонная девица с внешностью фотомодели. Она была абсолютно безучастной ко всему, что происходило вокруг, кроме хорошей изысканной выпивки и зажигательной музыки. Пила, впрочем, очень мало, но танцевать любила. С первыми же звуками музыки внезапно оживлялась и тут же включалась в танец. Но так же быстро и усмирялась, когда танец заканчивался. А потом сидела тихо, поддаваясь своей маленькой слабости: сонно жевала жвачки с разными фруктовыми и ягодными вкусами.

    Аня сначала отреагировала на эту пару самым обычным, естественным в таких случаях любопытством. Что-то в них показалось ей уж если не привлекательным, то хотя бы забавным. И не сразу она заметила, что Павел при них становился каким-то другим. Каким – не поняла до сих пор, но другим. Это был уже не ее Павел. При них неуловимо менялась даже его внешность: другим был взгляд, другой становилась улыбка, и даже фигура казалась чужой. И сам он в их обществе словно глупел. Аня же чувствовала себя не просто лишней. Она ощущала, что одним только своим присутствием мешает им. Аня ясно понимала, что друзья Павла откровенно ее недолюбливают и категорически не хотят принимать.

    Конечно, у нее хватало ума и терпения не только ничего не говорить Павлу, но и ни о чем его не расспрашивать. Поэтому она до сих пор так и не знала, откуда взялись эти друзья, кто они такие и, вообще, что это за странная пара. Для себя она решила сразу, что Павел – это тот, кого она хочет видеть рядом с собой всю жизнь, и если что, будет бороться за него до последнего. До тех самых пор, пока он вдруг сам ее не прогонит. Но она сделает все, от нее зависящее, чтобы этого никогда не случилось.

    Ее упорству иногда можно было только завидовать. Чего стоило хотя бы то, как она добивалась сначала знакомства с ним, а потом и первого свидания. И пыл ее не уменьшался, несмотря ни на что. А с полгода назад, когда Аня, наконец, закончила свою учебу в техникуме, она посчитала, что ей уже пора замуж и, конечно, только за него, за Павла.

    Она была уверена в том, что его друзья, эта сладкая парочка, постараются не допустить такого поворота событий, поэтому стала действовать очень осторожно и ни в коем случае не напористо. Думать над этим ей пришлось гораздо больше, чем тогда, в самом начале, над флиртом в кафе. Она даже специальную литературу читала. Метод Аня выбрала такой, который, как она посчитала, больше всего подходил к данной ситуации.

    Прежде всего, она перестала соревноваться с друзьями Павла за место рядом с ним. Как она это сделала? Да очень просто – всеми способами отказывалась с ними встречаться, а если это и происходило случайно, тут же находила достойный предлог, чтобы оставить их. Впрочем, она могла сделать это и без предлога, ее никто даже не попытался бы удерживать.

    Ну, соответственно, и все ее действия по затягиванию Павла в  брачные сети производились без нежелательных свидетелей. Лучше вообще наедине с будущим мужем. Тогда она позволяла себе быть то наивной и неискушенной девочкой, то практичной, зрелой, умной и рассудительной.

    Она не вываливала на него сразу все свои умозаключения и выводы, какие-то ценные мысли или же сомнения вслух, короче, все, что хотела бы ему сказать. Она выдавала это маленькими порциями, стараясь, чтобы все, что нужно, было сказано вовремя и казалось уместным, так сказать, в тему. Что она ему говорила? Да самые обычные житейские вещи и, что самое смешное, то, что обычно молодые люди, засидевшиеся в холостяках, могут услышать от своей любящей мамочки, желающей сыну счастья. Только рядом с ним на сей раз была молодая девушка, которая, оказывается, настолько доверяла ему, что не стеснялась делиться всем, что ее тревожило. И в общем это выглядело вполне естественно и искренне.

    Своими наивными высказываниями она постепенно подводила его к навязчивым мыслям о том, что вокруг нее столько привлекательных парней и обеспеченных мужчин, которым так нравятся молодые девушки, что они готовы ради них на все. И у этих бедных девчонок просто глаза разбегаются. Поэтому умная девушка должна успеть сделать хороший выбор. Вот и ей уже двадцать. Образование она получила, но личное счастье тоже не последнее дело, уже пора и о нем думать, подобрать себе пару. Да и умный мужчина тоже время тянуть не будет. Он ведь жену хочет, конечно, верную, а девушки считают, что верность надо хранить только мужьям. А пока девушка свободна, выбор все равно остается за ней. Правда, время сейчас такое: всем хочется нагуляться. И парням, и девчонкам. Вот потому так много холостяков. Свое время прогуляли, а теперь и выбирай из того, что осталось. Девчонки ведь тоже любят молодых и крепких. Да вот и Павлу уже двадцать пять, возраст серьезный… Ну, приблизительно так.

    Если все сказанные Аней слова пересчитать, то получится маленькая горстка. Но Аня атаковала Павла все лето и всю осень. Полгода прошло. И ведь добилась своего! Видимо, прикинул он так и этак и, наверное, посчитал, что и впрямь, пора. Дождалась-таки Аня желанного предложения. 

    Их разговор с Павлом состоялся примерно за месяц до Нового года, когда выпал первый снег, и они долго ходили по центральному парку, оставляя на белом пушистом покрывале две цепочки тянущихся рядом следов. Аня тогда еще подумала, что первый снег – к счастью, и порадовалась, что именно в такой момент Павел сделал ей предложение.

    А утром она проснулась и вдруг поняла, что не испытывает той радости, на которую могла бы рассчитывать. Но почему?

    Аня – девушка вдумчивая и любит все анализировать и рассчитывать. Возможно, легче живется тем, кто подчиняется только чувствам, действует, исходя из одних только душевных порывов. Но куда это может завести? Нет, это ей не подходит.

    Тогда надо разобраться, в чем же дело? Тревожило ее и то, что она почему-то никак не хотела пока видеть Павла, тем более говорить с ним.

    Но и он словно испугался чего-то. Во всяком случае, не предпринимал никаких попыток увидеться с ней. Да еще и пропал куда-то! О нем ее спрашивали даже его друзья-спортсмены. Он им зачем-то понадобился, но они никак не могли с ним связаться.

    «Ничего, – почти мстительно подумала тогда Аня, – найдется, никуда не денется. Зато это будет уже его шаг».

    Да-да, она думала так вполне осознанно, потому что все то время, пока не видела Павла, вспоминала историю своего романа с ним. От самого первого его взгляда, который так обжег ее через окно кафе, до прощального поцелуя на ночь у ее дверей. Уже после услышанного ею, наконец, предложения пожениться. Не один раз вспоминала, тщательно все продумывала и все же поняла, почему ей так не по себе.

    А потому, что с самых первых минут их романа все, что с ними происходило, было результатом только ее настойчивого труда.  Только она сама продумывала и просчитывала, как сделать так, чтобы сначала он обратил на нее внимание, подошел к ней, заговорил, а потом пригласил на свидание. Чтобы искал ее, звал с собой, хотел видеть. Чтобы она была ему нужна, чтобы помнил о ней, думал, мечтал. Чтобы все же сделал ей предложение.

    А интересно, что было бы, если б она даже палец о палец не стукнула для того, чтобы им быть вместе? Да они даже не познакомились бы! И что? Забросить ему теперь на шею веревочку и так всю жизнь водить за собой? А если ему встретится кто-то сильнее? Да и веревочка окажется покрепче? Тогда что? А что еще будет, когда его любезные друзья узнают? Или он им уже сказал, раз его до сих пор нет?

     Вот такие мысли терзали Аню почти две недели, пока не появился, наконец, Павел. Свое отсутствие он объяснил просто – поехал к сестре в соседний городок, чтобы сообщить ей о том, что надумал жениться. А там заболел и с температурой провалялся несколько дней.

    Аня несказанно рада была видеть его, старательно избегая мыслей о том, что можно было бы и позвонить. Но когда ее первый восторг улегся, и Павел сам каждый день стал спрашивать, когда же им лучше всего подать заявление на регистрацию, Аня вдруг всячески стала оттягивать этот момент. И лишь на следующий день, после того как на святочных гаданиях они втроем тянули жребий из норковой шапки Натальи, она сказала ему, что свадьбу лучше всего устроить летом.

    - А что ты тогда выигрываешь? – спросила ее Галина, когда они выслушали ее рассказ.

    - Время, – твердо сказала Аня. – Раз уж мы занялись этим сыскным делом, то, наверное, к лету все прояснится.

    - Так. Теперь давай разберемся. Про ваше знакомство все понятно. Как там развивался ваш роман, ты тоже очень подробно рассказала. Ясно и то, что он нормальный парень, спортсмен, а, значит, не алкоголик, не наркоман, не курящий и вообще достаточно занятой молодой человек. Что у него за команда, кстати? Что за спорт?

    - Как, разве я не сказала? Водное поло.

    - Ну вот, замечательно. Что же ты тогда хочешь узнать?

    - Какой он. Я так и не поняла. Я только вижу, что он может поддаваться чужому влиянию. Но я не смогу, да и не хочу всю жизнь бороться  с кем-то за него. Вот мне и нужно знать, что это у него и до какой степени. Черта характера или так получается только со мной. А вдруг я еще чего-нибудь не знаю? Ведь он мне может и не рассказывать что-то неприятное для меня. И даже наоборот, постарается что-то скрыть и держать себя так, чтобы я считала его исключительно положительным человеком. Да и вообще, может, он и не любит меня вовсе, а так, притворяется только. Может, не нужна я ему совсем. А, может, он пока не уверен в себе, в своих чувствах. Ну, а тут такая возможность, – и Аня развела руки в стороны так, что одна указала на Наталью, а другая – на Галину. – Наверное, я плохо объясняю, но если в двух словах, то не хотелось бы мне нехороших сюрпризов после свадьбы. Тогда уж лучше до, – совсем тихо добавила она, покосившись в сторону Натальи.

    - Хорошо, суть проблемы мы уловили. Но все равно, с чего-то надо начинать. Вот Наталья в самом начале хоть как-то, но обосновала нам свои сомнения. Есть ли у тебя что-нибудь подобное?

    - Совсем нет, – вздохнула Аня. – Разве только то, что сам он не  слишком-то проявлял активность, а все я да я.

    - Это не может настораживать до такой степени, чтобы, скажем, бить тревогу и обращаться к детективам. Мужики часто боятся серьезных отношений. Это для них как раз нормально.

    - Ну, тогда не знаю, что сказать про свои сомнения. Просто у меня внутри сидит какая-то заноза. Настоящая. Я ее чувствую. Она колется. Больно так. Она не дает мне жить так же спокойно, как прежде, – Аня сжала кулачки и зажмурилась, как от боли.

    - Вот-вот, говори, может, мы все же нащупаем, – Галина оживилась и даже закурила. – А скажи нам, Анечка, с какого времени у тебя это началось? Можешь вспомнить?

    - Именно после того, как он предложил мне пожениться. Но не в тот вечер, а утром.

    - Когда вдруг пропал?

    - Нет, именно с утра. Я тогда еще и не знала, что он куда-то подевался. Сразу как проснулась, почувствовала, что мне так противно…

    - Так, уже горячо. Теперь скажи, о чем ты подумала, когда тебе стало противно?

    - Как раз о том, что мы теперь поженимся. С Павлом.

    - Так-так. Но он же тебе с первого мгновения нравился, ты мечтала о нем, ты достигла своей цели. В чем же дело? Какое чувство тебя охватило? Противно – это не чувство, это состояние. Ты понимаешь, о чем  я сейчас?

    - Да.

    - Тогда попытайся вспомнить и ответить.

    - Это было похоже на тревогу, даже на страх. Как будто та заноза и пыталась меня предупредить, что ли. Не знаю, у меня не получается объяснить это словами.

    - Все равно, картина проясняется. Теперь попытаюсь определить вслух самую суть, – Галина стала прохаживаться перед Натальей и Аней, размышляя на ходу. – А ситуация такова. Допустим, к нам обратился заказчик. Это ты, Аня. Есть объект – твой жених. Пока не определили срок свадьбы, заказчик желает узнать, нет ли у жениха в характере или в жизни чего-то такого, что может изменить желание заказчика выйти замуж за этого человека или просто послужить препятствием к этому. Я точно определила задачу?

    - Да, очень точно, – совершенно серьезно сказала Аня.

    - Я просто в восторге, даже звучит красиво, – без тени шутки поддакнула и Наталья.

    - Тогда будем считать, что с задачей мы определились. А вот как ее выполнить? У меня есть предложение. Давайте обдумывать это, записывая все, что придет в голову, но не сообща, а каждая в отдельности. А потом соберемся и вместе рассмотрим все эти записи. Выберем наиболее подходящие, самые приемлемые в этом случае. Я думаю, одной недели нам на это хватит. Идет? Тогда собираемся через неделю. А сейчас уже поздно, всем нам пора отдыхать, и так уже засиделись. Степка-то как, засыпает без тебя? – спросила она у Натальи.

    - Вспомнила, тоже мне. Да он уж большой, школьник все же. И у нас сегодня мама ночует, я предупредила, что задержусь.

    - А ты как, в порядке? Может, тебя проводить?

    - Да ну, – отказалась Наталья, – ничего не бери себе в голову, все нормально. Мы с Аней сейчас машину поймаем.

    Они вышли из подъезда и оглянулись на окна Галины. Та махнула им сверху рукой.

    - Спокойной ночи, девочки, – тихо прошептала она, глядя на неторопливо удаляющиеся тонкие фигурки.

    Несмотря на проникающие в квартиру звуки, улица казалась пустынной. Не было видно ни машин, ни людей. Может, потому, что уже поздно? Вот и девочки скрылись за поворотом…

    Галина отошла от окна и с облегчением вздохнула. Кажется, ей удалось направить мысли Натальи в другое русло. Хотя бы на время, хоть на несколько минут в день до тех самых решающих событий, которые, и впрямь, могут привести к непоправимым, драматическим последствиям. Пусть уж лучше она пока поразмышляет над делом Ани.

    С той самой минуты, когда Галина поняла, что Аня только одним своим упорством сможет так разрыть эту мусорную кучу, что останется просто достать то самое зерно, из-за которого все это и делалось, она почувствовала себя виноватой. Ведь это была ее задумка. Она и не ожидала, что ее затея может завести их так далеко. А вдруг, и правда, у Натальи и Сашка все сложится очень плохо? Простит ли она себе то, что втравила девчонок в это дело?

    Она вспомнила решительное лицо Натальи и азартные глаза Ани. Да, похоже, они и без нее были настроены почти воинственно. Ладно, что теперь сокрушаться и чесать затылки? Чему суждено быть, то и произойдет. Время покажет.


    А девчонки к заданию отнеслись со всей серьезностью. Каждая написала несколько страниц со своими предложениями. Чтобы только обсудить их, они потратили целый день. А когда к окнам квартиры вплотную подступила вечерняя мгла, решение было найдено.

    - Значит, договорились. Раз уж нет у нас для слежки целой армии сыщиков, чтобы проследить жизнь молодого свободного спортсмена, то будем применять метод внедрения. Речь идет обо мне. Наталья пусть прибережет свои артистические способности для следующего раза или для второстепенной роли, если она вдруг понадобится. Ты только не обижайся, но у тебя из-за семьи и сына и так гораздо меньше времени, чем у меня. Ну, и вам с Аней еще предстоит завершать твое дело. Если только не передумаете.

    - И не надейся! – воскликнула Наталья.

    - Вот-вот. Я, конечно, понимаю, что не настолько юна для этой роли, как хотелось бы, но подруг Ани Павел уже знает. Я имею в виду тех, которым она могла бы довериться. Так ведь? Вот и получается, что я единственный кандидат.

    - А внедрение – это как будет? – растерянно спросила Аня.

    - Ну, при  внедрении человек проникает в среду объекта таким образом, чтобы не вызывать подозрений. То есть он практически сливается с ней, становится там своим и действует изнутри. Именно так он черпает всю информацию, которая ему нужна. Получает ее из этой среды. Ясно?

    - Я это знаю, я не о том. Я спрашиваю, как это сделать. Как внедриться? – совсем увяла Аня.

    - О, теперь это в основном моя забота. Но обещаю, что ничего кардинального не буду предпринимать, не посовещавшись с вами. Надеюсь, все будет хорошо. Но если выйду на что-то необычное, ты обязательно увидишь или услышишь это сама. Своими глазами, своими ушами. Я, правда, пока даже не представляю себе, что именно «это». Я только хорошо знаю, что если человек не захочет поверить, он не поверит ничему. Поэтому, как говорится, услышал – проверь, увидел – поверь. Так?

    - Так, – кивнули разом Аня с Натальей.

    - Тогда вперед! – скомандовала Галина.

    И дело закрутилось.




Глава 7               


    Когда Галина впервые явилась на встречу с Натальей и Аней в новом облике, их всех разобрал безудержный смех.

    Возможно, друзьям Павла и нравились такие девушки. Только это была уже не та сдержанная в своей манере одеваться и вести себя Галина. По бурно меняющейся моде на ее голове в разные стороны торчали, будто месяцами не мытые и не чесаные, пряди слипшихся волос. Куцая джинсовая жилетка, надетая прямо на тело, не смогла прикрыть откровенно выпрыгивающую из нее упругую грудь. А коротенькая и столь же ветхая на вид джинсовая юбчонка оставляла для обозрения длинные стройные ноги, обтянутые пошлыми колготками в сеточку.

    Галина села в кресло и одним движением сорвала с себя парик.

    - Ох, – выдохнула Аня, – а я-то уж испугалась, что…

    - Э, нет, я могу пойти на многое, но это не тот случай, – тряхнула распущенными волосами Галина и блаженно закурила.

    - Ну, есть что-нибудь интересное?

    - Сейчас, подождите, – и последовала очередная затяжка. – Вокруг сплошные спортсмены, никто не только не курит, но и не одобряет этого. Пришлось сдерживать себя, – выразительно показав глазами на дымящуюся сигарету, добавила Галина.

    Наталья с Аней во все глаза терпеливо смотрели на нее, время от времени коротко хихикая.

    - Так вот, Аня, чтобы не томить тебя, сразу скажу, что ничего особенного мне узнать не удалось. А теперь могу рассказать, как я трудилась. Если вам это интересно.

    - Интересно, – в один голос воскликнули они и разом замолчали, приготовившись слушать.

    - Хотелось бы, конечно, похвастаться, что сразу подцепила на крючок великолепного парня, но не могу, не тот экземпляр. Его подцепит любая, которая проявит к нему восторженный интерес. Как вы думаете, почему?

    - Такой бабник? – высказала предположение Наталья.

    Галина, загадочно улыбаясь, покачала головой.

    - Тщеславный? Большое самомнение? – не сдавалась подруга.

    - Не угадаете, не пытайтесь.

    - Да не тяни ты.

    - Ну ладно, не буду. Просто из всей команды я выбрала самого некрасивого.

    - Ой, – всплеснула руками Аня, – неужели ты о Петьке? Рыжем, конопатом и с кривыми зубами?

    - Ну да, – покатилась со смеху Галина. – Два дня наблюдала за ним в бассейне. Даже абонемент купила на две недели. Выбрала такого специально, чтобы клюнул наверняка. А что? Мне ведь с ним не по-настоящему. И ведь как сработало! Глазки я ему строила всего один день, а на второй он уже по всему бассейну отыскивал мою розовую шапочку среди других. Ну, вот. Вечером мы уже прогуливались по городу, а на следующий день он пригласил меня в то самое кафе. Да, Аня, в то самое, где ты очаровывала своего Павла два года назад. А знаете, зачем он меня туда повел? Вовсе не затем, чтобы угостить пирожными. Ему хотелось похвастаться перед командой, что встречается с такой вот стильной девушкой. А?

    Больше всех развеселилась  Аня.

    - Так вот, – продолжила Галина, – твой рассказ, Анечка, об этих спортсменах подтвердился. Они не приглашают девушек в свою мужскую компанию, если между ними нет предварительной договоренности. Я на себе убедилась. Петюня пригласил меня за отдельный столик. А мне это было только на руку, ведь я могла расспрашивать его о любом из его друзей, кто там только находился. Конечно, я не упустила такую возможность. А уж он-то старался, откровенничал! Интересовалась я как бы между прочим, да и не сразу о Павле, а так, по кругу. Нас никто не мог слышать, сидели мы с ним далеко от его команды и, вообще, якобы ворковали. А получалось, что каждый справлял свою нужду – я добывала нужные сведения, а ему было лестно показать, что с ним шепчется такая девушка. А раз шепчется, значит, о чем-то таком, наверное, интимном. Да еще и так долго. Вот он мне подробно обо всем и рассказывал. Ничего особенного из этого разговора я не вынесла, кроме того, что Петюньчик, хоть и страшненький, но малый добрый. Ничего плохого ни о ком не сказал, ни одного дурного слова.

    - А, может, хитрый такой? – с подозрением спросила Наталья.

    - Может быть. Тогда тем более уже не вижу смысла идти  в этом направлении. Теперь надо внедриться как-то прочнее, чтобы иметь возможность послушать мнение других.

    - Вот это верно, одобряю, – закивала Наталья.

    - Я тоже так думаю, – согласилась и Аня. – Хоть эти пловцы и в одной команде, но не может же быть так, что они все одинаковые.

    - Почему? Это плохие люди по-разному плохи, а хорошие везде хороши одинаково. Вот и попробую выяснить, среди каких людей находится твой Павел. Только надо все же из бассейна постепенно перебираться на сушу, в тусовки.

    - Но вместе они больше всего времени проводят именно там, в бассейне, – заметила Аня.

    - Я понимаю, но там они заняты делом, им не до общения с посторонними. Согласны?

    - Ну да, – кисло кивнула Аня, – это я и по себе знаю.

    - Вот видишь! А для меня находиться в бассейне слишком большое напряжение, – горестно покачала головой Галина и в ответ на удивленные взгляды подруг воскликнула: – Да я ведь совсем не умею плавать! И даже не хочу этому учиться.

    Дружный хохот заглушил ее последние слова.

   
    Дней через десять Галина была уже настолько своим парнем в этом тесном коллективе, что даже удостоилась чести «познакомиться» с Аней. Когда они рассказывали об этом Наталье, та смеялась так, словно ее собственные неприятности совершенно вылетели у нее из головы.

    А между тем день зарплаты ее мужа приближался. И больше всех нервничала, как ни странно, Галина.

    - Дня на три-четыре я, пожалуй, исчезну из этого водного спортобщества, – сказала она. – Ну не могу я разгуливать в этом пошлом прикиде и с такой дрянью на голове, когда у моей подруги, можно сказать, судьба решается. Лучше я буду сидеть дома и ждать известий.

    Они не возражали. И вообще, все стали вдруг очень серьезными и напряженными.


    Зарплата Сашка ожидалась в понедельник. Наталья даже отпросилась на этот день с работы. Накануне они не встречались. Все давно было не только оговорено заранее, но даже отрепетировано. Наталья сама настояла на том, чтобы поминутно пройти всю эту, так сказать, операцию. Она не хотела сбоя. Боялась либо испортить все задуманное навсегда, либо же, в лучшем случае, ждать еще месяц. Она даже на ту генеральную репетицию пришла в специально приготовленной новой одежде и с новой прической, что и впрямь сильно изменило ее внешность.

    Выглядела Наталья спокойной и даже безмятежной. И она не притворялась – поведение Сашка и в самом деле ее не столько беспокоило, сколько удивляло. В том, что они затеяли всю эту авантюру, с ее стороны было больше желания понять, чем разоблачить его. Поэтому она даже с некоторым удовольствием готовилась к назначенному дню. К тому же все складывалось очень удачно: у Степки начались летние каникулы, и мать Натальи уговорила дочь отпустить с ней внука на все лето к Лиде. Та ждала уже второго ребенка, и им дали, наконец, квартиру.

    - Наташ, Степка просится со мной, – сказала мать Наталье. – Вы как на это смотрите? Отпустите? Мы бы с ним очень хорошо отдохнули. У них там, в военном городке, спокойно, режим, природа хорошая. И клуб есть, библиотека. Степка с братиком поиграет, да и Лиде поможем обустроиться. Отпуск мне сразу за два года дают. Уеду почти на все лето. А вы ведь оба работаете, и Степка здесь целыми днями будет один. Ну, как, согласны?

    - Мам, ну что ты спрашиваешь? Да если б не ты… Конечно, поезжайте.

    В субботу они погуляли втроем в парке, сходили в зоосад, фотографировали там зверей, а потом полакомились в кафе мороженым. Мать и Степку проводили в воскресенье. И когда вернулись с вокзала домой, Наталья тут же затосковала, а задумчивый Сашок весь вечер молча просидел у телевизора и сразу после ужина, коротко обронив «Устал я что-то», лег спать.

    Оставшись одна, Наталья вымыла посуду, перестирала кое-какую мелочь и, прикрыв на кухне дверь, встала у открытого окна.

    Уже совсем стемнело. Было тепло и тихо. Под фонарями кружились какие-то мошки и ночные бабочки. Пахло отцветающим каштаном и сиренью, и  Наталье вдруг стало грустно и тревожно. Что это? Тоска по сыну? Ведь они еще ни разу не расставались так надолго. Или какое-то неясное предчувствие? А что, если завтра вдруг случится что-то неожиданное? Что-то очень-очень нехорошее? Или наоборот? Что-то такое, над чем все они потом еще долго будут смеяться? 

    Да что тут гадать? 

    О, гадать!

    Наталья полезла в заветный шкафчик и достала оттуда колоду карт. Если уж гадать перед таким днем, то уж, конечно, только «тетиным» гаданием. Ему она доверяла больше всего. И, пожалуй, лучше погадать на Сашка. О себе-то она и так все знает.

    Наталья не хотела признаваться себе в том, что на себя она гадать просто боится.

    Борясь с невесть откуда взявшейся противной мелкой дрожью, Наталья сосредоточенно перетасовала карты и принялась раскладывать их в определенном порядке. Еще никогда она не занималась этим в таком напряженном ожидании.

    - Ну, вот, ничего страшного. Чего испугалась? – тихонько бормотала она сама себе, внимательно просматривая раскладку. – У него хорошая семейная карта, то ли дорога, то ли перемены какие-то, еще предстоит какой-то крупный разговор, но никаких неожиданностей, ничего странного тут не предвидится. Никаких ударов, слез, болезней, ничего такого ужасного. Вот и прекрасно, – почти успокоилась она и смешала карты.

    А когда ложилась, ей показалось, что Сашок не спит.

    - Я тебя разбудила? – шепотом спросила она, но он не отвечал.

    «Спит», – подумала Наталья и повернулась на бок.




Глава 8


    Галина в тот день ушла с работы раньше, и весь вечер была дома.

    - Что бы ни происходило, я буду ждать вас. Либо известий от вас, – сказала она Ане. – Удачи!

    Это было спорное пожелание. Удачи в чем? Размышляя над этим, Галина то и дело подходила к окну и смотрела на улицу. Увидев, наконец, что к дому быстрыми шагами приближается Аня, она кинулась к двери встречать запыхавшуюся девушку.

    Аня скинула туфли и пересохшими губами попросила:

    - Водички!

    - Пойдем на кухню, я тебе чай налью.

    Галина не расспрашивала ее. Она терпеливо ждала. По виду Ани она и так поняла, что встреча Натальи с мужем состоялась, но чем она закончится, никто из них не мог знать.

    - Я шла за ним от самой проходной. А он сегодня как будто что-то чувствовал – так быстро шел и все время озирался. Я еле поспевала за ним. Подходим к почте – он туда. Я мельком глянула – за киоском Наталья стоит, журнальчиком лицо прикрывает, но нас видит. Вот, думаю, дурак! Если у тебя чутье срабатывает, не перся бы ты сегодня на эту чертову почту, сделал бы все свои дела потом. И, кстати, если бы не в одно и то же число сюда приходил, Наталья могла бы и не обратить на это внимания. Хотя, наверное, он боялся, что она может случайно найти у него эти отложенные деньги. Все знают, что жены даже специально ищут у мужей заначки. А уж нечаянно на них наткнуться! Вот так задумает жена одежду постирать… Ой, меня занесло… Но вот такие мысли и крутились у меня в голове там, на этой почте. А он в это время уже успел бланк заполнить и пошел к окошку. Там всего два человека в очереди стояли. Тут я бочком, бочком из почты и смотрю на киоск. А Наталья уже на старте. Почти пробежала мимо меня. «Уходи!», говорит. А у самой лицо прямо белое все. Я и ушла. Что там – не знаю. Я бы, наверное, на ее месте мужику морду набила.

    «Еще неизвестно, что тебя ждет на твоем месте», – с горечью подумала Галина, а вслух сказала:

    - Наталья так не сделает, но… Мне жаль ее, – и рука Галины потянулась к пачке с сигаретами.

    - Можно я немного у тебя побуду? – спросила Аня. – Мне как-то не по себе, неприятно. Я почему-то чувствую себя виноватой.

    - Я тоже, – призналась Галина. – Ничего, Наталья сама просила об этом. Давай лучше на ужин что-нибудь приготовим. А там, глядишь, и она подоспеет.

    - Да ну, ей сейчас не до нас будет.

    Но Галина лучше знала свою подругу.


    Было поздно. Аня уже ушла. Галина не ложилась. Поджав под себя ноги, она в ожидании сидела в кресле у телефона. Однако звонок раздался у двери.
   
    Как ни странно, Наталья была спокойна. Пытливо посмотрев в ее лицо, Галина предложила:

    - Давай я тебе разогрею поесть. Мы с Аней приготовили.

    - Спасибо, Галь, я не хочу.

    - Пойдем, пойдем, я тут кое-что еще припасла, – и она достала из шкафчика бутылку с коньяком.

    Наталья усмехнулась.

    - Утешать меня собралась? Этого не надо. Все в порядке. Но от коньячка не откажусь, – согласилась она, усаживаясь за стол.

    - Я уже догадываюсь, что это у тебя за порядок, если ты сейчас здесь, а  не дома, – Галина наполнила рюмки и села напротив. – Расскажешь?

    - Так и быть, разогревай свой ужин, я ведь с самого утра ничего не ела. Запьянеть боюсь.

    - Не смеши. Мы ж по рюмочке, – засмеялась Галина, орудуя у плиты.

    - Да прям, по рюмочке. Такое дело провернули. Надо отметить, – в голосе Натальи послышался сарказм. Галина оглянулась.

    - Прости меня, Наталья. Ведь если бы я тогда не…

    - Успокойся. Это все равно произошло бы, это было неизбежно. И трудно сказать, каково мне тогда было бы. А сейчас… Я уже была готова к этому.

    Рассказывать Наталья начала, когда от пары хороших рюмок веселящего напитка у нее заблестели глаза, а на губах неожиданно заиграла улыбка.

    - Ты себе даже представить не можешь, какой это был великолепный спектакль! – внезапно воскликнула она восхищенным тоном. – В Ане сидит такой талантливый режиссер!

    - Это не режиссер, это детектив, – возразила Галина, и глаза ее блестели так же ярко, как и у подруги.

    - Короче, пришла я к этому киоску заранее часа за полтора. Все равно ведь больше нигде места себе не находила. Пока рассмотрела весь товар, кое-что себе купила, успокоилась. Даже к месту привыкла. А потом зашла за киоск и стала контролировать ту сторону, откуда они должны были появиться. И что интересно, высматривала я больше всего Аню, а не его – ведь именно она должна была подавать сигналы. Смотрю – идут. Он какой-то неспокойный, дерганый, озирается по сторонам, как шпион, а у Ани глаза, как спичечные коробки, почти прямоугольные. Мне даже смешно стало. Они вошли внутрь, а я обошла киоск и стала ее ждать. А она так быстро появилась и руку тянет с двумя растопыренными пальцами. Я так и не поняла, что это могло означать. Но знала, что пора. И так ломанула туда, чуть на ступеньках не шлепнулась. И злость какая-то во мне вспыхнула. Думала, что все, убью сейчас гада, попался все-таки. Ане сказала, чтобы она уходила, а сама захожу в зал и сразу к тому окошку. Смотрю – перед ним женщина стоит, а следующий он. Я встала в конец очереди, и пока ту женщину обслуживали, вдруг успокоилась. Обстановка там такая, что ли? Тихо так, какие-то машинки стрекочут у этих операционисток. За столами посетители бланками шуршат, ручками царапают. И внутри все как-то улеглось. А потом сосредоточилась на цели – его руке с бланком и деньгами. Смотрю – той женщине сдачу и квитанцию подают. Тут я сразу и к нему. Только он бланк в окошко, а я его за эту руку взяла и ласково так: «Ой, Сашок, а что это ты тут делаешь? А что это у  тебя такое?» Голос-то у меня ласковый был, но глаза, видно, злые. Он оторопел и вдруг говорит: «Ну, вот и хорошо, наконец-то. Я уже так устал от всего этого. Сил у меня больше нет». Очереди у всех окошек сразу же развернулись к нам, как ряды в зрительном зале. «Может, уйдем отсюда?» – предлагает. Я согласилась, и мы пошли. По дороге только заметила, что все еще держу его за руку с этим бланком. Забрала листок, прочитала и говорю: «Что же все это значит? Кто эта женщина и почему ты ей посылаешь такие деньги? Да, кстати, откуда они у тебя?» И, знаешь, мне показалось, что он даже обрадовался этим вопросам. Я думаю, потому, что давно ждал их, сам никак не мог начать этот разговор, – Наталья вдруг замолчала, и взгляд ее затуманился.

    - Так в чем все-таки дело? – не утерпела Галина.

    - А, да все так банально, что даже противно. Помнишь, я тебе говорила, что Сашок все время в командировках, что мы со Степкой, благодаря этому, живем на его зарплату, ну, и все такое?

    Галина молча кивнула.

    - Так вот, оказалось, что он там, на смежном предприятии, познакомился с этой Ириной. Веселая, красивая, общительная баба. И однажды она командированных пригласила к себе в гости. Отмечала свой день рождения. А когда все уходили, Сашка оставила у себя. Это он теперь так отбеливается, якобы сильно пьян был. Но я же знаю, что он много не пьет. К тому же на следующий день протрезвел. Но он и на другой день пришел к ней. И каждый раз, как отправлялся в командировку, жил у нее. Отгадай, к чему это привело?

    - Неужели ребенок? – ахнула Галина.

    - Да, мальчик. Степкин, так сказать, братик. Ну, каков подлец? – Наталья всхлипнула. Галина взяла ее за руку, но она замотала головой. – Да я не из-за себя. А вот о сыне что же он не подумал? Гад!

    Галина налила еще по рюмке. Они выпили. Наталья достала из сумочки носовой  платок, высморкалась и уже спокойным тоном продолжила:

    - Командировки, в конце концов, закончились. Ситуация в корне изменилась. Предприятие перешло в режим строгой экономии, и  лимиты по командировкам сократили. Мне тогда и пришлось устраиваться на работу. А ты все: «хлебозавод» да «хлебозавод». Деньги были нужны! Но этого гада, оказывается, повысили и в должности, и в окладе. И разницу он отвозил туда. А командировки прекратились совсем. Тогда стал деньги отсылать. Она, видно, запаниковала, посчитала, что может его больше не увидеть, что он надумал ее бросить, и стала требовать, чтобы он решился порвать со мной и переехал к ней. Он тянул. Тогда она предупредила его, что раз он такой нерешительный, то она будет действовать сама. И он испугался. Раньше она всегда звонила ему на работу, а теперь пообещала, что позвонит домой и будет разговаривать уже не с ним, а со мной. Вот почему он так сторожил телефон, не показалось мне. А сам стал звонить ей с работы каждый день. Все боялся, что она, в конце концов, бросит все, схватит ребенка и сюда. Дама, видать, еще та.

    - Ничего себе, история, – Галина закурила.

    Наталья молчала, глядя на дым сигареты, словно завороженная.

   - Что-то ты в этом находишь. Наверное, в этом что-то есть. Может, и мне начать курить? 

    - Еще чего! Дурь все это, К тому же прилипчивая. Я уже давно подумываю о том, чтобы бросить, но теперь мне это уже трудно.  Может, когда-нибудь… Так о чем вы все-таки договорились?

    - А мы и не договаривались. Мы ведь домой не пошли, а так, не помню даже, где болтались. Я выслушала его, ничего не спрашивала больше. А когда он закончил, предложила ему ехать домой, собрать свои вещи и утром свалить от нас навсегда. А разводом я сама займусь. И как можно скорее. С имуществом сложностей не будет, у нас ничего общего нет, а квартира эта мамина.

    - Куда ж он пойдет-то?

    - Вот уж это меня теперь не волнует. Найдет куда приткнуться. Есть у него друзья, даже еще институтские, в общежитии. Да и те, кто с ним по командировкам… Они-то уж, наверное, знали об этой истории. Вот теперь пусть и поддержат его в трудный момент, – разбушевалась Наталья.

    - Ты только сильно не переживай, – попыталась утешить подругу Галина.

    - Да брось ты, я в душе уже многое перемолола. Ведь это не в один день случилось. Я давно чувствовала, что он другой, что-то не так. У женщин чувствительность на такие дела особая. И чего только не передумала! А теперь мне даже легче. Действительность иногда не так страшна, как то, что человек может сам себе вообразить.

    - Вот тут я с тобой согласна. Но знаешь, Наталья, все же мне жаль тебя. Я ведь всегда на вас с Сашком завидовала. А после того, как сама пережила развод…

    - Нет, Галь, не надо меня жалеть. Я вот пока до тебя добиралась, знаешь, о чем все время думала? Наверное, не любила я его. Если бы любила, ни за что не прогнала бы, даже не отпустила бы. Да и Степку жалеть не надо – дети ведь тоже в любви должны расти. И маленькие, и большие. Так ведь?

    - Умница ты, Наталья. Я тебе всегда поражалась.

    - Ну, это ты хватила. Не такая уж умница, – горько усмехнулась она. – Теперь вот буду размышлять, сыну-то как сказать.

    - А ты сейчас ничего ему и не говори. Пообещай рассказать все попозже, когда подрастет. Не бойся, он поймет. И оценит, что уж ты-то его не бросила, не предала, что осталась с ним. Мальчики – они такие. Как они там с бабушкой, уехали уже?

    - Угу, еще вчера проводили. Даже хорошо, что с ним увижусь не скоро, не сейчас все это объяснять придется. А там…  Придумаю как сказать. Да-а, кто бы мог подумать, – покачала головой Наталья.

    - Только не я, – кивнула Галина, – и только не на Сашка.

    - Надо же, я теперь это имя даже слышать не могу, – призналась Наталья, скривив губы.

    - Ты только не нервничай, ладно? Постарайся успокоиться.  Перестань хотя бы на время думать об этом, переключись.

    - Не знаю, получится ли.

    - А ты хотя бы попробуй.

    - Ой, Галь, советовать-то всегда легко.

    - Я так делала после своего развода, – тихо сказала Галина.




Глава 9               


    Из-за подруги Галина дело Ани приостановила, так что в три дня не смогла уложиться. Неделя подходила к концу, а Галина никак не могла заставить себя вырядиться в пошлый маскарадный костюм и появиться в компании беспечно радующихся жизни молодых людей. Гнетущее чувство катастрофы в жизни Натальи, в которой она усматривала и свою причастность, подспудно мучило ее и не отпускало. К тому же и  Аня, по-видимому, расстроенная историей Натальи, испугалась подобной перспективы в своем  деле и никакой активности не проявляла. Первой зашевелилась как раз Наталья.

    - Что-то вы притихли, детективы, – беззлобно съязвила она, появившись у них в консультации в конце рабочей недели. – Быть может, уже не хотите играть в сыщиков?

    - Не все зависит только от меня, – бросив выразительный взгляд на Аню, сказала Галина. – Жду указаний от заказчика.

    - А я что? Разве я против? Я не отказываюсь, даже наоборот.

    - Тогда чего ты ждешь, Галь? Хочешь, чтобы тебя там совсем забыли? Заново такое дело не начать.

    - Я понимаю, – вздохнула Галина.

    - Вот и давай, настраивайся на продолжение. И надо подумать, что делать дальше. На чем мы там, кстати, остановились?

    - Давайте-ка, ничего не будем обсуждать здесь. Если не возражаете, едем прямо сейчас ко мне. Там все и решим.

    Наталья с Аней переглянулись. Им понравилось, что тон Галины снова стал прежним.

    И, как обычно, их совещание затянулось.

    - Так, будем надеяться, что для всех ты все тот же свой в доску парень, – взяла инициативу в свои руки Наталья. – А на каком этапе находятся твои отношения с этим рыжиком?

    - С Петюньчиком? Мы очень хорошие друзья. Не больше. Ну не могу же я с ним, в самом деле… Ведь все это не будет иметь продолжения, не надо и начинать.

    - Это понятно. А хоть с кем-нибудь не законтачила потеснее? – не отступала Наталья. – Ну, так, до непристойных, скажем, разговоров, шуток, предложений…

    - Да ну, что ты, – отмахнулась Галина. – Это еще зачем?

    - А в таком случае ты так и останешься своим в доску парнем на веки вечные. Подружишься со всеми, но ничего, что представляло бы действительный интерес, так и не сможешь узнать. И даже не потому, что тебе не будут доверять. Просто они сами могут и не знать ничего такого крамольного. У них – у всех – ровные, чисто дружеские отношения. Как я поняла, никто никого не выделяет и сам не выпячивается. На кучки они тоже не разбиваются. Чувствуется, что если у каждого и есть какая-то своя личная жизнь, он не стремится вносить ее туда, где все заняты одним общим делом.

    - Это ты верно подметила. Я поняла тебя. Значит, путь один – от спортсменов теперь надо постепенно подбираться к личным друзьям Павла. Как их, кстати, зовут? – спросила Галина у Ани.

    - Женька и Света, – скривилась та.

    - А как бы это получше сделать?

    - Ой, только не через меня, – сразу вскинулась Аня. – Да к тому же это может показаться им подозрительным. А если и нет, то, скорей всего, из-за меня они не пойдут на сближение и с тобой. Ведь и они, и Павел знают, что сама я стараюсь держаться от них подальше.

    - Аня права. Придется тебе действовать самостоятельно. Продумай как следует и давай, не тяни. Порассуждай основательно. Ты ведь сама понимаешь, что ошибки здесь недопустимы. Заодно тебе, может, откроется и отчего это у них такая антипатия к Ане. Или у нее к ним?

    - Да, это отличная мысль. А ты, Аня, что-то опять притихла. Тебе что, страшно? – спросила у нее Галина.

    - Пока не знаю, – тихо ответила Аня и умолкла.

    - Ну, вот что, – голос Галины вдруг стал жестким. – Я не хочу второй раз переживать так, как на этой неделе: мучиться совестью и страдать от чувства вины. Если боишься или даже просто передумала, лучше откажись сейчас, еще не поздно. Подумай о том, что ты, вероятно, когда-нибудь пожалеешь, что отказалась от этого дела, когда была возможность что-то узнать. Но еще серьезнее подумай над тем, что будешь сокрушаться, когда тайное вдруг станет для тебя явным. Сравни это и тогда дай ответ. Я буду ждать столько, сколько тебе понадобится.

    - Да ты что! – вспыхнула Аня. – Я же первая поддержала тебя тогда, на Новый год! Не откажусь я, мне и думать ничего не надо. Я все это уже давно и продумала, и сравнила. Узнать что-то нехорошее, конечно, страшно – не буду врать и притворяться. Но если что-то не так, я хочу узнать это до свадьбы, а не потом, вот это уж точно. А если у меня на лице и написано что-то такое, уж не знаю, что ты там увидела. Ну и что? Я вас не стесняюсь.

    - Ладно, Ань, не кипятись, – миролюбиво сказала Наталья, положив ей руку на плечо. – Я понимаю Галину, ты тоже пойми. А ты, Галь, действуй, не сомневайся. Сомнения только мешать будут. Момент благоприятный, не стоит упускать. Вот как раз наступает лето, погода располагает к активному отдыху и всяким развлечениям. Ну что, Ань?

    Аня кивнула и кисло улыбнулась.


    Но не все сказала Аня им в тот вечер. Ни тогда, ни после она не призналась, что в тот момент, когда речь зашла о близких друзьях Павла, у нее невесть откуда появилось ощущение, что вот теперь все рухнуло. Не то, что вот-вот что-то откроется и тогда уж… А уже рухнуло.


    Новые друзья-спортсмены были рады Галине. Ее отсутствие не осталось незамеченным. Даже посыпались вопросы о том, почему ее так долго не было видно.

    - Да так, с одной подругой закатились на вечеринку, да и застряли там.

    - Вот это подруга! Давай ее к нам, – захохотали самые шустрые.

    - Не догоняете вы! Это не такая подруга и не та вечеринка. Мы к родне подруги в деревню ездили, на свадьбу. Это моя школьная подруга, отличница. Я у нее всегда списывала. Она добрая, никогда мне не отказывала. Поэтому и дружу с ней до сих пор. А сама она – синий чулок в очках. И такая же, как чулок – длинная и тощая, – вдохновенно врала Галина.

    - Ну и хорошо, мы скромных девочек тоже любим. Правда, ребята? – подала голос Аня, сидевшая здесь же. Это был как раз один их тех дней, когда спортсмены привели своих девушек и жен.    

    - Ты прелесть, Анечка! Такая же добрая и порядочная, как эта моя подруга. Только гораздо красивее. Павлу повезло.

    - Да, Анечка у меня хорошая, – обнял ее Павел.

    - Тоже, наверное, отличницей в школе была? – не унималась Галина.

    - Да, я хорошо училась, – почти чопорно ответила Аня, – но я окончила юридический техникум.

    - Класс! – заключила Галина. – Я буду с тобой дружить. Хочешь?

    Павел почему-то расхохотался, а Галина незаметно хитро подмигнула Ане.

    Конечно, это не был экспромт. Они заранее проиграли несколько вариантов разговора, который привел бы к этой коронной фразе о дружбе с Аней. И дальше все тоже шло по намеченному плану. Целеустремленно, шаг за шагом Галина продвигалась к задуманному. Изображать у всех на глазах расцветшую дружбу с хорошей девочкой было очень даже на руку. В редкие моменты, когда они могли уединиться, они имели возможность посовещаться, как быть дальше.

    И, наконец, упорство Галины было вознаграждено. Ей все-таки удалось познакомиться с Женькой и его подругой – флегматичной сонной красавицей, челюсти которой, непрерывно двигаясь, перерабатывали десятки супердушистых бананово-малиново-манго-фруктовоягодных жвачек. Женька же, впервые увидев Галину, остановил на ней колючий взгляд противных рачьих глаз и через минуту процедил:

    - Годится.

    Больше он не смотрел на нее в упор, но она, тем не менее, была твердо убеждена, что если вот сейчас резко обернется и взглянет на него, то эти же глаза пригвоздят ее к месту.

    - Есть мысль, – при первой же появившейся возможности шепнула она Ане. – Надо срочно собраться.

    Совещание было экстренным. Какое-то шестое чувство подсказало Галине, что присутствие Ани теперь будет только мешать.

    - Надо что-то придумать, – сказала она, обращаясь к Наталье.  – Надо куда-то «услать» Аню. Допустим, ее посылают в командировку. Или на курсы повышения квалификации. Пока не известно, на сколько. Но мы ее должны держать там столько, сколько понадобится для достижения цели. План такой: я сначала изображаю, что без Ани мне скучно, а потом переключаюсь на Светку и этого – бр-р-р – Женьку. Откровенно даю им понять, что мне с ними, оказывается, еще интереснее, чем с Аней, и они тогда со мной будут более дружелюбны, чем при ней.

    - Хорошо, пусть так, – согласилась Наталья. – А дальше-то что? Я уже говорила, что подружиться можно с кем угодно. Да, это уже не  сплоченные и порядочные спортсмены, это совсем другие люди. Непонятные и, возможно, хитрые. И, главное, имеющие странное влияние на Павла. На чем же основана дружба таких разных людей? Вот что надо попытаться узнать.

    - Да, хорошо бы как-то нащупать. Но вот как?

    - Думаю, здесь ничего не надо слишком усложнять. Начинать лучше всего с простого.

    - Поясни-ка.

    - Свои тайны люди не открывают тем, кто для них тоже закрыт. И тем, кто им не интересен. Поэтому для начала надо заинтересовать их собой, а для этого много говорить на самые разные темы и внимательно следить за ними, наблюдать, стараться определить, что в таких разговорах их заинтересует больше всего. А когда поймешь, то тему эту, а также все близкое к ней, надо развивать. Причем, так активно, чтобы у них рождались всякие мысли в этом направлении, так сказать, проявился импульс. Это и будет означать, что у вас есть общие интересы. И вот в таких уже общих разговорах обычно и открываются всякие тайны. Тут и жди сюрпризов.

   - Здорово мыслишь. И объясняешь тоже, – похвалила подругу Галина. – Так о чем же мне все-таки с ними говорить?

    - Да все равно! Хоть о розах, хоть о паровозах, хоть о космосе, хоть о косметике, хоть о пиве, хоть о шмотках. Главное – о разном. Вот это и есть то направление, в котором тебе надо попытаться поработать. На мой взгляд, это должно помочь. А дальше думай сама, по обстоятельствам. Возможно, придется применить метод провокации.

    - А что им можно выявить? 

    - Трудно сказать. Если бы мы это знали, отпала бы сама необходимость всего этого маскарада. А так… Одни предположения. Ну что там можно скрывать? Наркотики? Торговля чем-то запрещенным? Ведь его друзья хорошо одеты и ведут праздный образ жизни. Кто они такие? А, может, нам это и не нужно знать? Может, все гораздо проще, чем мы тут воображаем? Или вообще нет ничего особенного, просто возникла обычная антипатия, неприязнь, ревность из-за дружбы этого парня. Короче, сплошные вопросы, сплетенные в какой-то дурацкий клубок. Не знаю. Думай, думай, а если что, всегда поможем советом, сообща решим любую проблему, если она появится. А еще могу подарить одну мою любимую пословицу: рыбка хорошо ловится в мутной воде.

    - Спасибо, – рассмеялась Галина. – Кажется, это в тему. А ты, Аня, отдыхаешь. Не только от Павла и его компании, но и от работы. Там я договорюсь. Жить будешь пока у меня – тебя никто не должен найти, как бы ни захотел. Для всех на свете, кроме меня и Натальи, ты уехала повышать квалификацию. Возьми с собой все, что тебе может понадобиться, предупреди Павла и перебирайся сюда. Всего на несколько дней. Я постараюсь, чтобы это не затянулось надолго.

    Так они и сделали. После того как Аня исчезла со сцены, на нее вышла Галина. И играла она профессионально.

    Сначала, вроде бы от скуки, Галина стала больше уделять внимания новой для нее паре. Делала она это очень просто: якобы пытаясь узнать что-то об Ане, искала контакта с Павлом, а тот без Ани почти все свободное время проводил со своими друзьями. Конечно, Галина не упускала возможности убедить их в том, что ей гораздо веселее с ними, чем с очень правильной и нравственной Аней. Это понравилось даже Павлу, и он был не против таких встреч.

    Галина помнила советы Натальи и очень быстро поняла, в каком направлении ей следует вести разговоры, на какие темы, каким тоном и как себя при этом держать. И ей удалось расшевелить даже это полусонное жвачное существо – Светку. Когда Галина, словно в порыве беспечной женской откровенности, поделилась с ней парочкой якобы своих пикантных интимных историй, у Светки на какое-то время почти полностью открылись ее небесно-голубые кукольные глаза. А после этого Галина сразу почувствовала, что уже и Женька с откровенным интересом присматривается к ней. И вскоре она получила необычное предложение от Женькиной подруги.




Глава 10


   Покинувшая поле действий Аня, уже который день сидела затворницей в квартире Галины – та запретила ей даже выходить на улицу. Но у Ани и не было такого желания. Она постоянно находилась в состоянии безотчетной грусти, смешанной с нетерпеливым ожиданием, которое особенно усиливалось к вечеру.

    Аня бесцельно бродила по квартире, время от времени выглядывая в окна и прислушиваясь к звукам в доме: где-то, словно вода в ручье, журчало радио, наверху кошка гоняла по полу какой-то шарик, внизу заплакал и вскоре затих ребенок. Аня присела за кухонный стол и подперла щеки руками.

    Ну что она тут делает? Как вообще очутилась здесь? Зачем?  Странно так все происходит на свете. Словно кто-то всемогущественный управляет человеком. Да нет, всеми людьми! Потому что все каким-то образом связаны между собой всякими отношениями, событиями. И ведь, правда, именно связаны. Как нитки вяжутся крючком: сначала делается цепочка из петель, а уже на ней вяжется рисунок. И ни одну петлю нельзя убрать. Ни из цепочки, ни из рисунка. Потому что тогда все разрушится. Так и с людьми, их поступками, судьбами – если бы не произошло одно, оно не повлекло бы другое, а из другого – третье. И если случилась ошибка, ее уже не исправить. Только если начинать вязанье заново.

    А если бы она не напросилась на это святочное гадание, что тогда? Непременно вышла бы замуж за Павла? А потом что? Не вышла бы? А если упустила бы хорошего человека? А вдруг нехорошего? И как узнать, чтобы не влипнуть? Вот и гадай теперь.

    О, гадать!

    Аня даже вздрогнула. А почему бы и нет? Только вот как? Вообще-то ей понравилось это «И-цзин», хорошее гадание. Она даже переписала его себе в ежедневник.

    Аня взяла в прихожей свою сумочку и устроилась в комнате за журнальным столиком. Достала из сумки ежедневник, ручку, три пятака и развернула на столике журнал, чтобы звон монет был не слишком громким.

    - Я хочу узнать, – вслух начала она, – хочу узнать… А что я узнать-то хочу? Что будет дальше? Нет, не то. Про Павла? Гаданием это не получится. Ладно, просто о моей ситуации. Я хочу узнать о своей ситуации. И как мне к ней относиться, – чуть громче произнесла она и стала подбрасывать монеты.

    - Так, гексаграмма 51. Где она тут у меня? Ага, вот: «Когда огромные грозовые тучи сталкиваются, как два гигантских дракона, люди холодеют от страха при каждой вспышке молнии и каждом раскате грома. Так здравый рассудок покидает нас в моменты, когда он нужнее всего. Лучше скрепить свое сердце и отдаться на волю судьбы и неба, а тем временем решить, куда вы отправитесь, когда кончится буря».

    Аня перечитала еще раз и захлопнула ежедневник. Она знала, что перегадывать нельзя, но ответ ее явно не устраивал. Но все же, делать-то что? О, пусть это будет второй вопрос! И она снова взялась за монеты.

    - Гексаграмма 49: «Как темнеют пятна на шкуре растущего леопарда и увеличиваются полосы у растущего тигра, так и в вас произойдут перемены, которые высветят ваш сильный и благородный характер. Подождите. Не торопитесь. Будьте сдержанными. Но не раздумывайте долго, когда наступит время действовать решительно».

    - Ох уж эти китайцы! – с досадой воскликнула она. – Ну, ничего определенного! И когда же наступит это время? И как это действовать решительно? Потащить Павла в ЗАГС или врезать ему как следует? Может, я вопросы задаю неправильно? Так и быть, попробую еще раз. Я так хочу узнать, что меня все же ожидает…

    Монеты глухо стукались о журнал. Аня тщательно начертила гексаграмму и в третий раз открыла ежедневник.

   - Ну, вот, теперь гексаграмма 7. А то выпали почти подряд. Может, потому и ответы были какие-то похожие. Что у нас тут? «Вероятно, вас скоро ждет борьба. Драться, наступать или ретироваться – решать вам. Вы должны быть готовы нанести удар в нужный момент. Промедление повлечет за собой потери. Люди, от которых вы зависите, должны думать так же. Здесь нужны твердость и решительность».

     За дверью вдруг послышались шаги и негромкие голоса. Аня быстро спрятала все атрибуты гадания в сумку и сделала вид, что читает журнал. В прихожую вошли Галина с Натальей.

    «Есть какие-то новости», – подумала Аня.

    Она не ошиблась.

    - Кажется, мы подошли к развязке, – сказала Галина. – Но сначала я должна тебя подготовить, потому что от этого очень многое зависит. Тебе понадобится вся твоя выдержка, даже сейчас.

    Наталья подошла к Ане и села рядом с ней, обняв ее за плечи. Но чувствовалось, что пока ей это не требовалось – Аня сидела спокойно и ничем не выказывала своих чувств.

    - А теперь слушай.

    И Галина, не упуская подробностей, рассказала о своих разговорах со Светкой. О том, как она реагировала на разного рода темы и любую информацию, и как все  же попалась на крючок. Аня слушала, глядя в пол, ни разу не перебив рассказа и не задав ни одного вопроса. Наконец, Галина подошла к самому главному – она сказала о том предложении, которое поступило от друзей Павла. И встретилась с удивленным взглядом Ани.

    - Этого не может быть! Ты что-то не так поняла!

    - Не буду ни отрицать, ни спорить. Но раз уж мы с самого начала договорились, что все надо видеть своими глазами, то моя цель сейчас – подготовить тебя к любой неожиданности. А в этой ситуации, если я не предупрежу тебя, все может кончиться очень плохо для нас. Ты можешь не выдержать и выдать и меня, и себя. Они ведь ни в коем случае не должны догадаться, что их подставили. Ты со мной согласна?

    Аня кивнула.

   - Ну, хорошо. А теперь обговорим детали. Все действия должны быть согласованы и расписаны поминутно. На репетиции времени нет. Этот спектакль должен состояться завтра вечером. 

   Наталья почувствовала, как плечо Ани дрогнуло под ее рукой, и на мгновение ободряюще прижала ее к себе.

    - Ты знаешь, где живет Женька?

    - Ну да, мы с Павлом бывали у них раза три.

    - Нет, ты говоришь о его родителях. А у Женьки есть домик, который достался ему еще от бабушки, и живет он там один.

   Аня растерянно покачала головой.

    - Ясно. Ничего, я тебе дам адрес и расскажу, как удобнее всего к нему подойти так, чтобы тебя не заметили. Я сегодня там все потихоньку уже разведала. Но этого мало. Тебе придется на всякий случай загримироваться. Причем, до такой степени, чтобы полностью преобразиться. Одежда тоже должна соответствовать образу. Облачись хоть под пацана, хоть под бабулю, лишь бы неброско и совсем не напоминало тебя. Никаким, даже малейшим, штрихом. Ни походкой, ни жестами. Одним словом, должен получиться совсем другой человек. Это первое условие. Второе – появиться тебе необходимо в очень точное время, даже в определенный момент. Учти, что добираться тебе туда придется одной. Вместе нам никак нельзя. Вдруг они надумают меня встречать? Я войду в дом в восемнадцать тридцать. К этому времени ты должна будешь уже не просто находиться поблизости, а устроиться так, чтобы и вход в дом контролировать, и самой оставаться незамеченной. Ты должна увидеть, как я туда войду. На мне будет накинут яркий красный шифоновый шарфик, в нем я и пройду в дом. Как только заметишь, что в окне – на форточке, раме или оконной ручке – появился этот шарфик, сразу иди туда. Дверь не будет заперта, я все устрою. Думаю, вовсе не обязательно, чтобы они видели тебя, задача не в этом. Важно, чтобы увидела ты.

    Наступила тишина. Аня молчала, снова уставившись в пол.

    - Я чувствовала, что все эти наши расследования ничего радостного не дадут, – покачала головой Наталья.

   - Конечно, раз мы имеем дело с мужиками, – немного жестко согласилась с ней Галина. – Впрочем, можно все оставить как есть.

   - Ну да, выйти все-таки замуж, а потом всю жизнь терзаться сомнениями, – вскинулась Аня. – Мне надо самой убедиться. Хотя бы узнать, какое отношение ко всему этому имеет Павел. И если что-то… При чем же тогда наши расследования, если таков окажется сам человек? Они как раз очень нужны, если помогают это открыть. Мне удивительно только то, что я за целых два года так и не узнала его.

    - Нет, тут я с тобой согласиться не могу, – возразила Галина, – ты просто не видела того, чего видеть не хотела. Ты намеренно отворачивалась от той ситуации, которая могла бы тебя расстроить, была бы, по меньшей мере, тебе неприятна. Если ты вдумаешься в эти слова, искренне их проанализируешь и будешь честна сама с собой, то не сможешь не согласиться с тем, что я сказала.

    - Да, я так уже думала, – вздохнув, призналась Аня.

    - Тогда будем готовиться к завтрашнему вечеру?

    - Да.

    - Но только помни: сразу, как только увидишь мой красный шарф на окне. Не раньше, потому что можешь просто оказаться в глупом положении, но и не позже, иначе тогда я рискую попасть в очень неприятную ситуацию.

    - Ты и так в нее попадешь, если они меня не увидят. Я считаю, что мне надо непременно перед ними появиться, но уже без грима и парика. Как будто я уже возвратилась из командировки и искала Павла, а мне сказали Женькины родители, где он, например, может быть. Но это уже не так важно. Уверена, что они даже не удивятся, что я знаю, где живет Женька. Может, я и раньше это знала, а? Дверь же могли случайно не запереть. Ну, забыли, наверное.

    - К чему ты все это?

    - Тебя же надо как-то увести оттуда, – пояснила Аня.

    Галина рассмеялась. Даже Наталья улыбнулась.

    - Вот и договорились. А, может, все не так ужасно, как мы тут рисуем в своем воображении. Во всяком случае, что бы ты там ни увидела, только вы вдвоем с ним будете потом решать вопрос о своем будущем.


    Через сутки все уже завершилось.

    Та картина, которую застала Аня, могла бы даже рассмешить ее, если бы она увидела совершенно посторонних ей людей. Но там был ее жених, ее Павел. Это именно он и теперь даже ненавистная ей пара его близких друзей кувыркались там втроем на огромной и почему-то круглой, как арена, софе, приглашая Галину присоединиться к ним. Ужас для Ани состоял не в том, что вся троица была обнаженной, а Галина уже начала медленно расстегивать многочисленные пуговки на своей блузке, а в том, что Павел был занят со своим другом…

    Галина ожидала бурную реакцию со стороны Ани, но ее не последовало. Тогда, бросив пристальный взгляд на окаменевшее лицо девушки, она, якобы в порыве испуганного замешательства, кинулась к ней, торопливо застегиваясь на ходу, и виноватым голосом принялась уговаривать застывшую в оцепенении Аню:

    - Анечка, как ты здесь оказалась? Ты что, уже приехала? Ты Павла искала? Только ничего плохого не думай, мы просто шутим. Это всего лишь такая игра. Пойдем лучше отсюда, я тебе помогу, – и тут же вывела ее из дома, не забыв сдернуть с окна шарфик.

    Аня не играла. Шок у нее был самый настоящий. Галина поймала такси и привезла ее к себе. И после этого началось: слезы, сопли, вопли, визг, полстакана коньяка и снова слезы, только уже пьяные. Галина терпеливо сносила бурную реакцию наповал сраженной Ани и оставила ее у себя. А затем началась вторая серия: тоска, апатия и бесконечный монолог о том, какой он хороший, красивый, добрый, как она его любила. Если бы не эти его сволочные друзья… Это они его сбили, а сам он… Она влюбилась в него с первого же взгляда, она целых два года мечтала о нем, хотела выйти за него замуж, а он оказался таким ужасным, дрянным, пошлым развратником. Да как он только посмел сделать ей предложение, ведь ему и женщина-то не нужна вовсе.

    Залив и это все слезами, Аня внезапно успокоилась и уехала домой.

    И тут Галина почувствовала невероятную усталость. И отчаяние.

    «Что же мы наделали! Ой, да что же это мы натворили! Да нет, это же я, во всем виновата только я! И как только мне пришла в голову эта чудовищная идея? Да и зачем я ее озвучила? Еще и напирала на них», – крутились в голове черные мысли.

    Она закурила, потом допила остатки коньяка, снова закурила и вдруг успокоилась.

    «А что я себя терзаю? Все же взрослые люди. Могли и отказаться. Их же никто не принуждал. И не так уж скоро все делалось. Если что, могли бы и передумать. Для одной только Натальи старались целых четыре месяца. Было время все остановить. Да и Аня. Как бы ни была молода, не из тех она, кто сам не знает, чего хочет. Вот и нечего мне понапрасну терзаться».

   
    Когда через пару дней они опять собрались втроем, Галина вдруг увидела в глазах Натальи и Ани какое-то общее, чем-то объединяющее их выражение.

    - Анечка, я понимаю, я отдаю себе отчет в том, что сама намеренно спровоцировала эту ситуацию. Но считаю, что это тоже неплохой метод, если мы хотим раскрыть какие-то качества человека. Особенно те, которые он до поры до времени старательно прячет. Но ведь в определенной ситуации они все равно могут проявиться! Если человек стойкий, чистый, не подвержен ничему такому, то кто и что может его поколебать, совратить, соблазнить и вообще сбить с пути истинного?  Скажите, разве можно было бы спровоцировать подобным образом вас? А тут… Сама посуди, ведь они и без меня регулярно встречались и, уж наверное, не для того, чтобы вместе чайку попить. Поэтому, думаю, не должна я себя чувствовать в данном случае виноватой.

    - Да ладно тебе, Галь, я все понимаю. К тому же он не космонавт, не летчик, даже не парашютист. Он этот, как его…

    - Подводник, – брякнула Наталья, и все рассмеялись.

    - Что-то я никак не въеду. Ты о чем это Ань? Чувствуешь-то себя как? Нормально? – забеспокоилась Галина.

    - Да не бойся, я не заговариваюсь, – еле выговорила Аня, вытирая платочком выступившие от смеха слезы.

    Галина достала из холодильника бутылку с минеральной водой, наполнила стакан и протянула его Ане.

    - Выпей водички. Только смотри, она холодная, – и Галина выразительно посмотрела на Наталью. Та незаметно кивнула. Ей тоже было ясно, что они стали свидетелями еще не угасшей реакции на происшедшее.

    Аня отдала пустой стакан Галине и икнула.

    - Ну и пусть, – сказала она, уже успокоившись. – И не жалко. Такой муж мне не нужен. И вообще, мне совсем не такое замужество нагадали.

    - Это когда же? – удивленно вскинула брови Наталья.

    - Давно.

    - Да ну? И какое же?

    - Вот не такое. Другое.

    - А гадали на чем? На картах?

    - Просто сказано было.

    - Ни с того, ни с сего?

    - Да, просто так – и всё.

    - Это ж так тебе любой дурак напророчит, а ты и будешь потом всю жизнь какое-то особенное замужество ждать.

    - И не дурак. Так одна цыганка сказала. Потому я и гадания всякие стала пробовать. Интересно мне стало. И к вам потому набилась.

    - Да уж, интересно, – задумчиво протянула Наталья. – Может, и правда, в этом что-то есть?

    - В чем в этом? – спросила Галина.

    - В предсказаниях, в гаданиях всяких.

    - Может, и есть, но только теперь гадать что-то не так уж хочется, – вздохнула Аня. – В реальности все гораздо интересней. Неожиданней. И яснее, конечно.

    Галина с Натальей переглянулись.

    - Ладно. Ты, самое главное, не убивайся. Ты молодая, сильная, умная, симпатичная. У тебя все еще впереди. Только не расстраивайся, – обняла ее Наталья.

    - Еще чего, – буркнула Аня.

    - Вот это правильно.

    - Теперь твоя очередь, – сказала вдруг Аня Галине.

    - Знаю.

    - Сама-то не жалеешь о том, то мы все это затеяли? – спросила Наталья.

    - Я жалею только о том, что не была первой. А вы?

    - Нет, – в один голос ответили они.

    - Так, значит, вы все поняли?

    - Ты о чем? – спросила Наталья.

    Аня молчала, но взгляд ее тоже был вопросительным.

    «Не любили вы, видно. Если бы любили, простили бы», – чуть не вырвалось у Галины.

    - Когда-нибудь я отвечу на этот вопрос, не сейчас, – пообещала она. – Но если бы вы все уже поняли, то не спрашивали бы. Мне вот только нужно убедиться в этом еще и самой. Ну, а вы как, готовы уже взяться за мое дело?

    - Через пару-тройку дней, ладно? – попросила Наталья. – У меня как раз сейчас суд. Вот совсем разведусь, тогда свободна, – и она покосилась на Аню.

    - Хорошо, как скажете, больше ждала, – согласилась Галина, переглянувшись с Натальей – она знала, что та уже развелась, но обе пожалели еще не пришедшую в себя Аню.

    А Павел так и не появился. Он не захотел ни встретиться с Аней, ни объясниться с ней, ни убеждать ее в чем-то. И Аня, наконец, поняла, что он ничего не хотел.

    И кто знает, что уж там имела в виду Галина, но Аня из всей этой истории сама для себя сделала один очень важный и интересный вывод: мужчину нельзя заставить полюбить, это он всегда делает только сам. И только ту, которую полюбит сам, он и будет добиваться. Только она будет ему нужна. Только этой женщиной он и будет дорожить. 




Глава 11               


    Это была передышка. Не надо было ни гримироваться, ни одевать эту совсем не ее одежду. Не надо было никуда идти, спешить, думать над каждым шагом и каждым словом. Кажется, только сейчас Галина ощутила, что все это неимоверно трудно, что это не идет ни в какое сравнение даже с выступлением на сцене. Ведь это не те три часа, что ты отыграл в своем спектакле и отдыхаешь. Этот спектакль длится непредсказуемый отрезок времени и  состоит из бесчисленного числа экспромтов, без выученных ролей и репетиций, где режиссер – сама жизнь…

    Вечерело. Галина заварила себе чай и подошла к окну. Она любила стоять вот так, просто глядя на улицу, порой ни о чем не думая, наблюдая за жизнью там, вне стен тихих, теплых, защищающих от непогоды домов. Вот так же она стояла и час назад, глядя вслед уходящему Кириллу.

    Вчера он остался у нее. Эти выходные они провели вместе. С утра съездили за город, побродили по уже полностью зеленому лесу, а после вышли на крутой берег реки и долго любовались не спавшим еще кое-где поздним разливом. Пообедали они в уже любимом загородном ресторанчике. Ну а вечером послушали романсы в модном музыкальном салоне и прогулялись по городу… Ушел Кирилл сегодня, совсем недавно. Завтра им обоим на работу.

    Галина вздохнула и закурила. Это была уж вторая сигарета после ухода Кирилла. Но при нем она воздерживалась от дурной привычки, даже если их свидание длилось два дня. Не сказать, что это давалось ей легко. Но теперь это было так редко. Правда, не всегда по его вине. Это Галина в последнее время была слишком занята.

    За всей этой игрой в сыщиков она и не заметила, как пролетело столько времени. Подумать только, уже май в разгаре. С тех пор как они втроем гадали у нее под наряженной новогодней елкой, идет пятый месяц! И время это они не потратили зря. Наталья узнала о том, что было, Аня – то, что могло бы быть, а вот ей пока не известно то, что есть. Да и есть ли? Не кажется ли ей?

    Перед ее мысленным взором вдруг всплыло лицо Кирилла, когда он впервые окликнул ее в театре. Тогда, в фойе, после того, как догнал ее из буфета. Каким же восхищением горели его глаза! А какое счастье в них светилось, когда он впервые поднялся к ней в тот памятный вечер их первой близости! Сегодня же утром она проснулась от его пристального взгляда. И каким же грустным он был!
       
    А если уж продолжать сравнивать, то она не забыла, как много они разговаривали за ужином в загородном кафе, когда впервые поехали туда. Она помнит и его доверительный рассказ в осеннем лесу. А вот за эти два выходных дня они перебросились лишь несколькими фразами. Это что? У них иссякли темы для бесед? Они все уже сказали друг другу? Или просто научились понимать с полуслова-полувзгляда? Кирилл, правда, уже не так нервозен, как в те полтора месяца, когда ей нестерпимо захотелось узнать истинную причину его состояния. Но и прежним так и не стал. Если бы его чувство к ней угасло, она поняла бы это. Для женщины такая задача не является слишком сложной. С ним же что-то не то. Страсть его, напротив, доходит порой до неистовства, и в ней улавливается какая-то надрывность, горечь. Он теперь мало смеется, часто вздыхает и кажется расстроенным. Было ли связано это с его семьей, состоянием здоровья или с неприятностями по работе – неизвестно. Галина не допытывалась. Она уже знала: если бы он хотел что-то сказать, сказал бы. А если молчит, то что толку его расспрашивать? Только показывать мелочное бабское любопытство. Да и не хотелось бы, чтобы он подумал, что она к чему-то придирается или пытается предъявлять какие-то претензии. Короче, как сейчас говорят, качать права. Нет уж, увольте. Она взрослый человек и с самого начала понимала, на что идет. Но докопаться до истины все же хочет. Для себя, для своего же спокойствия, для душевного равновесия. И отказываться от этого не намерена.

    Когда они, наконец, собрались все вместе, чтобы решить с чего начинать, у Галины уже был заготовлен свой вариант.

    - Итак, задача сверхпростая – собрать информацию о человеке. И для этого не надо ни следить за ним, ни внедряться в его окружение, ни провоцировать. Чтобы набраться определенного опыта, надо было бы, по логике, сначала заниматься именно этим делом, но жребий выпал по-другому. Информация, которую требуется получить, касается его служебного и семейного положения. Сложность, а, может, простота в том, что работает он здесь, а супруга его в другом городе. Чтобы это дело не затягивалось, действовать должны одновременно два человека. Сама я в этом участвовать не могу, так как речь идет о моем друге. Представляете, что произойдет, если он узнает, что я подобным образом пытаюсь что-то выведать о нем, хотя вызвано это и благородными, на первый взгляд, целями – меня беспокоит его состояние в последнее время? Сам он врач, кардиолог, работает в нашей городской больнице. Жена его – актриса. Все необходимые вам сведения я выписала на два разных листочка, так вам будет легче. Один листочек – с его координатами по работе – я приготовила для Ани, другой – с координатами его жены – для Натальи. Командировка, так сказать, будет за мой счет, как и положено, за счет заказчика. Я оплачу вам и те дни, в которые вы будете заняты этим делом. Напомню вам, что листочки эти вы должны обязательно уничтожить. Конечно, когда хорошо запомните все, что на них написано. Если вам что-нибудь не совсем ясно, спросите сейчас.

    - А почему ты нас именно так разделила? Правда, я просто так, из любопытства, – спросила Наталья. – Мне, в принципе, все равно.

    - Ну, мне на твоем месте, наверное, было бы не все равно. Ведь нельзя забывать и о Степке. У него как раз каникулы начинаются. Но это вызвано необходимостью. Сама ты с ним не знакома и никогда его не видела, но он мог видеть нас вместе. А вдруг? Ну, из окна своей машины, например. Вот, скажем, проезжал мимо нас, а мы, допустим, вместе куда-то шли. А? И тут ты появляешься по моему заданию в его больнице. Ну? Аню же он видеть со мной  в городе никак не мог. На работе тоже. Там он был всего один раз, но Аня тогда у нас еще не работала.

    - Я тоже рассуждала примерно так, – кивнула Наталья.

    - Ну, тогда у меня все. Больше я вам ничем помочь не могу. Да и не буду, чтобы не сбивать вас с толку. Попробуйте поработать самостоятельно, проявляйте инициативу, думайте, решайте и действуйте сами. Только прошу вас, будьте осмотрительны, не навредите ненароком человеку своим вмешательством ни на работе, ни в семейной жизни. Да и мне тоже.

    - А как же наше правило? – замялась Аня.

    - Что я должна сама все увидеть и услышать? – улыбнулась Галина. – Очень просто. Я сравню то, что узнаете вы, с тем, что мне уже известно. Мне этого будет достаточно. А вместе соберемся только тогда, когда вы обе закончите свою работу, иначе картина будет неполной. Ну, что скажете?

    - Добавить нечего. Как ты думаешь, Ань, справимся?

    - По сравнению с тем, что уже было? Пустяки.

    - Тогда вперед! – уже привычно скомандовала Галина. И приготовилась к тягостному ожиданию.


    А ожидание длилось недолго. Но Галине эти несколько дней показались невыносимо томительными и тревожными.

    После работы она подолгу ходила по улицам одна, особенно по тем местам, где они с Кириллом любили гулять вместе. А потом шла домой и, не замечая времени, замирала либо у окна, либо в кресле у телефона. Она старалась ни о чем не думать, но чувства ею владели самые разные. Вот тогда она и поняла, каково это было Наталье ждать результата, словно приговора, целый месяц. Да и что испытывала Аня, сидя в укрытии ее квартиры, пока Галина докапывалась до тайных сторон жизни ее жениха.

    И, конечно, каждую свободную минуту она помнила о Кирилле. Она страстно хотела видеть его, мечтала о том, чтобы вот сейчас, сию минуту он оказался рядом с ней. Но в то же время гнетущее чувство вины перед ним не покидало ее. Быть может, именно это делало ее голос заискивающим, когда он звонил ей, а ее тело особо трепетным и отзывчивым, когда очередные выходные они опять провели вместе. Вот тогда она не хотела ни в себе копаться, ни разбираться в чем-то еще, а только все время осознавала, что теперь каждый день, проведенный вместе, может оказаться их последним счастливым днем. Особенно невыносимо становилось, когда она оставалась одна. Наталья с Аней выполняли свое задание, мать была в Лазаревском, и Галине вдруг начинало чудиться, что она одна на всем белом свете, что никому до нее нет дела. Вот так в минуту слабости ее рука вдруг непроизвольно потянулась к заветному портмоне. 

    Она открыла его и достала оттуда колоду карт. Долго задумчиво тасовала ее. Надо же! Она не гадала столько времени! С той самой святочной ночи, когда они собрались вместе под новогодней елкой. А ведь раньше… 

    А что теперь вспоминать про то, что было раньше? Теперь-то у нее к этому совсем другое отношение. И если честно, не хочет она гадать. Это, видно, так… Как ее привычка курить. Когда машинально открываешь пачку с сигаретами в напряженный момент. Галина усмехнулась, спрятала карты и положила портмоне на место. Надо было набраться терпения и просто ждать. 

    Когда Наталья позвонила ей и сказала, что они задание выполнили, из ее груди вырвался вздох облегчения. Но она сдержанно ответила:

    - Отлично. Буду ждать вас завтра после работы. Конечно, у меня. Чайку попьем. Я и тортик куплю.

    Они собрались вместе и ни о чем еще даже не начали говорить, а Галина вдруг ощутила, насколько сблизили их прошедшие после того святочного вечера месяцы. Это чувство мелькнуло и тут же спряталось до поры где-то там, внутри, в самой глубине души. Но оно уже зародилось.

    Сидя за чайным столом с тортом, сначала выслушали Аню. Та очень увлеченно расписала, как ловко она смогла справиться с тем, что было поручено ей.

    - Ну не могла же я просто так прорваться в больницу и всех там расспрашивать! И я придумала замечательную штуку. А заодно и доброе дело сделала. У меня есть одна знакомая старушка, в соседнем доме живет. Она очень часто болеет. К ней все время скорая приезжает. И я уговорила ее лечь в эту больницу, чтобы ее там получше пообследовали и подлечили. И непременно в кардиологии. Я понимала, что верней всего туда можно попасть, если заболевание уже определили и диагноз поставили. Но у нее столько болячек, что и сердечная тоже есть. Какая-то там блокада, еще и аритмия. Я пошла в поликлинику, покачала там права, постучала по разным столам в разных кабинетах и за два дня добилась направления. Привезла ее в больницу сама. И проведывала бабульку каждый день. И каждый раз при этом допытывалась у всех медсестер, как ее лечат, кто ее лечит, хотя сама уже знала, ведь намерение было попасть именно к нему. Интересовалась всем: что он за доктор такой, каков специалист, какой как человек, любят ли его в коллективе, уважают ли, не бывает ли у него промашек, нет ли на него жалоб. И как он относится к людям, ценят ли его сами пациенты, благодарны ли ему и прочее. Ну, что сказать? Ангел, да и только. Как человек, он необыкновенный: добрый, честный, благородный, порядочный. Как специалист – классный, и кроме благодарностей и от пациентов, и от их родственников, и от своих коллег, ничего не имеет. Никаких неприятностей на работе у него не было ни раньше, ни сейчас. Я каждый день после больницы приходила домой и записывала все, что мне удалось узнать. Вот, послушай.

    И Аня взахлеб принялась перечитывать свои записи. Галина слушала ее внимательно и почти каждую фразу подтверждала то молчаливым кивком головы, то легкой, почти мечтательной улыбкой.

    Когда же свой рассказ начала Наталья, Галина стала сосредоточенной, улыбка ее погасла, брови нахмурились, а взгляд рассеянно заскользил по полу.

    - Я не сказала бы, что мне было просто, – призналась Наталья. – Я даже не ожидала, что артисты не любят подпускать к себе посторонних, тем более откровенничать с ними. Так много драгоценного времени потеряла, пока до меня дошло, как надо было действовать. И этот путь оказался не только верным, но и очень простым. А фокус в том, что у каждого артиста полно своих фанатов. Даже в таком небольшом городе. И они знают про своего кумира не только все, а даже больше. Стоит лишь поближе сойтись с одним из них, как ты тут же приобщаешься к тайнам их божества. Короче, жена объекта – дама юная, красивая и, по слухам, держится в театре не столько на таланте, сколько благодаря своей внешности и высокой работоспособности. Свой театр она обожает и коллектив свой тоже, иначе давно перебралась бы к мужу, а не ездила бы к нему время от времени как на свидания. С коллегами тесно не дружит, никого из всех не выделяет, о своей личной жизни никому не рассказывает и на подобные вопросы не отвечает. Ее вообще считают очень скрытной. Но она, тем не менее, ухитряется быть всем милой и находиться со всеми в очень ровных и приятных отношениях. Плохо о ней не сказал еще никто. Но, как и везде, есть завистники и у нее. Вот они-то, видно, больше всех и радуются тому, что ей вскоре все же придется надолго выйти из строя. И трудно сказать, сможет ли она потом вернуться хотя бы на тот уровень, на котором находится сейчас. И даже вернется ли вообще. Ребенок для большинства женщин обычно становится делом всей их жизни.

    - Подожди, какой ребенок? – переспросила Галина. – Насколько мне известно, у них нет детей. А, может, он мне просто не говорил об этом? – растерянно пробормотала она.

    - Я, наверное, что-то упустила. Или сказала не так, – зашелестела Наталья своими листочками с записями. – Ну да, у них нет детей. Это она сейчас ждет ребенка. Вот-вот родит… Странно, я ее видела, но… Она хорошо держится. Если сразу не знать, это почти не заметно, а я тогда еще не знала…

    - Так, понятно, – взгляд Галины стал вдруг непривычно жестким. – Ну, вот все и стало на свои места, – она поднялась, закурила и зашагала по комнате, на ходу выпуская клубы дыма. 

    Наталья и Аня тревожно смотрели на нее и молчали. Аня не выдержала первой.

    - Га-аль, – жалостливо протянула она.

    - Все в порядке, девочки, спасибо вам, – остановила ее Галина. – Просто огромное вам спасибо!

    Она загасила сигарету и села на свое место.

    - Вы даже представить себе не можете, что вы сделали для меня. Да почему только для меня? Сейчас я особенно ясно вижу, какое это важное и нужное дело. И вы как хотите, но я его теперь не брошу. Да что это я? Не только не брошу, но и разовью его. Да, это хорошая мысль! Я открою агентство, куда смогут обратиться те, кому это нужно. Вы только вдумайтесь, какую громадную пользу оно принесет женщинам!

    - И какую же? – в один голос и одинаково иронично воскликнули Аня и Наталья.

    - Ах, вот вы как? Тогда слушайте! Мое агентство не даст женщинам остаться в дураках. Вернее, в дурочках. Оно будет подстраховывать их будущее. Оно никому не позволит пользоваться женским неведением и заставлять их из-за этого совершать всякие глупые и неосмотрительные поступки. Мое агентство…

    - Наше агентство, – перебила ее Аня.

    Галина кивнула и вопросительно посмотрела на Наталью. Та улыбнулась и тоже сказала:

    - Да-да, наше агентство.

    - Наше агентство, – уже радостно поправила себя Галина, – не даст сломать или исковеркать чью-то женскую судьбу. Возможно, даже сохранит кому-то не только имущество, но и здоровье. А то и жизнь. А что? Все бывает… А знаете, – перевела Галина дух, – у меня тут припасена бутылочка шампанского. Думаю, нам стоит сейчас за все это выпить.


    А ночью Галина плакала. Нет, сначала она все же уснула. Это было уже потом, когда она проснулась среди ночи и вдруг поняла, что теперь она долго, очень долго, а, может, и всегда будет спать одна. Вот тогда она и заплакала.

    Ей отчаянно стало жаль себя, своей несостоявшейся личной жизни и разбитой любви. Она вдруг вспомнила слова матери о том, что дочь может повторить ее судьбу. Вспомнила глухие рыдания матери в подушку и заревела еще сильней. Уже от жалости к матери и снова к себе, но теперь уже потому, что никогда не знала своего отца…

    Уснуть в ту ночь Галина уже так и не смогла. Она долго курила на кухне, глядя из окна на предрассветную улицу, и снова плакала, теперь жалея Аню и Наталью. Остаток ночи лежала неподвижно, бездумно глядя в потолок, а со звоном будильника совершенно измученная поднялась и стала собираться на работу.


    На следующий день вечером Кирилл позвонил ей.

    - Ты не забыла про пикник? – спросил он. – Завтра уже суббота. Во сколько за тобой заехать?

    - Знаешь, наверное, ничего не получится, – ответила она.

    - Почему? Ты занята?

    - Я имею в виду, что ничего не получится у нас с тобой. Давай прекратим эти встречи.

    - Галя, ты как себя чувствуешь? Или что-то случилось? В чем дело?

    - Думаю, тебе это известно лучше, чем мне.

    - Ах, вот оно что… Я так и знал… Что ж, тогда тем более нам необходимо встретиться. Я непременно должен объяснить тебе…

    - Извини, но я и смысла в этом не вижу, и слушать ничего не хочу.

    - Я тебя понимаю. Но ты же не знаешь всего… Эх!.. Тогда дай мне хотя бы время. Возможно, позже, когда-нибудь, когда ты сможешь выслушать меня… Ведь даже осужденный имеет право на последнее слово…

    - Я не берусь ни судить тебя, ни осуждать. Это пустой разговор.

    - Конечно, сейчас тебе трудно поверить, что бы я тебе ни сказал. Но пусть потом, когда-нибудь, когда ты будешь в состоянии…

    - Не уверена.

    - Хорошо, – смирился он. – Тогда, может быть, ты позволишь мне звонить, хоть иногда? Хотя бы по праздникам.

    - Извини, я тороплюсь.

    - Ладно, – устало произнес голос в трубке. – Ну, тогда хотя бы не спеши выбрасывать мой номер телефона.

    Галина первая положила трубку. 

    Сердце ее бешено колотилось. Он даже не отрицал! Значит, все правда! Но она же любит его! А почему же тогда не может простить? Ведь она только недавно думала… Хорошо, что не высказала тогда свою мысль вслух.

    Галина долго сидела у телефона, втайне надеясь на повторный звонок, а ночью опять ревела, сморкаясь в край простыни.   

    Утром она сменила постельное белье, а затем все выходные посвятила борьбе с прошлым: переставила мебель, перестелила ковер, повесила новые шторы и убрала кое-какие мелочи. Бритвенные и другие мужские принадлежности из ванной она упаковала в полиэтиленовый пакет, а затем вместе с мужскими тапочками из прихожей сложила в большую наволочку. Весь этот узел спрятала на антресоли в кладовке. Туда, куда они с матерью всегда складывали вещи, которые им больше не были нужны, а выбросить бывало жалко. После этого придирчиво осмотрелась по сторонам. Кажется, ничто теперь в ее квартире не напомнит ей о счастливом, но таком коротком периоде ее жизни. Оставалось совсем немного – убрать это из памяти.