Мне приходилось встречать людей, добродетель которых столь
естественна, что даже не ощущается; они исполняют свой долг, не
испытывая никакой тягости, и их влечёт к этому как бы
инстинктивно; они никогда не хвастают своими редкостными
качествами и кажется, даже не сознают их в себе.
Монтескье
Кистаман с растяжением ноги целую неделю пролежала в больнице. Как только она вернулась домой, кошка, по кличке Тигрица, кинулась к ней на руки, стала ласкаться.
– Моя кисочка, моя красавица, ты очень соскучилась по мне? О, какая ты пузатенькая! Значит, хорошо кормили тебя мои соседи. Спасибо им большое.
Тигрица тёрлась о её руку, прося погладить, заглядывала в глаза, будто хотела понять, собирается ли хозяйка ещё раз её покинуть.
Кистаман вспомнила день, когда она впервые завела эту кошку в свой дом. В ветреную морозную погоду она возвращалась от родственников. На крыльце её дома сидела худенькая кошечка, удивительно похожая на маленькую тигрицу, и жалобно мяукала. Истощенная и дрожащая кошечка сначала оказала на
Кистаман тревожное впечатление: «Вдруг она брошена хозяевами за то, что больна. Стоит ли её заводить в дом? Может быть, гнать её надо подальше от себя…»
Но кошечка стала так доверчиво ласкаться у её ног, с такой мольбой стала заглядывать в глаза, что сердце одинокой женщины дрогнуло: «Будь, что будет. Если она больна, отвезу к ветеринарам и вылечу».
Согревшись, полакомившись котлетами, попив молоко, кошечка вдруг стала резвее: стала принюхиваться к ней, ходить по комнатам, будто ей необходимо было исследовать каждый угол в доме. Встретив любую свисающую вещь: кончик скатерти, бахрома покрывала, она тут же начинала играть.
«Это же чудо, – подумала Кистаман, – с такой кошкой не соскучишься».
– Кисочка моя, я назову тебя Тигрицей. Пока твои хозяева не придут за тобой, будешь жить у меня. Будешь ловить мышей в моей кладовой.
Чтобы рассеять свои опасения, Кистаман всё же отвезла кошку к ветеринару. К её счастью, Тигрица оказалась здоровой. С тех пор прошёл год, но за Тигрицей никто так и не явился. Кошечка выросла, поправилась. Привыкнув к своей питомице,
Кистаман и не хотела теперь отдавать её никому. Будучи в больнице, она за неделю даже успела соскучиться по ней. Гладя ласкающуюся в руках Тигрицу, Кистаман прошептала:
– Всё, моя кисочка, больше не оставлю я тебя одну. Больше мы с тобой не расстанемся. Я уже выписалась. А это значит, что мы будем вместе. Ты будешь, лёжа на моей лодыжке, долечивать её. А я – заботиться о тебе.