Окончательное резюме

               

            Сейчас некоторые  продвинутые  в  интеллектуальном  отношении  детишки  на  полном  серьезе  утверждают,  что  на  самом  деле  вовсе  и  не  был  никаким  особо  хитрым  этот  Колобок  сказочный.  А  был  он,  якобы,    обыкновенным  шаром,  испеченным  в  печи  полунищей  бабулей  из  еле-еле  набранной  последней  пары  горстей  муки.  И  вот,  что  он,  этот  своевольник,  совершил. 
            Впервые  и  без  спроса  выкатившись  с  окна,  поначалу  Колобок  выглядел  вполне респектабельно: беленький,  чистенький,  румяненький  и  довольно  приятно  пахнущий  из-за  добавленной  в  тесто  доброй  бабулей  сметаны  и  маслица.  Но  новоиспеченный  Колобок  одного  важного  дела  не  учел,  и  о  чем  по  молодости,  и  неопытности,  догадался  не  сразу.  Да-да.  О почему-то пренебрежительном  отношении  к  нему,  красавцу.  Ну, отчего  это  лесные  жители:  зайчик,  волк  и  медведь,  игнорируют  его,  только  что  испеченного  и,  вне  всякого  сомнения,  обязательно  вкусного? 
            И  самым  первым  был  встретившийся  ему  невероятно  проворный  заяц.  Он  ведь  истинный  вегетарианец,  мясо  вообще  не  употребляет,  и  запросто  мог  бы  хотя  бы  краешек  вкуснятины  с  него  откусить?  А  зайчишка    вместо  того,  чтоб  опробовать  ароматную  и  мягкую,  круглую  булку,  почему-то  даже  ни  единого  движения  не  сделал.  Да.  Чтоб  кинуться  и  догнать  покатившегося  Колобка, когда  он  шутки  ради  стал,  будто  бы убегать  от  зайца.  Хотя  сцапать  его  зайчишка  мог  бы  запросто.  Ведь,  несмотря  на  «косоглазие»,  мало  кто  в  лесу  догонит  его,  шустрого. 
            А  затем точно  такая  же  история  повторилась  с  серым  волком  и  хозяином  тайги  медведем,  так  как  эти  лесные  монстры  точно  также  проигнорировали  откусить  от  Колобка.  И  ни  один  из  «сильных  леса  сего»  ни  разу  даже  и  не  дернулся,  чтобы  попытаться  поймать  его,  в  шутку  дразнящего,  и  потихоньку  откатывающегося,  готового  тут  же  дать  деру.  А,  тем  более,  не  стали  и  гнаться  за  уже  улепетывающим      Колобком.  И  данное  обстоятельство  злило,  и  оскорбляло  его  в  натуре. 
            Но  в  то  же  время  и  здорово  озадачивало,  так  как  Колобок  в  душе  дивился,  а  после  откровенно  возмущался  странным  поведением  лесных  обитателей.  Мол,  так  что  же  это,  господа,  в  лесном  доме  вашем  творится?  Разве  уж  не  могли  вон,  какие  сильные  звери  поймать  его,  вкуснятину,  и  съесть?  И  разобидевшийся  Колобок  никак  не  мог  взять  в  толк  одну  вещь: ну,  почему  все  звери,  словно  сговорившись,  взяли  вот,  и  попросту «начихали», плюнули на него, даже кусочек бока не  опробовав?! 
            Или  просто  взять,  да  и  скушать  его,  Колобка,  чересчур  уж  задиристого?  Да,  разве  можно  столь  некрасиво  поступать  с  ним,  с  только  что  испеченным  вкуснейшим булочным  деликатесом,  который  вон,  как  близко  подкатился  к  ним,  к  зверям  бестолковым?  И  Колобок    даже  попытался  рассуждать  более  здраво.  Мол,  может  быть,  не  едят  его  лесные  жители  ввиду  того,  что  попросту  пошутить  изволили?  И  играют  с  ним  в  кошки-мышки,  как  с  маленьким  несмышленым  ребеночком,  специально  разрешая,  потворствуя  ему,  Колобку,  укатиться  и  убежать? 
            Мол,  а  пускай  он, этот  совсем-совсем  еще  глупый  круглый  кусок  теста  порадуется  своей,  якобы,  этакой  необычайной  проворности.  И  что,  кстати,  Колобок  и  делал,  поочередно  шутя  и  спокойно  укатываясь  от  каждого  зверя.  И  ведь,  в  принципе-то  убегал  он,  смелый  и  ловкий,  от  страшных  зверей  настоящих,  живых!  Только  вот  существ, может  быть,  более  неповоротливых  и  медлительных,  чем  он,  Колобок.  Кстати,  он  даже  и  от  мудрых  дедушки  с  бабушкой  ушел-укатился.  А  уж  от  этих без  башенных  зверей  убегал  запросто.  И  храбрился.  А  почему  нет? 
            Но,  как  оказалось  уже  вскоре,  совсем  зря  он,  и  вправду,  наверное, совсем  глупый  кусок  теста,  мучил  себя  глупыми  вопросами.  Почему?  А  все  потому,  что  на  самом  деле  виноват,  скорее  всего,  именно  сам  он  собственной  персоной.  А  вовсе  и  не  нужно  было  ему,  всего  лишь  с  полчаса  минут  назад  «родившемуся»  из  печи  Колобку,  а  потому  еще  неопытному  в  практической  жизни,  вырвавшись  на  долгожданную  вольную  волюшку,  сразу  же  начать  приставать  ко  всем  встретившимся  в  лесу  со  своим  однообразным  хулиганским  стишком! 
            Да-да!  Дерзить  старшим, дурачиться,  выхваляться  своей  смелостью    необычайной  и  умением  хоть  от  кого  вовремя  «сделать  ноги».  То  есть,  сбежать-укатиться.  Ведь  и  самому  Колобку,  и  всем  на  свете  прекрасно  известно,  каково  по  закону  Природы  изначальное  предназначение  его,  Колобка,  на  Земле  нашей?  Тем  более,  еще  Колобка,  испеченного  из  последних  пары  горстей  дефицитной,  еле-еле  набранной  бабулей,  муки? 
            Всё  правильно!  Чтобы  будучи  совсем  еще  тепленьким,  славно  угостить  бы  собой  своих  престарелых  и  бедных  создателей-родителей…  А  он,  болван  и  тупица,  что  совершил?  Сбежал,  укатавшись  в  дорожной  грязи  буквально  по  уши  и  через  пару  минут  уже  став  от  нее  черным,  как  тот  негр?!  Но  оправдаться  ему,  молодому,  только  народившемуся,  можно  запросто.  Только  откуда  у  него  зеркало  возьмется,  чтобы  посмотреться  в  него?  Это  уж  он  после  встречи  с  медведем  случайно  наткнулся в  лесу  на  тихое  озерцо  и  случайно  глянул  на  отражение  свое.
            И,  конечно  же,  ужаснулся,  увидев  вместо  беленькой  и  круглой  булочки  чумазое  рыло!  И  кому  он,  Колобок,  нужен?  Кто  из  зверей  станет  жевать  грязный,  не  пахнущий  ничем  кусок  подозрительного  кругляша,   более  похожего  на  дерьмо?   Поэтому  все-все  звери  им  и    побрезговали!  И  ещё  раз  с  пренебрежением  присмотревшись  к  своему    отражению  в  озерце,  в  один  миг  поумневший  Колобок обиделся  как  на  самого  себя,  так  и  на  весь-весь  свет  белый.
            И  Колобок,  теперь  достоверно  убедившись  в  презрительном,  и  впрямь наплевательском отношении  к  нему  встретившихся  в  лесу  зверей  совсем  пригорюнился,  и  потому  не  нашел  ничего  более  лучшего,  и  разумного,  чем  попросту  подыграть  хотя  бы  этой  расчетливой  Лисе  Патрикеевне.  И  поумневший  Колобок,  якобы,  стопроцентно  обалдев  от  сладких  речей  невероятно  хитрой  лисички,  специально  уселся  Лисе  на  нос,  поближе  к  пасти.  И  вот  мнение  многих  современных  детишек. 
            До предела опечаленный  Колобок,  находясь  в  глубочайшем  трансе,  потому-то  в  добровольном  порядке  и  кинул  себя  в  вечный  покой.  Да.  В  ненасытную  утробу  и  в  самом  деле  очень  сильно оголодавшей  лисицы!    Так  что  же  тогда,  господа  россияне, получается?  Рассуждая логически,  используя  компьютер  и  всезнающий Интернет, нынешние  дети  вполне  серьезно  считают,  что  Колобок-то  наш  жизнь  свою  покончил  суицидом,  то  есть  обыкновенным  самоубийством?!
            Ведь  наш  герой  от  обиды  на  себя,  глупца,  вон  как  бесстыдно  отвергнул  своих  бедных,  нищих  создателей,  не  угостив  их  собой?  И  мало  того.  Совершил  Колобок  и  еще  более  идиотский  поступок.  Сбежав  из  родного  дома,  тупой  Колобок  совершенно  бездумно  катался  по  пыльным,  грязным  тропинкам,  извалявшись  до  черноты,  даже не  додумавшись  до  простейшей  вещи: что  «ездить»  ему,  бестолковому, нужно  было  по  травке  зелененькой,  а  не  по  грязным  тропинкам. 
            А  еще,  мол,  этот  неразумный  и  чересчур  самоуверенный  «кусок  круглого  теста»  попросту  чуток  переборщил  своим  хвастовством  «уйти-убежать»  абсолютно  хоть  от  кого!  Да-да.  Короче  говоря,  Колобок  всех  окружающих  лесных  обитателей  обидел,  и  потому  ему  более  ничего  не  оставалось,  как  совершить вышеописанный  суицидальный  поступок. И  он,  кинув  себя  в  пасть,  сотворил  в  сказке  единственное  благое  дело: а  таки  подкормил  собой  донельзя  оголодавшую  Лису Патрикеевну,  хотя  бы  таким  образом  частично  себя  реабилитировал,  не  дав  ей  погибнуть.