Ангелы милосердия

 
      Сибирская весна 1958 года была на редкость ласковой, солнечной и тихой. Во дворе областной детской больницы, в тени дровяного навеса, сидела на чурочке молодая женщина. Уткнувшись глазами в открытую на коленях толстую книгу, шевелила губами, иногда прикрывала глаза и неслышно шептала что-то, потом снова – глазами по страницам… То согласно, удовлетворённо кивала, то с досадой вздыхала и принималась шептать заново, то замирала, словно прислушиваясь к чему-то, лишь ей доступному…
 
      Любочка была студенткой третьего курса Алтайского Государственного медицинского института. На носу сессия, экзамены. Меньше месяца назад Любочка стала мамой, произведя на свет крошечную Полинку, дочку, своё первое ненаглядное дитя. Девочка родилась маленькой, с весом в два с половиной килограмма, здоровенькой, но не прошло и месяца, когда мама Любочки, глядя на спящую внучку, вдруг твёрдо и строго произнесла: « Полинка заболела. Смотри, как она дышит, ноздри раздуваются, надо в больницу» 

Прозорливость и материнский жизненный опыт Полинкиной бабушки, одной вырастившей троих дочерей, спасли ребёнка от гибели, т.к. других явных признаков болезни не было, и можно было запросто упустить драгоценное время, когда болезнь в маленьком слабом организме развивается стремительно, и сделать что-то бывает уже поздно…

…Девочка  прерывисто дышала во сне, лёжа в детской больничной кроватке. Пневмония уже который день не поддавалась лечению, не отступая ни на шаг, ни на полшага. Рядом с ребёнком неотступно находилась бабушка, давая возможность маме готовиться к экзаменам. Вот и зубрила Любочка в тени больничного дровяника медицинскую науку, прерываясь на кормление Поленьки, и совсем забывая о собственном питании. Молодость брала своё, сил ещё хватало, хотя мужу приходилось заставлять её вспомнить о времени и еде, вытаскивать из пресловутого сарая, чем-то кормить, бежать проведать дочурку, и возвращаться на службу…

    Когда пришло время сдачи экзаменов, Любочка с похолодевшим сердцем поняла: не готова…

- Ну те-с, ну те-с…  Профессор кафедры фармакологии, принимавший экзамен, пристально смотрел на студентку. Смерив её взглядом, вздохнул… В чём душа держится? Полтора метра росту, худющая какая-то, сквозь очки – глаза, как озёра не пролившихся слёз…

- Не готовы? – участливо спросил несчастную Любочку. Та кивнула и заплакала. Профессор снова вздохнул. - Ну-ка, ну-ка, не реветь, рассказывайте, что случилось.

     И Любочка поведала ему о заболевшей дочке, о нехватке молока для её кормления, о том, где и как готовилась к экзаменам. Никогда не знавшая родного отца, сгинувшего в годы репрессий, она вдруг прониклась к этому строгому человеку каким-то дочерним доверием и без стеснения рассказывала всё, плакала, снова рассказывала. Профессор достал свой платок, утёр ей нос, и тоже по-отечески мягко проговорил:

- Ничего, ничего, всё будет хорошо, что-нибудь придумаем.

- Ефим Борисович, я пересдам, подготовлюсь и пересдам, обязательно! – Любочка умоляюще смотрела сквозь очки на человека, решающего её судьбу.

- Конечно, пересдать придётся. Но я Вам вот о чём хочу сказать: Вы попробуйте пить молоко с пивом, это стимулирует выработку грудного молока, девочку кормить надо, а вы сама еле на ногах держитесь. А по поводу лечения Вашей малышки есть у меня одна мысль… Приходите завтра утром пораньше. Обязательно приходите, слышите?! Любочка кивнула…

По дороге в больницу к Поленьке, её двадцатилетняя мама всё вспоминала слова профессора о молоке с пивом. Какое там пиво, если и молока купить иногда не на что, что он вообще знает, этот дядька в пенсне и хорошем костюме, об их полуголодной жизни?! Трое взрослых и ребёнок на плечах мужа, у которого один доход : небольшое жалование на случайной работе после службы в армии. Пиво… Тоже мне, советчик…

Это потом, после окончания Любочкой мединститута, муж увезёт  молодую жену и дочь на свою родину, в Среднее Поволжье, где родня жила посытнее, и куда их звали, где ждали родители мужа, его братья и сёстры, а главное – достойная работа.

   А Полинке становилось всё хуже, и неизвестно, какие силы небесные держали её на этом свете, но ещё держали. И снова – бессонная ночь над кроваткой дочери, пусть бабушка отдохнёт.
Наутро они поменяются ролями, только Любочке спать не придётся, обещала профессору – быть как можно раньше.

Ефим Борисович встретил её в пустой аудитории и без лишних предисловий протянул какой-то флакончик с белым порошком.

- Берите. Это стрептомицин, это обязательно поможет Вашей девочке. Остатки непременно верните, когда лечение закончится, это у нас единственный флакон на кафедре. Препарат экспериментальный, поэтому дорога каждая капля, Вы понимаете, каждая…

     В те времена стрептомицин только-только опробовался в советской медицине, его не было в широкой практике лечения. Где и какими путями профессор раздобыл этот флакон, почему он отдал его  обычной студентке под честное слово вернуть остатки – так и осталось его тайной. Любочка схватила лекарство и кинулась в больницу…

     Полинку спасли. Мизерные дозы разведённого новокаином стрептомицина сделали своё дело – девочка пошла на поправку удивительно быстро. Из одного и того же флакона бралось вещество, менялись только шприцы и иглы, никто не думал о сроках хранения уже разведённого препарата, не было времени и другого выхода. Это было чудо.

Какое-то время спустя, Любочка узнала, что достать стрептомицин Ефиму Борисовичу помогла его жена, тоже профессор этого мединститута, узнав о критическом состоянии ребёнка, не достигшего ещё и месячного возраста.  Оба они представлялись бедной отчаявшейся матери ангелами милосердия…

А в этот день  молодая мама-студентка шла к институту, чтобы вернуть чудодейственное лекарство, вернее то, что осталось.  Ей ещё не до конца верилось, что упорная болезнь сдалась, и угасание дочки остановилось. Удивительно, но в маленьких детей природа часто влагает силы, даёт время, чтобы дождаться своего ангела милосердия… 
   
   Остатки препарата профессор принял, и, жестом прервав Любочкины благодарности, быстро и как-то грубовато перебил: «Ну же, рассказывайте!»

Любочка сбивчиво рассказывала, слёзы бежали из-под очков по щекам, и снова в ход пошёл профессорский носовой платок, такой чистенький, отглаженный…

Ефим Борисович улыбался…
- Помогло, вот и славно, помогло… А молоко с пивом Вы всё-таки принимайте, голубушка…

…Любочка стала хорошим врачом. Воистину, зёрна добра и милосердия попали на благодатную почву, проросли и дали плоды, исцелившие многих и многих…