На творческих перекрестках

      



   

      
Когда пишешь сам, всегда интересно посмотреть, как это делают другие, сравнить, оценить, поучиться.
 Следует заметить, что нашей стране „бывшей всеобщей грамотности“ под конец века и тысячелетия всё же повезло (прямо не знаю, ставить это слово в кавычки или нет) – нашим людям разрешили высказываться. А  поскольку у нас каждый второй считает себя самым умным, народ попёр! Попёр в поэты, писатели и мыслители. Мотивация этого примерно такая:

Меня слегка талантом пучит,
В душе сплошная кутерьма.
А мыслей,
Мыслей просто тучи! –
Я знаю, это от ума.

Часть этих новоявленных умников направилась прямиком в потомственные дворяне,  другие же открыли в себе таланты колдунов и целителей, унаследованные от предков, которые об этом ни сном, ни духом не ведали. Но и они пишут свои родословные, заговоры и рецепты.
Зарубежные бизнесмены быстро прочувствовали ситуацию, снабдив страну гениев отличной бумагой, производимой из нашей же древесины, и прекрасным набором ручек – от, простых шариковых, до „Паркеров“ с золотым пером.
А техника! С  её помощью „Самиздат“ в последнее время реально конкурирует с ведущими издательствами. Число писателей перевалило за двести тысяч. И если всё будет так же продолжаться, то вскоре, число пишущих – превысит число читающих.

Слава Богу, что и у читателей есть свобода: хочешь – читай, хочешь – нет. Но новоявленные „гении“ толпами идут в народ, насильно навязывая свои „шедевры“, неся, по их мнению, ещё не совсем доразвитым гражданам свою правду. Я бы разделил эти толпы на две основные группы:

ПЕРВЫЕ – это поэты „от сохи“. Здесь мы имеем полный набор Петровых, Сидоровых, Егоровых, Филипповых, Коноваловых. Они своё восприятие мира в основном ограничивают пределами своего посёлка, города или района.

ВТОРЫЕ – это уже пииты от Гомера и Сафо, Пушкина и Байрона. Очень уверенные в своей одарённости, они считают себя продолжателями дела как наших так и не наших великих. А чтобы не затеряться в растущей толпе первых, пииты берут себе громкие и значительные имена, пытаясь с их помощью „застолбить“ место и в чужих мозгах и на Парнасе. Я перечислю лишь несколько имён:
Григорий Вечный,
Андрей Родосский,
Игорь Доливо-Добровольский,
Сцилла Занудина.
Нарекая себя броско и изысканно – Метеор Борисфен, Архистратиг Антоний Скобтский или, наоборот, просто и громко – Семён Беспардонный, Мартын Балалай Питерский, они подгребают под себя всю мировую культуру, начиная от  античных классиков и  в то же время как бы не отрываясь от сермяжной правды жизни.
С творчеством местных „гениев“ я знакомился по их самиздату. С творениями же претендентов на поэтический Олимп познакомился полистав  14 – 19 номера питерского альманаха (теперь уже журнала) „Рог Борея“.
Скажу честно, становится жутковато. Если Владимир Маяковский сравнивал поэзию с добычей радия и честно признавался:
 
… Изводишь единого слова ради / Тысячи тонн словесной руды.,

то сегодняшние претенденты на высокое звание поэта эти самые тысячи тонн обрушивают на читателя, предоставляя им самим её перерабатывать. Не каждый осилит. Я попытался. Труд скажу вам – неблагодарный. Найти там новую мысль или удачную рифму практически невозможно. Хотя кое-что интересное я всё же нашёл. Вот например неосознанное полупризнание Александра Лазаревского прямо по теме:

Когда язык длинней положенного роста,
Его сдержать во рту не так-то просто.

Единственная польза от моего исследования творчества претендентов на творческий Олимп – темы для пародий и ответных стихотворений с собственными вариантами раскрытия найденными,  но не совсем раскрытыми темами.
Их то я и предлагаю вашему вниманию.


     ПРЕОДОЛЕНИЕ

И щиплет глаз и набегают слёзы,
От рифм замыленных –
                берёзы, розы, грёзы…

 
Сижу, вдруг обуяли грёзы
И я с волнением пишу,
Душа трепещет, душат   слёзы,
Я рукавом их всё сушу.

От нежной веточки мимозы
Я вдохновения вкушу,
Не выношу житейской прозы –
Её поэзией глушу.

Из спальни слышатся угрозы –
Жену на дух не выношу,
Меня влекут природы позы,
О них я в основном пишу.

Пишу про облаков обозы,
Мозги над образом сушу,
И жду –
    вот-вот примчатся грозы,
Я их озоном орошу.

Мешают за окном берёзы, –
Я кулаком им помашу,
Забор ломают чьи-то козы,
О них я позже напишу.

Противненько жужжат стрекозы,
Они там пляшут – я пашу,
Как муравей, по малой дозе
Свои идеи выношу.

Пронзают мысли как занозы,
Я всё пишу, пишу, пишу…
Бумага тлеет, есть угроза,
Что я её не потушу.

Но вот удача! – снова слёзы,
Тетрадь я ими орошу,
И две пропущенные дозы
Сейчас я залпом осушу!

 
СТУПЕНИ  РОСТА

 
Я был не в меру босоногий,
Копна торчала из волос,
Сначала видом был убогий,
Но постепенно рос и рос.
Сутулую расправил спинку,
Но не совсем ещё был гож,
Слегка на дикую травинку
В те времена я был похож.
Но жизнь немного лучше стала
(в газетах то смогли прочесть),
Еды сначала было мало,
Потом почаще стали есть.
Вот стали плечи раздаваться,
Ступни чуть подросли у ног,

Свободно стал я раздеваться
На пляже, – раньше я не мог.
И конопатые девчонки,
Нет-нет да взглянут на мой стан,
Потом вдруг засмеются громко,
Ни дать ни взять – как мой баян.
Ну а когда окрепшим в меру
Пошёл в заочный институт,
Вот там я стал уже примером –
Мой лоб был несравненно крут.
Теперь легко по жизни шпарю,
Грудь колесом, под ней живот,
Пишу стихи, ветеринарю
И славлю землю и народ!

После этих сборных пародий на "поэтов от сохи" перешел к пиитам, где уже нужен индивидуальный подход:

НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ
 
                Машин по Питеру!
                Откуда столько денег?

                Александр   Лазаревский

                Машин по Питеру!
Откуда столько денег?
А у меня в кармане ни копья.
К тому же день хреновый – понедельник,
И зеркало чужое – в нём не я.

Протру глаза, пошарю по карманам,
На пиво может всё же наскребу,
В сердцах упомяну чужую маму,
На пиво есть, – а чем кормить семью?

Все намекают мол, что я бездельник,
А я поэт, точнее я пиит!
Машин по Питеру! Откуда столько денег?
А мой Пегас не кормленный стоит.


РАСПЫЛЕННАЯ


                Доведи меня до истерики,
                До психушки меня доведи.

                Владимир Симаков

Я уже поведён с утра,
На тебя свои чувства настроил.
Тебе замуж давно пора,
За меня, – это я усвоил.

Только как тебе это сказать,
Ты назначила встречу Владу,
Я сегодня не буду спать,
Как не спал уж три ночи кряду.

Ну а завтра тебя ждёт Мартын,
Послезавтра Андрей Родосский,
А потом блин, – ну псевдоним –
Архистратиг Антоний Скобтский!

Чую ты меня доведёшь,
До истерики, до психушки,
Ну когда ты, когда допрёшь,
Что сшибаешь одни верхушки!

Ну а корень, он лишь во мне,
Здесь счастливые твои лета,
Ты прими меня хоть во сне…
Вот и всё. Симаков. С приветом.



КРАСНЫЙ РИМ


Касный Рим родили из моркови,
Выбили неримлянам глаза,
Девушки в косынках цвета крови
Голосуют: за,  за,  за,  за,  за.

  Сергей Николаев  «Четвёртый Рим»


И местность освещалась красноватым,
И в звёздах над Кремлём искрилась жуть,
Курантов голос медно-хрипловатый
Отсчитывал нам к коммунизму путь.

Он продолжался семь десятилетий,
Менялись рулевые, но когда
Нам подсказали (вряд ли кто заметил),
Что мы идём куда-то не туда.

Когда уже накушались моркови,
Свеклы, капусты, – дальше лебеда?
Когда гемоглобин упал у крови,
Отняли водку, – поняли беда!

И девушки в косынках буроватых,
Надвинутых немного на глаза,
Сказали нам: – Ну что же вы, ребята?
Не видите вы что ли, мы же за!

И мы пошли, без водки, – только массой
Четвёртый Рим давить и сокрушать,
Но там успели увести всю кассу,
Куда и как – мы не смогли понять.

Расстроились, – всё в щепки разломали,
Но пятый Рим не будем возводить,
Нам девушки в платочках обещали
По президенту каждому родить!

НАШ ДОРОГОЙ ИЛЬИЧ

Тут глазам Ильич бронзовощёкий
С ручкой указующей предстал.
От народа страшно он далёкий,
И народы страшно он достал.

           Генрих Лазоревский


Стоит везде в знакомом эпатаже,
То с кепкой крепко сжатою в руке,
А то рукой протянутой укажет:
Там, коммунизм, – совсем невдалеке.

Гранитный, бронзовый, иной раз и бетонный,
Народом водружён на постамент,
Вчера он гением у нас был наречённый,
А ныне – непонятный элемент.

И хорошо поставили повыше,
Лишь голуби бывает  «достают»,
Но вот недавно я  такое слышал,
Что кое-где в цветмет его сдают!

Гранитно там или бетоннощёкий,
Да пусть стоит – хоть площадь, хоть вокзал,
Народу в этом виде он далёкий,
А бронзовый – народы он достал!

И Генрих Лазоревский думой обличённый,
Часа четыре рядом с ним стоял,
То ли в рубли переводил он тонны,
А то ли рифму новую искал.



ПРИШЕЛЬЦЫ
               

Сидя в привокзальном ресторане,
Где по вилке ползал муравей
Понял – мы всего лишь марсиане,
С золотыми стрелами бровей.

                Сергей Николаев

 
Раз в ресторане привокзальном
Решил я время провести,
Хотя скажу вам натурально –
Он у народа не в чести.

Здесь проходимцы обитают,
Проезжие и муравьи,
Почти всегда недоливают
В графинчик пальчика на три.

Я выпил, закусил селёдкой,
На стол влез вижу таракан,
И неуверенной походкой,
Смотрю ползёт на мой стакан.

Подсел ко мне вдруг мужичишка,
Меня чуть взглядом посверлил,
Представился: – Икс-Игрек  Мишка,
Без спросу водочки налил.

– Давно живёшь здесь, марсианин?
Селёдку сунув в рот спросил,
Смахнул с салфетки таракана, – Тебя я сразу раскусил.

Я ж вижу свой, и я оттуда, –
Кивнул, – А этот с Нептуна,
А тот с Венеры вон, зануда,
Слышь, закажи ещё вина.

У нас здесь запасная база, –
На шёпот он вдруг перешёл,
– Но тихо, здесь полно спецназа,
А также рыщет «Интерпол».

Гребут всех наших подчистую,
Но ж нечего не доказать, –
Дня три-четыре маринуют,
А после выпустят опять.

Вдруг муха в бреющем полёте
Прошла над самой головой,
– Не дрейфь –идёт в автопилоте,
Меркурианин – это свой.

Смахнув с тарелки таракана
Сказал: – С Урана – сволота,
Всё по тарелкам да стаканам –
Ныряют в лучшие места.

И вдруг тут старший заявился,
С бровями – золотой стрелой.
Икс-Игрек Миша, хоть напился,
Ему представил рапорт свой:

– Виват товарищ Николаев! –
Есть пополнение  рядов…

Когда очнулся у сараев,
Был без кроссовок, но в штанах.


Ну что к этому можно добавить? Если только лишь пожелать авторам дальнейшей работы по оттачиванию своего пера, экономному отношению к своим натруженным мозгам и продолжающей дорожать бумаге.
Пока изучал вирши этих гениев сельского чернозема и городского асфальта сам стал смотреть на мир их взглядом и раскрыл несколько тем в их стиле:


     ВЛАЖНАЯ  ТЕМА

Я уезжаю, очень даже далеко,
Возможно не сумею я вернуться,
И облака что вьются высоко
Вдруг вижу начинают влагой дуться.

И ты надулась, губки прикусив,
Стоишь со мной на краешке перрона,
Твой голос хрипловат и чуть плаксив
На нас взирают люди из вагона.

Вот навернулась твоя первая слеза,
За ней вторая, третья  вслед за нею,
Платочком вытер я твои глаза
И он набух враз влагою твоею.

Я весь раскис, стоял едва дыша,
Такое было раз, и то по пьянке,
И дёргалиь мозги – но не спеша,
Как мухи маринованные в банке.

Вдруг по перрону дождик застучал,
Я дунул в тамбур своего вагона,
Оттуда с расстановкой прокричал:
– Люби меня и жди меня Настёна!

Текло всё, капало, рыдало всё вокруг,
В вагоне хлюпали носами две старушки,
Что в дождик к счастью уезжать – неправда друг,
Хотя проверю это с новою подружкой.


        ВОПРОСЫ - ОТВЕТЫ

Живу в своём посёлке плоховато,
Живут здесь так же плохо кум и сват.
Не выдают три месяца зарплату,
Что делать? Кто скажите виноват?

Нет в магазине той знакомой давки,
Ведь цены подскочили – можно взвыть,
Хоть от товаров ломятся прилавки –
Штаны спадают. – Как теперь ходить?

Не отрицаю, что-то покупаем,
Но не Мартини и не Хванчкару,
Глотнём поморщимся, и всё переживаем
О будущем – проснёмся ли к утру?

Зимой мы как сосульки замерзаем,
Я приглашаю в гости всё куму,
Ведь как согреться с ней, я точно знаю,
Вот только не приходит, – почему?

Друг заболел, а телефон отключен,
За неуплату – всё ему конец!
Вопросом – почему так? – я измучен,
Кто виноват, какой такой подлец?

Довольно! Всё! Тут бесконечно можно,
Вопросы те мурыжить – кто и что.
Ребята намекнули осторожно:
Во всём виновен член один в пальто.

Икнув два раза местным перебором
Всё разъяснил мне Федька Фантомас,
Мол точно знает, что его зовут Егором,
С чуть подозрительной фамилией – Чубайс!

Теперь мне ясно кто берёт народ измором,
Что делать? – Стаканюгу щас допью,
И побегу искать того Егора –
Ему всю морду в кашу разобью!


              ОТКРЫТАЯ  ТЕМА

          Моя жена рожать не хочет,
И я не знаю как с ней быть.
Всё отговорки мне бормочет:
Где, как, на что мы будем жить?

Ведь при такой еде откуда
Моё возьмётся молоко?
А банк, что даст на это ссуду –
Он за границей, далеко.

Я намекаю на картошку, –
Лежит в подвале мешка два,
На то, что есть в кармане трёшка,
А в речке водится плотва…

Она ж лопочет про пелёнки,
Про чепчики и ползунки,
Дочь подрастёт нужна дублёнка,
Ну а к дублёнке сапоги.

– Да пусть всё лето с голой попой
Песочек роет под горой.
Она ж – болезни все мол скопом
К сынку привяжутся зимой.

Решил я, капитально взвесив:
Зачем испытывать судьбу?
Существовать на грани стресса,
И размножать нам голытьбу?

Куда уж нам с таким доходом
Когда в заначке по рублю,
Тут прокормить бы всем народом
Хоть президентскую семью.

Закрыть решил я эту тему.
Пашу, про деток ни гу-гу.
       Открою как сниму проблемы…
Надеюсь, что ещё смогу… 



ЗАКРЫТАЯ ТЕМА


                Дверь. Всегда открываю дверь.
                А ведь не знаю, что там за ней…
                ………………………………
                Я брожу в лабиринтах твоих миров,
                И пока не встречается мне указатель.

                Маргарита Токажевская


Мимо двери пройти не могу я никак.
Постою и прислушаюсь: что там за нею,
Это надо чтоб вдруг не попасть мне впросак,
Не надеюсь на фарт, и в халяву не верю.

Я в соседних дверях прикрываю глазки
Изолентой, что часто ношу я в кармане,
Чуть волнуюсь, стучат в напряженье виски,
Вот щелчок. Я за дверью. Уже я не с вами.

В темноте лабиринтом идёт коридор,
Не могу в темноте отыскать выключатель.
Нет, ну где ж этот чёртов прибор? –
Никогда не повесят к нему указатель!

Это всё как прогулка в чужие миры,
Я нащупал костыль и какую-то палку…
Нет, пожалуй пойду, я уйду до поры,
Не навечно – расселят когда коммуналку.

Как расселят, приедут сюда богачи,
Будет свет и другая совсем обстановка.
И исчезнет когда этот запах мочи,
А пока я пойду, мне здесь как-то неловко…